Электронная библиотека » Борис Земцов » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 23 мая 2023, 07:40


Автор книги: Борис Земцов


Жанр: Документальная литература, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Впрочем, кому там хотеть? История сослагательного наклонения не терпит, а государство наше, увы, уже давно идет по маршруту, определенному всё тем же Мировым правительством. Верно, есть сейчас на территории бывшей державы южных славян русские парни в военной форме – миротворцы, призванные препятствовать разрастанию военного конфликта, но и они, увы, действуют исключительно по инструкциям и распоряжениям того же Мирового правительства. В этих документах, кто бы сомневался, никакого намека ни на славянское братство, тем более, на российские имперские интересы!

Слава Богу, не дожил до такого вопиющего национального позора великий Сталин!

Хотя такого при его жизни просто быть не могло! Один кивок серебряной головы, одно движение прокуренного трубочного мундштука и… государство южных славян было бы спасено! Пара операций с применением авиации, десанта и прочих полагающихся в подобных случаях «штучек». Плюс участие подтянутого с Чёрного моря флота, плюс веское слово отечественных подводных лодок, давно освоивших мировое водное пространство. В считанные дни, если не часы, были бы решены все насущные проблемы братского славянского государства! Как ветром сдуло бы с югославской земли агентов влияния всех калибров, вмиг бы унялись хорватские и боснийские националисты, прекратились бы и распри в верхних этажах белградской власти. Заодно и Россия обрела бы союзника в этой части Европы, укрепила бы свои геополитические интересы.

Увы, повторяюсь, не терпит история сослагательного наклонения! У нынешнего хозяина Кремля другой уровень, другие масштабы. Не далее ничем не подкрепленного нетрезвого, пусть и громогласного, вопля: «Чта-а-э-э!»

Очень хочется верить, что этот порядок – не окончательный и продлится совсем недолго.

А пока он длится… геополитические интересы России, кстати, традиционные в этой части планеты, придется отстаивать нам, русским добровольцам! За всех! За политиков! За дипломатов! За нынешних военных, что позволили превратить себя в безвольных марионеток власти, выполняющей волю Мирового правительства.

Вот если бы были мы Империей…

Впрочем, Империя начинается с людей, с её граждан. Очень может быть, что именно с нас начнется новая Российская империя.

Возможно, и с нас… Только не она начинается, а мы её начинаем…

* * *

Сегодня нас привезли на место постоянной дислокации. На первый взгляд – райское место. Горы, сосны, ели, искристые сугробы, хрустальный воздух. Разместились в помещении небольшой турбазы. Комната на пятьдесят коек. Половина мест занята сербами, половина – нами. Единственный источник тепла – «буржуйка» в углу. Однорамные огромные окна. Хлипкая дверь. К утру в помещении температура почти такая же, как на улице. Благо, одеял у каждого по три-четыре. Разумеется, спим не раздеваясь. Первое впечатление от ночевки в подобных условиях: не заболеть бы, ибо, по всем признакам, лечить здесь нас некому, некогда и нечем. Да и попросту обидно – вот так, в самом начале, схватить какое-нибудь совершенно «гражданское» воспаление легких и надолго выпасть из течения событий, стать обузой для товарищей.

Оказывается, в этом же здании, в одной из комнат на втором этаже, квартирует ещё одна группа русских – человек десять: казаки, питерцы, москвичи, один белорус, двое невесть какими ветрами сюда занесенных уроженцев Северного Казахстана. Кое-кто из них здесь уже третий месяц. На наши лобовые бестактные вопросы: «Ну как тут?» они отвечают стандартно-уклончиво: «Нормально». После более обстоятельных вопросов выясняется, что служба здесь вроде и не очень пыльная. Ребята ходят в разведку, сидят в засадах в ожидании караванов, изредка отправляются в рейды. Разумеется, опасность нарваться на мину или схватить пулю в перестрелке присутствует, но она не столь велика. Характер военных действий на сегодня на этом участке фронта – рейдово-диверсионный. Понятие «фронт» здесь очень специфично. По сути, его и не существует. Есть достаточно рыхлая линия сербских позиций. Есть не менее рыхлая линия обороны мусульман. Между ними нейтральная, ничейная полоса, на которой периодически появляются как те, так и другие. Всякое столкновение мусульман и сербов, естественно, сопровождается перестрелкой. Группа, чей огонь оказывается менее плотным, как правило, отходит. Такая вот здесь война. Но и на ней гибнут наши русские люди. Не уходят из памяти свежие кресты с русскими фамилиями на кладбище в Вышеграде.

