Текст книги "Секрет бывшего мужа"

Глава 10

Я ударила его…

Поверить не могу.

Я ударила Вову.

Впервые…

Ударила и испугалась, сама не ожидая от себя такого.

Наступила мрачная, наполненная тяжестью тишина. Комнату словно окутала тьма и холод. И нас вместе с ней.

Мои руки дрожали, ладонь горела от удара, а сердце бешено колотилось в груди.

Муж смотрел на меня разъярённо и часто дышал.

Владимир дотронулся до своей щеки, на которой проявились красные полосы, и резко отпрянул.

Когда аффект немного отпустил, я с ужасом осознала, как сильно разозлила Гордеева своим поступком.

Но я была сбита с толку, в панике! Это был единственный способ его отрезвить, который я, всё же, приняла неосознанно, чтобы себя защитить.

Мы оба замерли, словно время замедлило ход.

Гнев и разочарование отразились на его лице.

Владимир выглядел непоколебимым, словно выточенным из камня, а в его глазах, закручивались яростные вихри, напоминающие торнадо.

В течение нескольких секунд он просто стоял. Молча. Смотрел на меня.

Затем, наспех поправил рубашку, штаны. Повернулся ко мне спиной, без единого слова, и вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Звук удара двери пронзил мою душу, словно с громким хлопком разбивая наши чувства.

Ноги ослабли, подкосились. Я медленно опустилась на пол, накрыв лицо ладонями, и заплакала.

Я ощущала себя разбитой, подавленной, никому ненужной. Всё, о чём болела моя душа сейчас, чтобы эти два дня оказались сном. Но это было за гранью фантастики.

Что делать? Как жить дальше?

Я не знала.

Шансов на спасение было всё меньше и меньше.

Особенно сейчас.

Мне стало так плохо, что я еле-еле поднялась на ноги. Кое-как добрела до кровати. Бездыханно рухнула на неё и сразу же провалилась в сон.

Несколько часов бесчувственная тьма вырвала из моей жизни. Когда я открыла глаза, за окном уже начало светать. Время – почти пять утра.

Постель была холодной. Я лежала на ней в удручающем одиночестве, кутаясь в одеяло, под которым никак не могла согреться. Меня колотило от озноба, но очень хотелось пить.

В комнате находилась только я. Запертая вместе со своими горькими мыслями и переживаниями.

После сна я чувствовала себя ещё более разбитой. Стоило только вернуться в состояние бодрствования, мысли вновь завертелись с сумасшедшей силой вокруг нашего вчерашнего конфликта и моей пощечины.

В районе груди что-то надломилось, а затем запекло, запылало, как будто в меня влили несколько литров кислоты.

Меня начала грызть совесть, когда перед глазами возникли некоторые картинки вчерашнего дня. Особенно чётко отпечаталось выражение лица Вова после удары – холод его лица и разочарование на дне радужки его глаз.

Он смотрел на меня как на предательницу. Без слов. В жутком молчании, которое вырывало из меня душу, просто взял и ушёл.

Лучше бы он облил меня грязными словами, ударил в ответ, чем вот так вот!

Развернуться и уйти…

Всполошить чувство вины.

Чтобы к утру я сама съела себя морально.

* * *

Испытывая кошмарную слабость, я поднялась с кровати. Сменила халат на домашнее платье и вышла в коридор, направляясь в сторону кухни.

Меня продолжало знобить, ноги еле-еле держали тело, отчего мне приходилось придерживаться за стену, чтобы не дай бог не упасть.

Меня настораживало своё нынешнее самочувствие, которое могло негативно отразиться на ребёнке. Прислушавшись к своему телу, я также отметила появление незначительных, тянущих болей в животе.

Хватит. С меня довольно!

Я больше не хочу рисковать. На кону жизнь моей малышки!

Вчерашний скандал уничтожил во мне остатки уступчивости и терпения.

Тогда я и приняла решение вызвать такси, поехать в больницу, затем в отель.

Пока рядом находится Снежана и Антонина Павловна мы всегда с Вовой будем испытывать дискомфорт и вступать в скандалы. Они – главный раздражитель и причина наших ссор, которую нужно немедленно устранить.

Я не хочу видеть Вову, до тех пор, пока он не отошлёт их куда подальше.

Я нервничаю. Ночами не сплю. Извожу себя до истощения морально.

Разве это допустимо, когда ты ждёшь ребёнка?

