Текст книги "Поспешный суд"

Минут через десять Зак мучительно замычал и вкрадчиво попросил:

– Милая, пойдем к тебе?

Вот тут-то Тори и должна была опомниться, но здравый смысл отказал напрочь, и вместо разумного «нет» она покорно кивнула, боясь ответить вслух, настолько пересохло горло.

Поняв, что с ней, Зак нетерпеливо вскочил и, подхватив ее на руки, понес наверх. Он неуверенно остановился возле спальни Рифа, ощущая в душе нарастание яростного протеста, но Тори сказала:

– Моя спальня в конце коридора.

Зак с чувством облегчения и еще чем-то, здорово похожем на благодарность, двинулся дальше, ощущая, как рядом с его неистово пульсирующим сердцем такой же возбужденной дробью бьется ее.

Опустив свою ношу на постель, он принялся стремительно сбрасывать с себя одежду. Через мгновение он уже вытянулся рядом с ней и принялся ласкать ее уже по-настоящему, стараясь вызвать у нее такую же страсть, что владела им самим.

Ослепленная вспыхнувшим желанием, Тори потянулась к его губам. Поцелуи и жаркие ласки Зака наполнили ее ни с чем не сравнимой нежностью, от которой у нее замерло сердце. Все ее существо затопила волна неизъяснимого блаженства, и, когда он стянул с нее топ и сбросил вниз лифчик, она не отшатнулась в испуге, а еще теснее прижалась к нему.

Поколебавшись, нужно ли спрашивать разрешения снять с нее и шорты, Зак, боясь наткнуться на отказ, рисковать не стал, а молча стянул их вместе с кружевными трусиками.

Тори стало прохладно, и она поежилась, немного приходя в себя. Но Зак не допустил пробуждения у нее здравого смысла. Снова завладев ее грудью, он принялся ласкать соски большими пальцами, одновременно целуя ее с лихорадочной поспешностью.

Тори показалось, что она перенеслась в какую-то неизвестную ей страну, в четвертое измерение, где все иначе. Ей не хотелось просыпаться, если это сон, и не хотелось засыпать, если это явь.

Горячие руки Зака с нервозной поспешностью гладили ее плечи, спину, потом устремились к бедрам. Он повернул ее к себе, сжал в тесном объятии и впился в глаза нетерпеливым, горящим от желания взглядом.

– Впервые в жизни мне по-настоящему захотелось сорвать одежду с женщины, – глухо признался он. – Нужно быть нежным и ласковым, но я чертовски хочу тебя!

Он впился в ее губы, и внезапно ее тело выгнулось дугой, прося куда большего. Она сама тянулась за его руками, трепеща от блаженства. Она не понимала, где она и что с ней. Но и Зак потерял всякий контроль над собой.

Но вот он прекратил ласки и вжал ее в постель всем своим телом. Тори, покорная его воле, прекратила метаться и затихла. Она прекрасно понимала, что сейчас произойдет, но не могла и не хотела останавливать Зака.

Секунду он смотрел на нее пристальным, насквозь проникающим взглядом, в котором читался немой вопрос, и, отвечая на него, Тори приникла к нему всем телом.

Глаза ее затуманились, в голове не осталось ничего, кроме расплавленного серебра его глаз. Но вот Зак сильно задрожал, и она поняла, что больше ждать он не может.

Но она должна, обязана его предупредить! И кашлянув, чтобы вернуть силу осипшему голосу, она сказала:

– Риф…

Больше она добавить ничего не успела.

Зак почувствовал такую боль в груди, будто она тайком вонзила ему в спину нож. Вскочив, как большое раненое животное, он завопил:

– Я не Риф! Не путай! Не пытайся заменить мною его!

Это было так внезапно и несправедливо, что Тори, выпучив еще затуманенные страстью глаза, молча смотрела, как он схватил одежду, лихорадочно натянул ее на себя и, бросив на прощание неприличное слово, выскочил из комнаты.

Раздался такой грохот, что Тори безнадежно подумала: что ж, теперь вся прислуга будет знать, что у меня кто-то был. И, вспомнив о понаставленных во всех углах камерах слежения, уточнила: и не кто-то, а Закария Рассел, лучший друг Рифа. Что же теперь будет? Просто так Бакстер этого не оставит, это однозначно.

