Текст книги "Жизнь под кайфом. Откровенная автобиография"

Глава 4
«Армейский магазин»

Однажды под Новый год Леша Темников, знакомый парень из режиссерской группы, рассказал мне, что Первый канал проводит кастинг в веселую музыкальную программу, связанную с известной радиостанцией «Европа плюс». Мне не хотелось упускать такую возможность, да и денег категорически не хватало. Я накрутила кучеряшки, накрасила губы и пошла на кастинг. Прочитала басню на фоне какой-то военной сеточки и по одобрительному взгляду режиссера поняла, что меня приняли на работу с зарплатой в две тысячи долларов! Мне сказали, что я стану символом для всех военнослужащих, мне придется плавать на кораблях, поднимать боевой дух солдат. Это меня, конечно, смутило, но сумма была очень уж привлекательной…

За те восемь лет, что я вела «Армейский магазин», я, кажется, объездила всю страну: границы, заставы, Сахалин и Камчатка… Трижды была в зоне боевых действий в Чечне.

Однако довольно быстро программа мне надоела. Везде было одно и то же – пошлый солдатский юмор… А я тогда была девушка робкая, тонкая, страдающая.

У меня был строгий начальник, мне он очень нравился, и, откровенно говоря, мы с ним интимно сблизились, он стал моим первым мужчиной. Я даже делала аборт из-за него, так как он очень любил свою жену и не мог ее оставить…

В итоге вся эта «Санта-Барбара» мне надоела. Мне исполнилось двадцать пять, и я чувствовала, что «Армейскому магазину» нужна молодая ведущая, поскольку солдатам было по восемнадцать лет. А мне хотелось развиваться. И тогда я решила отправиться в свободное плавание на «Ру. Тв». Но былых денег и выгодных условий на музыкальном канале я не нашла, и мне снова пришлось вернуться в ненавистную передачу.

Глава 5
Работа на «ТВ» и олигарх

У меня было развитое чувство юмора, и мне хотелось его демонстрировать. Наконец меня перевели в женское гламурное ток-шоу «Город женщин». Моей напарницей стала Лариса Кривцова. Дама немолодая, привыкшая к тому, что Земля вертится вокруг нее. А я была молоденькая, поэтому Лариса меня притесняла. У нее была, например, люксовая косметика, и одежда, к которой я не имела права прикасаться. Мне под страхом смертной казни запрещено было ее брать… А я в своем скромном платьице вызывала у нее недовольство, – вещи на съемки я надевала свои, Лариса же шопилась в элитных магазинах и постоянно подкалывала меня на тему нищебродства.

Я еще несколько лет проработала на Первом канале, пока на помощь мне не пришел Александр Левин, который, став главным продюсером «НТВ», забрал меня с собой. С Первым каналом было покончено. Это произошло под Новый год, а в начале января я уже работала с ведущей Еленой Хангой на программе «Принцип домино».

* * *

К этому же периоду моей жизни относится знакомство с Сашей – олигархом, мои отношения с которым развивались около двух лет. Все происходило как в голливудском фильме.

Я работала в «Принципе домино» на «НТВ», мне было двадцать шесть лет. Саша был одним из владельцев телекомпании, что-то типа управляющего дочерней компанией «НТВ-Кино», занимающейся съемками и продюсированием сериалов. Самым известным была бесконечная, мегапопулярная сага «Улицы разбитых фонарей» («Менты»).

В одной из женских ролей в сериале снималась телеведущая Лера Кудрявцева, с которой мы периодически пересекались и общались. Однажды Лера летела из Нью-Йорка вместе с Сашей. Они сидели недалеко друг от друга в бизнес-классе. Саша «подсел к ней на уши», и все девять часов полета он расспрашивал ее обо мне, мол, кто я, что я, как складывается моя личная жизнь и что я вообще за человек. Он честно сказал Лере, что заочно я ему очень нравлюсь. Лера прилетела в Москву и как-то в беседе рассказала мне об этом. Но до знакомства дело все никак не доходило. И тогда Саша продумал все до мелочей. Это был сумасшедший план! Я ехала по улице Королева, в сторону телецентра, и в меня врезался затонированный сверкающий «Мерседес» с водителем. Крыло моего синего «Фольксвагена» было сильно помято, я выскочила из машины, навстречу мне вышел воспитанный водитель, стал вежливо извиняться и заверять, что владелец «Мерседеса» компенсирует все расходы. ГАИ мы вызывать не стали, а сразу договорились, что я подъеду на следующий день, с утра, в модный ресторан «Галерея» на Пушкинской, где встречусь с владельцем автомобиля, и мы за кофе решим все вопросы.

