Текст книги "Рвать когти"

Наташа сидела в столовой за огромным обеденным столом… озабоченная и грустная… рядом – рюмка коньяка… кивнула ему… сказала, что обед есть… ещё тёплый в кастрюльках… молча ели… он был голоден… Наташа едва притронулась к еде… рассеянно смотрела, как он жадно ест… думала о чём-то.

После обеда Матвей взял сложенный лист полиэтилена, липкую ленту, ножницы и прочее… Наташа прихватила ультрафиолетовый фонарь и водку… отправились в сарай… надели перчатки… расстелили на земле полиэтиленовый лист… Матвей вывалил на него из тачки труп… скрюченное тело в нелепом обтягивающем наряде с красными языками пламени и потёками крови… дикая картина… выглядит, как мёртвый клоун… Наташа отвернулась… он разогнул и распрямил ему ноги и руки… тщательно обтёр труп водкой, чтоб убрать следы земли и жёлтой пыли… хуй, руки, губы – особенно подробно… в рот водки налил… там Наташкина слюна могла остаться… примотал липкой лентой мусорные мешки к рукам и ногам… жерлом наружу… свернул липкую ленту в трубки, сделал из них ручки… присобачил к телу, пропустив под мышками… обмотал тулово лентой поперёк… руки и ноги вплотную, но чтобы пасти пустых мешков и ручки торчали из-под ленты… особенно плотно ключицу обкрутил, где из раны иногда сочило… лицо замотал… рот и глаза… чтоб не смотрел сюда с того света.

Всё в сарае проверили ультрафиолетовым фонарём… работали вместе… искали кровь и отпечатки пальцев… вытирали их тряпками, смоченными водкой… Матвей тщательно протёр тачку… отвёз её к дальнему забору и навалил грунта… земляной пол проверили… столбы и предметы вокруг, за которые могли ухватиться… светили во все углы, складки и морщины… засунули в чёрный мешок все причиндалы: липкую ленту, ножницы, всякую мелочь.

Проверили фонарём то место на дорожке, где убитый лежал… ползали на коленях… искали следы крови… несколько листиков с кустов оторвали… глубже в кустах искали… вроде чисто.

Прошлись по всему дому с тряпками… гостиная… кладовка с одеждой… туалет… кухня… кинозал… Матвей вспоминал, где он был и что трогал… подробно просветили фонарём места, где он бросал окровавленную одежду… Наташа постепенно втянулась в работу… оживилась… стала припоминать, что и где они делали с Арменом… протёрли кровать со всех сторон… тумбочки… дверные ручки… стаканы и тарелки зарядили в посудомойку.

Работы оказалось до дури… вымотались… болтали в перерывах… снова пахали… кончили ближе к полуночи… переоделись… выбросили в чёрный мешок свои работные костюмы… приняли душ… Матвей бессильно выпал на диван… раскинулся… глаза закрыл… Наташа примостилась рядом у его плеча… спокойно и без всяких амуров… будто делала так каждый день… двоюродный братик на лето приехал… странная хмарь в головах летала… то всякая всячина… то не всякая всячина… вдруг давешние кровавые картинки блеснут… и снова проходная мелочь уныло тащится.

Лежали, молчали… он не двигался шибко… и она затихла… прилипли… слушали неведомым ухом своё «сейчас вместе»… странным кружным ходом породнились в убийстве… одинокие в своей вине… ведь никто, кроме них двоих, никогда не поймёт… никому не объяснить и никак не оправдаться… время летело над ними…

●●●●

УТОПИЛИ
(лето)

Долго лежали… потом он тихо сказал: пора… она сразу подниматься начала… он тоже встал.

Попробовал заряженный буксировщик в бассейне… сработал как надо… джип подогнал к сараю… вдвоём вытащили из под трупа лист полиэтилена и постелили на дно джипа… на него бросили надутый широкий матрац… Матвей, в три погибели согнувшись, втащил обмотанный труп в заднюю дверь джипа… приделанные мешки из неё торчали и развевались, словно плавники… крылья… уши… Наташа помогала… грохнули его на матрац… запрыгала, задвигалась на нём Фантомасом эта нелепая кукла… голова торчала, серой лентой наполовину закрученная… без глаз… как мутная луна… попросил Наташу принести бутылку коньяка и полотенце… послушно ушла.

