Текст книги "Возвращение"

Глава 7

– Эй... Крис... Уже светает. А ты так и не поспал. – Я чувствовала себя слегка виноватой. Самую малость.

– Я не жалею об этом. А ты? Но пора на работу. Мы начинаем в шесть. – На часах было пять. – Одевайся и выходи. Хочу полюбоваться рассветом.

– Я тоже. – Не криви душой, старушка...

Мы влезли в одежду, все еще валявшуюся на полу, вышли из дома и уселись на крошечный газон под моими окнами. Земля была холодной и влажной, но как хорошо было сидеть и смотреть на восходящее солнце!

– Сегодня нет тумана. Идеальные условия для съемки. Хочешь посмотреть?

– С удовольствием бы, но не могу. Надо отправить Сэм в школу, а в десять у меня самой начинается съемка. Текстиль. Сначала они где-то будут снимать сами ткани, а к десяти должны приехать статисты. Съемки будут проходить в оперном театре. Смешно, правда?

– Да уж... А как ты думаешь, кто будет снимать? – хитро спросил он и отвел с моего лица волосы, собираясь поцеловать.

– Эй... Неужели ты?

– Кто же, по-твоему, порекомендовал тебя? – Крис напыжился от гордости.

– Черта лысого! Мне уже сказали, что это работа Джо Трамино, трепло ты этакое!

– Ну да, о’кей... Но я тоже сказал им, что ты отличный стилист.

– После того как мне позвонили!

– После, ну и что? Мальчики обязаны заботиться о девочках.

– Не все мужчины так считают... Я рада, что мы будем работать вместе. Может, снова покатаемся на лошади? На этот раз переплывем оркестровую яму и поскачем по авеню Ван Несса...

– Можно попробовать. Беби, для нас нет ничего невозможного.

Он придвинулся, и мы улеглись на сырой траве, с улыбкой глядя, как встает солнце.

– Мне пора, Джилл. Увидимся на работе.

– Крис Мэтьюз, соседи отродясь не видывали такого необычного утреннего прощания. Но мне оно по душе.

– То ли еще будет! А если соседям не нравится, пусть не смотрят.

– Они меня выселят, – игриво сказала я, провожая его к машине.

– Поговорим об этом потом. Пока рановато.

Он хлопнул дверцей, нажал на газ и был таков, прежде чем я успела задуматься над этими странными словами. Меня забавляла мысль о том, что сегодня мы будем работать вместе и что предводитель банды киношников будет чувствовать себя не лучше моего. Уж я-то точно знала, чем он занимался сегодня ночью. Никто из нас и глаз не сомкнул. Ко всем чертям оргию на Клэй-стрит! Мы устроили свою собственную.

Я подошла к оперному театру ровно в десять, полюбовалась роскошным зданием и улыбнулась. Более неподходящего места для Криса нельзя было представить.

Мне объяснили, как пройти за кулисы, и я начала рыться в вещах, которые отобрала вчера. Навстречу попались люди из агентства. Казалось, они были довольны моей работой. Съемки должны были пройти удачно.

В ролике собирались снимать семь местных манекенщиц, еще троих привезли из Лос-Анджелеса. Девушки были на редкость красивые, а наряды просто потрясающие. Все – от вечерних платьев до купальников – было сшито из тканей ручной работы.

Я раздала девушкам предназначенные для них наряды и аксессуары и отправилась искать Криса. Это не заняло много времени – киношники расположились в оркестровой яме, облюбовав секцию струнных инструментов. Они лакомились тако[8]8
  Тако (от исп. taco) – свернутая лепешка с начинкой из мясного фарша или сыра.


[Закрыть] и бутербродами с салями, запивая их газировкой с вишневым сиропом.

– Привет, мальчики! Это завтрак или ленч?

– Ни то ни другое. Что-то среднее. Спускайся к нам и попробуй. – На секунду мне показалось, что Крис рассердился, но тут же раскаялся в этом. Кажется, ему не очень хотелось афишировать наши отношения. Это меня обрадовало. Сочувствие Джо Трамино мне не требовалось. По крайней мере пока.

Спрыгнув в оркестровую яму, я примостилась рядом с Крисом, отщипнула кусочек тако и сделала глоток газировки.

– Знаете что, мальчики? Это совершенно несъедобно...

– Черт побери, она права!

