Текст книги "Дюна: Леди Каладана"

Арафа задумчиво произнес:

– Я понимаю, что ваши операции с наркотиком на Каладане испытывают определенные трудности из-за уничтожения прибыльных плантаций папоротника барра Лето Атрейдесом.

– Да, нам нанесли тяжелый удар, не отрицаю, – согласился Якссон. – Но в отношении герцога Лето у меня другие планы. Я уступаю ему честь этой победы.

Слова Якссона не поколебали скепсиса Арафы.

– Айлар помогал финансировать все ваши планы… Да и наши тоже.

– У меня пока есть и другие источники денег. – Якссон прищурился. – Я могу платить и дальше, если именно это вас тревожит.

Арафа пренебрежительно взмахнул рукой, но отрицания этот жест не содержал. Мастер уверил Якссона, что тлейлаксу весьма озабочены ходом событий.

– Чен Марек восстановит все операции с нуля, с вашей, естественно, помощью, – сказал Якссон. – Папоротник барра испокон веков произрастал на Каладане. Мы культивировали это растение и использовали его для получения средства айлар, приспособив его для нужд местной религиозной общины. Но Марек проявил алчность и небрежность. Он усилил свойства айлара до опасного уровня, а потом процесс вышел из-под контроля; отравилось столько людей, что это привлекло внимание и привело к раскрытию наших операций.

– Марек все исправит, да и мы в этом поучаствуем, – сказал Арафа. – Теперь у нас есть усовершенствованный папоротник барра.

Они подошли к группе растений с блестящими красными цветками, похожими на дрожащие и чмокающие гигантские губы. Над ними витал пахучий туман. Арафа склонился над делянкой, предварительно проверив надежность маски.

– Прекрасные цветы – и содержат смертельный нервно паралитический яд. – Он вскинул брови, отчего подпрыгнул и шрам. – Сконструирован так, чтобы поражать только женщин.

– Зачем? – спросил Якссон.

– Пути бога неисповедимы. Мы производим продукт, а другие пользуются им по своему усмотрению.

В других отделах теплицы росли грибовидные существа, вьющиеся камыши, издававшие гипнотический жужжащий звук, колючие кустарники, сверкавшие наполненными ядом шипами, вьющиеся стебли, выстреливающие в направлении любого движущегося предмета.

Наконец они подошли к делянке, покрытой искривленным модифицированным папоротником; одни образцы имели пятнистые листья, другие же радовали глаз безупречной сочной зеленью. Некоторые стебли превышали человеческий рост и пестрели устрашающими шипами.

– Здесь мы экспериментируем с вариантами папоротника барра, выращивая их в строго контролируемых условиях. Мы можем получать опытные образцы, хотя процветает этот вид только на Каладане.

Якссон удовлетворенно кивнул.

– Марек уже строит новую плантацию на глухом южном континенте. Я сказал ему вести себя тихо. – Он подошел ближе к чудовищно гигантским папоротникам. – Эти великаны не годятся для крупных коммерческих операций.

Арафа улыбнулся.

– Большая часть этих растений слишком ядовиты и неустойчивы для ваших целей. Они никогда не составят конкуренцию торговле айларом.

– Зачем же тогда тратить время и силы? У нас есть реальные потребности, да и время поджимает.

Мастер развел руками.

– Мы достигаем стоящего результата в нашей работе, только когда стремимся к крайностям.

Якссон слушал его, внимательно рассматривая экзотическую листву.

– Хорошо, – сказал он, найдя способ повернуть разговор в нужное ему русло. – У меня есть еще одна крайность, которую вы можете исследовать. Мне нужна новая личина. Ищейки Шаддама упорно идут по моим следам. Пока еще есть места, где я могу скрыться, и есть секретная база для операций, но мне нужна бо́льшая свобода передвижений.

Арафа задумчиво кивнул.

– Да, мы легко раскрыли вашу маскировку, когда вы прибыли сюда. Ваше счастье, что мы вам не враги.

– Я понимаю, что у вас есть соответствующие техники – ну, например, клонирование лиц, кажется, вы так это называете.

Арафа удивленно посмотрел на Якссона.

