Текст книги "Дом"

Борис Зудерманн
Дом. Оккультно-криминальная повесть

© Copyright by Titel-Verlag, 2012, 55743 Idar-Oberstein, Germany, www.titel.ru

© Издательство «Титул», 2012

* * *

Николай невольно остановился. Дом показался ему каким-то загадочным и странным. Серая, мрачная погода ещё более усиливала впечатление. Старинный особняк стоял на улице, коих тысячи в небольших городах России, когда-то покрытой асфальтом, но со временем разбитой и разъезженной. Только тротуар был ещё более-менее целым. Вдоль дороги двумя рядами стояли высокие, столь же серые, как и сама улица, тополя. Всё это создавало грустный колорит.

Дом вполне вписывался в общую картину и на полных правах являлся частью окружающей среды. Окна, с давно уже некрашеными ставнями и рамами, смотрели на окружающий мир угрюмо и подслеповато, как прищуренные глаза старого, сварливого, много пережившего человека. Оконные проемы, заметно перекосившиеся под гнетом времени, были небольшими, ставни обветшали и всем своим видом демонстрировали утерянную надежду быть когда-либо обновлёнными, а стены, в некоторых местах поверх брёвен оббитые некрашеными досками, подчеркивали и без того заброшенный вид строения.

И все же он был другим. При всей гармонии особняка с его окружением выделялся дом на фоне других строений какой-то старинной гордостью, чуть ли не надменностью и чем-то напоминал многократно описанного в романах обнищавшего, но всё ещё чопорного дворянина. Казалось, стоит в него войти, как некая загадочность сразу окружит тебя и начнёт рассказывать свои старинные истории. Какое-то подсознательное чувство подсказывало Николаю, что эти рассказы будут необязательно радостными. «Это, наверное, погода так отрицательно влияет на меня», – решил молодой человек.

Наташа иногда рассказывала мужу об этом доме. Она родилась в нём, и большая часть её жизни прошла здесь. По её рассказам, дому было уже более ста лет, а строил его то ли её прадед, то ли даже прапрадед. Когда-то здание было большим двухэтажным рубленным особняком, стоявшим на крепком фундаменте. Но со временем дом так сильно просел и врос в грунт, что окна первого этажа оказались на уровне земли. Дед Наташи тогда решил замуровать окна первого этажа, а сам этаж превратить в большой подвал.

С тех пор дом выглядел приземисто и неуклюже. Но только для тех, кто знал его былое величие, когда он был выше и стройнее.

Николаю давно было интересно увидеть это старинное строение, но первое впечатление охладило его восторженное ожидание. Видимо, Наташа немного преувеличивала, описывая дом своего детства большим и красивым, а сад просторным и ухоженным.

«Хотя это и понятно, – подумал он, – все мы склонны идеализировать места, где выросли и провели лучшую часть своей жизни. Как знать, может быть, и моя лучшая часть пройдёт в нём?!»

Спереди, со стороны улицы, к дому была пристроена веранда с большими, разделёнными на небольшие секции, окнами. Часть стёкол отсутствовала и была заменена фанерой или же вовсе натянутым целлофаном. Перед домом был небольшой, примерно трёхметровой ширины палисадник, как и всё в этом доме, находившийся в страшном запустении. Процветали только полынь и крапива. Несколько наполовину засохших клёнов возвышались над метровой высоты штакетником. Но и он выглядел убого и дряхло.

«Да, работы с этим домиком будет!.. – подумал про себя Николай. – Денег придётся ухлопать…»

Зато Наташино лицо сияло. Она, несмотря на две тяжёлые сумки, оттягивающие ей руки, чуть не вприпрыжку подошла к калитке и широко раскрыла её.

– Коленька, заходи. Пусть нам здесь будет хорошо.

От калитки к крыльцу веранды вела разбитая асфальтовая дорожка. Рядом с ней доцветало несколько осенних запоздалых цветов.