Все охотно согласились со мной, но аппетита это никому не испортило, и трапеза продолжалась, пока нас не известили, что все готово. Нам разрешили воспользоваться оперными декорациями, прекрасно смотревшимися на заднем плане. Стоя в кулисах, я проверяла каждую девушку и следила, чтобы между выходами не было перерывов. Когда манекенщицам приходилось повторять дубль, я смотрела на ложи и ярусы и вспоминала торжественные премьеры, на которых публике полагалось быть во фраках и белых галстуках. Где эти времена? Забавно. Все прошло без следа.

– О чем замечталась, Джилл?

– Да ни о чем особенном... Ты почему здесь?

– Мы закончили.

– Уже? Но ведь всего... – Я посмотрела на часы и осеклась. Они показывали четверть пятого.

– Все правильно. Мы отработали полных шесть часов. Сейчас заберем Сэм и двинем на ближайший пляж.

– Есть, босс! – отсалютовала я, и мы рука об руку вышли из театра.

Когда Крис был рядом, время летело незаметно. На этот раз обошлось без всяких выходок. Просто тяжелая работа и поцелуи украдкой в оркестровой яме.

Мы взяли Сэм и побрели на пляж. Она гонялась за чайками, а мы играли в «слова», записывая их на песке. Так продолжалось до самого заката.

– Сэм, пора домой!

Она была на другом конце пляжа и явно не торопилась возвращаться. Но Крис живо справился с ней.

– Иди сюда, пигалица, я прокачу тебя.

– Давай, дядя Криц!

Она со всех ног кинулась нам навстречу, залезла Крису на спину, и они поскакали домой. Я смотрела им вслед. Ребенок и мужчина, которых я люблю. Саманта Форрестер и ее лошадка. Мой мужчина...

– Что ты сегодня делаешь, Джилл? У тебя есть работа?

Всю неделю Крис оставался на ночь, и у нас вошло в привычку завтракать втроем. Привычка привычкой, но я чувствовала себя словно на рождественских каникулах.

– Нет. Может, съездим в Стинсон? Только дождемся Сэм.

– Не могу. Сегодня в три у меня будет одна работенка. Новый сигаретный клип.

– Что ж, хорошо. Тогда я займусь уборкой. Вернешься к обеду?

Я впервые задавала ему подобный вопрос и затаила дыхание.

– Скорее всего нет. Посмотрим.

Я ждала, но Крис так и не пришел. Он за-явился только через два дня, в четверг, как ни в чем не бывало. Внешне ничто не изменилось, но у меня в душе засела заноза. А у Сэм и подавно. Если бы Крис не показался до конца недели, мне пришлось бы привязать девчонку к стулу и заткнуть ей рот. У меня больше не было сил отвечать на ее бесконечные расспросы.

Хотелось узнать, где он пропадал, но я не осмелилась. На обед я приготовила гамбургеры и жаркое по-французски, а потом мы пошли к Свенсенам на Хай-стрит. Там было самое вкусное в городе мороженое.

– Хочешь покататься на автомобильчиках, Сэм?

Дочка в это время расправлялась с земляничным мороженым, а мы доедали шоколадное с орехами. Каждому свое.

– На автомобильчиках? Ура!

После аттракциона мы закатились в магазин Фишермена, и Крис купил Сэм воздушного змея. Ну разве можно было остаться равнодушной к такому мужчине? Он рыскал вокруг нас, словно щенок дога, успокоил меня и окончательно очаровал Сэм. К моменту возвращения домой мы снова были неразлучной троицей. И все было бы замечательно, если бы не...

– Поедем завтра в Болинас, Джилл?

Мы лежали в постели. Вокруг было темно.

– Смотря какая будет погода, – осторожно ответила я.

– Не ворчите, миссис Джиллиан. Я имею в виду уик-энд. Один человек одолжил мне свою лачугу до самого понедельника.

– Серьезно? – обрадовалась я. – Это было бы чудесно!

– Вот и я так подумал. А сейчас хватит дуться. Я вернулся, и я люблю тебя.

Он поцеловал меня в шею и приложил палец к моим губам, заставив замолчать. Настала ночь любви. К утру мы окончательно помирились.

Уик-энд в Болинас удался на славу. «Лачуга», которую кто-то одолжил Крису, представляла собой домик с двумя спальнями, стоявший посреди леса. Мы каждый день ездили на пляж, пообедали разок у Уотсона, а остальное время проводили дома. Там было спокойно и очень уютно. После Нью-Йорка Сан-Франциско казался тихим городком, но уик-энд в Болинас поколебал мою уверенность. Вокруг царила такая блаженная безмятежность, что в понедельник, когда настала пора уезжать, я чуть не заплакала.

