Текст книги "Я все умею лучше! Бытовые будни королевского гарнизона"

Глава третья

В кругленьких бочках был плюс: мне было не так тряско, то есть, как говорят, «костями не гремела». Зато тряслась вся новая я…

Новая я – интересно и даже как-то азартно. Я чувствовала тело, увы, ему недоставало хорошей спортивной формы. Упражнения возле болота быстро дали понять, что будет непросто… Вот только кому? Что это, кто я?

Я поправила подушечку – нечего сидеть, как мокрый магистр Йода, решительно дернулась вперед, отметила, что координация движений тоже могла бы быть получше, но не все потеряно. Хотя тут сказывалось и то, что тащил повозку броненосец непривычными рывками.

Одну из коробок я уцепила и закономерно уронила ее на себя. Зажмурилась, естественно, но на меня посыпалась всякая дрянь: пара книг, ленты, бумаги – и вот они-то и были мне крайне нужны. Но это чуть позже, пока я вся мокрая и надо вымыться и переодеться. Дедулик прав, я могу и заболеть, а что это за мир… неизвестно, что за мир, может, тут как в «Федоте-стрельце», непонятно чем лечат. Может, травой и грибами, а может, и тем, что по вкусу совершенно не мед. Поэтому я собрала бумаги с печатями, которые выпали, покидала их в коробку – остальное подождет – и занялась собой.

Бочка служили амортизаторами, но и их не хватало, так что меня потряхивало капитально. Вместе с каретой, и еще от нервов: не каждый день сначала как Ди Каприо в холодной воде полоскаешься, а потом и вовсе тебя как репку из болота вытаскивают, а ты вдруг не ты и непонятно где. Врагу не пожелаешь таких приключений!

Сказав себе, что паника ничему не поможет, я принялась разоблачаться. Напуганная историческими романами, не теми, где балы и хруст французских булок, а теми, где все очень близко к минувшей реальности – дамы без белья и платье десять килограмм весит – я была приятно удивлена, что одежда, по большому счету, от привычной мне почти не отличается. Куртка, рубашка, штаны… Дедок мне выложил точно такой же комплект на смену, но вот про исподнее позабыл, и я, размеренно шатаясь, ткнулась в коробку сверху. Не то, и соседняя тоже не с одеждой, какие-то безделушки типа сувениров, теперь бы их еще не уронить…

Внизу на соседней лавке была еще корзинка и небольшой баульчик, и вот в нем-то я обнаружила искомое вместе с кое-какими туалетными принадлежностями. Спортивный закрытый лифчик… ничего размер-то у него, трусы спортивными шортами… Я вынула что-то, напоминающее мочалку, заранее содрогнулась, предвкушая холодную воду, но обмыться было необходимо. Вода текла прямо на пол, сбегала струйками и пропадала в щелях, я переступала с ноги на ногу и старалась не ругаться – вслух. Сочтя, что я пока достаточно чистая, быстро переоделась – на влажное тело все налезало с трудом, вытереться было нечем, но все приятнее, чем стоять голышом и, честно сказать, ощутимо мерзнуть, да и одежда удивила натуральными тканями и качеством. Ручная работа? Я даже присвистнула. Стоило это все немалых денег.

Я плеснула на пол, чтобы ведро опустело, свернула в рулик и бросила под ноги грязную одежду, села на свой новый филей, спихнув предварительно мокрую подушку, и подвинула к себе первую коробку. Что бы это ни было – то, что вокруг меня – надо узнать, что это, выяснить, где я и как теперь быть. Даже если разум сопротивляется и пытается убедить, что он против, что мистики и других странных штук не существует, а вот галлюцинации – вполне да.

Первое, что я развернула, был засохший пирожок, ну или что-то похожее. В животе тут же жалобно заурчало, но выпечку пришлось отложить. К тому же, если это все мои фантазии, то от голода я не умру точно.

Следующей оказалась более нужная штука – диплом. Гадать не было нужды, на нем это было написано: диплом о высшем профессиональном образовании, и меня неуместно разобрал смех. Если даже на дипломе пишут то же, что и должны, то у меня точно кома и я определенно в больнице, а значит, можно расслабиться и получать удовольствие. Я мыслю, значит, существую, и каким бы овощем я ни лежала сейчас на койке, шансы на выздоровление есть. Я решила оставить это как запасной вариант к версии, что меня выбросило в какой-то другой мир, и, честно говоря, запасной вариант мне сейчас представлялся более реалистичным.

