Текст книги "Наследие аристократки"

Джейн захотелось узнать о ней больше, но как это сделать? Пока она с уверенностью могла сказать, что Маргерита родилась в Америке, уехала в Италию, когда ей исполнилось восемнадцать, через пару месяцев вышла замуж за пожилого мужчину, который умер через двадцать три года. Много лет спустя Маргерита вернулась в Америку и уже никуда не уезжала до самой смерти в девяносто один год. Обрывки сведений, которые Джейн нашла в газетах, документах и фотографиях, были словно фрагменты одного пазла, но собрать его не представлялось возможным. Слишком много вопросов, ответы на которые Маргерита унесла с собой в могилу.

Джейн по идее должна была отвезти драгоценности в суд. Но ехать с такими дорогими вещами на метро ей совсем не хотелось.

– Давайте их сфотографируем, – предложила она Хэлу. – Я боюсь везти их через весь город, а по снимкам моя начальница поймет, с чем мы имеем дело. Сухие слова описи не передадут всего богатства коллекции.

Хэл кивнул. Джейн достала сотовый и сфотографировала украшения с разных ракурсов. После этого Бейкер закрыл футляры, убрал их в ящик и отнес в ячейку. Джейн подумала, что надо позвонить в аукционный дом – пусть тамошние специалисты займутся перевозкой.

Интересно, какой выберет Харриет? «Кристис» и «Сотбис» были у всех на слуху, но, может быть, суд по делам наследства работает с другими компаниями, о которых она не знает. Джейн впервые имела дело с такими драгоценностями, и добродушный Хэл, видимо, тоже.

Они втроем вышли из комнаты. Джейн со свидетелем подтвердили, что Хэл убрал ящик в банковскую ячейку и надежно запер ее двумя ключами.

– Я позвоню вам сразу, как в суде мне скажут, что делать дальше, – сказала мисс Уиллоуби и мечтательно добавила: – Украшения были просто необыкновенными.

Содержимое ячейки поразило не только Джейн. Ни Бейкер, ни свидетель тоже никогда раньше не видели так близко столько великолепных украшений. Но что с ними делать дальше, могла сказать только мисс Файн. Джейн попрощалась и отправилась на работу.

Здание суда, построенное в 1907 году, было прекрасным образцом неоклассической архитектуры и охранялось государством. В таком красивом месте хотелось работать, но все портила мрачная обстановка внутри. Джейн нашла начальницу в кабинете – она изучала документы и была так занята, что мисс Уиллоуби растерянно застыла на месте, опасаясь ее побеспокоить. Впрочем, Харриет оторвалась от бумаг и, увидев ее, с ледяной улыбкой сказала:

– Хорошее пальто. Ты ко мне по делу?

– Я только что вернулась из банка. Делала опись ячейки миссис ди Сан Пиньели.

– Я забыла, что ты поедешь туда сегодня, – рассеянно заметила Харриет. Видимо, это дело казалось ей самым заурядным. – Как все прошло?

– Вроде хорошо, – ответила Джейн, хотя ее снедала тревога, все ли формальности она выполнила. – Миссис ди Сан Пиньели хранила очень красивые вещи, – добавила она, вспоминая блеск украшений.

– Завещания не было?

– Нет, только фотографии и письма, а также газетные вырезки, старые паспорта и банковские документы.

– Украшения можно продать? – деловым, будничным тоном спросила Харриет.

– Да. – Джейн достала телефон и молча показала начальнице снимки драгоценностей Маргериты.

Просмотрев их, Харриет минуту молчала, а потом уставилась на подчиненную, не скрывая удивления.

– И ты сегодня видела все эти украшения? – недоверчиво спросила мисс Файн, и Джейн кивнула. – Нужно немедленно звонить в «Кристис», чтобы они оценили их и выставили на аукцион. – Харриет написала на клочке бумаге телефон и отдала его Джейн.

Та с опаской уставилась на номер и спросила:

– Вы хотите, чтобы это сделала я?