Вся следующая неделя прошла в хлопотах. Я получила новый заказ от Карсона, но на сей раз Крис работал в другом месте. Он аккуратно являлся к обеду, проводя с нами все вечера и большинство ночей. Лишь один уик-энд прошел без него, а потом Крис не отлучался целую неделю. Куда он исчезал, осталось тайной, но лишних вопросов я не задавала, и все потихоньку успокоилось.

Нам было удивительно хорошо вдвоем, и я постепенно привыкла к его отлучкам: у меня появлялось свободное время, что было совсем нелишним.

Проходила неделя за неделей, и к концу мая я удивилась, поняв, что мы прожили вместе всего два месяца, а не два года. Я стала Крису Мэтьюзу женой, матерью, дочерью и подружкой одновременно и не могла представить себе, что было время, когда мы не знали друг друга. Он был мне и товарищем, и любимым человеком. Казалось, это его забавляло. Правда, эгоистом Крис был отчаянным: никогда не делал того, что ему не хотелось, и заставлять его было бесполезно. А я и не пыталась, просто принимала его таким, каков он есть. Я была взрослее, но такой меня сделала жизнь. Да и Сэм не позволяла забыть об ответственности. Крис же понятия не имел о подобных вещах. Он заботился лишь о себе самом, а когда это доставляло ему удовольствие, то и обо мне.

Как-то в четверг мы лежали под деревом в парке и бездельничали. Стояло чудесное утро, мы наслаждались покоем и были счастливы. Вдруг я вспомнила, что в воскресенье праздник – День поминовения. В общем-то, это дела не меняло – все дни слились бы в один сплошной уик-энд, если бы кого-нибудь из нас время от времени не вызывали в понедельник на работу.

– Что ты будешь делать на праздники, Крис?

– Уеду из города.

– Забавно...

Я сорвала травинку и принялась щекотать его за ухом. Интересно, когда же Крис наконец расстанется со своей подружкой? Он ведь так и не удосужился от нее избавиться.

– Это не шутка, Джилл. Я уезжаю в Болинас на все лето. Хочешь со мной?

– Ты серьезно? – Сначала я удивилась, но потом вспомнила, что два месяца назад он мельком обмолвился, что снимает в Болинас хижину. Но его планы так легко менялись...

– Серьезно. Я собирался переехать туда завтра или в субботу. Хотел предупредить, но ты меня опередила. Почему бы вам с Сэм не пожить у меня?

– А что дальше? Крис, она и так не отходит от тебя. Если Сэм привыкнет к тому, что ты все время рядом, что же будет, когда настанет время возвращаться? Ей уже пришлось пережить одну разлуку... Я не знаю...

– Не будь такой щепетильной. Сначала она побудет с нами, а потом... Ты ведь все равно собиралась отправить ее на Восток повидаться с отцом. Так или иначе ей придется расстаться со мной. – А со мной?.. – И надолго она уедет?

– С середины июля до конца августа. Примерно на шесть недель.

– Понятно. Так из-за чего же сыр-бор? Она проведет шесть недель с нами и шесть недель с ним. Мы сможем побыть одни... Джилл, пожалуйста... Тебе понравится, честное слово...

На меня смотрел голодный одинокий ребенок, и я не выдержала. Мне хотелось смеяться и плакать. Жить с Крисом... О лучшем и мечтать не приходилось, но что потом?

– Ладно, посмотрим. Как быть с работой?

Довод был неудачный, и мы оба знали это.

– Ерунда. Я ведь тоже работаю не в Болинас. Там есть телефон, тебе позвонят, если что... Черт побери, не хочешь – не надо!

Он обиделся, и я почувствовала угрызения совести. Но ведь он ни словом не заикнулся, что уезжает. В этом был весь Крис.

– Хочу, хочу, успокойся, ради бога... Хорошо, я поеду. Я боюсь слишком сильно привыкнуть к тебе, вот и все. Неужели не понимаешь? Я люблю тебя, Крис, и хочу жить с тобой, но, когда лето кончится и мы опять переберемся в Сан-Франциско, я уеду на Восток, а ты вернешься к своей подружке... – Я слишком долго гнала от себя эту мысль.

