Текст книги "Двадцать лет спустя"

Глава 14

Негрил, Ямайка

среда 23 июня 2021 г.

Он сделал еще глоток «Хампден Истейт», наслаждаясь сладким жжением в горле. В бухту заполз большой катамаран. Пьяные туристы нырнули в голубую воду и поплыли к «Кафе Рика». Словно выползшие из муравейника муравьи, красноплечие и бледнолицые путешественники карабкались по лестницам и появлялись из-под скал, чтобы наводнить бар. Некоторые пошатывались, выдув слишком много ромового пунша во время плавания из отелей с системой «все включено» в Негриле. Толпа выкрикивала заказы бармену, а из колонок над головой звучали Боб Марли и Питер Тош.

– «Ромовый бегун».

– «Рэд Страйп».

– «Ямайский бриз».

Уолт забрал свой бокал со стойки, слез со стула и, пройдя сквозь толпу, вышел в патио над обрывом. Столик на двоих был свободен, и он сел. Ему хотелось еще понаслаждаться солнцем и видом, потягивать ром и позволить ему творить свою магию, но прибытие катамарана обычно было сигналом, что пора домой. Слева от него местный ныряльщик забрался на верхушку березы, чьи ветви раскинулись над обрывом. На ветвях была построена платформа, как дом на дереве, которая позволяла ныряльщику стоять на высоте почти тридцать метров над бухтой. Все перестали пить и повернули шеи, чтобы следить за ныряльщиком, направив на него фотоаппараты и сотовые телефоны. Музыка регги стихла, когда мужчина оседлал деревянную платформу, качая ногами в вечернем бризе, дразня зрителей и заставляя ждать грядущего прыжка.

Пока все были заняты и таращились на обрыв, на стул напротив Уолта сел мужчина. Когда Уолт его заметил, оба улыбнулись.

– Какое появление, – сказал Уолт. – Ты прям как Джек Райан.

– Посиделки со старым другом считаются формой шпионажа? – спросил мужчина.

– Считаются, когда ты подкрадываешься ко мне на краю света. – Уолт засмеялся. – Джеймс чертов Оливер. Какого черта ты делаешь на Ямайке?

– Я некоторое время искал тебя, и маленькая птичка рассказала мне, где ты прячешься.

За весь день Уолт выпил едва ли две унции рома. Его разум оставался ясным, еще не затуманенным, как в последние несколько дней после отъезда из Нью-Йорка. Он мыслил четко, и вид его старого босса из ФБР заставил нейроны мозга активизироваться так, как это было, когда он работал на Бюро. Все реакции Уолта на обстоятельства и их анализ были сформированы подготовкой и опытом Оливера, восьмидесятилетнего ветерана. За три года вне Бюро эта старая чуйка слегка притупилась. Однако при виде бывшего руководителя выучка и инстинкты Уолта хлынули обратно. Последние пару лет он старался не рассказывать людям, где живет. Только его родители и брат знали, что он арендует дом на Ямайке и не планирует возвращаться в Штаты. И даже его семья не знала, что первоначальная виза Уолта превратилась в двойное гражданство. С особенной осторожностью он избегал разговоров со своими старыми приятелями из ФБР о том, где он скрывается. У его затворничества было много причин, но главной была та, что из-за скандала, разразившегося после стрельбы, он стал нежелательным в Федеральном бюро расследований. Он надеялся, что время решит эту проблему, но три года не повлияли на восстановление его репутации в глазах бывших коллег.

Теперь, глядя на своего старого босса из Бюро, он понял две вещи. Во-первых, его местонахождение выдал Скотт Шервуд – его старый начальник участка с тех времен, когда Уолт был молодым детективом штата Нью-Йорк, которого он случайно встретил на встрече выживших. Вдруг стало очевидно, почему Скотт так сильно настаивал на том, чтобы обменяться контактами. Во-вторых, если Джеймс Оливер потрудился заслать Скотта Шервуда на встречу выживших, чтобы вычислить местонахождение Уолта, он наверняка что-то хочет. И если Бюро хочет чего-то от него через три года после того, как заставили его выйти на пенсию, это не сулит ничего хорошего.