Диплом о высшем профессиональном образовании получила некая Аннет Гонзо. Я прочитала название учебного заведение – Высший королевский военный колледж, озадаченно моргнула пару раз, разобрав присвоенную квалификацию: офицер-аквамант. Списав увиденное на особо рьяную анестезию и не придав этому значения, я развернула листок с оценками.

Учиться офицер Гонзо могла бы получше. Тактика – «три», география – «три», геометрия – «три», математика – «три»… оценку выше «тройки» я обнаружила только одну, почему-то по истории зарубежных государств. Возможно, офицер Гонзо не была разносторонней личностью и прилежным курсантом, и интересовали ее только иностранные любовные романы, в которых, благодаря прилежанию авторов, исторические факты подавались достоверно. Список спецпредметов стоял особняком: трансфигурация – зачет, твареведение – зачет, конструкты и руны – зачет, аэромантика – зачет, геомантика и пиромантика – тоже зачет, аквамантика – «три»… Я пожала плечами: неудивительно, что с такими сногсшибательными оценками офицер Гонзо тащится куда-то, скорее всего, на гражданку, к маме и папе, возможно, замуж… Меня передернуло. Удружила ты мне, офицер Гонзо, благодарю.

Разочарованно сунув диплом обратно в коробку, я откинулась на спинку сиденья. Карету в этот момент тряхнуло, и я подпрыгнула на подушках. Подсознание играло в какие-то нехорошие игры, могло бы подкинуть мне приключения, раз уж я – по одной из версий – все равно на койке лежу, но претензии предъявлять было некому. В моей ситуации, когда половина костей переломана и срослась часть из них кое-как, лучше лежать покорно, выполняя предписания врачей. Если игры разума были ни при чем и я оказалась в другом мире и в другом теле… я все-таки посмотрела, что еще есть в коробке: какие-то грамоты – я глянула мельком, немало подивившись: первое место по олимпиаде по геомантике, второе место по твареведению, и даты на них стояли разные. Год и месяц мне ничего не сказали, но, сличив их следом с датой, которая стояла на дипломе, я произвела нехитрые вычисления и поняла, что первое место по геомантике Аннет получила самое позднее год назад. Как она так умудрилась съехать в науках? И мышцы. Есть же. Я еще раз заглянула в диплом: физическая подготовка – «три»…

Я быстро просмотрела остальные бумаги. Свидетельство о рождении: отец, мать, место рождения, год рождения. Аннет было двадцать три года – хороший возраст, только ума еще нет, но это у нее, мне, по идее, ума и опыта хватит. И последним я обнаружила документ, повергший меня в некоторое уныние.

Офицер Гонзо вовсе не бросила военную карьеру, а назначалась в приграничный королевский гарнизон сроком на семь лет. Может быть, иного и не предполагалось, но при слове «приграничный» я сразу подумала о лесе, злющих комарах и полном отсутствии нормальной инфраструктуры. Болота я уже успела увидеть и даже в них искупаться. В юности я обожала походы – костры и палатки, но ближе к своим зрелым годам зауважала комфорт и не стеснялась пользоваться солнцезащитными средствами и спреями от насекомых.

Будто в подтверждение моих опасений в окно влетела здоровенная муха и уселась под потолком. Я присмотрелась – что она будет делать, но что бы это ни было, другой мир или галлюцинации под наркозом, муха занялась ровно тем, что ей было положено: потирала лапки, готовилась сделать гадость и висела вниз головой. Муху можно было бы прихлопнуть, но нечем, поэтому я высунулась в окно, осмотреться. Повезет, так она тоже вылетит.

Лес как лес… дорога широкая, но неровная – ямы, рытвины, лужи, не так давно прошел дождь, пахнет свежестью и обычной лесной тухлинкой. Вода на дороге напомнила, что я хотела пить. И так как в лесу все равно не было ничего интересного, я занялась поисками корзиночки, которую поминал дедок. Как ни странно, нашла, хотя почему он обозвал ее «корзиночкой», когда это был нехилых размеров баул… Я похлопала себя по бедрам, рассматривая содержимое баула, и пришла к неутешительному выводу, что грешить с количеством съестного в дорогу стоит не на дедка.