В строгом, но сексуальном синем брючном костюме «Ричмонд» я приехала на следующий день на встречу, и меня привели за столик, где уже ожидал темноволосый мужчина в строгом костюме с галстуком. Скажу сразу, визуально он мне понравился и как-то сразу вдруг стал очень приятен. Это был знакомый, о котором мне говорила Лера, а аварию он подстроил специально, о чем сразу честно и рассказал. Мы стали общаться, и примерно на двадцатой минуте нашего разговора Саша предложил мне съездить на экскурсию в автосалон «Мерседес-Авилон» на Волгоградском проспекте. «Почему бы и нет», – сказала я кокетливо, понимая, что это не просто заурядное приглашение. Видно было, что мужчина уже очень сильно увлечен и, что особенно приятно, общался удивительно интеллигентно и с уважением ко мне. Я, конечно, не могла и предположить, что через пару часов стану владелицей серебристого «Мерседеса ML», из особой серии и в самой дорогой комплектации. Саша просто спросил, нравится ли мне эта машина, а потом сообщил, что хотел бы, чтобы я приняла ее в качестве компенсации за испорченный бампер, а также – в знак симпатии и начала нашей дружбы.

А теперь признайтесь, как бы вы поступили на моем месте? Конечно, я понимала, что буду обязана ему за этот подарок, но мужчина был очень приятный, а «Мерседес» уж очень серебристый… Поэтому я согласилась и уехала домой на новой машинке. Мы начали общаться, и подарки посыпались на меня как из рога изобилия. Помню завтрак в кафе «Пушкин», во время которого мне аккуратно пододвинули часы «Брегет» «Королева Неаполя» примерно за семьдесят тысяч долларов… Сережки Картье, Булгари, кольцо с огромным бриллиантом «Бушерер» и с бриллиантом помельче – от «Тиффани»…

Забегая вперед, скажу, что почти все эти украшения я впоследствии продала, чтобы не допустить просрочку платежей по кредиту. Близости между нами не было, хотя я понимала, что Саша влюблен в меня до безумия. Он честно признался в самом начале, что женат, имеет двоих детей и очень ценит свою счастливую семью. Дальше началось время шикарных поездок за границу. Саша прикрепил ко мне переводчика, в сопровождении которого я дважды побывала в Париже, мы гуляли по всему городу и совершили потрясающий шопинг. А потом я поехала в Лондон…

На этот раз мы впервые поехали за границу вместе, вдвоем с моим мужчиной, и в Лондоне наконец-то мы остановились в одном номере, где все и произошло. Но вместе в полном смысле этого слова мы были только за границей, в России же сохраняли все рамки приличия и встречались только в ресторанах.

Я жила в то время с мамой в скромной хрущевке на Рязанском проспекте. В один прекрасный день Саше это решительно надоело, и за один день он купил мне шикарную квартиру в «Золотых ключах» на Кутузовском, а заодно и парковочное место к ней за пятьдесят тысяч долларов. Квартира обошлась примерно в полмиллиона долларов.

Я любила его. Никто никогда так не заботился обо мне, не оберегал и одновременно уважительно и нежно не общался со мной. Это были чудесные два года. Но Саша с самого начала конкретно обозначил границы: роман – романом, любовь – любовью, но семью он никогда не бросит. Я ценила эти отношения, но постепенно влюбленность с моей стороны сходила на «нет». Кроме того, я мечтала о ребенке. А этот момент в наших отношениях исключался. Поэтому я начала говорить о необходимости расстаться. Разрыв был очень болезненный. Саша устраивал сцены и даже шпионил за мной. Потом я уехала с родной сестрой Ксюшей, к тому времени уже стюардессой, за границу. Мы отдыхали в Турции и там, на пляже, познакомились с Максимом, отцом моего будущего ребенка. Круг замкнулся. Сашу я больше не видела ни разу в жизни.

