Текст книги "Владимир Мономах"

3

Когда деревенских недорослей отпустили с миром, в шатре Мономаха собрался военный совет: Добрыня, Ратибор, разведчики Федот и Савелий да воевода дружины Мономаха Прослав, с юности обучавший князя военному мастерству.

– Посмеялись, а теперь погорюем, – сказал Мономах. – Дорога наша врагу открыта, а стало быть, и цель наша ему ясна.

– Прорвемся, – усмехнулся Добрыня. – Дружина у нас добрая.

Встал один из разведчиков, Федот.

– Дозволишь вопрос, князь Мономах?

– Спрашивай.

– А как считает воевода Прослав?

– Дружина добрая, да время злое, – вздохнул опытный Прослав. – Пока прорываться будем, псы Вильгельма к убежищу королевы Гиты выйдут. Один из трех ищеек, что след ее унюхали, живым ушел.

– Нет. – Полог шатра внезапно с шумом откинулся. На пороге возник рослый воин в легкой кольчуге, с мечом и кинжалом на поясе. По-дружинному коротко и резко склонил голову.

В шатре растерянно молчали.

– Кто ты? – спросил наконец воевода. – Кто, откуда и как посмел на совет явиться?

– Личный порученец Свирида. Имя мое ничего вам не скажет, но дело, вас беспокоящее, сделано. Третий пес, вышедший на след королевы Гиты, убит мною по приказу Свирида.

В шатре переглянулись.

– А кто может подтвердить твои слова, воин? – спросил недоверчивый Прослав.

Неизвестный усмехнулся:

– Побратим моего командира великий князь Владимир Мономах.

– Я?.. – удивленно улыбнулся князь Владимир. – Напомни.

– Кто схватил моего коня под уздцы и снял меня с седла?

Владимир вспомнил дорогу на Менск, цепочку всадников князя Воислава вдоль дороги, передававших друг другу одно слово: «Проскакал… Проскакал… Проскакал…» И загнанного скачкой всадника на загнанной лошади. «Кронборг», – успел шепнуть ему всадник. И сознание потерял…

– Так. По повелению моего побратима Свирида этот воин убил разведчика Вильгельма, – сказал Владимир Мономах. – Он доставил очень важное сообщение в Киев через Менск.

– Присаживайся, доблестный воин, – воевода Прослав указал место за столом.

– Благодарю. – Воин прижал к сердцу правую руку и вновь отрывисто кивнул. – Время и впрямь злое, как сказал воевода, и вы правильно сделали, что отпустили недорослей. Они доложат тем, кто дал им золото, и воины Вильгельма ринутся по вашим следам.

– А если нет? – спросил Прослав.

– Они не знают другого пути в Данию, а уж тем паче к королеве Гите. Упорно защищайте посольский обоз и высокого Посла. Придержите сколь возможно их силы на этой дороге.

– А ты, воин?

– Как повелит князь Мономах.

– Он пойдет со мной, – сказал Мономах. – С нами пойдут Федот и Савелий. Если кто проговорится, что мы ушли…

– Слово воеводы! – громко сказал Прослав, клятвенно подняв руку.

– С места не сниматься, пока не заглохнет топот наших коней. – Мономах вгляделся в воеводу. – Потом вам придется взяться за мечи. И медленно отступать по дороге, сдерживая опытных, надо полагать, воинов.

– Мы сдержим их, князь Мономах, – торжественно провозгласил воевода Прослав. – Или ляжем все вместе, повинуясь твоему повелению!

Следом за особым порученцем Свирида и двумя разведчиками, Федотом и Савелием, Мономах со своими телохранителями выехал на параллельную дорогу. Навстречу им из кустов выбрались два легковооруженных воина.

– Спешимся, князь Мономах, – сказал личный порученец Свирида. И, когда они спешились: – Садитесь, воины, на наших коней, гоните их назад, до перекрестка. Там свернете на нашу дорогу и по ней нас догоните. Все ясно?

– Догнать вас.

– Вперед.

Всадники погнали лошадей к перекрестку.