* * *

С сегодняшнего дня для нас начался иной отсчет времени. Подписан контракт. Каждому – по новенькому, в масле, автомату Калашникова. Оружие знакомое, но не совсем родное. Автоматы югославского лицензионного производства. Это может заметить и не специалист. Фрезеровка деталей – грубая, шероховатая. Те, кто был с этим оружием в деле, сетуют на его ненадежность: автоматы, бывает, «клинит», после дождя и снега железные части густо ржавеют в течение нескольких часов. К каждому автомату пять магазинов. С патронами, похоже, проблем здесь нет. В казарме целый штабель цинковых коробок – бери, сколько влезет. Любопытно: у многих на магазинах выгравировано «число зверя» – 666. Сатанинский знак? Совпадение? Шутка? Над этими вопросами головы ломать некогда.

Весь день ушел на подготовку оружия к эксплуатации (очистка его от масла, набивка магазинов патронами, подгонка ремней и т. д.). Надо было видеть, как преобразились ребята, получившие «стволы». Вот она, наглядная иллюстрация старой истины: война – тысячелетняя суть настоящего мужчины. Выходит, сегодня здесь мы занимаемся тем, чем мужчина занимался сотни тысяч лет – отстаиваем с оружием в руках правое дело. Образ жизни, который мужчина ведет несколько последних столетий – не соответствует его определенному свыше назначению. Бой, поход, засада, трофеи – это естественно, это зов генов, это возвращение к началу, это умножение энергии. Копание в бумажках, маета в городском транспорте, хождение с авоськой по магазинам, говорильня о футболе и политике – это неестественно, это потеря энергии.

Да здравствует здоровое мужское начало!

* * *

Со вчерашнего дня, со дня подписания контракта, начался наш срок пребывания на югославской земле. Обещания отправлявших нас шустрых пареньков о том, что в контракт войдут дни, затраченные на дорогу, оказались болтовней. Много чего обещалось, да мало что выполнено. Впрочем, сетования здесь неуместны. Жизнь всегда и во всё вносит свои жёсткие коррективы.

Сегодня получено обмундирование – в основном это амуниция Югославской народной армии (ЮНА). Китель, брюки, плащ на подстежке из искусственного меха, белье и масса всяких пустяков, призванных облегчить нелегкую солдатскую жизнь. Переодевались, мерили, подгоняли, часто цокали языками – хвалили югославские вещи, отдавали должное заботе о солдате в государстве южных славян. Чего стоят, например, удобные резиновые сапоги на шнурках, на теплой подкладке, вязаный облегающий шлем-маска, теплый пуловер. Вспоминали родные «кирзачи», вечно сырые портянки, зябкое «хэбэ», костерили отечественный генералитет, интендантов и т. п. Вывод грустен: государство настолько достойно уважения, насколько оно заботится о своём солдате.

Однако восторги по поводу экипировки оказались преждевременны. Местность, куда мы прибыли и где проведем, по-видимому, большую часть определенного контрактом времени, имеет специфические климатические условия. «Это наша Сибирь», – объясняют местные сербы. В последнем сомневаться не приходится. Сейчас середина марта. Внизу, на равнине, не исключено, люди уже загорают. Здесь же до восьми ниже нуля, и снег по пояс. В резиновых сапогах, которые поначалу показались столь симпатичными, по снегу много не находишь. Тем более что шерстяных (впрочем, вообще никаких) носков (да и портянок тоже) нам не выдали. Слишком легкомысленным оказалось для этих условий и выделенное каждому из нас пальтишко на подстежке. Что ж, будем утепляться домашним гардеробом, нанизывать на себя всё, что возможно.