Зак шел домой пешком, даже не подумав поймать такси. Внутри стоял странный, даже не болезненный, а просто удушливый ком. Итак, она все-таки оказалась настоящей шлюхой. Перепутать имена любовников – это же надо суметь! Еще ни разу в жизни он не заменял другого мужчину, и сегодняшний опыт ему крайне не понравился.

Но, с другой стороны, чем он недоволен? Он же выполнил все, чего добивался: проник в постель к мисс Маллен, развенчав ее в глазах друга. Но тогда почему у него сжимаются кулаки от гнева на самого себя? Может быть потому, что он не довел до конца начатое, отчего у него сейчас жутко болит все тело.

Решив удовлетвориться этим чисто физиологическим вариантом ответа на свое совершенно мерзкое настроение, он дошел до дому и впервые порадовался, что завтра суббота. Выходной. И ему не надо, выжимая из себя последние соки, ползти на работу.

Принял душ, упал на кровать и, решив на следующий день первым делом поговорить с Рифом и во всем признаться, уснул мертвецким сном.

4

С трудом поднявшись с постели около двенадцати часов пополудни, Рассел побрился, с неодобрением наблюдая за мрачным типом в зеркале. Он был даже не помятым, а чересчур уставшим, будто нес на своих плечах все тяготы жизни. Тени под глазами и тяжелые складки в уголках губ шарма ему явно не добавляли.

Выпив приготовленный Фангом кофе с испеченными им же горячими французскими рогаликами и съев омлет с зеленью по-португальски, Зак немного приободрился, но ненадолго. Совесть не просто возмущалась его непорядочностью, она вопила, требуя немедленной сатисфакции. Чувство было мерзким, и Рассел решил сегодня же во всем признаться Рифу, хотя точно знал, что услышит в ответ «негодяй!», «бедная малышка» и даже «убирайся вон!». Все эти излюбленные Рифом выражения ему на сей раз придется испытать на себе. И что самое противное, все это будет совершенно заслуженно.

На душе было премерзко, и Зак принялся искать себе оправдание. В чем он, если посмотреть беспристрастно, виноват? Просто поиграл с Тори в ее же игру, которую даже до конца не довел. И зря не довел… Но оставаться с ней после того, как она назвала его чужим именем, он не смог. Ей, видимо, все равно, кто ублажает ее в постели, но ему это не по нраву.

Вынув сотовый, долго тупо смотрел на дисплей, прежде чем нажать на номер друга. Тот ответил не сразу и заговорил с ним таким обеспокоенным голосом, что Зак невольно начал беспокоиться тоже.

– Что случилось, Риф?

– Это не телефонный разговор, Зак. Поговорим, когда вернусь.

– А когда ты вернешься? – Заку было необходимо знать точно, сколько у него осталось спокойной жизни.

– Я уже возвращаюсь. Лечу на «Цессне». Если есть время, подъезжай на аэродром к нашему ангару.

– Куда ты летал?

– В Чикаго. По своим делам. – И в телефоне запищали гудки отбоя.

Рассел давно знал, что, кроме фирмы, у его компаньона есть и другие деловые интересы, но чтобы так пренебрегать ради них их общим детищем – такое было впервые. К тому же единолично гонять по собственным надобностям принадлежащий компании «Бакстер & Рассел» шестиместный самолет – такого уговора у них не было.

Чертыхаясь Рассел вышел из дома и завел «мерседес». Через сорок минут подъехал к частному аэродрому, где фирма арендовала ангар для «Цессны». Поздоровавшись с охранником и показав пропуск, он припарковался на автостоянке.

Вышел из машины и, не включая сигнализацию – здесь краж не было, – зашел в диспетчерскую, где Майкл, диспетчер аэродрома, приветственно помахал ему рукой и, не снимая наушников, объявил:

– Все нормально, Риф уже подлетает. Еще минут пять – и он прибудет.