Я терпела достаточно, дала Вове шанс, пытаясь принять ситуацию, но его вчерашнее поведение выжгло во мне эти остатки терпения.

Понимаю, в чём-то я тоже виновата! Не следовало его бить.

Своим поведением я его разозлила и оттолкнула. Больше всего я боялась, что, после этого, он пойдёт в комнату к Снежане и получит то, что не дала ему я.

Он не сможет… Нет! Не посмеет!

Сколько раз он мне клялся в любви?

Что умрёт без меня… До смерти любит и не представляет жизни без меня!

Уверена, когда Вова отрезвеет – поймет, что натворил, опять, прибежит ко мне с извинениями.

Только в этот раз всё будет иначе. Я покажу ему, что у меня есть характер. Вечно прощать его и быть для него удобной, покладистой собачкой я не намерена.

Я даю Гордееву последний шанс. ПОСЛЕДНИЙ.

Он должен перестать общаться с бывшей и отправить это трио на другой конец страны.

* * *

Мне стоило бы признаться в своей беременности, чтобы он понял, почему я ему отказала, и был со мной мягче.

Но страх и неподходящее для этого время не даёт мне этого сделать…

Пока все спят, я быстро соберусь и уеду. Вове не скажу, где остановлюсь, пока он не предоставит доказательства, что Снежана и Антонина Павловна больше не будут лезть в нашу жизнь.

Свои требования я передам ему в сообщении.

Подойдя к раковине, взяла стакан, налила фильтрованной воды из краника, выпила до дна.

– А, это ты! Напугала!

Внезапно на кухне зажегся свет, я чуть не выронила стакан из рук от неожиданности, когда услышала сварливый голос.

– Что ты здесь делаешь?

Этот недовольный тон принадлежал свекрови.

Она стояла, подперев плечом холодильник, облачившись в красный шёлковый халат с рюшами, таращилась на меня с кислой физиономией.

Впрочем, другого от неё ожидать не стоит.

– Пью воду на своей кухне, в своём доме. Или нельзя?

Я ответила ей тем же тоном, отзеркалив её ядовитый взгляд.

Тонкие брови Антонины Павловны поползли на лоб. Она фыркнула и скрестила руки на груди, очевидно встав в боевую позу.

– Да разве это твой дом? Ты сюда и копейки не вложила! Нахлебница, сидишь на шее у сына! Да ты как твой папаша – уголовник, – сплюнула мерзко, – затаилась в ожидании подходящего момента, чтобы обобрать моего бедного, влюбчивого мальчика до нитки!

– Закройте-ка вы свой рот или я всё расскажу Вове, – твёрдо отрезала я, шагнув к ней ближе. – Он выгонит вас взашей и слова выкудахтать не успеете в свою защиту! Также, как отослал вас тогда, когда мы заявили о намерении пожениться.

Лицо женщины вспыхнуло краской, а губы сомкнулись в тонкую линию.

– Ах ты маленькая паску…

– Владимир любит меня и он всегда будет на моей стороне. Я прониклась историей Снежаны, выразив своё сочувствие и понимание. Только благодаря моему согласию, Владимир пустил вас на порог дома.

Разумеется, я блефовала. Но какое же это было удовольствие наблюдать за реакциями свекрокобры. Кажется, она верила каждому моему слову и понимала, что начинает проигрывать.

Как вдруг, Антонина Павловна отлипла от холодильника, уверенно двинувшись навстречу.

– Послушай, Катя…

Оглянулась по сторонам и внезапно положила руку мне на плечо.

– Есть разговор. Серьёзный.

Я быстро её скинула, а она хмыкнула.

Интонация голоса кобры теперь смягчилась, Антонина Павловна почти перешла на шёпот.

– Дело в том, что… у меня есть важная информация. Вова попросил не говорить тебе… Он на коленях меня умолял… Правду я узнала случайно, поскольку мне нужно было готовить документы к оформлению опеки над Стёпочкой.

Липкий холод заскользил по спине, как предвестник чего-то нехорошего. Я заставляла себя твёрдо стоять на ногах и, в любом случае, не верить в бредни мегеры.

– Что вы имеете в виду?

– Ах, Катя… Всё-таки, думаю, ты должна знать правду. А дальше, выбор за тобой. Я сейчас всё тебе покажу! Предъявлю реальные доказательства! Ты пока присядь. И да… лучше выпей ещё воды. Я сейчас, мигом! Туда и обратно, в свою комнату. Захвачу кое-какие документы.