Глава 6
Алкоголизм и гражданский муж

Как ни странно, основным своим заболеванием я считаю алкоголизм, а не наркоманию. Кстати, алкоголизм лечится сложнее, чем наркозависимость. У алкоголиков сильнее развито отрицание, ведь алкоголь ежедневно доступен каждому человеку. Порой очень сложно определить, где заканчивается бытовое пьянство и начинается неконтролируемое привыкание – аддикция.

К тому же наследственность. Оба маминых родных брата погибли из-за алкоголизма. Один разбился за рулем автомобиля, а второй не проснулся после очередного запоя… Я всегда любила пропустить по стаканчику, но неконтролируемое употребление началось в тридцать четыре года (подробнее об этом в главе 9 «Алкоголизм крепчал». – Прим. ред.). Полине на тот момент было четыре, и я уже была матерью-одиночкой, ведь с Максимом мы расстались спустя два месяца после рождения дочери.

Максим не захотел жениться, когда узнал о моей беременности. Он отмалчивался, а я была гордая. Мне просто не хватило жизненного опыта, чтобы сохранить семью. Вскоре мы расстались с ним, и я начала воспитывать Полину вместе с моей мамой.

С Максимом я познакомилась на отдыхе в Турции. Мы с моей сестрой Ксюшей, стюардессой «Аэрофлота», отдыхали в одном из самых дорогих отелей, путевку в который подарил мне один очень богатый поклонник (см. главу 5 об олигархе Саше. – Прим. ред.).

Поездка в Турцию стала его прощальным подарком… А для меня – еще и путевкой в новую жизнь.

Максим сразу узнал меня – на тот момент я вела популярное гламурное шоу «Принцип домино» с Еленой Хангой. Красивая, молодая, успешная телеведущая без вредных привычек – вот кем я была тогда! Хотя уже в то время я эпизодически принимала снотворное. Максим постеснялся подойти ко мне на пляже, поэтому отправил на разведку своего друга Андрея.

Я сразу влюбилась в Максима: молодой, спортивный, неженатый… Он красиво ухаживал за мной. Дарил розочки, водил в рестораны, однажды подарил украшение… Через месяц после возвращения в Москву мы уже жили вместе. У Максима была двухкомнатная квартира на «Кантемировской». Он получил отличное образование – закончил колледж в Англии, свободно говорил на английском, работал в иностранной компании.

У Максима был комплекс Наполеона: «Я не высокий, но я – номер один!»

Но у него был и минус: низкий рост, а в связи с этим – комплекс Наполеона: «Пусть я не высокий, но я – номер один! Весь мир крутится вокруг меня». Еще одним негативным фактором стало постоянное присутствие рядом с нами его матери. Кстати, она до сих пор, хотя Максу уже сорок лет, живет вместе с ним. А сам он так и не женился, у него нет детей, кроме нашей Полины. Зато есть мама, занимающая большую часть его жизни…

Итак, мы стали жить вместе. Первое время все было прекрасно: мы ходили по светским мероприятиям, ездили за границу и пару раз в неделю ужинали у его родителей, которые были вполне состоятельными людьми. Причем свекровь заняла нестандартную позицию – быть всегда на стороне невестки. Мне это очень льстило, тем более что она безумно любила Макса. Он был ее единственным и ненаглядным сыном, и этим все сказано.

Но в наших семейных отношениях не было главного: настоящей близости двух человек, понимания, поддержки, искреннего общения. Была привычка, удобство, но единения и настоящей любви не было. Каждый был сам по себе, и я понимала, что рассчитывать во всем я могу только на себя.

Счастье закончилось неожиданно, в один момент, спустя два месяца после рождения Полины. Я изначально не понимала, почему Максим за все четыре года ни разу не предложил мне руку и сердце, и очень переживала из-за этого. Как и любая женщина в моем положении, я хотела замуж, хотела свадьбу и обручальное кольцо. Мне было уже тридцать лет, в конце концов, и я мучительно не могла понять: ну почему, почему этот вопрос всегда замалчивается, а в ответ на все мои намеки был лишь полный игнор и тишина?!