– Это то самое другое дело, о котором вы хотели со мной поговорить?

– Да, о лицевом клонировании. Вырастите мне новую физиономию, которая станет чем-то большим, чем маска; она должна быть моей на клеточном уровне.

– Э, существует множество хирургических методов, дающих такой же результат, – заметил Арафа. – Ваши черты можно изменить многими способами.

– Мне нужно лицевое клонирование, – стоял на своем Якссон. – Никаких шрамов. Просто новая кожа и новые черты лица, определяемые генетически. Думаю, это направление, ставшее ответвлением программы гхола – выращивания новых тел из клеток покойников.

– Да, мы выращивали новые лица, – признал Арафа, но в дальнейшие объяснения вступать не стал.

– Я привез клетки.

С этими словами Якссон извлек из кармана флакончики, содержавшие волосы, два состриженных ногтя и чешуйки кожи, найденные им после мучительно долгих поисков.

– Мой отец умер от инсульта в нашем имении на Оторио. Он исчез, но я никогда его не забуду. Он был моим единственным наставником. Он сформировал и воспитал меня. Если мне суждено всю жизнь носить маску, я хотел бы вспоминать о нем всякий раз, когда посмотрюсь в зеркало.

Арафа взял флаконы и, прищурившись, оценил их содержимое.

– В результате получится смесь ваших и его черт, нечто уникальное, чего никто не найдет ни в каких картотеках и архивах.

За спиной Арафы дернулся и раскрылся папоротник, но мастер так заинтересовался новым предложением, что не обратил на это внимания.

– Это довольно дорого стоит.

Якссон глубоко вздохнул под маской.

– Все хорошее стоит довольно дорого.

* * *

Кого-то может устрашить меланж – его уникальные преимущества, его денежная стоимость, безудержная потребность в нем всей Империи.

Кого-то может подавлять мысль о специи и о факте, что ее находят только на одной планете во всей известной вселенной, о том, что ее приходится добывать в адских условиях, о том, что величайшие державы добиваются благосклонного разрешения императора на разработки песков Арракиса.

Но никто не может отрицать специю. Это все равно, что отрицать воздух и свет.

Краткое резюме КАНИКТ

Барон Харконнен, не обращая внимания на нестерпимый зной и пыль, пренебрег безопасностью и снял с лица маску. Оказавшись беззащитным перед едкой атмосферой, он закрыл глаза и сделал глубокий уверенный вдох, упиваясь сухостью воздуха. Он перестал слышать надоедливый скрежет механизмов обогатительного завода в Оргизе, предприятия, построенного в отдаленном каньоне.

Он просто пил отчетливый аромат корицы, острый, мощный и головокружительный. Этот аромат обжигал ноздри и легкие, наполнял их восхитительным богатством. Специя!.. Везде. И она принадлежала ему – особенно здесь, потому что даже Шаддам IV не знал об Оргизе и не мог обложить его продукцию дополнительным налогом.

Однако всего несколько секунд спустя трескучий сухой воздух начал раздражать нос и глотку. Барон вздохнул еще раз и провел языком по щекам. В воздухе витала сырая и первозданная специя, а он предпочитал употреблять ее в очищенном виде и в умеренных количествах, в более цивилизованной обстановке.

Барон вставил в нос фильтры и снова надел маску. Кожа стала неровной и натянулась от невероятной сухости атмосферы. Когда он вернется в Карфаг, первым делом примет горячую ванну и велит слугам обработать его лосьоном. Очень скоро он отбудет на Кайтэйн, чтобы встретиться с императором, но сейчас надо завершить инспекцию нелегального предприятия.

Оргиз построил его отец восемьдесят лет назад, когда семейству Харконненов даровали титул сиридара-губернатора Арракиса. Обогатительный завод разместили в замкнутом не нанесенном на карты каньоне, дно которого представляло собой обширнейшую площадку, окруженную высокими стенами. Предприятие спрятали от чужих глаз, от всех, кроме тех, кто знал, где его искать. Под руководством Дмитрия Харконнена Оргиз производил много, очень много меланжа.

