Текст книги "Оппоненты Европы"

По-английски следователь говорил неплохо. У комиссара акцент был гораздо сильнее. Но Дронго только поморщился.

– Вы плохо образованы, герр Кубергер, – недовольно сказал он, – вы же получили информацию из Интерпола, где есть моя биография. Я родился в Баку и поэтому не только понимаю, но и хорошо говорю по-турецки. Или вы до сих пор не знаете, что турецкий и азербайджанский языки практически идентичны. Еще более идентичны молдавский и румынский. Я уж не говорю, что французский язык ваших сограждан абсолютно такой же, как и французский язык граждан соседней Франции.

Следователь вспыхнул. Он хотел еще что-то добавить, но снова вмешался комиссар, решив, что пора заканчивать этот опасный спор.

– Спасибо, господин эксперт, за ваши пояснения. Мы хотим попросить вас не покидать Брюгге в течение ближайших трех дней.

– Я и не собирался никуда уезжать. Хотя конференция запланирована только на два дня.

– Мы постараемся уложиться в три дня, – сказал комиссар, – вы больше ничего не хотите мне сказать?

– Хочу, – ответил Дронго, – я уверен, что ваши эксперты по баллистике или дактилоскопии ничего не найдут. Но вам нужно приказать сотрудникам полиции проверить все железнодорожное полотно примерно за несколько километров до Гента. Возможно, там найдут выброшенное оружие.

– Почему вы так считаете? – спросил комиссар. – Очень вероятно, что убийца сбежал вместе со своим оружием, когда поезд остановили в нескольких километрах от Гента.

– Нет, – твердо возразил Дронго, – убийца бы никогда не сбежал. Иначе мы бы его запомнили. Он не стал бы так рисковать. Ведь он не мог быть уверен, что начнется паника и поезд обязательно остановят. Выстрелов никто не слышал, а убийца стрелял, стоя в коридоре. Значит, у него был пистолет с глушителем. Убийца первым делом должен был избавиться от этого оружия и выбросить его в окно. Уверен, что вы найдете оружие, если пошлете своих сотрудников.

Комиссар и следователь переглянулись. Логика рассуждений эксперта была им понятна.

– Мы так и сделаем, – заверил его комиссар, – надеюсь, что вы правы. Но в любом случае мы обязаны вычислить и найти убийцу. И поэтому мы продолжим наше расследование в Брюгге.

Он взглянул на следователя, предоставив ему возможность сделать заявление.

– Именно в Брюгге, – подтвердил следователь. – Тем более что мы установили один невероятный факт. Все восемь оставшихся пассажиров вагона первого класса, которые находились рядом с убитым, едут в Брюгге, где им заказаны номера в отеле «Кемпински». Все восемь человек, господин эксперт. И даже двое журналистов, которые к вам поднимались. Вы верите в такие совпадения?

– Верю, – неожиданно ответил Дронго, улыбнувшись. – Дело в том, что «Кемпински» – единственный пятизвездочный отель такого класса в Брюгге. И конечно, все пассажиры первого класса будут останавливаться именно в этом отеле. Даже журналисты. Хотя я думаю, что они почти наверняка сняли один номер на двоих.

Он успел заметить улыбку на лице комиссара.

– Да, – подтвердил ван Лерберг, – вы абсолютно правы. Они сняли один номер на двоих в этом отеле.

Следователь пожал плечами и отвернулся. Может, действительно этот эксперт такой всезнайка, как о нем говорят, подумал Виллем Кубергер.

Глава 5

Поезд прибыл в Брюгге с почти часовым опозданием. На небольшом вокзале не было носильщиков, и Геннадию пришлось носить все чемоданы вниз, чтобы погрузить их сразу на две тележки под неодобрительные замечания своей супруги. Дронго забрал вещи Мадлен. Еврокомиссара встречали. Двое повели его к черному представительскому «Ауди», стоявшему у здания вокзала… Две молодые женщины вышли со своими небольшими чемоданами и направились к стоянке такси. Следом за ними вышел Схюрман, которого ждала машина. Он уселся в заказанный заранее автомобиль и уехал. Дронго и Мадлен Броучек взяли такси и отправились в отель «Кемпински», благо он находился совсем недалеко. Пешком можно было дойти до отеля минут за тридцать. На машине можно было доехать за пять-шесть минут.