Харриет нетерпеливо кивнула:

– Да, потому что у меня совсем нет времени. У нас постоянные сокращения, работников все меньше и меньше. Просто позвони туда и попроси, чтобы они прислали в банк специалиста по ювелирным украшениям. Вы встретитесь и вместе все посмотрите. Нам нужна оценка, если кто-нибудь из наследников объявится. И для аукциона тоже.

Перед тем как уйти, Джейн отчиталась, что в ячейке не было ни денег, ни акций, а на банковском счету миссис ди Сан Пиньели осталось две тысячи долларов. Она много лет ничего не снимала. Плата за дом престарелых в Куинсе, где она проживала последнее время, поступала автоматически, об этом миссис ди Сан Пиньели распорядилась заранее.

Адрес «Кристис» Джейн нашла в компьютере. Оказалось, аукционный дом располагался в одном из фешенебельных зданий Рокфеллер-центра[5]5
  Крупный деловой центр Нью-Йорка.


[Закрыть]. Хотя время было почти обеденное, она набрала номер и спросила ювелирный отдел. Ее переключили, и гудки шли так долго, что мисс Уиллоуби уже решила повесить трубку, когда ответил женский голос. Джейн сказала, что ей нужно поговорить с кем-нибудь об оценке ювелирных украшений для аукциона, и ее опять переключили. Она вновь долго слушала – только не гудки, а музыку – и думала, что, наверное, этот человек ушел на обед. Вдруг мужской голос недовольно произнес:

– Лоутон слушает.

Джейн объяснила, что работает в суде по наследству и что им нужен специалист, который бы оценил украшения, найденные в банковской ячейке. Если они не найдут наследников, то можно будет продать их на аукционе.

После этого возникла пауза.

Филипп Лоутон молчал, глядя в окно. В ювелирном отделе «Кристис» он работал уже два года и чувствовал себя как в тюрьме. У него была ученая степень по музейному делу, специализация – искусство Древнего Египта и импрессионизм, и он мечтал устроиться Метрополитен-музей, но ничего не получалось. В итоге Филипп сдался и нашел место в «Кристис», в отделе искусства, где проработал три года и где ему очень нравилось. Но потом в ювелирном отделе освободились сразу три вакансии – глава уехал в лондонский офис, а двое его подчиненных уволились. Лоутона перевели на новое место, хотя украшения его совершенно не интересовали. Ему пообещали, что при первой же возможности вернут в отдел искусств, но пока этого не случилось.

А ведь вся жизнь Лоутона с детства была связана с искусством. Его отец, который умер несколько лет назад, преподавал историю искусств в Нью-Йоркском университете, занимал должность профессора. Мама же была художницей. После окончания колледжа Филипп проходил практику в галерее Уффици, во Флоренции. Он думал переехать в Рим или Париж, но в итоге решил получить высшее образование в Штатах. Какое-то время Филипп работал в одной солидной галерее Нью-Йорка, а когда ему исполнилось двадцать девять, перешел в «Кристис». Тут он трудился уже пять лет, два последних года – в ювелирном отделе. Недавно Филипп пообещал себе, что если его не переведут обратно в течение полугода, то он уволится.

Лоутон не любил украшения в принципе. Людей, которые их покупали, считал тщеславными снобами, и видел красоту лишь в искусстве. Картины, скульптура, музыка трогали его душу и наполняли радостью, а украшения – никогда.

Просьба девушки из суда по наследству не вызвала у него никаких чувств, кроме скуки. Оценка содержимого ячейки была обычной рутиной, и потому Филипп нехотя сказал в трубку:

– Вы можете привезти украшения к нам? – Тон его голоса был лишен всякого интереса. Он много раз делал оценку содержимого банковских ячеек и по опыту знал – там редко попадаются вещи дорогие настолько, чтобы их можно было продать через «Кристис». Не было никаких причин думать, что нынешний случай чем-то отличается от предыдущих.

– Я бы хотела, чтобы вы сами приехали в банк, – честно ответила Джейн. Своим тоном Лоутон явно давал ей понять, что она попусту тратит его время, и ее это злило. Она обратилась к нему не с просьбой о помощи, а потому, что того требовал закон. Это была ее работа. – Там двадцать два предмета, и мне кажется, они слишком ценные, чтобы возить их по городу.