Потом в замкнутый каньон нашел путь проклятый червь – или его умудрились засунуть туда злоумышленники-фримены? – и все разгромил. За несколько десятилетий заброшенный завод стерли с карт.

Барон осмотрел новые башни-хранилища, упаковочные линии и компрессионные емкости, заново вымощенное взлетное поле, с которого можно вывезти всю продукцию сразу. За счет больших усилий в течение последних нескольких месяцев Харконнену удалось восстановить комплекс для новых махинаций совместно с КАНИКТ. Металлические башни уже покрылись пылью и жирной смолой, их изъел агрессивный воздух Арракиса, но оборудование работало, а завод производил специю.

В Империи уже давно забыли о существовании Оргиза; специя, которую делали здесь, не фиксировалась ни в каких документах, о ней не знал даже всеведущий граф Хасимир Фенринг, министр специи. Ни одно здание, ни один корабль не пометили эмблемами дома Харконненов, ни один работающий здесь человек не имел никакого официального отношения к барону. Завод в Оргизе производил секретные партии специи во исполнение соглашения с пожизненным директором КАНИКТ Малиной Ару. За всем скрежетом и грохотом, царившими вокруг, барон явственно слышал сладостную музыку колоссальных прибылей.

К барону подошел его племянник Раббан, который тоже не носил ни формы, ни эмблем. Великана с ног до головы покрывала пыль, а на левой щеке виднелось пятно машинного масла. Глубоко посаженные глаза смотрели жестко, под стать каменным стенам каньона. Раббан снял ротовую маску, отхаркнул мокроту и сплюнул ее на землю, чем немало бы шокировал уроженцев Арракиса.

– Еще две партии готовы к отгрузке, дядя.

Резким движением подбородка Раббан указал на взлетное поле, где уже болтались на подвесках два неброских грузовых судна с разогретыми двигателями. Тяжелые самосвалы доставили к ним лотки с упакованной специей.

– Груз меланжа, не маркированный. Отследить его происхождение невозможно. Никто не докажет его связь с Домом Харконненов.

Барон неодобрительно хмыкнул.

– Меланж? Какой меланж? Ты хочешь сказать: «Стерилизованные геологические пробы, направленные для исследования на Хагал»?

Именно такую уловку они придумали, чтобы не привлекать внимания к грузам.

Раббан дал волю алчности.

– Теперь, когда с наших операций снято подозрение, не пора ли этим воспользоваться? Мы можем удвоить объем производства и увеличить наши поставки КАНИКТ. – Он помолчал и довольно рассмеялся. – Мы всегда сможем построить новую сокровищницу, если доход станет слишком велик.

– Не бей удачу по лицу, Раббан, – ответил барон. – Фенринг ошибочно полагает, что ему удалось поймать и покарать вожака контрабандистов. Не станем накликивать новые несчастья.

Он до сих пор испытывал облегчение от того, что дому Харконненов удалось ускользнуть от разоблачения. Император Шаддам с графом Фенрингом и его несносным недоделанным ментатом Гриксом Дардиком предположили существование тайных операций и пришли к выводу, что значительная доля дохода от торговли специей присваивается прямо под носом у императора.

Барон считал, что достаточно хорошо скрыл следы, а Малина Ару спрятала концы так, что до них едва ли докопаются имперские ментаты-аудиторы, но Фенринг продолжал копать… и почему-то обвинил в незаконных операциях не того человека. Руллу, жену известного контрабандиста Эсмара Туэка, признали ответственной за воровство специи; вину ее «доказали», и преступницу казнили. Пиратство пресекли, по крайней мере, официально, и Империя перестала выслеживать черные рынки. И это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Совершенно необъяснимым образом барону и КАНИКТ удалось избежать смертельного удара, и Харконнен не намеревался попусту тратить время этой отсрочки.

– Мы будем продолжать операции с величайшей осторожностью, Раббан. Нас сильно напугали. Ур-директор балансирует на грани.

– Она все равно хочет нашу специю, – упрямо сказал Раббан. – Она возьмет столько, сколько мы отправим.

Барон видел, что самосвалы закончили погрузку меланжа в платформы.