– Ты ошибаешься, Джилл. Она переедет на следующей неделе. Я все ей сказал.

– Ты? Все сказал? О-го-го!

– Вы правы, юная леди. О-го-го... Если это случится, ничто не помешает вам с Сэм в сентябре перебраться ко мне. Мой дом достаточно велик, чтобы вместить нас всех.

Господи, что ты за человек, Крис? Риторический вопрос. Я знала, что он любит нас, но тряслась от страха при мысли о том, что эта девица никогда не уедет.

– Крис Мэтьюз, знаешь что?.. Я люблю тебя. Болинас – это здорово. Пошли домой, надо собрать вещи.

– Да, мэм. К вашим услугам.

По дороге меня осенило, что я никогда не видела его городского жилья – просто знала, что Крис обитает на Сакраменто-стрит, и все. Мне сразу ужасно захотелось взглянуть на дом, где нам предстояло жить. Нет, надо подождать. Он сказал: «Если это случится». А почему бы ему не случиться? Я не видела для этого никаких причин. Совершенно никаких.

Глава 8

– Крис!.. Сэм!.. Ленч готов!

В большой красной эмалированной миске лежала дюжина бутербродов с арахисовым маслом, рядом стоял кувшин молока. Мы собирались устроить трапезу под большим деревом, росшим на задворках «лачужки», которую Крис снимал каждое лето. Теперь этот домик стал нашей дачей. Он был прелестен. Год назад Крис расписал его яркой солнечно-желтой краской в разноцветную крапинку. Это был простой, но очень удобный деревенский домишко, от которого было рукой подать до пляжа. А больше нам ничего и не требовалось.

– Иду, мамочка! Дядя Криц сказал, что днем мы будем кататься верхом.

Саманта, шатаясь под тяжестью ковбойской кобуры, которую подарил ей Крис, сунула в рот сандвич и довольно вздохнула.

– Поедешь с нами, Джилл?

– Еще бы!

Я посмотрела на Криса поверх головы Сэм, и мы обменялись улыбками заговорщиков. Все складывалось прекрасно. Лучше не бывает. Мы уже месяц околачивались в Болинас, и жизнь казалась нам сказкой. Мы купались, ездили верхом, по вечерам сидели на крылечке и не могли наглядеться друг на друга.

Через две недели Сэм предстояло уехать к Ричарду, чтобы провести у него остаток каникул. Я привыкла к этой мысли, успокоилась и все чаще подумывала о том, что скоро мы с Крисом останемся наедине. О большей удаче и мечтать не приходилось.

– Эй, Джилл, что с тобой?

Внезапно я почувствовала дурноту. Желудок медленно подступил к горлу, а потом стремительно рухнул вниз.

– Не знаю... Наверное, съела что-нибудь.

– Арахисовое масло? Не может быть. Просто перегрелась на солнце. Иди ложись. Я присмотрю за Сэм.

Я последовала совету, и через полчаса мне полегчало.

– Дорогая, так ты едешь с нами?

– Пожалуй, лучше отложить на завтра...

– О черт, совсем забыл... Вечером я уеду в город. Назавтра есть работа.

Счастливчик... У меня не было заказов уже три недели. Лето – пора застоя. Ну и пусть! Жизнь в Болинас была дешевая.

– Когда вернешься? – Господи, какая разница? Мы никуда не торопились и не строили никаких планов.

– Завтра вечером или послезавтра. Все зависит от того, сколько мы провозимся со съемками. Это документальный фильм. Заказ от властей штата. – Он блеснул зубами. – Не волнуйся, я вернусь.

– Рада слышать.

Но он не вернулся ни завтра, ни послезавтра. Его не было три дня, и я уже начала беспокоиться, тем более что звонок на Сакраменто-стрит оказался безрезультатным.

– Черт побери, Крис, где тебя носило?

– Слушай, перестань. Ты ведь знала, что я вернусь, так из-за чего шум?

– Из-за того, что с тобой могло что-нибудь случиться.

– Займись своими делами, а о себе я сам позабочусь.

Вот и все. Конец дискуссии.

– Ладно. Завтра я сама еду в город. Звонил Джо Трамино. Заказ от Карсона.

– Здорово.

Ага... Здорово... Шлялся где-то три дня и даже позвонить не удосужился... Но спрашивать ни о чем не хотелось.

Вечером Крис вел себя так, словно ничего не случилось, и на следующее утро я оставила Сэм на его попечение, села в машину и к девяти уже была в городе. Съемки закончились довольно быстро, и Джо пригласил меня на поздний ленч в ресторан «Энрико» на Монтгомери-стрит, рядом с новым зданием финансового центра. Мы устроились под открытым небом. Было тепло, солнечно, зеленую листву трепал прохладный ветерок.

– Хорошо поработала сегодня, Джилл. Ну что, кажется, жизнь тебе улыбнулась? – поинтересовался Джо. Похоже, он все знал.

– У меня все в порядке. В полном порядке.

– Кажется, ты похудела.

– Ты говоришь в точности как моя мама!

Но он был прав. После отравления бутербродом с арахисовым маслом я так и не оправилась, хотя с тех пор прошла почти неделя. Наверное, сыграло свою роль беспокойство за Криса.

– Ладно, молчу. Но я был прав. Волосы на себе рву, что познакомил тебя с этим парнем, и от ревности грызу стены своей конторы. Разве не слышала?

Мы рассмеялись, и я покачала головой.

– Джо, хоть ты и порядочное дерьмо, но я тебе благодарна. Заруби себе на носу: мы с Крисом по-настоящему счастливы. И все из-за тебя. Спасибо.

Глупо было убеждать в этом Джо, но он искренне заботился обо мне, и промолчать было бы просто грешно. В конце концов он действительно сделал для всех нас доброе дело. В том числе и для Сэм.

Ленч прошел чудесно. Мы говорили о съемках, о куче других вещей, и, когда настала пора уходить, я немного огорчилась. Так хорошо было сидеть, болтать о всяких пустяках, смотреть, как приходят и уходят посетители... Что ни говори, а Джо отличный товарищ.

На обратном пути я заехала домой, захватила почту, всякие мелочи вроде воздушного змея и тронулась в путь. Возвращалась я немного раньше, чем думала, и предвкушала, что вот-вот переоденусь и пойду купаться. День выдался жаркий.

* * *

– Эй, люди, я приехала!

Никто мне не откликнулся, хотя шел уже шестой час. Наверное, они еще на пляже. Может, махнули в Стинсон?

– Алло, есть кто живой? – Но было ясно, что в доме пусто, иначе Сэм давно бы кинулась мне навстречу.

Я сбросила туфли и босиком прошла на кухню выпить чего-нибудь похолоднее. Вдруг до меня дошло, что дверь спальни закрыта. Странно. Отродясь у нас этого не было... Господи, уж не случилось ли чего? Во мне заговорил материнский инстинкт. Сэм!

Я осторожно подошла к двери, остановилась, глубоко вздохнула и повернула ручку. Сэм там не было, зато был Крис и еще кто-то. Они занимались любовью. На нашей с ним кровати.

– Ох-х... – Я застыла как вкопанная, губы у меня округлились, а глаза тут же наполнились слезами. Когда я открыла дверь, Крис повернул голову. Лицо его ничего не выражало. Как и смотревшие на меня голые ягодицы. Это меня доконало. Ни гнева, ни страха. Ничего. Когда я вошла, девица забилась от ужаса, что-то пробормотала, задохнулась и испуганно огляделась по сторонам, словно желая выпрыгнуть в окно. Я не могла осуждать ее, потому что чувствовала себя точно так же. Наверное, нам обеим следовало выпрыгнуть в окно и оставить Криса одного. Но мы этого не сделали. Крис крепко схватил ее за руки и удержал, а я с силой хлопнула дверью. Что я могла сказать? Во мне бушевал неистовый гнев. И тут меня осенило. Я круто развернулась, распахнула дверь настежь и обратилась к Крису:

– Мне насрать на то, чем ты занимаешься с этой шлюхой, но где моя дочь?

С кровати донесся еще один вопль ужаса, Крис обернулся и злобно посмотрел на меня, но что значил его гнев по сравнению с моей яростью?

– Мать твою, ты думаешь, что я связал ее и засунул под кровать? Несколько часов назад Джиллмуры пригласили ее на пикник. Я сказал, что заеду за ней в шесть.

– Можешь не беспокоиться! – Девица снова закорчилась в железных объятиях Криса, и я снова ощутила всю гнусность этой отвратительной сцены. – Через час я вернусь за вещами!

