Текст книги "Алтарь смерти. История маньяка-каннибала Джеффри Дамера"

Также в этот период базовой подготовки он узнал, что дома от инсульта умерла его собака Фриски. «Ей было двенадцать лет, – вспоминал он. – Нет, я не плакал. Я любил ее, она была отличной собакой, но нет, никаких сильных эмоций я не испытывал». Он не плакал с тех пор, как учился в колледже. «Это было, когда я учился в колледже, и в тот день я думал о Хиксе. Я пил и был в сентиментальном настроении, и из-за этого заплакал».

11 мая 1979 года Дамера отправили в школу армейского госпиталя в Сан-Антонио, штат Техас, где он прошел шестинедельный курс медицины и первой помощи и стал квалифицированным медиком. Совершенно ясно, почему он проявлял склонность к этой научной дисциплине – его отец был химиком по профессии; впервые в жизни ему удалось освоить определенный курс обучения и довести его до конца. К сожалению, многое из того, чему он научится в медшколе, он будет использовать не для спасения жизней – а совсем наоборот.

После завершения обучения Дамера отправили в бронетанковую дивизию 2/68 второго батальона, которая дислоцировалась в городе Баумхолдер в Западной Германии, и, по прибытии туда в июне 1979 года, он, как и положено, присоединился к отряду на станции медпомощи батальона.

Учитывая, что он проведет в Германии почти два года, примечательно, что слишком мало известно и о его тамошней жизни, и о впечатлении, которое он производил на остальных. Возможно, скудность информации – свидетельство того, что он почти всегда избегал общества своих сослуживцев. Он, конечно же, видел людей каждый день, ел вместе с ними, ходил с ними в рестораны, время от времени общался с ними, но не прилагал никаких усилий, чтобы познакомиться с кем-то поближе. Никто не узнал его как следует, но его личное пространство уважали. Как и везде, сослуживцы вспоминали его как одинокого, крайне тихого и угрюмого человека, который явно погряз в бесконечной депрессии. Кроме того, скоро стало очевидно, что он все еще был девственником.

Некоторые из мужчин, тяжело переживающих отсутствие подруг, с которыми они встречались на родине, были крайне удивлены признанием, что он ни разу не целовался с девушкой, и решили, что помогут ему потерять девственность. Целая группа сослуживцев привела его в «Дом Анабеллы», известный бордель в Фогелуэй, и двое солдат, ровесники Дамера, представили его одной из девушек. Затем все разошлись и потеряли друг друга из виду. Позже выяснилось, что Дамер выскользнул из дома, так ничего и не сделав. Сослуживцы посчитали, что всему виной его застенчивость, пока он не заявил, что никогда и не собирался посещать подобные места и что ему «не нужна ни одна девушка». Один из пожилых мужчин про себя подумал, что Дамер мог оказаться гомосексуалом, но решил так не из-за инцидента в борделе или каких-либо его явных манер, а потому, что ему «всегда казалось, что тот что-то скрывает». Это было проницательное и важное наблюдение.

За время службы в Германии у Дамера не случилось никаких серьезных сексуальных приключений. Он утверждает, что с ним флиртовал старший сержант, но он не отвечал ему взаимностью. Один из его товарищей заметил, что он «был похож на ребенка в теле мужчины». Он открыл для себя книжные магазины, в которых продавалась литература для гомосексуалистов – во Франкфурте их было предостаточно, – и купил порнографию, которую использовал во время мастурбации. Он действительно испытывал чувство разочарования, осознав, что практически все мужчины его возраста уже имели какой-либо сексуальный опыт, но, поскольку его возбуждали только мужчины – как он считал, неприемлемый порок, – он выражал свое разочарование при помощи уединенного онанизма. Один он знал, к каким опасным крайностям может привести его сексуальное влечение, если он попытается разделить его с кем-то еще. По крайней мере, на какое-то время Дамер обрек себя на длительную изоляцию, потому что для него это был единственный безопасный путь.