Кивнув ему в знак того, что все понял, Зак внутренне приготовился к неприятному разговору. Почему-то сейчас его вроде бы такой логичный и продуманный замысел стал казаться ему подловатой местью удачливому сопернику. Но ведь он никогда и не пытался соперничать с Рифом! Или все-таки пытался?

В полном раздрае чувств Зак вышел к посадочной полосе и посмотрел на ясное небо. Ярко светило солнце, и он пожалел, что не взял с собой темные очки. Вдали, на выцветшем от солнца небе, возникла маленькая черная точка и еще через пару минут послышался ровный гул самолета. Прикрыв глаза от солнца ладонью, Зак не отрывал от нее взгляда.

Точка быстро приближалась, и вот уже можно было различить, что это небольшой пассажирский самолет.

Все шло нормально, но вдруг в какой-то момент Зак понял, что самолет потерял управление и падает. Он схватил телефон, как будто тот мог чем-то ему помочь, и в этот момент «Цессна», войдя в штопор, стремительно понеслась к земле.

Она рухнула на поле, и от взрыва во всех окрестных строениях вылетели стекла. Рассел не мог поверить своим глазам и стоял молча, не в состоянии выйти из охватившего его ступора.

Мимо бегали люди, что-то кричали, а Зак все стоял и смотрел на клубы черного дыма, медленно рассеивавшиеся над местом взрыва. Руки и ноги у него странно онемели, и он не мог бы сделать ни одного движения, даже если б и захотел. Но он не хотел. Ему казалось, что это только дурной сон, кошмар, один из тех, что снились ему времени от времени после особо напряженного рабочего дня. И он вот-вот проснется в своей постели и окажется, что никакого взрыва не было и в помине.

Но вот пожарные машины залили остатки пламени, и Майкл осторожно тронул его за рукав.

– Я не понимаю, что произошло. Похоже на террористический акт. Полет проходил в штатном режиме. До последнего момента все было нормально. Мы были на связи, но Риф даже слова не успел произнести, когда в салоне раздался странный хлопок и самолет начал падать.

Рассел сразу вспомнил слова Рифа о проблемах. И какого же рода эти проблемы, если за них человека отправляют к праотцам? Или здесь что-то другое?

Заставив себя встряхнуться, Зак медленно побрел к дымившимся обломкам самолета. Там уже работали пожарные и специалисты по обеспечению безопасности полетов.

Один из них, в форменном костюме, подошел к нему и показал полицейский жетон.

– Я Чарлз Лэм, следователь. Вы знали Рифа Бакстера?

Зак смог только молча кивнуть.

Лэм горестно вздохнул.

– Боюсь, при таком взрыве от него ничего не осталось. Он шел обратно с полными баками. Чертовски опасно, надо сказать. Единственное, что мы нашли на месте, где была кабина пилота, так этот перстень.

Он протянул руку, и на ладонь Зака упал закопченный полурасплавленный кругляшок, в котором он едва признал перстень Рифа с темно-синим камнем и гравировкой «Р от С».

– Знаете этот перстень?

– Это перстень Бакстера, – кивнул Зак. – Он с ним никогда не расставался.

– Я так и думал. Что ж, попробуем установить причины аварии. Вы не могли бы связаться с его родными? Тяжелая обязанность, я понимаю, но необходимая.

Рассел нахмурился. Приходилось признать, что родных Бакстера он не знал. Да и есть ли они у него? Во всяком случае, Риф о них никогда не говорил.

– Хорошо, я попробую.

Постояв на месте трагедии еще полчаса и бездумно понаблюдав за восстановительными работами, заставил себя действовать. Пробравшись через оцепление полиции, призванное оградить от любопытных место падения самолета, сел в машину и поехал домой, чувствуя себя не в состоянии хоть что-то делать.

Зайдя в квартиру, в нескольких словах описал Фангу случившееся и распорядился:

– Позвони Нику Миллеру, он знает, что нужно делать в таких случаях.

Мне ли позвонить Тори или пусть это за меня это сделают другие? – мучительно размышлял он. Поняв, что не в силах принести ей столь страшное известие, махнул на все рукой. Пусть все идет своим чередом.