– Дай угадаю, – сказал Уолт. – Этой маленькой птичкой был придурок по имени Скотт Шервуд.

– Ты всегда был моим самым умным агентом. Вижу, ничего не изменилось.

– Многое изменилось, Джим.

Джим Оливер оглядел «Кафе Рика».

– Это чертовски верно. – Он показал на бокал с ромом. – Но кое-что осталось прежним.

– Привычка – вторая натура. Могу я тебя угостить?

Оливер пожал плечами:

– Находясь в Риме…

Уолт махнул официантке:

– Еще два, пожалуйста. «Хампден Истейт» повышенной крепости со льдом.

– Без проблем, – сказала официантка с приятным ямайским акцентом.

Она пошла к бару, а Уолт повернулся обратно к Оливеру.

– Это дорогое дерьмо. Полагаю, счет оплачивает Бюро?

– С чего ты это взял?

– Потому что, если ты сидишь напротив меня в скальной таверне в Негриле, на Ямайке, то Бюро чего-то хочет. И если это официальная встреча, бюро может оплатить счет.

Оливер снова пожал плечами:

– Почему нет? Это меньшее, что мы можем сделать.

У толпы вырвался коллективный вздох, когда ныряльщик встал на платформе, примостившейся высоко на березе. Сжав ноги вместе, он набрал воздуха в грудь и вытянул руки в стороны, как на распятии. Затем согнул колени и прыгнул. Его тело исполнило медленное обратное сальто, пока он несся навстречу воде, за две полных секунды преодолев тридцать метров, прежде чем войти в воду ногами и исчезнуть в кобальтовой воде, почти не подняв брызг. Толпа разразилась восторженными криками.

– Должен признать, – сказал Оливер, переведя взгляд с действа обратно на Уолта, – в данный момент пенсия выглядит весьма привлекательно.

– Принудительная пенсия. Помнишь? Вы заставили меня уволиться. Но мне понравилось. И, Джим, я очень счастлив здесь, в своем уединении.

– Да ладно, Уолт. Сорокалетний мужик в самом расцвете сил целыми днями пьет в одиночку в баре на Ямайке? Ты не счастлив, ты гребаное клише.

– Что бы ты обо мне ни думал, просто знай: мне неинтересно.

– Разве так обращаются со своим старым боссом? Я добирался сюда, чтобы увидеться с другом и поболтать.

– Это меня и беспокоит.

Официантка принесла их напитки, и Оливер поднял свой бокал.

– За старых друзей?

На мгновение Уолт заколебался, а потом тряхнул головой и выдохнул накопившуюся тревогу.

– Проклятье, Джим. Рад тебя видеть.

– И я, приятель.

Они чокнулись и сделали по глотку рома.

– А теперь перестань валять дурака и расскажи, чего ты хочешь.

Лицо Оливера осталось невозмутимым.

– Это связано с делом, которое ты расследовал. Нам нужна кое-какая помощь.

– Я не расследовал дела для ФБР. Я собирал информацию.

– Это дело было до того, как ты пришел в Бюро.

– До того, как я пришел в Бюро? Это слишком давно, мой друг.

Оливер кивнул:

– Двадцать лет.

Уолт прищурился:

– Какое дело?

– Кэмерон Янг.

– Ого. Вот это привет из прошлого.

– Так ты его помнишь?

– Конечно помню. Это было мое первое убийство. Богатый писатель обнаружен повешенным голышом на своем балконе в Катскильских горах. Картинка до сих пор выжжена в моей памяти.

Вдобавок к месту преступления Уолт помнил и другие аспекты дела. Он начал свою карьеру в правоохранительных органах как полицейский в Бюро уголовных расследований штата Нью-Йорк, прежде чем подняться до оперативно-разыскного подразделения в зрелом возрасте двадцати восьми лет. Убийство Кэмерона Янга было его первым самостоятельным делом. Поскольку жертвой стал известный писатель, первое расследование Уолта проходило под пристальным вниманием средств массовой информации. Каждая находка становилась достоянием общественности, и предел допустимой погрешности был очень мал. Уолт с самого начала знал, что ему нельзя ошибаться. И он не ошибся. Он провел тщательное расследование и собрал улики по всем правилам, без халтуры. Ухищрениями занимались те, кто стоял выше него.

