Электронная библиотека » Чингиз Абдуллаев » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Тайна венской ночи"


  • Текст добавлен: 28 октября 2013, 01:23


Автор книги: Чингиз Абдуллаев


Жанр: Шпионские детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 4

На следующий день, тридцать первого декабря, должна была состояться экскурсия по городу, которую они заранее заказали на утро. Расчет был правильным: сначала отправиться на экскурсию по городу, затем к полудню освободиться, вернуться в отель, отдохнуть, отправить жену и дочь в парикмахерскую, и к восьми часам вечера быть уже в ресторане на новогоднем балу.

Сев в небольшой микроавтобус, они отправились на экскурсию по столице Австрии. Их гидом оказалась симпатичная молодая женщина по имени Екатерина. Она добросовестно рассказывала об истории Вены, ее достопримечательностях, показывала величественные сооружения австрийской столицы. Дронго, не раз бывавший в Вене, дремал, лишь иногда прислушиваясь к ее словам. Когда они подъехали к знаменитому дому Хундертвассера, разрисованному, как игрушечный домик, цветными квадратиками, гид предложила выйти и пройти в туристический центр, где можно было попробовать местное вино и купить сувениры. В центре было несколько магазинов, небольшое кафе и очень много туристов, которые толпились здесь, с любопытством разглядывая дом Хундертвассера. Дело в том, что в самом доме жили люди, которым, разумеется, не нравились толпы гостей, постоянно слоняющихся вокруг их дома и часто просивших показать им внутренние помещения. Поэтому было решено создать здесь подобный центр, в котором были воспроизведены основные внутренние помещения знаменитого дома, где гости могли любоваться и неровным полом, и причудливыми линиями стен, и буйными красками, придающими дому сказочно-карнавальный вид.

Фриденсрайх Хундертвассер был одним из самых известных художников Австрии двадцатого века. Свой творческий эксцентризм он выразил в картинах с изображениями постоянно повторяющихся спиралей. Одни считали его сумасбродом, другие – гением, а некоторые – просто сумасшедшим. Очевидно, истина всегда находится посередине, и гениальность любого художника сродни его безумию. Хундертвассер спроектировал жилой дом, который при его постройке казался просто очередной выходкой эксцентричного мастера, но стал одной из самых больших достопримечательностей Вены. Вместо железобетона он использовал кирпичи и дерево, считая их более естественным материалом, вместо пластмассы – керамику, придавая полу и стенам волнообразную поверхность. Чем-то он был похож на великого Гауди, который в Барселоне тоже отстаивал свои художественные принципы. Смотреть на такие дома очень интересно, но жить в них – довольно проблематично. Хотя Хундертвассер подтвердил свою репутацию нормального человека, когда во всех кухнях сделал ровный пол, пояснив, что на кухне пол не может быть изогнутым, ведь там часто проливаются различные жидкости.

Екатерина предложила им попробовать местное вино, которое по традиции выжимали со льдом. Оно оказалось превосходным, и Дронго с удовольствием приобрел две бутылки. Затем они попробовали соленые тыквенные семечки и тыквенное масло с очень своеобразным и приятным вкусом.

Неожиданно он услышал за спиной уже знакомые голоса.

– Я не знаю, Руслан, что мне делать, – признавалась молодая женщина, очевидно, Амалия, – ты должен понять меня.

– Мне кажется, что нам придется все сказать, – заметил Руслан.

– Не знаю. Мне так неприятно здесь быть. Я ведь знаю, что мне нельзя ничего говорить. Не слушай советов Давида. Он ненавидит нашего президента, считая его везунчиком. Он так и называет его за глаза – «везунчик», хотя Галимов, по-моему, об этом знает.

Дронго повернулся и посмотрел на говоривших. Еще довольно молодые люди. Руслану около тридцати, его спутница, наверное, еще моложе.

– Здесь такая давка, – пожаловался Руслан. – Можно подумать, что Анвара Кадыровича не любит только Давид. Наш посол в Германии, по-моему, тоже терпеть не может Галимова, учитывая его особенные отношения с родственницей своей жены.

