Текст книги "Воин древнего мира"

Часть 2

Глава 1
Мечтатели

Он лежал на кровати, покрытой множеством дорогих мехов, в комнате со стенами из огромных кусков пурпурной материи. Над его головой сквозь тонкий матерчатый потолок тускло просвечивала луна, медленно скользившая по ночному небу. С тихим шипением, выпуская пары благовоний, служивших слабым наркотиком, горел светильник. Если бы не теплый ветерок с запахом хвои из-за вышитой бисером занавески, закрывающей вход, то в помещении стало бы трудно дышать от тяжелых паров.

Его глаза привыкли к темноте и начали блуждать по комнате. Рядом с тем местом, где он лежал, валялась старая резная шкатулка восточной работы из камфарного дерева. Ее содержимое – драгоценности, переливающиеся в отблесках пламени светильника всеми цветами радуги – было разбросано по полу, посыпанному чистым белым песком. Матерчатые стены плотно примыкали к полу, потому что в их нижней части имелись карманы, заполненные песком. Он понял, что комната, в которой находится, – часть огромного летнего шатра, причем – шатра царского. Очевидно, стояло лето: он задохнулся бы от жары, если бы не легкие дуновения ветерка снаружи. Ночь лишь недавно спустилась на землю, и вскоре, когда она вступит в свои права, станет прохладнее, а к рассвету, может, даже зябко.

Он не так давно купался (это он помнил) в холодном горном пруду под водопадом. Но он не помнил, как очутился на этой постели, выложенной дорогими мехами, в комнате, где дрожащие тени плясали на матерчатых стенах и на его загорелом мускулистом теле воина. Его беспокоило то, что он не помнил ни своего имени, ни того, как оказался в этом месте. Ему хотелось спать. Веки потяжелели, было трудно сконцентрировать внимание, да и не хотелось этого делать.

Он получал удовольствие просто от того, что лежал там, где очутился.

Только бы стало попрохладнее!

Жару принес хамсин – ветер, дующий с бескрайних пустынь на западе, лежащих за землей гиксосов, – ветер, полный безумия, высушивающий человеческий мозг и заставляющий людей совершать то, на что в обычных обстоятельствах они не способны.

Воин отметил про себя, что завтра – или послезавтра, точно он не помнил когда, – его многоязычная армия вступит в сражение, ему лучше будет подождать горячего дыхания хамсина перед тем, как наносить удар.

Перед тем, как наносить удар по кому? Он снова растерялся, не зная ответов. Он не помнил. Может, это хамсин украл его память, иссушил ее? И тот же хамсин заставил ее, ту, чьим мужем он станет после завершения войны, пригласить в свой шатер. Он надеялся, что нет. Но, в любом случае, ветер теперь утих, улетел в долину великой реки, чтобы разжечь свою печь в землях врага.

И теперь воин начал вспоминать!

Ее шатер, шатер женщины, на чьей постели он сейчас лежит... Но кто она такая? И почему он должен пробираться, как вор в ночи, он, великий полководец, предводитель армии... чьей армии? Воин медленно покачал головой. Он вспомнил о хозяйке шатра только после того, как услышал в отдалении голоса ее служанок.

Служанок?

Значит, она была царской крови. А он должен стать ее мужем. И она просила его прийти, но не через главный вход, чтобы не позорить ее, ту, которая очень дорожила своей честью...

Она должна была уже закончить с умыванием, но что она делала, и почему все они смеются? Интересно, а есть ли у нее закадычная подруга среди служанок, та, которой она полностью доверяет? Такая уже знает, что он здесь? Или они все знают? Ну и что? Он – тот, кто он есть, и...

А кто он?

– Кто я? – спросил он сам себя шепотом, нахмурившись.

До того, как он начал искать ответ, по матерчатой стене быстро скользнула тень, ее силуэт четко вырисовывался на светлом фоне, затем послышался шорох занавески, вышитой бисером. Ткань отодвинули в сторону, и кто-то вошел в комнату.