За месяц до родов я переехала к маме. В моем элитном доме на Кутузовском проспекте (квартиру в нем, напомню, мне подарил женатый олигарх Саша. И в какой-то момент цена на нее достигла аж миллиона долларов!) был бассейн на крыше и собственный огромный зоопарк, зимний сад с прудом, лебедями, ламами и беседками. Мне необходимо было гулять в моем положении, а так как я неделями работала, нужна была элементарная бытовая помощь, мамины борщи и забота. Я уговорила Макса переехать на мою территорию, и с этого момента начались наши ссоры и взаимное недовольство. Мама явно была третьим лишним в нашей молодой семье: она бесцеремонно лезла в наши отношения. И, конечно же, считала Макса недостойным ее прекрасной дочери. Она справедливо негодовала из-за того, что я живу в статусе любовницы, а вопрос о женитьбе по-прежнему остается табу…

Роды прошли прекрасно, в моей жизни появилось маленькое Счастье и Чудо, которое отныне и навсегда будет для меня самым близким человеком! Но… уже спустя два месяца после рождения Полины я осталась одна с ребенком на руках.

«Я все четыре года хотела свадьбу и обручальное кольцо!»

Чашу моего терпения переполнило то, что спустя месяц после рождения Полины я практически насильно затащила Макса в ЗАГС, сама заплатила сто рублей госпошлины за процедуру установления отцовства и заставила Максима дать свою фамилию дочке. Кроме того, любая женщина помнит экстрим после рождения ребенка: бессонные ночи, кормление грудью до четырех месяцев, необходимость вновь выйти на работу, а рядом была только моя преданная мама…

Максим же в это время решил сосредоточиться на карьере, он работал в иностранной компании, а по вечерам сразу же ехал не ко мне и ребенку, а к своим родителям – в квартиру на Тверской, где его ждали мамины котлеты и родительская любовь. Обида во мне накопилась запредельная, и хоть это и было безумно больно, но мы вскоре расстались.

Глава 7
Взлет карьеры

Между тем моя карьера была на пике и стремительно набирала обороты. Я была ведущей дневного гламурного ток-шоу на «НТВ» «Принцип домино». Моя зарплата на тот момент была весьма приличной – четыре тысячи долларов плюс личный водитель и газпромовская медицинская страховка.

О моей соведущей, экспрессивной темнокожей Елене Ханге, следует рассказать особо. К тому времени она уже выжила из программы «Принцип домино» двух соведущих, двух Лен – Ищееву и Старостину. Зарплата Елены Ханги всегда была намного больше, чем наша – примерно в четыре раза. «НТВ» оплачивало ей полеты бизнес-классом на самолете в Париж, где она в негритянском квартале выпрямляла свои кучерявые волосы. Лена утверждала, что только там ей могут сделать красивую прическу.

Она постоянно тянула одеяло на себя и выступала первой скрипкой. Мы часто состязались с ней в остроумии и старались перещеголять друг друга в нарядах. «НТВ» каждые два месяца выделяло нам по пять тысяч долларов, и стилист программы водила нас по дорогим бутикам, где мы все вместе выбирали одежду и обувь. Мы проработали в кадре три года, а потом шоу закрылось. Произошло это по вине Ханги. Она устала от соперничества со мной, последнее время в программе творилось черт-те что! Лену все раздражало, и она не разговаривала не только со мной, но и с режиссером и редакторами. Она хотела вести передачу сама, без напарницы. Поэтому однажды пошла к начальству и пожаловалась, что все темы закончились, «Принцип домино» превратился в переливание из пустого в порожнее и стал скучной программой…

«С завистью коллег я сталкивалась на «ТВ» регулярно!»

С завистью коллег я сталкивалась и до этого. На телевидении это нормальное явление. До перехода на «НТВ» я вела похожее женское ток-шоу на Первом канале «Город женщин» с соведущей Ларисой Кривцовой. Стареющая прима изо всех сил старалась побольнее уколоть меня и вечно критиковала. У нее был гример с дорогой косметикой, а меня красили дешевым криоланом. За кулисами царила постоянная критика, недовольство и прочие мелкие пакости. Плюс у нас была мизерная зарплата, которую к тому же еще и не выплачивали месяцами. Понятно, что при первой удобной возможности я свинтила на «НТВ». Работать на Первом канале, конечно, было престижно, но там все работали практически бесплатно.

На «НТВ» все было по-другому. Там уважали и заботились о сотрудниках. После закрытия «Принципа домино» меня сразу же перевели на другой проект с полным сохранением зарплаты и социального пакета.

