Текст книги "Конец лета"

Глава 8

– Динна?

Утром телефон зазвонил еще до того, как Динна встала с постели. Звонил Бен.

– Да.

Услышав ее сонный голос, Бен улыбнулся.

– Я вас разбудил?

– Более или менее.

– Какой дипломатичный ответ! Я звоню, чтобы опять к вам приставать. Надеюсь, рано или поздно мне удастся сломить ваше сопротивление и вы подпишете контракт с нашей галереей – хотя бы только для того, чтобы я наконец от вас отвязался. Что вы скажете, если я приглашу вас на ленч?

– Прямо сейчас?

Все еще полусонная, Динна повернулась, чтобы посмотреть на часы: неужели она проспала так долго? Но Бен рассмеялся:

– Нет, не в восемь утра, может быть, в двенадцать или в час. Предлагаю поехать в Сосалито.

– А что там?

– Там есть то, чем по эту сторону моста погода нас не так часто балует, – там солнышко. Ну что, я вас уговорил?

– Более или менее.

Динна засмеялась. Что Бен вытворяет: позвонил ей в такую рань, в восемь утра! И почему так скоро приглашает ее на ленч? Они же только вчера обедали вместе! Динна пока не понимала, что происходит – то ли она обрела нового друга, то ли у нее появился потенциальный дилер, которому не терпится заполучить ее картины, то ли еще что-то. Кроме того, она сомневалась, разумно ли встречаться с Беном снова так скоро после предыдущей встречи.

– Да-да, это так.

– Что «да»? – растерялась Динна.

– Вы раздумываете, разумно ли принимать мое приглашение на ленч. И я вам отвечаю – да.

– Вы несносный тип!

– В таком случае мы поедим в городе.

– Нет, лучше поедем в Сосалито. – Динна согласилась без долгих раздумий и обнаружила, что улыбается, глядя в потолок. – В это время суток меня легко уговорить: я еще не пила кофе, моя защитная система ослаблена.

– Отлично. Тогда, может, завтра до утреннего кофе подпишете контракт с моей галереей?

– Бен, я ведь могу и трубку бросить.

Динна засмеялась. Начинать новый день со смеха – это же чудесно, с ней такого давно не бывало, наверное, многие годы.

– Нет, не вешайте трубку, пока мы не договоримся насчет ленча. Что, если я заеду за вами около полудня?

– Это мне подходит.

«Что мне подходит? Что я вообще делаю, с какой стати я собираюсь на ленч с этим мужчиной?» Однако Бен ей понравился. Да и мысль поехать на ленч в Сосалито показалась очень заманчивой.

– Наденьте джинсы.

– Ладно, увидимся в полдень.

Бен подъехал к парадному входу ее дома в двенадцать ноль две. Он был в джинсах и водолазке. Собираясь сесть в его машину, Динна увидела на сиденье корзину с продуктами, прикрытую салфеткой в красную и белую клетку. С одного бока из корзины выглядывало горлышко бутылки. Бен открыл для Динны дверцу и переставил корзину на заднее сиденье.

– Доброе утро, мадам. – Он широко улыбнулся. – Я тут подумал: может, лучше устроить пикник? Как вам такая идея?

– Очень нравится.

Динна снова засомневалась, стоит ли ей ехать с этим человеком на пикник. Здравый смысл подсказывал мадам Дюра, что не стоит, в то же время сердце Динны радовалось солнечному дню и пикнику на свежем воздухе. Но вообще-то, если ей хочется солнца и свежего воздуха, в студии есть терраса…

Заводя мотор, Бен покосился в ее сторону и заметил, что она нахмурила брови.

– Что-нибудь не так?

– Все нормально, – мягко сказала Динна, думая о том, видела ли их Маргарет.

Бен отъехал от тротуара. По дороге он развлекал Динну рассказами о художниках, с которыми ему приходилось иметь дело; среди них попадались весьма колоритные личности. Когда они выехали на знаменитый мост «Золотые Ворота», разговор на время прекратился – оба молча любовались открывшимся видом.