Я снова хлопнула дверью, подобрала валявшиеся на полу туфли, схватила сумку и босиком побежала к машине. К черту Кристофера Мэтьюза! Если ему нравится скотская жизнь, пусть наслаждается ею, но без меня. Не хочу иметь с ним ничего общего... Нет, спасибо... Паршивый, подлый, жалкий обманщик... Я гнала машину к дому Джиллмуров, задыхаясь от рыданий. По щекам текли слезы. Заберу Сэм, и к чертовой матери отсюда! Оно и к лучшему. Как хорошо, что я не отказалась от городской квартиры! Сегодня же вечером мы вернемся и забудем о Крисе. Его нет и не было. Все кончено...

Въехав на участок Джиллмуров и спохватившись, что слезы могут выдать меня, я остановилась и вытерла глаза. Мир рухнул, но как я посмотрю в лицо Сэм?

На порог вышла босая Элинор Джиллмур и помахала мне рукой.

– Привет, Джиллиан! Как прошел день?

Как прошел день? Издеваешься, да?

– Нормально. Спасибо за то, что пригласили Сэм на пикник. Она наверняка визжала от восторга.

У Джиллмуров было пятеро детей, и двое из них были примерно одного возраста с Сэм, так что они не скучали. Ходить к ним в гости – все равно что на детскую площадку.

– Привет, мама, можно я останусь на обед? – тут же выскочила откуда-то Сэм.

– Нет, моя радость, пора домой... – Да уж, домой... В Сан-Франциско, в родную Марину...

– У-у-у, мама... – заканючила она, но я покачала головой.

– Не капризничай, Сэм. Мы действительно едем домой. Спасибо, Элинор. Пошли, малышка. – Я крепко взяла ее за руку и повела к машине. На крыльцо высыпал весь выводок Джиллмуров, и мы помахали им на прощание. – Хорошо провела время?

– Да. А на обед будет что-нибудь вкусненькое? Может, устроим пикник с дядей Крицем?

– Пикник уже был, а теперь тебя ждет сюрприз. Нам нужно на несколько дней вернуться в город. У мамы дела.

«Несколько дней»... Вполне разумное объяснение. А через неделю за ней приедет отец.

– Зачем? Не хочу в город! А дядя Криц тоже поедет? – Эта мысль несколько утешила ее.

– Нет, моя радость. Ему придется побыть дома.

Ты права, малышка. Черта с два он здесь останется. Когда мы вернулись, я была белее мела и даже боли не ощущала. Мне все еще хотелось прикончить его, но Сэм не следовало знать о случившемся.

– Джилл... – окликнул дожидавшийся на крыльце Крис.

– Привет, дядя Криц! Пикник был замечательный!

– Привет, Сэм. Сделай одолжение, еще раз полей за меня деревья. Они умирают от жажды, как ковбой в пустыне. Пожалуйста.

– Конечно, дядя Криц! – выпалила польщенная Сэм и с готовностью побежала выполнять поручение.

– Джилл... – Он двинулся в спальню.

– Лучше помолчи. Я не желаю тебя слушать. Я все видела и никогда этого не забуду. Мы с Сэм возвращаемся в город. Завтра утром кто-нибудь пригонит тебе машину.

– Насрать мне на нее!

– И на нее тоже? Так, это мое, это тоже мое... – Я вытаскивала из шкафа одежду и швыряла ее на неубранную кровать. Кровать, на которой он трахал эту девку. Ублюдок. Мог бы по крайней мере застелить эту проклятую постель!

– Джилл, пожалуйста...

– Нет. Никаких «пожалуйста». Я сыта по горло. Хватит.

– Слушай, все это пустяки. Она для меня ничего не значит. Между нами все остается по-прежнему. Я подобрал ее в городе. – В голосе Криса звучало отчаяние.

– Вот как? Я очень тронута. Ах, она ничего для тебя не значит? Тогда я значу еще меньше. Все эти месяцы ты продолжал спать со своей девицей. Приходил, обедал, проводил со мной ночь, а потом исчезал на три дня. А теперь трахнул новенькую. Должно быть, из любви к искусству. В нашей постели... Будь она проклята, эта постель! И зачем я только в нее легла? Это было большой ошибкой.

– Нет, Джилл, это не ошибка. Я люблю тебя, и ты этого заслуживаешь. Но я мужчина, пойми, ради бога, и мне нужно время от времени развлечься.

– Так же, как со мной? – От моего крика чуть не рухнули стропила.

