Текст книги "Фестиваль для южного города"

Чингиз Абдуллаев
Фестиваль для южного города

Я не вижу особой разницы между людьми. Все они – смесь из великого и мелкого, из добродетелей и пороков, из благородства и низости. У некоторых больше силы характера или больше возможностей, поэтому они соответственно дают больше воли своим инстинктам, но потенциально все они одинаковы.

Сомерсет Моэм

Наказанием лжецу оказывается не то, что ему никто больше не верит, а то, что он сам никому больше не может верить.

Бернард Шоу

Глава 1

Зема позвонила Дронго вечером, ближе к семи часам, и попросила взять трубку. Он узнал этот голос. Зема была сотрудницей Союза кинематографистов и занималась организационными вопросами. Конечно, Дронго знал о том, что традиционный фестиваль «Восток—Запад», проходящий в Баку, был перенесен на сентябрь и должен был состояться через две недели. Конечно, он получил приглашение, еще три месяца назад, когда был в Баку. Южное гостеприимство подразумевало обязательное приглашение всех известных людей и знакомых руководства Союза кинематографистов, даже если эти люди вообще не ходили в кинотеатры и не имели никакого отношения к этому «важнейшему из искусств». Приглашения были получены, форма вежливости была соблюдена. Теперь следовало поблагодарить за приглашение и отказаться участвовать в этом мероприятии из-за невозможности оказаться именно в эти дни в Баку.

Дронго обычно так и делал. Но на этот раз Зема настойчиво звонила несколько раз, объясняя, что звонит по поручению руководства Союза и ей просто необходимо обязательно переговорить с ним по поводу очень важного дела, связанного с предстоящим фестивалем. Наконец Дронго сдался. Во время ее очередного звонка в Москву, когда включился автоответчик, он наконец снял трубку, чтобы узнать, в чем причина столь непонятной настойчивости.

– Добрый вечер! – обрадовалась Зема. – Вы получили наше приглашение?

– Конечно. Еще три месяца назад. Но, к сожалению, я не смогу принять участие в этом фестивале. У меня будут другие дела, и я не смогу приехать.

– Именно поэтому я вам и звоню, – сообщила Зема. – Мы хотим предложить вам официально стать на несколько дней нашим главным консультантом по безопасности. Дорогу и пребывание в городе мы вам оплатим.

– Учитывая, что я буду жить у себя, это обойдется вам бесплатно, – пошутил Дронго. – Я могу узнать, что именно у вас случилось и почему вы решили сделать мне такое странное предложение?

– Вас ищет Рустам Ибрагимбеков, – пояснила Зема, – он вам все объяснит. Он как раз сейчас находится в Москве. Я должна была найти вас и сообщить о нашем предложении. А все детали он готов обговорить с вами лично.

Ибрагимбеков был постоянным президентом кинофестиваля и возглавлял Союз кинематографистов. Он был автором сценария к таким известным фильмам, как «Белое солнце пустыни», «Урга», «Утомленные солнцем», «Сибирский цирюльник». В Азербайджане традиционно и справедливо гордились своим знаменитым земляком, имевшим шесть государственных премий и массу международных призов. Они были знакомы с Дронго уже много лет.

– Зачем я ему понадобился? – мрачно спросил Дронго. – Я вообще не совсем понимаю, какое я имею отношение к этому фестивалю и почему я должен быть вашим консультантом по безопасности? Разве вы проводите саммит нефтедобывающих стран? Если туда приедут режиссеры и актеры, журналисты и кинокритики, то какой специалист по безопасности вам нужен? По-моему, это несерьезно.

– Это очень серьезно, – возразила Зема. – Дело в том, что мы ожидаем приезда самого Хусейна Мовсани. И если мы не сможем гарантировать его безопасность, он просто не приедет. Хотя в разговоре с Рустамом Ибрагимовичем он признался, что очень хочет посетить Баку. Но он вам сам обо всем расскажет.

– Подождите, – прервал Зему Дронго, – кто такой Хусейн Мовсани? Моего интеллекта явно недостаточно для разговора с вами. Я первый раз слышу эту фамилию.

