Текст книги "Пройти чистилище"

ГЛАВА 4

На следующий день поехать в Батон-Руж не удалось. И через день поездка снова не состоялась. А на третий он ждал встречи с Ронни Седлером и не имел права никуда уезжать. Он заранее узнал, что Седлер работает на пару с начальником охраны заводов компании «Юникл», через которого может достать любые необходимые документы. И знал, что после того, как он заплатит ему оставшуюся половину денег, предприимчивый Ронни собирается шантажировать его, попытается вытянуть из него еще не менее ста тысяч долларов. Он все это знал, но терпеливо ждал аргументов.

Никаких личных возможностей проникнуть на заводы нужной ему компании и овладеть документами не было. Лезть ночью на завод, разыгрывая из себя нового Джеймса Бонда, было глупо и малорезультативно. Во-первых, завод хорошо охранялся, во-вторых, он просто не умел лазать по стенам. И, наконец, в-третьих, не имел права этого делать, так глупо подставляя себя и группу людей, с которыми он сотрудничал.

Оставался только один вариант – с мерзавцем Ронни Седлером, который он и проводил в жизнь. Все возможные осложнения после операции он хорошо мог себе представить, но документы нужны были во что бы то ни стало. И он готов был платить за них даже чрезвычайно высокую цену. Но сама мысль о необходимости иметь дело с такими типами, как Ронни Седлер, могла серьезно подорвать нравственное здоровье любого агента [7]7
  В современных криминальных и шпионских романах можно достаточно часто прочитать о мужестве отважных разведчиков, смело проникающих на закрытые базы и добывающих необходимые документы. Все это на сто процентов обычная ложь. Практически во всех случаях агенты-нелегалы действуют через своих завербованных людей, добиваясь нужного результата либо шантажом, либо деньгами. Второе, более верное и прозаическое, направление обеспечивает и должный результат. Практически все достижения разведки после окончания второй мировой войны, а особенно после развенчания сталинизма, базируются на немалых средствах, выделяемых на подкуп нужных людей. Деньги заменяют патриотизм, верность идее, преданность своему государству. Сказанное не перечеркивает героический труд бывших советских разведчиков-нелегалов, но лишь помогает более правильной расстановке необходимых акцентов. Эпоха героев давно кончилась – наступила эпоха проходимцев и подлецов. И если до августа девяносто первого еще находились чудаки, способные на героическое самопожертвование во имя красивой идеи, то после августа их уже не осталось вообще. А оставшиеся были благополучно отправлены на пенсию. Цивилизованные формы разведки, принятые ныне во всем мире, – это возможность просто купить нужного человека.


[Закрыть].

В этот раз они договорились встретиться ровно в три часа дня на Ричмонд-авеню, в западной части города, рядом с крупным продуктовым магазином. Кемаль должен был подъехать к магазину на своей машине, а Ронни – сесть к нему в автомобиль прямо у магазина. В этот день Кемаль впервые за столько лет достал свой пистолет «беретту», разрешение на ношение которого он получил почти сразу после натурализации и обретения гражданства. Пистолет он положил во внутренний карман пиджака, посчитав, что при встрече с таким мерзавцем, как Седлер, он совсем не помешает.

К магазину Кемаль подъехал за пять минут до назначенного времени. В две минуты четвертого из здания вышел Ронни Седлер и, не оглядываясь, сел в его автомобиль. Кемаль, даже не поздоровавшись с ним, тронул машину и лишь затем, глядя в зеркало заднего обзора, спросил:

– Принесли?

– А вы? – нагло спросил Седлер. Вместо ответа Кемаль показал на заднее сиденье, где лежал небольшой кожаный портфель. Ронни усмехнулся:

– Вы разрешите? – Он перегнулся и достал портфель. Открыл его, чуть вытаскивая одну из пяти плотных пачек, лежавших в портфеле. Удовлетворенно кивнул и, снова положив портфель на заднее сиденье, сказал: – Я всегда считал, что вам можно верить, мистер Кемаль.

Вместо ответа Кемаль поднял свой телефон и, нажав кнопку уже записанного в памяти аппарата номера, подождал, пока ему ответят на другом конце.

– Все в порядке, – сказали там, – ты можешь действовать.

Седлер весело следил за ним.