– В каком банке они хранятся? – спросил Филипп, продолжая смотреть в окно на небоскребы через дорогу. Кабинет казался ему тюрьмой, а работа – пожизненным заключением, которое никогда не кончится. Он ненавидел приходить сюда каждое утро.

– В банке «Метрополитен». Вы могли бы подъехать туда, чтобы сделать оценку?

Да, мог бы, хотя очень не хотел этого делать. Но оценка украшений была частью его работы. В основном к Лоутону обращались наследники, которые хотели избавиться от старомодных вещей, и жадные дамочки, желавшие получить деньги за то, что перепало им после развода. Среди его клиентов также были торговцы ювелирными украшениями, которые часто предпочитали сбывать предметы через аукционы. Так получалось быстрее, что было на руку продавцам, и дешевле, чем через магазины, что нравилось покупателям.

– Нам нужна оценка, – объясняла Джейн, стараясь говорить как можно вежливее, – ведь если не объявятся наследники, то мы должны выставить вещи на аукцион.

– Я знаю, как это работает, – резко ответил он.

Джейн уже начала жалеть, что дозвонилась до него. С Лоутоном сложно было общаться, потому что его явно не интересовало это дело. Она улыбнулась, представляя, как удивится ее собеседник, когда увидит содержимое ячейки.

– Так что, вы приедете? – Джейн согласилась бы привезти драгоценности, но только при одном условии, что ей выделят вооруженного охранника. Конечно, суд на такие расходы не пойдет, а Джейн не хотела брать на себя ответственность. Значит, этот Лоутон должен приехать в банк, или она позвонит в «Сотбис», такой же уважаемый аукционный дом, хотя Харриет почему-то предпочла ему «Кристис».

– Да, приеду, – ответил Филипп мрачным тоном. – Как насчет следующего вторника? В десять утра? Но в двенадцать мне надо быть на месте, у нас начинаются торги. – Его обучили проводить аукционы и время от времени ставили на те, где не было особенного ажиотажа. Лоутон не сомневался, что этого времени ему хватит с лихвой. Вещи в банковских ячейках всегда оказывались сущей ерундой, и он не сомневался, что и на этот раз будет так же.

Они договорились о встрече на следующей неделе, и Джейн, вежливо поблагодарив его, повесила трубку. И вдруг ее осенило, и Джейн тут же перезвонила ему.

– Простите, что снова беспокою вас, – сказала она, когда мужчина ответил ей все тем же недовольным тоном. – Я сфотографировала несколько украшений. Может, вы захотите посмотреть на них перед нашей встречей? – Джейн решила, что так он сразу поймет, о каких украшениях идет речь, и наверняка заинтересуется.

– Отличная идея. – Филипп даже повеселел. По фотографиям он моментально определит, имеют ли украшения какую-то ценность для «Кристис», и если нет – в чем Лоутон почти не сомневался, – то направит ее в другой, менее известный аукционный дом и сэкономит свое время. – Вышлите их мне. – Он продиктовал электронный адрес.

Джейн отправила фотографии сразу после разговора и занялась другим делом, которое поручила ей Харриет. Оно было совсем не таким интересным, как дело Маргериты. Потому, когда через десять минут зазвонил телефон и она услышала Филиппа Лоутона, Джейн обрадовалась. Его голос совершенно изменился, и он с нескрываемым любопытством забросал ее вопросами:

– Скажите, как звали эту женщину? Она была знаменитостью?

– Не думаю. Ее звали графиня Маргерита ди Сан Пиньели. Судя по паспорту, она родилась в Америке, а в восемнадцать лет, во время войны, переехала в Италию. Маргерита вышла замуж за итальянского графа и жила там до девяностых годов. Судя по украшениям в ячейке, он был очень богат. Но, насколько нам известно, в конце жизни у Маргериты, кроме драгоценностей, осталось только две тысячи долларов на счету. Она умерла в девяносто один год.

