Текст книги "Воин Рэдволла"

*10*

Услышав удар колокола, армия Клуни остановилась Когда осела пыль, Черноклык подбежал к Клуни: – Они опять звонят в колокол! Ха! Наверное, надеются испугать нас колокольным звоном!

Клуни смерил своего подчиненного ледяным взглядом:

– Заткнись, болван. Если бы ты выполнил приказ, как Сырокрад, мы бы сейчас уже сидели в аббатстве.

Черноклык скользнул обратно в строй. Он надеялся, что Клуни успел забыть о его промахе, но Клуни никогда ничего не забывал Момент внезапности бы я упущен, теперь, значит, остается другое – демонстрация силы. Одного появления вооруженной орды не раз бывало достаточно, чтобы сломить противника; это должно подействовать и на этот раз Вид Клуни во главе его армии неизменно приводил мирных зверюшек в ужас Клуни был искусным военачальником, за исключением тех случаев, когда он терял голову в приступе ярости, но стоит ли приходить в ярость от толпы бестолковых мышей?

Клуни не только хорошо шал, что страх – мощное оружие, но и умел его внушать

Его длинный черный плащ, сшитый из крыльев летучих мышеи, скрепляла у горла устрашающая булавка – кротовый череп. Над боевым шлемом возвышались перья черного дрозда и рога жука-оленя. Из-за опущенного забрала злобно сверкал единственный глаз.

И тут со стены раздался звонкий голос Матиаса:

– Стой! Кто идет?

Вперед с развязным видом выступил Краснозуб и прокричал в ответ

– Эй, вы, разуйте глаза! Перед вами непобедимая армия Клуни Хлыста! Меня зовут Краснозуб, я говорю от его имени

– Тогда говори быстрее, крыса, и проваливай отсюда! – раздался в ответ спокойный голос Констанции.

В наступившей тишине Краснозуб о чем-то пошептался с Клуни, затем вновь вернулся к стенам аббатства

– Клуни Хлыст говорит, что не собирается иметь дело с барсуками. Он хочет говорить с предводителем мышеи Впустите нас, чтобы мои хозяин мог вести переговоры с вашим хозяином.

Краснозуб поспешил ретироваться, поскольку в ответ со стен зазвучали презрительные возгласы и полетели камни. Эти толстые маленькие мыши оказались вовсе не такими мирными, какими казались на первый взгляд.

Крысы, ожидая приказа, смотрели на Клуни, но взгляд того был устремлен на аббата, показавшегося на стене рядом с Констанцией и Матиасом, – по-видимому, он о чем-то тихо с ними советовался. Клуни смотрел во все глаза, – похоже, старик спорил со своими советниками. Они совещались довольно долго. Наконец Матиас подошел к парапету и, указав концом дубинки на Клуни и Краснозуба, произнес:

– Ты и ты. Наш настоятель будет говорить с вами двумя. Остальные останутся снаружи.

Щелчок хвоста Клуни заставил умолкнуть возмущенный ропот его банды. Клуни поднял забрало:

– Мы согласны, мыши. Впустите нас.

– А как же заложники, для безопасности? – прошипел Краснозуб.

Клуни презрительно сплюнул в ответ:

– Ты что, дурак? Думаешь, кучка нелепо одетых мышей может взять меня в плен?

Краснозуб нервно грыз расщепленный коготь.

– Мыши, может, и нет, а барсучиха? Ты хорошо ее рассмотрел?

– Не волнуйся, я за ней наблюдаю. Деревенщина неотесанная, хоть и здоровенная. Не трусь, это мыши честные, они скорее умрут, чем нарушат слово. Предоставь все мне.

Когда Клуни и Краснозуб подошли к воротам, Констанция прокричала:

– Крысы, в знак ваших мирных намерений оставьте оружие и снимите доспехи.

– Зубы ада! – взорвался Краснозуб. – Да как она смеет командовать!

Клуни остановил его суровым взглядом:

– Тихо. Делай что говорят.

Крысы сняли доспехи и оружие, сложив их в кучу на дороге. Матиас крикнул Клуни:

– Если ты и впрямь Клуни Хлыст, то твой хвост тоже оружие. Так что завяжи его потуже вокруг пояса, чтобы невозможно было им воспользоваться.

Сухо рассмеявшись, Клуни искоса взглянул на Матиаса и демонстративно щелкнул хвостом.

