Текст книги "Проект «Справедливость»"

– Это бокс, детка, – сказал я. – Один удар – и ты раскис.

Дальнейшее помню смутно. Кто-то прыгнул мне на спину, другой вцепился в мои руки. Землянин кричал и ругался, призывая оставить меня в покое. Секретарь куда-то убежал. Я попытался стряхнуть нападавших, но не смог. Меня ударили чем-то по голове, потом еще раз… в глазах и мыслях помутилось. Последнее, что я запомнил, перед тем как провалиться в темноту, – это пол, выложенный серым с черными прожилками мрамором.

Что происходило между моим падением и болезненным пробуждением, я, понятное дело, не знал. Но пришел в себя на кушетке, которую принесли в этот самый холл. Глаза едва открывались, но уши слышали нормально.

– Идиоты! – громыхал чей-то голос. – Вы же видели: землянин с коробкой, ни хрена не знает, ищет дом маркиза Ори. Это курьер маркиза Ори, бараны! Остолопы, вы напали на чужого курьера! В этих стенах! Что скажет граф, когда ему доложат?! А ему доложат!

Мои руки зашевелились. Я внезапно обнаружил, что они не вытянуты вдоль тела, как бывает у раненых, а сложены на груди. Но на моей груди покоилась еще какая-то тяжесть. Онемевшие пальцы задвигались, нащупывая шероховатую поверхность. Коробка! Кто-то положил мне коробку на грудь и сверху поместил мои же руки, дескать, вот тебе твоя вещь, мы ее даже трогать не хотим, нам чужого не надо. Похоже, я неожиданно стал важной персоной. Курьер маркиза Ори, надо же!

Глава 2

Окончательно я пришел в себя уже в карете. Меня, крепко сжимающего коробку, посадили на заднее сиденье. Рядом сел маг-землянин с синей меткой на щеке. Его отрядили в сопровождающие.

– Гони к третьему дому маркиза Ори, – услышал я напутствие кучеру. Невидимый мне мужчина говорил властным голосом. – Не останавливайся и не задерживайся! Вместе с курьером передашь вот это письмо. Если будут расспрашивать, то скажешь, что сам ничего не знаешь, пусть свяжутся прямо со мной. И добавишь, что люди графа Мара выражают почтение людям маркиза Ори и надеются, что нашу дружбу ничто не сможет поколебать. Езжай!

Карета сразу же тронулась. У меня слегка зарябило в глазах, когда розовый узор на внутренней атласной обшивке вдруг затрясся.

– Нам дали личную карету мастера-наставника, – сказал землянин, хватаясь за нависающий над головой кожаный поручень. – Ты как? Пришел в себя хоть немного? А то после удара статуэткой по голове…

– Мне лучше. Я помню, ты пытался их остановить. – Я заговорил гладко, не запинаясь, язык вполне повиновался мне. – Спасибо.

– Слава яйцам! – вдохновенно воскликнул землянин, встряхнув длинными рыжеватыми волосами. – А то я уж думал, тебе кранты! Но броситься с кулаками на Журпа – это что-то! Как ты его уделал! Я знал, что он когда-нибудь нарвется со своими шуточками. У меня у самого руки давно чесались, но мы с ним в разных весовых, так сказать…

– Ты давно тут? – спросил я, прикрывая глаза, чтобы унять рябь.

– Да года полтора, – бодро ответил тот. – У брата нашли магические способности, а он похлопотал за меня. У него они, конечно, лучше, но меня тоже взяли. Граф Мар – неплохой чувак. Я, ясен пень, с ним не говорил, так, видел пару раз, но его мастера – нормалек. Дело иметь можно. Не цепляются без причин. А ты-то как? Давно в курьерах? Меня, кстати, Виталий зовут.

На вид моему собеседнику было около двадцати. Мне стало интересно, откуда он. Его манера изъясняться была похожа на речь подростка. Мы использовали подобные словечки, только, пожалуй, у Виталия они были слегка устаревшие.

– Глеб, – представился я. – А ты вообще откуда?

– Из Жданова, – ответил он. – А ты?