Отель «Кемпински» был дворцом герцога, построенным за десять лет до открытия Колумбом Америки, еще в конце пятнадцатого века и уже в двадцатом был перестроен в отель высшей категории. Расположенный всего в двухстах восьмидесяти метрах от центральной площади Брюгге, он был своеобразной достопримечательностью этого чудесного города, который удивительным образом сохранил свою самобытность и красоту. Не зря Брюгге называли северной Венецией. Каналы прорезали весь город, придавая ему особое очарование.

Этот город упоминался еще в хрониках седьмого века. С конца одиннадцатого века Брюгге становится резиденцией графа Фландрии и соответственно главным центром самой Фландрии. Этот город был в Средние века одним из центров немецкой Ганзы, когда в нем решающую роль играли купеческие цеха немецких гостей. Именно местные ремесленники, объединенные в цеха, стали основой фландрийской армии, пехота и лучники которой смогли впервые в истории разбить рыцарскую французскую конницу в 1302 году. Уже через сто лет английские лучники будут побеждать французских рыцарей при Креси и Азенкуре, но все это произойдет потом, уже после известной победы при Куртре, которая войдет в мировую историю.

Удивительным образом Брюгге пережил за свою историю множество войн и оккупаций, включая две мировые войны. Но сохранил своеобразие, готический стиль своих старинных домов, узкие улочки, башни и церкви, словно перенесенные из глубокого Средневековья в двадцать первый век. Даже самый лучший отель в городе был создан на основе средневекового замка и тоже являлся своеобразной архитектурной достопримечательностью Брюгге.

Чтобы в него попасть, нужно было проехать по небольшому переулку, где с трудом разъезжались две машины, и въехать во двор старинного замка, переделанного в современный отель. Дронго впервые останавливался в этом отеле. Когда он появился там вместе с Мадлен Броучек, дежурная уточнила, есть ли заказы на них, и удивленно отметила, что оба номера заказаны в разные дни и на разные фамилии.

– Разве вы не вместе? – удивилась она.

Дронго оглянулся на молодую женщину. Ему так хотелось попросить один большой номер на двоих. Но он понимал, насколько это невозможная и ненужная авантюра. И поэтому он попросил два номера, расположенных недалеко друг от друга.

– Это невозможно, – призналась дежурная, – все наши номера давно заказаны и расписаны. У нас сейчас конференция, которая начнется завтра, и встреча ювелиров. Оба мероприятия будут проходить в нашем городе, и поэтому все места в нашем отеле зарезервированы. У вас будет номер на четвертом этаже, а у госпожи Броучек на третьем.

– Я вас понимаю, – уныло согласился Дронго.

– Можете оставить вещи в холле. Их принесут к вам в номер, – пояснила дежурная.

– Спасибо. – Дронго повернулся к Мадлен. С правой стороны от портье был вход в небольшой коридор, откуда можно было подняться на лифтах на нужный этаж. Оба вошли в кабину лифта.

– Это к лучшему, – сказала Мадлен, стараясь не смотреть на своего спутника, – мы могли слишком увлечься. Я думаю, что нам не стоит переходить границы дозволенного. Достаточно и того, что мы стали друзьями. Большего, я думаю, мы не сможем себе позволить, вы женаты, а я замужем.

– Да, – меланхолично согласился Дронго, – наверное, вы правы.

На третьем этаже она вышла из кабины лифта.

– Когда вы будете ужинать? – успел спросить Дронго.

– Только не сегодня, – возразила Мадлен, – я очень устала. Наша поездка и это убийство просто выбили меня из нормального состояния. Извините, но это правда.

– Я вас понимаю, – кивнул он.

На четвертом этаже он вышел, направляясь к своему номеру. Повсюду висели копии картин старых фламандских мастеров. Войдя в свой номер, он устало сел в кресло. «Нужно принять душ», – подумал Дронго. И попытаться проанализировать ситуацию, чтобы понять, кто мог совершить это убийство турецкого дипломата. Теперь не оставалось никаких сомнений, что это было продуманное и спланированное убийство. В дверь постучались. Это принесли его багаж. Он дал бумажку в пять евро носильщику, закрыл дверь и направился в ванную комнату, раздеваясь на ходу. Он был уже под горячим душем, когда позвонил городской телефон в номере. Дронго протянул руку, благо телефон был и в ванной комнате.

– Слушаю вас, – сказал Дронго.

– Говорит комиссар ван Лерберг, – услышал он знакомый голос, – мы нашли оружие. Примерно там, где вы и говорили. Его выбросили, очевидно, в окно. Но на нем нет никаких отпечатков пальцев.

– Убийца был бы полным дураком, если бы оставил там еще и свои отпечатки пальцев, – пробормотал Дронго.