– Красиво, правда? – спросил Бен. Динна кивнула. – Можно задать вам один необычный вопрос?

Динна посмотрела на него с легким удивлением:

– Что ж, задавайте.

– Как получилось, что вы с мужем живете здесь, а не во Франции? Насколько я знаю французов, они обычно не любят жить далеко от дома. Если только их что-то не вынуждает.

Динна засмеялась. Бен не ошибся.

– У Марка здесь бизнес. Да и не так много времени он здесь проводит, он много ездит.

– Вам, должно быть, одиноко. – Это был не вопрос, а утверждение.

– Я привыкла.

Казалось, Бен не очень ей поверил:

– Чем же вы занимаетесь, когда остаетесь одна?

Бен сам ответил на свой вопрос, их ответы прозвучали в унисон, и они оба рассмеялись:

– Рисуете.

– Рисую.

– А что привело вас в Кармел?

Казалось, у Бена неисчерпаемый запас вопросов, но пока все они были легкими.

– Я приехала с Ким. Она настаивала, что мне нужно сменить обстановку.

– И она была права?

На другой стороне моста Бен свернул на территорию бывшей военной базы. На повороте он посмотрел на Динну:

– Вы тоже считали, что вам нужно было сменить обстановку?

– Наверное. Я и забыла, как хорошо в Кармеле, много лет там не была. А вы проводите там каждый уик-энд?

Динна попыталась перевести разговор на самого Бена, ей почему-то не хотелось говорить с ним о Марке.

– Я езжу туда, когда могу, но все равно мне этого мало. Динна обратила внимание, что Бен свернул на узкую проселочную дорогу и они поехали между заброшенными бункерами и какими-то военными строениями. Динна с интересом смотрела в окно.

– Бен, что это?

Можно было подумать, что они оказались на съемочной площадке фильма о первых послевоенных годах. Буйно разросшаяся трава и дикие цветы местами оккупировали даже дорогу. Бараки по обеим сторонам дороги стояли заколоченные, штукатурка на них местами обсыпалась.

– Это старый армейский гарнизон, оставшийся еще со времен последней войны. По каким-то соображениям его сохранили, хотя теперь он пустует. Чуть подальше за ним будет очень красивый пляж. Иногда я приезжаю сюда, чтобы поразмыслить в тишине и одиночестве.

Бен посмотрел на Динну с улыбкой, и она уже в который раз подумала, что чувствует себя с ним на удивление свободно. У него есть все задатки хорошего друга.

Остаток дороги они проехали молча.

– Здесь немного жутковато, правда? Так красиво, и нет ни души, – заметила Динна.

Они остановились почти у самого пляжа. Кроме машины Бена, в поле зрения не было ни одного автомобиля. Динна вообще никого не видела с тех пор, как Бен свернул с шоссе.

– А здесь никого и не бывает. Я про это место никому не рассказывал, мне нравится приезжать сюда одному.

– И часто вы так делаете? Я имею в виду, гуляете в одиночестве, например, по пляжу в Кармеле?

Бен кивнул. Он забрал с заднего сиденья корзину и пристально посмотрел на Динну.

– Признаться, я не ожидал, что после того вечера на пляже мы с вами еще увидимся.

– Я тоже. Это было так странно, мы гуляли, беседовали об искусстве… У меня было такое чувство, что мы знакомы много лет.

– У меня тоже, но я-то думал, это потому, что вы очень похожи на женщину с картины Уайета. – Динна улыбнулась и опустила глаза. – Когда я на следующий день увидел вас в моем кабинете, я не знал, что сказать, как себя вести. Признаваться, что мы уже встречались, или нет?

– И что же заставило вас промолчать?

Динна снова посмотрела ему в глаза, и ее губы чуть заметно дрогнули в улыбке.

– Обручальное кольцо на вашем пальце. Я подумал, что, если скажу про нашу встречу, вам, возможно, будет неловко.