Наташа поднялась на крыльцо и, поставив сумки, нажала кнопку электрического звонка. Звонок оказался необычно громким, его было слышно даже на улице. Обитатели дома – двое стариков – старший брат отца Наташи со своей женой Лидой как могли берегли остатки роскоши особняка. Старики, на глазах которых выросла Наташа, были очень привязаны к ней. Отец Наташи был младшим в семье, а дядя Серёжа – старшим, поэтому по возрасту он мог бы волне сойти для неё за деда.

Дверь открыла тётя Лида.

– Наташенька, да ты ли это?

– Я, тётя Лида, я. А это мой муж, Николай. Прошу любить и жаловать. Как-никак, новый член семьи. А дяди Серёжи что, нету?

– Нету его дома, нету, в магазин пошёл, скоро придёт. – Тётя обняла Наташу, потом повернулась к Николаю. – Здравствуйте, Коля, здравствуйте. Пожалуйста, проходите. Рада познакомиться. Вон вы какой. Наташа писала о вас, только вот увидеться с вами до сих пор не получалось.

Николай заметил, что при всей доброжелательности слов старушка даже не посмотрела ему в лицо. Только украдкой скользнула взглядом по нему и еще на секунду задержав его на чемоданах. Мужчина поставил багаж на пол и протянул тёте руку. Её пожатие было вялым, вернее, вообще никаким, просто протянула руку-лодочку и тут же выдернула её обратно.

Николай попытался осмотреться, но не успел. Наташа открыла одну из двух дверей, соединявших веранду с домом, и затянула Николая в квартиру.

– Вот здесь мы будем жить! – воскликнула она, – тебе нравится?

– Не знаю ещё. Вообще-то, мне с тобой везде хорошо.

Из рассказов супруги Николай знал, что её прародители были богатыми людьми и жили на широкую ногу. Прадед, кажется, был даже царским офицером, героем первой мировой войны. Они с прабабушкой вырастили пятерых детей, но кроме деда и одной сестры все умерли. Некоторые – при загадочных обстоятельствах. Подробностей Наташа не знала. Почему-то никто ничего не рассказывал о её предках. Родители говорили, что ничего не знают, а бабушка, которая умерла, когда Наташе было двенадцать лет, оправдывалась, списывая всё на плохую память. В то же время бабуля иногда выдавала такие подробности из своей жизни, что у Наташи захватывало дух.

После революции и смерти прадедушки, несмотря на несогласие оставшейся вдовы, в дом начали подселять постояльцев. Протесты хозяйки власть легко подавила, напомнив «буржуйке» о том, что в стране нынче другие порядки и богатым не место в новом обществе. И если хозяйка дома с этим не согласна, то она очень легко и быстро может отправиться вслед за своим расстрелянным мужем. Направленное на неё дуло маузера придавало словам представителя власти убедительности. Вдове ничего не оставалось делать, как молчать.

Незадолго до Второй мировой войны дом в очередной раз перестроили. В нём появились дополнительные перегородки, а к ним добавились и новые постояльцы. Позже, в пятидесятых, дом пережил пожар. Строение удалось спасти, но крыша сильно пострадала, её пришлось перекрывать заново. Воспользовавшись причиной капитальной перестройки, жильцы решили переделать верхний этаж под две небольшие квартиры. Нижний этаж тогда же переоборудовали под подвал. В одной квартире проживала дедушкина сестра с семьёй, а в другой Наташин дедушка с женой и двумя сыновьями – подростком Сергеем и родившимся перед самой войной отцом Наташи, Владимиром. Потом сестра дедушки умерла, а дети разъехались. Тогда опять передвинули несколько стенок, и в одной квартире поселился женившийся к тому времени Серёжа.

Дядя Сергей и тётя Лида оставались бездетными, а у его брата родились дочь Наташа и тремя годами позже сын Александр.

Это было всё, что Николай услышал о доме, в котором он собирался теперь жить, и о его обитателях.