Но в задачу Уолта не входило выстраивание версии обвинения, только сбор улик и передача их в офис окружного прокурора. Что он и сделал. С его стороны все было аккуратно, окружной прокурор созвала Большое жюри, и обвинительное заключение было неминуемо. А потом случилось одиннадцатое сентября, и дело развалилось и исчезло. Уже после до Уолта доходили слухи об окружном прокуроре и подтасовке улик. Когда он начал интересоваться подробностями, то встретил только сопротивление и тупики. Через год ФБР привлекло его заткнуть одну из многих дыр в борьбе с терроризмом. Он забыл о деле Кэмерона Янга и оставил работу детектива ради преследования террористов.

– Обычно я довольно хорошо определяю мотивы, – сказал Уолт. – Но ни черта не могу понять, с чего бы ФБР интересоваться убийством двадцатилетней давности.

– Кое-что случилось, и нам нужна твоя помощь. Твое участие в деле Кэмерона Янга может обеспечить идеальное прикрытие.

– Прикрытие для чего?

– Когда-нибудь слышал о женщине по имени Эйвери Мэйсон?

Уолт свел брови:

– Ведущая «Американских событий»? Конечно. Это единственная программа, которую я тут смотрю. Трансляции на планшете.

– Ее настоящее имя Клэр Эйвери Монтгомери. Она изменила его на Эйвери Мэйсон, когда переехала в Лос-Анджелес.

Уолт пожал плечами.

– Да мало ли кто в Голливуде меняет имя?

– Может быть. Но перемена имени Эйвери Мэйсон не имеет никакого отношения к Голливуду, а связано с ее происхождением. Ты знаешь, кто такой Гарт Монтгомери?

– Мошенник с финансовой пирамидой?

– Он самый.

– Это он украл у инвесторов что-то около десяти миллиардов долларов?

– Бери пятьдесят. Он убедил огромные корпорации инвестировать в его хедж-фонд на основании прибыльности. Но бухгалтерская отчетность была подделкой. Федералы зацепились и сделали ход. Чтобы не попасть в тюрьму, он предложил свидетельствовать против своих партнеров. А потом исчез. С тех пор его никто не видел.

– Какое отношение это имеет к ведущей «Американских событий»?

– Она дочь Гарта Монтгомери, и ей великолепно удалось прятаться на виду. Никто из миллионов людей, которые смотрят ее программу, не знает ее настоящего имени. Но мы знаем и уже некоторое время следим за ней. Мы уверены, что она знает, где скрывается ее отец, и считаем, что она помогает ему и оказывает содействие.

Уолт медленно кивнул.

– Я все еще не понимаю, как это связано с делом Кэмерона Янга.

– В деле возникли новые обстоятельства. Помнишь, как звали женщину, которая его убила?

– Виктория Форд. Что за обстоятельства?

– Около месяца назад Нью-Йоркскому бюро судебно-медицинской экспертизы удалось идентифицировать останки, обнаруженные на Граунд-Зиро. Они принадлежат Виктории Форд, и вот тут-то и появляешься ты, мой друг.

Уолт наклонился ближе к своему старому боссу:

– Я слушаю.

– Эйвери Мэйсон разнюхивает в Нью-Йорке, надеясь сложить историю о жертве одиннадцатого сентября, идентифицированной через двадцать лет после обрушения башен. Скоро она узнает историю Виктории Форд и преступления, в котором ее обвиняли. Если ты видел ее программы, то знаешь, что она не остановится на истории Виктории Форд. Она захочет разузнать все об убийстве Кэмерона Янга. Нетрудно догадаться, что мисс Мэйсон очень заинтересуется старым расследованием. Это ее конек. А история Кэмерона Янга включает молодого детектива по имени Уолт Дженкинс.

Джим Оливер улыбнулся и сделал глоток рома, заставляя Уолта ждать.

– Эйвери Мэйсон захочет пообщаться с этим детективом и выяснить все, что он помнит о деле. Нам надо, чтобы ты сел в самолет и вернулся в Нью-Йорк заново ознакомиться с делом Кэмерона Янга.

Уолт, все еще навалившись на стол, медленно поднял брови:

– И потом… что?