– О достопочтенный! – воскликнул он. – Ты поступаешь разумно, прося об этом, ибо воистину ты видишь перед собой Клуни Хлыста.

С этими словами он взял свой хвост в лапы и снял с его кончика отравленный боевой шип. Бросив его на кучу оружия, он обмотал хвост вокруг туловища и завязал его узлом.

– Теперь-то вы впустите нас, мыши? Видите, мы безоружны.

Массивные ворота тяжело приотворились, и крысы прошли в них сквозь лес поднятых дубинок. Ворота за ними тотчас гулко захлопнулись.

Покуда крысы, нагнув головы, шли сквозь длинный, похожий на туннель, коридор, Клуни смог по достоинству оценить толщину стен. Наконец они вышли на залитый солнцем двор аббатства, где их уже ждали Матиас и Констанция. Сзади за крысами, подталкивая их концами дубинок, шли защитники Рэдволла.

Матиас отрывисто скомандовал:

– Оставьте их, мыши. Возвращайтесь на стену, на свои посты.

Не желая оставлять аббата без охраны, мыши медлили исполнять приказ. Клуни насмешливо взглянул на Матиаса:

– Смотри, как надо командовать!

И он неожиданно бросился на оторопевших мышей. Оскалив клыки и выпустив когти, дико вращая единственным глазом, Клуни зарычал:

– Хар-р! Что-то у меня разыгрался аппетит! Убирайтесь на стены, пока не поздно! Хар-р!

Он высоко подпрыгнул, и перепуганные мыши бросились врассыпную.

Констанция остановила Клуни злым окриком:

– Хватит, крыса! Ты пришел говорить с настоятелем, так умерь свою прыть.

Матиас был рад, что шел позади всех и никто не увидел его покрасневших от стыда щек. Клуни разметал защитников Рэдволла, словно ураган – бабочек. Теперь враг знает, что имеет дело с необученными, не проверенными в бою воинами.

По дороге к Пещерному залу Клуни всей шкурой чувствовал враждебность, исходившую от этого мышонка, что шлепал за его спиной в своих слишком больших сандалиях. Ему казалось странным, что такого юнца выбрали командиром. Кроме того, этот сопляк, похоже, совсем не боится Клуни. Впрочем, что об этом думать сейчас – Клуни займется им, когда придет время. А пока он с восхищением смотрел по сторонам. Аббатство – просто пальчики оближешь!

Очень скоро это аббатство будет называться замком Клуни! Звучит недурно! Его владения будут необозримы, власть – неограниченна; конец скитаниям, исполнение мечты: Клуни – король!

При входе в здание аббатства все остановились, чтобы пропустить вперед хорошенькую полевую мышку с подносом в лапах.

– Матиас, я несу перекусить тебе и…

– Спасибо, Василика, поставь поднос на стол, – оборвал ее Матиас.

Краснозуб подтолкнул Клуни:

– Василика, а? Чертовски хороша – как раз для тебя.

Клуни молчал, нагло разглядывая Василику, которая накрывала на стол в Пещерном зале. Она и впрямь прехорошенькая.

Аббат указал на стулья, и все сели, кроме Клуни, который встал у стола, поставив лапу на стул. Он сверлил взглядом Краснозуба, пока тот не встал рядом с ним. Клуни нехотя взял чашку молока с медом и, отхлебнув, выплюнул молоко на пол.

Аббат спрятал лапы в широких рукавах своего облачения и, прищурившись, взглянул на крысу:

– Какая нужда привела тебя в аббатство Рэдволл, сын мой?

Клуни пинком отбросил стул и расхохотался. Когда эхо его хохота замерло под сводами зала, он злобно сказал:

– «Сын мой», ха-ха! Недурно! Я скажу тебе, что мне нужно. Мне нужно аббатство, все целиком, без остатка!

Кресло Матиаса со стуком отлетело в сторону. Вырвавшись из лап пытавшегося его удержать аббата, он бросился вперед.

– Я тебя не боюсь, крыса! Ты не получишь ничего! Ясно?