– Ты не для развлечения, Джилл. Ты для жизни. Я люблю тебя, – почти прошептал он. – Пожалуйста, Джилл, не уходи. Ты мне нужна. Извини, что так вышло.

– И ты извини. Но я все равно уйду.

Однако моя решимость поколебалась. Значит, я для жизни? Что бы это значило?

– Крис, я нюхом чую, что этому конца не будет. У меня больше нет сил.

«Извини»... Какого черта? За что? И тем не менее я просила у него прощения.

– Зачем ты делаешь из мухи слона? Ведь ничего особенного не случилось. Честное слово...

– Может, для тебя в этом и нет ничего особенного. Но не для меня. Ты представляешь, что я чувствовала, когда вошла и увидела, как ты, нацелившись на меня задницей, трахаешь эту потаскуху, раскинувшую ноги на пятнадцать ярдов? – При мысли об этой картине меня затошнило.

– Да, в твоем изложении это выглядит ужасно... – Он говорил очень тихо, и мне тоже волей-неволей пришлось сбавить тон.

– Так оно и выглядело. Особенно с моего места. Я чуть сквозь землю не провалилась. Значит, я не удовлетворяю тебя как женщина? Мог бы сказать об этом раньше. Я знаю одно: стоит нам унести отсюда ноги, как ты в ту же минуту смотаешься и трахнешь кого-нибудь еще. Джо Трамино был прав.

Едва эти слова сорвались с языка, как я тут же о них пожалела. Не надо было впутывать сюда Джо.

– И что обо мне говорил этот вонючка даго? – моментально взбеленился Крис.

– Ничего особенного. Просто он сказал, что ты сделаешь меня несчастной. Похоже, он не соврал.

– Вранье! Мы были очень счастливы. По-явись ты, когда обещала, мы бы с Сэм мирно обедали на кухне и ты бы так ничего и не узнала. А если бы ты по-настоящему любила меня, то все поняла бы и не стала устраивать сцен.

Ничего себе...

– Ты что, смеешься?

– Нисколько. Это могло бы случиться и с тобой, Джилл. Но я бы не ушел. Потому что я люблю тебя и понимаю: в жизни всякое бывает.

Меня поразила не столько эта мысль, сколько его тон – спокойный, грустный, мудрый... Наверное, такие вещи случаются на каждом шагу. Но почему именно со мной? И почему я должна с этим мириться?

– Джилл, может быть, ты все-таки переночуешь и подумаешь до утра? Ведь это же глупо. Растрясешь Сэм в машине. Завтра мне так и так надо ехать на работу; если ты не передумаешь, я подброшу вас в город.

Я бы не осталась в этом доме ни минуты, но он заботился о Сэм. Меня охватили сомнения, и Крис это почувствовал.

– Ну... Ладно. Ради Сэм. Но ни на что не надейся. Я буду спать на диване. Пропади ты пропадом вместе со своей спальней! – Я поставила полупустой чемодан на пол и вышла из комнаты.

– Я приготовил обед, Джилл. Успокойся. Ты неважно выглядишь.

– Я и чувствую себя неважно. Но Сэм я накормлю. Мне есть не хочется, а ты можешь позаботиться о себе сам.

Я вышла на улицу. Сэм усердно поливала деревья и виду не показывала, что слышала нашу ссору.

– Сэм, дорогая, ты проголодалась? Будешь есть холодного цыпленка?

– Буду, мамочка.

Теперь сомнений не оставалось. Что-то она все-таки слышала. Уж больно послушный у нее вид. Но я была ей благодарна.

– Ты хорошая девочка.

– Спасибо, мамочка. А дядя Криц будет обедать с нами?

– Нет, не будет. – Слова застревали у меня в горле.

– О’кей.

Она молча съела холодного цыпленка, безропотно надела пижаму и отправилась спать. Укрывая ее, я чуть не заплакала. Господи, как я перед ней виновата! Этот человек вошел в нашу жизнь только для того, чтобы потом уйти. Или заставить уйти меня. Так нечестно! Не следовало мне переезжать в Болинас. Чувствуя угрызения совести, я поцеловала Сэм и выключила свет.

– Спокойной ночи, моя радость. Приятных снов.

Я пошла на кухню, чтобы сварить кофе. По щеке катилась одинокая слеза. Сил больше не было. Отвратительный день. И никаких надежд на то, что завтра будет лучше.

– Как чувствуешь себя, Джилл? – спросил незаметно вошедший Крис.