– Не нужно об этом говорить, – испуганно произнесла Амалия, – это не наше дело. Мне нужно было, как Злате, остаться дома. Но я не смогла…

– Перестань думать о плохом. Сегодня Новый год, – напомнил Руслан. – Идем к машине, а то нас будут искать. А вот и Давид появился. Наконец-то он вышел из магазина.

Давид подошел к ним с пакетом в руках.

– Идемте быстрее, – сказал он, – а то опоздаем. У вас опять такие задумчивые лица, словно вы все время решаете какие-то теоремы. Я думаю, что это Фаркашу нужно ходить с таким лицом, а не вам.

– Не дай бог никому его проблем, – заметил Руслан.

– Вот именно. Идем быстрее, – Давид начал пробиваться к выходу.

Дронго проводил их долгим взглядом. Пока Джил и дети выбирали сувениры, он пригласил Екатерину на чашку кофе, попросив бармена сделать ему чай. Они сели за столик.

– Здесь интересно, – кивнул Дронго. – Поразительно, что я столько раз был в Вене и ни разу не заходил сюда.

– Это место создали специально для туристов, – улыбнулась она, – поэтому все гиды возят сюда наших гостей.

– Вы хорошо знаете город. – Это был не вопрос, а комплимент.

– Спасибо. Я люблю этот город. Тихий, спокойный, со своим особым климатом. Он так заметно отличается от многих европейских городов.

– Да, – меланхолично согласился Дронго, – очень заметно. Впрочем, это сейчас он такой милый и уютный, а когда-то он был центром тайной войны Востока и Запада. Самым знаменитым на земле «городом шпионов».

– Я это время не застала, – улыбнулась она.

– Ну и слава богу. Тогда было трудное время. Вечное противостояние двух систем. Как тогда говорили: «Вена – это центр тайной дипломатии между двумя мировыми державами». Все это закончилось с падением железного занавеса, хотя еще несколько лет спустя все еще продолжались «бои местного значения», – мрачно сказал он.

Откуда этой молодой женщине знать о том, что творилось в этом городе на протяжении последних тридцати или сорока лет двадцатого века? Как ей рассказать – почему погибла Натали и как две мировые сверхдержавы пытались сдерживать друг друга, не уступая ни на йоту своего влияния? Сейчас все это казалось давно забытой историей.

«С годами на человека давит груз ошибок и тяжесть воспоминаний. И чем больше таких ошибок и воспоминаний, тем труднее жить», – подумал Дронго. Может, поэтому старики бывают такими пессимистами и мизантропами. Они все уже видели, через все прошли, допустили свои ошибки и пережили свои трагедии, большие или маленькие. И оставшуюся жизнь должны жить с этим давящим грузом. Интересно, хотел бы он поменять всю свою жизнь? Вернуть все назад. Когда-то в Минске их посадили в машину и объявили, что отчисляют с курсов, тогда как на самом деле они были лучшими. Ощущение гулкой пустоты и разочарования запомнилось на всю жизнь. Потом им расскажут, что это тоже был психологический тест.

А если бы отчислили? Если бы тогда все получилось немного иначе? Что бы с ним было? Жизнь сложилась бы совсем по-другому. Или уже в начале восьмидесятых чувствовалась эта обреченность Советского Союза, его неминуемый распад и крах? Было очевидным, что так дальше жить нельзя. Но распад был слишком быстрым и болезненным. Погибло столько людей, произошли такие катаклизмы…

Точкой отсчета, возможно, был тот день, когда он заканчивал юридический факультет, и бывший министр внутренних дел, близкий знакомый его отца, категорически отказался брать на работу молодого парня из интеллигентной семьи. Сейчас уже можно признаться, что тогда ему казалась романтичной работа инспектора уголовного розыска или следователя милиции. Все получилось совсем иначе.

А потом была учеба в Минске, предприятия, которые называли «почтовыми ящиками», работа за границей, встреча с Натали и ее гибель. Неужели он хотел бы все повернуть обратно? Вернуть последние двадцать пять – тридцать лет?