– Вы правы, – согласился комиссар, – спасибо за подсказку.

– Тогда получается, что убийца был все время в поезде рядом с нами, – сказал Дронго, – и он нарочно столь хладнокровно выбросил свое оружие в окно.

– Возможно, и так, – согласился комиссар, – но нам от этого не легче. Нужно найти того, кто это сделал.

– Ищите, – согласился Дронго. Ему было холодно. Он привычно не закрыл дверь ванной, когда полез купаться.

– А нам еще поступил особый приказ, – сообщил ван Лерберг, – усилить охрану еврокомиссара господина Гиттенса. В Брюсселе считают, что именно их еврокомиссар может стать следующей мишенью террористов. Вы меня понимаете?

– Боюсь, что да. Возможно, они правы. И вам действительно следует удвоить охрану.

– И у вас до сих пор нет никаких предположений? – настаивал комиссар.

– Никаких, – отрезал Дронго. Ему было холодно. Чтобы услышать комиссара, он выключил горячую воду и теперь желал закончить этот разговор, чтобы снова встать под обжигающий душ.

– Мне звонили из Брюсселя, – сообщил ван Лерберг, – в нашем Министерстве внутренних дел считают, что именно вы можете оказать нам необходимую помощь в расследовании убийства турецкого дипломата.

– А я и не отказываюсь, – согласился Дронго.

– Во всяком случае, я буду держать вас в курсе происходящего, – пообещал комиссар.

Уже не дожидаясь, когда ван Лерберг закончит разговор, Дронго бросил трубку и сразу включил горячую воду, пытаясь согреться. Обжигающая вода действовала на него умиротворяюще. Он не понимал людей, принимающих холодный душ, и обычно предпочитал очень горячую воду.

Невольно стал анализировать произошедшее в поезде… Министерство внутренних дел… Надо было позаботиться об охране этих двоих раньше, когда те решили приехать в Брюгге. Но интересно то, что тележка с продуктами как раз стояла между вагонами с одной стороны, а мы с Мадлен Броучек стояли с другой. Значит, убийца мог в это время находиться в пространстве между этими точками. Им мог быть любой из пассажиров, даже та полная женщина-свидетель, которая едва не потеряла сознание, когда на нее свалился из туалета труп убитого Месуда Саргына. Чтобы обеспечить себе алиби, она вполне могла устроить истерику. Или этот излишне флегматичный и спокойный врач, который оказался рядом с ней и оказывал помощь. Нет, это всего лишь предположения. Убийца не мог действовать столь спокойно и ждать внизу или в другом вагоне. Он ведь не мог знать наверняка, когда турецкий дипломат захочет спуститься вниз. И вообще захочет ли он спуститься. Значит, убийца просто обязан был находиться рядом с ними. Странно. Как будто в той компании, что сидела на втором уровне вагона первого класса, не было никого из кандидатов на такую незавидную роль.

Еврокомиссар Гиттенс? Глупо подозревать человека, который занимает такое высокое положение в Евросоюзе и случайно оказался в поезде без охраны. Судя по словам комиссара, они теперь исправят этот недостаток. Голландский политик Яан Схюрман… Судя по его словам, он из правых политиков. Но зачем ему убивать турецкого дипломата? Какие основания? Кто тогда? Странная русская пара – Геннадий и Эльвина? Неужели они нарочно громко ругались, чтобы усыпить бдительность окружающих? Тогда напрасно они это делали на русском языке. Их скорее будут подозревать, чем остальных. Стоп. Что-то не так. Гиттенсу показалось, что они были знакомы с погибшим. И на вокзале они говорили, что должны обязательно подняться на второй уровень вагона первого класса, как будто точно знали, что именно там будет погибший. И еще тогда муж предложил супруге остаться внизу, чтобы он сам поднялся наверх. Получается, что они заранее с кем-то договорились о встрече. Неужели с погибшим? И тогда они основные подозреваемые. Странно, что Геннадий не спустился вниз, когда остановили поезд и все кричали об убитом. Может, он не знает языков. Но он должен был понять, что происходит нечто странное. Тем более когда в вагоне не стало человека, с которым он явно был знаком.