«Это очень на него похоже, – решила Динна. – Он очень проницательный и в то же время заботливый».

Бен нахмурился и откинулся на спинку сиденья.

– А вам было бы неловко, если бы кто-то узнал, что вы приняли мое приглашение на ленч?

– Не понимаю, почему мне должно быть неловко.

Однако по выражению ее лица Бен понял, что в ее словах больше бравады, чем искренней уверенности.

– Динна, а что сказал бы на это ваш муж? – мягко спросил Бен.

Динне очень хотелось ответить, что ей все равно, но это было не так. Главная трудность в том и состояла, что ей было далеко не все равно.

– Не знаю. Такого вопроса в нашей семейной жизни никогда не возникало, я не так часто хожу на ленч с другими мужчинами.

– А как же дилеры, которые предлагали выставлять ваши работы?

Бен улыбнулся. Они разговаривали, все еще сидя в его машине.

– А уж с дилерами тем более! Я никогда ни с одним из них не встречалась за ленчем.

– Интересно почему?

Динна глубоко вздохнула и посмотрела Бену в глаза.

– Мой муж не одобряет мою работу. Он считает, что живопись – это такое приятное хобби, способ провести свободное время, но «все художники – хиппи и дураки».

– Что ж, Гогена и Мане он заклеймил. – Бен помолчал, потом посмотрел на Динну так пристально, что ей показалось, будто его взгляд проникает в самую ее душу. – А вам не бывает обидно? Вам не кажется, что тем самым ваш муж отметает то, что составляет существенную часть вашей личности?

– Вовсе нет, я ведь все равно продолжаю рисовать.

Однако оба понимали, что это неправда. Динна действительно была вынуждена отказаться от того, чего она очень, очень хотела.

– Думаю, – продолжала Динна, – брак – это своего рода компромисс, каждому приходится чем-то жертвовать.

Но чем пожертвовал Марк? От чего он отказался? Динна задумалась и погрустнела, Бен отвел взгляд.

– Возможно, в этом и была моя ошибка, когда я женился. Я совсем забыл о компромиссах.

Динна удивленно вскинула брови:

– Вы были слишком требовательным?

– Возможно. Сейчас трудно сказать, слишком много времени прошло. Помню, я хотел, чтобы она была такой, какой я ее считал…

Бен умолк, не договорив.

– И какой же?

– О… – Он криво улыбнулся. – Преданной, честной, милой, влюбленной в меня – как видите, ничего оригинального.

Оба засмеялись. Бен вытащил корзину и помог Динне выйти из машины. Затем расстелил на траве плед, который предусмотрительно захватил с собой.

– Господи, неужели вы все это сами приготовили? Динна с удивлением наблюдала, как Бен извлекает из корзины разную снедь: салат с крабами, паштет, французский хлеб, небольшую банку печенья, бутылку вина. Была там и корзинка поменьше, с фруктами. Сверху в ней лежали вишни. Динна достала две вишенки на веточке и повесила их на правое ухо.

– Вам очень идут эти вишни, но советую попробовать еще и виноград.

Бен протянул ей небольшую гроздь. Динна засмеялась и пристроила виноград на другое ухо.

– У вас такой вид, как будто вы выбрались из рога изобилия, – заметил Бен. – И вообще, все это очень похоже на fete champetre[5]5
  Пир на лоне природы (фр.).


[Закрыть].

– А разве это не так?

Динна села на плед, откинулась назад и посмотрела в небо. В эту минуту она чувствовала себя совсем юной и абсолютно счастливой. С Беном было очень легко.

– Готовы подкрепиться?

Бен смотрел на нее, держа в одной руке миску с крабовым салатом. Динна была прекрасна, она сидела в непринужденной позе, опираясь на локти, сквозь ее темные волосы проглядывали фрукты. Увидев, что Бен улыбается, Динна вспомнила про вишни и виноград, сняла их и немного приподнялась.