– Ждать, пока тебя найдет Эйвери Мэйсон. А когда найдет, нам надо, чтобы ты помог ей с делом. Она захочет пересказать историю Кэмерона Янга. Та была полна секса и предательства, просто золотая жила для телевидения. Работай с ней. Дай ей все, что понадобится. А в процессе, мы надеемся, что ты сможешь обнаружить какие-нибудь подробности о том, где прячется ее отец.

– И как я должен это сделать?

– Сблизься с ней. В Нью-Йорк ее привела не история Виктории Форд. Мы думаем, что она собирается как-то помочь своему отцу или, по крайней мере, связаться с ним. Если ты сблизишься с ней, даже просто будешь рядом, то можешь узнать что-нибудь, что поможет нам.

Уолт откинулся на спинку стула и покачал головой.

– Эта афера, которую вы спланировали, исходит от высокого начальства? Звучит лицемерно и жалко.

– Афера? Это немного театрально. Просто операция по сбору разведданных, как в старые добрые времена.

– Это исходит сверху, Джим?

– Это моя идея, так что она исходит от меня. Если ты спрашиваешь, законна ли она, ответ да. Начальство согласно, потому что мы зашли в тупик с Гартом Монтгомери и это плохо выглядит. Операция «Карточный домик» длилась два года и стоила налогоплательщикам миллионов, а мы каким-то образом позволили главной цели улизнуть сквозь пальцы после ареста. Уолт, для меня это конец пути. Вся моя карьера будет определяться тем, что произойдет с Гартом Монтгомери. Я буду либо тем, кто вернулся на пик после кризиса, либо останусь неудачником.

Оливер наклонился ближе к Уолту.

– Проще говоря, я должен найти этого сукиного сына. А чтобы найти его, нам надо быть креативными. Это максимум моей креативности. Так что да, все согласны, но я их подтолкнул. Мне нужна твоя помощь, Уолт. Ты вернешься в штат на столько, сколько потребуется.

Повисла долгая пауза, пока Уолт осмысливал предложение. Он искал что-нибудь, что вытащит его из засасывающей воронки, в которой он застрял. Но никогда не представлял, что помощь придет от бывшего работодателя. И он понятия не имел, что в этом будет замешано дело из его далекого прошлого.

– Что скажешь, Уолт? Пенсия никогда не шла тебе. Мы оба это знаем.

Уолт посмотрел на Джима Оливера, ненадолго замер, а затем кивнул.

– Превосходно. – Оливер поднял свой почти пустой бокал. – А теперь мне понадобится еще один, прежде чем я перейду к деталям.

Уолт долго смотрел на своего бывшего босса. Наконец он поднял руку и позвал симпатичную официантку с милым ямайским акцентом. До конца дня и весь вечер он слушал, как Джим Оливер описывает операцию, которая вернет его в Нью-Йорк. И изо всех сил старался утопить свои сомнения в роме.

Часть 2. Судьба

Глава 15

Катскильские горы, штат Нью-Йорк

пятница 25 июня 2021 г.

Дом уютно устроился где-то у подножия Катскильских гор. Сидя за рулем «Рендж Ровера», Эйвери ехала по двухполосным горным дорогам, с обеих сторон обрамленным густыми лесами. Поездка проходила без происшествий, лишь изредка одинокая машина проезжала в противоположном направлении. Через полтора часа после выезда из города Эйвери повернула на подъездную дорожку к дому Эммы Кайнд. Это был симпатичный дом в викторианском стиле, с верандой по всему периметру и множеством гибискусов в горшках, длинными рядами подвешенных к свесам крыши. Еще до того, как Эйвери заглушила двигатель, кругленькая женщина с седеющими волосами вышла из сетчатой двери и встала на крыльце. На вид ей было шестьдесят с чем-то. Она улыбнулась за очками в металлической оправе и дружелюбно помахала рукой. Этот жест подтолкнул Эйвери сделать то же самое с переднего сиденья.

– Вы, должно быть, шутите, – сказала женщина, пока Эйвери выбиралась из машины. – Эйвери Мэйсон у меня во дворе.