– Если украшения в ячейке – не подделка, то могу сказать, что это выдающаяся коллекция. – Они его вправду поразили, и Филипп не скрывал этого. За два года работы в отделе такое случалось с ним только однажды, когда на торгах в Гонконге он увидел восточные украшения. В них было очарование, которое Филипп не находил в изделиях западных ювелиров, они выглядели необычно и требовали особой оценки настоящего эксперта, каковым Филипп себя не считал. Но драгоценности Маргериты удивили даже такого скептика, как он.

– Они лежали в оригинальных футлярах, – сказала Джейн. – Я не сомневаюсь, что украшения – настоящие.

– Очень хочется скорей их увидеть, – не скрывая восторга, проговорил Лоутон. Он решил взять с собой в банк хороший фотоаппарат, чтобы сделать снимки лучшего качества, чем те, которые получились на телефоне. – Увидимся во вторник, – попрощался он дружелюбным тоном, и Джейн с улыбкой повесила трубку.

Потом она долго сидела за столом и думала о прекрасной молодой женщине, которая, как в сказке, уехала в Италию и вышла там замуж за графа, и о всех тайнах жизни, которые унесла с собой в могилу.

Когда Джейн вернулась домой, Джона уже не было. Он предупредил ее, что будет заниматься всю ночь вместе с друзьями из университета, так и случилось. Она представила его вместе с Карой, и ей стало не по себе. Так было всегда, когда Джон с ней встречался. Но Джейн ничего не могла изменить, значит, оставалось только смириться. Ей хотелось рассказать ему о драгоценностях из ячейки и о разговоре с Филиппом Лоутоном. Но придется подождать, когда у Джона появится время и его ничто не будет отвлекать. Джейн приняла душ и пошла спать. Но мысли о Маргерите ди Сан Пиньели ее не отпускали. Она вспоминала фотографии графа и его жены, драгоценности, которые он ей дарил. Джейн не знала подробностей их жизни, но чувствовала, что тут скрывается история большой любви. Она не могла не думать о том, откуда родом Маргерита, как попала в Европу и какую прекрасную жизнь, должно быть, прожила вместе с итальянским графом в ту эпоху блеска и гламура. А еще она вспоминала печальные глаза Маргериты, которыми та смотрела с некоторых снимков. И Джейн спрашивала себя, была ли эта красивая женщина счастлива по-настоящему.

Глава 3

На следующее утро Джейн ушла на работу, так и не увидев Джона. Но это ее не особо расстроило. Она ожидала увидеть его вечером и надеялась, что они все выходные проведут вместе – будут болтать, отдыхать и делать все, что не успели в будни. Ей не хватало их прежних легких отношений, но Джейн надеялась, что после экзаменов все станет как прежде. Последние несколько месяцев были особенно тяжелыми, но она старалась терпеть и не накалять обстановку своими жалобами.

Приехав на работу, Джейн решила, что ей следует заняться поисками наследников Маргериты. Теперь, когда обнаружились такие дорогие украшения, она была обязана сделать все возможное для этого. Джейн переписала последний адрес, по которому жила графиня, и поехала туда в надежде, что кто-нибудь расскажет ей что-то новое о Маргерите. Может, у нее все-таки были дети, или ее навещали какие-нибудь родственники, которые не знают о наследстве.

Дом престарелых был маленьким и уютным, но все равно вызывал уныние. Джейн поговорила с медсестрой на стойке регистрации, и та подтвердила, что ежемесячная плата за уход миссис ди Сан Пиньели автоматически списывалась с ее банковского счета. Никто не знал, что у нее оставалось очень мало денег, и скоро ей уже нечем было бы платить за проживание. Джейн проводили в отдел по работе с пациентами. Из записей журнала посещений выяснилось, что за три года, что Маргерита провела в доме престарелых, к ней никто не приходил. Координатор отдела объяснила, что ничего удивительного тут нет. Ко многим их пациентам никто не приходит, особенно если они уже очень пожилые и без детей.