– Все желают нашей специи. Но если мы хотим и впредь сохранять контроль над ней, придется запастись терпением.

Лицо Раббана омрачилось, но он кивнул. Приходилось исполнять распоряжения дяди, нравилось это Раббану или нет.

– Оставляю тебя командовать дальше, племянник. Продолжай операции, но, что еще важнее, соблюдай все меры предосторожности. – Барон помолчал и улыбнулся. – И продолжай выколачивать прибыль. У нас есть предприятия на Гайеди Прим, промысел китового меха и рыболовство у тебя на Ланкивейле, но нет ничего и близко подобного специи.

Барон бросил прощальный взгляд на предприятие.

Раббан не обладал ни живым воображением, ни способностью к провидению, но он проявлял компетентность, если его деятельность направлялась в нужное русло, а трудность задачи не выходила за пределы умственных способностей.

– Я отбываю на Кайтэйн для встречи с императором, – сказал барон. – Заверю его, что все хорошо и что Наблюдателю за специей нет никакой нужды так бдительно следить за нашими операциями.

Раббан отвернулся, чтобы, перекрывая адский шум, выкрикнуть распоряжения рабочим. Барон несколько мгновений смотрел на племянника, чтобы уверить себя, что все будет хорошо, а затем направился к орнитоптеру, на котором собирался отправиться в Карфаг.

* * *

Из уважения к множеству моих заслуг перед Орденом сестер я заслуживаю того, чтобы знать, кто заменил меня на посту Матери Квизаца. Имя, просто назовите имя. Кто она?

Запись с видеокамеры слежения за Лезией в ее медицинской палате

После того как она побывала в отделении, где содержали Лезию, Джессику отвели на четвертый этаж жилого здания, на этаж, предназначенный для приезжих. Приезжих… Джессика не знала, сколько времени ее продержат здесь. Удастся ли ей когда-нибудь улететь отсюда? Чего хочет от нее Лезия?

Апартаменты представляли собой маленькую комнатку с единственной кроватью, прикроватным столиком, мягким старым креслом, вмонтированным в стену светильником и полкой с книгофильмами и катушками шигафибра. Эта спартанская обстановка заставила Джессику вспомнить детство и юность, дни тяжелого обучения в школе матерей под руководством Мохайем.

Оглядывая это жилище, она подумала о своем дальнем путешествии и о внутреннем напряжении. Сколько времени прошло с тех пор, как она покинула Каладан, оставила Лето? В одежном шкафу она обнаружила накидку, которую ей теперь предстояло носить. Кроме нескольких предметов, привезенных с собой, включая коралловые сережки и ожерелье, у нее не осталось ничего, что помогло бы выглядеть как герцогская леди. Здесь она всего лишь одна из сестер.

Если Бинэ Гессерит решил навсегда вырвать ее с Каладана и лишить звания наложницы Лето, если герцог действительно навсегда порвал с ней, то она не может больше пользоваться своим титулом – леди Джессика. Но пусть даже так. Ее сердце и душа останутся при ней. Этого ее не лишит никакой Орден сестер.

Я все еще леди Каладана.

На следующее утро Верховная Мать снова вызвала ее в палату Лезии. Перед смотровым окном виднелись четыре фигуры в накидках. Харишка шепталась с таинственной женщиной в темном капюшоне с сеткой, закрывавшей лицо, а брюнетка, сестра Джиара, тихо разговаривала с Преподобной Матерью со светло-каштановыми волосами, неприметным лицом и жестким выражением глаз.

Когда Джессика подошла к ним, таинственная женщина торопливо вышла в боковой коридор, а Харишка, Джиара и Преподобная Мать по имени Рутин принялись смотреть в окно с таким видом, словно разглядывали опасного зверя в зоопарке.

Верховная Мать обернулась к Джессике.

– Ты нужна нам, чтобы получить ответы на некоторые вопросы. – Лицо ее приняло суровое выражение, взглядом она окинула Джессику с головы до ног. – Она потребовала твоего приезда. Настаивает, что хочет тебя видеть, и отказывается говорить с нами. Узнай, чего ей надо.