В одиночестве он предавался и другим занятиям, приносящим ему удовольствие. Ему нравилось бродить по сельской местности и смотреть, с кем он может там встретиться. «Я помню, что однажды видел семью диких кабанов, которые спускались со склона холма. Они были такими большими, что сначала я принял их за катившиеся с холма валуны. Кругом полно снега, все белым-бело, но тем не менее это действительно было семейство диких кабанов. Весом примерно от ста восьмидесяти до двухсот семидесяти килограммов, с крепкими мускулами, покрытые темно-коричневой шерстью. Будучи в очень плохом настроении, они могут разорвать тебя на части, и к тому же они отлично бегают. Их скорость может достигать пятидесяти километров в час».

Еще ему нравилось стрелять, и в какой-то момент он, уйдя из армии, решил превратить это в свое хобби. Дамер с нетерпением ждал тренировки по стрельбе и вскоре обнаружил, что накопил много полезных знаний о разных типах оружия. «В армии я стрелял из М-60, это орудия, которые устанавливают на танках. Эти штуки пробьют семь сантиметров прочной стали. И я палил из сорок пятых».

Тем не менее именно доступ к дешевому алкоголю предоставил Джеффу возможность предаваться его самому давнему хобби – напиваться. Солдаты могли покупать спиртное за полцены, чем Дамер в полной мере пользовался. Но случалось, что алкоголь пробуждал в Джеффе воспоминания о Стивене Хиксе, которые он не мог усмирить, и тогда он начинал рыдать. Однако важно остановиться и понять, почему именно. Сожаление о том, что случилось с Хиксом, на тот момент уже уступило место жалости к самому себе, причиной которой было бремя, которое он возложил на себя, совершив это убийство.

В ноябре 1979 года, на День благодарения, Карлос Круз и его жена пригласили нескольких молодых солдат разделить с ними традиционный праздничный ужин у них дома. (Круз служил в том же отделении на станции медицинской помощи батальона.) Среди них были Дамер и солдат по имени Престон Дэвис. Пока они ужинали, на улице начался сильный снегопад, и Круз предложил всем остаться на ночь. По какой-то причине Дамер и Дэвис поссорились, и Дэвис к сердцах велел ему вернуться в город. Решив, что так и сделает, Джефф вышел из дома в снегопад в половину одиннадцатого. Баумхолдер был расположен на расстоянии в тринадцать километров, вокруг горы; на улице было очень холодно. Когда Круз понял, что произошло, он вышел на улицу и пятнадцать минут искал Дамера, но из-за мороза его заставили вернуться домой и одеться потеплее. Он снова вышел из дома и продолжал поиски еще полчаса, прежде чем сдаться, поскольку решил, что Джефф поймал такси.

Четыре часа спустя Джефф постучал в дверь. Дэвис крикнул: «Это наш потеряшка!», и все пригласили его обратно в дом. Дамер выглядел смущенным, растерянным, его мысли постоянно где-то блуждали. Кроме того, он потерял очки. Его куртка на ощупь оказалась не такой холодной, как они думали, но при этом он не был похож на человека, который провел четыре часа на улице при минусовой температуре. Круз отвел Джеффри на кухню, где тот начал лихорадочно мыть руки; в тот момент Крузу показалось, будто он заметил следы крови на его одежде. Затем Джефф сел и уставился на кухонный стол. Он сказал Крузу, что не может вспомнить, где был и что делал, но предположил, что, скорее всего, он совершил «что-то плохое». Мог ли он попытаться навредить себе этими очками? Его считали довольно странным и могли запросто подумать, что он пытался покончить жизнь самоубийством. Скорее всего, он просто нашел где-то дыру, сидел там и размышлял – ведь мысли не оставляли его в покое, продолжая безжалостно на него давить. Несколько дней спустя Круз предложил Джеффу рассказать, что его беспокоит, но Дамер не мог или не хотел говорить ничего вразумительного. Однако он сделал интересное и разумное замечание: «Знаешь, – сказал он, – иногда лучшее, что ты можешь сделать для души, это во всем признаться».