– Если честно, умираю с голоду.

– Это хорошо, люблю женщин со здоровым аппетитом.

– А что еще вам нравится в женщинах?

Вопрос был не совсем уместный, но Динне было все равно. Ей хотелось, чтобы они с Беном стали друзьями, и она хотела узнать о нем побольше.

– Дайте подумать… мне нравятся женщины, которые танцуют… женщины, которые умеют печатать… женщины, которые умеют читать… и писать! Женщины, которые рисуют… женщины с зелеными глазами. – Бен замолчал, снова посмотрел на Динну сверху и еле слышно спросил: – А вам?

Динна притворилась, что не поняла, и уточнила со смехом:

– Какие женщины нравятся мне?

– Ладно, болтать будем потом, давайте поедим.

Бен протянул Динне хлеб и банку с мясным паштетом. Она отломила от батона горбушку и намазала ее толстым слоем паштета.

День был прекрасный, на небе ни облачка, с берега дул легкий ветерок и доносился тихий плеск волн. Время от времени мимо пролетала какая-нибудь птица. Заброшенные здания военных казарм смотрели на них незрячими глазницами окон. Казалось, весь мир принадлежит им одним.

Динна огляделась и снова посмотрела на Бена:

– Знаете, иногда мне жалко, что я не рисую что-нибудь такое.

– Так почему же не рисуете?

– Вы имеете в виду, как Уайет? – Динна улыбнулась. – Нет, это не мое. Мы делаем каждый свое, и каждый по-своему. – Бен кивнул, не перебивая ее. – А вы не рисуете?

Он покачал головой и грустно усмехнулся:

– Нет. Когда-то я пытался, но из этого ничего не получилось. Видно, моя судьба – продавать произведения искусства, а не создавать их. Хотя одно произведение искусства я все-таки создал.

Бен посмотрел на море, и на его лице появилось мечтательное выражение. Ветер теребил его волосы.

– Что же?

– Я построил дом. Небольшой, но очень симпатичный. Мы построили его вдвоем с другом.

– Как здорово! – искренне восхитилась Динна. – А где этот дом?

– В Новой Англии. Я тогда жил в Нью-Йорке. Дом был задуман как сюрприз для моей жены.

– Он ей понравился?

Бен отрицательно покачал головой и снова, отвернулся, глядя на море.

– Нет. Вернее, она его так и не увидела. Она ушла от меня за три дня до того, как я собирался отвезти ее в этот дом.

Ошеломленная, Динна не знала, что сказать. И она, и Бен – оба получили от жизни свою порцию разочарований.

– И что стало с этим домом?

– Я его продал. Сначала я хотел его оставить, но потом понял, что не стоит. Слишком больно было в нем находиться. А потом я переехал в эти края и купил дом в Кармеле. – Он посмотрел на Динну с грустью и нежностью. – Но все-таки приятно сознавать, что я смог это сделать. В тот день, когда дом был закончен, я испытал ни с чем не сравнимое чувство. Что ни говори, а это было достижение.

Слушая Бена, Динна улыбнулась:

– Я вас понимаю. Думаю, я испытала то же самое, когда родила Пилар. Хотя она и не мальчик.

– Неужели это так важно?

В тоне Бена прозвучало раздражение.

– Тогда – да. Марк очень хотел иметь сына. Но сейчас, мне кажется, его это уже не волнует. Он обожает Пилар.

– Пожалуй, я бы предпочел иметь дочь, а не сына, – заметил Бен.

Динна удивилась:

– Почему?

– Девочку легче любить. Не надо забивать голову стереотипами, думать о том, как вырастить настоящего мачо, и о прочей ерунде, которая на самом деле ни черта не значит. Девочек же можно просто любить.

Чувствовалось, что Бен переживает из-за отсутствия у него детей, и Динна невольно задала себе вопрос, женится ли он когда-нибудь снова.

– Нет, я не собираюсь, – сказал он, не глядя на Динну.