Рутин презрительно поморщилась. Ее каштановые волосы вились рукотворными колечками вокруг ничем не примечательного лица, однако примечательным было выражение этого лица.

– Может, она просто хочет тебя убить. Мы бы могли сделать это без лишних хлопот.

Лежа в палате на медицинской койке, Лезия бешено извивалась, взгляд ее дико блуждал. Она походила на запертое в клетке свирепое животное.

Пропустив мимо ушей замечание Рутин, Джессика ответила:

– Я ничего о ней не знаю. Что я на самом деле могу сделать?

– Ты войдешь к ней, – ледяным тоном произнесла Харишка. – Спросишь ее. Мы все подождем здесь ответа.

– Да, – сказала Джиара, глядя на Джессику. – Мы понаблюдаем отсюда.

Джессика заставила себя сделать успокаивающий вдох и сжала губы.

– Если она уже принудила нескольких сестер к самоубийству, вы сейчас бросаете мышь в змеиное гнездо.

– Да, это верно, но я думаю, что ты мышка, которая сможет перехитрить змею. Мы считаем эту тайну настолько важной, что готовы рискнуть твоей жизнью.

Джессика внутренне оцепенела. Но насколько важной ты считаешь мою жизнь?

– Ужас, кровопролитие, катастрофа, – произнесла Рутин. – Это что-то связанное с тобой или твоим сыном.

Джессика вспомнила многочисленные испытания и тесты, которым ее подвергали здесь, в школе матерей.

– Значит, это еще один гом-джаббар. – С этими словами Джессика шагнула к опечатанной двери. – Я пережила первое испытание Мохайем, переживу и это.

Рутин метнула в нее взгляд, острый, как ребро алмаза.

– Ты боишься?

Что-то в этой женщине, как и в Лезии, выводило Джессику из равновесия.

Джессика овладела собой, зная, что ей придется сделать все, чего потребует от нее Бинэ Гессерит. Возможно, если она сможет выполнить приказ, ее отпустят на Каладан и она сможет спасти то, что еще можно. Она обернулась к Харишке.

– Я не боюсь, Верховная Мать.

Рутин усмехнулась.

– А стоило бы.

– Помни клятву, которую ты давала, – предупредила ее сестра Джиара. – Сестра должна сделать все возможное для защиты и блага Бинэ Гессерит.

– Я помню мои клятвы, и я знаю, что они означают, – сказала Джессика и продолжила, понизив голос: – Это означает, что я – переменный состав.

– Мы все переменный состав, в широком смысле, – возразила Харишка. – Исключений нет. Но Лезия думает, что ты или твои действия могут уничтожить Орден сестер. Узнай почему, иначе нам придется прибегнуть к другим методам.

– Мы не имеем права рисковать, – пробормотала Джиара.

Джессика внешне сохранила спокойствие, но внутренне содрогнулась. Итак, древняя старуха, неистово воюющая со своими внутренними демонами, вызвала Джессику с противоположного конца Империи. В предзнании, а может, просто в слабоумии, она увидела что-то жизненно важное, ключевое решение, способное изменить ход истории. Почему она хочет разлучить меня с Полом?

Лезия не станет просто убивать Джессику, когда она войдет в палату. Или она все же попытается это сделать?

Обострив чувства, Джессика подошла к двери палаты, в которой заточили Лезию.

– Страх убивает рассудок…

Верховная Мать одобрительно улыбнулась.

– Если хочешь, прочти всю литанию.

– В этом нет необходимости. – Джессика посмотрела на панель замка. – Я выполню свой долг и надеюсь, что Орден сестер запомнит это.

Рутин явно не испытывала симпатии к Джессике.

– Ты не всегда выполняла долг по отношению к нам. Возможно, сегодня тебе удастся искупить вину.

Джессика не изменилась в лице, ей не хотелось доставить им удовольствие своей горечью. Она активировала замок и вошла в палату. Неприятный запах ударил в нос, послышался шум системы вентиляции. Когда за спиной закрылась дверь и щелкнул замок, Джессика почувствовала себя так, словно ее выгнали на арену древнего цирка.