Сотрясавшегося от гнева Матиаса с трудом усадили в кресло, затем к Клуни обратился сам аббат:

– Прошу извинить Матиаса, он молод и горяч. Но что касается твоего предложения, полагаю, оно не подлежит обсуждению. Если ты со своей армией нуждаешься в пище, одежде, медицинской или какой-либо иной помощи, то мы будем рады предложить ее…

Клуни заколотил лапой по столу, и аббат умолк. Крысиный вожак ткнул лапой в Краснозуба:

– Ну-ка прочти наши условия. Краснозуб развернул старый, потрескавшийся лист пергамента и откашлялся.

– Условия капитуляции, обязательные для всех, кто попадает в лапы Клуни Хлыста или его командиров. Первое: полная и безоговорочная капитуляция. Второе: Клуни предаст смерти всякого, кто осмелится оказать ему сопротивление. Третье: все захваченное имущество переходит в полную собственность Клуни Хлыста. Дома, запасы провизии, земли и все живые существа, населяющие их…

К-р-рак! Не в силах больше сдерживаться, Матиас ударил дубинкой по листу пергамента, разодрав его пополам. Не успели обрывки упасть на пол, как Краснозуб с рычанием прыгнул на Матиаса.

Массивная лапа тотчас схватила крысу и прижала к полу. Оглушенный Краснозуб затравленно смотрел на возвышавшуюся над ним Констанцию.

– Зачем связываться с мышонком? Такой силач наверняка справится со старой барсучихой. Ну что, померяемся силой?

– Констанция, отпусти его, – вмешался аббат. – Не забывай, мы не вправе нарушать законы гостеприимства.

Краснозуб поднялся на дрожащих лапах и опасливо попятился подальше от барсучихи.

– Аббат, я жду твоего ответа до завтрашнего вечера, – сказал Клуни как ни в чем не бывало.

Обычно незлобивый, аббат: рассердился не на шутку. Глядя Клуни прямо в его единственный глаз, он процедил сквозь зубы:

– Мне не требуется столько времени, крыса. Я отвечу тебе сразу. Ты посмел явиться сюда со своей шайкой и предъявить нам условия, угрожая смертью и рабством? Запомни: пока мы живы, ни ты, ни твоя армия не ступите на землю Рэдволла! Мы будем обороняться до последнего – вот тебе мое слово.

Клуни презрительно ухмыльнулся и пошел прочь. На лестнице между Пещерным и Большим залами он остановился и обернулся. Его голос разнесся по обоим залам:

– Тогда умрите все до последнего. Вы отвергли мои условия. Теперь узнаете, что такое гнев Клуни. Вы будете молить о скорой смерти, но придется долго мучиться, прежде чем я убью вас!

И тут случилось такое, о чем еще долго будут рассказывать в аббатстве Рэдволл.

Собрав всю свою силу, Констанция обхватила лапами огромный обеденный стол Пещерного зала – со стола посыпалась на пол посуда вперемешку с едой. Подняв его высоко над головой, Констанция проревела:

– Убирайтесь, крысы! И торопитесь, не то я нарушу законы гостеприимства, хотя потом придется просить прощения у аббата. Вон отсюда, пока целы!

Клуни быстро зашагал вверх по лестнице, за ним, нервно хихикая, поспешил Краснозуб. И тут Клуни как вкопанный остановился перед гобеленом.

– Кто это? – еле выдавил он из себя. Матиас проследил за его взглядом и, подойдя к гобелену, указал лапой:

– Ты имеешь в виду его? Клуни тупо кивнул.

– Это Мартин Воитель, основатель нашего Ордена. Мартин был храбрейшим воином. Будь он здесь сегодня, он давным-давно выхватил бы свой меч и тебе с твоими приятелями сильно бы не поздоровилось.

Ко всеобщему изумлению, Клуни, не усмехнувшись, не сказав ни слова, пошел прочь. II до самых ворот он шел словно слепой.

Закрывая за Клуни и Краснозубом ворота, мыши притихли

– Стройся! Марш назад, в лагерь, – скомандовал Краснозуб.

Клуни недоуменно покачивал головой.

Мартин Воитель! Его преследователь из кошмарного сна! Что бы это значило?

Краснозуб не успел отойти далеко, как его окликнули со стены аббатства. Он обернулся и поднял голову. Комок гнилых овощей, завернутых в остатки условии капитуляции, угодил ему прямо в морду. Яростно смахивая зловонное месиво, он увидел свесившуюся со стены Констанцию – ее полосатая физиономия расплылась в довольной улыбке. С издевательской усмешкой барсучиха прокричала:

– Заходи, крыса, не забывай! Я всегда рада тебя видеть. Мы с тобой не договорили, я жду не дождусь, когда мы закончим разговор.