– Вы привезли документы? – спросил Кемаль, по-прежнему не глядя на своего собеседника.

– Конечно, привез, – Седлер полез в карман, доставая пачку бумаг, – хотя мне пришлось потрудиться, они мне очень дорого обошлись. – Он протянул бумаги Кемалю.

– Бросьте их на сиденье, – предложил Кемаль несколько равнодушно.

Это насторожило Ронни.

– Они вам больше не нужны? – с заметной тревогой спросил он.

– Нужны, но не так, как раньше. – Кемаль посмотрел снова в зеркало. Шедшая за ним «Тойота» не отставала.

– Почему? – уточнил Седлер.

– Вы принесли не все, – спокойно сказал Кемаль.

Седлер не смутился. Заставить нервничать такого подлеца, как он, было непросто.

– С чего вы взяли?

– Знаю.

Кемаль спокойно вел машину, уже выезжая за город, на юго-запад.

– Вы их даже не посмотрели, – не успокаивался Седлер, – откуда вы знаете, что я вам дал?

Вместо ответа Кемаль нажал кнопку магнитофона. Послышался характерный голос Седлера.

«– Эрнст, это ты? Говорит Ронни.

– Слушаю тебя, Ронни. Как прошла твоя встреча с этим арабом?

– Он не араб. Я тебе говорил тысячу раз, он не араб, а турок.

– Какая разница. Все равно черномазый. Все они: арабы, турки, негры, индейцы, латинос – это шваль в нашей стране. Так ты с ним говорил?

– Мы с ним договорились. Он уже заплатил мне двадцать пять тысяч. Как я тебе и говорил. Остальное отдаст после того, как получит документы.

– Так много? Ты шутишь.

– Нет, не шучу. Теперь этот ничтожный турок у нас в руках. Мы сумеем вытянуть из него еще больше. Для начала я дам ему не все документы, а только половину…»

Кемаль отключил магнитофон.

– Достаточно? – Он по-прежнему не удостаивал взглядом своего пассажира.

– Э… видите ли, мистер Кемаль… – кажется, впервые этот мерзавец не мог найти слов, – это только шутка.

– И насчет двадцати пяти тысяч тоже? Мне придется сократить ваш гонорар вдвое.

– Не нужно, – ухмыльнулся Ронни, – признаюсь, вы меня здорово переиграли. Я не думал, что вы сделаете такой ход. Вторая часть документов у меня дома. Если хотите, поедем туда и я их заберу.

– А как быть с вашими друзьями?

– С какими друзьями?

– Которые следуют за нами вон в той «Тойоте». Или это тоже всего лишь невинная забава?

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – угрюмо произнес Седлер, – у вас сегодня просто плохое настроение.

– А у вас оно слишком хорошее. Мистер Седлер, вам не кажется, что вы несколько усложнили нашу встречу?

Ронни молчал. Потом выдавил:

– Вы не такой простачок, каким кажетесь. По-моему, я вас действительно недооценил.

– Мне кажется, да. И у вас будут большие неприятности, мистер Седлер. Во-первых, ваши друзья могут узнать, как вы их обманули, занизив сумму в два раза. Во-вторых, мне при всех случаях нужна будет вторая часть документов.

Седлер обернулся. На сиденье по-прежнему лежал портфель с деньгами.

– Возвращайтесь, – сказал он, – я отдам вам ваши документы. Черт с вами, вы меня переиграли.

– Только поменяемся местами, – предложил Кемаль, – назад автомобиль поведете вы. Вы лучше знаете, куда именно нам ехать.

Ронни нахмурился. Ему не нравилась такая перестановка, но он решил не возражать.

Остановившись у одной из бензоколонок, Кемаль жестом пригласил своего пассажира выйти из автомобиля и, обойдя его спереди, сесть за руль. Решив, что спорить в данном случае по пустякам не стоит, Седлер вынужденно вышел и, не смотря в сторону уже подъезжавшей «Тойоты», прошел на место водителя. Кемаль просто перелез на его сиденье, не выходя из машины.

Седлер сел за руль и захотел развернуть машину.

– Нет, – сказал вдруг Кемаль, – не нужно. Мы едем в правильном направлении.

– Вы с ума сошли? – мрачно спросил Седлер. – Мой дом в другой стороне.