– Маргерита была очень милой, доброй женщиной, – сказала она. – В медицинской карточке записан диагноз, с которым она поступила, – старческое слабоумие. Вы хотите поговорить с ее медсестрой?

– Да, конечно, – ответила Джейн.

Несколько минут спустя в кабинет вошла женщина средних лет в белой медицинской форме, судя по внешности – филиппинка. Она улыбнулась Джейн, и координатор представила ее как Алму, медсестру, которая ухаживала за Маргеритой в последние два года. Алма также сказала, что ее пациентка была очень хорошей женщиной.

– Перед смертью она много говорила о муже, – продолжила медсестра с мягкой улыбкой, – и повторяла, что хочет скорей его увидеть. А еще твердила, что у нее есть украшения, которые она хочет мне подарить. Кольцо или браслет – я точно не помню. Многие пациенты с деменцией обещают нам деньги или подарки, которые они вовсе не обязаны преподносить. Так они пытаются нас отблагодарить. – В голосе медсестры не было ни тени удивления или разочарования. А Джейн попробовала представить, что бы случилось, если бы Маргерита и правда подарила ей кольцо с огромным рубином или одну из брошей. Было сложно предположить, как бы медсестра отреагировала на такую благодарность.

Потом Алма сказала, что в те редкие дни, когда к ней возвращалась память, Маргерита хотела забрать какие-то вещи из банка, а также написать завещание. В последний раз ей предложили вызвать нотариуса в дом престарелых, потому что сил куда-то ехать у нее не было. Но уже на следующий день Маргерита забыла об этом и вскоре скончалась, так и не составив завещания. Медсестра объяснила, что ее пациентка умерла от сильной пневмонии, осложнения после гриппа. К тому времени она почти не вставала с постели и ничего не соображала, что совсем неудивительно в ее возрасте. Маргерите ведь было уже девяносто один год.

Джейн задумалась: кому бы графиня оставила украшения, если бы все-таки написала завещание? Медсестре из дома престарелых? Дальнему родственнику, которого она не видела много лет? Сейчас это уже не узнать. Алма сказала, что, кроме мужа, ее пациентка больше никого не вспоминала.

Сиделки и медсестры работали тут добросовестно, но само место было мрачным. Джейн смотрела на стариков в инвалидных креслах, молча смотрящих в никуда, и думала, что такой конец жизни – самый печальный. Оставалось надеяться, что Маргерита не очень страдала тут одна, без участия близких и любимых людей. У нее ведь было слабоумие, а значит, она до конца не понимала, что с ней происходит.

После посещения дома престарелых судьба Маргериты показалась Джейн еще трагичнее.

В печальном настроении она спустилась в метро, чтобы вернуться на работу, но неожиданно решила съездить по предыдущему адресу Маргериты, который значился в банковских документах. Мисс Уиллоуби могла и не утруждать себя, но ее очень тронула история женщины, которую она видела только на старых фотографиях. Джейн мало что знала о ней, но и это было очень волнительно.

Управляющий дома хорошо помнил Маргериту и сказал, что все работники и соседи ее любили. Он назвал миссис ди Сан Пиньели милой старушкой и сообщил, что Маргерита поселилась у них в 1994 году. Она заняла маленькую квартиру с одной спальней и прожила в ней почти двадцать лет, а три с половиной года назад уехала в дом престарелых. На вопрос, были ли у нее дети или какая-то семья, приходил ли кто-нибудь ее навещать, управляющий ответил, что за все двадцать лет он не видел ни одного гостя, и детей у нее точно не было.

– Она говорила, что детей ей заменяют питомцы. У миссис ди Сан Пиньели всегда водились маленькие пудели. Ее последняя собака умерла за год или два до того, как она съехала, и миссис ди Сан Пиньели сказала, что слишком стара, чтобы завести другого пуделя. Она очень по нему скучала, – с чувством добавил мужчина, вспоминая те дни, когда Маргерита жила в доме.

В общем, и здесь Джейн получила те же ответы: у графини не было ни друзей, ни родственников, ни детей. К ней никто не ходил, она держалась в стороне от людей и вела тихую незаметную жизнь – особенно в сравнении с бурным, увлекательным прошлым.