И след её простыл.

Я налила себе ещё немного воды, открыла холодильник, потому что у меня забурлило в животе. Взяла запечатанный в упаковке сэндвич с курицей и сыром, слегка перекусила.

Мне нужно было набраться сил перед тем, что я собиралась сделать. Завтракать здесь я не буду, а вызову такси и уеду, как и запланировала.

Закончив есть, смахнув крошки со стола губкой, направилась к выходу из кухни, но в дверях опять столкнулась с Антониной Павловной.

– Всё, нашла! – тряхнула она перед моим лицом какой-то папкой с документами. – Там свидетельство о рождении Стёпы! Совсем вчера замоталась, забыла куда именно его положила.

– Дайте пройти.

Она преградила дорогу, встав в проходе, и часто дышала, будто пробежала кросс.

– Смотри сюда, Катя, внимательно смотри!

Вытащила свидетельство из папки, чуть ли не в лицо мне его впечатала.

– Не дату рождения…

– И?

– Возраст малого подсчитай и всё поймёшь!

Мир поплыл перед глазами, кислород будто перестал поступать в лёгкие, поэтому меня накрыло новой волной слабости и головокружения.

– Это… Это всё неправда…

Но я смотрела на документ, видя, что он настоящий с реальными подписями и печатями, реальным адресом и данными.

Мне хотелось умереть.

– Вова тебе изменял. Он соврал тебе, Катя, чтобы не рушить ваш брак! Стёпа был зачат, когда вы уже были вместе…

– НЕТ!

Слёзы брызнули из глаз, я изо всех сил пыталась их сдержать, но они потекли по щекам обжигающими ручьями.

– Это всё неправда! Неправда, ложь…

– Да неужели? Хочешь ещё одно доказательство? Вперёд! Угадай, с кем Вова провёл эту ночь, после того, как ты двинула ему по лицу и выгнала из спальни?

– Прекратите! Зачем вы мне всё это говорите?!

– Конечно, где ему ещё искать утешение от такой стервы как ты?!!

– Замолчите! Вы отвратительная, ужасная женщина!

– Что ж, твоя реакция вполне ожидаема. Но не коварная и не стерва, я просто озвучила тебе правду. Поднимись наверх и загляни в спальню Снежаны.

Я отпихнула её в сторону и побежала к лестнице.

Слёзы слепили глаза, внутри было столько боли, что я опять действовала в порывах.

У меня было предчувствие. Отвратительное предчувствие ещё с самого утра, а мысли о том, что Вова мог найти утешение в постели Снежаны, настойчиво терзали мой мозг.

Я подбежала к двери комнаты Снежаны. Застыла у порога, дрожа и глотая слёзы. Когда прислушалась, без капли сомнений узнала голос Снежаны.

Это были женские стоны удовольствия… Они гремели во мне как яд, разрывая сердце на части.

– Ох, Вова… Да… Ещё! Ну же! Ты великолепен!

Осторожно нажав на ручку, я приоткрыла дверь и увидела всё собственными глазами.

Снежана, полностью голая, сидела верхом на моём муже и ритмично двигалась на его бёдрах…

Глава 11

– Быстрее, Вова, двигайся быстрей!

Кровать скрипела, а боковинка билась о стену с глухими, отвратительными звуками.

В комнате было душно и витали запахи алкоголя, смешанные с запахами секса.

Я была близка к тому, что меня вырвет. Тошноту было сдерживать невозможно, но шок всё перебивал.

Я слышала их стоны, перебиваемые громкими ударами моего сердца и звенящего шума в ушах.

– Хочу ещё…

Снежана не выглядела тяжело больной, умирающей. Она резво скакала верхом на моём муже, как звезда порнохаба.

Её бёдра со шлепками бились о пах мускулистого тела мужчины, лежавшего под ней, а сама она изящно выгибалась во время толчков, словно гибкая кошка.

– Оргазм уже на подходе… О, да!!!

Свекровь была права.

То, что я сейчас видела, воткнулось в мою душу как острое копье.

Тело Снежаны было изящным, а её кожа белой, словно мрамор. Волосы, тёмные и разметанные по спине, создавали изящный контраст. Мужские руки скользили по её изгибам, обнимали её тело с жадностью и силой.