Несмотря на то что медицинское оборудование продолжало издавать тихий электронный шепот, а где-то в углу погромыхивали лопасти вентилятора, показалось, что перед ней разверзлась пустота. Джессика застыла у двери.

Лезия перестала извиваться, подняла голову и уставилась на Джессику. Глаза смотрели с мертвой бесстрастностью; казалось, старуха напряженно раздумывает, как поступить с незваной гостьей.

Джессика ждала, глядя на старуху, привязанную к кровати. Лезия дернулась, и взгляд ее вдруг стал удивительно ясным.

– Тебе не нравится запах! Это видно по выражению твоего лица. Ты пришла, чтобы поменять постель?

– Я леди Каладана Джессика, – холодно и официально ответила Джессика. – Ты вызвала меня.

Лезия внезапно рванулась с такой силой, что заскрипели ремни, привязывающие ее к кровати.

– Ты!

Она изо всех сил попыталась вырваться и наброситься на Джессику с голыми руками, но не могла.

Джессика оставалась недосягаемой для нее.

– Зачем ты меня звала? Чего хочешь?

Зачем ты оторвала меня от дома и семьи?

В Лезии словно что-то выключилось. Она вдруг откинулась на спину и успокоилась. По лицу ее скользнула улыбка.

– Сделаем что-нибудь вместе, да?

Верховная Мать требует ответов, и Джессике стоило дать их до того, как старуха сможет попросить освободить ее. Джессика опасливо приблизилась к кровати.

– Объяснись. Что я сделала, чтобы привлечь твое внимание?

– Что ты сделала? Или что ты сделаешь? Кто представляет опасность – ты или твой сын? – Она попыталась повернуться на постели. – Помоги мне поменять белье. Мы сделаем это вместе. Развяжи меня.

Джессика не поддалась на этот трюк.

– Не за этим же ты вызвала меня с Каладана.

– Тогда пришли тех, кто сможет мне перестелить.

Лезия раздраженно откинулась на кровать и уставилась в потолок.

– Я сделаю это после того, как ты ответишь. Верховная Мать Харишка внимательно слушает.

Старуха издала неопределенный звук.

– Они все слушают. Всегда слушают. Они знают, что я говорила. В будущее ведет бесчисленное множество путей, но благодаря тебе и твоему сыну столько же путей ведут к катастрофе для Ордена сестер.

Рискнув, Джессика приблизилась к кровати и поправила подушку под головой Лезии.

– Так удобнее?

По растрескавшимся губам старухи пробежала кривая усмешка.

– Посмотри вокруг, Джессика, леди Каладана. Разве эта комната может стать удобной для меня?

– Нет, конечно. Мне очень жаль.

– Тебе жаль? – Она грубо расхохоталась. – Ты могла уничтожить всех нас!

– Мне очень жаль.

– Пусть сюда придет Харишка и скажет, что и ей жаль! Мы с ней когда-то дружили, как ты знаешь.

Лезия повернула голову к окну, где в ожидании стояла Верховная Мать, и состроила детскую гримасу.

Джессика продолжала оценивать опасность, исходившую от этой неустойчивой личности.

– Зачем я здесь?

– Потому что я знаю! – выкрикнула Лезия. – Из-за тебя, из-за твоего сына… возникла опасность для всех нас! – Она понизила голос. – Обезопась себя, покончи с этим. Убей сына.

Джессика с трудом скрыла охвативший ее ужас. Она не стала обдумывать ответ и выпалила:

– Нет, я никогда этого не сделаю.

– Тогда все мы обречены. – Лезия откинулась на подушку и закрыла глаза. Казалось, она целиком погрузилась в себя. – Но возможно, все это мне просто привиделось. Сны и грезы могут выглядеть очень живыми, ты знаешь.

Томительно потекли бесконечные мгновения. Джессика внимательно смотрела на неподвижные руки Лезии. Старуха приоткрыла глаза и вперила в Джессику долгий жесткий взгляд.

– Я не стану убивать сына, – твердо повторила Джессика.

Старуха поняла, что решение непреклонно.