– Он иранский режиссер новой волны, – пояснила Зема, – уехал из Ирана еще в середине семидесятых. Много снимал на Западе, в том числе в Германии и Франции. Имеет несколько престижных международных призов, даже две номинации на «Оскар». За фильм «Страдания блудницы» он был подвергнут критике на своей родине и ему был вынесен смертный приговор. Фетва высшего духовенства. Потом, когда фильм взял главный приз в Берлине, фетву смягчили, но реальная опасность все равно существует. Он как Салман Рушди в литературе, которого все время охраняют английские спецслужбы.

– Если он киношный «Рушди», то пусть вообще не ездит по миру, – посоветовал Дронго. – Дело в том, что я всегда отношусь несколько настороженно к подобным людям. Зачем нужно своим творчеством обязательно оскорблять миллионы верующих? Можно верить или не верить в Бога, в конце концов это дело каждого. Но почему нужно вести себя настолько вызывающе, что своими произведениями, вольно или невольно, задевать чувства других людей, искренне верящих в Бога?

– Я думала, что вы безусловный сторонник свободы слова, – вздохнула Зема.

– Возможно. Но свобода подразумевает и ответственность. Помните датский скандал с карикатурами? Так вот, для вашего сведения, когда в Израиле, в стране, которую трудно заподозрить в симпатиях к мусульманам, одна еврейка нарисовала пророка в виде свиньи, она тут же получила тюремный срок за оскорбление чувств верующих. И это в Израиле, который воюет едва ли не с половиной арабского мира. Значит, ваш режиссер хочет обязательно прилететь в Баку на фестиваль?

– Он уже подтвердил свое участие, – жалобно произнесла Зема, – и мы не знаем, как нам быть. Отменить его приезд уже невозможно, об этом написали все информационные агентства, передали по мировой Сети. У него будет своя личная охрана, но мы все равно беспокоимся. Прибудет большая делегация из Ирана. Будут Аббас Кияростами и Асгар Фархади, другие известные режиссеры. Приедут делегации из арабских стран, из Израиля и Турции. Вы меня понимаете? Вам более подробно расскажет сам Рустам Ибрагимович. Мы проводим фестиваль уже много лет, и у нас не было подобных проблем. Вы же должны понимать. Это единственный такой крупный фестиваль на Кавказе. Подобного нет ни в Иране, ни в Турции, ни в Грузии, ни в Армении, на на Северном Кавказе в России. Нам важно сохранить фестиваль как традиционное мероприятие, куда уже привычно формируются международные делегации.

– Вам нужно работать в Министерстве иностранных дел, – пошутил Дронго, – в их пресс-службе. Кажется, вы начинаете меня убеждать. Значит, я должен бросить все свои дела и приехать в Баку, чтобы с этим Мовсани ничего не случилось?

– Да, если вы согласитесь. Он будет в Баку только три дня. Но мы считаем, что вы вообще можете помочь нам в организации фестиваля с точки зрения безопасности. Мы пригласили бывшего сотрудника Министерства внутренних дел, который будет непосредственно отвечать за безопасность наших гостей. И еще заключили договор с частной охранной фирмой. Вы должны нас понимать, как наш соотечественник и человек, любящий свой родной город. Мы не хотим, чтобы наш Баку стал местом какого-нибудь террористического акта. Нам подобная «реклама» совсем не нужна.

– Теперь понятно. Вы пригласили этого Хусейна Мовсани, а теперь уже не рады, что он принял ваше приглашение, и не знаете, как отыграть назад? Я вас верно понял?

– Нет, нет. Мы хотели позвать именно его. Он очень известный режиссер. Однако мы не думали, что проблемы с его безопасностью так серьезны. Но я вам больше ничего не скажу. Будет лучше, если вы сами побеседуете с Рустамом Ибрагимовичем. Если разрешите, он сегодня вам перезвонит.

– Пусть перезвонит. Но в общих деталях я примерно все понял. Значит, фестиваль начнется ровно через две недели?