Фантомаса накрыл попоной… углы подогнул… сбоку пристроил сумку с буксировщиком, маской, ластами и трубкой… Наташа принесла бутылку и пр., не знала куда деть… на него смотрела… он кивнул на кабину.

Загрузил в багажник мусорный мешок с уликами и кровавой одёжкой… отчалили за полночь… ехали по навигатору на дальнее водохранилище… Матвей выбрал его по интернету… молчали… серьёзные оба… пустые ночные дороги вились по сторонам… вдоль, поперёк, над и под… машины с лихими полночными водилами проносились мимо… а тёмный джип строго по правилам пилил… и сзади в багажнике на матраце кукла, обёрнутая тканью, покачивалась туда-сюда… если заглянуть, то и не видно толком, какой там груз… топорщится под материей неясный рельеф… длинный такой чувал… словно папа Карло немалое бревно из леса везёт, чтоб сделать взрослого Буратино.

Матвей стройку в пригороде нашёл… джип задом к куче строительного мусора подогнал… вылез… выбирал обломки бетона для балласта… загрузил их в багажник… чёрный мешок с уликами в мусорный контейнер засунул.

Отыскали водохранилище… долго ездили вокруг, безлюдное место выбирая… везде домики понатырканы… все без света… но за тёмными окнами могли быть люди… кое-где уличные фонари горели… изредка служебные огни на конторах и бизнесах виднелись… тёмная лесная дорога вилась вокруг водохранилища… густой лес с обеих сторон… ничего не видно за деревьями… приходилось в просветах останавливаться, к воде спускаться, осматривать берега… в Москве было сплошь пасмурно… здесь тоже тучи косяком шли… но с разрывами… луна изредка в них маячила… заливала своим нездешним светом округу… совсем ни к чему это, когда человеки труп топить собрались… но разве ей прикажешь… луне… что хочет, то и делает.

Выбрали подходящее место… Матвей открыл дверь джипа и услышал охи и вздохи… парочка в кустах трахалась… они были в ином миру и не озаботились прибытием джипа… значит, и жильё близко… а нам это надо?.. отчалили… опять по лесной дороге медленно катили.

Надоело искать… в одном тёмном месте, где деревья расступались в стороны, съехали на песчаную прогалину… тихо, никого и не так уж плохо… а впереди – развернулась вся огромность обширной водной глади, едва тронутой ветром… тишина стояла… спящий посёлок виднелся на дальнем берегу… очень дальнем… с разбросанными отсветами редких огоньков там и сям… звёздочками малыми.

Матвей развернул джип задом к кромке воды… сдвинул Фантомаса, матрац на песок вытянул… Наташа помогать вылезла… куклу за ручки подняли… к себе прижимая, на весу несли… тяжеленная демонюга… всё ж не могли по земле тащить, как старый хлам… волосы Армена вылезали из-под липкой ленты… ветер их шевелил… Наташка отворачивалась… у самой воды уложили труп на матрац… куски бетона засунули в мусорные мешки, примотанные лентой по бокам куклы… завязали их… выровняли груз, чтоб не сковырнулся… мелкая и трудная возня… тяжёлый был человек… и труп не легче… вспотел Матвей… и сразу раздеваться донага пришлось… ветром ударило и холодно стало.