– Я что-то не очень понял тебя, друг, – Владимир недоуменно пожал плечами. – Зачем эти скачки во все стороны?

– Мы очень наследили по дороге к замку Кронборг, князь Мономах, – сказал порученец Свирида. – Значит, надо наследить и на пути посольского обоза в Копенгаген. Пока в наших петлях будут разбираться, мы успеем к королеве Гите первыми.

– Все правильно, прими мою благодарность.

– Благодарю, Смоленский князь.

Наконец послышался согласный конский топот, и на дороге появилась конная группа, гнавшая во весь мах к Мономаху и разведчикам.

– Твое повеление исполнено, князь!

– Прими мою благодарность.

4

Как раз в это время гундосый гонец великого князя Киевского Всеволода беспощадно гнал коня по дороге к Смоленску. Впопыхах он потерял шапку, слезы и пот застилали ему глаза… Не доскакав до Смоленска, не удержал он загнанного коня на повороте, конь споткнулся и рухнул, придавив всадника. Кое-как выбрался гонец из-под испустившего последний дух коня и добрых три версты бежал на своих двоих до столицы кривичей. Бесконечные мелкие поправки великого князя окончательно запутали его, в голове все перемешалось, а потому и докладывал он князю Воиславу весьма сумбурно.

– Велел мне… перекрыть дорогу на… и проверить, так ли уж грозны убийцы… – И замолчал.

– Что же ты замолчал? – спросил Воислав.

– Забыл…

– Совсем забыл?

– В голове гудит.

– Отдохнуть тебе надо, парень. – И, позвав гридня, Воислав распорядился: – Гонца – в баню, после бани – на сеновал. Утром разбудить, накормить и – ко мне.

Утром привели гонца.

– Очухался?

– Тайное поручение от великого Киевского князя Всеволода, – вполне толково доложил гонец. – Мне великий князь повелел сразить стрелой одного человека на дороге в Данию.

– По какой дороге? – спросил Воислав.

Гонец мучительно пожевал губами.

– На Кронборг? – вновь спросил князь кривичей.

– Лесь… Олесь…

– Кронборг?

– Точно!.. – облегченно подтвердил гонец, в голове которого не все еще устоялось.

– А где же твои стрелы?

– Поломал, когда с коня падал.

– Дать коня, показать дорогу и пусть исполняет повеление великого князя.

Гонца проводили на тайную дорогу, ведущую к замку Кронборг.

– Дальше действуй сам, – сказал выделенный провожатым начальник разъезда.

– А стрелы? – оторопело спросил личный гонец великого князя.

– Держи.

И провожатый бросил гонцу ровно одну стрелу.

Как полубезумный гонец великого князя Киевского пробрался на тайную тропу, никто так и не сумел объяснить. Сошлись на том, что сумасшедшим помогает черт – сидит на левом плече. И этот черт провел безумного гонца мимо тыловых стражников группы князя Мономаха, которая остановилась, чтобы дать отдохнуть лошадям, а заодно и перекусить самим.

Из укрытия гонцу были отлично видны как пасущиеся кони, так и вся проголодавшаяся группа князя Мономаха. Вот в него-то он и нацелился, а что руководило его соображениями, так и осталось тайной. Может быть, золоченый византийский панцирь Смоленского князя, сверкавший на солнце?

Вот в эту ослепительно сверкавшую броню и нацелил гонец стрелу. И плавно спустил тетиву. И запела стрела смертельную песню. Не слышен был ее полет в веселом людском гомоне.

Но неуклюжий Ратибор не принимал участия в общем веселье, а потому расслышал… И бросился вперед, закрыв собою князя Владимира, в полном соответствии со своей ротой: прикрывать Мономаха со спины.

Добрыня увидел нелепо взмахнувшего руками Ратибора, заметил, как качнулись напротив кусты, вскинул лук, и полоумный убийца без звука повалился из кустов.

Только тогда Добрыня кинулся к Ратибору.

– Брат…

Ратибор приоткрыл глаза.

– Помни о роте, которую дали князю Мономаху. Всю жизнь… помни…

– Ратибор ранен!.. – бросился Добрыня к Смоленскому князю.