– Москва. – Я придирчиво осматривал коробку, но ее, похоже, не открывали. Как и многие предметы, коробка изменилась при переходе. Картон сохранился, но стал более плотным. Клейкая лента превратилась в полоски желтой бумаги, приклеенные намертво. – Этот твой Жданов где? Дома часто бываешь?

– На Украине, – ответил Виталий, посматривая в окно через красные шторы. – А дома не был ни разу. Не пускают, пока не научат. Я ведь ни с кем из наших не общаюсь, даже не вижу никого. Поспал, пожрал – и на занятия. Потом пожрал – и снова спать. Это меня к тебе приставили, как земляка, чтобы ты не сильно переживал. – Виталий хохотнул, толкнув меня в плечо. – Ты им дорог, брателло! Хотели даже лекаря вызвать, но передумали. Сказали, что тогда ваши люди решат, что курьера обработали. Но рад, что тебе лучше, рад!

Его искренность не вызывала сомнений, но я не мог припомнить Жданов, хотя гордился знанием местной географии. Моя бывшая подружка обожала путешествовать и таскала меня за собой везде, включая ближнее зарубежье.

Я хотел еще спросить про Жданов, но карета внезапно остановилась.

– Приехали, что ли? – неуверенно спросил Виталий. – Что-то быстро.

Мне тоже показалось, что быстро. Я уже взялся за деревянную ручку каретной дверцы, как услышал крик нашего кучера:

– Эй, чего стоим?!

– Не знаю, впереди затор! – издалека донесся ответ. – Какие-то дрова посреди дороги!

Мы с Виталием переглянулись. Я никогда не слышал о заторах в городе, и ученик магической школы, похоже, тоже.

В этот момент дверца со стороны Виталия резко распахнулась. Около кареты стоял уже знакомый по квартире старика высокий блондин с сухими и тонкими губами. На этот раз он был одет не в синий пиджак, а в темно-фиолетовый сюртук явно маленького размера. Лоб блондина украшала двойная черная метка. Незнакомец смотрел на меня тяжелым взглядом, сжимая в руке небольшой черный жезл.

– Отдай коробку, Глеб. Отдай по-хорошему.

Мне больше всего не понравился даже не взгляд, а жезл – обычная, казалось бы, палка с шаром на конце. Он тускло блестел в ярких солнечных лучах. Виталий тоже не сводил с жезла глаз. Лицо моего приятеля почерствело и потемнело. Было нетрудно понять, о чем думает маг-недоучка: пытается угадать, каким разделом магии владеет обладатель металлической палки, явно полноценный маг.

Я толкнул свою дверцу и кубарем вывалился из кареты. У меня был шанс скрыться, даже созрел план – бегу к ближайшему дому и прячусь где-нибудь в подворотне. Этот тип не так уж быстр. Все маги с жезлами хоть и смертельно опасны, но быстрыми бывают редко. Я приземлился около большого заднего колеса… и сразу же увидел короткое копье с горящим наконечником в каком-то метре от меня. Оно слегка подрагивало в руках толстяка, одетого в красный жилет. Того самого толстяка, который приказал старичку-подводнику не закрывать дверь.

Копье резко спутало мои планы. Обращению с этим оружием тоже учит один из разделов магии, формы которого очень быстры. Мне приходилось видеть показательный бой между копьеносцем и магом-ритуалистом. За боем следили несколько лекарей, которые должны были ослабить формы, не допустив смертоубийства. Бой закончился очень быстро: ритуалист проиграл, хотя мне сказали, что если бы копьеносец затянул чуть-чуть или не смог бы прервать рождение медленных форм, то фортуна повернулась бы лицом к его противнику.

Толстяк теперь ничего не говорил. Его пухлые губы кривились в усмешке. Я уже знал, что он сделает в следующую секунду. Даже знал, куда ударит: в левую половину груди, чтобы не повредить коробку, которая была справа.

В тот момент мне внезапно стало жаль, что я нахожусь в тени кареты. Это значит, что на меня не падает солнце. Пусть это не земное солнце, но все же захотелось в последний раз ощутить кожей тепло лучей.

Однако глаза толстяка внезапно расширились. Он отвел от меня взгляд и устремил в глубь кареты.

«Виталий! – догадался я. – Или что-то сделал или делает!»