Улыбаясь, Эйвери подошла к веранде. Когда Эйвери звонила раньше на неделе, она услышала в голосе Эммы немало скептицизма насчет того, действительно ли она разговаривает с Эйвери Мэйсон, ведущей «Американских событий».

– Это слишком, – сказала женщина. – Я говорила вам, что не поверю, пока не увижу своими глазами, и вот теперь я вижу.

– У вас великолепный дом, – сказала Эйвери, когда дошла до ступенек крыльца.

– Спасибо. Входите, пожалуйста.

Эйвери поднялась по ступенькам:

– Эйвери Мэйсон.

Женщина пылко пожала ее руку:

– Эмма Кайнд. Это правда слишком. Проходите.

Эйвери вошла в дом следом за Эммой. Интерьер дома выглядел занятно: смесь классического викторианского стиля с охотничьим. Вдоль скошенных потолков шли крепкие дубовые балки, деревянные полы из вишни и дуба блестели под дневным солнцем, а проходы обрамляли декоративные молдинги.

– Что будете пить? – спросила Эмма. – Чай, вода, кофе?

– О, я в порядке. Но спасибо.

Эмма открыла холодильник и достала бутылку шардоне.

– Эйвери Мэйсон стоит на моей кухне, так что я выпью бокал вина. Составите мне компанию?

– Полагаю, будет невежливо отказаться дважды.

Эмма улыбнулась и достала из шкафчика два бокала. Они вышли на задний дворик, где расположились под большим зонтом, глядя на горные вершины вдали. Эмма разлила шардоне в бокалы.

– Спасибо, что согласились на встречу, – сказала Эйвери, сделав глоток вина. – Я уверена, что вам нелегко говорить о сестре, даже спустя столько лет.

Эмма отвела взгляд от гор и с улыбкой посмотрела на Эйвери:

– Даже спустя двадцать лет я все еще скучаю по ней.

– Виктория была вашей младшей сестрой?

Эмма кивнула.

– На пять лет. Ей было тридцать пять, когда она покинула этот мир. – Эмма подняла брови и покачала головой. – Трудно поверить, что сейчас ей было бы пятьдесят пять. Для меня невозможно представить мою маленькую сестренку за пятьдесят. Знаете, когда близкий человек умирает молодым, ваше восприятие его заключается в «капсулу времени». Вы помните его только таким, каким он был тогда, не таким, каким он был бы сегодня. Виктория была такой молодой и здоровой, полной жизни. Для меня она навсегда останется той энергичной молодой женщиной. Я всегда буду знать ее только такой.

– Новость о том, что останки Виктории наконец идентифицировали, принесла вам успокоение?

Эмма сделала глоток вина.

– В какой-то степени, полагаю. Но не то, которое я ищу.

– А какое вы ищете?

Эмма моргнула и мгновение с любопытством смотрела на Эйвери.

– Вы много знаете о Виктории?

– Не много. Только то, что она погибла одиннадцатого сентября и ее останки были недавно идентифицированы бюро судебно-медицинской экспертизы. Я надеялась, что вы расскажете мне о ней.

– Да, конечно. И я ждала двадцать лет, чтобы наконец дать сестре покой. Может, теперь это станет возможно, но сомневаюсь, что смогу сделать это как следует.

– Вы имеете в виду погребение?

Эмма так улыбнулась, что Эйвери показалось, будто она что-то упускает.

– Вы правда не знаете о прошлом Виктории?

– Да, – сказала Эйвери. – Поэтому я здесь.

Эмма вновь перевела взгляд на панорамный вид и сделала еще глоток вина.

– Перед смертью моя сестра оказалась замешана в расследовании убийства. Это было большое, громкое, сенсационное дело в этих местах. Ужасное дело, жуткое по своей природе и полное сексуальных извращений. Средства массовой информации и полиция изобразили Викторию чудовищем.

Эйвери выпрямилась на своем кресле.

– Виктория была замешана в расследовании, то есть…

– То есть они сказали, что моя младшая сестренка была убийцей. Я не сомневаюсь, что это ошибка. Так что, пока я не найду способ примириться с этим, я никогда не смогу как следует дать сестре покой.