Наташа осторожно, как бы на цыпочках, зашла в небольшую прихожую. В полумраке Николай разглядел вешалку, на которой висело какое-то серое тряпьё, чуть дальше стоял то ли комод, то ли сундук и еще дальше – обшарпанный холодильник. Из прихожей дверь вела в кухню. Просторная, с двумя большими окнами и красивым тёмным сервантом между ними, комната выглядела просто замечательно. За стёклами серванта просматривалась старинная фарфоровая посуда. Посередине кухни стоял большой стол, а вокруг него несколько подходящих по стилю стульев. По всей видимости вся мебель была знатного происхождения. Над столом висел шикарный абажур. В углу расположилась печь, рядом с ней умывальник.

В какой-то момент со стороны серванта раздалось лёгкое, едва уловимое дребезжание посуды – будто большой грузовик неслышно проехал по улице и сотряс дом. Наташа обернулась к серванту и, как показалось Николаю, несколько растерянно, засмеялась.

– Ну, конечно, это я. Здравствуй, здравствуй.

– Наташа, ты что это с мебелью здороваешься, – удивился Николай, – он у вас что, живой?

– Да нет, это я так. Соскучилась по всему, понимаешь. Просто с сервантом у нас особые отношения…

Только сейчас Николай заметил, что его руки всё ещё заняты чемоданами, которые он после приветствия с тётей Лидой снова подхватил. Мужчина поставил их на пол поближе к стене и подошёл к жене. Наташа тоже освободилась от сумок и протянула руки навстречу мужу. Они обнялись. Сначала Николай просто зарылся лицом в Наташины волосы, а потом она подняла навстречу ему лицо и их губы слились в страстном поцелуе.

Как же он любил свою жену! Они прожили уже почти два года вместе, но любовь между ними не угасала ни на секунду. Другие молодые пары рассказывали о первых семейных кризисах, некоторые даже успели развестись, а у них всё шло гладко. Даже наоборот. Порой Николаю казалось, что его любовь к жене неудержимо растёт. «Как же я её буду любить через десять, двадцать лет?» – размышлял он порой.

…Познакомились они при довольно забавных обстоятельствах. В тот вечер у него ужасно болела голова, зайти же в аптеку за таблетками не было времени. Обычно между концом работы и началом занятий Николай заскакивал к себе в общежитие, чтобы немного перекусить. Учился молодой человек на последнем курсе вечернего института и почти ежедневно должен был ходить на занятия. Предстояла дипломная работа. Перехватив кусок булки и запив ее прямо из бутылки кефиром, студент взял папку с конспектами и отправился в институт. Первую пару лекций он практически не слышал. Голова трещала до невозможного. «Надо во время перерыва выйти на улицу – расслабиться, подышать свежим воздухом, не исключено, что поможет», – решил парень. Уходить с занятий не хотелось, преподаватели в преддверии экзаменов давали ценные советы для предстоящей дипломной работы.

В перерыве Николай вышел на большое институтское крыльцо. На улице вовсю бушевала весна-проказница, воздух был пропитан первыми запахами цветения, дни становились длиннее. Солнце стало греть заметно сильнее, поэтому в тех местах, где оно по-особому припекало, снег почти совсем растаял. Молодой человек занял место немного в стороне от входной двери, закрыл глаза и попытался дышать как можно глубже.

Звонкий женский голос заставил Николая встрепенуться.

– Что такое, молодой человек, на занятия не желаем идти или может быть хворь какая приключилась?

Николай открыл глаза. Перед ним стояла молодая девушка необыкновенной красоты. В чём именно заключалась её красота, парень вначале и сказать бы не смог. Но её улыбка… Улыбалась она только глазами, но он видел, что смех просто рвётся из её глаз наружу. На всём лице девушки будто лежала какая-то смирительная маска, и если бы её кто-то снял, то девушка бы тут же громко и заразительно рассмеялась. Необъяснимое веселье искорками прыгало по её лицу, но усилием воли она усмиряла его и старалась смотреть серьёзно. Маленький вздёрнутый носик, красивые, полные, немного навыверт губы и необыкновенной синевы смеющиеся глаза.