– Вези его к князю Воиславу! – крикнул Мономах. – Немедля! Одвуконь!..

Кое-как взгромоздив Ратибора на коня и привязав его к седлу, Добрыня с двумя воинами, которых выделил личный порученец Свирида, помчался назад, в Смоленск, к князю кривичей Воиславу.

– Отряд уменьшился вполовину, – вздохнул Владимир и сокрушенно покачал головой.

– Прорвемся, – упрямо сказал порученец.

– Обязаны прорваться, – твердо повелел Смоленский князь.

5

Великий Киевский князь Всеволод узнал об этих событиях еще до того, как поредевшая группа Мономаха и Свиридова порученца добралась до замка Кронборг.

– Найти убийцу и наказать, – сурово повелел великий князь, не подозревая, что убийцей был его личный гонец, потерявший по дороге разум. – Смерть за смерть. Таково повеление.

– Уже, великий князь.

– Что значит «уже»? – нахмурившись, спросил Всеволод.

– Это значит, что твое повеление исполнено.

– Кем исполнено?

– Добрыней, великий князь.

– Как?

– Одной стрелой.

– Молодец! – воскликнул Всеволод.

– Молодец, – подтвердил кто-то и из свиты.

– Жалую ему потомственное дворянство в роду его на века! – громко и торжественно возвестил великий князь Киевский.

Пожалованный потомственным дворянством Добрыня об этом и ведать не ведал.

Доставив раненого Ратибора до личной дружины Мономаха, он стребовал с дружинников свежего коня, перевалил на него обмякшего побратима, сказал Прославу, что князь Смоленский остался без прикрытия спины и левой руки, – воевода тут же выслал князю двух собственных охранников, – и помчал побратима дальше – к князю кривичей. И доставил. И, кажется, вовремя.

– Вылечу, – сказал ведун, оглядев раненого. – А ты к Мономаху возвращайся.

– Не могу. – Добрыня вздохнул. – Это побратим мой до гроба.

– Стрела… – задумчиво молвил князь кривичей. – Судя по метке, наша – смоленских кривичей. Видишь эти метки, Добрыня?

– Вижу. Я убил супостата, – сказал Добрыня.

– Правильно. Только дело вот в чем: супостата того великий князь прислал с устным повелением. Правда, он с коня упал, загнал его, ничего толком сказать не мог, бормотал что-то несусветное.

– Что? – насторожился Добрыня. – Что бормотал? Я личный охранник Мономаха, князь Воислав, мне знать можно.

– А то, что великий князь повелел убить кого-то… И стрел у меня попросил. Свои он переломал, когда с коня падал. Это – одна из них.

– Так он же в князя Мономаха стрелял! Ратибор прикрыл князя своим телом!

– Вот оно что… – Воислав нахмурился.

– Так вылечишь моего братушку, князь Воислав?

– Вылечу, если мешать не будешь.

– Вечным твоим должником буду…

– Не мешай. Ступай, я сказал.

Добрыня, понурив голову, вышел.

Как лечить от своей же, кривичской, стрелы ведун знал. Но не мог понять, почему эта стрела целила в Мономаха – наследника и первенца великого князя.

Не один день потом размышлял Воислав о том, что случилось. И наконец пришел к выводу.

Итак, великий князь Киевский, проводив посольский обоз во главе с любимым сыном, одновременно посылает в Смоленск личного гонца с устным посланием. Почему с устным – не письменным? Допустим, потому, что насторожен слухами об убийцах, которых разослал повсюду герцог Вильгельм с одной задачей: найти и уничтожить королеву Англии Гиту – об этом говорил Воиславу сам Смоленский князь.

Гонец загнал коня, ударился головой и малость стронулся с разума. Он даже разговаривать не мог – пришлось его в бане пропарить и дать ему отоспаться. Но и это не помогло. Кое-как гонец выдавил из собственной памяти одно: он должен поразить стрелой…

– Кого? – был задан ясный вопрос. – Кого поразить-то?

– Врага! – выпалил радостно.

Слишком радостно, как сейчас понимал ведун.