Эйвери приехала в такую даль в поисках оптимистичной истории о женщине, нашедшей успокоение через двадцать лет после того, как ее сестра погибла одиннадцатого сентября. Вместо этого она наткнулась на расследование убийства двадцатилетней давности. Ее мозг разрывался от перспектив, а центр любопытства жаждал подробностей.

– Вы расскажете мне об этом? – спросила Эйвери, стараясь, чтобы ее голос не звучал слишком азартно.

Эмма кивнула:

– Поэтому я и достала вино.

Глава 16

Шандакен, штат Нью-Йорк

пятница 25 июня 2021 г.

Самолет Уолта Дженкинса приземлился день назад. Не приди он недавно к пониманию, что его жизнь затягивает в воронку, он не принял бы предложение Джима Оливера. Но Уолт искал возможность перестать бежать и, вероятно, нашел ее. Бюро поселило его в люксе отеля «Гранд Хайятт» в Мидтауне. Уолту понадобилось чуть больше часа, чтобы доехать до Шандакена. Бюро уголовных расследований полиции штата Нью-Йорк являлось подразделением детективов в штатском, которые, по большей части, помогали местным правоохранительным органам, которым не хватало ресурсов для расследования особо тяжких преступлений. Убийство Кэмерона Янга в 2001 году в Катскильских горах, недалеко от города Шандакен, безусловно, являлось примером того, как полицейское отделение округа оказалось в замешательстве. Местное общество состояло из богатых людей, владеющих здесь домами и проводящих в городке длинные выходные и праздники. До того как Кэмерона Янга обнаружили повешенным на собственном балконе, убийств в регионе не было сорок лет.

Полицейское отделение Шандакена не было готово к убийству, и начальник быстро обратился за помощью к властям штата. Дело поручили Уолту. В свои двадцать восемь он был самым молодым детективом в БУР. Более старшие копы в Шандакене не обрадовались его появлению на месте преступления. По их мнению, Уолт это знал, если бы им нужен был совет пацана о том, что делать с убийством, они спросили бы собственных подростков. Но Уолт не смутился от холодного приема и упорно работал, чтобы переубедить их. Он внимательно интересовался мнением начальника полиции при принятии каждого решения, несмотря на то, что после привлечения БУР имело все полномочия. Когда произошла утечка имени жертвы – Кэмерон Янг, известный писатель – средства массовой информации оживились. Когда обнародовали изуверский характер преступления наряду с ссылками на сексуальные отклонения, СМИ вцепились в историю зубами. Чтобы сохранить юрисдикционный мир, Уолт объявил начальника полиции официальным представителем и давал ему слово на каждой пресс-конференции. Когда камеры работали, раскрывал подробности дела и отвечал на вопросы журналистов не Уолт Дженкинс, а начальник полиции Дейл Ричардс. Уолт работал на заднем плане. Он с радостью оставался в тени и сосредоточился на соединении улик в одно целое.

Теперь, во второй половине пятницы, Уолт на неприметной правительственной машине, предоставленной в Нью-Йоркском отделении Федерального бюро расследований, заехал на стоянку полицейского отделения Шандакена. Поскольку начальник полиции Ричардс был лицом расследования по делу Кэмерона Янга, документы по нему хранились в головном офисе полиции Шандакена. Уолт надеялся, что двадцать лет спустя они еще существуют.

Он пересек стоянку и вошел через главный вход. Стоило ему открыть дверь, как Дейл Ричардс предложил ему кофе, а также мощную ладонь и широкую улыбку.

– Уолт Дженкинс, человек, которого я не чаял больше увидеть.

Уолт улыбнулся:

– Дейл, рад видеть. Сколько лет, сколько зим.

– Двадцать, – сказал Дейл.

Годы не были добры к Дейлу Ричардсу. Мужчина набрал, по скромным прикидкам Уолта, около сорока пяти килограммов. Футболка-поло с коротким рукавом туго обтягивала его торс. Шея Дейла обвисла и болталась, как бородка индюка. Двадцать лет назад Дейл носил темные волосы, зачесанные назад и закрепленные средствами для укладки, открывая редеющую линию волос. Отступление не прекращалось, и теперь остался только тонкий покров волос на затылке.

– Проклятье, – сказал Дейл. – Выглядишь так, будто ни на день не постарел с тех пор, как мы работали вместе. Все тот же красавчик.

– Спасибо. Хорошо выглядишь.

– Вижу, ты не растерял свою вежливость. Слушай, я не вызываю восхищения, но чувствую себя хорошо. Доктора продолжают говорить мне снижать вес, или я рано умру. Но я лучше буду толстым и счастливым, чем худым и несчастным. И я все еще могу выбить дерьмо из большинства молодых сопляков, приезжающих сюда с мыслями, что станут следующим главным копом.

– Не сомневаюсь.

– Меня поразил твой звонок, Уолт. Дело Кэмерона Янга было давным-давно.

– Ты смог найти что-нибудь?

– Пока нет, но я сузил круг поисков, – сказал Дейл. – Идем за мной.

Уолт глотнул кофе, поморщился и последовал за Дейлом Ричардсом в цоколь маленького отделения полиции. Они потратили целый час на поиски, прежде чем нашли нужное – одинокую картонную коробку на полке среди тысячи других. На ней была надпись «Кэмерон Янг, 2001». Дейл снял ее с полки, сдул толстый слой пыли и передал Уолту.

– Я знал, что оно здесь.

– Спасибо, Дейл. Ты мой спаситель.

– С чего такой интерес?

– Помнишь Викторию Форд? – спросил Уолт.

– Конечно.

– Ее останки недавно идентифицировали БСМЭ в Нью-Йорке.

– Иди ты.

– Правда. До нас дошли разговоры, что интерес к старому делу может возобновиться, так что я подумал освежить подробности.

– Все должно быть здесь. Во всяком случае все, что было у нас.

– Могу я вернуть это через неделю или около того?

Дейл пожал плечами:

– Дело закрыто уже двадцать лет. Держи его столько, сколько хочешь.

Три часа спустя Уолт устроился на двуспальной кровати в своем номере, разложив вокруг себя страницы из дела Кэмерона Янга. На обратном пути в город он заехал в винный магазин и нашел бутылку рома «Ричланд сингл истейт». Не совсем его предпочтения, но сгодится. Впервые за долгое время он не стремился к тому, чтобы ром унес его проблемы. Сегодня, читая материалы старого дела, он хотел только заново познакомиться с участниками расследования убийства Кэмерона Янга. Если он должен встретиться с Эйвери Мэйсон и обсуждать с ней дело, ему нужно помнить все подробности. Но у стремления Уолта перечитать дело Кэмерона Янга была и другая причина. Несмотря на слова Дейла Ричардса, Уолт знал лучше. Дело забросили, но официально так и не закрыли.

РАССЛЕДОВАНИЕ ПО ДЕЛУ КЭМЕРОНА ЯНГА

Расположенный на ровном участке площадью два гектара у подножия Катскильских гор, главный дом был роскошным бревенчатым творением Мюррея Арнотта. Построенный из аляскинского бруса, внешне он выглядел как огромная треугольная галерея, напоминающая лыжную базу в Вейле с двойными окнами, сужающимися кверху и обеспечивающими виды на горы. Из каждого ската остроугольной крыши торчали грубо отесанные продолжения горизонтальных бревен, служившие потолком спальням с одной стороны и зоне отдыха с другой. Внутри имелись формальные столовая и гостиная, домашний кинотеатр, изысканно украшенная библиотека и пять спален – каждая с отдельной ванной. Центром открытого пространства являлся впечатляющий каменный камин, поднимающийся к сводчатому потолку. Двадцатифутовые окна предлагали бесконечные виды гор. Кухня была из красного дерева и нержавеющей стали, с крепкими деревянными брусьями, вздымающимися к скошенному потолку. Извилистая деревянная лестница спускалась от патио за домом к бассейну, все еще закрытому ранней весной. По обеим сторонам от участка бежали ручьи-близнецы, чье непрекращающееся журчание заглушало звуки остального мира. Над одним из ручьев изгибался мостик, ведущий к маленькой студии, которую владелец использовал, чтобы писать в тишине свои романы.

В предгорьях Катскилов располагались другие, невидимые глазу и уединенные большие дома. Они принадлежали богатым и иногда знаменитым. Кэмерон и Тесса Янги купили бревенчатый дом тремя годами ранее, когда третий роман Кэмерона попал в список «Нью-Йорк Таймс» и оставался там год, продав более миллиона экземпляров. Первые два романа заработали ему славную жизнь, но третий выделил из общей массы. А два следующих включили в элиту писателей. Его книги выходили по всему миру, и Янги наслаждались своим финансовым успехом. За несколько лет до этого они использовали второй аванс Кэмерона в качестве первоначального взноса за дом в Катскильских горах. Его последний гонорар закрыл ипотеку. По любым меркам, Тесса и Кэмерон Янги жили припеваючи.

Тесса была профессором английской литературы в Колумбийском университете, где преподавала сравнительное литературоведение и разбирала некоторые величайшие труды из когда-либо опубликованных. Оба прекрасно видели иронию в том, что муж этой авторитетной профессорши нажил состояние написанием примитивного коммерческого чтива. Она терпела писанину мужа, потому что та обеспечивала их образ жизни, но считала ее именно тем, чем она и являлась, – феерически успешным мусором.

В патио вокруг очага стояли четыре адирондакских кресла. Тесса и Кэмерон сидели в креслах и смотрели на силуэты гор на фоне синеющего неба. Костер давал достаточно тепла, чтобы отгонять холод, подобравшийся, когда солнце утонуло за горными вершинами. Они наслаждались напитками в обществе своих друзей, Джаспера и Виктории Фордов. Джаспер был риелтором, который нашел дом, выторговал цену и вел сделку. Чтобы отпраздновать покупку, Кэмерон и Тесса пригласили Джаспера с женой на прогулку под парусом. Четверка быстро сдружилась. За последние три года Джаспер и Виктория побывали на бесчисленных парусных прогулках с Янгами, которые были заядлыми моряками, и даже все вчетвером провели отпуск на Британских Виргинских островах.

– Кэмерон, – сказал Джаспер. – Твоя последняя книга выходит этим летом?

– В июне, – ответил Кэмерон. – Я поеду в тур на три недели. Начиная с Западного побережья и дальше по городам в сторону дома. Вернусь перед самым Четвертым июля. – Он показал на свою студию за ручьем. – Потом я вернусь в лабораторию и попытаюсь уложиться в срок к релизу будущего года.

– Не понимаю, как ты это делаешь, – сказала Виктория. – Я просто не могу выдавать слова с такой скоростью, как у тебя. Хотелось бы мне быть дисциплинированнее.

Виктория работала специалистом по финансовому планированию в фирме средней руки, но сама питала страсть к написанию романов. За время их дружбы этот секрет вышел на свет. Кэмерон давал советы и потянул за все издательские ниточки, какие мог, чтобы помочь Виктории с ее произведениями.

– Сроки – очень эффективные мотиваторы. И судя по тому немногому, что ты рассказывала, похоже, ты и сама весьма плодовитая писательница.

– Как там говорится? – спросила Виктория. – Слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет? В издательском деле, если ты пишешь книгу, но ее никто не читает… являешься ли ты писателем?

– Конечно да, – сказал Кэмерон с мягким ободрением в голосе. – Писатель тот, кто пишет, а не тот, кто продает изданные книги. Я до смерти хочу услышать о твоей рукописи. Когда я смогу ее прочитать?

– О Боже, никогда, – ужаснулась Виктория.

– Она даже мне не разрешает ее читать, – сказал Джаспер. – Мы женаты восемь лет, а я никогда не читал ни строчки из ее рукописей. Сколько их уже? Как минимум пять или шесть.

– Пять, – сказала Виктория. – И даже с рекомендацией Кэмерона его литературное агентство отказало на мой запрос. На сегодняшний день больше сотни литературных агентов и редакторов вежливо отклонили мою работу. Последнее, что я сделаю, это позволю своему мужу или друзьям читать мои рукописи, когда даже не могу найти агента, чтобы представлял меня.

– Это все субъективно, – сказал Кэмерон. – То, что один агент ненавидит, другой любит. Не сдавайся, Виктория.

– Время тоже играет роль. – Это сказала Тесса и погладила Викторию по колену. – Рынок может быть не готов к твоим историям сейчас, но когда-нибудь станет.

– Ладно. – Виктория подняла руки, сдаваясь. – Давайте сменим тему.