Маску с трубкой на лоб нацепил… буксировщик включил… а он, сука, не включается… вертел так и сяк… ведь пробовал в магазине… и на даче после зарядки всё было тип-топ… а тут на тебе!.. хто за чуйня?.. фонарик достал… посветил… заметил, что только одна клавиша утоплена… нажимать-то надо две… идиот!.. забыл впопыхах… догадайсо!.. обе нажал… затарахтела машинка в полный голос… на даче этот шум не казался громким… а здесь разнёсся на все спящие окрестности… в воду… в воду его, гамалея!.. а он винтом её почуял и охотно дёрнулся прочь… и Матвея рывком потащил за собой… пришлось вынуть этот мудёвый трахтур из воды, распространяя в ночной тиши занудное верещанье мотора… быстренько натянул маску на физию… трубку закусил… поволок матрац с куклой в воду… шёл и шёл по мелководью… притопил буксировщик и на малой скорости держал… а тот рвался бешеной собакой… бля, вода была ледяная, как смертный гром… чуть не взвыл, когда до яиц дошла… пригнулся и в воду всем телом погрузился по-тихому… без плеска… всё!.. плывём!

Наташа с берега видела, как матрац вышел в лунную дорожку и стал постепенно удаляться… конец трубки виднелся над водой… рядом бурун от буксировщика… Матвей головой иногда выныривал… озирался и дальше плыл… удалялся матрац… заметно так… всё меньше и меньше становился… уже далеко… чего он мешкает?.. дальше плывёт… ещё дальше… луна светит слишком ярко… заметить могут с берега… здоровый такой битюг торчит посреди воды… уже совсем далеко… тут накренилась вся фигура… кукла с мешками сползать начала… бултыхнулась… скрылась под водой… завертелся пустой матрац… выровнялся… потянулся к берегу.

Упала Наташка на землю и разрыдалась… вспомнила, как целовал её Армен… как пальцы её сосал… как внутри был… жгучей болью вдруг прошибло… руками по песку молотила, себя не понимая.

Матвей еле доплыл обратно… туда ещё терпимо – цель была… а обратно насквозь продрог… скорость на трахтуре пришлось убавить, чтоб не так холодно было… боялся, что ноги сведёт… еле дотянул до мелководья… матрац и буксировщик бросил… вылез из воды до костей окоченевшим… на ветру его затрясло… руки… губы… запрыгал… воздух хватал… зубами стучал… побежал вокруг джипа, чтоб от ветра заслониться… полотенцем лихорадочно тёр себя повсюду… оно намокло и холодным стало.

Наташа с земли вскочила… куртку на него, голого, накинула… холодную и твёрдую, как жесть… скинул её… свитер натянул на мокрую спину и куртку поверх… бутылку коньяка в кабине нащупал, хлебнул… в штанину попасть не мог… ногу судорогой свело, пришлось приседать… прыгать… сгибать, разгибать… эдакий косолапый гопак… опять из бутылки хлебал… медленно отходил с холодухи… мокрые волосы вытирал… привалился к дверце машины, как одурманенный… глаза закрыв… иголочки разбегались по телу, медленно возвращая тепло… дальние звуки слушал… шумное дыхание своё… тучи луну закрыли… на воде дорожка исчезла… и снова луна просунулась в просвет мутным видением… мелкая рябь тянулась от ветерка… спокойные просторы… тишь да гладь в окрестностях… словно и не было здесь никого… никто не приезжал… не плыл… и кукла в глубинной мгле не скрылась бесшумно в придонном иле… лишь лёгкую муть подняв… канула без следа… навсегда ушла… и вот уж – совсем иная, мирная видь утвердилась на этом задушевном ландшафте… страница перевёрнута.

Вспомнил про надувной матрац и буксировщик… засучил штаны, в воду полез… буксировщик в багажник… а матрац спустил и засунул в чёрный мешок… попону и лист полиэтилена туда же… в кабине ноги полотенцем вытер, коньяком растёр и сникерсы надел… отвалился на сиденье… закрыл глаза, голову назад откинул, напряг сбрасывая… ещё отхлебнул из бутылки, чтоб руки не тряслись.

Тронулись и выехали на лесную дорогу… потом на шоссейную… на кольцевую… тихо в джипе… ночные пустые пути послушно тянулись в разные стороны… без никого… будто из фильма про недоброе будущее… когда людей на планете не станет… поумирают или улетят куда… некому будет врать… завидовать… козни строить… ревновать… воевать… их убогие муравьиные домики останутся никчёмными пустыми коробками… не для людей дома… Фантомас построил… из другой жизни до потопа… а теперь иной мир грядёт… может, не лучший, но новый… и мысли будут рождаться в нём другие… как у Адама… когда земля была ещё совсем не юзаная… без гор мусора… с коротеньким простым прошлым… и Каин был совсем маленький… любил с козочками играть и мамке в колени головкой тыкаться.

Наташа покачивалась на ходу… думала, что ни разу не видела Москву такой пустой… безлюдной… и на сердце пусто… ушёл день… невозможный, невероятный день… примолкла внутри жизнь… в катакомбах затаилась… чувства угасли… дежурные-то теплятся вполнакала, а важные стушевались… застыли в ступоре.

Медленно катила машина по пустым дорогам… новые панорамы всё вставали и вставали перед взором… мосты… развороты… водокачки… провода… размытыми картинками насквозь шли, не задевая… якобы для людей, но нелюдское и пришлое… мимо… мимо.

Матвей у проезжей стройки тормознул… второй чёрный мешок в мусор засунул.

– (Наташа): …а буксировщик?

– (Матвей): …здесь нельзя… больно близко… да и дорогая вещь… подозрительно будет… разобрать надо.

Дальше ехали и по-прежнему молчали… искали большие помойки… Матвей раздолбал куском бетона тот стыренный мобильник… разбросал детальки… в плавательной маске стекло разбил… вместе с ластами и маской в бункер засунул… опустел багажник.

– (Матвей): …ну вот… всё на сегодня.

– (Наташа): …не думала, что ты сможешь… ни за что не доверилась бы… но больше никого нет… а ты – молодец.

– (Матвей): …тюряга учит: боишься – не делай, делаешь – не бойся.

– (Наташа): …приблатнился там, что ль?

– (Матвей): …у них ведь не только жестокость… давно бы сдохли без понятий.

– (Наташа): …я так боялась за тебя, когда ты плыл… луна яркая вдруг вышла… могли увидеть с той стороны… хотелось, чтобы всё наконец кончилось… кончилось навсегда.

– (Матвей): …не думай больше… это кончено.

– (Наташа): …нет, Матвей… саднит внутри и давит… всегда помнить буду.

Плавно шёл джип по дороге… не быстро, не медленно… как надо, чтобы не вызывать лишних вопросов… молчали… отнюдь не тяжёлым было это молчание… будто десантники какие возвращаются после трудного задания… устали… можно говорить… можно молчать… уже неважно… ниточка, протянутая между ними, никуда не уйдёт… лишь крепче станет… незаметно начали тихую беседу… тема-то висела в душе… тайно душу жгла.

– (Матвей): …тот его звонок… с чужой мобилы… не говори про него полиции… а про другие звонки скажи – они их всё равно надыбают.

– (Наташа): …а если они и этот найдут?

– (Матвей): …скажешь, звонил незнакомый чувак… развлекался… ты послушала-послушала и повесила трубку.

– (Наташа): …знаешь, как вспомню, до сих пор трясёт.

– (Матвей): …ещё бы… этот Армен заранее всё задумал… поэтому и просил тебя ждать в переулке… чтоб никто не видел… и звонил тебе с незнакомой мобилы… чтобы по звонку на него не вышли… шляпу широкополую выбрал – лицо скрыть… про костёр говорил… большой костёр хотел?

– (Наташа): …да… руками показывал… мол, огромный.

– (Матвей): …чтоб твой труп сжечь… а кости в пакет и в мусорный бак… у него и трико с языками пламени… какой-то дикий приход с ним случился.

– (Наташа): …а как бы он обратно добрался?

– (Матвей): …на твоей машине… кинул бы в городе где угодно и подцепил такси… перчатки в его плаще нашёл… зачем, казалось бы, брать на свиданку… он их при тебе не пользовал?

– (Наташа): …нет.

– (Матвей): …на потом держал… чтобы на руле отпечатков не оставить… это не вспышка… подробно готовился, сучий потрох.

Наташа задумалась… голову опустила… отхлебнула из бутыли коньяка… эдак по-простецки… привычным наработанным жестом… не мажорка, а долбёжка… рукавом рот вытерла… тихо начала:

– …ты не знаешь, какой он… теперь уж – «был» надо говорить… Армен был не просто дикарь… а дикарь с сильными фантазиями… и… это мало кто знал… временами – тяжёлый психопат… малым пацаном бегал в подвал… где его папочка расправы с должниками крутил… сперва тайком из-за угла подсматривал… хотя Давид запрещал… потом подрос… выгонял охранников – делал всё сам… ему нравилось… а со мной той ночью… садил кулаками в стену… до крови… телом бился… говорил, мол, царапай меня… режь… а посреди всего бедлама вдруг как запоёт… очень чисто и хорошо… в нём много чего было… не только зло.

Но якшаться с ним – каторга… сначала заводит – весь в кровище лезет к тебе в кровать… а дальше начинается пустота… надо или снежок тянуть, или чего хуже… с ним не бывает – всё выше и выше… всегда где-то обрыв… ты сопротивляешься, хочешь обратно… а его не остановить… уже снежок не спасает… видишь, что это твой конец… мозги запрокинулись и глаза другое видят… а однажды приходит страшный день, когда лежишь и думаешь – меня больше нет.

С ним нельзя даже простой марухой… потому что однажды ему придёт фантазия, в которую ты не впишешься… или ещё хуже – мол, тебя вообще не надо… вчера у него была дикая, страшная фантазия… ты прав, ещё дома началась… надел костюмчик по теме… а ведь это совсем не шутка – натянуть на себя костюмчик дьявола… не снимал в сексе… мы отлично трахались… казалось, всё хорошо… но вдруг потащил меня голую в сарай… мы там, мол, на сене порезвимся… нашёл вилы… и прямо на глазах изменился человек… жутко стало… новое лицо на него нашло… а прежний Армен вдруг улетел… пришёл совсем другой… этот… который не он… и этот попёр на меня с вилами… с какой-то дикой радостью… словно мы сейчас славненькую штучку вместе отчебучим… глядел мёртвым взглядом… усмехается вроде… а глаза пустые, холодные… как у нелюдей.

Две девчонки, которых он в баню возил, исчезли… они иногородние… родные поздно хватились… полиция искала… дознались, что после той бани их никто не видел… а с Армена и взятки гладки… у него – папа… а теперь он решил со мной такое же прокрутить… видимо, просёк ситуацию, что мой папка стал пресмыкаться перед Давидом… почуял власть… я по голосу папки сразу всё поняла… а теперь, если мой папулик узнает про нас правду, то капнет Давиду… свою шкуру спасая.

– (Матвей): …думаешь, даже до того?.. всё же твой отец.

– (Наташа): …его отцовство имеет чёткие пределы… когда он мне велел спать с Арменом – это убило всё… исчез добрый папка… появился опытный бандит… очень опытный… для которого самое главное – вовсе не дочь, а выжить и бабло сохранить… думала бросить его к чертям собачьим… уехать… почувствовала, что не смогу… не хватит сил.

Пауза стояла… Наташа лицо ладонями тёрла… может, и плакала по-тихому… джип катился по пустым ночным дорогам… Матвей не отвечал… сердце сжало… думалось: вот тебе и свободка!.. так ждал… а тут сплошной глухарь у всех и повсюду… и нет выхода из этого дерьма… ни там, ни здесь… вся эта планетка – одна большая тюрьма для прохвостов Вселенной… только зоны разные.

Мечтал на воле жить по-другому… знал, что все отвернутся… но свою-то жизнь затеял построить иначе… с чистого листа… а в реальности оказалось, что в тюрьме хоть надежда была… а здесь и надежды нет… только вышел – сразу в болото влип… и гнилые мраки окутали.

Так хочется забить на всё… и под откос эту жестянку… многим хочется… но как-то все держатся… ты тоже держись, паря… не вижу!.. не вижу куда лечу… размажусь об стену где-то.

●●●●

ПРОЩАНЬЕ
(лето)

Прибыли на дачу… запарковались в гараже, Наташа сразу ушла… Матвей буксировщик в дальнем углу среди хлама спрятал… завтра разберусь… на кухне пивка зацепил… ужасно пить хотелось… Наташи там не было… в её спальне тоже… лежала в другой спальне на кровати одетая, отвернувшись… посмотрел на неё сзади… спит или нет?.. почапал в гостиную, повалился на диван мослы холить… огромный, роскошный диван… похабно мягкий… каких и быть не должно ни по каким спецзаказам, чтобы человекчество вконец не испортилось… дождутся они нового потопа с такими диванами… только здесь почувствовал, что изнемог и измучился за весь трудовой день… руки разминал… спину гнул по-всякому… плед на себя натянул… выпал в сон.

Она неслышно показалась в дверях… посмотрела на него… принесла одеяло… бросила поверх… он почуял что-то, застонал и очнулся… смотрел тупыми глазами… но вроде соображал.

– (Наташа): …есть и другие спальни… мог бы выбрать.

– (Матвей): …тут тоже нормуль… ты это… утром папке своему звякни… расспроси, что да как… не поднялся ли шухер?.. нам завтра надо буксировщик разобрать… шины поменять на старые… могли наследить на берегу… всё это где-то пристроить… полдня уйдёт… надо знать, не нагрянут ли сюда сранья.

– (Наташа): …позвоню, – тихо ответила… мешкала.

– (Матвей): …ну, давай, – одеяло на себя натянул.

– (Наташа): …давай, – рукой сдержанно махнула и скрылась.

Тут же вырубился… снов не было… ничего не было… упал в глухую пропасть ползучих видений… плавал там обросшим ракушками топляком… растворился… вывалился из бытия… словно нет тебя больше… но к утру всплыл как положено… прежние яти стали по-тихому складываться, прошлого Матвея образуя… душу ему вернули… телесные причиндалы очухались… кровь быстрее побежала по жилочкам… да и память очнулась, ближние и дальние заводи возрождая… считывая провалы с небесного бэкапа… отдалённые звуки извне примандячили, и пришлый свет сквозь веки проник, глаза пробуждая.

Почуял кого-то рядом и резко открыл глаза… Наташа приютилась на пуфике возле и смотрела на него.

– (Наташа): …ты просил папке позвонить… спать не могла… всё думала, как буду говорить с ним… рано ему звякнула… он сам про Армена напомнил… мол, надо видеться… отшутилась… но мерзко стало… тему в сторону увела… о том о сём покалякали… вчера он беседовал с Давидом… нормальный разговор… никаких особых новостей… главное – хипиша пока нет.

– (Матвей): …я сейчас шинами и буксировщиком по-быстрому займусь… а ты пройдись с фонарём ещё раз по дому… на предмет следов… особенно в твоей спальне.

– (Наташа): …завтрак тебе приготовила.

– (Матвей): …спасибо… ты хоть спала?

– (Наташа): …немного… урывками… днём посплю.

– (Матвей): …сама-то завтрак ела?

– (Наташа): …не хочу.

– (Матвей): …вишь ты, как тебя мотануло… ну ладно… давай завтрак.

Ополоснул харю… на кухню зашёл… Наташа какой-то фигурный омлет сочинила… ел… она сидела и смотрела на него… молчали.

После в гараже шины поменял на старые… новые продырявил и в багажник закинул… буксировщик разобрал… нашёл Наташку… на той же веранде сидела, закутанная в плед… чашка кофе возле… сказал, что поедет хлам по помойкам раскидать… кивнула в ответ… съездил и выбросил… вернулся… увидел её лежащей на диване в гостиной… лицом в подушки… остановился, не зная, как быть… она повернулась к нему:

– я не сплю.

– (Матвей): …надо бы ещё раз с ультрафиолетом пройтись… джип… багажник… отпечатки стереть.

– (Наташа): …пойду с тобой, – устало поднялась с дивана, волосы поправляя, – водку, перчатки и тряпку, да?

Он кивнул… протёрли всё в кабине и багажнике джипа… инструменты и шины… напольные коврики вымыли… спальню отца ещё раз проверили, где он одевался… зеркало… краны… кинозал… обнаружили пару отпечатков в очень неожиданных местах… на кухне сели… Матвей кофе пил… Наташа молчала.

– (Матвей): …от моих следов трудно избавиться… по всему дому раскиданы… если спросят – скажи, кто-то забрался, пока тебя не было… в холодильнике продукты исчезли… ты никого не видела и ничего не знаешь.

– (Наташа): …не видела и не знаю, – повторила, глядя в сторону, – по отпечаткам определят, что ты в Москве.

– (Матвей): …Москва большая… но мне, похоже, пора в другой город двигать… больно наследил.

Наташа молча кивнула… сидела подавленная… рукой руку жала… глянула на него и опустила глаза.

– (Матвей): …не горюй особо… видел в зоне первоходов… им очень трудно вначале… себя бранят и копают… ты знай… в игре так бывает… легли херовые стиры на кон… и там уж как ни локшуй…

– (Наташа): …мне наплевать, что он убит… я не хотела быть с ним… если бы пришла эсэмэска, что он где-то загнулся… не вздрогнула бы даже… но теперь… когда я видела всё… просто ужасно… и ещё плевок от отца… вдруг совсем другая жизнь началась.

– (Матвей): …у меня это третья жизнь.

– (Наташа): …почему третья?

– (Матвей): …не скажу… нам не надо много знать друг про друга… вот допью кофей и отвалю в туман… к тебе полиция может приплыть… держись, девочка… будь взрослой.

– (Наташа): …у тебя деньги-то есть?

– (Матвей): …есть… от покупок остались.

– (Наташа): …а жить где будешь?

– (Матвей): …сниму.

– (Наташа): …подожди, я сейчас.

Поднялась и ушла… принесла пачку купюр и положила на стол перед ним.

– (Наташа): …бери… тут этих фантиков до фига… папка целый ворох держит… ты не подумай там… мол, за услуги… просто тебе они нужней.

– (Матвей): …спасибо, но у меня есть.

– (Наташа): …откуда у тебя есть?

– (Матвей): …ну… скажем, нашёл… я ж – убийца, ты помнишь?

– (Наташа): …никакой ты не убийца… ты – лопух.

– (Матвей): …тоже правда… ну, ещё одно кофе напоследок… и пойду.

Она смотрела на него… странно так смотрела… не отрывая глаз… ему даже неловко стало… лицо её… совсем не такое, как раньше… или привиделось ему?

– (Наташа): …я тебе не всё сказала… папка сегодня будет весь день на совещании… сказал, чтоб ему больше не звонить… а совещание будет вести… Давид.

– (Матвей): …то есть ты думаешь?..

– (Наташа): …не думаю, а уверена… они ничего не знают.

– (Матвей): …полезная инфа… а чё ты не выдала сразу?

– (Наташа): …сбилась как-то… папка своим приказом все мозги набекрень сдвинул… но, видишь, вспомнила… останься ещё на один день, а?

– (Матвей): …опасно… могут сюда неожиданно нагрянуть… и, если обнаружат тёплую чашку кофе на столе с моими пальчиками… это уж будет опасно для нас обоих… надо свалить… от греха и петуха.

– (Наташа): …ну хоть до вечера ты можешь?

– (Матвей): …зачем тебе?

– (Наташа): …пойдём, – взяла за руку и повела, – и не задавай глупых вопросов.

Завела в ту самую папину спальню, где он себе шмотки подбирал… стала раздевать его… он прибалдел, но почему-то дался… раздела догола… пихнула на кровать… стала стаскивать с себя одежду.

– (Наташа): …ебать меня будешь.

Матвей улыбнулся втихаря от такой откровенности… глянул искоса… с ухмылкой и подначкой… она заметила.

– (Наташа): …нет у нас времени на долгие сюси и политесы… ты сейчас уедешь… и мы больше никогда не увидимся… давай… ты ж, наверно, давно с женщиной не был.

– (Матвей): …в избухе Дуньку Кулакову исправно гонял… особенно в зимней спячке.

– (Наташа): …вас в тюряге каким-то дерьмом поят, чтоб не стоял… дай, я отсосу тебе сначала.

Рухнули в постель, и всё потекло своим ходом… и ещё раз нормальным ходом… и снова привычным ходом… тоже в ништяк… медленное время шло сквозь них… уплыл обиходный мир в дальние осины… лежали двое голых на кровати, обнявшись… смотрели в разные стороны… судьбы скрещенье…

– (Наташа): …скажи мне, что я самая красивая женщина на свете.

– (Матвей): …ты – самая красивая женщина на свете.

– (Наташа): …скажи, что тебе никогда не было так хорошо.

– (Матвей): …мне никогда не было так хорошо.

– (Наташа): …скажи, что ты никогда меня не забудешь.

– (Матвей): …я никогда тебя не забуду.

– (Наташа): …скажи, что я – твоя любовница.

Матвей сказал.

– (Наташа): …скажи, что ты – мой любовник.

Сказал.

– (Наташа): …скажи, что ты хочешь ебать меня каждый день и всю жизнь.

Сказал.

– (Наташа): …скажи, что ты меня любишь.

Сказал… без усилия.

– (Наташа): …видишь, как всё просто… не надо выпендриваться… надо лишь быть вместе… и не думать лишнее.

– (Матвей): …дай твой телефон… я запомню… и однажды тебе позвоню.

Она продиктовала… он повторил… смотрели друг на друга странными последними взглядами… когда уже ни гордыни… ни страстей… ни амбиций.

– (Матвей): …увидишь незнакомый номер – не отключайся… это могу быть я.

– (Наташа): …знаешь, бабы иногда говорят – «сильная мужская рука»… такое не часто бывает… но очень надо… в детстве помню… папка играл со мной часто… в воздух подкидывал… в воде перевёртывал… мне нравилось, что он сильный… и делает со мной всякое приятное и неожиданное… а потом он весь в бизнес утёк… похлопает раз в неделю по плечу и всё… а с тобой… я бы тут в хлам рыдала над трупом… но ты такой волевой… и с норовом.

– (Матвей): …ты тоже молодцом держалась… ни истерик… ни воплей… без лишней бабской чешуи… это хуже всего в деле.

– (Наташа): …потому что ты уверенно командовал… почувствовала, мужскую руку… просто слушалась.

– (Матвей): …блатные в тюряге рассказывали… как менты ищут… их приёмчики… прихваты… приборы… тайные улики, про которые обычное ворьё не знает… как мелочи продумать и следы убрать… тогда будешь чистодел… слушал-слушал… словно в шахматы в уме играл, ходы прокручивая… и ответные ходы ментов… почти каждый день новое… пять лет слушал… считай, университет окончил по этой теме.

– (Наташа): …за что ты сел?

– (Матвей): …две кодлы подрались… не поделили чё-то по пьяни… я даже не понял, из-за чего махаловка… озирался только… а вокруг уже пошло: «наши» – «не наши»… вдруг вылетает из толпы чувак… и кулак мне в рожу суёт… ну чё я?.. на колени, что ль, падать буду?.. выписал ему ответную плюху… с полного плеча… а он грохнулся затылком о поребрик… и с концами… море крови и десять свидетелей.

– (Наташа): …Матвей – это твоё настоящее имя?

– (Матвей): …да.

– (Наташа): …поцелуй меня, Матвей… от всей души… ты как-то не так целовался, когда мы трахались… словно случайную бабу целовал… а баба это ой как чувствует… поцелуй меня, а не другую.

– (Матвей): …я ещё временами выпадаю куда-то… посторонняя муть по мозгам ползёт… мешается посреди… вчерашнее не выветрилось… да и сам весь кривой… задавили во мне ту… первую жизнь… убёг из второй, но… не стал свободным… ещё не приехал в третью.

– (Наташа): …давай ещё раз попробуем.

Долго и подробно целовались… Наташка учила и поправляла его… постепенно совсем слиплись… затихли… неподвижно лежали… губы в губы… взасос… вдруг она резко отвернулась… встала… начала одеваться.

– (Наташа): …прощай, беглый зэк.

●●●●