Он поднял голову и увидел направляющуюся к нему улыбающуюся Джил.

«Нет, – решительно подумал Дронго, – ничего не надо менять. Ничего в своей жизни. Нужно было пройти через все, даже через смерть Натали, чтобы стать сильнее, осмысливая свой собственный жизненный опыт». Иначе он никогда бы не стал тем, кем стал теперь.

Джил подошла к столику.

– Очень интересное место, – восторженно произнесла она, – мне так понравилось!

– Мне тоже, – сказал Дронго, поднимаясь со стула.

В отель они вернулись к двум часам дня. Тридцать первое декабря всегда немного суматошный день, даже если вы проводите его дома. В конце концов, праздничный стол – это святое дело, а собираться всей семьей за этим столом тоже очень неплохая традиция. И даже если вы собираетесь справлять Новый год в ресторане или где-то в гостях, то и тогда тридцать первое декабря будет особенным днем, суетливым, праздничным, не похожим на другие дни ожиданием чуда.

Отдохнуть в номерах не получилось. Они ходили в номер друг к другу, каждый раз открывая двери своими ключами и возмущаясь, что их комнаты находятся на некотором отдалении друг от друга. Хотя детям нравилась подобная самостоятельность. Дронго несколько раз проходил мимо номера Фаркаша, но там было тихо. И только в пятом часу, когда он в очередной раз проходил мимо четыреста шестьдесят четвертого номера, он услышал громкий голос Фаркаша, говорившего по-английски.

– Я ничего не могу сделать. Он может не согласиться. Если у вас получится, то позвоните лучше послу. Мне кажется, он должен понять наши проблемы.

Его собеседник, с которым он, очевидно, говорил по телефону, что-то ему сказал, и Фаркаш громко запротестовал:

– Так нельзя. Он может отказаться сотрудничать с нами. Нужно найти другие варианты. Я попытаюсь использовать фрау Веронику Вурцель, но не уверен, что она сможет мне помочь. Вы же знаете, как она подвела герра Брекхауза. Он мне сам обо всем рассказывал. Возможно, удастся уговорить господина посла через его помощника Баграмова. Пока не знаю.

Собеседник снова что-то сказал.

– Нет, нет, – снова торопливо повторил Фаркаш, – я пока не принял решения. Мне все равно, кто именно мне поможет. Лишь бы мне помогли.

«Кажется, у меня уже развивается идиотическая шпиономания, – разозлился Дронго, громко постучав в дверь детям, даже не доставая свою карточку-ключ. – В конце концов, какое мне дело до всех их проблем! Или дети правы, и я стал таким классическим сыщиком, которому до всего есть дело. Сегодня мы встретим Новый год, а через два дня улетим – и больше никогда не увидим ни дочь президента, ни амбициозную семью Яцунских, не услышим про непонятные проблемы мистера Фаркаша или его знакомого Давида Модзманишвили. Все это останется в прошлом».

Дронго вошел в комнату, закрыл за собой дверь.

«Но, судя по всему, они напрасно собрались вместе на новогодний ужин, – подумал он, – ведь у них накопилось столько проблем, которые явно невозможно решить за несколько часов. Хотя какое мне дело, пусть решают все сами».

Передав сумку, о которой она просила, дочери, он вышел из номера. И увидел идущую к номеру Фаркаша уже знакомую блондинку. Кажется, Вероника Вурцель, которой Фаркаш не советовал доверять. Дронго невольно усмехнулся и двинулся к своему номеру. Женщина шла ему навстречу. В этот раз она была в джинсах и темном пуловере.

– Добрый день, – приветливо поздоровалась она по-английски, – мы, кажется, уже не первый раз с вами видимся.

– Да, – сдержанно подтвердил Дронго, – мы уже виделись.

– Вы живете в соседнем номере? – уточнила она.

– А вы разве тоже живете на нашем этаже? – Ему не хотелось, чтобы она узнала о разговорах, невольным свидетелем которых он был.

– Нет, я живу на шестом, – улыбнулась она, – а здесь живет мой друг.