Мисс Уиллоуби поблагодарила управляющего и поехала домой – в свою убогую квартирку. Она с нетерпением ждала, когда же закончит университет и найдет приличную работу, чтобы переехать в место получше.

Оказавшись дома, Джейн сняла пальто, села на продавленную софу из кожзама и вытянула ноги. Неделя выдалась сложной. Поиски наследников Маргериты пока не увенчались успехом. На объявления никто не ответил. Все указывало на то, что за драгоценностями не придут и их придется продать с аукциона. Это казалось Джейн ужасной несправедливостью, но изменить что-либо было не в ее силах. Наверняка тот мужчина из «Кристис» безумно обрадуется, когда увидит украшения.

Через час пришел Джон, и настроение у него было явно лучше, чем в предыдущие дни. Он объявил, что закончил одну из курсовых, и все благодаря Каре, которая нашла ему всю необходимую статистику и провела предварительные исследования.

– Эта девушка – подарок судьбы, – с облегчением сказал Джон. Конечно, Джейн было неприятно слышать это, и так происходило всегда, стоило Джону завести речь о Каре. Но Джейн промолчала, хотя нервы у нее были на пределе. – Как прошел твой день? – спросил он.

– Я была очень занята – искала наследников той женщины, о которой я тебе говорила. Выяснила, что у нее никого нет, и очень расстроилась. Жалко, когда человек умирает вот так, в полном одиночестве.

– Ей же было девяносто лет, так что не расстраивайся. Ты эту старушку не знала, и проблема сейчас только в том, куда бы деть наследство.

Джейн видела, что ее сочувствие к Маргерите казалось Джону глупостью.

– Наследство перейдет государству, – печально сообщила она. – На следующей неделе я встречаюсь с экспертом из «Кристис», который должен оценить украшения. – Тут Джейн вспомнила, что не видела Джона с тех пор, как проводила опись ячейки, и добавила: – Мы нашли необыкновенные украшения – кольца с огромными бриллиантами, рубинами, изумрудами, браслеты, броши, жемчуга и даже диадему. – Когда Джейн вспомнила их красоту, ее глаза загорелись.

– Она была королевских кровей, что ли? – спросил Джон, доставая пиво из холодильника.

– Нет, эта женщина родилась в Америке, в восемнадцать лет вышла замуж за итальянского графа, и, судя по фотографиям, жизнь у них была роскошная. Но в итоге она оказалась в доме престарелых Куинса и была совсем одинока. Ей даже некому было завещать украшения.

Джейн эта история казалась такой странной, нелогичной, но Джона совсем не впечатлила. Неудивительно, что он повел себя так равнодушно – в последнее время его интересовали только собственные проблемы.

– Может, сходим в выходные в кино или кафе? – с надеждой спросила Джейн.

Джон печально покачал головой:

– Я не закончил вторую курсовую. Боюсь, до самого мая со свободным временем у меня будет туго. Отвлекаться мне никак нельзя.

– И работать ты будешь с Карой. Я угадала? – Джейн пыталась говорить спокойно, но у нее ничего не вышло. Она совсем не видела Джона, а тот все дни проводил с другой девушкой, пусть и по уважительной причине. Конечно, это было тяжело.

– Перестань. Ты ничего не изменишь и только разозлишь меня. – Джон посмотрел на нее так, что Джейн сразу поняла: спорить с ним опасно. Последние месяцы стали настоящим испытанием для их отношений, и пока Джон справлялся с ним на тройку. Впрочем, и она в его глазах, наверное, тоже. Ее ревность к Каре наверняка казалась ему глупой.

– Ладно, извини, – со вздохом проговорила Джейн. – Мне в эти выходные тоже надо почитать кое-что для учебы. – Она старалась говорить легко, пытаясь смириться с мыслью, что еще одни выходные проведет без Джона. Что ж, можно пойти в кафе с подругой и поработать над своей курсовой. Наверное, он прав, и ее беспокойство насчет Кары только все портит.

В субботу днем они немного побыли вместе, и хоть особо не разговаривали, это все равно было приятно. Вечером Джон отправился в спортзал на тренировку, а оттуда к друзьям заниматься. Джейн отнесла белье в прачечную и оплатила счета. Она уже спала, когда Джон вернулся, а проснувшись утром, обнаружила, что его опять нет. Джон оставил записку на кухне, сообщив, что на весь день уехал в библиотеку.

Что ж, по крайней мере, он не будет проводить время с Карой, подумала Джейн. Эта девушка заставляла ее ревновать, что было неудивительно – Кара выглядела сексуально и к тому же имела острый ум. Это была беспроигрышная комбинация, и мужчины ходили за ней толпами. Кара вовсю пользовалась своим преимуществом и дружила только с ними. Женщинам она никогда не нравилась.

Джейн позвонила подруге Алекс и договорилась встретиться за обедом в Музее современного искусства. Алекс год назад окончила юридический факультет по специальности «охрана авторских прав» и нашла место в одной из фирм на Уолл-стрит. Она жаловалась, что работы очень много, но ей платили хорошую зарплату и давали вести интересные дела. Впрочем, других в ее практике и быть не могло. Алекс надеялась, что через несколько лет ее повысят в должности.

– Как там наш принц на белом коне? – улыбаясь, спросила она.

Алекс, в отличие от Джейн, была небольшого роста, темноволосая, с зелеными глазами. Она выглядела моложе своих тридцати двух, а в джинсах, свитере и балетках, с косой через плечо вообще походила на подростка. Подруги были очень разными и интересно смотрелись вместе. Они давно дружили и всегда весело проводили время.

– В последнее время ведет себя совсем не как принц, – со вздохом ответила Джейн. Они заканчивали обед в кафе при музее. Девушки пришли на выставку Колдера, которая только что открылась. Джейн очень нравился этот современный скульптор, который вместо глины творил из проволоки. – У Джона сейчас ужасное настроение. Он пишет курсовые и заканчивает диплом. В голове у него одна учеба. Мы уже несколько месяцев никуда не ходили вместе.

– Не знаю, почему парни не могут заниматься сразу несколькими делами. У них или одно, или другое.

Год назад Алекс рассталась со своим бойфрендом и только что начала встречаться с коллегой из фирмы, который уже стал младшим партнером. С тех пор как ей исполнилось тридцать, родители начали твердить, что пора подумать о семье и детях. Отец и мать Джейн пока на эту тему не заговаривали. Мама спрашивала о Джоне и об их планах, но Джейн и думать не хотела о свадьбе. А вот подруга в последнее время начала тревожиться насчет своего будущего и пару раз упоминала, что хочет детей.

– Но страсть-то осталась? – спросила Алекс.

Джейн задумалась:

– Честно говоря, не знаю. Не уверена, что она вообще была. Мы привязаны друг к другу, нам нравятся одни и те же вещи. Все было легко, мы отлично ладили. Думаю, если приставить пистолет к нашим головам, то мы скажем, что любим друг друга, но страстными людьми нас назвать никак нельзя. Наверное, мы оба на первое место ставим карьеру.

Джейн порой думала об их отношениях и всякий раз приходила к выводу, что ее все устраивает. Ну, кроме последних месяцев, когда Джон с головой ушел в учебу и перестал уделять ей время. И конечно, она была против его постоянных встреч с Карой. Женщины вроде нее – яркие, сексуальные – всегда ее пугали. Красота Джейн была естественной, а Джон любил повторять, что ему нравятся «горячие девушки». Кара точно была одной из них. К тому же интимная жизнь у них совсем разладилась, что еще больше отдалило их друг от друга. Джон всегда был не в настроении, уставшим или где-то пропадал по учебе, пока Джейн ждала его дома.

– Может, он просто тебе не подходит, – предположила Алекс. Джон никогда ей не нравился, она считала его эгоистом, но Джейн старалась не замечать те качества Джона, которые так раздражали подругу. – Может, другой парень разбудит в тебе страсть, – осторожно добавила Алекс, не желая обидеть Джейн.