Я могла видеть, как он сжимает её, как она поддается его прикосновениям. И слышала сладкие стоны, которые снова и снова срывались с её губ, нанося мне бесконечные, болезненные удары.

Глядя на всё это, я едва держалась на ногах, вцепившись в стену с такой силой, что обломала свои ногти, даже не почувствовав это.

Больно…

Мамочки, как это больно!!!

Видеть своего любимого, своего мужа, полностью обнажённого, в объятиях другой женщины… Занимающегося с ней сексом. Прямо на моих глазах!

Ревность и боль обрушились на меня с силой рухнувшего небоскрёба. Чувство предательства разрывало на части мой внутренний мир.

Я была беззащитной наблюдательницей этого гадкого зрелища, которое убивало меня в мучительных пытках.

Я чувствовала себя обманутой, брошенной и опущенной до ничтожества.

Мои глаза наполнились слезами, но я сдержала их. Я не хотела, чтобы они видели мою слабость, мою боль.

Моя душа умирала в адских муках, разбиваясь на мелкие осколки. Все мечты, надежды и обещания были разрушены этим предательством.

Боже мой… Какой же я была дурой!

Каждый их стон, каждое их прикосновение наносило удар в глубоко в самую душу.

Я стояла там, неподвижная и сломленная, проницательно смотря на то, что было раньше моим сокровенным, моим миром.

Наконец, меня осенило.

В этот момент я поняла, что моя любовь была иллюзией, что наше счастье было построено на лжи и измене. Моя доверчивость была искажена, а сердце разбито вдребезги. Боль и разочарование стали моими единственными спутниками в этой комнате, которая казалась мне тюрьмой.

Больше я не могла оставаться там.

В ужасе и отчаянии, провалившись в аффект, я развернулась и побежала в свою комнату, приняв окончательное решение, которое больше не изменю никогда.

Между нами с Вовой всё кончено.

Я уезжаю и подаю на развод.

Буду действовать через адвоката, потому что больше не могу его видеть…

* * *

Вытирая ладонями слёзы, я захлопнула дверь. Вытащила чемодан из шкафа и начала собирать вещи, действуя на автомате.

Этот чемодан я купила специально для поездки на Мальдивы, там уже лежал аккуратно сложенный купальник, средства для загара и изящная шляпка с большими полями.

Я всё это вытряхнула и начала наполнять его удобной, практичной одеждой на каждый день.

На секунду застыла и вдруг начала нервно смеяться сквозь слёзы, вспоминая, с каким пристрастием и настойчивость Вова кормил меня обещаниями и сказками.

Сукин сын… Мерзавец и подлец! Как я могла ему верить?!! Доверять?

Но ведь он умел убеждать. Не зря этот человек добился больших успехов в жизни.

А он просто-напросто воспользовался моим добрым сердцем…

Я рванула к нашей фотографии, что стояла на столике у кровати, схватила её, глядя на нас… улыбающихся и целующихся.

Нет. Теперь НАС больше НЕТ!

С яростью бросила рамку о стену, услышав звук разбившегося стекла. Подошла, скинула осколки со снимка и разорвала фотографию на части, отделив меня от Вовы.

Мои пальцы дрожали, а перед глазами всё расплывалось из-за потока непрекращающихся слёз. Оказавшись в одиночестве, теперь мне трудно было их сдерживать. Хотя я пыталась, но это было нереально. Всё казалось жутким сном.

А дальше всё как в тумане…

Я схватила чемодан и покинула дом с первыми лучами солнца. Более-менее пришла в себя только в такси, когда уже подъезжала к отелю.

До этого вообще не помню, как вышла из дома, вызвала такси, выбрала отель.

Единственное, что хорошо запомнила, что как-то спонтанно отпечаталось в моей памяти, это силуэт свекрови, мелькнувший в окнах первого этажа.

Она смотрела на меня, стоя за занавеской, будто провожала, или, наоборот, с нетерпением ждала, пока я исчезну.

* * *

Почему я не ворвалась к ним и не высказала всё в лицо Вове? Почему не проявила ярость и гнев прямо там?

Всё это было результатом шока, прострации, которая охватила меня в тот момент. Я не могла понять и осознать, что происходит, и почему я не могу контролировать свои действия…

Моё сознание словно отключилось, а сама я растворилась в пространстве, будто мне ввели наркоз, и я была лишена способности принять решительные действия.