Дронго развел руками.

– Могу только позавидовать вашему другу, – любезно сказал он.

– У нас с ним только бизнес-интересы, – улыбнулась она, останавливаясь перед ним и вызывающе глядя ему в глаза. – Вы будете встречать Новый год в отеле? Придете на новогодний бал?

– Обязательно, – кивнул Дронго.

– Значит, там и увидимся. Меня зовут Вероника Вурцель, – она протянула ему руку.

Он назвал свое имя и фамилию. Ему не хотелось, чтобы она узнала о том, как обычно его называют. И тем более сказала бы об этом Фаркашу или Давиду.

– Очень приятно, – сказала она и постучала в дверь Фаркаша.

Дронго кивнул, доставая свою карточку-ключ и открывая дверь. Он вошел в номер и увидел Джил. Искушение подслушать, о чем сейчас будут говорить Вероника и Фаркаш, было огромным, но в присутствии Джил вести себя подобным образом просто неприлично. Он и так был не очень корректен, когда в номере у детей пытался подслушать разговор соседей. Может, он заранее чувствовал надвигающуюся трагедию? Возможно, сказывался его многолетний опыт. Когда переплетается столько интересов и люди так истово ненавидят друг друга, но все же собираются вместе, можно гарантированно ждать какой-нибудь неприятности.

До Нового года оставалось чуть больше семи часов. И никто в целом мире не мог знать, что это последние часы жизни одного из постояльцев отеля, приехавших на новогодний бал в Вену. Об этом мог знать только убийца, уже готовивший свое преступление, и никто больше. Об этом начал смутно догадываться Дронго, чувствующий, что восьмой столик окажется «проблемным», когда на новогодний ужин соберутся двенадцать человек, так непохожих друг на друга, но волею судеб оказавшихся вместе.

Глава 5

Он уговорил Джил спуститься к новогоднему ужину немного раньше. Официально все гости были приглашены к девятнадцати тридцати по местному времени, но было понятно, что многие придут намного позже. Однако уже к восьми часам он вместе с Джил и детьми спустился вниз, на второй этаж, где находился их столик. Нужно отдать должное расчетливым австрийцам. В отеле «Мариотт» был использован буквально каждый метр свободной площади. В кафе внизу все столики были сдвинуты таким образом, чтобы разместить на этой площади как можно больше гостей. На втором этаже вокруг лестницы и на веранде тоже были расставлены столики. Наиболее почетных гостей провожали в специальный зал на втором этаже. Там стояли столы, рассчитанные на двенадцать человек. Музыканты должны были играть на площадке второго этажа, и место, оставленное для танцев, было таким маленьким, что если бы все гости захотели одновременно танцевать, то просто не поместились бы на столь ограниченном пространстве. Повсюду были развешаны гирлянды цветных шаров, которые полностью закрывали обзор со всех сторон, создавая своего рода искусственные барьеры между столиками, находившимися на веранде.

В зале, где находился их пятый столик, уже были расставлены столы с едой и размещены огромные экраны, на которых можно было видеть все, что будет происходить на веранде и на обоих этажах просторного холла отеля «Мариотт».

– Довольно необычно, – сказала Джил, оглядываясь по сторонам. – Кажется, мы пришли первыми.

– Ну и прекрасно. Можем выбрать лучшие места, – кивнул Дронго.

Нужно отдать должное хозяевам. Пытаясь сэкономить на местах, они не выгадывали на еде, особенно в большом зале, где каждый из гостей заплатил довольно большую сумму за свой ужин и присутствие на этом новогоднем балу. На столиках была расставлена еда: от изысканных рыбных закусок до различных супов, горячих блюд и десертов.

За восьмым столиком пока никого не было. Минут через десять неожиданно появился Баграмов. Он деловито оглядел стол, почему-то поправил салфетку и подозвал официанта.

– Разве здесь не указаны имена гостей? – строго уточнил он по-немецки.

– Нет, – ответил официант, – гости могут рассаживаться в любом порядке.

– Это неправильно, – нахмурился Баграмов, – нужно поставить имена с табличками, чтобы каждый знал, где именно ему сидеть.