– Не думаю. У меня был страстный роман в колледже. Ужасное время. Я постоянно плакала и сильно похудела.

– Это хорошо. Ну, кроме слез, конечно. Иногда Джон напоминает мне парня, с которым я встречалась перед университетом. Он мне нравился, мы ладили, но что-то все равно было не так. А когда мы начали ссориться, то отношениям настал конец. Думаю, у нас прошел запал, и все испортилось. Если бы мы остались вместе, то возненавидели бы друг друга. Но нам хватило ума разбежаться прежде, чем это произошло. Не все отношения заканчиваются свадьбой. Может быть, это как раз твой случай.

Джейн не хотела признаваться подруге, но она порой думала об этом. Ссор становилось все больше, и они ее очень угнетали. Джейн не хотела ругаться с Джоном и надеялась, что скоро все образуется. Пока же, стоило им остаться вдвоем, как они сразу начинали выяснять отношения.

– Думаю, пока не стоит принимать серьезных решений. Надо закончить университет, – как можно спокойнее проговорила Джейн. – Раньше ведь такого не было. У Джона ужасное настроение, потому что он жутко волнуется перед экзаменами. Это тяжелое время и для меня, я тоже иногда на него ругаюсь. – «Например, насчет Кары», – подумала она, но вслух ничего не сказала.

– Да, наверное, – согласилась Алекс.

После обеда подруги прогулялись в саду при музее, и Джейн рассказала о Маргерите и поиске наследников. Она подробно описала украшения, которые хранились в банковской ячейке, и призналась, что примеряла кольцо с огромным бриллиантом.

– Ого! – воскликнула Алекс. – Сейчас такие романтические истории уже не случаются. Они остались в прошлом веке. Мужчина вдвое старше женится на девушке вроде нас, дарит ей бриллианты и увозит жить в итальянский замок… Похоже на сказку или на старый фильм.

– Ты права, – согласилась Джейн. – Печально только, что эта история плохо закончилась. Маргерита осталась одна, в доме престарелых, и потеряла память. Это ужасно.

– Точно.

Девушки приятно провели время, гуляя по залам музея и разговаривая об искусстве. В четыре часа дня они попрощались и разъехались по домам. Алекс жила в Вест-Виллидж, престижном районе Манхэттена. Она сняла квартиру в этом модном месте сразу, как только устроилась на работу, и ей там очень нравилось. Сегодня вечером Алекс собиралась пойти на свидание с новым парнем.

Джейн позавидовала подруге, когда вернулась в свою пустую квартиру и засела за курсовую. Около девяти позвонил Джон и сказал, что задерживается в библиотеке. Значит, сегодняшний вечер они проведут врозь. Джейн старалась не думать о словах Алекс, что Джон, возможно, ей не подходит. Она не хотела верить в это. Алекс говорила, что часто отношения исчерпывают себя и заканчиваются без всякой причины. Джейн надеялась, что это не их с Джоном случай.

В воскресенье утром она проснулась и увидела лежащего рядом Джона. Это было похоже на чудо, и они впервые за месяц занялись любовью. Конечно, Джейн сразу воспряла духом. Они даже успели перехватить поздний завтрак в кафе неподалеку, а потом Джон ушел в библиотеку на целый день. Но, во всяком случае, они провели вдвоем все утро, и потерянная близость опять к ним вернулась.

Вечером Джейн сходила в одиночестве на французский артхаусный фильм, который давно хотела посмотреть. Он оказался не таким интересным, как она думала. А ночью ей вдруг приснилась Маргерита. Женщина пыталась что-то сказать, но сон был тревожным, и Джейн ничего не поняла. Джон опять не пришел ночевать и прислал эсэмэску, что останется у друзей. Утром она проснулась разбитой, в плохом настроении, хотя рабочая неделя еще не началась. Хорошо, хоть завтра ее ждет интересное дело – оценка наследства Маргериты с экспертом из «Кристис». Сейчас это было единственное светлое пятно в унылой жизни Джейн. Кроме увлекательной истории графини, все остальное казалось ей скучным и серым.