Он не знал, чего ждать... но, по крайней мере, только не этого. Девушка была одета, вернее, вошла одетой – завернувшись в покрывало с головы до пят, но теперь, оказавшись в спальне и увидев его на своей постели, она сбросила покрывало и осталась полностью обнаженной, как в день своего рождения. На ее коже, смазанной ароматным маслом, отражались пурпурные стены и золотистый огонь светильника. Она казалась скользкой, как рыба, и гибкой, как змея.

И, как у змеи, ее полуприкрытые глаза завораживали, когда она начала танцевать, впившись взглядом в его глаза. Ее тело кружилось в танце и раскачивалось из стороны в сторону, все время ускоряя темп, и все ее движения были исполнены чувств.

Пока девушка танцевала, где-то начал бить барабан, и она стала танцевать в его ритме. На ее теле выступил пот и, смешавшись с маслом, заставил кожу девушки сиять, переливаясь различными цветами, словно незнакомка была царицей из древней магической земли. Она кружилась, разбрасывая в стороны белый песок, устилавший пол, грациозно двигалась вокруг постели, где на мехах, неотрывно следя за ней, лежал он. Ее гладкая кожа покрылась потом и блестела. Девушка была молоденькой, с тонкой талией и округлыми бедрами, груди выпячивались вперед, а темные соски увеличились в размере от страсти, вызванной танцем. Она исполняла брачный танец, старый, как сам род людской, танец, который невеста исполняет для своего мужчины перед тем, как отдаться ему на брачном ложе.

Когда она, кружась, придвинулась поближе, он вытянул руку, поймал ее за запястья и потянул к себе.

Его сердце колотилось в ритм невидимого барабана.

Девушка потеряла равновесие, но он не смог удержать ее, потому что с ног до головы ее тело было смазано маслом. Красавица выскользнула из его рук, но не удержалась на ногах и упала. Ее грудь вздымалась от возбуждения, округлые бедра двигались взад и вперед и блестели от масла, наложенного таким толстым слоем, что оно оставило след на мехах там, где девушка упала. Мужчина был возбужден, он склонился над ней. Его кожа казалась бледной по сравнению с кожей красавицы, но учащенное дыхание было точно таким же. Страсть нарастала в них обоих.

Внезапно, заметив, какую позу принял мужчина, в глазах девушки промелькнула паника или страх. Там, где только что в ее венах горела жара хамсина, теперь лились холодные горные потоки, забирая огонь из ее тела. Прохладный ветер, появившийся словно ниоткуда, заставил стены колыхаться, светильник закачался, а языки пламени стали ниже.

Красавица резко дернулась, пытаясь увернуться от своего возлюбленного, но он поймал ее колени и быстро втиснулся между ними. Изогнув спину дугой, она попыталась отползти назад по мехам. Тогда мужчина ухватил мягкую плоть ее бедер и притянул девушку к себе.

Она заплакала и попыталась ударить его по лицу. Ее плечи лежали на мехах, а нижняя часть тела была приподнята сильными руками воина. Теперь он подложил одну руку под ее гибкое тело, а другой стал искать ее грудь. Он поднял женщину повыше, опустил голову и поцеловал живот. Его язык нашел углубление пупка и слизал собравшееся там масло.

Наконец девушка прекратила сопротивляться, и мужчина почувствовал, как напряглись ее соски. Он поднял голову и заглянул ей в лицо. Тогда красавица откинулась на меха и согнула ноги.

Мужчина тут же склонился и протянул обе руки к ее груди. Ее дыхание участилось и стало отрывистым, когда она начала мотать головой из стороны в сторону, все быстрее и быстрее. И хотя горячий ветер давно стих, все равно казалось, что она еще находится под чарами хамсина. Глаза воина опустились на блестящий живот девушки, на темные вьющиеся волосы там, где соединялись ее ноги. Словно орхидея, ее тело медленно открылось для него, влажное, горячее и приглашающее. Она застонала, он едва издал сдерживаемый крик и...

Проснулся!

Будильник! Проклятый будильник!