Воду я выпила, а вот остальное, что заботливо мне припасли, употреблять отказалась. Ни овощей, ни фруктов, ни галет, ни орехов, только даже с виду очень калорийная сдоба, щедро посыпанная сахаром, несколько блинов с красной рыбой… рыбу я, впрочем, выковыряла и съела. Затем я собрала в первую коробку то, что из нее выпало и к чему я отнеслась крайне небрежно – книги, ленты разных цветов и золотистые эполеты.

Ну какой из Аннет, к чертовой бабушке, офицер, расстроенно подумала я. Я легко бы могла представить ее на складе или в отделе кадров – но, судя по оценкам, ей и светило что-то подобное. Вот так и теряют люди форму и здоровье, мрачно подумала я. Так себе карьерные перспективы, серенький кабинет, скучная работа, что еще делать, как не есть целый день? Но мозг ужасался, а тело было в апатии. То ли потому, что в новом мире новая я успела разочароваться в жизни, то ли все-таки это был эффект от медицинских препаратов, а я никак не могла определиться, да и не хотелось. Подумав, я ущипнула себя: было больно, но что такое фантомные боли, я знала прекрасно, не стоило полагаться на ощущения целиком. Холодно? Тоже понятно, если я под наркозом…

Чтобы хоть как-то расшевелиться, я приложила к плечам эполеты, но даже они меня не вдохновили, наоборот, возникло какое-то странное плаксивое чувство. Самые настоящие слезы навернулись. И поскольку у меня этим всем эмоциям взяться было неоткуда, я поневоле задумалась – странные ассоциации, с чего бы…

И тут карета остановилась.

– Стой! Кто идет? – заорал бодрый голос, а в окно сразу сунулась чья-то рука. Это почему-то встревожило муху, она заметалась туда-сюда, а мне захотелось дать руке «пять», только вот явно она была в окне не за этим.

– Предписание пожалуйте, – попросил дедок.

Я обхватила руками голову, походя отметив, что у меня шикарная копна волос. Тоже мокрых, и как-то в спешке я забыла, что с волосами надо что-то сделать, и теперь вода – та самая, грязная, из реки – капала на мою чистую одежду. Ладно, пляшем, что за предписание, где оно? Должно по идее быть в коробке, но ничего там я… Назначение, которое я видела? Оно?

Я сунула руку в бумаги – где-то тут? Дедулик не проявлял нетерпения, но меня это отчего-то обеспокоило еще больше. И то ли это волнение, то ли память тела – какого, к черту, тела? – выдернула из общей кучи плотный листок размером чуть больше обычного конверта, и я разглядела – «Предписание», и сунула его дедку. Угадала или нет?

Я выглянула в окно. Дедулик, двое парней в коричневом, мужик – суровый, с усами, с мечом, читает, что ему вручили, за спиной мужика стена…

Первая мысль была – это пост, обычный блокпост, а мужик охраняет какую-то древность. Поросшую кустарником, помнящую еще динозавров, и вот эти-то доисторические ящеры, наверное, и выковыряли из стены половину камней, а вторая половина – повезло мужику, что он в шлеме! – того и гляди рухнет ему на голову. Но мужик состоянием стены озабочен не был, он дочитал предписание, выпрямился, узрел мою физиономию в окне кареты, вытянулся во фрунт и лихо отдал мне честь.

Все, что я в тот момент вспомнила: к пустой голове руку не прикладывают. Голова у меня была пустая вдвойне, потому что без головного убора, и еще я понятия не имела, что мне нужно сделать в ответ. Кроме того, я заметила, что по стене кто-то ползет, и, онемев от происходящего, подняла руку и неуверенно ткнула ей несколько раз за спину мужику.

Глава четвертая

Это что-то ползущее было бесцветно-коричневое, толщиной с пожарный шланг и такое же бесконечное. Солнышко поблескивало на чешуе. Где у него начало, где конец, я понятия не имела, ясно было, что оно живое и, вероятно, намеревается закусить.