– Я знаю, где ваш дом. Но нам нужно прямо, – показал Кемаль. Что-то в его голосе заставило Ронни подчиниться. Он посмотрел в зеркало заднего обзора. «Тойота» приближалась к ним.

– И сделайте так, чтобы эта машина нас не догнала, – попросил Кемаль.

Седлер не ответил ничего, но чуть прибавил скорость.

– Куда мы все-таки едем? – спросил он минут через пять.

– Как можно дальше от вашего дома.

– Почему? – Кажется, Седлер начал что-то понимать.

Вместо ответа Кемаль показал на свой телефон.

– Вы знаете, что это такое?

– Не считайте меня за идиота, – разозлился Седлер, – кому вы звонили?

– Сейчас я покажу вам, чей номер я набирал, разговаривая со своим другом, но сначала я должен пристегнуться ремнем, иначе вы можете внезапно остановить машину и я проломлю своей головой стекло. А мне бы очень не хотелось этого делать.

Он надел ремень на себя, закрепил его с левой стороны и лишь после этого нажал кнопку телефонного аппарата, и на небольшом экране появились цифры. Это был домашний телефон самого Ронни Седлера. Тот едва не остановил машину. Злобно взглянул на Кемаля и прошипел:

– При чем тут ваш друг?

– Вы похитили документы с помощью своего компаньона Эрнста Крайтона. Я решил, в свою очередь, попросить одного из моих друзей помочь мне. По-моему, так справедливо. Как вы считаете? Я ведь не собираюсь отнимать у вас деньги. Вы их заработали – все сто тысяч. Я лишь позволю себе взять свой товар, за который уже уплачено.

Седлер резко затормозил, выезжая на площадку трассы, расположенную справа от дороги. В руках у Кемаля появилось оружие.

– Вперед, – приказал он, – не останавливаться.

Седлер снова взялся за руль.

– Мы действительно вас не сумели правильно оценить, – словно рассуждая сам с собой, произнес он, – я так и думал, что вы шпион. Конечно, не французский. Арабский или турецкий. А может, иранский. Вы не боитесь иметь дело с ФБР?

– У вас дикая фантазия, мой друг, – улыбнулся Кемаль Аслан, стараясь держаться как можно более естественно, – по-моему, неприятностей с ФБР должны более всего опасаться вы. Это ведь вы украли документы. Вернее, ваш компаньон. И получили за это деньги.

– А потом передал их вам, – огрызнулся Седлер.

– Верно. Но ведь ФБР вообще может заинтересоваться такой личностью, как вы. И тогда вам придется рассказать, куда вы деваете деньги, не учтенные налоговой службой? На какие деньги вы купили ранчо в Мексике? Почему на вашем мексиканском ранчо целый склад наркотиков? Осторожнее, следите за дорогой.

Седлер чуть не поперхнулся от гнева.

– Откуда вы знаете? – спросил он, явно нервничая. – Откуда вы знаете про Мексику?

– И про многое другое. Поэтому не нужно пугать меня ФБР, мистер Седлер. Для вас эта организация еще более опасна, чем для меня. Я добропорядочный гражданин Америки, плачу все налоги, меня знают в Техасе почти все. И семью моей супруги знают вот уже сто лет. А вы пришелец из Орегона, хоть и носите эту дурацкую шляпу и сапоги, выдавая себя за настоящего техасца. Кому поверит больше ФБР – вам или мне? И, наконец, я не отказываюсь – мне действительно нужны были эти документы для заключения сделок по акциям компании. Возможно, я действовал этически не совсем правильно, но юридически… Над вами просто посмеются, когда вы начнете рассказывать о своих подозрениях. Я родился в Америке, мистер Седлер, в Филадельфии, и по законам нашей страны могу даже стать Президентом США.

Седлер молчал, поняв, что ему не переспорить этого непонятного человека. Он только уточнил:

– Откуда вы узнали, что документы находятся у меня дома?

– А где они еще могут быть? – удивился Кемаль. – У вас в кабинете сейф вмонтирован прямо в стену. За полкой с книгами. Или это тоже неправда?