Рука мужчины вытянулась в поисках дребезжащего, прыгающего будильника, смахнула его с небольшой тумбочки рядом с кроватью. Будильник пролетел через всю комнату, ударился о стену и упал на пол, все еще продолжая звонить. После этого движения все тело мужчины пронзила боль, и он тут же ощутил тяжесть гипса, не дающего его шее двигаться. Он был покрыт потом с головы до ног, а постельное белье кучей валялось на полу рядом с кроватью, сброшенное во сне.

Сновидение уже ускользало из памяти, как всегда прячась в подсознании.

– Нет! – закричал он, в бессилии падая на подушки. – Черт побери!

Ее имя... если бы он только мог вспомнить имя женщины из снов! Но нет, он не знал его даже во сне, так как же он мог вспомнить его, проснувшись? Она ушла, как и сон, вернувшись туда, где рождаются сны.

За окном по лондонским улицам грохотали машины, а шатер совратительницы Пола Арнота внезапно оказался в тысяче миль от него. В тысячах миль и тысячах лет, потерянный в неизвестной пропасти пространства и времени....

Глава 2
Пол Арнот из Лондона

Уилфред Соммерс, выйдя из приемного покоя больницы, прошел мимо справочного и через двойные автоматически открывающиеся двери вышел в коридор детского отделения, затем через еще одну дверь – в сад больницы. По тропинке, пролегающей между живописными кустарниками и искусно выложенными камнями, он направился к спортивному залу. Это был центр физиотерапии, где Пол Арнот, человек, которого искал Соммерс, без особого энтузиазма выполнял предписания врача, чтобы ускорить свое выздоровление.

Соммерс вошел в восстановительный центр, миновал небольшой бассейн, где дети, получившие травмы, плавали под зорким наблюдением специально подготовленных медсестер, открыл еще одну дверь и оказался в помещении, заполненном различными тренажерами, использующимися в терапевтических целях.

Лежа на резиновом мате. Пол Арнот поднимал небольшие гантели, постоянно морщась от боли в шее и спине. Его шея была окольцована гипсовым ошейником, зашнурованным с одной стороны. Гипс явно доставлял ему большие неудобства. Подняв глаза на Соммерса, Арнот кивнул в качестве приветствия, в очередной раз скривившись от боли.

– Физиотерапия? – улыбнулся Соммерс.

– Что? – снова скорчился Арнот. – Боже праведный, нет... уф!... – Пол снова поднял гантели. – Я – уф! – мазохист, разве ты не знал? А что, кстати, привело тебя сюда?

– Две вещи, – рассмеялся Соммерс. – Во-первых, после моего прошлого посещения прошла неделя, если не две и... – он замялся.

– И? – подбодрил Арнот.

– Я принес одну вещицу, – улыбка сошла с лица Соммерса так же быстро, как появилась.

– Да? Тогда не томи! Показывай.

Кивнув, Соммерс сказал:

– Оставь гантели в покое и сядь.

– Хорошо.

Арнот сжал зубы и с трудом сел прямо. Гантели упали на резиновый мат.

– Должен признаться, что они кажутся мне очень тяжелыми, – уныло заметил он, а потом вопросительно посмотрел на посетителя. – Ну, чем ты собрался меня удивить?

Несколько секунд Соммерс молчал, просто глядя сверху вниз на своего друга. Несмотря на то, что Пол Арнот был англичанином и в длинном списке его предков значились представители только этой национальности, все, кто впервые видел его, не могли не принять его за «иностранца». В его внешности было что-то ястребиное, он всегда держался очень гордо, и его смуглая кожа... наводила на мысль об арабских корнях: человек песков, вождь странствующих пустынных племен, сын шейха или, возможно, образованный представитель нового поколения жителей Среднего Востока, разбогатевших на нефти, но ни в коем случае не англичанин.

Однако Пол Арнот родился англичанином, причем не в бедной семье и, что было гораздо более важным, с точки зрения Соммерса, у него с Полом имелся один общий интерес. В дополнение к возрасту он оказался единственным их сходством, потому что в остальном молодые люди являлись полными антиподами.