В тот момент я на всех уровнях не смогла противостоять им, хотя я хотела это сделать, но организм дал сбой. Поэтому я застыла на месте, словно окаменела. Шок затуманил разум и оглушил все эмоции, включая действия.

Как будто я оказалась на войне, на меня полетела граната и меня контузило.

Я не могла двигаться, не могла вступить в схватку, потому что всё во мне было парализовано. Я была лишена сил, чтобы противостоять своим врагам. Это было больно, это было разрушающе, но я была беззащитной перед той силой, которая разрывала мою душу.

Постепенно, когда я уже оказалась в такси и направилась к отелю, мои мысли начали проясняться. Шок покинул меня частично, и я стала немного приходить в себя. Но все ещё оставался ощущение потери, словно последний час был вырван из моей жизни.

Более-менее придя в себя, я осознала, что мне нужно принять решения о том, как жить дальше.

Одно я знала точно – я больше никогда не хочу видеть Владимира. Само его присутствие вызывает во мне отвращение.

Найду адвоката, подам на развод. Буду действовать только через него, о своём месте пребывания я не скажу мужу.

Теперь уже бывшему…

Моя жизнь развалилась перед моими глазами, и я осталась под завалами руин, разбившихся вдребезги мечт.

Но теперь я должна была найти силу в себе, чтобы выбраться из пропасти, в которую меня толкнули, собраться с мыслями и решить, как двигаться дальше.

Потому что я… я не одна.

У меня есть стимул. Есть ради кого и для кого жить.

Хорошо, что я не сказала Вове о ребёнке.

Теперь это только мой малыш. Грязный предатель его не заслуживает!

Взвесив все факты, я пришла к выводу, что, если расскажу Вове о беременности, это никогда не избавит меня от встреч с ним. Зная Вову, как отец, он выбьет право видеться с ребёнком, а это значит я буду периодически видеть его отвратительную физиономию и вспоминать тот самый день, когда он уничтожил нашу любовь.

Гордость и душевное здоровье дороже денег. Я сделаю всё возможное, чтобы справиться с трудностями и выжить. Я буду бороться за наше светлое будущее с малышом и найду ему лучшего папу. Встречу и полюблю другого мужчину, которого заслуживаю на самом деле.

* * *

Добравшись до отеля, я вошла в номер, везя за собой чемодан. Моё состояние оставляло желать лучшего. Меня тошнило, шатало из стороны в сторону, я начала ощущать ноющие боли в пояснице. Хотелось прилечь и выпить тёплого чаю.

Когда начнётся рабочий день, немедленно позвоню в женскую консультацию, запишусь к своему гинекологу у которого наблюдаюсь.

Я очень переживала за ребёнка, столько стресса…

Номер был простым, но чистым. Я специально выбрала непримечательный отель, вдали от центра города, чтобы Вове, в случае чего, было сложнее меня найти.

У входа в отель был банкомат. Я сняла как можно больше налички, если вдруг Гордеев надумает заблокировать карты под воздействием своей мамаши или Снежаны, чтобы жить на эти деньги и оплатить услуги адвоката.

Кто знает! Я уже ничему не удивлюсь. Скорей всего, теперь эти змеи будут настраивать Владимира против меня.

А мне у кого помощи просить? Позвонить подругам?

Задумалась…

Мои подруги странно повели себя на нашей свадьбе. Им словно было на самом деле плевать на меня. Они веселились, ели, пили на банкете, а потом сутки отсыпались, когда я пыталась до них дозвониться.

Неужели вокруг меня сплошные предатели и эгоисты?

За что? Почему? Чем я всё это заслужила?

Своей мягкостью и открытостью?

Нашла богатого парня, а они дружили со мной только из-за денег, потому что я дарила им подарки, звала на шопинг, приглашала в кафе.

Теперь они затаились как мыши, узнав, что наши отношения на грани, никто даже не позвонил!

Ира и Аня только написали по сообщению, к вечеру, после дня так называемой свадьбы.

Всего пару слов: «Как дела? Как обстановка?»

Осмотревшись, я открыла окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух, подошла к кровати и легла на неё, положив ладонь на живот.

Просто лежала, поглаживая свой, пока ещё плоский животик, и смотрела в потолок, пытаясь остановить бесконечный поток мыслей и вытянуть из памяти омерзительные картинки голой Снежаны, скачущей на моём муже, которые до сих пор мелькали перед глазами.

Дотянувшись до сумочки, взяла в руки телефон.