Но вместо того, чтобы признаться, Дамер продолжал душить свое внутреннее «я», пытаясь и дальше держать его под контролем, или топил его в алкоголе. В такие моменты Джефф казался глупым и пустым; и, только вовлекая его в разговор, как говорили его сослуживцы, можно было понять, насколько умен он был на самом деле. Но лишь немногие пробовали это сделать, а те, кто все-таки пытался, не получали никакой отдачи. В конце концов, алкоголь окончательно победил, и Джеффри понял, что пьет не только на службе, но и в свободное время. После нескольких выговоров, наказаний и дисциплинарных взысканий стало очевидно, что зависимость мешает его способности и желанию подчиняться приказам, и Джеффри Дамер был уволен со службы за шесть месяцев до предполагаемой даты окончания его контракта. Это увольнение считалось почетным, но тем не менее преждевременным.

24 марта 1981 года Дамера отправили в Форт-Джексон в Южной Каролине для проведения дальнейшего инструктажа и выдали ваучер на поездку в любое место Соединенных Штатов. Он не хотел возвращаться в холодный климат Огайо, поэтому полетел прямо во Флориду, где, как он себе представлял, солнце, тепло и близость океана его успокоят. Его родители не знали, что он ушел из армии, пока однажды чемодан Джеффа и его личные вещи, включая корреспонденцию от правительства, не прибыли в дом № 4480 на Вест-Бат-Роуд. Позднее Дэвид Дамер найдет в чемодане немецкие порножурналы, которые дали ему первый ключ к разгадке сексуальности брата. В попытке начать новую жизнь Джефф положил их в багажник и отправил в Огайо вместо того, чтобы забрать с собой во Флориду. С этого момента мы видим в его жизни все более острую потребность уйти от прошлого и выбрать новый путь: любое направление, единственное условие которого – находиться подальше от самого себя.

В Майами-Бич он снял комнату в мотеле и нашел работу в «Саншайн Сабз», местном сэндвич-баре, примерно в километре вниз по дороге от его нового жилья. Он работал там семь дней в неделю и пропивал весь свой заработок. Флорида не стала той панацеей, на которую он надеялся; это была борьба за выживание, постоянная попытка свести концы с концами, а его работа вряд ли была слишком сложной или увлекательной. Он не предпринимал попытки найти гомосексуальные районы в городе или встретиться с кем-либо в сексуальных целях. Даже случайная попытка завязать дружбу ускользнула от него, за исключением одного редкого случая. За шесть месяцев, которые он провел в Майами, Дамер завязал знакомство еще с одним работником «Саншайн Сабз», англичанкой по имени Джули. Она стала единственной подругой за всю его жизнь вплоть до ареста в 1991 году. Джули работала нелегально и, поскольку у нее была только гостевая виза в Соединенные Штаты, очень хотела узаконить свое положение. Они с Джеффом обсудили ее проблему и зашли так далеко, что Джули спросила, женится ли он на ней, чтобы сделать ее гражданкой США. Он не был в восторге от этой идеи, и, хотя Джули нравилась ему, сам он полностью отбил у нее интерес к своей персоне.

Когда у него закончились деньги и он больше не мог позволить себе снимать комнату в мотеле, он собрал все свои немногочисленные пожитки и разбил лагерь на пляже. Он шел туда сразу после работы и засыпал под звездами. Ситуация практически плачевная, и вскоре он пришел к выводу, что такая жизнь ни к чему не приведет. За короткое время он стал бездомным и нищим, и, несмотря на то что это было частью его плана побега от самого себя, все равно у него ничего не вышло. Мысли все еще крутились у него в голове; они преследовали его, мучили тогда, когда он меньше всего этого ждал. И он решил, что существует только один способ наконец-то избавиться от них – лишить их пищи. Все то, о чем он мог подумать, должно перестать существовать.

Он позвонил отцу, который прислал ему деньги на дорогу из Флориды в Огайо, и в сентябре он вернулся домой, туда, где жил начиная с восьмилетнего возраста. Это было место воспоминаний – в частности, тех, от которых он собирался избавиться. Пока его отец и Шари были на работе, он залез в дренажную трубу и достал оттуда мешки с останками Стивена Хикса, которые пролежали там три года. Он отнес эти мешки в лес на вершину небольшого утеса и там открыл. Плоть сгнила, но кости остались – как вечное напоминание о том, что он когда-то называл «ужасной ошибкой», а теперь именовал «своим грехом». Он достал их и с помощью большого камня начал ломать одну за другой, пока они не превратились в щепки. Череп он тоже разбил, превратив в порошок; «мне пришлось», – сказал он, и эти слова были чем-то похожи на извинения. Он должен был уничтожить не только улики, но и образы, которые били и оставляли синяки в глубине его сознания, насмехаясь над ним. Голыми руками он поднял фрагменты костей, которые раньше были головой Стивена Хикса, и разбросал их по лесу.

Глава 4
Борьба

Дома в Огайо оказались не рады возвращению блудного сына. Лайонел уже привык к спокойной жизни, которую обрел во втором браке. В отличие от Джойс, которая сидела дома и с нетерпением ждала встречи с мужем по вечерам, Шари сама была занята на работе. Они вели тихую, размеренную жизнь. Правда, какое-то время у них жил квартирант – молодой человек, которому Шари хотела помочь и который в ответ был обязан содержать двор в чистоте, – но в остальном в доме царила полная идиллия. Неуклюжий, безработный и малообщительный парень не казался желанным соседом по дому.

Нельзя сказать, что Дамеры не беспокоились о Джеффе: они пытались помочь ему выбрать свой жизненный путь. Однако они твердо решили, что, каким бы этот путь ни был, Джефф должен идти по нему подальше от родового гнезда. Лайонел был разочарован тем, что сын, казалось, упускал одну возможность за другой, и начал задаваться вопросом, получится ли из него хоть что-то; если даже в армии не смогли с ним справиться и с радостью уволили, вряд ли это сможет сделать кто-то другой. Джефф был олицетворением настоящего бездельника – ленивый и вялый, если предоставить его самому себе; при этом пассивный и покорный чужим наставлениям.

Джефф признавал свои недостатки и пытался их исправить. В конце концов, ему нравилось находиться дома, и он попросил отца поручить ему какие-нибудь дела, которыми он мог себя занять. К примеру, он загородил пространство под домом. Джули, его бывшая коллега, несколько раз звонила из Майами, чтобы узнать, как у него дела.

Всего через две недели после прибытия Джефф был арестован в отеле «Рамада» за пьянство и неправомерные действия. Его попросили покинуть холл отеля «Максвелл», потому что он пил водку прямо из бутылки. Он отказался, и тогда его вывели на улицу, где он продолжил пить возле входной двери. Двое сотрудников сообщили ему, что это также запрещено, но, когда он снова отказался уйти, позвонили в полицию. Джеффа доставили в исправительное учреждение Акрона и заключили под стражу. На вопросы полицейских он не отвечал, разражаясь нецензурной бранью. Ему предъявили обвинения в хулиганстве и попытке сопротивления аресту, но дело не продвинулось дальше муниципалитета.

И все же жизнь в Бате не сулила ему ничего хорошего. В конце концов, Лайонел и Шари решили, что он должен уехать и какое-то время пожить у бабушки в городе Вест-Эллис, штат Висконсин, чтобы принять решение по поводу своего будущего. Кэтрин Дамер старела и чувствовала себя одиноко, так что ей бы не помешала не только помощь в саду, но и компания. В обмен на выполнение некоторых дел по дому Джефф получал питание и жилье. Он, как обычно, был не в восторге от данной идеи, но Лайонел и Шари настояли на том, чтобы он все-таки воспользовался возможностью. Таким образом, в декабре он переехал в Вест-Эллис, в дом, где жил его отец, пока в первый раз не женился.