– Обратитесь к метрдотелю, – предложил официант, – нам никто не говорил про таблички с именами. Посмотрите на другие столы, нигде нет табличек. Гости могут садиться так, как им нравится.

– Так не должно быть, – разозлился Баграмов, – где ваш метрдотель? Я сейчас с ним поговорю.

– Почему он так нервничает? – спросил Дронго, обращаясь к дочери. Она перевела ему разговор. Каждый раз, когда ему приходилось просить о помощи детей, он испытывал некоторое смущение, словно собственное несовершенство делало его несколько смешным в их глазах. И хотя он владел английским, итальянским, турецким, фарси, с детства считал родными азербайджанский и русский, тем не менее незнание испанского, французского или немецкого очень сильно мешало ему.

Баграмов вернулся через некоторое время с метрдотелем. Он показал на два центральных места и попросил поставить здесь таблички.

– Мы не сможем быстро изготовить их, – с явным сожалением сказал метрдотель. – Вы хотите, чтобы там были конкретные имена?

– Нет. Достаточно будет, если вы просто укажете, что эти два конкретных места зарезервированы, – предложил Баграмов, – и поставите сюда две такие таблички. Надеюсь, они у вас есть?

– Мы все сделаем, – заверил его метрдотель. – А другие гости не будут возражать? Я имею в виду гостей за этим столом.

– Не будут, – ответил Баграмов, – можете не беспокоиться.

Он повернулся и, раздраженный этим инцидентом, быстро вышел из зала. Через минуту в зал ресторана вошел Давид, который обошел восьмой стол со всех сторон и вышел обратно. Зал постепенно начал заполняться гостями. К пятому столику, за которым сидели Дронго и его семья, подошли три человека: мужчина, женщина средних лет и совсем молодая женщина. Они уселись за пятый столик, вежливо поздоровавшись со всеми. Восьмой по-прежнему пустовал.

В половине девятого в зале появились Руслан и Амалия. Они прошли к столу, посмотрели на таблички «зарезервировано», установленные на двух креслах, обращенных в зал. У Амалии были светло-коричневые волосы, коротко остриженные по последней моде, немного вытянутое лицо, которое придавало ей своеобразный шарм, и светлые глаза. Она была в сером платье и туфлях на высоком каблуке. Руслану на вид было не больше тридцати. Открытое, спокойное лицо, темные коротко остриженные волосы, немного тяжелый подбородок. Он был в темном костюме и светлой рубашке без галстука.

– Где нам садиться? – спросила Амалия, взглянув на своего спутника. – Кажется, таблички предназначены только для Анвара Кадыровича и его супруги.

– Не думаю, – возразил рассудительный Руслан, – эти места наверняка приготовлены для посла и его супруги, нашей «Главной дочери». Ты ведь знаешь, что они сегодня должны сюда приехать и встречать с нами Новый год.

– Тогда давай сядем рядом с ними.

– Рядом нас не пустят, – снова возразил Руслан, – там устроится босс со своей женой, а с другой стороны – Иосиф Александрович со своей. Давай лучше сядем напротив. Так будет удобнее. Не будем занимать чужое место, и нас не станут поднимать, чтобы пересадить.

– Как хочешь, – улыбнулась Амалия, проходя к креслам, стоявшим напротив. Они не успели усесться, как в зал снова буквально вбежал Давид. Он в очередной раз обежал стол и плюхнулся рядом с Русланом.

– Почему сели здесь? – спросил он, оглядываясь по сторонам. – Так неудобно, лицом к залу. Давайте пересядем на другие места, раз уж мы пришли первыми. Уберем таблички и перенесем их сюда.

– А когда они придут, нам все равно придется подняться, – поморщился Руслан. – Лучше останемся на своим местах. Так будет удобно для всех.

– Ты всегда бываешь прав, – пробормотал Давид, – рациональный ты человек. В тебе явно нет кавказской крови. Только я сяду не рядом с тобой, а рядом с Амалией. – И он пересел на другое кресло.