– Вон там, – сказала я, и усатый мужик нахмурился. – Извините. Там…

Наверное, вместо кофе по утрам он пил тормозную жидкость. Как-то чересчур медленно, будто речь не шла о его жизни, он повернулся и осмотрелся. Причем совершенно точно он увидел голодный шланг, но никак не отреагировал на него, как будто там не шланг, а птичка пролетела, и опять уставился на меня:

– Да, лейтенант! – ор разнесся по округе. Захотелось уши закрыть.

– Что же ты так орешь, – пробормотала я себе под нос, а вслух сказала: – Там что-то ползет по стене?

– Камнеедный змей! – отрапортовал мужик, опять приложившись к шлему.

Да? И что это значит? Что это он и выгрыз половину стены? Я пожала плечами, а дедок тем временем засуетился и вприпрыжку направился к моей карете.

– Госпожа, так вот, мы прибыли, давайте-ка мы все вынесем, а дальше уж сами, дальше нам нельзя. Служба, она такая!

– Ага, ясно, – я со вздохом покосилась в окно, увиденное там особо не радовало.

– Ох, долго же мы вас теперь не увидим, что я батюшке скажу? А скажу, что довез вас в целости и сохранности, вот так, – он ловко растаскивал коробки, баулы, я только успевала уворачиваться. – Это вот сюда, госпожа, а это с собой возьмете, а это мы тогда на обратном пути доедим…

От мельтешения дедульки у меня голова закружилась, и я выглянула в окно теперь всерьез, чтобы воздухом подышать. Чешуйчатый шланг подозрительно шел волнами – видимо, пристроился и чего-то там жрал. Камни? Усатый мужик рылся в карманах, двое парней в коричневом скучали, пока из кареты не донесся заливистый свист дедка – и я обалдело увидела, что они вытащили наружу коробку с документами и лентами и баульчик с банными принадлежностями и нижним бельем. В общем, все мои вещи, если я правильно все поняла. Потом дедок выскочил, причем он успел навести в карете порядок – мастерство, которого добиваются годами, а следом вышла и я…

– Это все? – спросила я, указав на вещи. В ответ мне закивали. С одной стороны, здесь было немало вещей, особенно если ты собрался на недельку на море. А с другой, и маловато, когда задержаться на годы нужно. Но… это как бы было очевидно. Армия – везде армия? Трусы и бумаги, остальное, скорее всего, выдадут. Видно по карете и дедулику, что я не из бедных, так что в другом случае мне бы еще одну карету вещей прислали, а не отпустили, так сказать, с двумя чемоданами.

– И… куда мне теперь?

Последнее я тоже проговорила почти неслышно. Но был мужик с усами – он должен знать. Дедок подошел ко мне, поклонился несколько раз, утер почти отеческую слезинку, а двое парней тоже отвесили почестей, и мне, наверное, надо было что-то им сказать, но я и видела их первый раз в жизни. Поэтому просто кивнула, а старика еще и по плечу похлопала, а то расклеился он. Хотя, может, он Аннет с младенчества знал. Но, увы, никакой памяти или знания об этом у меня не было.

– Всего вам доброго, батюшке привет, – ляпнула напоследок я, и физиономии у всех вытянулись. Сказанула что-то не то, явно же, но слово не воробей. Потом я подняла баульчик и коробку, обошла карету и покашляла возле усатого мужика.

– Вон туда, лейтенант! – очнулся мужик, вручил мне предписание – очень неудобно было его брать, руки-то заняты! – и указал куда-то, где, по моим расчетам, то ли заканчивался, то ли начинался шланг. Но шланг был увлечен процессом, стена казалась бесконечной, и меня подмывало спросить, как, собственно, выглядит воинская часть… или куда меня привезли. Но вдруг выставлю себя не в том свете: а как-то нехорошо было терять лицо, не успев появиться на месте службы. Странное дело, но я как-то быстро свыклась с мыслью, что у меня эта самая служба есть.

Шланг похрустывал где-то на стене, падали мелкие камешки, под моими ногами шуршала трава. Настоящая, зеленая, а если ее сорвать и размять, то следы были. Это я остановилась специально, заодно и оглянулась – карета уже разворачивалась, усатый мужик достал трубку и закурил. А мне казалось, он на посту… Или это вроде – солдат спит, а служба идет?

Я переложила вещи так, чтобы было удобнее нести: коробку под мышку, баул через плечо, предписание в карман. Потом посмотрела наверх – не хотелось бы, чтобы мне на голову что-то прилетело или кто-то. Ага, вот и голова шланга, вполне различимая, ну или задница… точнее, хвост, кто его знает. Но, скорее всего, он все-таки ест нужным концом… узкая, заостренная башка, зубов не видно, но камешки летят, и, судя по всему, шланг менять камни на мясцо не собирается… Кто тут еще мог водиться, я постаралась не думать и печально пошла вдоль стены.

Печально – потому что если это не постоперационные видения, то мне предстоят очень веселые семь лет в этой глуши. Что это глушь, было ясно и из бумаги, которую я нашла, и из предписания – приграничный гарнизон же – и из того, что я наблюдала. Разруха, запустение, кто-то верещит в ближайших кустах – хорошо бы от испуга, а не от голода, потому что здесь может быть как в Австралии: все, что движется, хочет тебя убить. Дорожка под ногами была некогда выложена камнем, теперь же это были поровну камни и коричневая глина. Две стены тянулись и тянулись вроде параллельно, но тропа вела меня чуть в левую сторону. Это как, уровни защиты что ли, внешняя стена и внутренняя?

Я увидела поросший травой колодец – широкий, раза в два больше, чем я привыкла, с горизонтальной деревянной крышей. На камне рядом сидела лягушка размером с нормальную такую кастрюльку литров на пять с ярко-красным клювом, который вот так сразу предупреждал, что ближе подходить не надо. Вода водой, а такое клевало могло запросто пробить человеку ногу или отхватить кусок мяса. Живности здесь вообще было немало. Промчались какие-то птички, но не клином, а ровными рядами. Откуда-то истошно запиликало-засвистало. Так-то вроде трелями самцы самочек привлекают, но если и здесь так, то, кажется, у кого-то последний шанс на это самое. Потом я чуть не наступила на змею, обругавшую меня на парселтанге… А стена все не кончалась, и я прокляла эту историческую достопримечательность. Метров через триста прокляла еще раз и тогда наконец увидела вход.

Точнее, пролом в стене. Такой след мог бы остаться от танка, вон камни до сих пор валялись рядом. Возле пролома никого не было, а тропка явно была хоженая. Подивившись этому обстоятельству, я шагнула в проем, ожидая окриков или выстрелов, но – ничего. С другой стороны, подумала я, что есть этот проем, что нет, а куда здесь бегать в самоволку? Глухомань же вокруг. Потом решила, что этот гарнизон – отличный пример для скверных учеников. Плохие оценки – так себе будущее. Но – и над этим стоило, конечно, подумать: кто родители Аннет, если она ехала к месту службы в собственном экипаже с охраной и дедком, в комфорте и с кучей барахла, зная, что это все ей взять не разрешат, и главное – почему караульный такому обозу не удивился?

Если родители богаты, то как она попала в военный колледж? Вроде бы у богатых девушек немного другое предназначение… Или мне не стоило примерять свои знания к тому, что меня окружало? А если влиятельны – то как они позволили дочери гробить молодость черт знает где? Но какой бы мир ни был, должна быть какая-то забота о будущем дитяти! Но, может, Аннет была далеко не любимицей? Тогда возникает дальнейший вопрос: откуда дедулька и экипаж? Но была еще такая вещь как репутация… Сам черт ногу сломит.

От стены я прошла метров сто и не увидела никаких признаков присутствия людей. Руины, трава, иногда следы деятельности – вывернутые комья земли, свежевыкопанные траншеи и другие странные знаки, но равно как человек мог накопать, так и шланг какой-нибудь землеедный. Или – у них тут что, на экскаваторах гонки проводят? Неразумной живности тоже не встретилось, что не радовать не могло, так-то я не была готова к встрече с незнакомыми тварями. Но когда я миновала развалившуюся башенку с выцветшим триста лет назад флагом, перед моими глазами открылась потрясающая панорама.

Наверное, когда-то здесь был огромный пограничный замок, невысокий, но широкий, но теперь это было все, что от него осталось. Замок функционировал и сейчас: где-то вился дымок, тянуло едой. Присмотревшись, я увидела небольшое стадо лошадей с крыльями – чуть в стороне были конюшни. И люди показались: впереди бежал низенький кругленький мужичок, а за ним неохотно маршировали человек двадцать. Душераздирающее зрелище, подумала я, смахивает на корявый строй желающих немедленно похмелиться. Не то чтобы я была знатоком строевой подготовки, но, может, им мешает трава и неровная поверхность?..

Гарнизон в глуши – картина маслом. Все было хуже, чем я ожидала. Но и лучше, потому что как посмотреть. Это все же жилые помещения, пусть и дышащие на ладан, а не палатки. Может быть, здесь есть канализация и водопровод. Хотя бы комнаты с кроватями. Все же условия как в хостеле для гастарбайтеров определенно лучше условий для туристов-походников. Находить плюсы в моем положении получалось неплохо.

Под редкими нелюбопытными взглядами я прошла до первой попавшейся двери. Возле нее, безразлично привалившись к стене, стоял молодой длинноногий парень и жевал стебелек. Вот он проявил ко мне интерес: не отрываясь, смотрел, пока я не подошла ближе и не сообразила, что надо же надеть эполеты, которые я нашла. А то пришла тут непонятно кто и непонятно к кому.

Зря я это сделала, решила я, потому что парня как подменили. Травинку он выплюнул, вытянулся, совсем как караульный возле стены со шлангом, отдал мне честь и заорал:

– Здравия желаю, госпожа лейтенант!

– Вещи возьми, – проговорила я, когда у меня перестало звенеть в ушах. И – мне надо кому-то должиться? – А где…

На месте парня я бы тоже на себя пялилась. Волосы грязные, наверное, еще и в ряске какой, одежда надета кривенько. Но эполеты сыграли свою роль. А что, каков гарнизон – таков и лейтенант!

– Кабинет господина маршала гарнизона на первом этаже справа!

Дверь, как мне показалось, заскрипела, но я из-за ора парня не разобрала, так это или нет. Нехватка офицеров, дисциплины или ума у господина маршала? Мне представился заспанный пожилой толстячок, которому всех забот – чтобы было что жрать личному составу и чтобы никто не жрал личный состав, потому что, хоть гарнизон и пограничный, положение дел тут довольно унылое и попытка пересечения границы должна приравниваться к визиту короля. Есть же тут король, раз колледж и гарнизон королевские? И король, возможно, тут бывает чаще, чем нарушители? Кому тут что нарушать? Сонное царство!

Коридор был темный, пустой, только откуда-то доносился до боли знакомый звук. Печатная машинка? Когда я проходила мимо одной из дверей, оттуда вырвался – из щели между дверью и полом – слабый язычок пламени и тут же погас. Я застыла: горим, не горим? Вода была, сейчас пожар, напоследок – медные трубы? Но дымом не пахло, и я решила, что мое подсознание начинает чудить. Итак, господин маршал. Будем надеяться, что мой затрапезный вид не вызовет у него желания отправить меня на гауптвахту. Хотя вряд ли здесь она нужна, эта гауптвахта – вон мимо молодчики пробегали: форма кое-как застегнута, животы висят, все весело друг с другом общаются. Дисциплина?..

Я прошла немного вперед и увидела табличку, подсказавшую, что я на верном пути: «Маршал королевского гарнизона, подполковник Д. Дейс». Прикинув, что в этом забытом властями месте до подполковника можно дослужиться годам к шестидесяти, а то и поболе, я довольно бесцеремонно стукнула в косяк двери и зашла, не дожидаясь разрешения.

– Здравствуйте.

Черт. Никакого маршала тут не было и в помине, зато, развалившись в потертом кресле и определив ноги прямо на стол, дрых молодой парень в белой рубашке – хоть что-то здесь чистое и радует глаз – может, лет на пять меня постарше.

– Здравствуйте! – повысила я голос и поправила эполеты. Парень открыл глаза. Я сунула руку в карман, вытащила предписание и положила на стол рядом с сапогом.

Парень изящно – эх, когда-то я так тоже могла! – сбросил со стола ноги, не глядя на меня, взял предписание, прочел его и небрежно кинул на стол.

– Лейтенант Гонзо, – протянул парень. – Вас-то я и ждал. Примерно так я себе и представлял ваш визит: как будто на кухню перекусить спустились.

Он сидел теперь, чуть наклонившись вперед, рассматривая меня, а я рассматривала его. А мне-то казалось, что в армии все должно быть пострижено, покрашено и ходить строем. Волосы у парня для офицера были неприлично длинные. Хотя если он секретарь или чей-то сынок, то, наверное, все возможно.

– Ваши дипломные оценки я видел, – продолжал парень сквозь зубы. Я продолжала гадать – он кто-то вроде адъютанта? – Даже наш пьяница Рикор имеет в дипломе лучшие баллы, а пить он начал на первом курсе и с тех пор практически не просыхал. За два года здесь я привык, что никого стоящего мне не присылают, но это, – он обидно указал на меня пальцем, – вот этого я не ожидал.

– Мне нужен господин маршал, – наконец отмерла я. – Надеюсь, под пьяницей Рикором вы имели в виду не его, относительно трезвым он же бывает? Хоть изредка?

– Маршал вообще не пьет, – почему-то оскорбился парень. – Учтите, если решите вдруг ему предложить. Меньше всего вы похожи на офицера, выпускника королевского колледжа, и больше всего – на… – он сморщился и помолчал. – Только не вздумайте сейчас грозить мне вашим папой. Здесь я – власть и закон.

А не много ли он на себя берет?

– А не много ли вы на себя берете? – возмутилась я и села. И плечи расправила. И лицо строже сделала. Ну и что, что оценки плохие, главное же ум и находчивость, а остальное приложится! А что, кстати, с моим отцом? – Ну да, вид у меня не очень, попала, знаете ли, в переделку по дороге. – Я ожидала, что он спросит, какую именно, но ему откровенно было плевать. Он только удивленно приподнял бровь. – У меня так-то тоже ожидания были завышены. Гарнизон, граница, а тут какой-то развалившийся цирк-шапито с удавами и парой горилл. Мне бы умыться, переодеться, и я готова приступить к своим обязанностям.

Умирать, так с музыкой, подумала я. С другой стороны: даже если это какое-то иномирье, что меня может испугать после того, как я вообще здесь оказалась? Посадите меня куда-нибудь и дайте возможность поесть… И тут я прикусила себе язык, потому что «поесть» – это было не из моего репертуара.

– Какие будут распоряжения? – несколько издевательски протянула я. Если уж этот хлыщ возомнил себя тут первым после маршала гарнизона. Вот точно адъютант или секретарь какой…

– Убирайтесь, – тоскливо велел мне хлыщ, и я едва не разинула рот.

– В каком это смысле? – нахмурилась я. Он спятил? Куда мне убираться? Что за прикол?

– В самом прямом, – пояснил он. – Убирайтесь.

– Отсюда? – уточнила я.

– Здесь. Вы спросили – какие распоряжения, – он вздохнул. – Хозяйственная часть – вся полностью ваша. А что я вам, – он опять облизнул меня презрительным взглядом, – еще могу поручить? Вам не понравилось, как выглядит гарнизон – вот и займитесь его облагораживанием.

Я медленно встала. Наверное, парень подумал, что я собираюсь начать уборку с того, что почищу ему фасад. Мысли были, но я все же держала себя в руках.

– А маршал, – угрожающе спросила я, – согласится с моим назначением?

– Я и есть маршал, – объявил парень. – И папой мне не грозите.

– Да что вы привязались к моему отцу?

Этой веревочке все-таки предстояло когда-нибудь кончиться. У меня уже голова кружилась. И маршал не маршал, и мой отец здесь при чем-то, да и вообще черт знает что здесь творится!

– Кру-гом! – гаркнул парень, и голос у него оказался довольно зычным. Таким, что аж в ушах зазвенело, а ноги сами развернулись на каблуках. – Дневальный! – Стук машинки прекратился, и через несколько секунд в дверь просунулась сосредоточенная девичья физиономия. – Покажите лейтенанту ее казарму. Свободны. Обе!

Мать честная! Мне стало не до маршала, умудрившегося дослужиться до подполковника в такие молодые годы. Здесь есть женщины! Хотя бы в казарме у меня не будет проблем!