В этот раз Ронни не сумел сдержаться. Он резко затормозил и, когда Кемаль, все-таки несколько ошарашенный подобной внезапностью, чуть убрал дуло «беретты», схватился за пистолет. Ронни не рассчитал своей физической силы. Кемаль ударил его несколько раз очень сильно в лицо, и Седлер упал на кресло водителя, обливаясь кровью.

– Как глупо, – сказал укоризненно Кемаль, – я думал, вы разумный человек и мы договоримся. Я мог убить вас, а мне этого совсем не хочется делать.

Сзади подъехала «Тойота» и остановилась в нескольких метрах от них. В автомобиле было двое мужчин, но ни один из них не выходил из машины.

– Убирайтесь, – приказал Кемаль, взмахнув пистолетом, – я мог бы вас просто пристрелить. Мне жаль, что вы так ничего и не поняли. И не нужно меня пугать. Если хотите, можете идти в ФБР. Как туда добраться, надеюсь, знаете. Только крайняя необходимость вынудила меня иметь дело с таким сукиным сыном, как вы, Седлер. Торговец наркотиками, мошенник, вор и сутенер. Вот вы кто такой на самом деле. Я не оправдываюсь, мне действительно нужны были эти документы. Даже не мне, а моему тестю Саймингтону. И поэтому я вынужден был терпеть ваше грязное присутствие. Вон.

Седлер взялся за ручку автомобиля. Другой рукой достал платок, вытирая нос.

– Я вам отомщу, – мрачно пообещал он.

– Обязательно. Только учтите, если со мной что-нибудь случится, кассета с вашими разговорами за последние несколько дней попадет в полицию. Думаю, их заинтересует ваше мексиканское ранчо.

Седлер вышел из автомобиля, сильно хлопнув дверцей. Кемаль достал свой носовой платок и, вытерев руль автомобиля, пересел на место водителя. После этого обернулся и выбросил из машины портфель с пятьюдесятью тысячами долларов. «Нужно быть справедливым даже по отношению к этим бандитам», – решил он. Но, кажется, они не оценили его справедливости. Седлер, быстро подобрав портфель, поспешил к «Тойоте», что-то объясняя ее пассажирам.

Кемаль завел машину и медленно выехал на трассу, продолжая наблюдать за Ронни Седлером. Тот уже сел в «Тойоту», когда машина вдруг стремительно сорвалась с места.

– Кажется, они ничего не поняли, – пожалел Кемаль, видя, как «Тойота» нагоняет его.

Послышались два резких хлопка. Они стреляют по машине, догадался Кемаль, увеличивая скорость.

Вот тут и начались самые настоящие гонки на трассе. Кемаль с досады даже закусил нижнюю губу. Он так надеялся на благоразумие этого контрабандиста. Оказывается, он обидел его даже сильнее, чем предполагал. И мерзавец Ронни Седлер, горевший желанием отомстить, преследовал его со своими двумя напарниками. И, судя по выстрелам, намерения у них были самые серьезные. Кемаль посмотрел на спидометр. Пока его спасало лишь то обстоятельство, что следовавший за ним автомобиль был намного тяжелее, там сидели сразу трое преследователей. Но машиной управлял очень опытный водитель. Он явно переигрывал Кемаля. И Кемаль подумал, как был прав Том, не желавший идти на столь рискованный вариант с этими документами. Но других вариантов у них не было.

Они заранее знали, что начальник охраны завода в Далласе и Ронни Седлер – закадычные друзья. Эрнст Крайтон раньше работал в полиции, как раз в те времена, когда на его участке вовсю хозяйничал Ронни Седлер. Потом за явные промахи в своей деятельности Эрнст Крайтон был уволен из полиции. Проводилось даже служебное расследование, но оно ни к чему не привело. И спустя несколько лет Крайтон занял очень выгодную должность начальника охраны, а Ронни Седлер оказался в этот момент в Хьюстоне. Не воспользоваться такой возможностью было непростительной ошибкой. При этом приходилось учитывать и возможность шантажа со стороны Седлера. Но против этого они имели действенное оружие. Том Лоренсберг по роду своей деятельности в частном сыскном агентстве знал, какие именно экспедиции организует в Мексику Ронни Седлер. И тогда они решили рискнуть.

Теперь, уходя на полной скорости по трассе от Ронни Седлера и его компаньонов, он с сожалением думал, что Том был прав, считая этот вариант самым рискованным и опасным. Теперь эти бандиты не собирались так просто оставлять их в покое.