Лезия что-то невнятно пробормотала, словно разговаривая с невидимым собеседником, она говорила так тихо, что Джессика не смогла разобрать ни одного слова. Возможно, Лезию захлестнули волны другой памяти, бесплотные голоса давно умерших Преподобных Матерей, поразившие Лезию безумием. Такое случалось и с другими.

Лезия очнулась и попыталась вырваться. Она смотрела перед собой пустым взглядом, выкрикивая:

– Где Джессика с Каладана? Приведите ко мне Джессику!

Джессика усилием воли заставила себя сохранить спокойствие и достичь высшего сознания.

– Я здесь. Объясни, чего ты хочешь.

Харишка и ее спутницы за окном ловили каждое слово.

Лицо старухи понемногу обмякло, и уголки рта опустились до того, как она с горечью выдавила:

– Ты! Теперь уже слишком поздно! – Выражение ее лица снова изменилось, она захрипела. – Они получат то, что заслуживают.

– Кто? Расскажи, что ты видела.

Лезия посмотрела на Джессику с многозначительной ухмылкой.

– Мы с тобой проведем вместе еще много времени, ты и я. Харишка воображает, что она начальник, которому нужны факты для принятия решений. Она очень логичная дама, иногда даже чересчур логичная. Посмотрим, как она вывернется… если сделает то, что надо сделать.

– Ты поставила моего сына под угрозу. – Джессика не могла больше сдерживаться. – Зачем тебе понадобилось разлучать меня с сыном и герцогом?

– Мы все в опасности! – выкрикнула Лезия. – Уходи!

Сохраняя полное хладнокровие, Джессика подошла к двери и дождалась, когда Джиара открыла дверь и выпустила ее.

Харишка, не скрывая любопытства, тревоги и растерянности, ждала ее у входа в палату. Она уперла руки в бока.

– Лезия непредсказуема. Она воображает, что этим держит меня в постоянном напряжении и выбивает из равновесия.

– Мне кажется, что ее ответ вполне понятен, – произнесла Рутин.

Верховная мать резко осадила ее.

– Ничего здесь не понятно! Лезия полностью в своем уме, но она очень мстительна. Я не доверяю ее мотивам… как и всему, что она говорила.

– Но тем не менее я здесь, разлученная со всем, что мне дорого.

– Нет, не со всем, – поправила ее Джиара. – Ты не разлучена с Орденом сестер.

Лезия пронзительно завизжала; ее голос приглушенно звучал в динамике.

– Вы в таком же заточении, как и я, просто не видите этого. Я знаю, что вам нужно, и поэтому вы у меня в подчинении!

Харишка сделала знак, и автоматический манипулятор ввел иглу в руку Лезии. Старуха изогнулась дугой и зашипела, но транквилизатор немедленно поверг ее в ступор.

– Она сказала не все, что нам нужно, – произнесла Харишка. – Поэтому мы станем повторять попытки до тех пор, пока не добьемся удовлетворительного результата.

Джессика изо всех сил сдерживала ярость, не зная, как отреагируют на нее сестры.

– Мой сын не представляет опасности ни для Бинэ Гессерит, ни вообще для кого бы то ни было. Ему всего четырнадцать.

Верховная Мать зашагала прочь, не удостоив Джессику ответом.

* * *

Человек состоит из своих воспоминаний, истории, поступков и репутации.

Герцог Паулус Атрейдес, из письма к сыну

Устроившись при императорском дворе, герцог Лето сосредоточился на планах, решив разработать их как важную военную операцию. Первым делом он связался с эрцгерцогом Армандом Икацом, другом, который тоже находился в имперской столице по делам Ландсраада. Однорукий аристократ много лет выступал союзником Атрейдесов, одним из немногих, благодаря кому Лето удалось уцелеть во время атаки на Оторио.

Эти двое стояли у входа в величественное здание Ландсраада, фасад которого украшали каменные колонны, толстые, как кровавые деревья Икаца. Вдоль широкого бульвара стояли ряды флагштоков, на них развевались флаги благородных домов. Стяги некоторых семейств приспустили – представители этих семейств погибли на Оторио.