Утренняя информационная программа «НТВ» называлась «Сегодня утром». Моей соведущей стала Юлия Бордовских, красавица-спортсменка и известная пропагандистка здорового образа жизни. В кадре мы не пересекались, а чередовались – работали в режиме неделя через неделю, но график был тяжелый. На своей неделе я приезжала к семнадцати часам на грим, красилась, готовилась к эфиру, учила текст… Трехчасовой прямой эфир начинался в двадцать два часа по Москве и шел на Дальний Восток до часу ночи. Домой я приезжала примерно в полчетвертого утра и ложилась спать. Спала примерно до одиннадцати утра и снова ехала на работу, и так пять дней подряд. Вторую неделю всегда был отдых и релакс, я старалась выспаться и сменить обстановку. Например, съездить за границу…

Глава 8
Злоупотребление снотворным

В это время у меня появились первые тревожные звоночки зависимости – из-за смены режимов сна и бодрствования я увлеклась снотворным. Довольно быстро к нему наступало привыкание, и я стала увеличивать дозу без назначения врача, но все равно спала ужасно.

На втором году работы мы с Юлей практически одновременно забеременели! Это было настоящее чудо! Мне было тридцать, Юле – тридцать семь, я ждала Полину, а у Юли должен был родиться мальчик. Мы обе работали практически до конца беременности, точнее, до восьмого месяца. Помню, как мы, толстухи, сидели с животами в кадре… Подменять нас было особо некому, и поэтому, отсидев с младенцами по три месяца, мы обе вернулись в программу.

«В моей жизни появилось маленькое Чудо, которое отныне и навсегда будет для меня самым близким человеком!»

Появление Полины было счастьем в сильно концентрированном виде. Моя беременность проходила легко, со всех сторон я была окружена вниманием и заботой. Родители Максима всячески баловали меня, сам Макс тоже был весьма любезен. Моя мама, которая на тот момент жила одна в моей квартире на Кутузовском проспекте, готовила мне всякие вкусняшки…

Как только я перестала кормить грудью, я тут же стала принимать различные антидепрессанты и снотворные. Мама – медик – поощряла мои действия. Она работала на «Скорой помощи» и всегда выступала только за медикаментозное лечение любых болезней.

Полине был уже год, когда меня настиг второй удар. И могу сказать честно, для меня он был намного страшнее, чем расставание с ее отцом: на какое-то время я осталась без работы. «Сегодня утром» на «НТВ» имело крайне низкие рейтинги, и руководство, чтобы повысить его смотрибельность, привлекло к работе новых ведущих – разбитных девчонок из Comedy Club. Мы с Юлей ушли в частично оплачиваемый отпуск с непонятными дальнейшими перспективами. Моя финансовая стабильность была под угрозой. А я к тому времени уже обзавелась гигантским долларовым кредитом в семьсот сорок тысяч долларов и ежемесячными выплатами по нему банкам в семь тысяч долларов… Господи, как я совершила эту страшную ошибку – взяла кредит?! Это было полное безумие!

За год до рождения Полины я купила дом на Новой Риге, в поселке Павлово. Жилищный вопрос у нас был не до конца решен: мы с Максом жили на Кантемировской, а в моей квартире на Кутузовском жила мама. Я всегда понимала, что жить молодой семье вместе с моей мамулей – не вариант. Кроме того, я брала пример с Юлии Бордовских. У нее был собственный дом на Рублевке. А я-то чем хуже? У меня была стабильная долларовая зарплата на «НТВ-Плюс», помимо этого я постоянно халтурила – вела различные мероприятия. Мне казалось, что я вполне смогу выплатить кредит… Никогда, никогда не прощу Максу того, что он не удержал меня от этого идиотского шага! Ведь на тот момент, когда я взяла кредит, он был рядом, был моим мужчиной, мы должны были быть вместе единым целым, ведь я была матерью его ребенка!

Кредит я взяла аж на пятнадцать лет, и рассчитывать на то, что я одна смогу его выплатить, было страшной ошибкой. Теперь я отчетливо понимаю, что тогда, именно в тот момент началось стремительное и неотвратимое формирование моей зависимости. Это было начало конца, а вскоре мне, перспективной ведущей, предстояло превратиться в испитую алкоголичку и к тому же полюбившую наркотики…