Текст книги "Боже, Божена!"

Дело было в Лондоне. Одна блогерша, она же – гуру стиля, попросила познакомить ее с кем-нибудь из моих знакомых, а то не с кем общаться на чужбине. Я пригласила на ранний ужин в «Мари Ванну» лучшую подругу, дочь прекрасного советского писателя. Диспозиция такая: гуриня любит шампанское. А мы с подругой вообще не пьем.

Каждый заказал себе по горячему. Гуриня потребовала пузырьков. Беседа не заладилась, и вскоре мы решили разойтись. И гуриня, прямо как в анекдоте, решила уйти с тортом, только не для тети Песи, а для своей дочки. А мы, вечно худеющие, от десерта храбро отказались.

И вот приносят стофунтовый счет. И блогерша сразу же предлагает: «Ну что, давайте на троих?» Быстро сориентировалась, черт возьми. Выгодное это дело – выносить такие предложения. Получается, мы оплачиваем и ее торт, и ее шампанское. А с хрена ли, решила я и, рискуя попасть в ее рубрику «Манеры и этикет» как пример адского моветона, сказала: «А дай-ка счет посмотреть, сколько там с меня». С меня оказались жалкие 20 фунтов, которые я и внесла, одновременно сказав подруге: «С тебя 22». А гурине пришлось оплачивать и шампанское, и тортик из личных средств.

А посему совет: если у вас посиделки с не самыми проверенными девочками, то заранее попросите официанта: «Посчитайте мне отдельно». Если же прототип вашего мужчины – Евгений Киселев и не заплатить за всех ему стыдно, работайте на опережение: в момент выноса счета быстро и громко говорите: «Ну что, ребята, скидываемся?»

Есть правило: кто богаче, тот и платит. Справедливо ли оно? На мой взгляд, ключ к такого рода задачам – это не только финансовое положение участников застолья, но и его обстоятельства.

Если вы девочка (лет эдак пятидесяти), ужинаете с девочками (от сорока до шестидесяти), но в этот раз не при деньгах, известите подруг заранее. Попросите взять вас на дружеское содержание до конца месяца. А потом не забудьте или отдать деньги, или пригласить на ужин уже за свой счет. Если подружки сильно богаче вас; если они позвали вас в ресторан по своему выбору; если они знают, что вы не потянете ресторан и ужин и предлагают заплатить за вас – не пыжьтесь. Просто внесите посильную лепту. 1000 рублей. Не заказывайте самое дорогое, если не готовы оплатить весь стол. В крайнем случае оставляйте чаевые в размере той же тысячи. Нет ничего стыдного в том, чтобы говорить: «Мне это не по средствам». Нужда, как писал Пушкин, не так страшна, как кажется, главное – переживать ее достойно. Продолжайте принимать приглашения. Приглашение – это не «Пойдем посидим в «Марио» или «Не хочешь ли заехать в «Живаго»?», а «Дорогая Божена, мы хотели пригласить тебя поужинать/ на кофе/на ланч».

Если от собеседника что-то нужно вам и именно вы – инициатор предложения, то тут без вариантов: вам и платить. Много лет назад меня позвала в «Пушкинъ» известная ныне благотворительница и журналистка. Что-то ей от меня надо было: информация, контакты. Когда принесли счет, она начала высчитывать, сколько с нее. Я оплатила свою часть, но сильно напряглась. Счет был маленький, и по светскому этикету оплачивать должна была она – она инициатор встречи, информация и помощь нужны ей. Но она же системная благотворительница, а эта публика почти всегда норовит проехать без билета.

И вот вам напоследок исторический анекдот. Как-то раз бывший глава департамента культуры Москвы Сергей Капков пригласил журналистку Женю Милову поговорить по делу. Сел к ней за столик в ресторане «Мост», поговорил, заказал поесть. И откланялся. А Жене, живущей на зарплату, принесли счет. И Женя оплатила. Как должен был повести себя господин Капков? Прислать на следующий день огромный букет цветов в редакцию, конверт с деньгами и открытку с цветистыми извинениями. И тогда бы про этот случай не «раструбили бы по Би-би-си».

Как повела бы я себя на месте Жени? Если бы не была уверена, что это недоразумение, то вызвала бы менеджера, объяснила, что я не заказывала ужин и счет этот пусть адресуют господину Капкову, он личность известная, и найти его не составит труда. Я не поступилась бы ни копейкой из своих сиротских грошиков.

Так ли страшна тусовка, как ее малюют? Следует признать, что помимо экспонатов для Кунсткамеры, в тусовке встречаются и вполне достойные люди, чьи душевные качества вызывают огромное уважение. Вот воспоминание из ранних нулевых.

Мужчина с очками на умном носу стоял в гардероб. Было это в Кремле. Гардеробная каморка не справлялась с аншлагом, и шубы из белой норки, жемчужной норки и палевой норки были навалены друг на друга. Господин с умными очками забурился в меховые недра, выудил красную спортивную куртку с синими полосками и надписью «РОССИЯ» и накинул ее поверх классического черного костюма.

«Какой, – говорю, – ансамбль! И так актуально – Олимпиада же сейчас!» «Эти куртки когда-то бесплатно раздавали», – укоризненно пояснил он. «Правильно, – поддержали его стоящие вокруг миллионеры, – нечего зря дубленку затаскивать, денег же стоит». «Мужчина, мужчина, головной убор забыли», – человека в спортивной куртке настигла гардеробщица и протянула ему алый беретик, утыканный бриллиантами (не исключено, что настоящими). Головной убор тон в тон подходил к куртке. Миллионер минутку поборолся с искушением прифрантиться. Потом вздохнул «не мое» и от чужой ценности отказался. «Ум, честь и совесть списка Forbes», – одобрила я.

Так мы подружились. Точнее, дружила я, а мужчина с умными очками стеснялся сопротивляться моему напору. Когда он выходил из собственного самолета, сердце мое плавилось от нежности и умиления. Это же не хозяин заводов, газет, пароходов, повелитель творога и плавленых сырков начальник, а натуральный бортмеханик! «Кожаные куртки, брошенные в угол!»

Канны. Пыльные пальмы аэропорта частной авиации. Зной такой, что чуть не плавится посадочная полоса. Элтон Джон и Лагерфельд в белом хлопке и льне. А король моего сердца топает весь в черном, такой роковой, такой контрастный! Черные-черные джинсы вольно драпируются в области колен. Черные-черные туфли из мокасин давно перешли в разряд гамаш. А черная-черная футболка от постоянства владельца и щедрого солнца юга Франции приобрела оттенок графита. Я смотрела на него, и так он был прекрасен и по-мужчински мужчинен, что щемило сердце. Великолепная мужская особь, очень мужская особь шла по взлетной полосе. И кожаночка на нем всегда одна и та же, тех еще времен, знаменитого рэкетирского покроя. Видимо, достал с московской товарной биржи, и все никак ее не сносить.

Однажды он напугал меня до полусмерти – пришел в новых джинсах и в новой куртке. Причем не черного цвета. Представьте себе мой ужас – не могу же я любить щеголя и франта! Была у меня детская страсть к мышиному жеребчику, чье неправдоподобное единение галстука с рубашкой напоминало о картинах старых мастеров, так вот оказался он капризулей и бабой. Не должен мужчина быть произведением искусства. По крайней мере, снаружи, это еще когда Овидий заметил.

– Купил? – ужаснулась я, глядя на новые штанцы.

– Ну, уж сразу купил. Подарили…

– Слава богу, это ты. Кабы не моя старая знакомая – черноватенькая футболка, таки не узнала бы тебя. Ты старую куртку-то, – говорю, – не выбрасывай, сын доносит.

– Кто старая? – оскорбился король. – Не старая она вовсе. Просто вид у нее такой.

И в доказательство своей правоты на другую неделю вернулся к верной, старой на вид кожанке, – все-таки постоянство в привязанностях было определяющей чертой его натуры. Волею судеб мы стали меньше общаться. Но я скучаю по нему. Каким он вписался в мою эмоциональную память? Идет по трапу человек в неопределенного цвета футболке. Ладони у него мощные. От коренастой фигуры веет основательностью, мужской надежностью. И кожанка у него такая… вовсе не старая.

Еще не отбила я у вас желание быть знаменитыми и популярными? Зовет к себе тусовка, манит? Вот вам про обратную сторону Луны и изнанку обложек таблоидов.

Как понять, что в толпу затесался кто-то известный? Его узнают, к нему стремятся приблизиться, хотя бы постоять рядом, а то и взять автограф, запилить селфи. Таких людей не счесть. Поклонники и обожатели есть у каждого мало-мальски публичного человека, у футболистов таких – целые страны и континенты, называют они себя фанаты, и вреда от них, кроме выговоров ФИФА да десятка травмированных случайных прохожих, нет. Музыкальные идолы и кинозвезды обросли миллионами обожателей – казалось бы, что здесь плохого? Да ничего. Кроме того, что от обожания до ненависти – один шаг, а от здорового интереса к жизни другого человека до психической зацикленности на нем – немногим больше.

Вы удивитесь, но среди нас ходят те, кто готов тратить собственную жизнь на ненависть к лично незнакомому, но известному человеку. Неприязнь у таких персонажей довольно быстро принимает характер болезненной одержимости, – «такую неприязнь испытываю, – кушать не могу». И одержимые тратят жизнь, время и даже деньги на обливание мини– и макро-селеба помоями в Интернете, поиски компромата, сочинение «уток» и набрасывание клеветы на вентилятор, который разносит всю эту дрянь по миру. Этих особо одаренных ненавистью людей называют хейтерами, или сетевыми глистами. Отношение селебов к ним с годами менялось.

«Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке», – писал Булгаков. «Судьба по следу шла за нами, как сумасшедший с бритвою в руке», – вторил ему Арсений Тарковский. Мощно сказано. Приятно почитать про любовь и судьбу, которые с бритвой и ножом преследуют героев и наскакивают на них в переулках. И совсем неприятно, когда не аллегории, а реальные люди охотятся за тобой, стремясь причинить вред, больше вреда, еще больше… и никогда не останавливаются на достигнутом.

Когда-то только зародившееся явление хейтерства чрезвычайно поразило и расстроило тех, кого оно коснулось. Селебы обижались на хейтеров, отвечали им, читали комментарии на «Сплетнике» и «Багине» и крайне удивлялись, прям-таки обалдевали: ну как такое может быть? Они никому ничего плохого не делали, а их реально ненавидят, обсуждают каждое телодвижение, пишут гадости про детей.

Белоника сдеанонила белорусского кулинарного хейтера, Света Бондарчук – фыркнула на мариванн из Бирюлева, Константин Ремчуков пришел заступаться за породистые бриллианты жены. Оксана Лаврентьева расстраивалась. Позже селебы перестали давать ненавистникам сдачу публично, но всех интересовало, кто эти больные люди, почему они такие озлобленные, откуда у них столько сил, времени, а иногда и денег, чтобы бросать их в вонючий костер ненависти к незнакомому человеку. Это обсуждалось на тусовках, за кофе.

А потом прошло время, и селебы к хейтерам охладели. Подумать только – люди тратят единственную жизнь на обсуждение других людей, на розыски, поиски, бесконечное словоблудие. Ну и пусть идут лесом, ведь так было всегда – одни что-то делают, а другие их обсуждают. Напряжение как будто бы спало, и хейтеров стали считать безопасными. Продлилось это сомнительное перемирие ровно до тех пор, пока из колонии хейтеров, этих сетевых глистов, не выползло гораздо более страшное явление – сталкеры. Люди, преследующие объект, на котором зациклены, в реале.

Напрашивается вопрос: где та грань, что отделяет хейтера от сталкера? На первый взгляд все просто. Сталкеры – действительно, по-настоящему психически больные люди. Но спрашивается: люди, посвящающие двадцать часов в сутки сидению за компом и обсасыванию чьей-то личной жизни, – они какие? Нормальные? Здорова ли Наталья Гэ, которая обзванивает все диспетчерские в районе Малой Бронной, чтобы узнать, действительно ли у меня в доме была авария газа или я вру, чтобы поинтересничать? (Представила себе процесс интересничанья: «А мне муж вот такой брильянт подарил!» – «А мне – «Бентли!» – «А у нас в доме авария газопровода! Что, съели?! Нечем крыть?»).

Будем считать (поскольку иных рекомендаций нет), что водораздел между сталкерами и хейтерами – выход в реал с целью вступления в контакт с предметом своего обожания или ненависти.

Примеров психопатов-сталкеров в мире полно, простор для изысканий психиатров – бескрайний. Самые известные случаи со скорбным финалом – истории Леннона и Кеннеди. За далеко не такой известной Ребеккой Шеффер поклонник следил три года и все-таки застрелил актрису, решив наказать ее за безнравственность после увиденной в кино постельной сцены с ее участием. Некий придурок Джон Уорнок Хинкли-младший попытался убить Рональда Рейгана, надеясь впечатлить этим Джоди Фостер. Бездомный Уильям Стейнсфилд донимал Памелу Андерсон. Пятидесятилетний разносчик пиццы присылал по пять писем в день, конфеты и, естественно, пиццу актрисе Гвинет Пэлтроу. Бывший морской пехотинец доставал своей любовью и обещаниями жениться Холли Берри. Разведенная мать четверых детей гонялась за Ричардом Гиром в полной уверенности, что им суждено быть вместе. Анну Курникову сделал своей целью некий Уильям Лепешка, пытавшийся пробраться к ней в дом. Персонаж, гоняющийся за Николасом Кейджем и пойманный самим актером, стоял на социальной лестнице страшно высоко по сравнению со своими коллегами-сталкерами – по профессии он был мимом.