Кто еще? Кто остается? Две молодые женщины, которые сидели недалеко от Гиттенса и его спутника. Они говорили так тихо, что их просто невозможно было услышать. И понять, на каком языке они говорят. Но старшая из них абсолютно точно знала убитого. Она с ним поздоровалась. Тоже непонятно. Кто они? Как они оказались в этом поезде? Затем двое журналистов, поднявшихся наверх. Морзоне и его напарник. Конечно, гадкие типы, типичные папарацци… Но это еще не повод к убийству. Эти журналисты умеют убивать другим способом – своим пером. И потом Морзоне лжет. Никто его не ударял. Месуд Саргын его просто оттолкнул. Получается, что никого нет. В этом вагоне ехали еще два человека. Сам Дронго и его очаровательная спутница, которая все время была рядом с ним. Все время?

Он замер. Мадлен сообщила о втором телефоне, когда они были внизу. Если он был так важен для нее, почему она оставила его в багажной сумке и не переложила в свою сумочку, которая была с ней. А ее сумка была довольно большой. В нее вполне мог поместиться пистолет с глушителем. Тогда получается, что она – гениальный киллер, а сам Дронго – типичный болван. Она нарочно подошла к нему и заговорила, чтобы обеспечить себе абсолютное алиби. Затем предложила спуститься вниз, пройти в вагон-ресторан, после того как увидела Гиттенса и Саргына. Разыграла из себя восторженную поклонницу эксперта и, оставив его на минуту, вернулась в вагон первого класса. Успела дважды выстрелить в турецкого дипломата и выбросить оружие в окно. После чего вернулась в вагон-ресторан, чтобы выпить на брудершафт с экспертом и даже поцеловать его. Все рассчитано просто блестяще. И он окажется невольным свидетелем ее алиби.

«Неужели подобное возможно? Нет», – решительно возразил сам себе Дронго. Он еще не разучился чувствовать настроение женщин. И она действительно вспомнила о случае в магазине Зингермана, произошедшем много лет назад. Такой подставы просто не бывает. Никто не мог знать, что он поедет именно этим поездом, поднимется на второй этаж вагона первого класса и окажется рядом с Мадлен Броучек. Подобное предвидеть просто невозможно. А если они заранее все просчитали? Целая организация могла быть задействована в подобном преступлении. Нет. И еще раз нет. Он достал визитную карточку Мадлен Броучек. Чтобы попасть в такую знаменитую на весь мир компанию, как «Тиффани», нужно пройти жесточайший отбор, когда тебя будут проверять очень тщательно, в том числе и по линии службы безопасности. В известных ювелирных домах нет места дилетантам или предателям. Таких отсеивают на начальном этапе. И тем более невероятно, что их представитель во Франции, молодая, красивая женщина из хорошей семьи, оказалась киллером, способным на такое тяжкое преступление.

«Не торопись», – посоветовал сам себе Дронго. Нужно все тщательно проверить. Позвонить в парижский офис компании и уточнить, как долго там работает мадам Мадлен Броучек. Городской телефон компании есть на ее визитной карточке. Нет. Можно даже не звонить. Завтра утром будет конференция, и туда не смогут попасть случайный человек или незнакомка, не имеющие реальных полномочий и документов. Кроме того, ее наверняка знают в лицо хотя бы несколько прибывших представителей известных ювелирных домов. Значит, вариант с подменой полностью отпадает, и Мадлен Броучек именно тот человек, за которого она себя выдает. Черт возьми! Тогда единственным и реальным подозреваемым в этой компании остается один Дронго. Понятно, что именно поэтому следователь так недоверчиво к нему относится. К тому же он знает турецкий язык.

В этот момент, словно подслушав его мысли, раздался еще один телефонный звонок. Пробормотав проклятья, Дронго опять отключил воду, чтобы шум воды не мешал разговору, и поднял трубку.

– Здравствуйте, господин эксперт, – услышал он скрипучий голос следователя Кубергера.

– Добрый вечер, – пробормотал Дронго. Только его сейчас не хватало…

– Вы уже разместились? – спросил следователь.

– Конечно, – ответил Дронго. – Что случилось?

– Вам уже сообщили про найденное оружие? – уточнил Кубергер.

– Да. Комиссар мне уже все рассказал. Я так и думал. Убийца выбросил пистолет с глушителем в окно.

– Такое странное совпадение, – не без некоторой иронии заметил следователь, – вы оказались правы. Но я позвонил вам не поэтому. У нас появился еще один поразительный факт, с которым я хотел бы поделиться именно с вами.

– Что еще? Нашли пушку, спрятанную в кустах, или выброшенный пулемет?

– Ценю ваш сарказм, – пробормотал Кубергер, – но дело в том, что две молодые особы, которые находились вместе с вами в вагоне первого класса, оказались вашими землячками.

– С чем я их и поздравляю. Ну и что? Они могли оказаться случайными пассажирами этого вагона. Или вы считаете, что это основание для их ареста?