Дронго поднялся, чтобы положить себе легкие закуски, заказал официанту бутылку шампанского. В зал ресторана вошли Яцунские. Иосиф Александрович был одет в черный костюм в тонкую полоску и белую рубашку с черной бабочкой. Его супруга была в длинном темно-синем платье, на котором поблескивала крупная брошь. Яцунский огляделся и устроился с левой стороны от табличек, рядом с ним уселась его жена. Он коротко поздоровался с Давидом, Русланом и Амалией. Его супруга бросила недоброжелательный и даже презрительный взгляд на последнюю, но ничего не сказала, усаживаясь между зарезервированным местом и своим супругом.

Дронго поставил свою тарелку на стол и решил выйти из зала ресторана. На площадке второго этажа уже настраивали свои инструменты музыканты, готовые играть всю ночь до утра. Дронго увидел, что по лестнице поднимаются Дьюла Фаркаш и Вероника Вурцель. Он был в смокинге и бабочке, она – в черном коктейльном платье, заканчивающемся гораздо выше колен. Увидев знакомого, она приветливо кивнула. Дронго улыбнулся.

– Вы встречаете Новый год с нами? – уточнила Вероника.

– В зале ресторана, – показал Дронго.

– Прекрасно, – сказала она, – значит, сможем вместе провести новогодний бал. Вы хорошо танцуете?

– Не знаю.

– Значит, хорошо, – улыбнулась она. – До встречи.

Фаркаш кивнул, проходя мимо. Очевидно, этих двоих связывали какие-то непонятные отношения. Она до сих пор даже не подозревала, что Дронго понимает по-русски. В зале ресторана они устроились между супругами Яцунскими и Русланом с его компанией. Таким образом, за столом осталось только пять пустых кресел, зарезервированных за послом и его женой; с правой стороны от них, очевидно, будут сидеть Галимов и его супруга, а еще одно свободное место около Давида мог занять Баграмов, который уже побывал в этом зале.

За пятый столик уселись еще несколько человек: три пожилые женщины, которым было около шестидесяти, и один мужчина их возраста. Очевидно, это были местные жители, которые заказали места в «Мариотте», чтобы вместе встретить Новый год. Таким образом, за пятым столом уже были заняты одиннадцать мест из двенадцати. Дронго сел на свое место. Вероника сидела к нему спиной и не могла видеть его.

На часах было уже около девяти, когда в зал ресторана наконец вошли Галимов и его супруга. Он был в темно-сером костюме. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, какая именно итальянская фирма шила ему костюм по индивидуальному заказу. Галстук набивного шелка от другой известной фирмы был сине-стального цвета. Его жена была одета в дорогой черный костюм-тройку. На ее плечах красовалась своеобразная накидка, отделанная стразами.

Они поздоровались с каждым из присутствующих. Жена Галимова поцеловалась с супругой Яцунского, вежливо поздоровалась с Вероникой Вурцель и кивнула в знак приветствия Амалии, после чего Галимов убрал табличку «зарезервировано», чтобы усесться на это место. Иосиф Александрович предупредительно сжал ему руку.

– Мне кажется, эти места для наших гостей, – негромко сообщил он.

– Они сядут рядом с нами, – небрежно кивнул Галимов.

– Баграмов сказал, что таблички установили для них, – не унимался Яцунский.

Галимов явно колебался. Затем поставил табличку на место.

– У этих дипломатов и высокопоставленных особ свой этикет, – с коротким лающим смешком сказал он, – ну и черт с ними. Пусть садятся на свои места. Айша, перейдем на другие места, – он показал на кресла, стоявшие справа от табличек, и сам уселся за стол первым; супруга устроилась рядом с ним. Галимов обвел всех каким-то веселым и озорным взглядом. Похоже, что энергетике этого человека можно было позавидовать.

– Почему сидим такие грустные? – громко спросил он. – Почему молчит Фаркаш, я примерно себе представляю – у него проблем выше головы. А остальные почему такие притихшие и молчаливые? Давайте веселиться, все-таки Новый год. Пусть официанты подадут нам самого лучшего шампанского, – громко потребовал он, – а вы все улыбайтесь. Можно свободно и раскованно себя чувствовать, пока не появилась троюродная сестра нашей Айши. Как только придет эта высокопоставленная мадам, все мы сразу испуганно замолчим.