Николай растерялся. Он не знал что сказать. Какая-то незнакомая девушка вот так запросто заговаривает с ним. У молодого человека не было никакого опыта знакомств с девушками. Он их всегда стеснялся и даже немного побаивался. Они ему казались какими-то неведомыми, загадочными, непредсказуемыми существами, чуть ли не представителями другой планеты. Единственная женщина, которую он хорошо знал и очень любил, была его мать. Если на студенческих вечеринках девушки заговаривали с ним, он старался казаться весёлым и общительным, но вскоре замечал, что получается это у него неестественно. Если же кто-то из соседей по комнате приводил к себе девушку на ночь, Николай немедленно уходил спать к кому-нибудь из друзей.

Иногда в общежитии устраивались танцы, и Николай, конечно, тоже танцевал с девушками, но вёл он себя при этом неуклюже, сильно потел и был рад, когда, наконец, можно было покинуть вечеринку. Дальше танцев с девушками дело не заходило. Пригласить же какую-то из них на свидание у него просто не хватало мужества.

А тут вдруг перед ним стоит такая красавица и заговаривает с ним сама. С чего бы это? Может быть, хочет посмеяться над ним?

– Да вот стою, дышу свежим воздухом. Перерыв сейчас, – это было всё, что он смог выдавить из себя.

«А ведь надо было, наверное, сказать что-то остроумное, чтобы отбить у неё желание смеяться надо мной», – отругал юноша сам себя мысленно.

– Ага, перерыв. А я вот опоздала на первую пару. Послушайте, а с вами всё в порядке? Что-то вы совсем бледный. Молодёжь нынче – слабаки какие-то.

– Да нет, что вы! И вообще, какие слабаки? Коммунизм строим, в космос летаем, – попытался всё же сострить Николай.

– …Институты заканчиваем, перестройку затеваем, – в тон ему продолжила красавица. – А теперь, серьёзно. По ушам вижу, что голова болит. Таблетку выпил?

– Нет у меня таблетки. В аптеку не успел зайти.

– Правильно делаешь, что не пьёшь таблетки. Они одно лечат, а другое калечат. Хочешь, помогу тебе? Сядь вон на ту скамейку, она, поди, за день прогрелась, а то мне до твоей головы не дотянуться. Рослая нынче молодёжь пошла.

Николай не понял, что эта девушка от него хочет. Пришлось молча подчиниться. Впрочем, было приятно стоять вот так перед ней и любоваться её улыбкой. Приятно, что она вдруг так запросто перешла на «ты». Отказать ей сейчас было бы глупостью. Ведь уйдёт…

– А что ты хочешь делать? Ты что, врач? Учти, я врачей с детства кусаю, так что поосторожней.

– Хм… Кусается он. Не бойся, я не зубной врач. Больно не будет.

Потехи ради Николай сел на скамейку. Перед зданием института их было несколько, и первые лучи весеннего солнца с некоторых из них уже согнали снег. Девушка подошла к нему сзади и стала что-то приговаривать.

– Ты что, колдуешь там, что ли? – поинтересовался Николай.

– У тебя биополе всё в дырах, оттого и головные боли. Но ничего, починим.

– Что? Какое поле?

– Биополе. Ни разу не слышал о таком?

– Нет. А ты на каком факультете? Ботанику у нас вроде бы не проходят. – Мысленно Николай поздравил сам себя, – кажется, остроумно получилось.

– Да ботаника здесь ни при чём. Долго объяснять. Ты просто помолчи и ни о чём не думай. Ладно?

Николай попытался, но «ни-о-чем-не-думать» у него явно не получалось. Боковым зрением он заметил, что девушка водит руками над его головой. Не прикасаясь к нему, она делала движения, будто мыла ему голову. Только намного медленнее.

– А что, колдуньи все такие красивые? – не выдержал, наконец, Николай. «Острить, так острить», – решил он.

– Ага, времена нынче другие. Это раньше они были старые, кривые, беззубые, на мётлах летали, в лесу в избушках на курьих ножках жили. А сейчас всё по-другому. Ну ладно, хватит на сегодня. Полегчало немного?

– Ну, как может не полегчать от прикосновений такой красавицы? Чувствую себя как новорожденный.

– Нет, ты мне зубы не заговаривай, я серьёзно. Впрочем, нам пора. Опоздаем на занятия.

– Подожди. Меня зовут Николай, а тебя?

– Меня – Наташа.

– Мы встретимся ещё?

– Не знаю. Может быть. Пока…

Лёгкой походкой девушка впорхнула на крыльцо и скрылась за могучей дверью института. Парень рванул было за ней, но навстречу ему из дверей стали выходить люди, и пока он их пропускал, Наташи простыл и след.

Николай прошёл в лекционный зал и занял своё место. Лекция показалась ему безумно скучной, слушать её вовсе не хотелось. Все его мысли были заняты Наташей.

Ничего себе приключение! Какая красивая девушка. И какая необыкновенная! Никогда ещё такую не встречал. А, может быть, и встречал, только не замечал. Даже голова кружится. Головную боль решила снять. А ведь и в самом деле, вроде бы полегчало. Хотя оно и понятно: знакомый врач говорил ему, что от головной боли помогает шоковая терапия. Что ж, более приятного шока, наверное, не бывает.

По окончании последней лекции Николай бросился к наружной двери. Он хотел застать Наташу, чтобы договориться с ней о свидании. Но девушки нигде не было. Будто сквозь землю провалилась…

На следующий день молодой человек только и думал что о вчерашней встрече. Работу он делал абы как, спустя рукава. Коллеги по работе не могли не заметить, что некое подобие улыбки постоянно блуждает по его лицу.

– Николай-то наш какой-то странный сегодня. Поди влюбился?

– Да и пора уже! В таком возрасте, а ещё не целованный.

– Николай, а какая она из себя? Познакомишь?

Парень ничего не отвечал, только загадочно улыбался.

Что-то совершенно новое вдруг вторглось в его жизнь и устроило там настоящий круговорот. Неужели он влюбился? Неужели в его жизни появилось то, о чём он давно мечтал и чего с таким нетерпением ждал? Парень много читал об этом в романах, слышал рассказы от друзей, но то, что с ним случилось теперь, превзошло все его ожидания. Николаю казалось, что новое чувство до отказа заполнило его и ищет какого-то выхода, каких-то действий. С одной стороны его распирало желание всем рассказывать о том новом, что со вчерашнего вечера появилось в его жизни, с другой – где-то в глубине подавал голос небольшой страх – а вдруг всё это самообман. Вдруг она просто пошутила с ним вчера, а сегодня, встретив его, пройдёт мимо. Может она со всеми так поступает?

Вечером он решил во что бы то ни стало перебороть врождённую застенчивость и выйти на связь с Наташей. Хотя, что он знал о ней? Единственной зацепкой был институт. Она тоже училась в нём. Но какой курс, какая группа? В этот день у Николая занятий не было, вечер был свободным. Он решил пойти к институту пораньше и попробовать встретиться с девушкой у входа.

После работы, не заходя в общежитие, перекусив по-быстрому в кафе, расположенным недалеко от заводской проходной, Николай направился к институту. Влюбленный студент занял исходную позицию в фойе. Там между входной дверью и гардеробом росли несколько больших фикусов, а за ними в глубине помещения стоял старый изрядно просиженный диван. Сидя на нём, можно было оставаться почти незамеченным, но в то же время видеть каждого, кто проходил от дверей к гардеробу.

Вскоре появились первые студенты. Это были девочки с первых курсов. Первокурсники вообще отличались от остальных студентов. Все они важничали: были при дипломатах, одевались так, будто шли в театр, и вообще всем своим видом показывали, что по справедливости должны учиться на дневном отделении, но по причине не зависящих от них обстоятельств оказались вот на вечернем. По ходу учёбы важность куда-то исчезала – дипломаты сменялись потрёпанными портфелями, у парней и вовсе заткнутыми за пояс тетрадками, а внешний вид становился всё более будничным. Да и состав менялся. Всё меньше оставалось представительниц прекрасного пола. Девушки выходили замуж, рожали детей, многие потом разводились, но учёбу уже не возобновляли…

Николай стал присматриваться – поток становился всё гуще. Наташи всё не было. «А если у неё сегодня тоже свободный вечер и я зря здесь сижу?» – засомневался Николай. Прозвенел звонок. «Может быть, она, как и вчера, придет только на вторую пару?» – продолжал убеждать себя молодой человек, не двигаясь с места. Но началась вторая пара, а девушка так и не появилась.

Николай отправился домой. «Да, собственно, почему я сидел и ждал её? С чего я решил, что ей нужен? Может быть, у неё есть муж или парень, и она всем страдающим от головной боли оказывает такую помощь? Хотя какая это была помощь? Фокус-покус какой-то. Посмеяться решила надо мной. А что голова перестала болеть, так это просто свежий воздух помог или совпадение просто. Не везёт мне в любви и всё».

Но Наташа не выходила у него из головы. Ни ночью, ни весь следующий день. Он постоянно думал о ней, пока вечером счастье, наконец, не улыбнулось ему. Только он переступил порог института, как увидел Наташу. Она стояла немного в стороне и оживлённо с кем-то разговаривала. Николай подождал, пока она закончит, осторожно подошёл к ней и поздоровался. Она протянула ему руку, от тепла и нежности которой его бросило в жар.

– Здравствуй, Наташа. Рад тебя видеть. Как дела?

– О, привет Коля! Спасибо, нормально, а у тебя? Как голова?

– Да я уже забыл о ней. После такого курса лечения!..

Наташа рассмеялась, потом вдруг стала серьёзной и спросила:

– Нет, ну правда, полегчало тебе?

– Полегчало. Правда! Спасибо. Ты вообще на каком курсе? Что-то я тебя раньше не видел.

– На предпоследнем я, на пятом. А то, что ты меня не видел, так это потому, что я перевелась сюда недавно. Из другого вуза. Да и при таком скоплении народа не мудрено, что не заметил.

– У тебя сегодня много занятий?

– Вообще ничего нет. Девчата с группы только что сказали, что один преподаватель заболел, а другой куда-то уехал, так что зря я тут нарисовалась.

Тут Николаю пришла отчаянная мысль.

– Слушай, у меня сегодня тоже свободный вечер, – соврал он. – Давай пойдём куда-нибудь вместе?

Всё в нём сжалось, а вдруг откажет или более того – высмеет? Этого он не вынесет. Но нет, Наташа не засмеялась, а только улыбнулась. Видимо, догадалась, что он хитрит.

– А что, пожалуй, можно. Чего мне одной в комнате торчать. Девчата всё равно каждая со своим парнем. Куда пойдём?

– Может, поужинаем где-нибудь, а потом в кино?

– Вперёд!..

Николай был в облаках от счастья. Встретил её, переборол смущение, и она согласилась пойти с ним. И что самое замечательное – видимо, она одна. Мужа нет, это ясно из того, что живёт в общаге, а что парня нет – это он понял из её реплики о девчатах, которые «каждая со своим парнем». «Может быть, я слишком серьёзно отношусь к данной ситуации? Может быть, рано её пригласил? Надо было сначала несколько раз просто так поболтать при случайных встречах, поближе познакомиться?» Но нет, Николай гнал эти мысли прочь. Какое-то внутренне чувство подталкивало его идти на всё.

Вечер удался на славу. Сначала ужин в неплохом ресторане, потом кино. Сюжет фильма Николай совершенно не уловил, да и не пытался. Все его мысли были только о Наташе. Он ловил её запах, прислушивался к её голосу, пытался предугадать её эмоции, короче – он был безнадёжно влюблён.

Они стали встречаться, и однажды Николай признался девушке в любви. Счастью его не было предела, когда и она ответила ему взаимностью.

Они решили пожениться. Но не сразу, а летом, после того, как Николай защитит диплом. Пока же они занялись поиском жилья. Эта проблема оказалась почти непреодолимой. На работе ему показали список очерёдности получения квартир и объяснили, что в лучшем случае он может рассчитывать на комнату гостиничного типа года через три. У Наташи перспективы оказались ещё хуже, стаж её работы был меньше, а значит ждать ей придётся дольше. Николай встал на очередь, а свободными вечерами они стали ходить по частному сектору и спрашивать, не сдаёт ли кто к лету комнату или времянку.

Николай всё больше узнавал Наташу. Хотя это было больше любованием, чем углублением знакомства. Как человек стеснительный и не шумный, он обладал особым даром молчаливого наблюдателя. Парень давно уже сделал для себя одно важное открытие, он заметил, что каждый человек имеет определённую внутреннюю глубину или многослойность. Одни люди очень поверхностны – их можно узнать за один или несколько вечеров – они или очень болтливы, или настолько поверхностны, что никакой глубины в них и искать не нужно. Другие же наоборот, сколько бы с ними ни общался, всегда открываешь какие-то новые слои – черты характера, склонности, вкусы, способности. Они как матрёшка, разберёшь одну часть, а под ней другая, порой совершенно отличная от предыдущей.

Внутренний мир Наташи казался ему бездонным. Особенно в ней поражало обилие эмоций. Она была абсолютно непредсказуема. Это приводило Николая в восторг. «С ней никогда не будет скучно», – думал он. Посреди весёлого разговора она могла вдруг внезапно смолкнуть, задумчиво уставиться куда-то в угол или заговорить о чём-то совсем другом. То она вдруг начинала мечтать, уносилась в такие дали, о которых Николай и слыхом ещё не слыхивал. «С ней никуда ездить не надо. Она тебе так разрисует дальние страны, что они будто живые перед тобой предстают»…

Иногда она ни с того ни с сего бралась предсказывать будущее, и получалось у неё это совершенно непринуждённо. «Коля, ты поосторожней завтра переходи улицу после работы, ладно?» Или: «Ты не огорчайся, если начальник на тебя сегодня орать будет, он скоро пожалеет об этом». Или: «Не буду заходить сегодня в магазин за картошкой, всё равно не привезут». Несколько раз он, заходя к ней в общежитие, заставал её за гаданием на картах. Девчата обычно толпились вокруг стола, и каждая задавала свои вопросы. «Наталья у нас большой специалист по чёрной и белой магии», – шутя, говорили они, когда Николай в очередной раз уводил её из их среды. И что удивительно, предсказания Наташи в основном сбывались.

Николай всё это объяснял её романтической натурой. Нравился ему в эти минуты загадочный блеск её глаз, приглушённость голоса, какая-то недосягаемая таинственность. «И это загадочное существо скоро станет моей женой. С ней никогда скучно не будет. Как мне повезло!»

О своей семье Наташа почти ничего не рассказывала. Родилась она в небольшом провинциальном городишке. Родители её умерли. Брат тоже где-то учится, но с ним у неё почти нет связи. В родном городишке у её родителей был дом, который сейчас стоит полупустым.

Николай успешно защитил диплом и получил звание инженера. Но работать по специальности ему не хотелось – слишком уж мало зарабатывают инженера. В стране началась перестройка, и многие предприятия или уже закрылись, или не знали, что их ожидает завтра. Поэтому Николай спрятал диплом в папку и остался на своей старой работе.

Свадьбу отпраздновали в небольшом кругу в доме родителей Николая. Со стороны Наташи никто не приехал. Брату было некогда, а больше родственников у неё и не оказалось. Хотя в родном городе у неё ещё жили дядя с тётей, но они, сославшись на плохое здоровье, прислали только красивую поздравительную открытку. «Они добрые, Коля, только так лучше», – извинилась за них Наташа.

Наступили счастливые, супружеские будни. Хотя Николаю они казались не буднями, а сплошным праздником. Проснуться рядом с любимой женщиной, с утра вдыхать её запах, вместе завтракать, потом целый день скучать по ней, затем вместе ужинать, а вечером прогуливаться на свежем воздухе, ходить в кино или сидеть в стороне и наблюдать, как она делает домашние задания… Да хотя бы и просто быть вместе – что может быть прекрасней?!

Наташа продолжала учёбу на вечернем отделении института. По вечерам, когда её не было дома, Николай занимался хозяйскими делами. Они арендовали небольшую времянку на краю города, и Николай то заготавливал на зиму дрова и уголь, то вытирал пыль и мыл полы, то бегал по магазинам, а потом встречал жену на остановке. Наташе дома почти ничего не оставалось делать. Немалой проблемой стало, правда, большое расстояние между местом работы, Наташиным институтом и домом. Ежедневно у них уходило несколько часов на поездки в городском транспорте.

Чем ближе к защите диплома, тем труднее давалась Наташе учёба. Причина крылась в её психическом состоянии. Стало проявляться совершенно необъяснимое изменение настроения. Безудержная радость могла вдруг смениться в ней беспричинной грустью. Она замыкалась в себе, не реагировала на попытки Николая развлечь её. Вначале такие случаи были довольно редки, но примерно через полгода замужества стали повторяться всё чаще. Николай боялся их и очень переживал за Наташу.

Что он только не придумывал, чтобы развлечь жену: водил её на самые смешные кинокомедии, покупал журналы с пёстрыми обложками, старался во время Наташиных приступов вести себя спокойно и ненавязчиво, при этом всячески показывая ей свою готовность помочь. Иногда его усилия приносили результат, Наташа начинала улыбаться. Но чаще всего ничего не помогало. Она сидела рядом с ним в кино или рассматривала страницы журнала, но с её лица не сходила печать глубокой грусти.

Николай решил сходить с женой к врачу-психиатру. Вначале Наташа категорически отказывалась. «Мне самой надо разобраться в себе», – говорила она. Но после длительных уговоров всё же согласилась. Врач побеседовал с ними, назвал это состояние депрессией, дал несколько добрых советов и выписал лекарство. На некоторое время состояние Наташи улучшилось, потом опять стало хуже. После повторного посещения врача и обстоятельной беседы с ним, решили Наташину дипломную работу отложить на год. Она оформила академический отпуск. Тем не менее легче не становилось.

Николай был в отчаянии. Он не знал, что делать. Мужчина метался от одного врача к другому, спрашивал совета у каждого, кто имел хоть какое-то представление о депрессии или был знаком с людьми, больными депрессией. Каждый из знатоков что-то советовал, но ничто не приносило существенного улучшения.

Ко всему прочему отсутствие собственного жилья вносило свой вклад в удручающее настроение Наташи. Времянка, в которой они жили поначалу, оказалась сырой и холодной. Они решили искать другую. Другая оказалась получше, но ею владели невыносимые хозяева. Николай как-то поймал их шестнадцатилетнего сына, подглядывающего за молодыми людьми вечером через щели в оконных ставнях. Николай отругал парня за неприличное любопытство, но уже назавтра хозяин устроил скандал. После этого их сын вообще обнаглел. Потом Николай и Наташа поселились в одной комнате большого дома. Хозяин квартиры расселил в каждой комнате по квартиранту, им было тесно: поутру одна очередь стояла в туалет на улице, другая к плите на кухне. Держать же плитку в своей комнате хозяин запрещал. Скопление народа, нервозная обстановка на кухне, плохая звукоизоляция между комнатами и, наконец, приставание одного из квартирантов к Наташе ухудшили из без того плохое состояние женщины.

Вот тогда они и решили сменить место жительства. Если у Наташи есть свой дом, то зачем же им скитаться по квартирам? А работу, если не инженером, то мастером, прорабом или, на худой конец, опять слесарем Николай найдёт хоть где. Были бы руки. Так они оказались в Наташином городе, в ее родном доме.

На следующее утро, по прибытии на новое место жительства, Николай решил поближе познакомиться с обстановкой. Кроме уже увиденной прихожей и просторной кухни, которая была одновременно и столовой, им принадлежал ещё зал, маленькая бывшая спальня родителей и ещё меньшая Наташина комната. В ней они и ночевали.