Она растерялась. Бен обладал удивительной способностью отвечать на вопросы, которых она не задавала вслух.

– Не собираетесь… что?

– Жениться еще раз.

– Фантастика. – Динна была потрясена: он действительно прочел ее мысли. – Но почему?

– Не вижу смысла. У меня есть все, что мне нужно. К тому же я очень занят своими галереями, и жениться было бы просто несправедливо по отношению к женщине – если, конечно, она не будет так же занята тем же самым делом. Десять лет назад я не был так сильно поглощен бизнесом, а теперь ушел в него с головой.

– Но вы же хотите иметь детей?

Что-что, а это-то Динна поняла.

– Я, например, хочу иметь дом в пригороде Вены, а у меня его нет. Но я проживу и без этого. А вы?

– У меня же есть дочь, – не поняла Динна. – Вы хотите спросить, думаю ли я еще об одном ребенке?

– Я имел в виду не это, хотя, может быть, и это тоже. Как вам кажется, вы когда-нибудь еще выйдете замуж?

Бен в упор посмотрел на нее бездонными зелеными глазами.

– Но я уже замужем.

– Динна, вы счастливы в браке?

Бен задал не просто прямой вопрос, но еще и болезненный. Динна хотела было ответить «да», но в последний момент передумала и сказала правду:

– Иногда. Я просто принимаю то, что мне выпало.

– Почему?

– Потому что у наших отношений есть своя история. – По какой-то ей самой непонятной причине, разговаривая с Беном, Динна не хотела произносить имя мужа. – У нас есть прошлое, его нельзя ни изменить, ни отбросить, ни убежать от него.

– Это прошлое – хорошее?

– Разное. Оно было хорошим, когда я понимала правила игры.

Динна была безжалостно честна даже с самой собой.

– Какие?

В голосе Бена сквозила такая щемящая нежность, что Динне захотелось протянуть к нему руки и не говорить больше о Марке. Но Бен стал ее другом, а на большее она не имела права. Только на дружбу. Так что оно и к лучшему, что они говорят о Марке.

– В чем состояли эти правила?

Динна пожала плечами и вздохнула:

– Много разных «не». Не пренебрегай желаниями мужа своего, не задавай слишком много вопросов, не возжелай своей собственной жизни – особенно жизни художника. Но когда-то он был ко мне очень добр. Мой отец погиб и оставил меня без гроша, одинокую, испуганную. Марк меня очень выручил. Возможно, он помог мне даже больше, чем мне бы хотелось, но так получилось. Он дал мне дом, благополучие, семью, ощущение стабильности. В конце концов, это он дал мне Пилар.

Динна не упомянула о любви.

– И это стоило заплаченной цены? Стоит сейчас?

Она улыбнулась, но улыбка получилась вымученной:

– Наверное. Я привыкла, мне нравится то, что у меня есть.

– Вы его любите?

Улыбка погасла. Динна кивнула.

– Извините, Динна, мне не следовало задавать такой вопрос.

– Ну почему же? Мы друзья.

– Да. – Бен снова посмотрел на нее с улыбкой. – Мы друзья. Не хотите прогуляться по берегу?

Бен встал и протянул Динне руку, чтобы помочь подняться. На короткое мгновение их руки соприкоснулись, потом Бен повернулся и большими шагами пошел к воде, жестом предлагая Динне догнать его. Но Динна побрела медленно, обдумывая его слова. По крайней мере здесь нет никакой неясности – она действительно любит Марка. И эта уверенность не позволит ей впутаться в историю с Беном. Потому что до этого у нее временами возникало такое опасение – было в Бене нечто особенное, что ей очень нравилось.

Бен зашел в воду по колено – сандалии он снял уже давно – и протянул Динне несколько ракушек. Наблюдая за ним, Динна улыбнулась: со стороны он был похож на играющего в пене прибоя мальчишку, только большого.

– Побежали наперегонки? – озорно предложил Бен.