Но прав оказался и сам Кемаль. Он принял наиболее опасное и наиболее действенное решение, получив документы, на приобретение которых у него могли уйти годы.

«Тойота» все-таки нагоняла его автомобиль. Он достал «беретту» из кармана уже во второй раз и положил ее на сиденье рядом с собой. «Как все это глупо, – подумал он. – Столько лет работы и все впустую из-за обиды одного контрабандиста, так ничего и не понявшего. Впрочем, по большому счету виноват даже не Ронни Седлер. Виновато руководство ПГУ в Москве, потребовавшее в столь короткий срок найти эти документы».

Он снова взглянул на спидометр. Должен быть какой-то предел, иначе он просто разобьется. Снова раздался хлопок. Неужели они решили его просто пристрелить? «Тойота», почти нагнав его, изменила тактику. Водитель прибавил еще чуть-чуть и почти поравнялся с ним. Теперь он с ходу попытался резко ударить по его машине, чтобы выбить ее с трассы. От первой попытки «Шевроле» ушел. При второй они все-таки достали его, сильно помяв бок машины. При третьей Кемаль решил атаковать сам и, неожиданно вывернув руль, тоже ударил их машину. Но водитель «Тойоты» был готов к подобному маневру и поймал его на движении влево, тоже смещаясь влево. Определенно, там за рулем должен был сидеть сам Крайтон. Только с его подготовкой офицера полиции можно было так вести машину.

Кемаль постарался увеличить скорость. Но и «Шевроле» имеет свой предел. Стрелять? Он оглянулся. Но на трассе несутся и другие машины. Как потом он объяснит свою стрельбу? Да и нападавшие прекратили стрелять, решив, что лучше просто перевернуть преследуемый автомобиль. Это будет больше похоже на аварию, и все примут такие объяснения куда охотнее, чем выстрелы в господина Кемаля Аслана, известного бизнесмена и зятя самого Саймингтона. Этого могут просто не понять.

Впереди был какой-то мост. Он разглядел его издали и понял, что две машины там не проедут. Ни при каких обстоятельствах. Кажется, там ремонтируют дорогу. Он поправил запотевшие очки. Он и не предполагал, что будет настолько сложно. В «Тойоте», очевидно, также увидели, что ведутся работы и узкий проход оставлен для одной машины. Теперь два автомобиля летели вперед, почти касаясь друг друга. Преследователи еще дважды сделали попытку выбить его с трассы. Потом он увидел стоявший впереди, с правой стороны дороги, бензовоз.

Из «Тойоты» послышались злобные крики. Конечно, машина стоит на его пути. Ему нужно будет либо самому выбить «Тойоту», либо просто врезаться в бензовоз. Или остановиться на трассе, что равносильно смерти. Его преследователи были вооружены, и против троих ему не выстоять. Он сцепил зубы и увеличил скорость до пределов возможного. Сидевший в «Тойоте» за рулем Крайтон одобрительно кивнул и также увеличил скорость, уже не пытаясь сбить его с трассы. Так они вместе и летели навстречу своей судьбе.

Рабочие, заметившие эту смертельную гонку, закричали, замахали руками. Из бензовоза испуганно выпрыгнул водитель и, пробежав несколько шагов, упал на землю, закрыв голову руками. Машины неслись вперед. Уже почти у самого бензовоза, рядом с мостом, он вспомнил трюк, которому его обучали во время подготовки. И резко повернул в сторону, прямо на мост. «Тойота» устремилась за ним. Он внезапно резко затормозил. Не ударил «Тойоту», водитель которой был готов к такому сюрпризу, а просто резко затормозил. И в этот момент, на какую-то долю секунды Крайтон, не ожидавший этого, попытался также затормозить, но потеря координации сразу сказалась. Машина неловко дернулась и, ломая ограждения трассы, рухнула вниз с холма, переворачиваясь на ходу.

Невольные свидетели происходящего испуганно замерли. «Тойота», перевернувшись несколько раз, врезалась в бетонную опору моста и взорвалась. Сильное пламя поднялось над мостом.

Он открыл дверцу автомобиля. Из-за резкого торможения он довольно сильно ударился о стекло своего автомобиля. Очки были сломаны, и он их просто выбросил, убрал «беретту». И наконец выбрался из машины.

Внизу горели останки автомобиля Ронни Седлера и его компаньонов. Он дрожащими руками потрогал пиджак. Первая часть документов была у него. Наверное, Том успел изъять оставшиеся бумаги. Он сел прямо на землю и все время смотрел вниз, туда, где горела «Тойота». Сегодня он родился в третий раз. Первого своего рождения он не помнил, а вот второй остался в памяти на всю жизнь.

ГЛАВА 5

Он хорошо помнил день, когда это случилось. Его вызвал начальник первого отдела. И он поспешил, еще не зная, что этот вызов перевернет всю его жизнь.

Полковник не любил многословия. Он принял старшего лейтенанта со своим обычным выражением хмурого и недовольного лица. Он не знал, зачем вызывают в Москву его сотрудника, но не ожидал от неожиданных вызовов ничего хорошего.

– Старший лейтенант Караев прибыл по вашему приказу, – доложил вошедший.

– Садитесь, – разрешил полковник. Он минуты две молча разглядывал своего сотрудника и затем неожиданно спросил:

– У вас есть близкие родственники, кроме матери?

– Никого, товарищ полковник, – удивился его собеседник, – вы же знаете, мой отец погиб в августе сорок пятого, в Китае. А я родился через восемь месяцев. У меня нет ни братьев, ни сестер. У матери есть младшая сестра, но она не замужем.

– Да, – кивнул полковник, – все правильно. Не буду скрывать от вас, Караев, пришел запрос из Москвы. Они хотят использовать вас для работы за рубежом. Подробности вы узнаете в Москве. Как вы к этому относитесь?

Он встал:

– Я готов, товарищ полковник.

– Не нужно вскакивать. Матери можете объяснить, что едете в зарубежную командировку. Нашим сотрудникам мы объявим, что вы отправлены на учебу. Вы жениться не собираетесь?

– Пока, кажется, нет, – невольно улыбнулся Караев.

– Тогда все. Желаю вам удачи. – Полковник встал и впервые за все время их совместной работы протянул старшему лейтенанту руку. – Про нас не забывайте, – неожиданно мягко сказал начальник отдела.

На следующий день старший лейтенант Амир Караев вылетел в Москву. Его встречали прямо в аэропорту сразу трое сотрудников Первого главного управления, и он понял, что зарубежная командировка, о которой ему говорил полковник, будет достаточно сложной. Вечером его принял сам начальник управления «С», занимавшегося работой с нелегалами. Караев не знал, с кем именно он беседует, но догадался, что этот пожилой человек с такими мягкими, дружелюбными манерами, в хорошо сшитом штатском костюме занимает в разведке очень большую должность.

Генерал принял его не в своем кабинете, а на какой-то тихой подмосковной даче. Генерал вообще не любил свой кабинет, предпочитая появляться там как можно реже. Он поздоровался с молодым человеком за руку и, показав на диван, предложил продолжить разговор за чашкой чая. Чай подавал незнакомый мрачный высокий парень, в котором легко угадывался сотрудник охраны.

Они пили чай, и генерал задавал совершенно немыслимые и непонятные с точки зрения старшего лейтенанта вопросы. Для начала он спросил, какие фильмы любит его молодой коллега. Коллега очень удивился, но честно ответил, что разные, в том числе и американские. Тогда генерал спросил, какие женщины нравятся молодому человеку. Молодой человек, покраснев, ответил, что не занимался специально такими исследованиями. Генералу понравился его ответ.

Они негромко говорили о жизни старшего лейтенанта. Караев честно рассказал генералу все более или менее заметные моменты своей биографии. Он не сомневался, что начальник управления лучше его знает все эти моменты, но осознавал необходимость такой формы беседы, при которой генералу необходимо было получить личное впечатление. Временами казалось, что начальнику управления просто нужно писать подробную биографию старшего лейтенанта, настолько незначительные детали и подробности из жизни Караева он хотел узнать.

Его интересовали школьные впечатления Караева, рассказы о его товарищах, воспоминания о своих учителях, даже его пристрастия в еде. Услышав, что старший лейтенант любил больше всего острые и кислые блюда, генерал почему-то довольно кивнул и продолжал свои расспросы. Его интересовало, не было ли у старшего лейтенанта травм черепа в детстве, не было ли каких-нибудь скрытых шрамов и операций, словом, его интересовали все подробности, какие можно выяснить о жизни одного человека.

Они закончили беседовать в половине первого ночи, и генерал, так и не объяснив свой интерес к собеседнику, просто пожелал спокойной ночи. Караев остался ночевать прямо на даче, причем у дверей его комнаты постоянно дежурил сидевший на стуле сотрудник.

На следующий вечер все повторилось. Его вызвали теперь достаточно рано, было около шести часов вечера. И на этот раз вместе с генералом пришли еще двое людей. Один все время задавал дурацкие вопросы о снах старшего лейтенанта, спрашивал, какие чувства испытывает Караев, видя раздавленную крысу или зарезанное животное. Его очень заинтересовала история о попавшей под машину собаке соседей, которую десятилетний Амир с друзьями отвезли к ветеринару. Затем вдруг он попросил Караева пройти с ним в соседнюю комнату и снять там брюки. Смущенный старший лейтенант, не понимавший, почему он получил такой странный приказ, тем не менее вышел с этим незнакомцем в соседнюю комнату и снял брюки. После чего незнакомец попросил снять и трусы. Караев, открывший рот, чтобы выяснить, зачем это нужно, в последнюю минуту решил все-таки не задавать вопросов и покорно снял трусы. Незнакомец внимательно рассмотрел его, обращая внимание на нижнюю часть тела, и, видимо, оставшись довольным, разрешил одеться и вернуться в комнату.

Второй пришедший с генералом незнакомец все время молчал, внимательно наблюдая за ответами старшего лейтенанта. Именно наблюдая, а не слушая. Казалось, его интересовали только внешние данные молодого человека. А к концу вечера он внезапно попросил Караева пройтись по комнате и даже встал, чтобы проследить, как именно будет проходить по комнате старший лейтенант.

В этот день ему опять ничего не объяснили, лишь снова пожелали спокойной ночи. Правда, допрос на этот раз длился так долго, что они даже сделали перерыв на ужин, и молчавший все время человек почти ничего не ел, внимательно наблюдая, как ел именно Караев. Причем настолько внимательно, что Амиру просто расхотелось есть и он отказался от фруктов.

Наконец на третий день его снова принял генерал. И он был один и в хорошем расположении духа. На этот раз не было ни чая, ни ужина и вообще никаких вопросов. Генерал просто задал традиционный вопрос «как спали?» и внезапно перешел на «ты».

– Думаю, ты уже догадался, – сказал генерал, – зачем мы мучаем тебя вот уже три дня. Нам нужно было подобрать человека с такими внешними данными, как у тебя. То, что я тебе буду говорить, останется здесь. Ни одному человеку, никогда и ни при каких обстоятельствах ты не имеешь права рассказывать этого. Ни одному и никогда.

Мы хотим послать тебя вместо одного человека. Это реально существующий человек, вернее, существовавший. Нет, – заметив невольное движение Караева, успокоил его генерал, – мы его не убивали. Он попал три месяца назад в аварию и сейчас лежит в коме в софийской больнице. Вот его фотография. – Генерал достал из кармана фотографию. Караев изумился, генерал носил фотокарточку во внутреннем кармане пиджака. Амир был уже не дилетант и понял, насколько важна секретность в его деле, если даже фотографию на охраняемой даче ПГУ КГБ СССР генерал держит в своем пиджаке.

С фотографии на него смотрело незнакомое лицо молодого человека, отчасти напоминающее его собственное. Только этот парень был с небольшими усиками и прическа была несколько другой, более пышной.

– Это он? – спросил Караев.

– Да, его зовут Кемаль Аслан. Он из очень известной турецкой семьи, – ответил генерал, забирая фотографию.

Тогда он впервые услышал это имя – Кемаль Аслан, – еще не подозревая, что оно будет его собственным именем долгие годы.

– Дело в том, – продолжал рассказывать генерал, – что этот молодой человек родился в Филадельфии, в Америке, и до пяти лет был даже гражданином США. Его дядя Юсеф Аббас имеет очень большие связи в Германии и США. Последние годы он проживает в США, на юге, в Хьюстоне. Излишне говорить, какой большой интерес представляют для нас заводы в Далласе и Хьюстоне. Ты ведь должен знать об этом по делу Мачаидзе.

– Там есть несколько военных заводов, – вспомнил Караев, – в том числе филиалы крупных калифорнийских компаний.

– Правильно. И проникнуть на эти заводы у нас нет никакой возможности. Но теперь у нас вдруг появился уникальный шанс. Молодой человек уехал из Америки двадцать лет назад. Его там никто, конечно, не знает в лицо, даже родной брат отца. Его собственный отец умер, когда ему было пять лет, и он с матерью переехал в Болгарию в начале пятидесятых. Мать Кемаля болгарская турчанка. Другой дядя Кемаля живет в Измире. Это Намик Аббас. Он тоже достаточно крупный бизнесмен. Кстати, он был два месяца назад у своего племянника, но, естественно, не мог ничего особенного разглядеть. Племянник был забинтован и не реагировал на присутствие людей. Ты понимаешь, какой у нас шанс? Мы можем выдать тебя за этого самого племянника. У него умерла мать три года назад, и он сейчас совсем один. Собирался переезжать в Турцию, даже подал документы. До этого он никогда не был ни в Турции, ни в США. И мы собираемся послать тебя вместо него.

Караев сидел молча, пытаясь осмыслить сказанное генералом.

– Ты почти идеальная кандидатура на эту роль, – продолжал генерал, – турецкий язык для тебя почти как родной, только несколько слов произносятся по-другому, да и готовили тебя во время учебы для работы против турок. Тебе нужно срочно изучить болгарский, что совсем не трудно. Английский у тебя не такой, как у настоящего американца, но наши психологи считают, что так даже лучше. Ты не можешь говорить в совершенстве по-английски, ведь прошло столько лет, тебе еще нужно учиться заново. Но вот турецкий и болгарский ты должен знать абсолютно хорошо. Конечно, тебе придется выехать в Болгарию и готовиться там на месте. В Москву вернешься лишь в самом конце, перед отправкой. Для уточнения последних деталей. Ты меня понимаешь?

Караев кивнул. Он все еще пытался разобраться в своих чувствах, сознавая, что отныне для него начинается новая жизнь.

– Мы постараемся сделать все, чтобы подготовить тебя как нужно. Но сознаем, что идем на колоссальный риск. Такой обмен мы не практикуем. Слишком велика вероятность провала агента. Все предусмотреть невозможно. Обычно нашим нелегалам мы просто придумываем биографии. А здесь вполне реальное лицо, со своими воспоминаниями и, самое главное, воспоминаниями тех людей, с которыми он когда-либо встречался. Тебе будет очень трудно, старший лейтенант. Стратегическая задача – попасть в Америку, перебраться к своему старшему дяде и закрепиться в Хьюстоне. Учитывая, что ты родился в Америке, получение для тебя американского гражданства вещь вполне реальная. Мы на это можем вполне рассчитывать.

Генерал помолчал. Потом вдруг спросил, чуть улыбнувшись:

– Страшно? Только честно?

– Немного, – откровенно признался он.

– Мне тоже не по себе, – признался генерал, – никогда не отправлял на такое дело молодых ребят. Обычно наши нелегалы люди опытные, уже проработавшие много лет за рубежом и в возрасте не меньше тридцати пяти. Но ты единственный, кто подходит. И по возрасту, и по внешности, и даже по языковому барьеру. Кроме того, есть вещи, которые абсолютно невозможно имитировать, а ты подходишь. Например, вчера тебя попросили раздеться. Ты даже не спросил, зачем это нужно. Мы только вчера выяснили, что Кемаль Аслан, как и положено настоящему турку, был в детстве обрезан. Ну, посуди сам, кто из разведчиков мог даже подумать об этом. А ты, как восточный человек, тоже был обрезан в детстве. И ведь это подделать невозможно. Нельзя провести такую операцию теперь и выдать ее за операцию двадцатипятилетней давности. Ничего не получится. Понимаешь, как точно подходишь именно ты?

– Если только по этому признаку, – впервые улыбнулся Караев.

Генерал оглушительно захохотал, у него даже выступили слезы. Он вскочил с дивана и, продолжая смеяться, сел за стол.