К сожалению, я не мог выяснить, чем именно занимается мой земляк, и даже не мог помочь ему. А просто нырнул под карету и выскочил аккурат между желтыми передними колесами и задними ногами лошадей. Меня не волновала мысль, что лошади могут ударить копытами: было не до этого. Хотелось опередить магов, обогнать их.

Сзади раздался хлопок. Тут же полыхнуло, кто-то крикнул. Я уже выскочил из-под кареты и разгонялся, направляясь к ближайшему переулку, когда увидел Виталия. Он тоже оставил карету и тоже бежал. Только бежал, охваченный зеленоватым пламенем.

Кто-то может заподозрить меня в том, что я прибеднялся, когда сказал, что мало знаю о городе, но это пламя было мне хорошо известно. Ложный огонь. О нем говорили с ужасом, уважением и печалью, ведь он не жжет одежду и не дает тепла.

О ложном огне мне очень поэтично рассказал коллега. Думаю, что это – психологическое оружие наподобие слабого инфразвука, который пугает, но не убивает. Коллега сказал, будто цитируя книгу, что «человек всю жизнь копит внутри себя непроявленные чувства. Они просто тлеют, почти не мешают, но когда что-то случается, чувства разом вырываются наружу и становится очевидной их мощь. Ревущее пламя спрятанных чувств обжигает тело, не принося ему видимого вреда, но сводя человека с ума от боли. Многие знают, что такое «закипеть от гнева». Но этот гнев основан на недавних, скоротечных событиях. Если же собрать все чувства, накопленные в жизни, и разом выпустить их, то не закипишь, а вспыхнешь».

Версия была красивой, но столь же поэтично можно описать инфразвук. «Он вызывает первобытный страх предков человека перед пещерным медведем», «он пробуждает в тебе ужас новорожденного, впервые увидевшего свет», «он…», короче говоря, все эти эпитеты не имеют ни малейшего отношения к реальному воздействию. Подозреваю, что и ложный огонь можно вызывать с помощью хитроумного приспособления и просто воздействовать на эмоции.

До переулка было рукой подать. Я уже не смотрел на Виталия, а бежал, прижимая коробку к животу и ощущая, что за спиной что-то происходит. Звуков преследования не было слышно. Очевидно, блондин и толстяк слишком серьезное внимание уделили деятельности Виталия и порядком отстали.

По спине разливался холод, я вспотел и каждое мгновение ожидал чего-то. Чего? Я и сам не знал, но это должно быть очень плохим. Только бы добежать до серого угла. Угол выглядел таким основательным, надежным… Я знал, что многие формы действуют лишь по прямой линии, не терпя преград, но некоторые могут огибать препятствия. Мне хотелось обернуться, но как трудно сделать это на большой скорости!

Впереди показались две черные фигуры прохожих. Я в первую секунду не обратил на них внимания, но потом надежда озарила мои собранные в пружину мысли. Прохожие бежали сюда.

Я почти сумел достичь угла и уже видел каждую впадину шероховатых камней, скрепленных друг с другом. Но то ли отвлекся, предаваясь надеждам, то ли еще что, как вдруг споткнулся и упал, едва успев подставить руки. Я больно ударился животом о каменный стык тротуара и дороги. Коробка вновь выскочила из рук, но не смогла далеко отлететь, врезавшись в серую стену. Моя голова щекой лежала на плитке, теперь я мог видеть то, что происходит сзади. О, лучше бы я этого не видел!

Ко мне, оставляя за собой красноватый след, летел лилово-черный шар. Я не знал, к какому разделу магии и к какой форме относится этот шар, но почему-то был уверен: он не промахнется. Мои глаза закрылись. Не хочу смотреть на этот шар, с меня уже достаточно. Пусть он долетит или не долетит, на какое-то мгновение мне стало все равно. Зато именно в этот момент я отчетливо понял, почему у рядового курьера такая высокая зарплата.

Шар долетел. Он ударился о мою спину резко и решительно, обволакивая ее ледяными иголками. Я уже приготовился к самому худшему, к невероятной боли, попытался даже заранее усмирить ее, но… действительно мало что почувствовал. Меня охватило блеклое синее свечение и форма, вызвавшая шар, вероятно, угасла, не причинив особого вреда.

Теперь я как следует разглядел прохожих, моих спасителей. На их головах красовались черные повязки, которые так любят режиссеры фильмов о пиратах. Прохожие были одеты в строгие сюртуки с серебристыми пуговицами, чем-то напоминавшие старинные костюмы английских полицейских. Последнее сравнение было верно: обладатели повязок являлись местными жандармами.

Ненадолго оставлю без присмотра свое собственное распластанное на тротуаре тело, чтобы рассказать о городских жандармах. Это того стоит. Каждый маг в городе, а возможно, и за его пределами, обладает ограниченным резервуаром энергии. Его хватает на две-пять энергоемких форм, что зависит от силы и опыта мага. Потом опустошенный резервуар постепенно наполняется. По сути, резервуар есть у любого человека, только далеко не все могут его наполнить, а мага без резервуара и быть не может. Такого немага называют «пустым», и ко мне это тоже относится. Жандармы же могут с ходу выдать десяток форм – у них гигантский резервуар. Им таковой вручила ратуша. Мало кто из могущественных магов, обладающих отточенным мастерством, захочет связываться с ними. В жандармерии обычно служат середнячки, но огромный запас сил делает их сверхопасными.

Теперь снова вернемся к моему телу. Жандармы стояли рядом со мной, обратившись лицом к карете. Карету видел и я. Вот уж не знаю, что там произошло, но желтая деревянная крыша ввалилась внутрь, ощетинившись острыми поломанными досками. Две передних лошади рвались вперед, пытаясь встать на дыбы. Но им мешал существенный груз: задние лошади были мертвы и повисли на лямках и перекладинах. Рядом с каретой лежал незнакомый мне человек в темно-зеленом жилете, вероятно, кучер. А на полпути между кучером и мной едва шевелился Виталий. Пламя на нем погасло, и сейчас он еле слышно постанывал, механически скребя рукой мостовую. Ни блондина, ни толстяка не было видно. Похоже, удрали.

Зашевелился и я.

– Вы в порядке? – склонился надо мной один из жандармов. Я увидел совсем еще молодое лицо с небольшими черными усиками.

– Да… кажется… спасибо… – Я попытался пошевелить руками и ногами, и это вполне удалось.

– Как ваше имя? – Этот жандарм явно допрашивал меня, а его напарник устремился к Виталию.

– Глеб. Я – курьер маркиза Ори. На нас напали.

– Вы были рядом с каретой?

– Внутри.

– Это карета графа Мара.

– Да, я знаю.

Допрос прекратился столь же внезапно, как начался. Теперь жандармы оказывали помощь Виталию, кучеру она уже была ни к чему.

Встав на ноги и сделав пару неуверенных шагов, я подобрал коробку. Будь она неладна, эта миска, но я ее доставлю по месту назначения! Из-за нее погибли двое, ранен Виталий, да и мне пришлось туго. Доставлю и тут же уволюсь с этой работы. Пошло оно все!

Держа картонку под мышкой, я побрел к Виталию. Он был совсем плох. Лежал на спине, смотрел в небо немигающим взглядом и что-то неразборчиво бормотал. На его одежде и коже не было ожогов, да и быть не могло. Он был обожжен иначе.

Я заметил, что в зрачках земляка отражаются окна трехэтажного желтого дома, стоящего на противоположной стороне улицы. Окна были узкими, продолговатыми и почему-то именно сейчас казались исключительно старомодными.

– Вы его друг? Родственник? – Жандарм снова обернулся ко мне.

– Земляк, – ответил я.

– Землянин? А где же… неважно.

Виталия одно за другим окутывали небольшие разноцветные облака. Они медленно возникали, быстро исчезали и появлялись снова. Белое, голубое, розоватое, снова белое… Я знал, что это: жандармы старались вовсю, перебирая формы, надеясь, что хоть что-то поможет.

Послышался грохот повозки, и вскоре из-за дальнего поворота выскочила черная карета, украшенная двумя флажками. Она неслась лихо, стремительно приближаясь, словно стараясь обогнать цокот копыт.

Жандарм бросил на нее быстрый взгляд и тут же обернулся ко мне:

– Ваши люди. Маркиза Ори.

Виталий вновь зашевелился. Мне показалось, что его взгляд стал чуточку осмысленней. Захотелось что-нибудь ему сказать. Но что? Я не знал.

– Выздоравливай. – Мое напутствие звучало по-дурацки. Я помолчал и почему-то добавил: – Теперь вспомнил твой Жданов, вспомнил. Он ведь Мариуполь, а Жданов – устаревшее название.

Виталий посмотрел на меня, в этом не было никаких сомнений, и неожиданно четко ответил:

– Ты путаешь. Мариуполь – старинное название, а Жданов – настоящее.

Я был рад, что мой приятель пришел в себя. Ложное пламя – не шутка, оно действует на всех: и на многомудрого старца, и на развязного подростка.

Карета подъехала совсем близко и резко остановилась. Из нее выскочили трое: двое в серых костюмах и один в белой рубашке и разноцветном жилете. Я знал последнего. Его звали кавалер Файет. Большая шишка в нашей иерархии!

Испугавшись, что сейчас кавалер будет уже совсем рядом и мне не удастся больше поговорить с Виталием, я наклонился к земляку и спросил, почти крича в ухо, будто полуглухому:

– Ты сказал, что здесь всего полтора года. В каком году ты прибыл?!

Кавалер Файет уже подскочил к нам, но Виталий мигнул и ответил, с трудом шевеля пересохшими губами:

– В восемьдесят восьмом.

Я разогнулся. Он прибыл в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом, а сейчас две тысячи двенадцатый. Этот город никогда не уставал преподносить сюрпризы. С самого моего первого визита сюда. Когда я только знакомился с этим местом, то почувствовал, что и в ближайшее время мне его до конца не понять. Сейчас же казалось, что вообще никогда не пойму. Петербург девятнадцатого века, надо же… Прочь отсюда, прочь! Я уже не хочу ничего понимать. Сейчас отдам коробку кавалеру – и домой. Скорее, скорее домой!

Глава 3

Если сильно чего-то желать, желание может быстро исполниться. Уже к концу дня я был дома и сидел в зале, игнорируя говорящий телевизор. Передо мной стояла одна вещь, еще недавно занимающая все мои мысли. Что это была за вещь, станет ясно чуть позже, а сейчас вкратце объясню, как получилось, что я все-таки оказался дома, цел и невредим, да еще с большими служебными перспективами.

Кавалер Файет по прибытии сразу же взял бразды правления в свои руки. Виталия отправили обратно в школу, а меня доставили в один из домов маркиза Ори, где подвергли допросу, хоть и мягкому, но по всем правилам этого искусства. Однако я мало что мог сказать. Описал злоумышленников, сообщил, что они знали мое имя и вообще, наверное, были хорошо подготовлены. Миска перекочевала к кавалеру. Он очень удивился, увидев ее, а я это удивление поначалу истолковал неправильно. Кавалер крутил эту миску и так и эдак, чуть ли не пробуя на зуб. Потом вызвал троих старых магов. Каждый старательно осмотрел миску, и все трое качали седыми головами совсем одинаково. Вскоре маги удалились, и в комнате, стены которой были обиты светлым резным деревом, остались я, кавалер и злополучная посудина.

– Глеб, вы останетесь с нами или собираетесь уходить? – спросил Файет.

У кавалера не было никаких особенно запоминающихся черт: черно-сероватые волосы, тщательный пробор, многочисленные морщины при любом изменении выражения лица – вот и все, что всплывает в памяти, когда я его не вижу.

Это был откровенный вопрос, и я тоже ответил откровенно, сказав, что ухожу, увольняюсь, и как можно быстрее. Кавалер попробовал меня уговаривать, но, поняв, что это бесполезно, вдруг предложил поработать в другом, «безопасном» отделе. Он так и сказал:

– Вы доставили посылку, рискуя жизнью, хотя могли все бросить. Руководство ценит таких людей. Я прикажу удвоить вашу зарплату, Глеб, и переведу вас в отдел рекрутирования. Работа по-прежнему в Москве, но в совсем небольшой конторе. У вас будет интересный круг обязанностей.

Он говорил еще долго, и я в итоге согласился. Уж не знаю, что на меня повлияло больше: хорошие служебные перспективы или нормальное отношение начальства. И то и другое редко встречается. Но затем кавалер меня поразил.

– Заберите с собой эту миску, Глеб, и отдайте прежним владельцам, – неожиданно сказал он. – Она нам не нужна.

Если бы Файет заявил, что я стану могущественным магом, мое изумление было бы меньше. Как это «не нужна»? Почему не нужна? Из-за нее погибли двое, а она не нужна?!

Следует объяснить, для чего наша фирма собирала разные вещи с Земли и в чем суть работы курьеров. Я сам это понял до конца буквально сегодня. Дело в том, что некоторые земные предметы обладали огромной силой. Они были бесполезны в моем мире и невероятно востребованы в городе. Титулованные особы Лима, не имея возможности приходить к нам в гости, просто-напросто создавали фирмы, целиком состоящие из землян и занимающиеся, помимо всего прочего, поиском артефактов. Я до сих пор толком не знаю, как эти артефакты отбираются и создаются, хотя узнать очень хочется. Земляне, единственные люди, обладающие способностью проникать к Цензору, перевозили их. Файет сказал мне, что между конкурирующими фирмами изредка случались стычки, в которых гибли курьеры. Лучше бы я это узнал заранее!

Что касается миски, то кавалер сам не мог понять, для чего она понадобилась тем двум магам: толстяку и блондину. Проверка показала, что в ней нет ничего интересного, она не обладает никакой силой, просто старый предмет! Файет был озадачен. В конце концов он не нашел другого объяснения, кроме того, что враждебные маги что-то перепутали, приняв миску за нечто иное. Кавалер пообещал выяснить, с чем именно ее спутали, и непременно узнать имена врагов, чтобы отомстить. Но теперь с миской по инструкции следовало поступить так, как и со всеми ненужными вещами: отнести прежним владельцам.

Тогда я еще не догадывался, что судьба, стоящая над двумя мирами, бросила свой жребий, прочно соединив меня с этой миской. Вообще очень любопытно, как иногда жизнь связывает человека с неодушевленными предметами: обручальное кольцо тому пример.

Коробка снова вернулась в мои руки. Я открыл дверь, ведущую к Цензору, прямо в доме маркиза Ори.

Человек, одетый в белую тогу, выглядел важным, как и всегда. Я внутренне напрягся, пытаясь собраться с мыслями и ответить на вопрос Места. Мне совсем не хотелось оказаться в случайном районе Москвы, а потом снова блуждать.

Цензор посмотрел на мою коробку, пошевелил густой коричневой бровью и произнес:

– Зачем вы ее несете назад, Глеб?

– Потому что она не нужна, – ответил я совершенно искренне. – Бесполезный артефакт! Даже не артефакт вовсе, а кусок обработанной глины. Ее место на Земле.

– Неправильно, – печально улыбнулся Цензор.

Дома я оказался спустя два часа, с трудом добравшись до станции метро с какой-то окраины. Отдохнув и слегка придя в себя, я вернулся к дому старичка, чтобы забрать мотоцикл. Там стояла только одна полицейская машина – наверное, остальные уже разъехались. Я бы не стал помогать следствию, даже если бы мог все рассказать. Меня переполняла вера в возможности кавалера. Такой тип выйдет на след убийц гораздо раньше полиции, если выйти на него вообще возможно.

На следующий день я проснулся рано. Не могу сказать, что меня посетила особенная бодрость, но ожидание нового, связанное с переменой работы, все-таки приносило радость, и обещанная высокая зарплата была как нельзя кстати. Мне хотелось купить наконец собственную квартиру, хотя бы маленькую.

Я положил коробку в рюкзак, собираясь потом заехать на прежнюю работу и отдать миску бывшему шефу. Хочу обратить внимание, что обычно складываю вещи в черную кожаную сумку, которую вешаю на мотоцикл. Какой порыв побудил меня положить коробку в рюкзак – не знаю и, вероятно, никогда не узнаю. Но это очень важная деталь.

Моя новая «контора» располагалась на углу Скатертного и Малого Ржевского переулка в красноватом здании. Самый центр Москвы! Я оставил мотоцикл во дворе и поднялся на второй этаж. Никто не спрашивал, кто я и зачем пожаловал, просто дверь в подъезд открылась, когда я нажал кнопку звонка. Дверь на втором этаже была нараспашку, но все-таки я сумел прочитать надпись на золотистой табличке: «Рекрутинговое агентство Морозова».

Что ж, Морозова так Морозова. Пройдя несколько шагов, я оказался в большом офисе, где стояло шесть столов. Три из них пустовали, а за остальными сидели двое мужчин и одна женщина. Еще несколько дверей вели из офиса в другие помещения. За одной из них, стеклянной, угадывался силуэт человека.

– Вы по какому вопросу? – Женщина посмотрела на меня, остальные даже не оторвали взглядов от компьютеров. – Если по поводу работы на нефтяных платформах, то это не к нам. Это этажом выше.

Женщина была молода, красива, ее светлые волосы были коротко подстрижены, а яркие губы казались лишенными помады. Мне захотелось пошутить, чтобы произвести впечатление.

– Я – маг, – сказал я. – Огромной силы. Мне посоветовали прийти сюда, чтобы…

Договорить не удалось. Сказанного оказалось достаточно, чтобы привести всю комнату в движение. Один из мужчин, брюнет в узких очках, вскочил, уронив на пол какую-то папку, другой быстро посмотрел на меня и сунул руку в ящик стола, женщина в изумлении открыла рот. В следующую секунду у всех троих в руках оказалось по плоскому розовому стеклу, через которое они уставились на меня. В довершение картины прозрачная дверь распахнулась и на пороге возник взволнованный седоусый мужчина, сжимающий такое же розовое стекло.

– Отбой, – разочарованно произнес брюнет в очках, – это не маг.

– Не маг, – подтвердил его коллега, тщательно причесанный шатен с грустными глазами. – Это псих.

– Наверное, псих, – согласилась девушка. Ее губки поджались, она выглядела расстроенной. – Не будет нам премии.

Пошутил, называется! Я почувствовал, как мои акции стремительно летят вниз: эта девушка не понимает шуток.

– Вы кто? – спросил седоусый мужчина.

Лучше сразу же во всем признаться. Похоже, слово «маг» имеет большой вес в этой конторе.

– Ваш новый сотрудник. Глеб. Савьенов Глеб Дмитриевич.

– Очень рад, – проявил формальную вежливость седоусый. – О вас предупрежден.

Обстановка моментально разрядилась. Девушка неуверенно улыбнулась, остальные сухо кивнули и уселись к мониторам.

– Разрешите представить наш коллектив. – Слово «коллектив» седоусый произнес забавно, четко выговаривая каждую букву и напирая на «о». – Я – Морозов Олег Геннадьевич, Марина Сергеевна – наша секретарь и бухгалтер…

– Можно просто Марина, – вставила девушка.

– Петр Борисович – менеджер. – Морозов показал на брюнета в очках, а потом перевел взгляд на грустного шатена: – Михаил Петрович – старший менеджер.

– Присаживайтесь вот сюда. – Шатен кивнул на пустующий белый стол рядом с собой. – Это будет ваше рабочее место. Компьютер мы поставим сегодня же.

Голос моего коллеги был приветлив. За какое-то мгновение комната превратилась в обычный офис, погруженный в спокойную рутину. Я подумал, что здесь точно никто не рискует жизнью.

В кабинете моего нового шефа раздался телефонный звонок. Морозов энергично пошел туда, слегка покачиваясь, будто отставной моряк, сказал в трубку «да» несколько раз, а потом подытожил коротким «едем!».

– Господа, – произнес он, останавливаясь на пороге кабинета. – Есть работа. Наш клиент наконец выходит. Куйте, пока горячо!

Брюнет и шатен разом засобирались. Я замер около стола, не зная, что делать.

– Езжайте с ними, Глеб, – радушно предложил шеф. – Осмотритесь, вольетесь в коллектив.

Я кивнул, подумав, что вот такая размеренная жизнь как раз для меня. Никто ни в кого не стреляет, никого не убивают. Сидишь в офисе, ездишь куда-то по делам, получаешь высокую зарплату… красота!

– На всякий случай наденьте бронежилет, – добавил шеф. – А то мало ли что. Мы туда теперь без бронежилетов не ездим. Сейчас принесу.

Кровь отхлынула от головы, я почувствовал, что пальцы начали неметь. В довершение ко всему Михаил подошел к стоявшему в углу сейфу, вытащил оттуда пистолет с кобурой и повесил его под мышку, набросив сверху пиджак.

Шеф неправильно истолковал мое выражение лица.

– Это пустяки, на всякий случай, – сказал он. – В сложных ситуациях мы вызываем службу безопасности, но сейчас случай не сложный, Михаила достаточно…

– Я не поеду, – решительно сказал я. – Спасибо, но двух трупов и засады с перестрелкой и магами с меня хватит. Благодарю!

– Каких трупов? – удивился Морозов, подняв вверх седоватые брови. – Вы о чем?

Я молчал, не представляя, как обойти внутренние барьеры и все объяснить.

– А, не можете сказать? – догадался шеф. – Так вы подбирайте слова. Используйте другие выражения, говорите иносказательно. Мы же в курсе. Попробуйте, у вас получится. Мы тут все уже стали настоящими виртуозами намеков. Что поделать, надо же как-то общаться! Если бы здесь был кто-то из чужих, непосвященных, то, конечно, ничего не получилось бы, вы бы и слова не могли сказать. Но мы – свои, это совсем другое дело. Пробуйте, Глеб, пробуйте.

На меня внимательно смотрели все, кто присутствовал в комнате. Я ощущал себя стоящим на сцене актером, не выучившим роль. Подумал немного и начал рассказ. Сначала не выходило, мой взгляд почему-то упорно изучал большие белые вертикальные жалюзи и не хотел переключаться на что-то другое. Но потом пошло легче. Я сообщил, что был курьером, и какими-то фантастическими аллегориями принялся описывать, что со мной произошло. Умудрился художественно рассказать о засаде, в которую попала карета, и даже описал Виталия, человека, спасшего меня. Споткнулся лишь на роли кавалера Файета, но, к моему удивлению, коллеги все поняли.

– Вы видели ложное пламя? – с уважением и легкой завистью произнес Петр. – Вот повезло! Говорят, его могут вызывать только могущественные маги.

То, что на меня нападали могущественные маги, особого успокоения не принесло. Однако шеф принялся меня утешать.

– Понимаем, вам трудно пришлось, – сказал он с отеческими интонациями. – Но поймите и нас. Работать-то надо, а надежных людей не хватает. Бронежилет и оружие – на всякий случай. Я здесь тружусь уже добрый десяток лет и до сих пор никого из сотрудников не убили… тьфу-тьфу.

Олег Геннадьевич сплюнул через левое плечо и даже постучал по дереву, выбрав белый дверной косяк.

– Просто в прошлый раз, – продолжал он, – когда мы забирали клиента, кто-то открыл стрельбу. Не по нам, нет, обычные бандитские разборки! Но туда мы теперь без бронежилетов не ездим. А оружие на случай, если клиент поведет себя буйно. Мы ведь не пай-мальчиков вербуем, а… сами понимаете.

– Да-да, слушайте Олега Геннадьевича, – подключилась Марина, очаровательно улыбаясь. Девушка буравила меня внимательным взглядом хитрых глаз. – В нашей работе нет ничего опасного. Разве что чуть-чуть. Но ведь такой храбрый человек, как вы, выстоявший в схватке с двумя магами, не испугается маленьких неприятностей? Я лично думаю, вы ничего не боитесь, только осторожничаете. Осторожность очень украшает мужчин, особенно если знаешь, что в трудную минуту она будет забыта. А женщины ценят эти минуты больше всего на свете! Наверное, мы даже живем ради этих трудных минут. Ведем домашнее хозяйство, воспитываем детей, угождаем мужу, но лишь потому, что терпеливо ждем трудную минуту, когда один-единственный мужской поступок с лихвой окупит нашу рутинную и неинтересную жизнь. Вы никогда об этом не задумывались?