Джеффу понадобилось немного времени, чтобы понять, что ему нравится такой поворот событий, и он решил остаться. За этим решением последовали шесть лет иллюзорной стабильности и скрытого хаоса. Дом № 2357 на 57-й Южной улице был очень уютным, располагался в достаточно тихом районе, но в то же время недалеко от центра Милуоки. Джефф очень любил свою бабушку. Характерно, что, когда Дамера прямо спросили, любит ли он ее, он сказал: «Ну да, она жила в этом доме очень долго», явно уклонившись от ответа. Честное признание было напрямую связано с трудностями, которые он испытывал при формировании эмоционального контакта. Он прекрасно знал, что его бабушка была милой, и сам всегда говорил об этом, но не мог заставить себя прямо сказать, что любит ее, потому что не считал себя способным любить; использование этого слова он считал слишком «субъективным», самонадеянным и даже оскорбительным. Поэтому он его избегал. Вот что он говорит о Кэтрин Дамер: «Думаю, ее можно назвать идеальной бабушкой: она очень добрая, ходит в церковь каждое воскресенье, с ней легко найти общий язык, она любящая, дружелюбная и просто очень милая женщина». Кэтрин Дамер придерживалась старомодных взглядов из серии «относись к другим так же, как хочешь, чтобы относились к тебе»; религиозные принципы определяли ее сердечную доброту. Она могла бы стать прекрасным примером для Джеффа и как-то повлиять на него, если бы он начал жить с ней намного раньше, но сейчас было слишком поздно. Он по достоинству оценил все ее личные качества, но был уже не в силах впитать их.

Вместе они проводили простые, похожие дни. «Я чистил дорожки и косил лужайку, помогал с клумбой, а она готовила еду, так что мы очень помогали друг другу». После еды они вместе смотрели телевизор. Она запретила ему только одну вещь. В армии Джефф сильно пристрастился к сигаретам и теперь курил пачку в день.

– Мне все время приходилось курить на улице, – вспоминал он. – Она терпеть не могла, когда в доме пахло сигаретным дымом. Я ни в чем ее не винил и курил на улице.

Вскоре после переезда в Висконсин Дамера приняли на работу в центр плазмы крови в Милуоки на должность флеботомиста. Ему необходимо было брать донорскую кровь, в чем он был достаточно опытен, так как изучил данную технику в пункте медицинской помощи в армии. Но на работе он не проявлял рвения, считая ее всего лишь способом заработать себе на жизнь. Прежде всего он полагался на щедрость бабушки.

В январе он купил в магазине пистолет, «магнум» 357-го калибра с коротким стволом, черной резиновой рукояткой и серебряным корпусом, весом около трех килограммов. Это было очень мощное оружие, но он использовал его только для тренировки стрельбы – еще одна привычка, которую он приобрел в армии. «Как только папа с бабушкой узнали, что у меня есть пистолет, они решили, что это не очень хорошая идея, поэтому отец забрал его и в итоге продал в Огайо». На самом деле был собран настоящий семейный совет, на котором решалось, что делать с этим проклятым пистолетом; бабушка нервничала даже при мысли о том, что он находится в доме, поэтому они просто поставили Джеффа перед фактом, и тот без колебаний отдал пистолет отцу. Лайонел хранил его у себя примерно шесть месяцев.

Появились у него и другие занятия, которым он предавался тайно, потому что бабушка также могла счесть это «плохой идеей». У него была копия «Сатанинской Библии» Антона Лавея, которую он изучал в своей комнате, пока она молилась своему более милосердному Богу. Еще более своеобразным оказался эксперимент, который он провел на работе. Принимая каждый день так много крови у людей, он обнаружил, что задается вопросом, какова она на вкус и какое влияние может на него оказать. Он спрятал в кармане пузырек с кровью, принес его на крышу центра плазмы и начал ее пить. Вкус ему не понравился, и он все выплюнул. Зачем же тогда нужно было ее пробовать? Дамер утверждает, что им двигало простое любопытство, но в свете того, что произошло позднее, возможно, его поведение было обусловлено потоком бессознательного желания.

Это были первые ростки пробуждения интереса к тому, что Дамер ошибочно называл «сатанизмом»: с годами это явление будет развиваться, пока не придет к поразительной развязке. Это был личный поиск, невнятная и неуклюжая попытка установить контакт с этими бурными, темными и безусловными потребностями первобытной природы, признанными язычниками до того, как цивилизация сумела укротить их путем отрицания. Полностью эти темные порывы никогда не были искоренены, поскольку предшествовали самому основанию этого мира, и на протяжении всей истории проявляли себя в скрытой форме, наполняя действия и мысли людей едва уловимыми бессознательными представлениями. Искусство, закон и общество стараются держать их под контролем; религии же невольно провозглашают их власть. Суть этих стихийных сил – их необходимость и непреложность; они не случайны, но стабильны и неизменны. Они не могут преобразиться, с ними нельзя бороться, потому что они представляют собой бесконечный цикл Земли и ее деяний, ее постоянное развитие и регресс, спад и подъем, движение к единственно возможной цели, которая заключается в восстановлении своей истинной сущности.

Я не предполагаю, что Дамер хоть как-то пытался интеллектуально исследовать подобные вопросы, но он, сам того не осознавая, пытался понять их. Поскольку он не мог воспринимать себя в рамках принятых норм и категорий цивилизации, возможно, ему удалось бы найти что-то похожее на признание и объяснение в хаосе первобытной ночи. Он искал своих демонов[25]25
  Христианство неверно истолковывает слово «демон» как «обитатель ада, злой дух». Греческие демоны были духами потустороннего мира, добрыми и злыми, они помогали понять и истолковать скрытые знания. Сократ называл своего демона «охранным» духом.


[Закрыть], своих личных опекунов в сумрачном мире борьбы и желаний. Плотные спирали, которые он рисовал в детстве, олицетворяли собой постоянное вращение и движение к неизбежной Бесконечности, в которой он смутно ощущал себя «своим». Желание увидеть Сатану было вызвано вопросом сходства, надеждой на то, что в нем он, как в зеркале, увидит самого себя. Выпив кровь, он бессознательно пытался открыть для себя этот мир, существовавший еще до появления человека, и его глубинную суть. Но ему не понравилось. Это был не его путь. В дальнейшем он будет искать и другие способы, призванные помочь обнаружить некую связь с подземным миром, которому он принадлежал.

Через десять месяцев Дамера уволили за некачественное выполнение служебных обязанностей. Поскольку работа была низкооплачиваемой и не нравилась ему, он был абсолютно не против. Вместе с бабушкой он поехал в Бат, штат Огайо, чтобы в 1982 году провести День благодарения с Лайонелом и Шари. Это было счастливое время и начало нового периода в жизни Джеффа, когда он был полон решимости пойти новым, как он выразился, «прямым и узким» путем, заручившись поддержкой своей праведной бабушки.

За пару месяцев до того, как Дамера уволили из центра плазмы, у него снова появились проблемы с полицией. 7 августа 1982 года на ярмарке штата Висконсин его арестовали и предъявили обвинения в хулиганстве. В действительности преступлением было мочеиспускание в общественных местах, но полицейский, который производил задержание, об этом не упоминал. Он сказал, что видел, как «обвиняемый со спущенными штанами и обнаженным пенисом опирался на цветочный горшок, расположенный на южной стороне Колизея, где в тот момент находилось двадцать пять человек, включая женщин и детей». 19 августа прошел суд, где его оштрафовали. Это был первый зарегистрированный случай эксгибиционизма Дамера; позднее он начнет чаще совершать подобные действия, и нам станет более ясен их смысл. В тот момент Джефф понял, как сильно может опозорить свою бабушку (из-за этого во время ареста он указал свой адрес в Бате, а не тот, где Дамер проживал, когда его арестовали), и решил начать свою жизнь с чистого листа.

Сразу после возвращения в Вест-Эллис миссис Дамер и ее внук стали проводить больше времени вместе. Они ходили в церковь и читали Библию. В сознательной попытке побороть тьму внутри себя и избавиться от нее Джефф стал углубляться в изучение Библии и занимался этим, даже когда был один. Долгое время казалось, что он в этом преуспел, особенно примечательным было то, что он в то время не работал и жил на пособие по безработице. В его жизни не было дисциплины, он оказался в таких щадящих условиях, которые в прошлом уже привели его к падению. Однако в этот раз, благодаря примеру своей бабушки и поддержке церкви, он постепенно пришел к спокойной и относительно безгрешной жизни, которую не омрачали его первобытные желания. «Я тогда читал Библию, пытаясь наладить свою жизнь, и иногда давал немного денег бездомным или посылал их различным миссионерам». Будучи добрым и милосердным, он надеялся искоренить свою греховность или хотя бы подавить ее внутри себя. Воспоминания о Стивене Хиксе исчезли и больше не появлялись внезапно среди дня, начиная мучить его. Кроме того, он справился со своей привычкой постоянно мастурбировать: теперь он ограничивался одним разом в неделю. Он чувствовал, что это неправильно и что нужно это прекратить; вместо того чтобы использовать руку, он терся о кровать, сумев убедить себя, что это не имеет ничего общего с проявлением жестокости к самому себе. Также он испытывал чувство вины из-за фантазий в голове, которые сопровождали эту псевдомастурбацию, так как они всегда были гомосексуального характера, а Библия учила, что гомосексуальность – грех. Он научился их сдерживать и был крайне доволен собой.

Этот «положительный» период продолжался около двух лет и не был омрачен какими-то инцидентами или страданиями. На суде по делу об убийствах в 1992 году о нем упоминали обе стороны процесса, и каждая пыталась представить его в поддержку своей собственной версии. Это либо являлось доказательством того, что Джефф Дамер, когда хотел, все-таки мог контролировать свое поведение и, следовательно, отвечать за действия, которые совершал в течение жизни; или что он постоянно участвовал в тяжелейшей схватке, которую в конечном итоге проиграл более сильному сопернику. Обе точки зрения имеют свои доказательства, и противостояние между ними, созданное юридической и психиатрической системами, скорее надуманное, так как обе они не взаимоисключают друг друга. Одним из способов измерить уровень нравственности человека является способность приложить определенные усилия для борьбы с безнравственностью; грешник, многократно повторяющий свою ошибку, вполне вероятно, столько же раз пытался противостоять этому греху.

Также в течение этих двух лет Джефф в последний раз навестил свою мать и провел Рождество 1983 года с ней и с Дэвидом. Он не видел ее после развода родителей в 1978 году и даже не хотел с ней разговаривать, пока не был арестован по обвинению в убийствах.

14 января 1985 года Дамер устроился на шоколадную фабрику «Амброзия», которая находилась в центре города. У него была скромная должность, не требующая особых навыков, так как всему необходимому можно было научиться за день, но он довольствовался и этим, работа помогла ему стать более ответственным, и он начал платить бабушке разумную арендную плату – триста долларов в месяц. Дамер работал в третью смену, с одиннадцати вечера до семи утра, шесть раз в неделю, с выходным в субботу. Его жизнь была довольно однообразной и пустой, но его хотя бы не преследовали призраки. Пока в один роковой день кое-что не произошло.

Джефф Дамер сидел в публичной библиотеке города Вест-Эллис и читал книгу. Мимо прошел незнакомец и уронил ему на колени записку. Он развернул ее и прочитал. «Встретимся в туалете на втором этаже. Я тебе отсосу». Джефф не мог поверить своим глазам. О таком он и думать не смел и был абсолютно не готов к такому повороту событий. Несмотря на то что ему уже исполнилось двадцать пять лет, у него все еще ни разу не было полноценного сексуального контакта и отсутствовал какой-либо сексуальный опыт, за исключением случая с трупом Стивена Хикса. Он считал, что наконец-то избавился от этого ужасного воспоминания, а вместе с ним от фантазий и тяги к гомосексуальным практикам. Он ощущал, что стал чище, что искупил свою вину. Теперь же, в тот момент в библиотеке, коварные мысли снова заполонили его разум. Он перечитал записку. Раньше ему никогда не предлагали ничего подобного. Но он не пошел в туалет и больше никогда не видел этого человека. «Нужно что-то посерьезнее, чтобы заставить меня сойти с выбранного пути», – сказал он себе. Однако из-за этого инцидента Джефф начал думать, что им пытаются манипулировать, хотят его «подставить», и его сопротивление начало ослабевать.

Он понял, что снова все чаще и чаще мастурбирует, а фантазии, которые он для этого использует, становятся все менее эффективными. Как пишет Штекель, во второй раз фантазии не дают желаемого эффекта, потому что их истинную цель уже заменили фиктивной; поэтому теперь удовлетворение возможно получить только путем полного изнеможения. «В большинстве случаев мастурбация приводит к крайне тяжелым последствиям и может стать причиной онанизма, акты которого совершают по двенадцать раз в день», – утверждает он[26]26
  Wilhelm Stekel, Sexual Aberrations, с. 33.


[Закрыть]. Дамер мастурбировал в среднем по четыре раза в день. Он рассказывал психиатрам, что его похоть становилась все сильнее и сильнее, пока примерно через два месяца после инцидента в библиотеке он окончательно не утратил контроль.

Теперь он осознал, что должен найти человека, с которым сможет лечь в одну постель. Но не знал, с чего начать. Он был слишком зажат, чтобы с кем-то знакомиться, и еще больше опасался сексуальных или эмоциональных требований, которые в таком случае ему могли предъявить. Дамер не хотел ни с кем «встречаться», он надеялся просто найти партнера для случайной встречи. Он стал реже ходить в церковь и, к большому огорчению своей бабушки, снова начал пить.

Прежде всего он должен был выяснить, куда идти. В газете для гомосексуалистов он нашел адреса книжных магазинов, специализирующихся на порнографии для геев. Он купил много литературы, но раскаивался в этом и продолжал испытывать чувство вины. Затем он узнал, что существует способ, благодаря которому можно анонимно вступить в сексуальный контакт без риска для своей частной жизни. В некоторых подобных магазинах, как в Америке, так и в Европе, есть специальные кабинки, где за деньги в течение нескольких минут можно смотреть порнофильмы, а если хочется продлить удовольствие, надо просто-напросто выложить еще несколько монет. Такие кабинки предназначены для одиночного использования, но в некоторых случаях, когда в магазине не слишком соблюдают правила безопасности, дверь в кабинку остается приоткрытой. Кроме того, существуют так называемые «специальные помещения», где мужчины могут собраться вместе в условиях полной секретности. Эти помещения не освещаются, в них всегда темно, вступать в контакт можно только посредством прикосновения, тем самым удовлетворяя сексуальные потребности в абсолютно анонимной обстановке. Никто не говорит ни слова, зрительный контакт невозможен, поэтому ваша личность остается в секрете. Идеи любви или дружбы напрочь отсутствуют в подобных местах. Именно в такой обстановке Дамер и получил свой первый сексуальный опыт.