– Пока не считаю. Это мать и дочь Ангелушевы из Болгарии. Мать Наида Ангелушева и дочь Марьям Ангелушева.

Следователь замолчал, чтобы сделать эффектную паузу.

– Говорите, – поморщился Дронго. Он не любил пафоса и подобных театральных эффектов.

– Дело в том, что фамилия матери на самом деле Сулейменова и она этническая турчанка, – торжествующе объявил Кубергер.

– Простите, – ему снова стало холодно, и он протянул руку за полотенцем, – а при чем тут мои земляки?

– Эти женщины – турчанки из Болгарии, – повторил следователь, – мать на самом деле Наида Сулейменова, а ее дочь соответственно наполовину турчанка. Но они граждане этой страны.

«Дремучий идиот», – разозлился Дронго, подумав про следователя. Но сдерживаясь, произнес:

– Граждане Болгарии, даже если они этнические турки, не являются моими земляками, господин следователь. А Болгария уже является членом Евросоюза, насколько я помню.

– Вы меня не поняли. Не в том смысле, что они из одной с вами страны. Но они тоже говорят и понимают по-турецки. Вы считаете, что они могли случайно оказаться в вагоне первого класса, где находился турецкий дипломат? Неужели непонятно, что они могли быть связаны с погибшим?

– Я этого не заметил, – мрачно ответил Дронго, хотя он вспомнил, что эти женщины как-то по-особенному переглядывались с собеседником еврокомиссара, и одна из них с ним поздоровалась. Но он не стал вспоминать об этом. Завтра можно будет рассказать следователю о возможном знакомстве старшей Ангелушевой с погибшим.

– Во всяком случае, мы постараемся допросить их уже завтра утром, – сообщил Кубергер, – и я хотел бы, чтобы вы присутствовали на этом допросе. Он пройдет в здании полицейского управления города Брюгге. Это совсем недалеко от вашей гостиницы. Вы легко найдете здание полиции, достаточно обратиться к консьержу. Брюгге вообще небольшой город.

– Не сомневаюсь, – он вспомнил двух молодых женщин, – во всяком случае, мать очень хорошо сохранилась, – вслух сказал Дронго.

– Что вы сказали? – не понял следователь.

– Я сказал, что мать хорошо выглядит на фоне своей взрослой дочери. Можно подумать, что они подруги или сестры.

– Это не имеет отношения к нашему расследованию. До свидания, господин эксперт. – Следователь наконец закончил разговор.

Теперь Дронго думал о том, что эти молодые и амбициозные сыщики всегда такие законченные кретины, хотя сам факт более чем интересен. Кажется, еще при Живкове, проживающем в Болгарии, туркам приказали сменить свои фамилии. И тогда многие тысячи турков потянулись в Турцию… Некоторые остались. Очевидно, среди оставшихся была и семья Наиды Сулейменовой, которая потом вышла замуж за болгарина Ангелушева, и у них родилась дочь, которую назвали в честь девы Марии, но на турецкий лад – Марьям. Хотя следователь прав – совпадение более чем странное. Но они могли случайно оказаться в этом вагоне. Интересно будет завтра послушать их объяснения.

Дронго оставил полотенце, выходя в комнату. Взглянул на часы. Еще только половина восьмого. Напрасно Мадлен отказалась от совместного ужина, хотя понятно, что события сегодняшнего дня были для нее достаточно нелегким испытанием. А может, она просто не хочет, чтобы их совместный ужин перерос в нечто более близкое и интимное. Возможно, она права. Он может заказать ужин в номер, а может спуститься вниз в ресторан. Лучше спуститься вниз. Дронго оделся и вышел из номера, который находился в конце коридора и выходил во двор отеля.

Спустившись вниз, он прошел в левое крыло здания, где находился ресторан. Попросив меню, сделал заказ, отметив, какое вино он хотел бы попробовать. Официант еще не успел принести вино, когда в зале ресторана появились мать и дочь Ангелушевы. Обе были одеты в вечерние платья. Мать в более темное, дочь в более светлое. Они действительно были очень похожи друг на друга, и мать действительно выглядела гораздо моложе своих лет. Они прошли мимо Дронго, вежливо здороваясь по-французски. Он встал и также вежливо приветствовал их по-турецки, сказав «добрый вечер». Впечатление получилось ошеломляющим. Дочь споткнулась, едва не упав, и ухватилась за спинку кресла. Мать побледнела. Было заметно, как она испугалась. Женщина замерла, не решаясь что-либо ответить.