За три года знакомства их общее увлечение египтологией сделало их близкими друзьями. Уилфред Соммерс пошел по стопам своего отца, известного египтолога сэра Джорджа Соммерса, и стал археологом, специализирующимся на древней истории долины Нила, – в противоположность Полу Арноту, египтологу-любителю. Самым удивительным было то, что Арнот ни разу не съездил в страну, которую изучал! К тому же часть его теорий относительно Древнего Египта была, по меньшей мере... далека от общепринятых, чтобы не сказать больше.

– Ну? – снова обратился Арнот к посетителю, глядя на него снизу вверх.

– Пол, я хотел сказать... – начал Соммерс. – Я не шучу. Ты будешь сражен...

Арнот внимательно посмотрел в глаза другу, потом опустил взгляд на большой конверт, который Соммерс держал в руке.

– Это тот меч, что сразит меня наповал? – кивнул Пол на конверт.

– Да, – подтвердил Соммерс.

– Что там?

– Фотография.

Теперь пришел черед Арнота нахмуриться.

– Меня должна сразить фотография? – уточнил он.

– Может быть... Во всяком случае она, очарует тебя, – Соммерс передал конверт другу. – Взгляни сам.

Арнот открыл конверт и вынул оттуда цветной снимок. Соммерс наблюдал за его лицом, пока Арнот разглядывал изображение. Это была фотография посмертной золотой маски великолепной работы. Вначале на лице Арнота появилось удивление, а после этого он уставился на фотографию, не веря своим глазам. У него отвисла челюсть... Наконец он снова поднял глаза на посетителя.

– В чем дело, Пол? – спросил Соммерс, присев на корточки и взяв друга за плечо. – Что это?

– Ш'тарра! – в конце концов выдавил из себя Арнот.

– Что? Что ты сказал, Пол?

– Я сказал... – Арнот покачал головой. У него округлились глаза и взгляд словно заволокло туманом.

На мгновение Соммерсу показалось, что его друг смотрит в другое время, в другое измерение, затем взгляд Арнота прояснился. – Я сказал... Ш'тарра!

– Это имя, место или?..

– Я... Это имя, – ответил Арнот и снова потряс головой. – Уилф, а где ты нашел эту маску?

– Ты заметил сходство. Это очевидно.

– Сходство? Ты имеешь в виду Джулию? Боже, друг мой, я должен был бы ослепнуть, чтобы не увидеть его! – Арнот попытался встать и Соммерс помог ему. – И, тем не менее...

– Да?

Снова у Соммерса создалось впечатление, что Арнот смотрит сквозь пространство и время.

– Меня поразило не только сходство. На самом деле я точно не знаю, что именно, – Пол виновато пожал плечами. – Помоги мне, пожалуйста.

На Арноте были лишь спортивные брюки. С помощью Соммерса он с трудом влез в куртку. Помогая больному, Соммерс думал об удивительной способности его друга к выздоровлению (совсем недавно Арнот получил тяжелейшую травму) и о его нестандартных «теориях».

Например, Арнот разделял мнение русского ученого Гурджиева о прединастической цивилизации, упоминание о которой отсутствует в письменных документах. Эта цивилизация, по их мнению, существовала задолго до Древнего Египта. Арнот также считал, не имея твердых доказательств в подтверждение своих теорий, что Египет – забытый источник мудрости человечества. Из-за этого Арнота можно было поставить в один ряд с самыми экзотичными теософами, оккультистами и их последователями. Тем не менее Соммерс точно знал, что Пол Арнот совсем не сумасшедший.

Его образования, происхождения и окружения было достаточно, чтобы исключить любые намеки на безответственные причуды или странности. Его инстинктивные и глубокие познания в египтологии подкрепляли авторитет. Общепризнанные египтологи уже неоднократно обращались к нему за советом, как к эксперту, причем далеко не по пустяковым вопросам, в областях, где мнение Арнота значительно отличалось от традиционного.

Сам же Арнот постоянно подчеркивал свой статус любителя, даже говорил, что просто «интересуется»

Древним Египтом, однако некоторые так называемые «мастера» в этой области готовы были пожертвовать чем угодно, чтобы узнать то, что Пол Арнот чувствовал инстинктивно. У него, конечно, имелись свои критики и злопыхатели, и если он когда-либо попытался бы представить себя профессионалом, то они, определенно, воспользовались бы этими странными аномалиями в его доводах в отношении ранних стадий развития Египта.