Кто-то улыбнулся его шуткам. Фаркаш мрачно нахмурился. Официанты принесли две бутылки шампанского и разлили его в высокие бокалы. Галимов поднялся, обращаясь к присутствующим:

– Выпьем за старый год. Он был у нас довольно удачным, хотя все считали, что он будет самым тяжелым в истории нашей компании. Но нам удалось выкрутиться. Благодаря вам всем. Будем надеяться, что новый год будет еще лучше.

Он выпил шампанское и уселся на место. Жена чуть пригубила из своего бокала. Остальные выпили, разом заговорив. Атмосфера стала чуть менее напряженной. Галимов весело обратился к Давиду:

– Как у нас дела? Все еще думаешь, что тебе делать? Боишься рисковать?

– Ничего я не боюсь, – ответил Давид, – просто пока взял тайм-аут. Это ведь мой основной капитал. Я должен распорядиться им разумно, чтобы не прогореть.

– Не прогоришь, – резко перебил его Галимов, – ты у нас человек опытный, все умеешь посчитать и заработать. У тебя это наследственное. Кажется, в советские времена твой отец даже фарцевал джинсами?

Давид покраснел, но ничего не ответил.

– В нашей стране Новый год уже наступил, – сообщил Галимов, взглянув на часы, – но раз все мы прилетели сюда, в Австрию, то отметим его по-австрийски. Жаль, что Злата не смогла прилететь.

– Больше всех об этом жалеет Иосиф, – сообщила Инна Яцунская.

Амалия нахмурилась, Галимов широко улыбнулся.

– Вы все еще не можете успокоиться, Инна, – сказал он. – Как только вернемся, я постараюсь вас помирить.

– Слишком много чести для нее. Я с ней не ссорилась, чтобы мириться, – возразила Инна.

– Тогда не нужно так бурно реагировать, – посоветовал Галимов, – поверьте, что у нас серьезная работа, и Злата выполняет ее очень добросовестно.

Инна вспыхнула, хотела возразить, но супруг сжал ей руку под столом, и она, дернувшись, промолчала. Анвар Кадырович удовлетворенно кивнул, уже не глядя на супругу своего вице-президента.

– Нужно будет встретить гостей внизу, у входа, – распорядился Галимов, – когда они приедут, Баграмов мне позвонит. Мы, конечно, с Айшой спустимся сами. Но пока нужно, чтобы там кто-то дежурил. Я думаю, что наши молодые на меня не обидятся, если мы попросим их об этом. Они еще успеют поужинать за счет нашей компании, – и Анвар Кадырович рассмеялся.

У Руслана потемнело лицо, но он безропотно поднялся первым. Амалия поднялась следом. Ничего не сказав, они быстро вышли из зала. Галимов довольно кивнул. «Этот человек делает все, чтобы его ненавидели», – с огорчением подумал Дронго.

– А мистер Фаркаш у нас глубокомысленно молчит, – продолжал изгаляться Галимов. – А нужно что-то сказать. Сегодня новогодний бал и ночь, когда случаются чудеса. Может, сейчас позвонит кто-то из венгерских банкиров и предложит вам консолидированный кредит на несколько миллионов долларов? Или вам нужно больше?

– Ничего мне не нужно, – огрызнулся Фаркаш.

– Жаль. А я был уверен, что сегодня произойдет новогоднее чудо и вы сможете компенсировать нам наши деньги. Причем я надеялся, что Давид сумеет убедить вас сделать это.

– Я тут совершенно ни при чем, – вставил Давид, избегая смотреть на Фаркаша и Веронику.

– Если мы будем говорить весь вечер о делах, то у нас получится какое-то производственное совещание, а не встреча Нового года, – подала голос Инна Яцунская.