Лето потребовалась помощь навигатора, чтобы найти черно-красное знамя дома Атрейдесов – оно стояло в самом конце бульвара. Заметив эту несправедливость, Арманд предложил Лето подать петицию о перенесении флага Атрейдесов на подобающее ему место вблизи дома Ландсраада.

Во время правительственной сессии многие места в зале пустовали, потому что обсуждалась не особенно важная тема. По предложению Арманда Лето поддержал три абсолютно безвредных и столь же бесполезных закона. Герцог сидел на месте, отведенном дому Атрейдесов, и когда настало время прений, дал знак, что хочет выступить. Он встал и громовым голосом, слышным всем участникам заседания, произнес:

– Лето Атрейдес, герцог Каладана, поддерживает эту меру.

– Мнение записано, – сказал парламентский спикер, и имя Лето зафиксировали в протоколе обсуждения.

Лето понимал, что это сущая мелочь, но, покидая сессию, эрцгерцог произнес с печальной улыбкой:

– Вы сделали самое важное – вас увидели и заметили. Некоторые семейства Ландсраада голосуют за или против всех постановлений независимо от того, имеют к ним отношение или нет. Но благодаря такой тактике представителей этих семейств чаще избирают в важные подкомитеты, потому что видят их активность.

Лето сразу представил себе, как эти скучные обязанности отвлекут его от истинного предназначения – править Каладаном.

– Разве это хорошо – состоять во множестве подкомитетов?

– Это чрезвычайно важно, так как позволяет определенным образом влиять на политику. Не все вопросы неважные, Лето. Многие аристократы, в частности Раджив Лондин, лоббировали отмену императорского дополнительного налога на специю – пока, правда, безуспешно.

– Я слышал об этих жалобах, – сказал Лето. – Но дополнительный налог меня не касается. Дом Атрейдесов не занимается специей.

Он, однако, вспомнил свой опыт борьбы с опасным новым наркотиком айларом, производимым на Каладане и унесшим множество жизней на планетах членов Ландсраада.

Арманд серьезно посмотрел на Лето.

– Дайте себе волю и пожалуйтесь мне, если от этого вы почувствуете себя лучше, но я-то знаю, что вы не так уж наивны в политике.

– О, я слишком хорошо ее понимаю. Именно поэтому я покинул Каладан и прибыл на Кайтэйн, – ответил он. – Граф Фенринг даже обещал посодействовать мне.

Эрцгерцог отреагировал сдержанно.

– Это интересная перспектива. Хасимир Фенринг действительно может помочь приобрести влияние при дворе, но с ним надо проявлять осмотрительность и осторожность. Он может посодействовать в достижении желаемого, но способом, который окажется неприемлемым для Атрейдеса. Я знаю, как много значит для вас честь, и вы вряд ли захотите заключать сделку с дьяволом.

Лето напрягся. Он думал так же, поэтому кивнул.

– Я понял, мой старый друг.

Устав от вечной толпы, герцог вернулся во дворец, намереваясь написать письмо Полу и подготовить доклад о своих действиях для Хавата. Когда он шел по многолюдному вестибюлю, его остановил человек, одетый в изысканный придворный мундир.

– Императрица Ариката с радостью примет вас для беседы за чашкой кофе со специей, – сказал человек.

Он сообщил время визита. Оставалось полчаса. За это время Лето едва успевал дойти до крыла Императрицы, и он поспешил туда, радуясь, что одет надлежащим образом.

Безупречно вежливый и молчаливый лакей проводил Лето в частную гостиную Императрицы. Ариката ждала за столиком, у которого стоял единственный стул для гостя; она приветливо улыбнулась Атрейдесу.

– Очень рада снова видеть вас, герцог Лето Атрейдес, и при куда более приятных обстоятельствах, чем во время суматошной эвакуации с Оторио. Одна из моих обязанностей как Императрицы – это знать о предметах, важных для супруга.

Лето церемонно поклонился и сел.

На столике его уже ждала фарфоровая чашка с темным горячим напитком, налитым всего несколько секунд назад. Герцог сразу уловил сильный, но привлекательный аромат крепкого кофе, смешанный с запахом меланжа.