Она со смехом приняла вызов. Видела бы Пилар, как ее мать бегает по берегу моря наперегонки с мужчиной, словно они не взрослые люди, а подростки! Но Динна и чувствовала себя сейчас девчонкой. Бегая по мокрому песку, она запыхалась, ее волосы растрепал ветер. Наконец она остановилась перевести дух. Бен пронесся мимо нее. Динна засмеялась и покачала головой.

– Сдаетесь? – крикнул Бен.

Динна молча кивнула и села на песок. Бен пошел обратно, проваливаясь по щиколотку в песок, дошел до Динны и остановился рядом. Солнце играло в ее волосах, зажигало в них огненные искры. Бен сел рядом, и некоторое время они молчали, глядя на воду. Их дыхание постепенно выравнивалось. Наконец Динна подняла взгляд на Бена, заранее зная, что увидит: глаза цвета морской волны, ждущие ее взгляда.

– Динна…

Казалось, время остановилось, пауза тянулась бесконечно. Очень медленно Бен наклонился к Динне и, касаясь губами ее растрепанных волос, прошептал:

– Динна, я тебя люблю…

Бен обнял Динну, приник к ее губам. Он не собирался этого делать, но просто не совладал с собой. Однако Динна его не оттолкнула, она тоже обняла его и пылко ответила на поцелуй. После признания, вырвавшегося у Бена, они долго молчали, обнимая друг друга, касаясь лица друг друга, глядя друг другу в глаза. Слова были не нужны: в мире, где время остановилось, у Бена была Динна, а у Динны был Бен, все же остальное не имело значения. Бен отстранился первым. Он молча поднялся и протянул руку Динне. Она тоже встала, и, держась за руки, они побрели по берегу обратно.

Все так же молча они собрали вещи и сели в машину. Некоторое время Бен сидел, напряженно глядя перед собой, затем наконец прервал молчание:

– Я знаю, Динна, мне полагается сказать, что я сожалею о том, что произошло, но на самом деле я ни о чем не жалею.

– Я тоже. – Казалось, Динна была потрясена этим открытием. – Но я ничего не понимаю.

– Может быть, нам и не нужно ничего понимать. Мы по-прежнему можем быть друзьями.

Он повернулся к Динне и попытался улыбнуться, но не смог ничего прочесть в ее глазах, они лишь странно блестели, и этот блеск выдавал ее страдание.

– У меня нет ощущения, что меня предали. Во всяком случае, ты. – Почему-то Динне было очень важно, чтобы Бен это знал.

– Думаешь, ты предала сама себя?

– Может быть. Наверное, я просто ничего не понимаю.

– А тебе и не нужно ничего понимать. Мы уже говорили о твоей жизни, и ты рассказала все ясно и понятно. Тебе нечего скрывать или объяснять. – В голосе Бена слышалась щемящая нежность. – Мы можем все забыть, и я уверен, что мы так и сделаем.

Но Динна не хотела забывать, совсем не хотела, и именно это открытие ошеломило ее больше всего.

– Ты говорил серьезно? – Динна не стала уточнять, что имела в виду его признание в любви, но Бен и так все понял. – Знаешь, я чувствую то же самое. По-моему, мы оба немножко сошли с ума.

– Да уж, это точно. – Бен засмеялся и нежно поцеловал Динну в щеку. – Может быть, даже не немножко. Но ты не должна беспокоиться: что бы мы оба ни чувствовали, я не собираюсь разрушать твою жизнь. У тебя есть все, что тебе нужно, и тебе вовсе ни к чему, чтобы появился я и стал раскачивать твою лодку. Я подозреваю, что тебе понадобились все последние восемнадцать лет, чтобы свыкнуться с этой жизнью. – Бен попал в точку. – Динна, я обещаю, что не причиню тебе зла.

– Но что же нам делать?

Динна была растеряна, как заблудившийся ребенок.

– Ничего. Мы с тобой взрослые люди. И мы – хорошие друзья. Тебя это устраивает?

– Наверное, должно устраивать, – неуверенно согласилась Динна, но в ее голосе слышалось не только облегчение, но и сожаление. Она не хотела изменять Марку, для нее было очень важно оставаться верной женой.

Бен завел мотор, и они медленно двинулись в обратный путь. По дороге они почти не разговаривали. Динна знала, что ей будет нелегко забыть этот день. Казалось, обратный путь занял целую вечность. Наконец Бен затормозил перед домом Дюра.

– Заглядывай иногда ко мне в студию на ленч, хорошо? – В устах Динны приглашение прозвучало так жалко, что боль, терзавшая Бена, стала еще острее, но он улыбнулся:

– Обязательно. Я тебе позвоню.

Динна кивнула и вышла из машины. Она и оглянуться не успела, как Бен уже отъехал от ее дома. Динна медленно поднялась в спальню и, не раздеваясь, легла на кровать поверх покрывала. Затем она посмотрела на телефон и увидела, что в ее отсутствие звонил Марк. Маргарет поговорила с ним и оставила для хозяйки записку: «Позвоните, пожалуйста, мистеру Дюра». Прочитав записку, Динна съежилась. Ей не хотелось звонить Марку. Во всяком случае, звонить сейчас. Но она знала, что должна это сделать. Нужно заставить себя вернуться от мечты к реальной жизни.

На то, чтобы собраться с силами для звонка Марку, Динне понадобилось полчаса. Наконец она сняла трубку, дозвонилась через оператора международной связи в отель «Хасслер» и попросила соединить ее с номером Марка. На этот раз она его застала.

– Марк? Это я.

– Да. Здравствуй. – Марк говорил холодно и вообще как-то странно.

– Это Динна.

На мгновение Динне показалось, что он ее не узнал, но потом она вспомнила про разницу во времени. В Риме было два часа ночи, и своим звонком она, видимо, разбудила Марка.

– Да, да, я понял. Я спал.

– Извини. Когда ты звонил в прошлый раз, связь прервалась, а сейчас Маргарет оставила записку. Я подумала, может, у тебя что-то срочное.

Разговаривая с Марком, Динна вдруг почувствовала какую-то неловкость. Было непохоже, что он спал.

– Понятно. Где ты была?

Боже, ну почему он так холоден? Почему именно сейчас, когда ей так нужен какой-то якорь, когда ей так нужны причины, почему она не может влюбиться в Бена и должна остаться верной мужу!

– Меня не было дома, я ходила по магазинам. – Динна терпеть не могла врать, но что ей оставалось? Сказать, что она была на пляже и целовалась там с Беном Томпсоном? – Как у тебя дела в Риме? Все в порядке?

– Все отлично. Послушай… – казалось, Марк немного поколебался, – я перезвоню тебе позже.

– Когда?

Динне было необходимо это знать. Ей было необходимо слышать его голос, ей было нужно, чтобы он проник в ее сознание. Она надеялась, что это притупит боль, вызванную тем, чего она хочет, но не может иметь.

– Когда ты перезвонишь?

– Завтра. В этот уик-энд. Не волнуйся, я обязательно перезвоню. D’accord?[6]6
  Согласна? (фр.).


[Закрыть]

– Да, хорошо. – Однако его тон очень задел Динну. – Я люблю тебя.

Ее слова прозвучали робкой мольбой. Но Марк, казалось, не услышал этой мольбы:

– Я тоже. Чао.

И Марк повесил трубку. Динна несколько секунд смотрела на телефон застывшим взглядом.

Вечером Динна поужинала одна, в студии, а потом с полчаса простояла на террасе, наблюдая закат над заливом. Она могла бы любоваться закатом вместе с Беном – если бы не прогнала его. Почему она это сделала? Зачем? Чтобы чувствовать себя добродетельной женой, когда будет звонить Марку в другое полушарие? Динна почувствовала, что по ее щекам потекли слезы. Когда вдруг раздался звонок в дверь, она вздрогнула от неожиданности.