Обычно же преследователи профессии, как и работы, вообще не имеют, им вполне хватает своего увлечения. Мадонна, Бритни Спирс, Шэрил Кроу, Аврил Лавин, Уитни Хьюстон, Сандра Баллок, Линдси Лохан, Пэрис Хилтон, Кира Найтли – у каждой кинозвезды, у каждого телеведущего есть назойливые и в разной степени опасные сталкеры. Наследницу империи Трампа и ее мужа два года преследовал 28-летний Джастин Масслер, сначала – посредством интернета, потом – угрожая самоубийством.

Чудом выжившая после десяти ножевых ранений американская актриса Тереза Салдана добилась принятия закона против преследования, который с 1993 года действует во всех штатах США. А что делать нашим звездам? В России человека можно наказать лишь в том случае, если преступный умысел уже, так сказать, воплотился. А что делать, если преследование есть, а трупа нет? В нашей стране-то нет статьи за преследование, нет закона, запрещающего приближаться к тому, кто пожаловался на причиняемое беспокойство, и нет принудительного лечения таких «беспокоящих» в психушках. Что делать Сергею Безрукову, у которого есть персональный сталкер Юлия Неслер, льющая в адрес Сергея потоки дерьма, реально больной человек? Безруков написал заявление в полицию, и у безумной девы арестовали компьютер, но разве это нерешаемая проблема для сумасшедшей? И вот день за днем неиссякаемые потоки ненависти со стороны психопатки льются в адрес семьи с маленьким ребенком.

В России сталкерство и вовсе обрело национальный колорит: если в Америке преследованиями занимаются чаще всего люди, съехавшие головой на почве любви к объекту, то в России главный двигатель прогресса – ненависть.

Дуне Смирновой после скандала с аутистами, которых якобы не пустили в театр, сталкер поджег дверь квартиры. Это типичный сталкер-немезидыч. Дуня, дескать, возвела напраслину на старика главного режиссера, а он, сталкер, обязан ее наказать. Какой-то ненормальный помешался на блогерше miumau и пытался залезть к ней через балкон (в Германии, на минуточку!). Потом он писал – предлагал себя в качестве мужа, считал, что приносит счастье. Попробуй откажись – залезет в квартиру, обольет кислотой. Германия, надо сказать, – это не Россия: в Европе понимают опасность зацикленного сумасшедшего. Личного психа miumau отвадили быстро, а у нас полиция отвечает: вот убьет, тогда и приходите.

Получается, опасность – есть, защиты – нет. Можно окружить себя телохранителями и охранными собаками, чтобы псих Юлия Неслер в минуту окончательного душевного потрясения не смогла развернуть кровавую драму. Хотя пока что Юлия Нестлер относится к хейтерам. Станет ли она сталкером, остается только гадать. Честно говоря, переход от хейтерства к сталкерству – вопрос медицинский, и мнения тут могут быть разные – как, например, совершенно разные мнения врачей по поводу перерождения доброкачественной опухоли в злокачественную. Одни говорят: это вполне вероятно. Другие: такого практически не бывает. Или старая поговорка про лающую собаку, которая не кусает, – все ей верят, как евреи Моисею, но полным-полно случаев, когда собака и лаяла, и кусала. И вопрос, станет ли онанист-хейтер фроттеристом-сталкером (или сталкером-насильником, или сталкером-убийцей), остается открытым.

Тут стоит подумать над взаимосвязью хейтеров и сталкеров. Казалось бы, хейтеры, это как бы безобидные сетевые червячки, обсуждающие кутикулы и укладки селебов. Вот только помимо этого они занимаются кое-чем еще – науськивают сталкеров.

Вот совсем недавно в сетевой помойке появилось предложение помочь Елене Гусинской расправиться со мной руками сталкера. Говорят, даже больших денег не будет стоить. А Ника Белоцерковская передала в пользование хейтерам свой телеграм-канал, чтобы расправляться со мной их руками.