– Спасибо, хорошо. Ты не мог бы присмотреть за Сэм? Я хочу прогуляться.

– Да, конечно. О’кей.

Я тихо закрыла дверь и пошла к пляжу, спиной чувствуя взгляд Криса.

Стоял теплый, тихий вечер. Тумана не было и в помине. Днем я была слишком занята, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Ярко светили звезды, но и это не могло улучшить настроения.

Волны с тихим шелестом накатывались на берег. Я легла на холодный песок и не то задумалась, не то впала в забытье. Хотелось побыть одной, подальше от Криса. И как можно дальше от его дома.

Мимо протрусил бродячий пес, понюхал воду и побежал дальше. И тут я не раздумывая разделась догола, скользнула в море и медленно поплыла к длинной косе на краю Стинсон-Бич, вспоминая тот день, когда мы с Крисом пересекали эту бухту, держа за поводья краденую лошадь. День, когда мы познакомились. Первый день, такой непохожий на сегодняшний. Не-ужели прошло целых три месяца?

Добравшись до противоположного берега, я легла на песок. Ярко светила луна. Что будет дальше? Смогу ли я когда-нибудь доверять мужчинам? Казалось, прошло несколько часов... Вдруг за спиной послышались чьи-то шаги, и я испуганно обернулась...

– Джилл? – Это был Крис.

– Что ты здесь делаешь? Ты обещал присмотреть за Сэм!

Господи, даже этого нельзя ему поручить!

– Все в порядке. Она уснула, а мне нужно поговорить с тобой.

– Нам не о чем говорить. Как ты узнал, что я здесь?

– Знал, и все. Я бы все равно пришел сюда.

– Едва ли ты так уж волновался. – Стоило вымолвить эти слова, как на глаза вновь навернулись слезы.

– Я очень волновался, Джилл.

Крис сел рядом. Его мокрое тело блестело в темноте.

– Мне надо вернуться к Сэм. – У меня не было ни малейшего желания разговаривать с ним.

– Посиди минутку... Пожалуйста.

От его тона у меня сжалось сердце. Он вел себя точно так же, как Сэм, безропотно отправившаяся спать.

– Зачем, Крис? В чем дело? Мы обо всем договорились.

– Нет, не обо всем. А если и так, позволь мне просто молча посидеть рядом. Я не переживу твоего ухода.

Я закрыла глаза и едва не зарыдала.

– Не хочешь прогуляться?

Мы молча встали и пошли по пляжу. Рядом, но не вместе. Я все еще чувствовала себя безумно одинокой.

– Право, лучше бы вернуться, Крис. Сэм...

Мы остановились на середине пляжа. Чтобы возвратиться, нужно было доплыть до Болинас и добраться до дома. Минимум полчаса. Я начинала тревожиться. Сэм осталась одна. Вдруг она проснется? Конечно, ничего страшного не случится, но приятного в этом мало.

– Хорошо, Джилл. Я хотел дойти до нашего грота.

Он выглядел малышом, у которого отняли любимую игрушку, но я шарахнулась, словно от пощечины.

– Крис, как ты можешь? Неужели ты действительно ни черта не понял?

Все очарование молчаливой прогулки под луной бесследно исчезло. Я со всех ног побежала к косе, прыгнула в воду и быстро поплыла к другому берегу. Но Крис все равно добрался до него раньше. Когда я вылезла из воды, он крепко прижал меня к себе.

– Проклятие, лучше помолчи, Джиллиан Форрестер! Да, сегодня я сделал гадость, но я люблю тебя, и хуже всего то, что ты мне до сих пор не веришь. – Его губы крепко прижались к моим, и этот поцелуй потряс меня до глубины души.

– Крис...

– Молчи. Нужно вернуться к Сэм.

Он взял меня за руку и повел к тому месту, где лежала наша одежда. Я натянула платье, а Крис влез в джинсы – единственное, что на нем было.

Не говоря ни слова, мы пошли к дому. Свет в нем не горел, все было спокойно. Я заглянула в комнату и с облегчением убедилась, что Сэм спит. В нашей спальне все переменилось. Крис не терял времени даром. Кровать была застелена чистыми простынями, на столе красовалась ваза с цветами.

– Ты ложишься? – Он сидел на краю кровати и едва заметно улыбался.

– Хорошо поработал... – Ничто не напоминало о происшедшем, но мысль об этом засела у меня в мозгу как заноза.