– Открытие фестиваля будет четырнадцатого сентября, – подтвердила Зема. – Мы планируем, что оно состоится в Зеленом театре.

Это было место, известное каждому бакинцу. Похожий на своебразный римский амфитеатр, он был построен еще в середине шестидесятых и был любимым местом отдыха нескольких поколений горожан. Восстановленный уже в новом веке, он по-прежнему считался одним из самых примечательных мест города.

– Все понятно, – вздохнул Дронго. – Значит, он будет в городе только три дня. Его будут охранять только местные специалисты или у него действительно есть своя охрана?

– Конечно, есть. С ним всегда ездят офицеры английских спецслужб. Я просто не помню точно, как они называются. Кажется, МИ-5 или МИ-6. Но у него всегда есть своя охрана.

– С такой охраной он может ничего не бояться, – недовольно пробормотал Дронго. – Зачем я вам понадобился? Вы могли бы обратиться к руководителям местных спецслужб. В Баку достаточно стабильная власть, чтобы обеспечить охрану любому гостю.

– Вы должны понимать. Не всем чиновникам нравится наш кинофестиваль. И мы решили, что это будет лучшей рекламой. Самый известный в мире эксперт охраняет самого известного в мире диссидента-режиссера.

– Спасибо. Теперь все понял. Ладно, я буду дома. Пусть мне позвонят.

Известный драматург перезвонил ровно через тридцать минут. Они были знакомы много лет, но неизменно были на «вы». Сказывалась и разница в возрасте, составлявшая больше двадцати лет. Они договорились встретиться в известном московском ресторане через полтора часа. Дронго постарался успеть вовремя. Он вообще не любил опаздывать на встречи, считая эту дурную черту отличительной и не всегда лучшей чертой многих южан. На Востоке и Юге время текло совсем иначе, чем на Западе или на Севере. Рустам Ибрагимбеков его уже ждал. Очевидно, он тоже относился к «западному» типу азербайджанцев.

После того как оба собеседника заказали себе ужин, они перешли к более предметному разговору.

– Вам уже сообщили, зачем мы просим вас приехать? – уточнил Ибрагимбеков.

– Да, Зема все мне рассказала.

– Хусейн Мовсани очень известный режиссер. Хотя снимал исключительно на Западе. Сказывается и опыт его личной жизни, ведь он уехал из Ирана еще при шахском режиме совсем молодым человеком, больше тридцати лет назад. А сейчас ему уже пятьдесят пять.

– У него есть семья?

– Это имеет отношение к его охране?

– Мне просто интересно, он приедет один или вместе со своей семьей, – пояснил Дронго.

– Не один. С ним будет офицер охраны, бывший сотрудник английской контрразведки, который будет его повсюду сопровождать. Решение о подобной охране приняло английское правительство. Когда пошли угрозы в адрес Мовсани и Рушди, тогда было принято решение об охране обоих. Но о Салмане Рушди знает весь мир благодаря его известной книге, а фильмы Мовсани не столь популярны, хотя и получили несколько известных премий. Но в отношении Хусейна Мовсани фетва, то есть смертный приговор, была изменена, и поэтому считается, что угрозы в его адрес менее реальны, чем в адрес Салмана Рушди. Но это когда Мовсани живет в Великобритании или Канаде. А когда режиссер прибывает в Баку, где находятся тысячи его соотечественников, это может быть для него опасно.

– Вы считаете, что угроза настолько реальна?

– Не знаю. Это не моя специализация. Вы же знаете, что я кибернетик по своей первой профессии. Еще драматург и писатель. Но к работе спецслужб я никогда не имел никакого отношения, поэтому не могу судить. Нам нужен такой профессионал, как вы, чтобы оценить степень реальной угрозы. Если вы скажете нам, что опасность велика, мы просто сократим его визит до минимума.

– А отменить визит Мовсани вы не можете?

– Нет, это невозможо. Будет просто международный скандал. Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Мы не просим вас выступить в роли его личного телохранителя. Нужно, чтобы вы приехали и оценили степень возможной угрозы. Вы можете оказать нам такую услугу?

– Разумеется, могу. Я как раз собирался лететь в Баку. Четырнадцатого открывается фестиваль. Когда он прилетит?

– Тринадцатого, в пятницу вечером.

– Смешно, – задумчиво произнес Дронго. – Тринадцатого, в пятницу. Не боитесь подобных совпадений?

– Я вообще не очень верю в мистику, – признался Ибрагимбеков, – и уже давно ничего не боюсь. Между прочим, номер моей машины в Баку три шестерки. И я не вижу в этом ничего опасного.

– Вы смелый человек, – пробормотал Дронго, – а мне шестерка никогда не нравилась. Я больше люблю семерку. Хотя у каждого свой вкус. Очевидно, Мовсани тоже не очень верит в подобную мистику, если решил прилететь в пятницу, тринадцатого.

– Самолет из Лондона летает каждый день, – напомнил Ибрагимбеков, – но на субботу у нас намечается открытие фестиваля. А в понедельник вечером он улетит.

– У него будет специальная программа?

– Все зависит от вас. У Мовсани намечено несколько встреч в рамках его визита. И самое опасное – это совместный банкет и открытие фестиваля. На нем будет присутствовать делегация из Ирана. Четырнадцать человек. Самая большая делегация. Там будут и великолепные мастера. Некоторых из них я лично знаю. Но среди четырнадцати человек может оказаться один фанатик, который решит привести в исполнение фетву, вынесенную Мовсани. Мы, конечно, посадим их в разных концах зала и будем следить за иранской делегацией, а его обеспечим специальной охраной. Но мы все равно нуждаемся в ваших советах.

– Сколько всего гостей вы ждете на свой фестиваль? – уточнил Дронго.

– Пятьдесят шесть человек, – ответил Рустам. – Можно вычесть двоих, которые прилетят из Великобритании, сам Мовсани и его охранник. Остаются пятьдесят четыре.

– Все равно много.

– Много. Но среди них есть всемирно известные мастера. Не забывайте, что это международный фестиваль. Скажу откровенно – есть много чиновников, которые пытаются нам помешать. С этим нам тоже нужно считаться. Можете себе представить, какая поднимется кампания против фестиваля, если с Мовсани что-нибудь случится?

– Представляю, – согласился Дронго.

– Поэтому мы просто обязаны подстраховаться. Хотя мы все понимаем, что список, о котором я вам говорил, носит условный характер. Необязательно, чтобы возможный убийца был в составе официальной делегации. Он может быть обычным туристом, который окажется в Баку в нужное время и в нужном месте.

– Пятьдесят четыре человека тоже много, – вздохнул Дронго. – А когда стало точно известно о том, что Мовсани приедет?

– Примерно три месяца назад.

– Вы делаете мою задачу почти невыполнимой. За это время столько людей узнали о возможном приезде вашего иранского диссидента, что убийцей может оказаться любой человек, даже официант в ресторане или портье в гостинице. И учтите, что в Баку живут тысячи выходцев из Ирана.

– Мы все это учли, – возразил Рустам, – и поэтому решили обратиться к вам.

– В таком случае я прилечу в Баку десятого, во вторник, – решил Дронго, – и постараюсь сделать так, чтобы ваш фестиваль прошел нормально. Если, конечно, смогу.

– Сможете, – убежденно ответил писатель. – Вы знаете, меня часто в Москве спрашивают, правда ли, что мы с вами лично знакомы. Многие даже не верят, что вы реально существуете.

– Надеюсь, что вы подтверждаете факт нашего знакомства, – улыбнулся Дронго.

– Всегда. Спасибо, что вы согласились. По всем вопросам вы можете всегда рассчитывать на мою помощь. И учтите, что на фестивале будет официальный руководитель службы безопасности, которого нам выделит Министерство внутренних дел.

– Ваш Мовсани может гордиться, – заметил Дронго, – в его охране будут английский контрразведчик, местный представитель МВД и...

– И лучший эксперт-аналитик, которого можно найти в этой части света, – перебил собеседника Рустам. – Мы даже заключили договор с частным детективным агентством. И нам нужно продержаться только три дня, пока он уедет.

– И вы уверены, что больше не будет никаких эксцессов?

– Не уверен. Кажется, Остап Бендер говорил, что полную гарантию дает только страховой полис, – пошутил Рустам.

Они проговорили еще около сорока минут. Оба отказались от спиртного. Дронго не считал возможным пить во время своих деловых встреч, а его собеседник не хотел пить в одиночку. На них обращали внимание посетители. Два высоких, мощных собеседника. Известный драматург, несмотря на возраст, сохранил свой шарм и своебразную мужскую красоту. У него была уже седая борода, запоминающийся импозантный вид. Все, знавшие его в молодости, говорили, что тогда он был похож на знаменитого Марлона Брандо. Дронго был моложе своего собеседника на двадцать лет. Он был гораздо выше ростом, имел такие же широкие плечи и тяжелую фигуру бывшего боксера.

Разговор не затянулся. Они хорошо поняли друг друга. Попрощались они довольно быстро – у обоих были дела.

Дронго вернулся в свою квартиру к одиннадцати вечера. Разделся и, пройдя в ванную, встал под горячий душ. В конце концов, он давно собирался навестить родной город. Тем более там будет интересно во время фестиваля. Фестиваль в южном городе. Дронго усмехнулся. Когда-то, много лет назад, Рустам Ибрагимбеков дебютировал в кино со своим фильмом «В одном южном городе». Много лет спустя он создал другой фильм – «Прощай, южный город». В этом была своебразная символика, начавшаяся рассказом о нравах и традициях Баку шестидесятых и закончившаяся изменениями, происходящими в городе уже в начале следующего века.

Нужно будет посмотреть в Интернете все, что там можно будет найти по этому Мовсани, решил Дронго, подставляя голову под горячую струю воды. Он даже не мог предположить, что это будет одно из самых запоминающихся расследований в его жизни. И самых необычных.

Глава 2

Баку встретил его теплой погодой. В начале сентября уже не бывает изнуряющей июльской жары и северный ветер «хазри» свободно гуляет по площадям и улицам Старого города. Прилетев в Баку, он сразу позвонил Земе, чтобы уточнить дальнейшее расписание мероприятий фестиваля и приезда гостей. Она с явным удовольствием сообщила, что почти все гости уже подтвердили свое участие в фестивале и прибудут в Баку тринадцатого и четырнадцатого сентября. Заодно она сообщила, что уже назначен заместитель председателя оргкомитета фестиваля по безопасности, которым стал майор Вагиф Бабаев, ранее проработавший в МВД больше двадцати лет.

– Я могу встретиться с этим майором? – уточнил Дронго.

– Конечно, – обрадовалась Зема. – Если разрешите, он готов с вами встретиться где угодно. Вечером он будет в кинотеатре «Азербайджан», где начнутся показы фестивальных картин.

– Тогда будет лучше, если я сам туда приеду, – предложил Дронго. – Заодно и познакомлюсь с этим специалистом.

– Мы еще заключили договор с частной охранной фирмой, – сообщила Зема. – Нам выделят шестнадцать охранников, которые будут дежурить в две смены. И еще там будут сотрудники полиции.

– Нужно было позвать еще армейские части, – усмехнулся Дронго, – поднять в воздух вертолеты и самолеты.

– Вы считаете, что мы поступили неправильно?

– Нет. Это я пошутил. Все правильно. Вечером я приеду в кинотеатр и все сам посмотрю.

Кинотеатр «Азербайджан» был технически самым оснащенным в городе заведением подобного рода. В его трех залах можно было демонстрировать последние фильмы лучших голливудских студий с хорошим качеством изображения и звука. Кроме того, в больших залах были и VIP-залы, в которых гости могли заказывать себе еду и напитки, находясь за темными стеклами, чтобы их не могли видеть другие зрители.

Дронго помнил, как в детстве он часто гулял вокруг этого кинотеатра с родителями. В те годы отсюда проходила автомобильная дорога, а рядом с кинотеатром стоял изумительный по красоте памятник поэтессе и ханской дочери Натаван, считавшейся символом эмансипации еще за двести лет до описываемых событий.

Он приехал в кинотеатр и довольно долго ждал у входа, пока билетеры нашли и позвали Вагифа Бабаева, который теперь руководил всей службой безопасности не только кинотеатра, но и всего фестиваля. Бабаев оказался чуть ниже среднего роста мужчиной с выпирающим животиком, мордастым, с маленькими глазами и редкими волосами, которые он зачесывал так, чтобы не была видна его большая лысина. К тому же было заметно, что он еще и подкрашивает свои волосы.

– Вагиф Бабаев, – сказал он, энергично пожимая руку гостю, – очень приятно, господин... простите, мне неудобно называть вас этим непонятным прозвищем. Может, лучше по имени-отчеству?

– Меня обычно называют Дронго, – сообщил гость, – так мне больше нравится.

– Да, да, конечно. Господин Дронго. Я много про вас слышал. Здесь в городе про вас рассказывают такие легенды.

– Это всегда только легенды. Давайте перейдем к самому важному. У вас есть здесь свой кабинет?

– Конечно, – засуетился Бабаев. – Пойдемте.

Он провел гостя на второй этаж в свой небольшой кабинет. «Судя по кабинету, на фестивале у него не самая важная должность», – иронично подумал Дронго. Кабинет был небольшой, метров четырнадцать. Но зато на стене было сразу несколько фотографий, на которых Бабаев был снят с некоторыми высокопоставленными чиновниками государства. И хотя везде он был на заднем плане, все-таки эти фотографии демонстрировали его статус. Дронго подумал, что не знает почти никого из снятых на этих снимках.

– Это актеры или продюсеры? – пошутил он, показывая на фотографии. Хотя было ясно, что это чиновники – такие важные и строгие лица у них были.

– Что вы, – улыбнулся Бабаев, подходя к стене, – это все люди, с которыми я работал. Вот это заместитель министра внутренних дел. А это заместитель министра по чрезвычайным ситуациям. А это сам министр внутренних дел.

– Тогда понятно. Вы ведь работали раньше в МВД?

– Шестнадцать лет, – поднял голову Бабаев, – шестнадцать лет я работал в этой системе. А потом еще четыре года в Министерстве по чрезвычайным ситуациям.

– Похвальная биография, – кивнул Дронго. – И кем вы работали? Если, конечно, не секрет?

– Какой секрет, – улыбнулся Бабаев, – я работал в управлении пожарной охраны. А потом нас передали в другое министерство. Мы сначала даже не хотели уходить. Знаете, как уважают сотрудников МВД в нашем городе. Но когда узнали, что министром стал очень уважаемый мною Камялетдин-муэллим, то, конечно, обрадовались. Сотрудников этого министерства уважали не меньше.

– Понятно. Значит, вы занимались двадцать лет специфической деятельностью. Очень нужной и важной для людей. Но как вы попали на должность заместителя по безопасности?

– Так и попал, – гордо заявил Бабаев. – Что такое безопасность фестиваля и его участников? Чтобы не было никаких происшествий во время показа фильмов, во время заседаний, во время открытия и закрытия. А какие происшествия могут быть? Самая большая опасность – это пожары в подобных местах. Поэтому здесь нужен специалист. Настоящий профессионал. А я считаю себя настоящим профессионалом.

– Не сомневаюсь, – кивнул Дронго, – с вашим опытом работы...

– Да, – не понял подвоха Бабаев, – я сразу сказал Рустаму Ибрагимовичу: вы нашли именно того человека, который вам нужен. Я все сделаю, чтобы фестиваль прошел на высшем уровне.

– У вас есть список приглашенных?

– Конечно. Мы сделали копию и для вас.

Бабаев начал искать копию. Заглядывал по очереди во все папки, просмотрел все ящики своего стола. Затем вздохнул и, подняв трубку, набрал чей-то номер.

– Ты взяла у меня копию приглашенных? – строго спросил он. – Я же тебе говорил, что она мне нужна. Для какой Лалы? Ах, для Лалы-ханум. Я понимаю, конечно. Но мне нужно передать эту копию господину Дронго.

Он положил трубку.

– Сейчас принесут, – сообщил Бабаев. – Это Лала-ханум приказала забрать все копии. Вы ее знаете. Она считается директором фестиваля и вмешивается во все дела.

– Значит, вы ее заместитель? – уточнил Дронго. Он подумал, что все это напоминает театр абсурда.

– Я заместитель председателя оргкомитета, а не директора, – строго поправил его Бабаев, – и ей не подчиняюсь. Сейчас нам принесут копию.

– Хусейн Мовсани прилетает в пятницу?

– Этот иранский режиссер, – поморщился Бабаев. – Из-за него у нас все проблемы. Не нужно было его приглашать. Такой скандальный тип. Можете себе представить, что из английского посольства приезжал сотрудник, который решил сам посмотреть номер, в котором мы поселим этого режиссера. Оказывается, Мовсани гражданин Великобритании и его будет охранять сотрудник британской контрразведки. Поэтому мы забронировали им два смежных номера в отеле «Европа». Пятизвездочный отель, между прочим. Знаете, в какую сумму обойдется приезд этого бывшего иранца, а ныне англичанина нашему фестивалю? Два билета первого класса, два номера в отеле.

– Из остальных прибывающих никто больше не возьмет с собой телохранителей?

– Нет. Конечно, нет. Вы знаете, зачем телохранители творческим людям?

– Как раз им они и нужны. Чтобы защитить в первую очередь от назойливых поклонников и фанатов.

– У нас не будет таких звезд, которых нужно защищать, – рассмеялся Бабаев. Половина зубов у него была золотая.

В дверь постучали.

– Войдите, – разрешил Бабаев.

Вошедшая девушка принесла копию с фамилиями и должностями приглашенных. Она положила копию на стол.

– И приготовьте нам чай, – строго добавил Бабаев. – Ты видишь, у меня сидит гость.

– Я не знала, что у вас гость, – пожала плечами вошедшая. – Мы оформляем приглашения на банкет. Сейчас принесу чай.

Она вышла из кабинета.

– Эта девушка официально считается моим помощником, – показал на дверь Бабаев, – и ничего не смыслит в наших делах. Она дочь моей двоюродной сестры и мечтает о кино. Поэтому моя сестра уговорила взять ее дочь на эту должность. Вот теперь я с ней и мучаюсь.

Дронго не стал комментировать его слова. Он взял копию и стал внимательно просматривать список.

– Знаете, сколько сложностей с этими гостями, – пожаловался Бабаев, – у каждого свои причуды. Кто-то хочет жить на берегу моря, чтобы каждый день купаться. Кому-то нравится останавливаться в небольших гостиницах в Старом городе. И всех нужно обеспечить транспортом. Просто голова идет кругом.

– У вас уже есть план рассадки гостей во время открытия фестиваля?

– Нет. Конечно, нет. Мы его еще не успели сделать. Вы должны нас понять. В нашем городе свои традиции. Мы пока не знаем, кто из членов правительства и депутатов захочет прийти. Для них нужно оставить отдельные места. И самые лучшие.

– Я думал, что самые лучшие места нужно отдавать гостям, – заметил Дронго.

– Вы давно не живете в Баку, – снисходительно произнес Бабаев. – Не знаете наших порядков. Ну разве можно посадить какого-то иностранца на почетное место, а нашего министра отправить на галерку? Будет просто неприлично.

– Это я понимаю, – кивнул Дронго, – нелегкая у вас работа.

Бабаев не почувствовал иронии.

– Да, – кивнул он, – очень нелегкая. Но ради нашей республики мы работаем день и ночь. Работаем на имидж нашего государства и...

Дверь открылась. На пороге стоял старый знакомый Дронго. Это был один из секретарей Союза кинематографистов, бывший заместитель председателя комитета по телерадиовещанию Рафик Гусейнов. Он подошел к Дронго и, весело приветствуя, обнял его. Затем обратился к Бабаеву:

– Опять занят ерундой. Нужно было сразу привести к нам нашего уважаемого эксперта.

– Мы говорили о делах, – возразил раздосадованный Бабаев.

– Знаем мы твои дела. Самое главное, чтобы везде висели огнетушители, – отмахнулся Рафик. – И не забудь проверить зал, где будет банкет. Я увожу твоего гостя. Он тебе больше не нужен?

– Мы уже закончили наш разговор, – кивнул Бабаев.

– До свидания, – вежливо сказал Дронго, – и спасибо за копию. – Так и не дождавшись чая, он вместе с Гусейновым вышел в коридор.

– Нашли такого типа и решили сделать его специалистом по безопасности, – вздохнул Рафик. – А он бывший пожарник и, кроме своей пожарной охраны, ничего не смыслит в других делах. Ты мне скажи, ты давно приехал?

– Сегодня днем. Меня просили прилететь из-за этого Мовсани.

– Я знаю. Это я предложил твою кандидатуру. Ты все-таки серьезный специалист, а не пожарник. Давай ко мне в кабинет.

Помещение, где остановился Рафик, было раза в три больше каморки Бабаева. Рафик сразу распорядился принести чай. Они уселись за стол.

– Ты опять один? – спросил Рафик. – Без Джил? Твои частые перемещения по всему миру в одиночку выглядят очень подозрительно. Ты знаешь, что это может вообще плохо кончиться? Когда летаешь в командировку, а жена остается одна. Или наоборот, когда жена улетает, а ты остаешься один.

– В каком смысле плохо? – не понял Дронго.

– В самом прямом. Привыкаете жить друг без друга. Это плохо. Так было и у меня в третьем браке. Все закончилось разводом. Сейчас у меня уже четвертый брак.

Дронго улыбнулся.

– Обязательно расскажу об этом Джил. Твой опыт – просто бесценное достояние человечества.

– А ты не шути. Это очень серьезно. Тем более что ты известный бабник.

– У тебя есть совесть? Какой я бабник?.. Рядом с тобой...

Рафик Гусейнов в молодости был диктором на телевидении. Несмотря на свои шестьдесят с лишним лет, выглядел он неплохо. До сих пор был привлекателен, узнаваем, обладал бархатным голосом.

– Не прибедняйся, – возразил Рафик, – просто я нравлюсь всем женщинам без исключения, а ты у нас эстет. У тебя обязательно какие-то немыслимые запросы. Но все равно это может плохо закончиться. Привыкаешь к одиночеству.

– Возможно, ты и прав, – кивнул Дронго. – Что ты думаешь насчет этого Мовсани?

– Ничего не думаю. Если его хотят убить, то пусть лучше убивают в Лондоне или где-нибудь в другом месте. Только не у нас. Ты же знаешь. У нас фестиваль традиционный, спокойный, почти семейный. Зачем нам эти дурацкие проблемы? И еще приедет делегация из Ирана. Представляешь, как иранцы отреагируют? Может быть любой скандал. А посольство Ирана уже заявило, что от них тоже будут три человека вместе с послом. Это вообще плохо. Там могут быть не только дипломаты...

– Мне об этом не сообщили, – насторожился Дронго. – Они тоже будут на открытии?

– В этом-то все и дело. И проверять их тоже невозможно. Они могут быть даже с оружием. И если все же кто-то из них убьет Мовсани, то мы не сможем даже его посадить. Дипломатическая неприкосновенность. Можно будет только его выслать из страны. А там он станет настоящим героем. Вот поэтому мы сейчас сидим и думаем, что нам делать. Я позвонил Лале и предложил вообще отменить визит этого Мовсани. Но она говорит, что о его приезде в Баку написали все английские газеты. И его приезд отменять нельзя. А если его убьют, будет хорошо?

– Кажется, наши проблемы растут в геометрической прогрессии, – заметил Дронго.

– Если бы только они, – вздохнул Рафик. – У нас всегда много проблем, которые нужно устранять. Только за счет титанической энергии Рустама и его личных связей мы решаем дела. Знаешь, сколько людей прилетят из Москвы? Больше двадцати человек. И все очень занятые люди. Но ради Рустама они готовы лететь на наш фестиваль.