– Не волнуйтесь, – усмехнулся Галимов, – сейчас появится наша «Главная дочь», при которой все производственные разговоры сразу будут свернуты. Она их терпеть не может. Будем говорить о Берлине, в котором они живут, о Вене, куда они приехали, и вообще обо всем прекрасном. А ее простоватый муж будет рассказывать нам непонятные истории из жизни дипломатов, как будто он прошел все ступени дипломатической службы, а не был назначен сюда из-за своей удачной женитьбы.

– Он оставил жену с маленькой дочерью, чтобы жениться на «Главной дочери», – пояснил Давид, обращаясь к Веронике.

– Современные нравы отличаются большой гибкостью, – тихо произнесла она.

– А теперь нужно выпить за всех присутствующих, – предложил Яцунский, – чтобы у нас в компании все было хорошо…

– Это самое важное, что нас всех волнует, – перебил его Галимов, – чтобы тянуть из компании больше денег. Я думаю, что фройляйн Вероника тоже согласна?

– Я всегда согласна со всеми вашими предложениями, как ваш представитель в Европе, – улыбнулась Вероника, – но возможно, что план мистера Фаркаша…

– Никакого плана пока нет, – перебил ее Галимов, – есть пока только его предложение, которое мы не приняли. А плана нет, это я вам точно говорю.

Вероника, все еще улыбаясь, опустилась на место.

– Будем считать, что это было лишь предварительное мнение, – успокаивая всех, сказал Давид, – и не нужно так нервничать. Сегодня Новый год.

Раздался телефонный звонок. Галимов достал аппарат, выслушал и, коротко поблагодарив, убрал его обратно.

– Они уже здесь, – сообщил он, – прибыли вместе с Баграмовым. Айша, нам нужно спуститься за твоей родственницей.

Супруга кивнула, поднимаясь следом за мужем.

– Мы быстро вернемся, – сказал Галимов на прощание. Они вышли из зала.

– Поразительно, как он умеет настраивать людей против себя, – негромко произнес Иосиф Яцунский, словно разговаривая сам с собой. Его жена даже фыркнула от негодования.

– Его устраивает такая жизнь. Он купается в этой нелюбви к самому себе. И, конечно, его удачная женитьба на родственнице президента, когда он сделал себе карьеру и деньги, – напомнил Давид.

– Не будем это обсуждать, – примиряюще произнес Яцунский.

Два официанта сновали между столиками, разносили бутылки шампанского, приносили закуску.

– Надеюсь, что они не перепутают отели, – пошутил Яцунский.

В этот момент в зал ресторана вошли супруги Галимовы, пропустившие вперед «Главную дочь» и ее спутника. Последним в этой процессии шел Баграмов, который оглядывался по сторонам, словно его подопечным, даже в таком месте, могла быть угроза жизни и безопасности. Его лысый череп был виден издалека.

На часах было двадцать минут десятого. До Нового года оставалось чуть больше двух с половиной часов. Посол вежливо поздоровался со всеми, не подавая никому руки. Его супруга только кивнула головой. Она была в серо-малиновом платье от модного английского модельера, который был особенно востребован в этом году. На ногах были традиционные «лубутены», увеличивающие ее рост больше чем на десять сантиметров, из-за чего она была даже немного выше ростом, чем ее приземистый муж. Он был в смокинге, который сидел на нем не очень хорошо, словно он впервые надел его. Бабочка все время съезжала набок. Есть люди, которые просто не приспособлены для ношения такого рода одежды. Посол был одним из таких.

Таблички со стола убрали, и оба гостя уселись на лучшие места, лицом к залу. Баграмов сел на свободное место между Давидом и супругой Галимова.

– А где Руслан и Амалия? – спросил Давид.

– Сдают вещи наших гостей, – отмахнулся Галимов, – сейчас поднимутся.

Дронго, сидевший неподалеку, все слышал. Через некоторое время оба сотрудника компании поднялись и заняли свои места за столом. Все двенадцать человек были в сборе. Официанты зажгли свечи на столах. Никто не мог даже предполагать, что сейчас за столом находится убийца и его жертва, жить которой осталось не больше трех часов.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации