Текст книги "Будущее уже началось: Что ждет каждого из нас в XXI веке?"

Брюс Стерлинг
Будущее уже началось: Что ждет каждого из нас в XXI веке?

Введение

Вообще-то я не тот нудный серьезный футуролог, с которым вы познакомитесь в этой книге. Скорее я в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил, лихой журналист с сурово нахмуренными бровями, который участвовал в работе Давосского форума, сотрудничал с калифорнийскими аналитиками и скорбел о трагической утрате Управления технологической экспертизы Конгресса США. Но по большей части я просто бездельник. Потому что пишу научную фантастику.

По роду своей деятельности писатели-фантасты относятся к свободным художникам. Авторы научно-фантастических произведений могут прекрасно обходиться и без футуристических прогнозов. Зачастую способность предвидеть будущее – совершенно ненужный балласт на нашем поприще. Самые популярные фантастические произведения не имеют с футурологией ничего общего – это просто фантазии: «Звездные войны», «Гарри Поттер», «Властелин колец». Все эти шедевры массового чтива имеют мифологические сюжеты с крутыми спецэффектами и построены в форме сказок. Читатели послушно пережевывают эту жвачку: захватывающие небылицы пользуются огромным спросом, но не имеют ничего общего с суровыми реалиями будущего. В этой книге предпринимается попытка совершить прорыв в будущее. Это научно-популярное произведение, не фантазия, хотя «предсказателям будущего» всегда приходится фантазировать, даже если им и случается говорить правду.

Приведу пример из собственной практики. Еще в 1989 году я написал научно-фантастический рассказ «Мы видим все по-разному». Эта история, произошедшая в XXI веке, рассказана от лица арабского террориста-смертника из Египта. Проникшись идеей джихада, он приезжает во Флориду, чтобы с помощью биологического оружия – специального порошка – устранить видного американского политического деятеля.

Наступает 2001 год – и с телевизионных экранов и газетных полос не сходят сообщения о подобных вещах. В конце 2001 года по электронной почте я получил множество посланий от людей, всерьез обеспокоенных моей подозрительной прозорливостью. Меня же самого это ничуть не обеспокоило. Я не стал утруждать себя, напоминая им о других своих научно-фантастических произведениях, в которых не было никаких исламских террористов. Как будет ясно из этой книги, хотя я прекрасно осведомлен о существовании мусульманских террористов, я не считаю, что они и в дальнейшем будут представлять серьезную угрозу.

Научная фантастика носит развлекательный характер, в то время как футурология – занятие серьезное. Давайте я проведу вас за кулисы Волшебника страны Оз, чтобы показать, как футуролог делает свою работу.

Во-первых, надо найти того, кто ее оплатит. Суровая реальность немедленно разбивает футурологов на группы по интересам.

Корпоративные футурологи (оплачиваемые лучше всего) ломают головы, занимаясь прогнозированием новых рынков и новой продукции. Правительственные футурологи (уважаемые больше всего) озабочены поисками инвестиций в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, демографическими изменениями и новыми требованиями к бюрократам из государственной администрации. Военные футурологи имеют дело с новыми военными доктринами и угрозами для национальной безопасности: «мыслят о немыслимом» – как удачно выразился Герман Кан. Полицейские футурологи (да, есть и такие) работают над тем, как выявлять, привлекать к суду и сажать в тюрьму людей, вовлеченных в общественно-опасную деятельность, которая пока не квалифицируется как преступление. Этическим футурологам приходится решать дилеммы нравственных противоречий, связанных с возможным распространением в будущем клонирования и генетических изменений. И так далее.

Будущее – самая обширная из возможных областей исследования. Оно отодвигает всё – и события, и явления – в самую дальнюю часть циферблата постоянно тикающих часов вечности. Но профессиональные футурологи, как правило, ограничивают поле деятельности узкими рамками. В этой книге я попытался объединить все эти подходы. Благодаря своей независимой экономической базе свободного художника я могу исследовать будущее, используя все семь подходов одновременно.

Тот, кто сумеет нарисовать детальную и полностью адекватную картину будущего, просто не может быть человеком – это волшебник. Подобного пророка немедленно сочли бы крайне опасным и постарались изолировать от общества. Я не претендую на это. Футурология в лучшем случае прогнозирует то, что может свершиться в ходе истории. Она предлагает лучшие решения в историческом контексте, советуя нам, как поступить. Футурология учит честно признавать изменившиеся обстоятельства. Она предлагает пути, которые могут привести к успеху. И предупреждает о возможностях новых ошибок.

Мы, люди, не воспринимаем время в чистом виде. Мы обычно имеем дело лишь с нашим субъективным восприятием времени: языком, мышлением, чувствами и интервалами, определяемыми нашим сознанием. Для успешного прогноза научная футурология анализирует существующие на данный момент тенденции в целях создания единой парадигмы. Футурология – это способность воспринимать действительность по-новому. Это означает – уметь признавать то, что жизнь изменится, должна измениться и уже изменилась, и попытаться объяснить, почему и как. Она показывает, что старые формы восприятия теряют свою актуальность, уступая место новым.

Исследователи-футурологи обычно добиваются наибольшего успеха, если действуют в трех разных направлениях. И не потому, что так устроены наше пространство и время, а потому, что так устроен человеческий разум. Хорошие футурологические прогнозы, подобно детективным расследованиям, базируются на трех основных факторах: средствах, мотивах и возможностях.

Средства – это движущие силы перемен. Все футурологи с особой охотой бросаются изучать научные и технологические изменения, потому что их предсказать легче всего. Так традиционно сложилось в западном обществе начиная с XII века, когда люди впервые стали называть способность человека покорять природу прогрессом. Но в наши дни будущее перестало быть синонимом слова прогресс. Сейчас мы понимаем, что мир меняется во многих направлениях: техническом, социальном, экономическом, политическом и экологическом.

Мотивы мы находим в желаниях людей. Люди официально провозглашают свое стремление к переменам в программах политических партий, но там они звучат слишком высокопарно и фальшиво. Рынок дает более четкие представления о желаниях людей, так как люди покупают то, что хотят. Но самой плодотворной областью для анализа мотивов является поп-культура – и не потому, что она глубока, напротив, именно потому, что она так поверхностна. Именно в ней очевиднее всего проявляются желания и потребности людей.

Возможность – это прорыв в барьере, стоящем на пути перемен. Возможность создает его с помощью новых материалов, новых технологий и нового восприятия. Холодная война закончилась, когда технологическая база одной системы потерпела полный крах по отношению к другой, когда люди наконец поняли, что это единственный выход. Преимущества победителя накапливались медленно и постепенно, а затем произошел резкий прорыв.

Противоречия и оксюморон[1]1
  Оксюморон (в переводе с греческого букв. – «остроумно-глупое») – стилистическая фигура, сочетание противоположных по значению слов («живой труп» – Л. Толстой, «жар холодных чисел» – А. Блок). – Здесь и далее примечания переводчика и редактора.


[Закрыть] зачастую сигнализируют о появлении новых возможностей. Они говорят о том, что прежде немыслимое теперь оказалось в пределах досягаемости человечества. Парадокс – это брешь между двумя несовместимыми системами определений, потенциальная дыра в существующем статус-кво, пограничная область, где уже брезжит свет новых понятий. «Научная фантастика» – это уже само по себе оксюморон. Это понятие служит для обозначения искры, проскользнувшей в зазоре между наукой и литературой, в области, где можно проследить отношение культуры к технологии.

Совершенно аналогична и ситуация со словом-гибридом «киберпанк»: оно смешивает компьютерные технологии и бунтарские настроения богемы – области, практически не соприкасающиеся друг с другом. Компьютерным фанатам нужны какие-то привлекательные стороны ультрамоды, чтобы быть принятыми мэйнстримом, а жизнь и смерть ультрамоды происходит внутри ее собственной альтернативной среды – в данном случае компьютерной сети. В этом и есть суть киберпанка – области массовой культуры, в которой я успешно работал все последние годы. Материал на редкость благодатный – мало где можно встретить столь явную неразбериху, вдохновляющую на столь большие свершения.