Сейчас у меня стоял «режим полёта», я пока не был готова разговаривать с Вовой. Немного позже… Когда успокоюсь. Напишу ему пару ласковых, и, чтобы готовил документы на развод.

Я всё видела собственными глазами и даже его мама тому свидетель.

Я должна… Должна найти в себе силы, чтобы идти дальше. Я должна отпустить эту боль и разочарование, чтобы зажечь новый огонь внутри себя, чтобы открыть двери для новых возможностей и нового счастья.

Последний час моей жизни был вырван из контекста, из того, что считалось нормальным и стабильным. Но теперь я стояла на перекрестке, готовая сделать свой выбор и начать новую главу своей жизни. Я должна была найти свое счастье, свою истину и свою силу.

Так что я закрыла глаза, вдохнула глубоко и обещала себе, что буду идти вперед, независимо от того, как трудно может быть. Я не могла позволить этому моменту определить мою судьбу.

Я была сильной женщиной, и я была готова встать после падения, чтобы стать еще сильнее.

Ради себя и своего ребёнка…

* * *

Я открыла глаза от громкого, настойчивого стука в дверь.

– Это администратор! Откройте!

Вздрогнула, растерянно оглянулась по сторонам. В комнате было очень холодно, в распахнутое окно врывались потоки холодного ветра, заставляя меня поёжится и плотнее закутаться в одеяло.

– Откройте, пожалуйста, у нас протечка в санузле! Либо в вашем номере, либо в соседнем!

Протечка?

Какая ещё протечка?

Спросонья я ничего не пойму. Поднимаюсь с кровати, к двери направляюсь, действуя механически.

Который час?

На улице стемнело и опять дождь. Барабанит по подоконнику… Просто небо тёмными тучами затянулось, а такое чувство будто наступил вечер.

Я отдыхала на кровати. Потом, вероятно, провалилась в сон. Прошло несколько часов. Голова тяжёлая, а тело как резина.

– Воду перекрыть нужно, – поторапливает низкий мужской голос, – нижний этаж заливаем.

– Сейчас…

Поворачиваю замок. В номер врываются двое…

Один из них закрывает дверь, запирая на ключ, второй резко набрасывается на меня и хватает за шею, заламывая руки, чтобы не сопротивлялась.

– Она?

Крупный мужчина, мускулистый, нерусской внешности опасно впивается в моё лицо чёрными глазами, навевающими страх.

Рядом ещё один стоит – такой же, высокий, габаритный, но без бороды.

– Да! Как на фото.

Один другому показывает свой телефон, после чего они обмениваются мерзкими ухмылками.

– Вы кто такие?! Что вам…

Я не успеваю закричать. Крупная ладонь с дурно пахнущей тряпкой ложится на моё лицо и через несколько секунд я теряю сознание…

* * *

Очнулась от тянущих болей в животе…

Попыталась сесть, но тело не подчинялось, словно я потеряла все силы.

Зрение мутное, комната, вместе с находящимися предметами в ней, будто вращается по часовой стрелке.

Вокруг был полный хаос. Кровать мятая, кругом бардак, на мне только халат, порванный в районе плеча, под которым ничего нет.

Администратор постучал в дверь, а дальше я ничего не помню. Похоже, это был сон… Пытаюсь напрячь память, но ничего не выходит. Действительно, как сон.

Я потрогала голову, она гудела и болела, как будто у меня похмелье. Провела рукой по затылку и случайно мои пальцы нашли странную выпуклость на шее, как будто меня укусил комар.

Когда зрение более-менее перестало быть мутным, я осмотрелась и закричала. На мятом постельном белье увидела алые пятна, напоминающие кровь…

В ту же секунду меня накрыло болевым приступом, я схватилась за живот и застонала.

Внезапно дверь номера отлетела, ударившись о стену, в комнату ворвались какие-то люди в форме.

Они окружили меня, пока я держалась за живот, умирая от острых спазмов. Некоторые мгновенно принялись рыскать по номеру, заглядывая в каждый шкафчик и угол.

– По-моги-те… – слабо зашептала я.

– Екатерина Витальевна?

– Да… Вы кто?!

– Капитан полиции – Волков Леонид Анатольевич.

Ко мне шагнул зрелый, темноволосый мужчина с короткой стрижкой и строгим взглядом, протягивая удостоверение.

– У нас есть разрешение на обыск. Приступайте!