Он подошел к бару, налил себе полный стакан виски и выпил. Алкоголь зажег внутри настоящий пожар, но немного притушил горевшую в душе боль. Зак сел в кресло, откинул голову на спинку, прикрыл глаза и попытался примириться с непоправимым. Неужели больше рядом с ним не будет нетерпимого, веселого, ужасно невоспитанного и такого обаятельного Рифа?

Что же все-таки произошло в том полете? Случайность или в самом деле диверсия? Узнает ли он это когда-нибудь? Он прекрасно знал манеру спецслужб скрывать от населения все, что могло бросить тень на их работу.

Через час ему позвонил Миллер.

– Зак, похороны в понедельник. И что делать с Тори?

– В каком смысле?

– Ну… она же в некотором роде вдова…

Это определение до чертиков обозлило Рассела. Звание вдовы Бакстера возвышало Тори в его глазах, делая недоступной.

– Да какая она к дьяволу вдова! Таких вдов у Рифа не один десяток наберется!

– Но Риф относился к ней по-особому.

Зак прикрыл глаза и сосчитал до десяти. Виски хоть и снизило накал боли, но и самоконтроль тоже изрядно подточило. Ему хотелось орать и ругаться. Но он смог ответить Нику более-менее спокойно:

– И что ты предлагаешь? Нарядить ее в черное платье, нацепить черную вуаль и пустить за гробом? И, кстати, что там будет, в этом гробу?

– Земля с места падения самолета и его любимый костюм. А Тори пусть и впрямь идет за гробом в черном платье. Думаю, тебя не поймут, если ты отодвинешь мисс Маллен в сторону и сам займешь ее место.

Зак вовсе не хотел конкурировать с Тори. Он просто хотел видеть ее рядом с собой в совершенно другом качестве. Но смирился.

– Ладно, пусть будет так.

В понедельник небо неприветливо хмурилось, и провожающие Рифа в последний путь, главным образом работники компании «Бакстер & Рассел», запаслись зонтами. По случаю похорон компаньона Рассел объявил нерабочий день.

За гробом, как и советовал Ник, вся в черном шла Тори. На ней была плотная черная вуаль, поэтому выяснить, в каком она состоянии, было невозможно.

Идущий на шаг позади нее Зак раздумывал, предложить ли ей руку и не будет ли подобная близость казаться окружающим этаким семейным единением? Ему не хотелось подчеркивать свою с ней близость. Хватит с него сплетен.

Следом шли первые менеджеры компании, все в черных костюмах, с подчеркнуто траурными лицами. Потом все остальные, уже кто в чем.

На кладбище священник англиканской церкви, к которой принадлежал Бакстер, прочитал последнюю молитву, и гроб опустили в могилу.

Расселу все это казалось какой-то профанацией, неприятным зловещим фарсом, и он не мог отделаться от ощущения нереальности происходящего. Наверное, оттого, что в гробу не было тела, чувства, что Риф мертв, не было тоже.

Тори молча шла за гробом, даже для приличия не прикладывая платка к глазам, и потом, стоя у края свежевырытой могилы, тоже не плакала, даже не всхлипывала, что только подтверждало уверенность Зака: она никогда не любила Бакстера. Как можно любить дойную корову? Ей же не проблема поменять на другую.

После церемонии все вернулись в офис, где на первом этаже был накрыт роскошный, как хотел бы сам Бакстер, поминальный стол.

Все прошло тихо и чинно, и после поминовения довольные сотрудники разошлись по домам. Как обычно, люди приветствуют любой повод не работать.

Рассел, как и первые лица компании, домой не пошел, а отправился в свой кабинет, размышляя, что же ему делать дальше.

В кабинете его уже ждал довольный Миллер, что в день похорон босса выглядело уж слишком вульгарным. Небрежно развалившись в глубоком кресле для посетителей, он задрал длинные ноги на стоявший напротив журнальный столик и любовался начищенными до зеркального блеска ботинками, напомнив Расселу покойного Рифа.

– Слушай, как мне сейчас быть с этой милой пташкой, Тори? Выставить ее сразу или для приличия немного подождать? С кем она теперь будет работать? Я ее в свой отдел не возьму, все мои сотрудники настроены против нее. Да ты это и сам знаешь.