Без хейтера сталкер, быть может, даже и не догадывался о существовании своей «цели». А тут он в поиске точки приложения сил заходит в интернет и сталкивается там с деятельностью хейтера, по итогам которой узнает о существовании человека, который его личный враг номер один. Допустим, хейтер пишет: гражданка Б. ненавидит русский народ, ненавидит каждого из нас, каждого! «Каждый» с его плохо скроенной головой читает это и понимает, что он-то и есть тот самый, кого ненавидит гражданка Б. А это значит, что гражданке Б. надо показать, где раки зимуют, показать как следует, чтоб было ей неповадно в дальнейшем ненавидеть русский народ в его лице. Именно поэтому указующую роль хейтера, как рулевого сталкера, нельзя недооценивать, а известность у них при этом нулевая.

У меня есть своя собственная личная помешанная – бывшая анестезиолог из 20-й больницы. Болезненно одержима мной, что подтверждает ее бывший муж, не только ее поступки и записи. Судя по следам этой безумной на всевозможных форумах, она мечтала (а может, и все еще мечтает), стать It-girl, и чтобы муж (слава Богу, уже бывший) стал мэром, и ей бы все кланялись, и золотая рыбка была бы у нее на посылках. У нее идея-фикс: «Я во всем лучше, чем Божена». Я, кстати, не возражаю. Готова, чтобы обезболить воспаленную психику, признать, что и бриллианты у меня мутные, и шуба дырявая, и фигура плохая, и квартира говно… (И далее по списку). Это же клинический случай – соперничество с незнакомым интернет-персонажем. Ильф и Петров описывали этот диагноз, как соперничество с Вандербильдихой, но я даже на Вандербильдиху не тяну.

Конечно, благополучный и здоровый человек помешаться на постороннем мимокрокодиле не может. Если копнуть биографию моей персональной сумасшедшей (а нам пришлось забираться в эту помойку, это был вопрос безопасности, когда начались персональные преследования), то на свет божий вылезают ну очень говорящие детали.

Младшего ребенка у персональной помешанной забрали по суду. До этого она бросила его сама на много лет, укатив искать лучшей доли в Голландию. Старший сын сбегал от нее, – искали всей страной, в газетах местных печатали. И это еще цветочки, там всплывало такое…. Казалось бы, в ее собственной жизни столько проблем, что надо все время и силы бросать на их решение. Но вместо этого она часами сидела, и думаю, что продолжает сидеть, в интернет-помойках. Одно время она модерировала форум, посвященный ненависти ко мне, собирала у себя таких же одержимых. Она распространяла и распространяет клевету обо мне, она грозилась продать свой браслет и заказать мое убийство, – мне пришлось делать публичное заявление. Но страшно другое: она всеми силами подпитывает нездоровый интерес ко мне другой сумасшедшей – настоящего сталкера. Она науськивает. И вот это уже не просто беда, а полномасштабная катастрофа.

Сталкер

Настоящая обезумевшая сталкерша называет себя «княгиней Риной Наумовой-Дэвис», потомком Петра Первого, еврейкой, чеченкой, представительницей родовитого тейпа, главой банка, хозяйкой ювелирной компании… Если почитать, что она несет в интернете, сомнений в ее диагнозе не останется. Я ее помню лет пятнадцать как минимум.

2004 год. У входа на светскую вечеринку ко мне прилипает какая-то неопрятная деваха, просит сфотографироваться с ней, а затем пытается «сесть мне на хвост и пролезть внутрь закрытого мероприятия». Мол, она со мной. Я тогда стушевалась и даже сфотографировалась с ней. А Ксения Собчак не растерялась, дернула меня за руку и кышкнула девицу. Прошли годы. За это время неряха цыганской наружности из мелкой аферистки превратилась в настоящую социопатку и стала преследовать меня сначала в Интернете, а потом – в реальности.

Как-то раз на 9 Мая она явилась ко мне под дверь вместе с мужем и детьми. Прикрываясь детьми, как арабские террористы. То есть сумасшедший-то сумасшедший, а ассигнаций не рвет, – о прикрытии позаботилась. Ребенка же не пырнешь ножом и не обольешь кипятком. Подъезд у нас был испорчен, стена и дверь – тоже. Заявление мы написали. Видеозаписи сдали участковому. Он выезжал по месту прописки этой особы. Дверь в Москве, естественно, не открыли. Не открыли ее и в Минске, – от неприятностей в России девица сбежала в Беларусь, но и оттуда ее выпнули за неплатежи арендной платы и доведение квартиры знаменитого кардиолога Пристрома до состояния притона.