Враг. Знакомое слово. У всех оно на устах. А причина – беглецы и паникеры из европейских царств. Ради оправдания собственной трусости доходят они до истерики.

Не мог великий князь Киевский позволить себе поддаться этой массовой панике. Значит, гонца он послал в Смоленск по каким-то иным причинам, и причины эти запутались в искривленной страхом памяти гонца – страх всегда притупляет рассудок. Вот почему расспрашивать его было бесполезно. А теперь расспрашивать следует только собственную память.

Князь кривичей закрывал глаза, чтобы восстановить все, что он знал и о чем догадывался, и чтобы отбросить все, не имеющее отношения к происшедшему событию.

Итак, Мономах…

Основные черты: влюбчивость, честность, верность, убежденность, мечтательность. Влюбился в горничную своей сестры – так передавали… Храбр до самозабвения. Любит охоту, но – не убивать. Однако один на один убил барса. Никому о том не сказал, но все равно об этом скоро прознали. Да и на личный стяг поместил князь черного барса на красном фоне. Что ж, гордость вполне естественная… Хорошо начитан, многое знает, охотно слушает странников, монахов, беженцев. Что еще?.. От них узнал о конунге норманнов Вильгельме и, конечно, о Гите Английской. Похоже, заочно влюбился. Горничная сестры, конечно, тут же из его памяти выскочила.

Что ж, если так, то об этой своей влюбленности Владимир – возможно! – рассказал отцу. А великий Киевский князь на то и великий, чтобы думать не о романтических бреднях своего наследника, а о союзах с зарубежными странами: Русь-то издревле торговлей живет. Возможно, князь Всеволод и оборвал сына: не пристало, мол, наследнику думать о какой-то там Английской королеве, его долг – укреплять династические связи с европейскими монархами. И невесту отец ему уже приглядел – из Австрийского Дома. Владимир сам об этом тогда рассказал, когда в Смоленск примчался. Не в себе был. Мечтатель. Наивный мечтатель. Спросил беспомощно: «Что мне делать?» Воислав ответил тогда что-то вроде: «Не быть норманну Вильгельму Английским королем. А тебе – быть. Либо Английским королем, либо Русским царем». Зачем так сказал? Хотел подбодрить? Нет. Изнутри почувствовал. Наитие.

Теперь – великокняжеский гонец. И с коня упал, и стрелы поломал, и малость умом тронулся. И одно талдычит:

– Убить…

Кого именно? Врага. И при этом стреляет в Мономаха. Но мог ли великий князь считать врагом собственного сына? Да не просто сына, а еще и наследника, преемника своего. Прежде всего – преемника предусмотренных торговых соглашений с монархами за рубежом. Ему невесту подбирают, а он, видите ли, размечтался о Гите Английской. Что ж, с такими, как он, и не такое случается. Влюбляются заочно и при этом яро отстаивают право на свою любовь. И спасать ее отправляются. И… И весть донеслась: Добрыня получает потомственное дворянство за то, что убил… личного гонца великого князя. За что ж такая награда? А за молчание. За то, что спрятал концы в воду. И болтливым языкам не за что зацепиться. Ведь об Английской королеве знает вся Европа. И все ей сочувствуют.

Значит, стрела предназначалась Гите…

Глава седьмая

1

Мономах получил подкрепление – двух охранников Прослава, но оставался на месте.

Задержкой, вызванной ранением Ратибора, решил воспользоваться личный порученец Свирида.

– Хорошо бы путь разведать, пока стоим на месте, князь Мономах.

– Кого возьмешь?

– Да двух присланных. С тобой останутся Федот и Савелий.

– Ты надолго?

– Две версты. Туда и обратно. Час.

– Но не дольше.

– Не дольше, князь Мономах.

– Пеши пойдешь?

– Кусты да лес. Со мной – один конный, для связи. Ждите нас здесь.