Соммерс прекрасно понимал, почему...

Глава 3
Воспоминания сквозь время

Например, Арнот твердо настаивал на том, что колесо было изобретено не как рабочий инструмент, а как часть колесницы, использовавшейся, в первую очередь, в военных целях. «Его использование на войне, – говорил Арнот, – предшествовало его применению в домашнем хозяйстве на несколько столетий, хотя египтяне утратили эти знания ко времени вторжения гиксосов».

Он признавал, что вся область, ныне называющаяся пустыня Сахара, включая Египет и прилегающие к нему земли, когда-то была зеленым и плодородным краем – где-то в 7000 году до нашей эры. Однако он не соглашался с современными концепциями, основывающимися на постепенном изменении погодных условий и снижении количества дождей, которыми объяснялось быстрое наступление пустынь. По Арноту, плодородные земли погибли гораздо быстрее – за несколько недель или даже дней – когда обширные стада слонов, пони, бизонов и гиппопотамов были сожжены солнцем и исчезли так же таинственно, как сибирские мамонты, поглощенные льдами.

Арнот утверждал, что железный меч не был принесен в долину Нила завоевателями. Использование железа для изготовления оружия зародилось в Египте или в граничащих с ним землях и оттуда распространилось по всему древнему миру. Изначальный центр каким-то образом «утратил» искусство ковки железа, и в конце концов железный меч с кровью, огнем и черным громом войны снова вернулся к месту своего рождения тысячи лет спустя.

Пирамиды (по Арноту) были не фантастическими гробницами, а являлись неполноценными копиями более раннего монумента, разрушенного или погребенного под сыпучими песками. Арнот считал, что «изначальные» египтяне – или, правильнее было бы сказать, их правители, фараоны – строили пирамиды, имитируя более древние сооружения.

И последний пример. Темы, которые затрагивал Арнот, связывали его имя с теософами, «создателями сенсаций» и с авторами потока доходных, но очень спорных и романтических книг, рассказывающих о вторжениях инопланетян, потому что египтолог без колебаний заявлял о том, что источник мудрости Древнего Египта имеет неземное происхождение. Первая пирамида не была построена в Египте – она там приземлилась!

Соммерс думал обо всем этом, когда они вместе покидали восстановительный центр. В настоящее Уилфа вернул уже заданный ранее вопрос Арнота:

– А фотография, Уилф... где ты ее взял?

– М-м-м? Прости, я задумался. Я сам ее вчера сделал. В музее. Я сейчас возвращаюсь туда. Можешь присоединиться, если это тебя интересует.

– Если это меня интересует, Уилф? Только попробуй меня остановить. Я иду с тобой.

Они вместе вышли из комнаты и проследовали вдоль бортика бассейна. Теперь он был пуст, и голос Соммерса эхом разнесся по пустому помещению:

– Я буду рад, если ты составишь мне компанию.

Старикан тебя давно не видел. Ты свободно можешь приходить и уходить из больницы? Разве тебе не надо записаться в каком-нибудь журнале или...

– Нет, Уилф, со вчерашнего дня я выписался. Правда, мне нужно каждый день появляться здесь и выполнять упражнения. Еще две недели, и с моей шеи снимут эту проклятую штуковину, а тогда...

– Ты снова станешь рисковать своей глупой головой, летая на дельтаплане, как я предполагаю?

– Знаешь, Уилф, если бы люди знали принцип воздухоплавания, то занимались бы дельтапланеризмом уже десять тысяч лет назад. Материалы имелись под рукой – грубые и необработанные, конечно, но ими все равно можно было воспользоваться.

– Это начало еще одной теории о Древней Мудрости, Пол?

Арнот покачал головой.

– Нет. Я много думал об этом, но... Я не знаю.

Возможно, несчастный случай оттолкнет меня от полетов. Джулия... Ну, ты сам знаешь.