Сначала Динна решила не открывать, но потом подумала, что, возможно, это Ким пришла ее навестить. Ким увидела бы свет в окне студии и поняла, что она прячется. Поэтому Динна вытерла слезы полой рубашки и босиком сбежала вниз по лестнице. Она даже не спросила, кто там, просто взяла и открыла. Босиком, в джинсах, с растрепанными волосами, падающими на лицо, она походила на школьницу. Ожидая увидеть Ким, Динна подняла голову и остолбенела. Перед ней стоял Бен.

– Я не вовремя? – спросил он.

Динна замотала головой.

– Мы можем поговорить?

Судя по его виду, он пребывал в таком же смятенном состоянии, что и Динна. Когда она кивнула, Бен быстро вошел в холл.

– Пойдем в студию, я была там.

Бен испытующе всмотрелся в ее глаза:

– Работала?

Динна снова замотала головой:

– Нет, думала.

– Я тоже думал.

Динна тихо закрыла за ним дверь и пошла вперед. Бен прошел за ней в студию, она жестом предложила ему сесть в ее любимое кресло.

– Вино, кофе?

– Ни то ни другое, спасибо.

Казалось, Бен вдруг занервничал, словно засомневался, не зря ли он пришел. Он сел в кресло, закрыл глаза и провел рукой по волосам.

– Это безумие, мне не надо было приходить.

– Я рада, что ты пришел.

– В таком случае… – он открыл глаза и неуверенно улыбнулся, – я тоже рад. Динна, я знаю, это сумасшествие, но, черт побери, я тебя люблю. Я чувствую себя как неуправляемый подросток. Мои действия не подчиняются логике. Мне не следовало даже просто находиться здесь. Я не могу сказать тебе ничего осмысленного, кроме того, что я уже сказал на пляже. – Бен опустил глаза и понизил голос: – Что я тебя люблю.

На несколько секунд в студии стало очень тихо. Динна смотрела на Бена, и ее глаза наполнялись слезами. Он услышал, как она вздохнула.

– Я тоже тебя люблю.

– Знаешь, зачем я пришел? – спросил Бен. – Я пришел, чтобы сказать, что я на все согласен. Я приму все, что ты готова мне дать, – мгновение, вечер или целое лето. После этого я не встану у тебя на пути, я тебя отпущу. Но мне невыносимо больно видеть, что мы теряем то, что у нас могло бы быть.

Бен наконец посмотрел на Динну. Ее лицо было мокрым от слез, слезы капали на заляпанную краской рубашку, но она улыбнулась и протянула Бену руку. Он решительно взял ее руку и потянул Динну к себе.

– А тебе не кажется, что это безумие?

– Кажется, еще как. А что будет в конце лета?

– Мы разойдемся.

– А если мы не сможем?

– Нам придется это сделать. Я тебя отпущу, потому что знаю, что делаю это ради тебя, ради твоего спокойствия. А ты?

– Наверное, я тоже смогу. – Динна обняла его. – Мне все равно, что будет потом, я тебя люблю, и все.

Бен привлек ее ближе и улыбнулся. Динна сказала именно то, что он надеялся услышать. Неожиданно он почувствовал себя свободным, полным жизни, по-настоящему живым.

– Динна, ты переедешь ко мне? В моем доме кавардак, но я хочу, чтобы ты разделила его со мной, хочу, чтобы ты увидела мои сокровища. Мне хочется показать тебе все, что мне дорого, подарить тебе мою жизнь, показать мои галереи, чтобы ты поняла, как они работают. Я хочу гулять с тобой по пляжу в Кармеле, я хочу… ох, Динна, любимая, я тебя люблю!

Они оба засмеялись. Бен подхватил Динну на руки и понес вниз по лестнице. Динна мысленно порадовалась, что у Маргарет выходной, но продолжить эту мысль она не решилась. О Марке она сейчас совсем не думала. Сейчас она принадлежала Бену. На это лето она с ним.