Легкий перестук копыт идущей в поводу лошади вскоре затих. Ветерок чуть шевелил кусты, но шелеста листьев от этого ветерка не рождалось, и Мономаху стало не по себе. Рядом с ним не было привычных его друзей – Добрыни и Ратибора, жизнью своей отвечающих за левую руку и спину его, а ведь совсем недавно из кустов вылетела стрела, которую принял на себя Ратибор. Новые охранники, присланные воеводой, были, конечно, надежны, но… Но все же старые были лучше. Владимир привык к ним, знал, как именно они его прикрывают, и не оглядывался. А теперь начал вдруг оглядываться ни с того ни с сего, прислушиваться. И это его раздражало.

Правда, есть еще Федот с Савелием. Как только Владимир подумал о них, так они тут же подошли. Точно почувствовали, что вспомнил.

– Пожуй, княже, – сказал Савелий и протянул Владимиру добрый кус вяленого мяса, завернутого в черствую лепешку. – Оттягивает. Ждать легче.

– Это – вовремя, – усмехнулся Смоленский князь. – Ждать да догонять – последнее дело.

Жевали молча. Лепешка была уж очень черства. Но время и впрямь пошло быстрее.

– Конный, – вдруг встрепенулся Федот.

Замерли. Перестук копыт приближался. Из кустов на них выехал конный разведчик.

– Нашли мызу в кустах. С дороги не видна, а значит, и безопасна.

– Нам недосуг отдыхать на мызах.

Разведчик чуть заметно усмехнулся:

– Мы ведь женщин повезем из замка, князь? А женщинам передохнуть надобно. Там ведь не только королева Гита, там ее подружки и горничные.

– Что ж, – Мономах улыбнулся. – Прими мою благодарность, разведчик.

Разведчик склонил голову и прижал руку к груди.

2

Размышления, которыми не без удовольствия занимался вождь кривичей князь Воислав, не мешали ему следить за текущими делами и тут же решать их. Яд на стреле, которой ранили Ратибора, был ему хорошо знаком, и в первую очередь он обезвредил этот яд снадобьями. В снадобьях содержались снотворные вещества, и Ратибор блаженно уснул благотворным сном.

А князь кривичей продолжал строго допрашивать самого себя.

«Мне не хватает достоверных фактов. Значит, их надо позаимствовать не в своей осведомленности, а со стороны. А в стороне не только мои лазутчики, но и разведчики иных властителей. Лучшая разведка у великого Киевского князя, и командует ею Свирид. Мы с ним встречались, но он всегда уклонялся от разговора. Это естественно: все разведки не доверяют друг другу. Но… надо спасать Английскую королеву. Вильгельм Завоеватель не пожалеет золота ради того, чтобы ее устранить. Двоих его людей уже схватили мои лазутчики. И королеву Гиту необходимо уберечь. Тем более, я обещал это Мономаху.

Мономах уже на подходе к Кронборгу, а это означает, что Вильгельм тоже где-то рядом. Он денег не жалеет».

– Эй, гридин!

– Слушаюсь.

За спиной Воислава вырос толковый малый.

– Ко мне командира лазутчиков. Немедля!

Гридин исчез, и почти сразу же явился рослый молодец.

– По твоему, князь, повелению…

– Все, что известно о пути Мономаха к замку Кронборг. По пунктам.

– Первое. Князь Мономах занял мызу, не заметную с дороги. Возможно, для отдыха перед последним рывком к замку.

– Второе! – раздраженно перебил князь Воислав.

– Второе. Отряд его незначителен. Вполне вероятно, что Мономаха на дальнейшем его пути к замку Кронборг ждут засланные убийцы герцога Вильгельма. Дорога постепенно сужается, справа и слева болотные топи. Правда, с Мономахом опытный разведчик, выделенный лично Свиридом.

– Что еще?

– В самом начале дороги к замку Кронборг подпилены деревья справа и слева. Людей не видать, кто подпиливал стволы – тоже неизвестно…

– Хороши у меня лазутчики!

– Там кончаются наши земли, князь.

– А чьи начинаются?

– Великого Киевского княжения.

– Ступай на границу земель. И поглядывай. Парень ты с головой.

– Будет исполнено.

Командир лазутчиков вышел.

«Вот я и уткнулся в стенку, – с досадой отметил про себя ведун. – Больше не за что зацепиться. Все концы свернулись в непроницаемые кольца…»

За спиной его чуть скрипнула дверь. Кто-то вошел.