Таково футурологическое трио: средства, мотивы и возможности. Если верно определить их хотя бы наполовину, можно с успехом анализировать идеальное преступление – будущее. Но как описать результат? Что все это значит и что мы от этого будем иметь?

И вновь будущее проявляет себя в трех видах: сверху, снизу и в середине. Мы даже можем обозначить эти направления, введя в повествование трех пророков, представляющих эти подходы. Это Панглос, Кассандра и Страховой Агент.

Философ Панглос – персонаж из вольтеровского «Кандида».[2]2
  Философская повесть Вольтера «Кандид, или Оптимизм» (1759).


[Закрыть] Передовой философ-просветитель, он отрицает существование зла. Для Панглоса любое зло весьма относительно, так как мир построен на добре и милосердии. Если сформулировать это по-другому: нет худа без 90 процентов добра.

Становясь нашим проводником в будущее, Панглос предлагает нам очень многое. Страхи и волнения людей по поводу своего будущего, как правило, значительно хуже реальности. Люди с поразительной легкостью игнорируют чужую боль. Именно в этом заключается суть философии Панглоса: какое же это «зло», если это вас не касается? Люди обладают потрясающей способностью забывать даже собственные страдания. Время лечит раны. Иначе ни одна женщина не родила бы второго ребенка, а так с каждым новым поколением появляются на свет и растут новые Панглосы, снисходительно насмехающиеся над горестями своих родителей. Панглос может показаться немного поверхностным, но нельзя недооценивать его непреходящей власти. Он искренне наслаждается своими радужными иллюзиями и никогда не встает с постели с головной болью по поводу грядущего дня.

Очевидная слабость подхода Панглоса состоит в опасности потерять надежду, впасть в отчаяние и цинизм после первой же неудачи. Его недостаточно, чтобы смело смотреть судьбе в лицо, а иногда людям приходится быть смелыми.

Кассандра была любимой пророчицей Гомера, пророчицей скорби и печали, которую постоянно игнорировали невежественные насмешники. Все пути земной славы в конечном итоге ведут к могиле. Ничего нового не рождается под этим небом, и ничего и не утрачивается. Все в действительности гораздо хуже, чем нам кажется. Человеческое общество – просто громадный «корабль дураков». Величайший вклад Кассандры в футурологию заключается в ее умении смотреть в лицо суровой реальности: все, что нам дорого, исчезнет, канув в Лету. Люди платят футурологам за то, чтобы они рисовали радужные перспективы и предсказывали замечательные новшества будущего, а отнюдь не за то, чтобы они скорбели в одиночестве, оплакивая отжившее и умершее. Но отступления, поражения и потери – такая же неотъемлемая часть будущего, как триумфы и инновации. Двадцатый век – это тот же девятнадцатый с автомобилями, но уже без лошадей.

Слабость Кассандры заключается в том, что она слишком мелодраматична и в конце концов надоедает. Она отвергла свой шанс – любовь бога Аполлона, и ее дети умерли молодыми, а сама она была убита ревнивой женой. Кассандра предложит вам смерть на завтрак, обед и ужин – у нее нет любви к риску, вкуса к жизни. Она делает глухими тех, кто не желает ее слышать.

Страховой Агент – не мифический герой и не литературный персонаж. Он из «реальной жизни». Он уверен, что все пойдет своим чередом. Хотя флаги, имена и этикетки часто меняются, революции – это отнюдь не столь знаменательные события, какими обычно представляют их революционеры. Ни одно дерево не вырастет до неба. Маятник по-прежнему качается, а его веревка обрывается крайне редко. Страхового агента не слишком волнует, живы вы или уже умерли, он стремится заполучить лишь вашу подпись в договоре. Благодаря тщательному изучению статистики последних десятилетий он знает, сколько в среднем живут люди (если, конечно, не брать в расчет курение и непристегнутые ремни безопасности).

Страховой Агент – это голос здравого смысла. Его прагматизм разбивает гипнотические чары Панглоса и разгоняет тоску Кассандры. Ради собственной прибыли он готов драться с медведем и съесть быка целиком. Себя он считает «реалистом».

Его слабость заключается в том, что он совершенно не учитывает экстраординарных событий. Он рассчитывает на бесперебойную работу механизма, но никак не на аварию. Во время стихийных бедствий страховые компании лопаются. Завтра погода, скорее всего, будет такой же, как и вчера, но так происходит не всегда. Современные страховые компании по-прежнему разоряются во время катастрофических наводнений, пожаров и ураганов.

Трудно определить условия успеха футурологии. Кто-то может вообразить, что для этого нужно предсказать какое-то выдающееся событие, какого прежде никто и представить не мог. Тогда он станет Тем Классным Парнем, Который Это Предсказал. Но драматические события, выбивающиеся из общей колеи, редко бывают по-настоящему важными. Они символичны, но не являются определяющими.

Как сказал китайский полководец Сунь-Цзы свыше двух тысячелетий назад, высшее мастерство военного искусства заключается не в том, чтобы в ста сражениях добиться ста побед. Оно состоит в том, чтобы полностью уничтожить врага, действуя скрытно и не начиная войны. Противник Сунь-Цзы, возможно, даже не знал, что тот является его врагом. Скорее всего, он считал его безобидным путаником и недотепой, к которым относятся со снисходительной усмешкой.

Точно так же успешно справляющийся со своей работой футуролог – вовсе не пророк. Он должен не одерживать блестящие победы над будущим, а предсказывать настоящее. Футурологу не нужно предрекать удивительных чудес, он скорее должен признавать и описывать очевидные небольшие странности, которым в будущем суждено стать типичными. Киберпанк в середине 1980-х нес в себе наивно-лирическое утверждение невероятного: мир однажды станет таким, каким он стал в конце 1990-х. Когда же это время пришло, киберпанка никто не назвал пророческим, к нему относились как к клише. Он стал банальным и архаичным, так как его авторы возводили на пьедестал то, на что сейчас не обращают никакого внимания. Представители киберпанка сделали ценными вещи, которые пятнадцать лет спустя вызывают в лучшем случае пожатие плечами ввиду своей банальности. Порожденной ими сенсации была суждена весьма недолгая жизнь.

Ничто не устаревает такими темпами, как «будущее». Ничто так быстро не выходит в тираж, как последние достижения высоких технологий. Ни одна технология не вливается плавно в реку будущего. Они дергаются и хромают на своих костылях и ходулях, как и их античный покровитель, бог Гефест.

Эта книга о теории и дизайне в эпоху машин. Это амбициозная, неуклюжая попытка влиться в пульсирующую вену футурологии, войти в почетную компанию ученых мужей, чьими произведениями я восхищался много лет: Герберта Уэллса, Артура Кларка и Алвина Тоффлера, Льюиса Мамфорда, Рейнера Бенхема, Питера Дракера и Майкла Дертузоса. Выдающиеся личности, мыслившие необыкновенно широко, предрекавшие масштабнейшие перемены и совершенно не боявшиеся ошибиться.

Эта книга задает будущему два вопроса: Что это значит? и Как мы это воспримем? Именно это и интересует меня больше всего. Предмет моего творческого поиска – не железяки и не статистика будущего, а его восприятие, отношение к нему, глубинные убеждения. Как оно будет восприниматься и как ощущаться.

Когда я был моложе, весь мир лежал передо мной, подобно чистой, неисписанной странице. Сейчас, когда я, и сам не желая того, достиг почтенного среднего возраста, все изменилось. Я неожиданно понял, что живу в будущем, в самом разгаре завтрашнего дня. Многие вещи, о которых на заре своей юности я мог только мечтать, сейчас более или менее воплотились в жизнь. Не составит труда узнать универсальный потребительский рай из «Островов в Сети» (1988) в современных гипермаркетах или в содержимом журнала Fortune. Мне удалось дожить до того времени, когда мои книги «Хакерский взлом» (1992) и «Машина различий» (1990) стали изучать в университетах. Но не в курсе футурологии, представьте себе, а в курсе истории литературы.

Для научного фантаста течение времени подобно подарку, сделанному Пигмалиону. Этому древнегреческому скульптору, чересчур гордившемуся своими творениями, было суждено увидеть, как богиня Афродита оживила лучшее его произведение. Какая ирония судьбы: пропала гениальная мраморная скульптура, ставшая миссис Пигмалион! Исчез настоящий шедевр, гениальный плод творческого воображения: холодная каменная Галатея была низведена со своего пьедестала и превратилась в обычную женщину, которой было суждено жить и дышать, смеяться и плакать, умереть и сгнить в земле. Точно так же, как и всем нам.

Если я в чем-то и уверен по поводу будущего, то только в том, что оно не будет мраморным. Будущее – не реальность, но и не абстракция. В нем нет ничего чистого, холодного, безвременного и вечного. Ничего. И весь наш мир, и все живущие в нем люди очень непостоянны. Постоянно лишь отсутствие постоянного.

Как вы, должно быть, заметили, подобно большинству писателей, я отношусь к меланхоликам. Но я постарался сделать все, чтобы вы даже не догадались об этом. Печатая эти страницы, я постоянно заставлял себя шутить, так как хотел, чтобы эта книга стала веселой, радостной и оптимистичной. И все же слишком часто, даже когда писал эти страницы, я ловил себя на мысли, что трачу чертовски много времени, смакуя факты и возможности, которые с обычной точки зрения представляются как весьма печальные или трагикомичные. Хоть я и был избалован судьбой, мое воображение заполнено готикой, киберпанком, хромированным и матово-черным. Иногда я испытываю непреодолимую симпатию к мрачным, эксцентричным и весьма противоречивым героям.

Но не к Панглосу, так как он слишком слаб и поверхностен. Не к Кассандре, так как она совсем не заинтересована в выживании человечества. И не к Страховому Агенту, так как он, хотя и хорошо платит, думает об одном и том же; встреча с ним заставит любого зевать от скуки.

Представления людей об ожидающих нас перспективах могут быть очень разными, и поэтому, когда завтра воплотится в сегодняшнем дне, в нем будут бок о бок жить и Панглос, и Кассандра, и Страховой Агент. Сегодняшний день кому-то принес радость, многим – головную боль и, как всегда, был заполнен делами.

Завтра наступит новый день, и поэтому я решил, что в книге с таким названием, как эта, необходим новый персонаж, который будет сопровождать нас по ее страницам, постоянно вдохновляя. Это знаменитый опытный путешественник во времени, одетый в никогда не выходящие из моды темный хипстерский шелк и атлас, одинаково уместные и на светском рауте, и в тюрьме, и на природе. Это «меланхолик Жак» из комедии Шекспира «Как вам это понравится».

Слово «завтра» встречается на страницах комедии тринадцать раз. Это великая пьеса для футуролога – настолько органично сочетаются в ней самые противоречивые вещи. В этой «жизнерадостной» комедии все положительные герои – мрачные диссиденты, находящиеся в политической ссылке. Статус-кво меняется очень быстро и совершенно неожиданно, потому что носитель центральной власти, герцог Фредерик, страдает прогрессирующей паранойей.

Один за другим герои попадают в опалу и исчезают из искореженной реальности герцога. Кого-то вышвыривают пинками, кто-то просто спасается бегством, причем иногда персонажи убегают целыми группами. Все скрываются в Арденнском лесу, лелея надежды на лучшее и питаясь олениной, совсем как легендарный Робин Гуд. И все постоянно твердят, что, несмотря на грязь и холод, получают истинное удовольствие от полной неопределенности своего незавидного положения.

Все, кроме меланхолика Жака. Жаку не нужно делать вид, что он в восторге от жизни под открытым небом в ссылке, в обстановке постоянной неуверенности. Потому что она действительно ему нравится. Философ-созерцатель по натуре, он чувствует себя как дома, находясь на грани неизведанного, на самой границе будущего. Остальные персонажи постепенно становятся ближе к природе, делая вид, что слышат «проповедь в камне», но только Жак может сам читать там проповеди. Несмотря на то, что он аристократ по происхождению, одетый в благородные черные одежды, Жак постоянно опровергает всех и каждого, претендуя на роль придворного шута и его пестрый костюм. «Оденьте в пестрый плащ меня!» – требует Жак, -

 
...Позвольте
Всю правду говорить – и постепенно
Прочищу я желудок грязный мира,
Пусть лишь мое лекарство он глотает.[3]3
  Здесь и далее использован перевод Т. Щепкиной-Куперник: Шекспир В. Полн. собр. соч. М. 1959. Т. 5.