Теперь он обратился к своим подчинённым.

– Какой обыск? Что происходит? Вызовите пожалуйста скорую…

Я едва могла говорить и вообще ничего не понимала.

– На вас поступило заявление. Вы обвиняетесь в краже крупной суммы денег, дорогостоящих украшений и ценных акций.

– Что вы такое несёте…

– И похоже, – кашлянул в кулак, – ещё и в проституции.

Мужчина с отвращением оценил мой внешний вид, когда я пыталась прикрыться одеялом.

– Обыскать здесь всё! – снова гаркнул он, поторапливая своих людей.

– Вы ошибаетесь, – из последних сил прошептала я, – я не воровка… Я ничего не крала…

Моё тело подкидывало от дрожи, а сердце билось на вылет.

Я была ошеломлена происходящим и не могла поверить в то, что происходит.

В ужасе, я пыталась отыскать свой телефон, путаясь в постельном белье, чтобы немедленно связаться с Вовой.

Но каждое, даже самое простое движение, давалось с невыносимым трудом.

– Если не крала, тогда нечего бояться, – как-то злорадно ухмыльнулся мужчина и повернулся ко мне спиной, направившись к шкафу.

Обвинения капитана Волкова были неправдоподобны и абсурдны. Мне не хватало слов, чтобы выразить своё недоумение и отчаяние.

«Как я могу быть обвинена в чём-то таком? Это кошмар, просто кошмар!» – мысли панически кружились в моей голове, но я не могла вспомнить ни малейшей детали прошедшей ночи.

Тут же капитан упомянул еще одно обвинение – в проституции. Его слова отпечатались в моей душе как удар молнии. Мне стало тяжело дышать, и я поняла, что это еще не самое страшное – я беременна, и моему будущему ребёнку угрожает опасность.

Невыносимая боль в район поясницы и живота пронзала меня словно ножом. Я нуждаюсь в срочной медицинской помощи, но они словно намеренно тянули время.

Прямо на моих глазах один из полицейских вытащил из шкафа чёрный рюкзак, спрятанный под полотенцами, протянул Волкову. Тот, присев на корточки, заглянул в него и скривился.

– Это ваше? – с прищуром посмотрел на меня.

– Что? Нет… У меня с собой был только чемодан… Пожалуйста, вызовите врача, мне плохо!

Волков поднялся на ноги, направился ко мне. Вывернул содержимое рюкзака на кровать, я зажала ладонью рот и вскрикнула.

Мир словно опрокинулся.

– Так, так, так, не крали ничего, говорите? А этот рюкзак сам к вам в номер пришёл?! Вы что за идиота меня держите?

– НЕТ! Меня подставили, подкинули! Это не моё!

Мне стало так плохо… И морально и физически, что живот разболелся ещё сильней, я уже просто не могла терпеть.

Меня буквально выворачивало наизнанку от страха, от того, что я ничего не могла сделать. Я была абсолютно беспомощна!

Я теряла его…

Боже, я теряла своего ребёнка, а эти уроды просто стояли возле меня и издевались.

– Дайте телефон, мне нужно позвонить мужу, пусть он объяснить, что это ошибка.

– Буквально пару часов назад Гордеевы лично заявили о пропаже…

– Это невозможно! – хватаюсь за голову, не в силах сдержать непрерывный поток слёз.

– Твой отец Филиппов Виталий? Сидит сейчас за грабёж и убийство… – добавил другой мужчина из толпы, держа в руках мой паспорт.

– Ну всё ясно, забираем её!

– Вы должны отвезти меня в больницу, пожалуйста… Я беременна… У меня кровь! Тут кровь на одеяле!!!

Откинув в сторону одеяло, я вдруг увидела свой телефон. Схватила его, в панике куда-то нажала и открылось сообщение от Вовы…

«Ты сука, Катя, СУКА!!! Больше никогда не попадайся мне на глаза, иначе убью!!! Я буду разводиться с тобой через адвоката, а потом… женюсь на Снежане».

Телефон падает из моих рук. Бьётся экраном о пол и затухает вместе с моей какой-либо светлой надеждой.

Кто-то из полицейских хватает меня за руку, резко вздёргивает на ноги.

Меня ставят рядом с ворованными вещами и фотографируют.

Я больше не могу терпеть. Звучит мой последний надломленный стон, я хватаюсь за живот и проваливаюсь в темноту…