У нее болезненный бред величия: придумала, что баллотируется в президенты, создала сайт. Называет себя депутатом, подружкой Путина, имеет повышенную «проходимость» – пролезает на тусовки, куда ее звать не звали: один раз явилась в бутик Меркури в Третьяковский проезд, вызвала директора, наплела, что она – помощница Натальи Шкулевой, и потребовала приглашение на закрытый event. Слава богу, директор бутика проявила бдительность, созвонилась с офисом Шкулевой, убедилась в мошенничестве и категорически отказала аферистке во входе.

Но такому жулью – все божья роса. На следующий день моя сталкерша вместе с мужем приперлись на вечер Меркури. Вызвала директора и на голубом глазу говорит: «Это же я, я вчера приходила! Мы же с вами договорились!» «Ничего мы с вами не договаривались», – ответила директор и повелела охране не пущать. Так находчивая особа повышенной проникаемости (в нулевые их называли «профсоюзом халявщиков») дождалась, когда охрану снимут, и все-таки создала иллюзию присутствия в свете в своем инстаграме, – сфотографировалась в предбаннике с Малаховым.

Вообще, фото с селебами – ее модус операнди. Подходит к знаменитости. Просит сфотографироваться. Быстренько постит фотографию в инстаграм или в личный альбомчик. И потом пользуется этими фото, как пропуском в мир богатых и знаменитых. При этом наша героиня не работает, живет вместе с детьми в однушке, влачит существование не просто жалкое, а жалчайшее. Но раз за разом умудряется или намутить, или нааскать приглашение на банкет. В 2020 году ее заметили на приеме в честь юбилея Полада Бюль-Бюль-Оглы, на который организаторы – посольство Азербайджана – ее не приглашали.

Вот так и случилось на Cosmo Moscow 2018. Организаторы лоханулись, и как-то она просочилась туда вместе с мужем, пьяницей и социопатом. В результате там он на меня на меня и напал. Физически.

Вернемся к началу главы. Усилиями интернет-глистов, которые науськивают таких вот сумасшедших, я пожизненно приговорена к охраннику. Везде. Это цена за интернет-популярность.

Резюме этой главы: в реалиях нового дня хейтерство – это подстрекательство. Якобы безопасные болтуны-хейтеры науськивают потенциального сталкера, как собаку на медведя, ату его, кричат, ату! И смеются, довольные – получилось! Получилось взболтать чье-то темное подсознание, сорвать чьи-то еле-еле склеенные нервы, вколоть наркотик ненависти – и запустить безумца по следу живого человека.

Вам это ничего не напоминает? Так действуют идеологи терроризма: обрабатывают слабые мозги глупых девок и на выходе получают семнадцатилетних шахидок. Кто виноват-то, – идиотка, обернувшаяся в шнур со взрывателем, или науськавшие ее вполне вменяемые люди, какими они сами себя считают, что тоже роднит их с нашими «невинными» болтунами-хейтерами?

Есть соблазн и самих хейтеров считать психами, но, во-первых, тогда слишком много психов на душу населения получается, а во-вторых, хейтеры при таком раскладе даже в отдаленной перспективе никогда и ни за что не будут в ответе. Что с психов взять? А вот если посмотреть на хейтерство как на призыв к насилию, подстрекательство – тогда совсем другое дело выходит, не правда ли? Потому что, по некоторым данным, в начале было Слово.

Напоследок хочу предостеречь вас от ошибки – от наивной веры в то, что эти люди просто чересчур навязчивые поклонники, которые ждут у выхода с концерта, посылают букеты и открытки к праздникам, собирают фотки своего кумира. Эту идиллическую картинку, сусальный портрет «Сталкер с букетом ландышей», давно пора забыть к чертям собачьим. Нынче в руках у сталкера совсем не букетик.

Конечно, иметь своего персонального сталкера – один из признаков успеха. Но, поверьте, идти по жизни, лишь на шаг опережая сумасшедшего с бритвою в руке, совсем не забавно. Телохранители, собаки – все это имеет плюсы, но имеет и минусы. Например, с собакой ты чаще выходишь из дома, то есть становишься более уязвимым.

Как говорят евреи: если кто-то заявляет вам, что хочет убить вас, верьте. Он действительно хочет вас убить. И следует признать, что пока селебы совершенно беззащитны перед своими сталкерами.