Пока Краснозуб собирался с мыслями, чтобы достойно ответить, Констанция уже исчезла со стены.

*11*

Вечером того же дня брат Альф, стоя в карауле на стене аббатства, заметил, что в зарослях папоротника на опушке Леса Цветущих Мхов что-то шевелится. Сразу же послали за Матиасом и Констанцией. Они стали всматриваться туда, где брат Альф заметил подозрительное движение.

– Вон там, справа от осины. Смотрите, папоротники опять шевелятся.

Матиас видел в темноте лучше остальных и первым разглядел катавшегося по траве ежа.

– Это Амброзии Пика, он ранен. Быстрее! Надо спуститься к нему.

– Постой, а вдруг там засада, – остановила его Констанция.

– Не можем же мы бросить бедного Амброзия, ведь он умрет! Мы должны что-то придумать.

Барсучиха легла, положив голову между передними лапами.

– Да, надо подумать.

Мыши, размышляя, что же делать, уселись на пол, но Матиас тут же вскочил:

– Придумал! Ждите меня здесь, я мигом. Брат Альф со вздохом посмотрел вслед Матиасу, быстро шлепающему своими огромными сандалиями.

– Не опоздать бы. Амброзии уже не шевелится.

Но Матиас уже возвращался и вел за собой полдюжины кротов.

Их старший выглянул за стену, прикидывая расстояние до Амброзия, и, царапая когтем по стене, сделал какие-то подсчеты. Затем он повернулся к Матиасу:

– Сдается мне, твоего дикобраза можно вытащить. Ты только за ворота нас выведи и стой на стреме.

Повернувшись к своей артели, Кротоначальник – это был его официальный титул – принялся обсуждать ширину хода, твердость грунта и прочее, что нужно знать любому землекопу, прежде чем начинать работу.

Матиас прошептал Констанции и брату Альфу:

– Кротам часто приходится выручать тех, кого завалило в норе. Нам остается только стоять на страже у юго-восточного прохода в стене.

– Чего же мы ждем? Идем скорее! – устремилась вперед Констанция.

Они бесшумно выскользнули через маленькую, выкрашенную в зеленый цвет железную дверь. Еж по-прежнему лежал примерно в сотне мышиных шагов от них.

Кроты размотали веревку. Под наблюдением Кротоначальника двое его подчиненных принялись копать.

Через минуту на том месте, где они только что стояли, появился холмик, а сами землекопы пропали из виду.

Вскоре из ямы высунулся влажный нос:

– Все в ажуре, начальник. Ни тебе корешков, ни камушков. Можно двигать дальше.

Кротоначальник с остальными землекопами двинулся к норе.

– Значит, так, я впереди, Десятник с Опушкой – за мной.

Почтительно опустив нос, он повернулся к Матиасу и Констанции:

– А вы, господа хорошие, здесь обождите.

Констанция ловила своим чутким носом ночной ветер, Матиас прислушивался к ночным звукам. На поверхности земли образовался продолговатый холмик, продвигавшийся все ближе к Амброзию. Ночь была тиха и спокойна, но Матиас и Констанция все время были начеку, понимая, что, если они потеряют бдительность, все их предприятие может плохо кончиться.

Матиас прошептал взволнованно:

– Смотри, уже исчез! Должно быть, они втащили его в туннель.

Землекопы вернулись на удивление быстро. Они вылезли из норы, волоча ежа на перекинутых через плечо веревках, и отказались от помощи, которую им предложили Констанция и Матиас.

– Не, не надо, только лапы понапрасну замараете, – сказал Кротоначальник, сморщив нос.

Раненого доставили в лазарет аббатства, где ежом занялся аббат Мортимер. У Амброзия была длинная рваная рана, она тянулась от уха до кончика передней лапы.

Аббат промыл рану и приложил к ней припарку из трав.

– Нет никаких оснований для беспокойства, брат Альф. Амброзии Пика – это кожа да иглы. Старик крепок, словно булыжник. Смотри, он уже приходит в себя.

Еж и впрямь забавно хрюкнул, несколько раз свернулся и развернулся, потом открыл глаза и огляделся.

– Ой, как ухо болит! Отец настоятель, не дайте страждущему помереть от жажды, принесите орехового эля, – взмолился Амброзии.

Видя, что их старый друг вне опасности, все присутствующие с облегчением расхохотались.

– Ох-хо-хо, так-то лучше, – заметил Амброзии, выдув несколько кружек эля. – Ну что ж, я сделал все, как мне было велено, обошел всех, кого только мог. Короче говоря, около полудня пришел я к дому Полевкинсов. Только я сообщил им скверную новость – тут, чтоб мне лопнуть, этот маленький плакса Колин Полевкинс забегал по дому с воплями, причитая, мол, теперь всех их перережут прямо в постелях. Хотите верьте, хотите нет, но Колин словно свихнулся, никак было его не унять. Ну и вот, на шум в доме примчалась стая крыс, – должно быть, промышляли неподалеку. Не успели мы и рты открыть, как они набросились на нас, так что мне оставалось только свернуться и выставить иглы. Крысы схватили плаксу Колина и его родителей, но старого Амброзия Пику им было не сцапать, нет! Тогда один из разбойников ткнул меня железным прутом от церковной ограды. Решили, что я мертвый, и бросили – слишком колючий, говорят, нельзя жрать. Семью Полевкинсов они утащили, а я подождал, пока все утихнет, и пополз в аббатство… Эй, а не осталось ли чего в кувшине? Мне для поправки эль нужен, отец настоятель, а то меня от ран лихорадка бить начнет.

Матиас с грустью склонил голову: семья Полевкинсов в плену, их ожидает смерть или рабство. Правда, спасение ежа воодушевило Матиаса, и он уже собирался открыть рот и сказать, что они с Констанцией добровольцами идут в церковь святого Ниниана – спасать пленников, но барсучиха словно прочла его мысли:

– Матиас, даже не думай об этом. Не надейся, что сумеешь увести Полевкинсов из-под самого носа Клуни. Ты храбр, но постарайся быть благоразумным, не теряй голову и побереги свою жизнь.

Поразмыслив, Матиас понял, что барсучиха права. Все уже разошлись спать, а он еще долго сидел и думал. Потом он побрел в Большой зал и встал перед гобеленом. Матиас не сразу осознал, что вслух разговаривает с Мартином Воителем.

– О Мартин, что бы ты сделал на моем месте? Я знаю, что еще очень молод, я еще только послушник, даже не член Ордена, но ведь и ты был молод. Я знаю, как бы ты поступил! Ты бы надел доспехи, взял свой меч и бился с разбойниками, и они бы отпустили Полевкинсов или погибли все до одного. Но, увы, те времена миновали. У меня нет волшебного меча – только советы старших.

Матиас опустился на холодный каменный пол. Он грустно смотрел на величественную фигуру Мартина Воителя – такого храброго и непреклонного. Потом он посмотрел на свою мешковатую одежду и огромные сандалии и почувствовал свою беспомощность.

Легкое прикосновение мягкой лапки заставило его обернуться. Это была Василика.

– Не грусти, Мартин Я знаю, ты храбр и благороден Ты станешь великим полководцем. Придет время, и Рэдволл будет восхищаться тобой. Ты – настоящий Воитель

Матиас высоко поднял голову, словно став выше ростом Он помог Василике подняться и поклонился ей.

– Василика, как мне отблагодарить тебя за твои слова? Ты ведь и сама необыкновенная мышка. Но уже поздно, иди отдыхать. Я, пожалуй, побуду здесь еще немного

Мышка сняла со своей головы ленту, это была ее любимая – бледно-желтая лента с узором из васильков. Она повязала ее на правую лапу Матиаса, чуть выше локтя. Лента дамы для ее рыцаря!

Затем она бесшумно выскользнула из зала. Матиас чувствовал, как сильно бьется в его груди сердце. Он повернулся к Мартину

– Спасибо тебе, Воитель. Ты говорил со мной ее устами и дал мне совет, которого я просил

*12*

Клуни сидел в церкви святого Ниниана на куче хлама, оставшегося от кафедры. Красногуб, Темнокогть, Сырокрад и Черноклык развалились у его ног на рваных подушечках для коленопреклонения. Клуни опять был в странном настроении. Он не проявил никакого интереса к пленникам, просто приказал сторожить их, пока не найдет времени подумать, что с ними делать.