И всё-таки странно – почему нам не досталось ни теплых комбинезонов, ни утепленных курток, ни кожаных высоких ботинок? Русские, которые прибыли за месяц до нас, всё это получали. Но… Не в тряпках счастье.

* * *

Наш отряд – превосходное поле деятельности для психологов, социологов и т. п. Сколько характеров! Какие нравы! Что за личности! Ещё в поезде я обратил внимание на то, что «просвещенных патриотов» (регулярных читателей «Русского Вестника», «Дня», «Нашего Современника» и т. п.) среди нас нет. Добрая половина моих «однополчан» попросту не знает, что такие издания существуют. Наверное, в этом нет ничего удивительного, ибо в нашем обществе давно определилась тенденция – основная масса «записных», «крутых» патриотов – представители «доблестной» интеллигенции. Этих людей хлебом не корми – дай вволю порассуждать о судьбах России, о паутине масонского заговора, о гнусной сущности «временного оккупационного режима». Что же касается конкретизации любви к Отечеству, предел их возможностей – статейка в патриотической прессе. Они – вечные, бесплодные теоретики. Здесь же, в Сербии, люди другого плана. Их патриотизм – национальный инстинкт, заставивший, рискуя жизнью, отправиться за тридевять земель на помощь православным братьям. Они не сильны в теории, но надежны в бою. Глядя сейчас на них, вспоминаешь патриотические тусовки Москвы и Петербурга. Грустные воспоминания. Похоже, на сегодняшний день в национальном русском движении две тенденции: теоретическая (за ней стоят «записные» патриоты из «интелей») и инстинктивная (люди, её олицетворяющие, держали фронт в Приднестровье, сражались в Абхазии, воюют в Сербии). Первая тенденция – тупиковая, больная, бесплодная. Вторая – здоровая, перспективная, но пока, увы, мало просветленная знаниями. По сути, эти тенденции – две параллельных, которым очень не скоро суждено пересечься.

* * *

Продолжается взаимное узнавание друг друга. Каждая личность – неповторима и уникальна. Мой сосед по койке – Серега Л. – полный, флегматичный мужчина без малого сорока лет. Бывший техник-пожарник. Он случайно узнал от знакомого о канале оформления документов на выезд в Сербию. Не задумываясь, согласился. Какие бы то ни было политические ориентации у Сереги отсутствуют. В поезде, по дороге сюда, он неоднократно уточнял, нисколько не рисуясь: «За кого мы будем воевать? За сербов или за хорватов?» Серега дважды женат, дважды разведен. Живет в коммуналке, недалеко от Курского вокзала. Пару месяцев назад его дочиста обокрали. В ситуации до смеха банальной. В легком подпитии Серега познакомился с двумя веселыми кавказцами. Выпили. Добавили. Новые знакомые предложили «продолжить». Серега – добрая душа – пригласил их к себе. Очнувшись лишь к полудню следующего дня от жуткой головной боли (видно, в водку, выставленную кавказцами, была намешана какая-то дрянь), он обнаружил в своём доме голые стены в прямом смысле этого слова. «Гости» унесли всё, включая макароны, сахар, стиральный порошок, домашние тапочки и т. д. и т. п., не говоря о носильных вещах, обуви, бытовой технике. Потрясение от результатов набега «кавказских человеков» было настолько велико, что Серега всерьёз подумывал о самоубийстве. Благо, здоровое начало в его натуре взяло верх.