Зак заколебался. С одной стороны, Тори без своего покровителя в компании и в самом деле нечего делать, а становиться ее новым папиком он не собирается. А с другой – Зак убедился, что она и в самом деле достойна тех похвал, что щедро расточал ей Риф. Он проявил обычную для него осмотрительность.

– Давай посмотрим хотя бы до конца недели. Она, кстати, готовит зрительный ряд к моему выступлению на юбилее.

Миллер несколько удивился проявившимся вдруг талантам Тори, причем вовсе не в той области, в которой он ожидал, но с удовольствием согласился. Увольнять работника по неизвестно какой причине всегда было опасно – ведь существуют еще и профсоюзы, не говоря уже о судах.

На следующий день у поверенного было назначено оглашение завещания Бакстера. Приехав в офис поверенного ровно в назначенное время, Зак, к своему удивлению, увидел скромно сидевшую в приемной бледную Тори в темно-синем платье вполне пристойной длины, со скромной серебряной цепочкой и маленьким крестиком на шее.

Она молча кивнула ему и принялась упорно смотреть в окно, не желая даже улыбнуться. Но это-то было и понятно – после того миленького расставания он на ее месте тоже постеснялся бы глядеть в глаза несостоявшемуся любовнику. Пользуясь тем, что Тори не обращала на него внимания, он внимательно посмотрел на ее лицо. Глаза покраснели, возможно от слез, но она почему-то казалась не столько опечаленной, сколько угнетенной. Но, возможно, потеря кормильца для нее и есть настоящая трагедия?

Чуть склонившись к ней, он спросил:

– Зачем вы здесь, Тори?

Она сухо, не поворачивая к нему головы, пояснила:

– Меня вызвал мистер Уолт.

Обычно на подобные совещания вызывали только упомянутых в завещании. То, что поверенный пригласил Тори, бывшую заурядной любовницей, было по меньшей мере странно, но Рассел не придал этому особого значения. Он прекрасно знал, что в завещании Рифа мисс Маллен не значилась.

Завещание Рифа Бакстера, составленное лет пять назад, состояло только из одного двусмысленного пункта: назначаю моим душеприказчиком Закарию Рассела и поручаю ему воздать всем по заслугам. Об их компании там не было сказано ни слова, но ее судьба регулировалась уставом компании: по нему она полностью отходила к пережившему совладельцу.

Так что единственное, что беспокоило Рассела, как он будет воздавать всем по заслугам. В первую очередь Виктории Маллен. Как рассчитать ее заслуги? И что можно считать заслугами? Входят ли в это понятие секс-услуги?

Худощавый педантичный мистер Уолт пригласил в кабинет всех сидящих в коридоре, а там, кроме Тори, оказалась почти вся челядь Бакстера.

Все расселись по стоявшим вдоль стены диванам и устремили на поверенного напряженные взгляды. Достав из плотно запечатанного конверта лист бумаги, тот начал монотонно читать: Я, Риф Бакстер, будучи в здравом уме и крепкой памяти, завещаю…

Рассел удивился – завещание было изменено. Но почему Риф ничему ему об этом не сказал?

Монотонный голос поверенного беспокойства не внушал, и Зак спокойно слушал дальше. После перечисления вознаграждений слугам «за долгую беспорочную службу», громом среди ясного неба прозвучали слова: «Мою часть компании «Бакстер & Рассел» я завещаю мисс Виктории Маллен».

Зака будто молнией ударило. Что это значит? Это же идет вразрез со всеми их договоренностями! Неужто Риф настолько слетел с катушек, что завещал многомиллионное состояние, по сути, чужому человеку? И за что? За умение хорошо раздвигать ноги?

Зак почувствовал себя оплеванным. А он еще так верил Бакстеру, что не принял никаких превентивных мер! Наивный слепец!

Окончание фразы «…продать акции мисс Маллен имеет право только Закарии Расселу, без права продажи акций третьему лицу» за сознание не зацепилось, прошло по касательной. Он никак не мог понять, как Бакстер мог с ним так подло поступить.

Чтение завещания закончилось, и Зак попросил повторить дату его составления. Оказалось, что написано оно всего-то через неделю после знакомства Рифа с Тори. И чем же она настолько его прельстила, что Бакстер забыл все свои прежние намерения? В воспаленном мозгу Зака тут же возникли крайне неприличные сценки с различными сексуальными извращениями, и он скривился, мучась от презрения и к ней, и к Бакстеру, и к самому себе.

Как он после такого может испытывать к этой девице какие-то нежные чувства? И даже не какие-то, а откровеннейшее вожделение? Нет, этого он не испытывает, и охвативший его пожар – это жажда возмездия, а вовсе не ревность к покойному другу. Мисс Маллен должна быть наказана за свою жадность! Она, бесспорно, в курсе этого завещания. Наверняка приложила к нему свою жадную ручонку.

У Зака даже мелькнула бредовая мысль – а не Тори ли подстроила несчастный случай? Если она знала об условиях завещания, то не захотелось ли ей устроиться в жизни получше? Но он отбросил эту мысль, так сказать, за недостаточностью улик. Для этого нужно было как минимум хоть раз побывать в «Цессне», а он точно знал, что ее там никогда не было – все участники полетов тщательно фиксировались диспетчером аэродрома.

Чтобы выяснить наверняка, знала или нет Тори о завещании, он встал перед ней и, глядя ей в глаза, сердито спросил:

– Мисс Маллен, вы знали о завещании?

Она столь же сердито посмотрела на него и отчеканила:

– Да, знала. Правда надеялась, что оно не вступит в силу еще лет двадцать.

Никакого сожаления о покойном Зак в ее голосе не услыхал, поэтому решил, что ее слова просто дань приличиям.

– Я буду оспаривать завещание в суде! – рявкнул он, выхватил из рук поверенного свой экземпляр и вышел, оставив позади себя потрясенное молчание.

Зак сел за руль своей машины и только теперь заметил, что руки у него подрагивают, как после тяжелой физической работы. Что ж удивительного – подобные новости хоть кого выбьют из колеи.

Приехав на работу, Зак с такой силой шваркнул дверцей «мерседеса», что у стоящего рядом автомобиля включилась сигнализация. Под ее испуганные вопли он прошел внутрь здания, машинально кивнул настороженным охранникам и поднялся на свой этаж.

В его приемной сидела чем-то взбудораженная Джейн Палтер с багровыми пятнами на скулах и, неистово жестикулируя, о чем-то говорила с Азалией Болт.

Стоило ему показаться на пороге, как они обе кинулись к нему. Мисс Палтер потребовала визгливым голосом:

– Мистер Рассел! Когда от меня уберут эту вздорную дамочку?! Представляете, она вчера заявила мне, что я не умею работать!

– Если только уберут не ее от вас, а вас от нее, – угрожающе уточнил и без того заведенный Зак. – Мисс Маллен унаследовала все акции Бакстера, то бишь половину компании. Так что делайте выводы.

Обе секретарши враз схватились за запылавшие щеки.

– Боже мой! И что же теперь будет?

Зак брезгливо передернул плечами, не в силах совладать с раздражением.

– Не знаю. Но быть совладельцем наравне с ней определенно не желаю.

Дамы испуганно переглянулись, не веря свои ушам.

– Но ведь это же ваша компания! Это вы ее создали! И вы не будете бороться? Мы все на вашей стороне. К тому же в уставе компании четко написано, кому переходят акции умершего компаньона.

Рассел устало провел рукой по лбу.

– Попробую. Но не знаю, что получится. Бак-стер имел полное право изменить свою волю.

– Нужно просто доказать, что он находился под воздействием каких-то обстоятельств, когда вставлял такой дурацкий пункт в свое завещание, – затараторили секретарши, перебивая друг друга. – Всем известно, что эта мисс Маллен та еще штучка!

Рассел кивнул, показывая, что принимает к сведению это замечание, и прошел в свой кабинет. Бросил папку с копией завещания на стол и, рухнув в кресло, безнадежно обхватил голову руками.

Как это могло произойти? По сути, Риф ограбил его на пару сотен миллионов. Ведь компанию создал он, Зак, а Риф всего-то снабдил его весьма небольшим стартовым капиталом. Все время существования компании двигателем, ее мозгом и прогнозистом был именно он, Рассел, а Бакстер лишь пожинал плоды его трудов, позволяя себе излишества, которых не позволял себе зарабатывавший деньги Рассел. И вот вместо благодарности он получил пинок в задницу, как бездомный пес!

Хорошо, что в самом начале их деятельности он позаботился о четком разграничении прибыли, а не то и его доля ушла бы на вознаграждение этой хитрой шлюшке.

Перед глазами возникло печальное лицо Тори, и Зак скрипнул зубами от отвращения к себе. Самое противное, что даже после всех неприятностей, перенесенных им по ее милости, он все равно желает ее до дрожи во всем теле!

Взгляд его упал на черную папку, и он подтянул ее к себе. Принялся перечитывать текст и в самом низу увидел приписку, сделанную Рифом лично для него:

«Я надеюсь, что мой друг Закария Бакстер правильно поймет сделанные мною распоряжения и поможет мисс Маллен точно так же, как в свое время помог мне».

От этой фразы в груди Рассела загорелся мстительный огонь.

Ну уж нет, пусть Риф не надеется, что и после смерти сможет управлять мною, как ему вздумается! Я сделаю все, чтобы вырвать из хорошенького ротика Тори этот слишком большой для него кусок. И займусь этим немедленно!

Он потянулся к телефону, намереваясь позвонить своему адвокату, и вздрогнул от опередившего его настойчивого звонка. Звонили по местной линии. Взглянув на определитель номеров, он мрачно выругался – то был номер Тори. Отвечать не хотелось, но он, чертыхнувшись, все же поднял трубку.

– Рассел слушает! – Он постарался, чтобы по его холодному тону она сразу поняла, как неприятен ему этот звонок.

– Мы виделись уже сегодня, Зак, но еще раз здравствуйте. – У него томительно сжалось сердце от ее печального тона. – Мне нужно вам многое объяснить. Может быть, вы подойдете ко мне? Или лучше мне прийти к вам?

Рассел с силой сжал пальцы, не заметив, как карандаш, который он держал в руке, рассыпался на мелкие кусочки. О чем ему с ней говорить и что она может ему объяснить? Как нужно зарабатывать состояния, лежа на спине? Ничего этого он слушать не хотел. Да и вряд ли она скажет ему правду, а из роли мальчика для вранья он давно вырос.

– Нам с вами говорить не о чем, Тори. И вообще, давайте впредь общаться исключительно через наших адвокатов, поскольку в наших поступках вполне может присутствовать столкновение интересов.

– Послушайте меня, Зак!..

Но он не дал ей продолжить:

– Нам с вами не о чем разговаривать, мисс Маллен. И должен вас предупредить: шлюхи меня никогда не интересовали!

Он бросил трубку, подрагивая от сдерживаемого гнева и еще чего-то, чему не мог подобрать определения. Может быть, это было разочарование? Или досада? Не могло же это неприятное чувство быть чувством вины?

Набрав номер своего адвоката, он попросил его приехать к нему на работу.

Грег Родон прекрасно знал свое дело, и доказал это тем, что был уже в курсе событий. Сочувствующе пожав руку давнему клиенту, устроился напротив него в кресле и осуждающе покачал головой.

– Крайне неприятный поворот событий. Кто бы мог предположить, что Бакстер в его-то годы купится на расхожие прелести залетной пташки! Насколько я понял, ты хочешь подать иск о признании завещания недействительным? – Они с Расселом были ровесниками и знакомы так давно, что никогда друг друга на «вы» не величали.

– Не всего завещания, а пункта, касающегося мисс Маллен. Не желаю отдавать свою компанию этой наглой щучке.

Почему-то нелестные эпитеты в адрес Тори соскакивали с языка Рассела с большим трудом. Но отчего? Он же и в самом деле так думал? Или нет?

Родон задумчиво покачал ногой в начищенном до блеска итальянском ботинке.

– Можно попытаться. Если мы сумеем доказать, что девица и впрямь настолько неразборчива в средствах, то, возможно, и прокатит. Но это трудно. Не думаю, чтобы она изменяла Рифу, живя с ним. Вот если копнуть пораньше и что-то накопать? Она, кажется, была студенткой, а в студенческих общежитиях чего только не бывает.

Перед Расселом встала тяжелейшая дилемма. Признаться или нет, что Тори, по сути, переспала с ним? Но это так непорядочно, так не по-джентльменски. К тому же инициатива исходила от него, а не от нее. Но что для него важнее, компания или какая-то девица, залезающая в чужие постели? К тому же именно он отказался от ее прелестей и ушел, желая предупредить Рифа, с кем тот связался.

От напряжения на его скулах выступили темные пятна, и он, чувствуя к себе настоящее отвращение, все же сказал:

– Она изменяла Рифу. Это я знаю точно, потому что делала она это со мной.

От неожиданности Грег сел прямо и несколько мгновений не мог закрыть отпавшую челюсть.

Понимая, что он думает о нем не слишком хорошо, Рассел счел необходимым пояснить:

– Я и сам хотел доказать Рифу беспочвенность его привязанности к этой аморальной девчонке. Но не успел.

Прежде чем продолжить разговор, Грег откашлялся, приходя в себя.

– Ну что ж, отлично. Теперь у нас есть великолепный повод обвинить мисс Маллен в аморальности и элементарной жадности. Правда, трудновато будет представить Бакстера этаким сластолюбивым недоумком, готовым ради пары стройных ножек проститься с огромными деньгами. В общем, я иду готовить иск, а твоя задача, Зак, ни под каким видом в контакт с мисс Маллен не вступать, чтобы потом нас никто не мог обвинить в нажиме на ответчика.

– Я так и делаю. Она уже пыталась со мной встретиться сегодня, чтобы навешать лапшу на мои бедные уши, но я на это не пошел.

– Прекрасно, вот и продолжай в том же духе. Для нее самое выгодное – прийти к соглашению до суда, отделавшись минимальными уступками. Но наша цель – отобрать у нее все. Это будет и другим таким же девицам наука. Пусть не думают, что, лежа на спине, можно заработать миллионы.

Из чужих уст слышать такое о Тори было еще хуже, чем из своих, и Рассел поспешил закончить разговор:

– Договорились!

Они пожали друг другу руки и разошлись, а Зак еще долго не мог успокоить растревоженную совесть. Он впервые узнал, что значат муки совести. Никогда раньше он не совершал ничего такого, за что мог бы себя упрекнуть. Но в данном случае к нему можно было применить любой из эпитетов, который применяют к непорядочным мужчинам. И термин «подлец» был из них самым мягким.

Не выдержав, поздним вечером он поехал к дому Бакстера, вышел из машины и встал под окном Тори, задрав голову. Окно было плотно занавешено, но внутри все-таки виднелся чей-то легкий силуэт. Чей – Тори или горничной – он разглядеть не мог. Простояв так с полчаса, вернулся к себе, так и не преодолев внутреннего разлада.

Суды Нью-Йорка были переполнены, и дело о признании завещания Бакстера недействительным грозило затянуться до бесконечности, если бы не связи Родона. Благодаря его усилиям всего через месяц после гибели Рифа они собрались в зале городского суда для рассмотрения поданного ими иска.

В зале было пусто, поскольку по просьбе адвокатов мисс Маллен слушание проходило при закрытых дверях. Рассел прекрасно ее понимал – кому же охота делать достоянием общественности ту жизнь, что она вела. Ни он сам, ни его адвокаты щадить ее не собирались.

К искреннему сожалению Родона, раскопки прошлого Тори ни к каким интересным сенсациям не привели. Все было до ужаса прозаично и пристойно. Детство, проведенное с матерью, учеба сначала в колледже, потом в университете. И везде она жила отдельно от основной массы соучеников, чаще всего на съемной квартире. Владельцы квартир никаких претензий к ней не предъявляли – спокойная, аккуратная, с развитым чувством собственного достоинства.