– Я повелел не входить! – раздраженно крикнул князь кривичей.

– Ну, мне-то можно…

Воислав обернулся.

Перед ним стоял Свирид.

3

– От всей души приветствую тебя, вождь кривичей, – начальник разведки великого Киевского князя коротко склонил голову. – Надо во что бы то ни стало спасти от гибели наследника престола Киевского и моего друга Владимира Мономаха. А без тебя это невозможно.

– Без меня? – оторопело переспросил Воислав. Он все еще не мог прийти в себя после внезапного появления Свирида.

– Без твоей конницы.

– Я дал слово посланцу герцога Вильгельма, что не буду вмешиваться в его дела.

– Слово придется нарушить на основании ленной зависимости кривичей.

– И прослыть предателем?

– Послушным ленником всего лишь.

– Это невозможно!..

– Это необходимо. Мои разведчики донесли, что около перешейка меж двумя болотами по пути к замку Кронборг Вильгельм сосредоточил отлично вооруженную группу. Группу, в сотню раз превышающую силы Мономаха. Его раздавят, как орех.

– Но с ним твой любимец Безымянный!

– Владимир Мономах влюблен. Он – безрассудный мечтатель, и его ничто не остановит.

– Я дал слово Вильгельму!

Тут только князь Воислав сообразил, что кричит в ответ на негромкую речь Свирида.

«Я кричу, значит, внутренне я ощущаю себя неправым, – подумал он. – А Свирид спокоен и негромок. Значит, за ним какая-то правда. И сейчас он мне ее выложит…»

И тупо повторил:

– Я дал слово…

– Я – тоже, – спокойно сказал начальник могучей разведки великого Киевского князя. – И мое слово куда весомее твоего. Я побратим Владимира Мономаха.

В те времена законы побратимства стояли выше всех иных законов. Ничто на свете не могло их нарушить – ни повеления могучих владык, ни угрозы мучительных казней, ни уговоры князей церкви, ни даже отлучение от нее.

Князь кривичей знал это.

– Хорошо. Я пошлю конницу.

– Надо предупредить моего побратима.

Воислав усмехнулся:

– У меня тут под рукой Добрыня. Вероятно, ты знаешь его?

– Кто ж его не знает? – улыбнулся Свирид. – Кстати, скажи ему, что великий князь пожаловал ему потомственное дворянство.

– А Ратибору?

– За что же Ратибору?

– Ведь это он прикрыл Мономаха своей грудью от стрелы.

– Но Добрыня убил стрелка!

– Да, это важнее…

Свирид улыбнулся:

– Ратибор тоже получит дворянство. Это я тебе обещаю.

– А ему за что могут пожаловать?

– Он же моего побратима прикрыл!

– Это справедливо.

– Ну, а теперь займемся делами.

– Лучше – по пальцам, – сказал князь кривичей. – Я буду их загибать…

Свирид пожал плечами:

– Первое. Добрыню и Ратибора срочно отправить под руку Мономаха.

– Раз, – вождь кривичей загнул палец.

– Второе. Сейчас же собрать военный совет, созвав на него всех командиров конных частей и командира лазутчиков.

– Два.

– Третье. Ты, князь Воислав, немедля оповещаешь Вильгельма о своем решении разорвать договор о том, что ты более не вмешиваешься в его дела. Скажи, что тебя заставил сделать это начальник разведки великого Киевского князя.

Палец Воислава не хотел сгибаться.

– Зачем?

– Пусть повертится.

– Верно.

Палец загнулся.

– Четвертое. Ты, князь, передаешь под мое начало всех своих лазутчиков. Только на время. До тех пор, пока мой побратим не вернется в Киев вместе с королевой Гитой.

Воислав усмехнулся:

– Ты убежден, начальник лучшей разведки, что он вернется с Гитой?

– Ну а ради чего все это затевается? – улыбнулся Свирид. – Значит, повели собрать военный совет: командиров конного войска. А лазутчиков немедля отправляй охранять мызу вместе с группой Мономаха.