Соммерс знал. Три месяца назад Арнот отдыхал в горах Шотландии. Джулия была еще совсем неопытным пилотом. В тот день Арнот запретил ей летать: дул сильный ветер, площадка для приземления была расположена неудобно. Но девушка подождала, пока Арнот взлетит, а потом взмыла вверх вслед за ним. Он увидел ее и заметил, что ее не правильно собранный дельтаплан готов развалиться – и пролетел под ней, чтобы остановить ее падение. Джулия все равно разбилась и чуть не утащила за собой в могилу и Арнота.

– Прости, Пол, – извинился Соммерс. – Я не хотел...

– Конечно, нет. Давай оставим эту тему... Вернемся к маске, откуда она появилась? Как ты до нее добрался?

– Чертовщина какая-то, – признался Соммерс. – Ее привез египтянин!

– Египтянин?

– Он работает в туристической компании в Каире.

Очевидно, в свободное время он занимается археологией, ищет сокровища. Он выкопал эту маску, когда отправился на...

– Гилф-Кебир! – закончил за него фразу Арнот.

В этот момент они выходили из главного входа больницы на улицу. Соммерс схватил друга за руку.

– Откуда ты это знаешь. Пол? – воскликнул он. – Откуда ты можешь это знать?

– Откуда я это знаю? – переспросил Арнот, покачав головой. Казалось, он витает в облаках. – Я... угадал.

– Угадал?! – в голосе Соммерса звучало явное удивление. – Не смеши меня. Значит, ты телепат. Из всех Богом забытых мест...

– Я говорю тебе, что это была просто догадка! – резким тоном крикнул Арнот, а его от природы смуглое лицо неожиданно побледнело. – Как только я увидел эту вещь, я... я подумал, что она из Куша.

– Куша? – в голосе Соммерса снова послышалось удивление. – Но Куш находился к югу от Египта, Пол, а не к западу.

Они перешли проезжую часть и остановились у края тротуара, где была припаркована машина Соммерса.

– В твоем древнем мире, Уилф, но не в моем, – ответил Арнот, и у Соммерса снова создалось впечатление, что глаза его друга видят какие-то сцены далекого прошлого. – Кушиты потом перебрались на юг.

Но случилось это значительно позднее, а изначально их земли лежали к западу от Кемета, заставы находились в Гилф-Кебире...

– И у тебя, естественно, имеются доказательства?

– Нет, – Арнот робко улыбнулся, возвращаясь на грешную землю. – Это просто еще одна из моих «сумасшедших» теорий!

– Одна из твоих теорий, – Соммерс покачал головой и приоткрыл для Арнота дверцу машины.

Соммерс подождал, пока приятель устроится внутри, затем сел на водительское место и завел мотор.

Уголком глаза он видел, что Арнот чем-то обеспокоен.

У него на лбу появились морщинки: он пытался что-то вспомнить.

– Пол, ты уверен, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы покинуть больницу? Кроме сломанной шеи и ребер, ты ведь сильно ударился головой и...

– Со мной все в порядке, Уилф. Просто, увидев твою фотографию... мне кажется, я кое-что вспомнил.

– Что-то о Ш'тарре?

– Ш'тарре? Да. Я заметил сходство с Джулией, конечно, но лицо на маске – это лицо Ш'тарры. Точно – ее лицо.

– Но кто такая эта Ш'тарра, Пол? И откуда ты ее знаешь?

Арнот взглянул на друга, и у Соммерса создалось впечатление, что приятель смотрит сквозь него, потом Арнот покачал головой.

– Как я могу ее знать, Уилф? – сказал Пол. – Этой маске от девяти до десяти тысяч лет. И, пожалуйста, не спрашивай меня, откуда я это знаю. – Потом он кисло усмехнулся. – Отнеси это на счет моих сумасшедших теорий, если хочешь, Уилф. Почему бы и нет? Еще одна безумная мысль Пола Арнота... – Он замолчал на несколько секунд, а потом добавил совершенно серьезно:

– Но, независимо от того, сумасшедшая это теория или нет, я кое-что тебе скажу, Уилф. Женщина, чье лицо изображено на маске, – это Ш'тарра...Я ждал ее всю жизнь!