Серега Л. – предельно искренний человек. Вспоминая о былой пожарно-технической службе, на наши хамские вопросы типа: «А взятки-то брал?», «А на лапу-то давали?» он добродушно щурится и кивает: «Брал», «Давали». Своей прямотой Серега мне симпатичен. В отношении причин, заставивших его отправиться в Сербию, он также откровенен: «Поехал денег подзаработать, да заграницу посмотреть». Совсем недавно Сергей посвятил меня ещё в один фактор, что привел его в наши ряды: «Понимаешь, обстановку надо было поменять. Я же недавно лечился от этого дела (здесь он лихо щелкнул себя по кадыку). Врачиха, что уколы колола, и порекомендовала от дружков куда-нибудь подальше умотать. Я и умотал».

Разные, самые разные темы обсуждаются в нашем отряде. Что только не волнует, о чём только не вспоминают те, кто волею судьбы оказались сегодня моими товарищами по оружию. Удивительно, но тему смерти ни разу в этих разговорах никто не затрагивал. Будто сама судьба накануне шепнула на ухо каждому с твердой гарантией: вернешься, непременно вернешься живым.

По поводу «шепота судьбы» – это, конечно, чистая «литературщина»! Что же касается «неприсутствия» темы смерти в разговорах моих однополчан, то здесь дело, скорее всего, в их возрасте. В молодости кажется, что все пули и осколки – это мимо тебя, что смерть не для тебя и т. д. Недаром во все времена молодые солдаты ценились больше. Ведь они – попросту неразумны, потому и готовы, сломя голову, ринуться выполнять любой приказ командира. Пожилой же солдат – более осторожен, подчас, возможно, даже трусоват. В силу ясного осознания с учетом жизненного опыта реальной возможности сложить свою голову.

Впрочем, все эти формулы вряд ли распространяются на нас. Ведь мы – добровольцы. Уверен, это – совсем другая категория солдат. Очень хочется верить, что в каждом из нас присутствует что-то похожее на презрение к смерти. Хотя, какое тут «презрение», когда кровь у любого из нас всё равно красная, и жизнь у каждого из нас – только одна.

И всё равно хочется верить, что мы – особенные, избранные.

* * *

Сегодня была первая вылазка. Пришел в казарму серб из комсостава, попросил десять человек. Пошли только добровольцы. Никто никого не назначал, никто ни на кого пальцем не указывал. Собственно, и указывать некому. Жёсткой командно-подчиненной структуры в нашем отряде нет. У казаков, что стараются держаться особняком, верховодит походный атаман Леха. Общее командование чисто условно осуществляет приехавший сюда месяца за два до нас Мишка Ц. Здоровущий парень, родом откуда-то из-под Саратова, тоже считающий себя казаком.

А вся наша вылазка легко вписалась в рамки четырех часов. На машине нас подвезли до линии сербских постов. Потом шли пешком по тропинке, след в след. То подъем едва ли не под 45 градусов, то аналогично крутой спуск. Через час выбрались на какую-то высоту. Серб, что нас вел, объяснил, путая русские и сербские слова, махнув рукой в сторону двух близлежащих, поросших лесом холмов:

– Там две высоты, там мусульмане с пулеметами, скоро будем эти высоты брать. Без них дороги вперед нет. Впереди Джанкичи, за ними Г.

Посмотрели по очереди в бинокль. Ничего особенного не увидели. Заснеженные склоны. Ели, сосны, ещё какие-то могучие деревья. У подножия одного из холмов аккуратный, с лета заготовленный умелыми крестьянскими руками стожок сена. Вокруг пунктирные линии человеческих следов. Кажется, никакого намека на войну, но нам настоятельно не рекомендовано подниматься в рост – местность отлично простреливается мусульманскими снайперами.

Первая вылазка прошла без единого выстрела. Слава Богу! Большое счастье, что на нашем пути не попалось ни одной мины (и та, и другая сторона имеют их в избытке и расставляют всюду, где только можно). Мины здесь за их внешнее сходство с баночками мясных консервов ласково называют «паштетами». Соприкосновение с «паштетом» ничего хорошего не сулит – ступню или отрывает, или дробит взрывом. И в том и в другом случае инвалидность гарантирована.

Первая вылазка напомнила о нашей поспешной и некачественной экипировке. Нет, резиновая обувь не для гор. Ноги в резиновых сапогах, как бы привлекательно они ни выглядели, разъезжаются, скользят, а, главное, стынут жутким могильным холодом. «Замерзнуть до костей», – не столь натянутая в подобных условиях аллегория. Ноги уже через полчаса перестаешь чувствовать. Ещё через полчаса начинает казаться, что твои ноги – это нечто голое, лишенное даже кожи, живьем чувствующее каждый шаг, каждый уступ тропы, каждый порыв ветра.

Снова обращались к завскладу, к интенданту, к другим большим и малым сербским командирам с просьбой выдать нормальные солдатские ботинки. Бесполезно. В ответ слышали уже до тошноты знакомое «нема» (в переводе не нуждающееся) и «сутра» (что на братском сербском означает «завтра»). Совсем как в кабинетах «совковых» учреждений.

* * *

Вспоминая во всех подробностях вчерашний день, с удовлетворением отметил, что первый выход в горы перенес отлично (тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!). Не отстал, не упал, даже не сбил дыхания. Отрадно, ибо я в группе оказался одним из самых «пожилых». Средний возраст «охотников» колебался от 22 до 26 лет. А мне 37! В придачу порок сердца (гнусно звучит диагноз – «недостаточность митрального клапана»). Значит, ещё что-то могу.

Впрочем, восторги преждевременны. Разные люди по-разному переносят нагрузки. И «второе дыхание» – явление специфическое. У одних оно появляется в середине пути, у других – в конце, у третьих – непредсказуемо когда. Так что неизвестно, что было бы и со мной, получи мы приказ отмахать ещё километр-другой по горным тропам.

Двоим из нас этот марш оказался явно не по силам. Удивительно, но оба «сдохших» бойца – из казаков. Первый, Миша Т. – омский богатырь, имеющий более центнера веса. С такой массой в горах тяжело. Да и возраст «Капельки», как в шутку окрестили его товарищи, близок к моему «тиражному». Уже через полчаса движения у Мишки сдала «дыхалка», лицо покрылось красно-фиолетовыми пятнами, ноги стали заплетаться и не попадать «след в след». Последнее особенно досадно, ибо подобный способ передвижения в горах – лучшее профилактическое средство от мусульманских «паштетов».

Кстати, «Капелька» из всей казачьей половины нашего отряда наиболее симпатичен. Образован, начитан, с чувством собственного достоинства, чуждый хамскому выпендрежу. Выпускник университета. Гуманитарий. Что толкнуло его, человека более чем здравого и зрелого, на югославские «приключения», однозначно не ответить. Похоже, как и многие из нас, захотел проверить себя. Если выходы в горы станут регулярными и к той поклаже, что тащили мы вчера на себе (гранаты, запасные магазины) будет прибавляться ещё немалый груз (продовольствие, палатки, патроны и т. д.), то парню придется ой как нелегко. Дай Бог ему втянуться, скинуть лишний жирок.

Другой, «сдохший» на марше, – ставропольский казачок Володька Ш., невесть кем и неведомо при каких обстоятельствах награжденный мало ласкающей слух кличкой «Кишечник». Совсем недавно отслужил действительную. Охранял зэков. Носил краповые погоны внутренних войск. Здоровье у «Кишечника», похоже, совсем неважное. Ещё в «дурдоме» он обращал на себя внимание жутким гулким «лагерным» кашлем. Вчера же на тропе уже через полчаса ходьбы он схватился за бок, отстал. Видели, как его рвало желчью. Этому парню придется туговато.

Однако в первой горной вылазке Володька-Кишечник проявил себя не только как обладатель хлипкого здоровья. У парня – характер! Задыхался, спотыкался, блевал на тропе, но никому не позволил тащить свой подсумок, автомат, сумку с гранатами. В ответ на все предложения о помощи посылал добродетелей на известные буквы. Личность!

Впрочем… По большому счёту по таким эпизодам о характере человека можно судить в турпоходе. Война выдвигает другие критерии. Что за человек ставропольский казак Володька Ш., заслуживший столь нелицеприятную кличку, покажет время, покажет бой.

Перебирая в памяти детали вчерашнего дня, подумал и о другом: конспирация конспирацией, патриотизм патриотизмом, доверие доверием, но было бы очень правильно каждого, кто изъявил желание помочь братьям-сербам, пропустить через медиков-специалистов. Чуть побольше хлопот сначала, гораздо меньше проблем потом.

Принято решение выставлять ночные караулы. Решение, безусловно, верное, ибо по прямой до мусульманских позиций от нашей казармы-турбазы – всего ничего. Сербам же заниматься такими пустяками, как ночная охрана базы, похоже, просто несвойственно. Подход совершенно российский: авось не подберутся, небось не вырежут. Стоим по два часа. Совсем как некогда в советской армии, на срочной службе. Выпал жребий стоять с двух до четырех. Вспоминал Житомир, Львов и Ужгород, где выполнял «почетную конституционную обязанность по защите социалистического Отечества». Да, было время. И Отечество было, и законы действовали, и обязанности выполнялись.

Ещё раз убедился, что резиновые сапоги – обувь вовсе не по сезону. Вот бы раздобыть шерстяные носки! Знали бы, где придется находиться и какой будет уровень экипировки, запасли бы все из дома, но… Люди, нас отправлявшие, клятвенно заверяли: с экипировкой никаких проблем, шмотки американские и эфэргевские, «всё по люксу», всё чуть ли не с натовских складов.

Вышагивая положенные два часа под ясными боснийскими звездами, подумал и о другом. Слаб и несовершенен духом человек, если такая мелочь, как обувь, может его волновать столь всерьёз. Задуматься: ведь мы здесь – не «перекати-поле», не ханыги на шабашке. По большому счёту мы солдаты Державы, отстаивающие интересы великой нации. Точнее, даже братства (славянского) наций. Верно, Держава разрушена, на её обломках правят бал картавые упыри, но это временно. Всё возродится. Во всей красе, могуществе и величии.

Мы же – русские, оказавшиеся на югославской земле, – предвестники этого возрождения. Мы – прелюдия и начало великого возрождения Отечества. А тут какие-то ботинки, носки и прочая дребедень. Мелко! Стыдно!

* * *

Присматриваюсь к казакам, что составляют добрую половину нашего отряда.

Сколько противоречивого, неожиданного, взаимоисключающего в их характерах и нравах. Дикость и бесстрашие, врожденные военные таланты и невежество, наивная доверчивость и высокомерное пренебрежение ко всем и вся, что к казачеству отношения не имеет. Все до единого, они твердо уверены, что казаки – это самостоятельная нация, чьи корни уходят на десятки, если не на сотни веков в историю. Прислушаться к обрывкам разговоров, что доносятся из угла, где ими «затевается своя станица» – много интересного можно почерпнуть. Оказывается, существовали казаки ещё до того, как русские вообще появились, что Рим и многие другие европейские города основали именно казаки, что Трою осаждали опять-таки те же казаки. Разумеется, и перспектива казачьего возрождения этим горячим парням видится не иначе, как в создании своего казачьего независимого государства.

Подобные тезисы сидят в казачьих умах сверхпрочно. Никаких аргументов против они и слушать не хотят. Им и невдомек, что подобные теории очень на руку их закоренелым врагам – тем, кто мечом и огнем выполнял партийные директивы о «расказачивании», кто душил их дедов удавкой коллективизации, кто десятилетиями изощренно разрушал их культуру и жизненный уклад. Когда прояснятся головы этих ловких и смелых парней?

* * *

В продолжение темы «об особенностях чисто казачьего взгляда на историю и современность». Уже говорил, что до того, как погрузиться в поезд «Москва – София» казаки какое-то время жили в одном из московских монастырей, где их… щедро «потчевали» изданной за рубежом литературой на «казачью тему». Так вот откуда твердая уверенность, что Трою осаждали казаки, что название французской столицы от искаженного «порог», что китайский Пекин назван так в честь казачьего оружия «пики» и т. д. и т. п. И всё это преподносится теперь в непримиримо-агрессивной форме, которая не терпит ни возражений, ни сомнений. Похоже, кто-то очень чутко просчитал самый чувствительный нерв «казачьего самосознания» и начал его не менее умело эксплуатировать. Разумеется, совсем не в интересах общерусского национального возрождения. Разумеется «в обход» идеи о Великой и Неделимой России.

* * *

Вспоминаю, порою в самые неожиданные моменты, тех, кто остался в России, кто составляет ныне патриотический лагерь, кто считают себя спасителями Отечества. Вспоминаю чаще всего «на автомате», независимо от своего желания. Почти всегда «под одним углом», в «одном ракурсе»: вот бы сюда этих публицистов, редакторов и ораторов. Не в двухдневную командировку с редакционным заданием, а хотя бы на недельку в качестве рядовых бойцов. Чтобы побегали по снежным и ледяным горным тропинкам, чтобы ночевали на голых камнях, чтобы представили, что человек может являться не только уникальной творческой личностью с богатым духовным миром, но и замечательной мишенью для вражеского невидимого снайпера, жертвой противопехотной мины, случайного минометного осколка и т. д. Интересно, насколько прибавили бы им эти очень личные впечатления красноречия и вдохновения?

Наверное, недобрый я человек, наверное, я жесток к своим коллегам, по сути, своим однополчанам на патриотическом фронте, только что делать, если такие мысли всё равно возникают? Верно, управлять надо своими чувствами и мыслями, только разве родился человек, кому это в совершенстве удается?

Будто кадры кинохроники, встают в памяти картинки прошлогодней командировки в Югославию. Совсем нетипичной журналистской работой была та командировка.

Тогда сербские патриоты, всерьёз озабоченные ситуацией в стране, обеспокоенные организованной Мировым порядком информационной блокадой вокруг событий на территории бывших югославских республик, решились на отчаянный шаг – организовать выезд группы российских патриотически настроенных журналистов в Югославию. Чтобы те своими глазами увидели всё, что творится на земле бывшей державы южных славян, и потом в своих репортажах и статьях донесли до российского читателя правду.

Разумеется, была у сербских организаторов той акции и «сверхзадача» – достучаться до руководителей моего Отечества, вымолить у них хотя бы какую-нибудь помощь в критической ситуации. Надеялись на вековые, скрепленные кровью связи России и Сербии, взывали к благородным идеям славянского братства! Наивные сербы! Будто бы большой тайной является то, что ныне у штурвала нашего государства стоят послушные ставленники того же Мирового порядка, которым судьба сербов откровенно «до лампочки». Впрочем, это совсем другая тема.

Что же касается прошлогодней поездки российских журналистов-патриотов в Югославию, то помню её в мельчайших деталях. Тогда мы проехали по всем сербским фронтам, посетили Сербскую Краину и Республику Сербскую, встречались с государственными деятелями и политиками, представителями интеллигенции и духовенства, военными, ополченцами, рабочими и крестьянами. Без преувеличения, мы прочувствовали всю тяжесть беды, что обрушилась на сербов, весь масштаб катастрофы, постигшей некогда могучее и благополучное государство южных славян.

Более того, каждый из нас прекрасно понимал, что сейчас на Балканах Мировой порядок в сокращенном варианте отрабатывает сценарий, уготованный для нас, для России. Сценарий, главным компонентом которого является превращение страны в сырьевую кормушку Запада, а её населения, после многократного сокращения, в послушную бессловесную обслугу порабощенной территории. Обо всём этом горячо, образно и, как нам тогда казалось, искренне говорили мы нашим сербским братьям.

Потом мы вернулись в Москву. Что же стало «профессиональным» итогом нашей уникальной командировки? Вышли в «Русском Вестнике» три моих югославских репортажа, опубликовал в журнале «Наш современник» статью Слава О., какие-то заметки мелькнули в «Литературной России». И… всё! Для группы профессионалов численностью почти в двадцать человек – это не просто скромно. Это – почти ничего! Кого-то замотала текучка, кого-то отвлек проклятый быт, кто-то просто струхнул лишний раз касаться небезопасных тем, связанных с изменой и подлостью на государственном уровне в любезном Отечестве.

А какие цветистые тосты провозглашали члены нашей делегации на банкетах, организованных «в честь российских журналистов» на сербской земле! А какие зажигательные речи произносили мои коллеги в расположении сербских ополченцев! А как лихо опрокидывались стопки золотистой ракии4 «за дружбу, братство и победу»! Зато многие из бывших в той делегации не без гордости при любом поводе на любой патриотической тусовке козыряют: «Когда я был недавно на югославской войне…», «Во время моего недавнего посещения сербских фронтов…»

Верно, не таким уж и жестоким на подобном фоне представляется то и дело возникающее желание увидеть коллег по патриотическому цеху здесь, рядом, груженых подсумками с патронами и гранатами, на коварных горных тропах. Для торжества правды жизни, для утверждения «разумной пропорции теории и практики», для более углубленного понимания затертого принципа «чем наше слово отзовется».

* * *

Группа «охотников» ходила в засаду. Ждали, по словам сербов, караван с оружием и снаряжением для мусульман. Просидели часа три в снегу, вернулись, так никого и не дождавшись. Если бы не мины, не вероятность напороться на снайпера, встречную засаду и т. д. – это не боевая операция, а «мероприятие» в рамках военно-патриотической пионерско-показушной игры «Зарница». Кто-то из нас уже предположил, что подобным образом и пройдет весь срок нашего контракта («походили, посидели, вернулись»). С предположением можно было бы и согласиться, если бы не стояли перед глазами свежие сосновые кресты с русскими фамилиями на кладбище в Вышеграде.

* * *

В последнее время очень сблизился с Владимиром Р. Владимир – рослый сорокалетний здоровяк. Выпускник общевойскового училища. Служил в горно-егерских частях. Специализация в наше время очень редкая. Дослужился всего лишь до старшего лейтенанта. Из армии был уволен.

– За что? – не удержался я от лобового вопроса.

– Был у меня в роте фрукт один. Азербайджанец. Большая сволочь. Лень и подлость в нём пополам замешаны. Движок у новой бээмпешки посадил. Нервы сдали, я ему в морду заехал. Не рассчитал, нос сломал. Тот заложил. Комиссия приехала. Меня и выперли…

Последние годы Владимир прожил в одной из донских станиц. Со второй женой (первая семья не сложилась). Занимался хозяйством. Выращивал скотину, птицу, разводил огород. Что привело его в добровольцы? Владимир искренен:

– Заработать хочу. По-человечески жить хочу. Хочу машину, шмотки хорошие хочу, обстановку. Я по гарнизонам десять лет на ящиках жил. Потому и с семьей ничего не вышло…

За внешней колючей жёсткостью скрыта добрая душа. Видел, как с трогательной нежностью Владимир помогает не служившим в армии добровольцам управляться с амуницией и оружием. Запомнил, как тепло рассказывал он о том, как возился с новорожденной скотиной в своём хозяйстве.

Навыки и знания Владимира могли бы обеспечить ему в здешних условиях карьеру полевого командира. Но он вовсе не стремится в начальники, предпочитает оставаться в тени. Похоже, командирством ещё со времен армейской службы он сыт по горло.

У Владимира поразительная способность, скорее, даже талант – в любых условиях обеспечивать порядок и спокойствие. С ним, как ни с кем, уверенно чувствуешь себя в разведке и в рейдах.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации