Текст книги "Поспешный суд"

То же говорили и однокурсники. Училась хорошо, ни в каких шумных студенческих вечеринках не участвовала. Тихоня, одним словом. Или, как верно охарактеризовал ее один из явно неравнодушных к ее чарам парней, темная лошадка. И вот с этой темной лошадкой Расселу и предстояло сразиться один на один.

Или нет, какое там один на один. Если с его стороны на скамейках сидело десять человек адвокатов и их помощников, не считая ожидавших своей очереди в коридоре свидетелей, то со стороны Тори не было никого. То есть там сидела только она сама да с нескрываемым ехидством ухмылявшийся мистер Уолт.

Возглавлявший команду Рассела Грег Родон нервно покосился в их сторону и недовольно заявил напряженному Расселу:

– Не нравится мне такое спокойствие. Мерзкое впечатление, что в рукаве этого старикана припрятан козырный туз и все наши карты будут биты.

– Не каркай! – Зак и без того был на взводе, не понимая, правильно он делает или нет, идя вразрез с собственной совестью. – Что ты за адвокат, если еще до начала дела уже считаешь его проигранным!

Родон в ответ возвел очи горе, намекая на то, что все в руках Божиих.

В зал неторопливо вошел судья в длинной мантии и пудреном парике, возвращая присутствующих на три века назад, и слушания начались.

Поскольку иск подал Рассел, то и доказательство алчности и сомнительности поступков противоположной стороны лежало на его команде. Родон по очереди вызывал свидетелей, подтверждавших их иск, главным образом из персонала Бакстера. Нужно признать, что большая их часть относилась к новой хозяйке вполне лояльно, не говоря ничего плохого, но некоторые, брызжа завистливой слюной, клялись, что она и впрямь завистливая стерва, охмурившая бедного сладострастного старикашку, в которого превратился их хозяин под ее тлетворным влиянием.

Одна из горничных прямо сказала, что на кухне они не раз обсуждали, чем таким эта девица опоила бедного босса, что он готов был исполнить любой ее каприз.

– При прежних-то любовницах, которых у него перебывало множество, ничего в распорядке дома не менялось. Любил хозяин покурить в комнатах, так и курил, никто ему был не указ. А этой цаце стоило раз сказать, что у нее на табачный дым аллергия, так он стал на черный ход бегать, как распоследний слуга, да еще и одежду потом менял, чтобы у нее, бедняжки, приступа не было.

Судья сидел с непроницаемым выражением лица, давая знать, что подобные доводы ему существенными не представляются. Но вот дали слово Расселу, и он признался, что давно подозревал мисс Маллен в нечистоплотности, и рассказал суду о той знаменательной ночи.

Во время рассказа он несколько раз мельком взглядывал на ледяное лицо Тори и каждый раз спотыкался, с трудом заставляя себя продолжать. Говорил он, все-таки стараясь смягчить все острые углы, чем заслужил от своего адвоката суровое покачивание головы и показанный исподволь кулак.

– Можно подумать, что ты ей в любви признавался! – Родон был шокирован проявлением подобной слабости, да еще прилюдно. – Мы для чего здесь? Чтобы поведать миру о неисчислимых достоинствах мисс Маллен или наоборот?

Решив, что сказанное Расселом говорит не о сластолюбии и неразборчивости мисс Маллен, а только о слишком уж нежном отношении истца к этой девице, Родон официально заявил, что появление Закарии Рассела вместе с Викторией Маллен и его уход в неурочное время записаны на камеры слежения и имеются в представленных суду материалах.

Несколько удивленный подобной исповедью судья поинтересовался, для чего мистер Рассел пытался переспать с мисс Маллен. Заку очень хотелось честно сказать, что Тори ему очень нравится. Просто по-мужски нравится, но сердитое выражение лица Родона и мысль об уплывавшей из рук компании заставило его заявить:

– Мне было жаль своего друга, так нелепо угодившего в коготки этой особы. И, чтобы вывести ее на чистую воду, я и придумал этот план. Не совсем чистоплотный, признаю. Его подсказала мне моя знакомая, мисс Шарлотт Фишер.

Грег Родон, скептически отнесшийся к неуверенному голосу подопечного, немедленно предложил пригласить в зал суда мисс Фишер для дачи показаний.

Шарлотт вплыла в зал заседаний в приталенном строгом костюме, тонкой блузке и маленькой круглой шляпке с небольшой вуалеткой, воплощая образ деловой женщины а-ля сороковых годов. Улыбнувшись судье и небрежно пообещав говорить правду, только правду и ничего кроме правды, Шарлотт приступила к рассказу:

– Мне показалось очень странным, что такой великолепный мужчина, как Риф Бакстер, заискивает перед скучной провинциальной девчонкой Викторией Маллен. Бакстер был человеком волевым и вместе с тем несколько капризным. Я бы сказала, он обладал артистическим, внушаемым темпераментом. Убедить его в том, что он страстно влюблен в мисс Маллен, никакого труда не состояло. Поэтому мне и пришла в голову мысль доказать ему, что он выбрал для своего доверия не тот объект.

Выступление Шарлотт было достоверным и изящным. Ее ничуть не смущали уставившиеся на нее десятки глаз. Довольно улыбающийся Родон показал ей большой палец в знак высокой оценки ее помощи в этом чертовски неприятном деле.

Но вот все свидетели были вызваны и выслушаны, и наступило время заключительных слов. Первым выступил Грег Родон. В своей блестящей речи он представил Викторию Маллен скопищем всех вообразимых пороков, которую непонятно как носит земля.

Но главным в его речи было то, что устав компании, подписанный обеими сторонами и соответствующим образом заверенный компетентными органами, не предусматривает передачу акций посторонним лицам, каким, без сомнения, является мисс Маллен. Казалось, после этой бравурной филиппики судья отменит завещание и немедля передаст все права на компанию Расселу как единственному законному владельцу.

Выслушав обвиняющую сторону, судья повернулся к мистеру Уолту и предоставил ему ответное слово. Но поверенный покачал головой и сказал:

– Ваша честь, я ничего говорить не буду. Я просто представлю некие документы, которые неопровержимо докажут, что все инсинуации, выслушанные здесь сегодня, есть не что иное, как низкая клевета, призванная отсудить у моей клиентки законно принадлежащее ей имущество. – И с этими словами он передал судье потрепанную коленкоровую папку.

Рассел замер. Что это значит? Он-то думал, что сейчас поверенный примется обвинять в соблазнении Тори, невинной и чистой девушки, грязным типом, каким он, по сути, и является, а тут лишь молчание, полное достоинства.

Судья вынул из папки первый документ и внимательно прочел его. Потом второй. А над третьим только укоризненно покачал головой.

– Итак, господа, мне все ясно! – Он выговаривал каждую букву так четко, будто говорил для глухонемых, и при этом с такой неприязнью взглядывал на Рассела и его команду, что всем стало ясно – дело они проиграли.

– Первый поданный мне документ гласит о том, что некто Ричард Маллен, уроженец Чикаго, двадцать шесть лет назад заключил брак с девицей Кейт Мейсон.

Это никому ни о чем не говорило, и все удивленно переглянулись, ожидая продолжения.

– Следующий документ, выданный Нью-Йоркским бюро записей гражданского состояния, свидетельствует, что вышеупомянутый гражданин Ричард Маллен двадцать пять лет тому назад сменил имя на Риф Бакстер.

Враз все понявший Рассел обхватил загудевшую голову руками и выслушивал следующие слова судьи как сквозь толстый слой ваты:

– Это свидетельство о рождении Виктории Элен Маллен, дочери Ричарда Маллена, впоследствии ставшего Рифом Бакстером. А это свидетельство двух независимых гинекологов Нью-Йорка в том, что мисс Виктория Маллен никогда не состояла в интимной связи с мужчиной.

От этих откровений по залу пронесся то ли всхлип, то ли смешок, и Рассел понял, что его жизнь рассыпалась на кусочки.

Чуть помедлив, судья огласил свое решение:

– Поскольку полно и достоверно доказано, что Виктория Маллен приходится законной дочерью Рифу Бакстеру и переход к ней его части компании не нарушает устава последней, то все притязания Закарии Рассела признаются ничтожными и завещание Рифа Бакстера вступает в законную силу. – Окинув суровым взглядом зал, чтобы призвать к порядку зашумевших зрителей, он задал последний вопрос: – Мисс Маллен, мне непонятно, почему вы попали в столь неприятное для вас положение? Почему так долго скрывали свою действительную роль в этом деле?

Тори встала и спокойно объяснила:

– Мой отец оставил мать по причинам, которые мне не хотелось бы раскрывать. Скажу только, что они были достаточно объективными и сделал он это в целях нашей безопасности. Мы переехали в другой город, и отец долгое время не мог нас разыскать. Но три месяца назад мы с Рифом совершенно случайно встретились, но он попросил меня не раскрывать пока истинный характер наших взаимоотношений. Отец и в самом деле, как тут уже замечалось, имел склонность к театральным эффектам. Поэтому он собирался объявить меня своей дочерью на своем дне рождения. Но не успел.

Судья покачал головой.

– Но почему вы ничего не сказали об этом мистеру Расселу уже после гибели мистера Бакстера?

– Я пыталась, ваша честь. Он просто не стал меня слушать. Очевидно, считал, что я все равно не скажу ему правды. Или у него были другие, достаточно уважительные, на его взгляд, причины. Об этом знает только он сам.

Все посмотрели в сторону Рассела, и он убито подумал, что так по-идиотски еще никогда не выглядел. Но это было бы ерундой, если бы он не вздумал говорить о той ночи, проложив между собой и Тори непреодолимую пропасть. Он молча вонзил ногти в ладони, стараясь сдержать стон досады.

Услышав заключительные слова судьи «заседание закончено» и удар гонга, он не сразу смог встать – ноги, ставшие вдруг как раскисшее желе, его попросту не держали.

Но еще через пару минут, вместо того чтобы почувствовать себя полнейшим ослом – ведь если бы не его предвзятость, он без проблем смог бы вычислить родство Рифа с Тори (одни повадки, один и тот же поворот головы), – он вдруг почувствовал ошеломляющее облегчение.

Тори вовсе не такая, какой он ее себе вообразил! И ему не за что терзать себя, упрекая в неразборчивости. Теперь он сможет открыто ухаживать за ней и, черт его побери, если он не добьется своего! Ему захотелось петь и прыгать.

Но тут же пришла охладившая радость мысль: а если Тори его не простит? Ведь он наговорил о ней сегодня столько гадостей! И что он тогда будет делать? Как жить без нее?

Грег посмотрел на побледневшее лицо друга и молча вывел его из зала. Посадил в свою машину и повез к себе домой. Усадив в кресло, налил добрую порцию виски и себе и ему. Разбавил содовой и, пристально рассматривая на свет стакан с мутноватым содержимым, мрачно признался:

– Я еще никогда не садился в такую глубокую лужу. Спасибо Виктории, запретившей присутствие корреспондентов в зале суда. Если бы не ее предусмотрительность, наши имена сейчас склоняли бы все газеты, а уж телевизионщики за этой нелепой историей устроили бы настоящую погоню.

Рассел молча опрокинул виски. В голове мелькнуло: так я скоро стану алкоголиком, но эта мысль почему-то принесла странное успокоение. А что? Тогда ему все будет трын-трава.

– Итак, что мы имеем?

Рассел хмуро его поправил:

– Надо говорить о том, чего мы не имеем.

Грег лукаво заметил, обнаруживая недурственное знание человеческой психологии:

– Что ж, выражаясь твоей терминологией, я не имею приличного гонорара, положенного мне в случае выигранного дела, ну а ты не имеешь мисс Маллен.

Зак скривился и сам налил себе чистого виски, отвергнув предложенную ему бутылку с содовой.

– С чего это я должен ее иметь?

Грег помахал перед его носом ухоженным пальцем.

– Ну, мне-то не надо рассказывать побасенки про верную дружбу и спасение утопающих. С Рифом и раньше возникали разного рода двусмысленные ситуации, но никогда ты его подружек отбивать и не пробовал. Признайся уж честно, что втюрился по уши, потому и вел себя как последний идиот.

Зак снова одним глотком опрокинул виски и, прежде чем ответить, подождал, пока он жидким огнем разольется по желудку.

– Ну так оно и есть. Если бы я знал, что Тори дочь Рифа, а не его любовница, то ухаживал бы как полагается, с серьезными намерениями. Но я по-дурацки ревновал и превратился в полного идиота. Но теперь-то я хоть понимаю, для чего Риф умышленно нас сводил. Видимо, решил поиграть в стареющего Купидона, параллельно подтрунивая над моими страданиями.

Грег, не осиливший еще и первый стакан виски, вновь посмотрел сквозь него на свет, будто хотел найти внутри ответы на все вопросы.

– Риф своей страстью к розыгрышам из всех нас сотворил полных придурков. Но кто же мог предположить, что когда-то он звался Ричардом Малленом и был женат на матери Виктории? Кстати, а где она? На похоронах я ее не видел.

– Да в этой истории очень много неясностей. Почему, например, Тори почти не плакала на похоронах? А если и плакала, то, похоже, вовсе по другому поводу?

Грег внимательно посмотрел на хмурое лицо клиента.

– Да у тебя, похоже, просто мания величия. Неужели ты думаешь, что слезы она лила исключительно из-за твоего скотского поведения?

– Так оно и есть, если связать концы с концами. Подумай сам, такое унижение, какое я устроил ей накануне, трудно вынести без слез. В самый важный момент она хотела мне признаться, что Риф ее отец и что я буду у нее первым мужчиной, а я, не выслушав, оскорбил ее до глубины души и вылетел из дому как ошпаренная кошка. Кому это может понравиться? Я и сейчас себя редкостной свиньей чувствую. Хотя это мне чувство после знакомства с мисс Маллен хорошо знакомо. Мне кажется, что скоро я с ним просто сроднюсь.

Родон выпил еще глоток.

– И я себя чувствую дураком. Причем полным. Это ведь я запретил тебе разговаривать с Тори. Если бы не этот запрет, то мы не сидели бы сейчас в этой вонючей яме. Так что получили мы с тобой по заслугам. Но только как теперь в глаза коллегам смотреть? Меня точно засмеют.

Рассел обреченно махнул рукой.

– Это я во всем виноват. И что самое противное – я ведь чувствовал, что тут не все так, как кажется, но не мог поверить собственной интуиции.

– Интуиция – это женское чувство. А мы, мужчины, руководствуемся логикой. А логика говорила обратное.

– Ну, Шарлотт ведь тоже промахнулась, считая, что Риф не мог попасться на удочку этой красотки.

– Ты не прав, она-то как раз и не промахнулась. Риф и в самом деле не попался ни на какую удочку. Он просто нашел давно разыскиваемую дочурку и пытался ввести ее в курс дела. Вот если бы он не любил вульгарную театральщину, то ничего бы и не было.

Рассел сердито выругался.

– Да уж, устроил он мне веселую жизнь. А сам наверняка сидит сейчас где-нибудь на облаке и веселится, глядя на нас.

Грег погрозил кулаком куда-то наверх и предложил:

– Может, в ночной клуб махнем, а? Развеем грусть-печаль?

– Нет, у меня еще незаконченные дела есть. – Он встал, слегка покачиваясь.

Обнявшись, они пошли к дверям и, пожав на прощание друг другу руки, разошлись.

Выйдя на улицу, Зак поймал такси и назвал адрес Рифа, вернее адрес Тори. Подъехав к дому, расплатился и настойчиво позвонил в дверь.

Открывший ее Бэрд, служивший у Бакстера с незапамятных времен, окинул непрошеного гостя неприязненным взглядом и скорчил такую надменно-брезгливую мину, что Рассел вскипел.

– А ну, прочь с дороги! – Он хотел оттолкнуть Бэрда, но тот, видимо, решив защищать хозяйский вход ценой собственной жизни, непреклонно застыл в дверях.

– А, понятно! Теперь я здесь персона нон грата! – И Зак двинулся вперед, намереваясь смести со своего пути все преграды.

Угрожающе сморщившись, Бэрд с силой оттолкнул незваного гостя. Зак не смог противостоять подлому нападению исподтишка и вылетел на тротуар перед домом со скоростью пушечного снаряда.

Чудом удержавшись на ненадежных ногах, он свирепо погрозил неприятелю мощным кулаком, но тот уже закрыл дверь и не видел столь красноречивого жеста. Зак огляделся в поисках подходящего орудия для проникновения в дом. Такового не оказалось, зато из-за угла выехала машина молочника, принеся в его затуманенные алкоголем мозги свежую идею: а ведь в доме есть черный ход и он наверняка не охраняется так свирепо, как парадный.

Глуповато похрюкивая от охватившей его эйфории, Рассел на цыпочках, будто его кто-то мог услышать на шумной улице, двинулся вокруг дома и скоро очутился перед дверью черного хода, полускрытую цветущими кустами магнолии. Почесав в затылке, он решил, что если и эта дверь окажется заперта, то он просто выбьет ее одним богатырским ударом, только и всего.

Но правду говорят, что провидение помогает пьяным и влюбленным, а тут налицо был симбиоз обоих благодатных качеств. На его легкий проверяющий толчок дверь тут же пригласительно распахнулась.

Рассел вспомнил, как в детстве, играя с братьями, изображал из себя индейского вождя, и, использовав полученные в те давние времена навыки, бесшумно прокрался по черной лестнице на второй этаж, никого не встретив.

Красться по ковровым дорожкам в доме Рифа было даже приятно, не то что в детстве по посыпанной гравием дорожке, на которой они с братьями отрабатывали бесшумный индейский шаг. Он был уже почти рядом с дверью в комнату Тори, когда на парадной лестнице послышались чьи-то шаги и сочувственные голоса:

– О, как это было отвратительно! И как постыдно вел себя Рассел! Такого я от него никак не ожидала! Так низко пасть! Да он просто прохиндей, раз пытался околпачить нашу Тори! Хорошо, что она вовремя его раскусила!

Зак хотел было заступиться за свою попранную честь и объявить, что его никто никогда не кусал и пусть только посмеет; но вовремя вспомнил, что он индейский воин на тропе войны и разговаривать не имеет права. Спрятавшись у окна за плотными портьерами, он переждал нашествие неприятеля и попробовал двинуться дальше.

Но не тут-то было. В комнату Тори без конца заходили какие-то люди. Что им было нужно, Зак так и не понял, потому что сначала жутко захотел пить и был вынужден, оставив свой пост, уйти в библиотеку, где покрепился новой порцией виски из запасов Бакстера. Потом настоятельные физиологические потребности собственного организма заставили его воспользоваться находившимся там же туалетом. В конце концов, не в состоянии преодолеть накативший на него сон, он заснул в библиотеке на диване, свернувшись калачиком и сладко посапывая во сне, забыв обо всех постигших его за последнее время неприятностях.

5

Проснулся Рассел от четкого цокота каблуков по паркету и негромкого голоса Тори:

– Садитесь, пожалуйста, мистер Родон.

И сдержанный ответ Грега:

– Благодарю, мисс Маллен.

Распахнув глаза, Зак уставился в лепной потолок и поразился. Где это он? Если у себя дома, то откуда здесь взялись Грег с Тори? Неужели их впустил Фанг, ничего ему не сказав?

Старательно протерев заплывшие глаза, он повернул голову, увидел шкафы с книгами и догадался, что он не дома. Напрягшись, он с трудом пробился сквозь туман в голове, вспомнил свои вчерашние приключения и с ужасом замер, боясь быть обнаруженным.

Между тем Тори с Грегом, присев за стоявший посредине библиотеки круглый стол, продолжили светский разговор.

– Должен признать, что вчера мы с Заком выступили в роли шутов гороховых. – Голос Родона был полон самых различных оттенков – от досады до откровенной злости.

– Да нет, вы выступили в роли злостных клеветников. Я одного не понимаю – неужели вы впрямь верили в то, что говорили, или просто любыми путями хотели вернуть то, что, как вы считали, принадлежит вам по праву?

Грег с некоторым раздражением заметил:

– Если бы не склонность Бакстера к дешевым трюкам, все было бы нормально.

Тори с тайной горечью согласилась:

– Это так. Отец ни в чем не знал меры. И остановить его было очень трудно.

– Это однозначно. Но я пришел к вам поправить то, что еще можно.

– Вас послал сюда Рассел? – с тщательно скрываемой надеждой спросила Тори.

– Нет, что вы! Он и не знает, что я здесь.

Отупевшая от неумеренного количества спиртного голова Рассела напрочь отказывалась соображать. Что собирается поправлять Родон? Извинится и скажет, что во всем виноват он, Зак? И начнет сам подбивать клинья под Тори?

Помня, что подслушивать нехорошо, но очень полезно, Рассел затаился, решив не пропустить ни слова. Он не хотел этим заниматься, но если уж судьба сама организовала ему такую возможность, то грех не воспользоваться представившимся случаем.

Грег как всегда был рассудителен и логичен.

– Все проблемы произошли оттого, что вы отчаянно понравились Заку. С первой же минуты. Но вы, как он был уверен, принадлежите его другу. А ухаживать за чужими женщинами он никогда бы не стал. И он выдумал этот дурацкий план по спасению Рифа от ваших коготков. На самом деле он прикрывал им свою собственную страсть. И я уверен, что, уведи он вас от Рифа, все закончилось бы очень пристойно.

Осторожно выглянув из-за спинки дивана, Зак заметил, что Тори уныло покачала головой.

– У меня вашей уверенности нет. Не понять, в чем тут дело, мог только слепой. Ведь Риф сводил нас постоянно. Мы везде были вместе, и Риф пользовался самыми дурацкими предлогами, чтобы отлучиться. Признаю, ему было трудно – он хотел и меня поближе познакомить с Расселом, и своей тайны не выдать. – И неприязненно добавила: – Так что не один Рассел метался между Сциллой и Харибдой.

– Зак воспринимал отлучки Рифа как проверку своей верности. Он же воспитан в старых понятиях порядочности, и для него флирт с вами был чем-то вроде нарушения вассальной клятвы. Поэтому, чтобы выбраться из тупика, он и согласился с придуманным Шарлотт планом. Хотя на самом деле не смог противостоять примитивному зову крови. А в обычной жизни вы не найдете человека порядочнее его.

Тут, выдавая его месторасположение, у Рассела отчаянно заурчало в животе. Еще бы – он не ел почти сутки! Ведь выпитое спиртное, пусть даже и в таком количестве, нормальной пищей считаться никак не могло.

Беседующие озадаченно замолчали. Потом раздался сердитый голос Тори:

– Кто тут?

Обреченно пожав плечами, Зак вышел из своего укрытия. Поклонившись с видом выступающего на манеже циркового клоуна, он приветливо помахал рукой всем присутствующим и мило поздоровался:

– Это я. Добрый день!

Последовала продолжительная немая сцена.

Первой опомнилась Тори.

– Как вы здесь оказались?! Это мой дом!

Не совсем пришедший в себя после перепоя Рассел строптиво возразил:

– Это дом моего друга! А он мне всегда говорил, чтобы я считал его своим домом и приходил в любую минуту! Вот я и пришел!

Грег переглянулся с Тори и толерантно заметил:

– Похоже, он еще не совсем адекватен после вчерашнего.

– Ага, совсем не адекватен, – подтвердила Тори. – Интересно, скольких бутылок Бэрд не досчитается в баре Рифа? – И вообще, как вы сюда попали?

Заку вопрос показался на редкость идиотским.

– Как, как!? Ногами, естественно. Шел-шел и пришел. Топ-топ-топ! – И он наглядно продемонстрировал, как это делается, сделав по направлению к Тори несколько широких шагов и пошатнувшись на последнем.

До Тори дошло, что, по сути, она была одна на этаже с этим в стельку пьяным, ничего не соображающим типом, и по ее коже прошла нервная дрожь. Хотя в таком состоянии, в каком Зак пребывал вчера, да и сегодня, мужчины, как правило, не опасны, но тем не менее это крайне неприятно.

Постаравшись придать своему голосу нужную твердость, она спросила:

– Кто вас впустил?

Завидев на столе бутылку виски, Рассел стремительно ринулся к ней.

– Никто меня не впускал, я сам себя впустил.

Грег ловко выдернул бутылку перед самым носом Зака и спрятал за спиной.

– Извини, друг, но тебе уже хватит.

Безнадежно махнув рукой, Рассел не стал сопротивляться.

– Ну ладно! – И, сердито глядя на Тори, будто это она заманила его сюда обманом и бессовестно морит голодом, громогласно потребовал: – Я есть хочу! Почему меня до сих пор не накормили? Когда в этом идиотском доме подают еду?

– Думаю, лучше его покормить. Тогда он, возможно, очухается, – шепотом посоветовал Грег.

Тори тоже считала, что Рассел в совершенно невменяемом состоянии, но были некоторые препятствия. Таким же интимным шепотом она ответила:

– Но что я скажу своим людям? Они же видели, что вы пришли один!

Грег тем же поучительным тоном, что увещевал свидетелей противоположной стороны, заметил:

– Тори, запомните как следует: вы ничего не должны объяснять собственным слугам. Они у вас работают, чтобы делать вашу жизнь легче, а не наоборот. И получают за это, заметьте, вполне достойное вознаграждение.

Кивнув, Тори подняла трубку телефона и распорядилась:

– Накройте стол в столовой на три персоны. – На той стороне озадаченно спросили, кто еще будет обедать, но она не отвечая положила трубку.

Грег одобрительно кивнул.

– Правильно, Тори. Они должны наконец понять, что вы для них не подружка хозяина, с которой можно не считаться, а его дочь и законная наследница.

Услыхав эту фразу, Зак почему-то взъярился.

– И какого лешего мне не доложили об этом раньше?! Почему я должен был выступать на этом липовом суде в роли шута горохового, как правильно сказал Грег?!

Не обращая внимания на его яростные вопли, Тори пошла вперед, жестом приглашая гостей следовать за собой. Грег взял Зака за рукав и потянул за собой. Тот было заупрямился, но вразумляющие слова Грега «Ты есть хочешь? Тогда пошли!» сделали свое дело, и он, слегка спотыкаясь, поплелся в столовую следом за всеми.

Там на стол неторопливо накрывали две горничные. Увидев двух мужчин вместо одного, они удивленно замерли, не понимая, откуда мог взяться второй.

Но голодный, пьяный и злой Зак задерживаться им не дал.

– А ну, давайте поскорей! – Он повернулся к Тори и недовольно спросил: – И на кой ляд тебе эти бездельницы?! Как только поженимся, поменяем весь штат!

Девушки испуганно пискнули и моментально закончили сервировку, после чего выскользнули за дверь.

Тори покраснела.

– Что вы городите?! Теперь весь город будет повторять эту чушь! – Она требовательно посмотрела на Грега, но тот откровенно веселился, не считая нужным опровергать слова Зака. – Вы подтвердите, что Рассел молол чушь, потому что был в стельку пьян!

Но Грег лишь недоуменно пожал плечами.

– Но, милая мисс Маллен, я тоже считаю, что в этом доме слишком много ленивой и нерасторопной прислуги и ее количество настоятельно необходимо сократить до разумных пределов. У вас же здесь не богадельня, я надеюсь?

– Я говорю не о прислуге, а о нашей женитьбе!

Зак довольно подтвердил:

– Да, о нашей женитьбе! Думаю, что после обеда нам стоит поехать за обручальными кольцами. Ты какие камни предпочитаешь, дорогая?

Решив, что разговаривать с явно невменяемым типом себе дороже, Тори замкнулась в гордом молчании.

Подали закуски и первое. Голодный Зак усердно набросился на еду. Одолев все, что подали, он потянулся и заявил:

– Ладно, вы как хотите, а мне надо передохнуть. Тори, я лягу в твоей комнате! Присоединяйся! – И, не слушая возражений, отправился в ее спальню, где по-хозяйски заснул на ее постели.

Тори взбешенно посмотрела на откровенно смеющегося Грега.

– Что это значит?! Вы сговорились, что ли?!

Тот с трудом прекратил смех и весело опроверг ее предположение:

– Знаете, у нас ничего бы не вышло. В таких вещах ничего нельзя планировать заранее. Экспромт всегда получается лучше. Но, – он явно поддразнивал растерянную и разозленную хозяйку, – вы всегда можете вызвать полицию. Правда, трудновато будет объяснить, почему вы то объявляете Зака своим женихом, то вдруг выставляете его из дому.

– Ничего я не объявляла! Он сам себя невесть кем объявил! И вообще, не собираюсь я находиться с этим типом под одной крышей! Если он и впрямь решил здесь поселиться, я уйду жить в гостиницу!

Грег поднял руки, призывая ее к спокойствию.

– Тори, Тори, вы ведете себя как обиженная жена после бурной ссоры с мужем! Успокойтесь, пожалуйста! Уверен, проспавшись, Зак будет смущен куда больше вашего! Кстати, если вы хотите от него что-то получить, то это самый подходящий случай, какой только можно вообразить.

– Мне от него ничего не надо!

Грег пожал плечами.

– Мне эта ситуация видится по-другому, но вы, как я понимаю, слишком на него обижены и еще не остыли. Что ж, будь по-вашему.

Он встал из-за стола и учтиво попрощался. Тори пошла проводить его до холла и была удручена, увидев почти всю прислугу, выстроившуюся вдоль лестницы.

Лукаво посмеиваясь, Грег довел ее негодование до высшей точки:

– Уверен, Зак был совершенно прав, заявляя, что челяди в этом доме гораздо больше, чем требуется.

Поклонившись, он вышел, а Тори повернулась, собираясь дать слугам нагоняй. К ее удивлению, вокруг уже никого не было. Встряхнувшись, как после доброй драки, она расправила плечи и пошла к себе, собираясь выдворить наглого захватчика прочь.

Зак, как и собирался, спал на ее кровати, уютно обнявшись с подушкой и укрывшись одеялом до подбородка. Одежда была разбросана по всему полу.

Разъярившись на наглое вторжение, Тори рывком содрала с него одеяло и испуганно пискнула. Зак спал абсолютно голый, причем сон не мешал ему пребывать в полной боевой готовности. Она немедленно укрыла его снова и на цыпочках начала красться к выходу.

Вдруг сзади раздался его голос:

– Милая, ты куда? Ты же хотела ко мне присоединиться. Неужели передумала?

Тори как ветром сдунуло из спальни.

Закрывшись в библиотеке, она немного отдышалась и подумала, что ведет себя на редкость глупо, позволяя какому-то пьяному типу себя терроризировать в собственном доме. Стоит ей только вызвать охрану – и непрошеного гостя и след простынет.

Но, представив мощный вид и кулаки Рассела, которые он не преминет пустить в ход, она засомневалась. К чему ей неизбежный мордобой? А драка будет непременно, если она попытается прибегнуть к грубой силе. К тому же как она объяснит его пребывание в ее спальне, да еще в чем мать родила? А потом эта анекдотическая история наверняка появится в желтой прессе как главное событие Нью-Йорка. Нет, это не то, что она желает.

А чего же она желает? Вопрос был сложным, и ответа на него она не знала.

Еще совсем недавно она хотела, чтобы Зак признался ей в любви, чтобы у них все было, как в счастливых семьях, но своим предательством он перечеркнул все, что у них было. Сказочный вечер на яхте был испоганен отвратительной сценой, произошедшей потом в этом доме.

А уж суд!.. О нем ей даже вспоминать не хотелось. И убитый вид Рассела после прочтения судьей документов не смягчил ее сердца. Хотя у нее перед глазами до сих пор стояло его побелевшее лицо и безнадежно вцепившиеся в волосы руки. Как ни смешно, но в тот момент ей отчаянно захотелось его утешить, и она с трудом призвала себя к порядку, напомнив себе, что этот тип только что пытался выставить ее беспринципной, не чурающейся никакими средствами охотницей за богатыми стариками. И как он мог так бессовестно рассказать о том, что произошло между ними?! Это подло, в конце-то концов!