[Закрыть]
 

Настоящий призыв к свержению основ общества. Блестяще применяя теорию, этот парень хочет добиться реальных результатов.

В конце концов у герцога Фредерика наступает полное помутнение рассудка. Его время кончается, и его власти приходит конец. Неизвестно откуда появляется языческая богиня,[4]4
  Вообще-то у Шекспира – бог Гименей.


[Закрыть] и все поголовно женятся и выходят замуж. Затем герои отмываются от лесной грязи и спешат насладиться уютом и уверенностью в жизни благодаря восстановлению прежнего статус-кво.

Все, кроме Жака. Жак остается там до самого конца. В финале пьесы он предсказывает счастливую судьбу остальным персонажам и буквально выгоняет их со сцены. Но сам Жак не уходит из Арденнского леса. Вместо этого он остается, чтобы бесцельно шататься по округе и читать мораль сумасшедшему герцогу. У него нет причин убегать от постоянной нестабильности. Для него это идеальное место жительства.

Больше всего прославила Жака его назидательная лекция. Именно в ней он излагает свою теорию взаимоотношения людей со временем. Вот как она звучит:

 
Весь мир – театр.
В нем женщины, мужчины – все актеры.
У них свои есть выходы, уходы.
И каждый не одну играет роль.
Семь действий в пьесе той. Сперва младенец,
Ревущий горько на руках у мамки...
Потом плаксивый школьник, с книжной сумкой,
С лицом румяным, нехотя, улиткой
Ползущий в школу. А затем любовник,
Вздыхающий, как печь, с балладой грустной
В честь брови милой. А затем солдат,
Чья речь всегда проклятьями полна,
Обросший бородой, как леопард,
Ревнивый к чести, забияка в ссоре,
Готовый славу бренную искать
Хоть в пушечном жерле. Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, -
Так он играет роль. Шестой же возраст -
Уж это будет тощий Панталоне,
В очках, в туфлях, у пояса – кошель.
В штанах, что с юности берег, широких
Для ног иссохших; мужественный голос
Сменяется опять дискантом детским:
Пищит, как флейта... А последний акт,
Конец всей этой странной, сложной пьесы -
Второе детство, полузабытье:
Без глаз, без чувств, без вкуса, без всего.
 

«Как вам это понравится», акт 2, сцена 7

Это и есть будущее, каким его можно почувствовать и понять посредством человеческого опыта.

При создании этой книги я руководствовался желанием описать новые явления XXI века, которые родились именно в эту эпоху и которых не было в предыдущих столетиях. В этом веке появилось семь противоречий, движущих сил, возможностей, принципиально отличающих его от прошлого. И далее я попытаюсь представить все это в виде театральных сцен.

Сцена первая, «Младенец», касается генетики, репродукции и микробиологии. В сцене второй, «Школьник», речь пойдет об информационных сетях и новых парадигмах школьного образования. Сцена третья, «Любовник», была навеяна темами и мотивами «Пигмалиона» – она посвящена постиндустриальному дизайну и нашей привязанности к собственным творениям. Сцена четвертая, «Солдат», – это военная история о разрастающемся Новом мировом беспорядке, величайшей угрозе международной безопасности в новом веке. Сцена пятая, «Судья», посвящена прессе и политике. Сцена шестая, «Панталоне», – пособие для изучения информационной экономики XXI века. Сцена седьмая, «Полузабытье», рассказывает о борьбе со смертью и технологическом наступлении на наши ограниченные физические возможности.

Годы, которые наступят, – не просто плод нашего воображения. Это реальная история, которая еще не воплотилась в жизнь. В эти грядущие годы люди, как и прежде, будут рождаться, взрослеть, бороться, решая собственные проблемы, персонифицируя эти годы и вбирая их в свою плоть.

Будущее будет прожито.