Почти все крысы, кроме караульных, спали на церковных хорах.

Командиры с опаской смотрели на Клуни. Его длинный хвост нервно дергался из стороны в сторону, единственный глаз был устремлен на резного орла, крыльями поддерживавшего прогнивший пюпитр. Наконец Клуни взглянул на командиров и заговорил:

– Найти Призрака. Привести его сюда.

Темнокогть и Черноклык бросились выполнять приказ.

У хозяина есть план! Как всегда, гениально простой и безупречно коварный.

Призрак служил Клуни много лет, но никто не знал, крыса он, ласка или нечто среднее. Он был мускулист и гибок, гладкий мех, покрывавший его длинное жилистое тело, был чернее безлунной ночи. Его черные, без блеска, как у мертвеца, глаза сильно косили.

Он бесшумно встал перед своим начальником. Клуни был одноглаз, но очень зорок, однако даже он едва сумел различить в церковном мраке неясный силуэт.

– Это ты, Призрак?

Ответ прозвучал словно шелест шелка по гладкому камню:

– Это я, Клуни. Зачем ты звал меня? При звуке этого голоса крысы вздрогнули. Клуни подался вперед:

– Ты видел стены аббатства?

– Я был там. Призрак видит все.

– Можешь ли ты на них забраться?

– Я не знаю зверя, который мог бы на них забраться.

– Кроме тебя?

– Кроме меня.

Клуни сделал хвостом приглашающий жест:

– Подойди поближе. Я скажу тебе, что мне от тебя нужно.

Призрак уселся на верхней ступеньке кафедры, и Клуни заговорил:

– Залезешь на стену аббатства, только будь осторожен, там полно часовых. Ты не должен попасть в плен. Тебе не нужно нападать на сторожку и пытаться открыть ворота – они слишком хорошо охраняются, так что можешь о них забыть.

Призрак ничем не показал, что Клуни, сам того не зная, словно бы читает его мысли; он оставался неподвижен и безмолвен.

Клуни продолжал:

– Как только залезешь на стену, пробирайся к главному входу в сам монастырь. Если дверь заперта – открой, не нужно тебе объяснять как, но бесшумно. Ты должен попасть внутрь. Первая комната, сразу за дверью, – главная, мыши называют ее Большим залом. Войди в нее, повернись налево, на стене перед собой увидишь длинный гобелен. А теперь слушай внимательно. В правом нижнем углу гобелена изображена мышь в доспехах, опирающаяся на большой меч. Вот эта мышь мне и нужна! Вырежи, вырви, отгрызи – и принеси мне. Эта мышь должна быть у меня в лапах! Без нее не возвращайся.

Крысы, подслушавшие разговор, были сильно озадачены.

Мышь с гобелена?!

Черноклык еле слышно шепнул Сырокраду:

– Зачем хозяину понадобился портрет мыши?

Клуни услышал шепот. Он подошел к кафедре и, взявшись за края пюпитра, оглядел своих подчиненных, словно служитель сатанинской церкви – паству:

– Черноклык, выслушай меня. Ты видел этих мышей? Одно упоминание о Мартине Воителе поднимает их боевой дух. Разве ты не видишь, что он – их символ? Его имя для них то же самое, что мое – для вас, разве что на другой лад. Мартин – своего рода ангел, а я, пожалуй, наоборот. Так вот, пошевели мозгами. Если со мной что-то случится, вы превратитесь просто в сброд, в бестолковую толпу. Так же и мыши. Если они лишатся своего драгоценного знамени – изображения Мартина, – что у них останется?

Краснозуб хлопнул себя по ляжкам и радостно захихикал, раскачиваясь взад и вперед:

– Гениально, хозяин, дьявольски гениально! Без своего распрекрасного Мартина они превратятся в жалкую толпу трусливых мышей.

Хвост Клуни ударил по кафедре, и она разлетелась на мелкие кусочки.

– Вот тут-то мы и пойдем на штурм!

Мускулистый хвост Клуни вытянулся, обвил тело Призрака и притянул его к своему хозяину. Обдавая Призрака смрадным дыханием, Клуни слово за словом медленно и четко проговорил:

– Достань мне эту картину. Достанешь – получишь щедрую награду, когда я усядусь в кресло аббата. Не достанешь – твои жуткие вопли будут слышны на всю округу!