Автор книги: Даниил Веков
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Даниил Веков
Танки к бою! Сталинская броня против гитлеровского блицкрига
© Веков Д., 2016
© ООО «Издательство «Яуза», 2016
© ООО «Издательство «Эксмо», 2016
Часть первая. Это было под Ровно
Пролог
Лейтенант Константин Чуев еще раз посмотрел на свое отражение в зеркале: все вроде бы нормально. Новенькая форма сидит отлично, нигде ничего не топорщится, ни морщиночки, ни складочки. Именно так и должен выглядеть молодой, перспективный командир Красной Армии, к тому же – отличник боевой и политической подготовки.
Костя отошел от скрипучего трехстворчатого шкафа, пригладил волосы и надел фуражку. Ну, кажется, все, теперь можно и на улицу. День выдался отличный, к тому же воскресенье, и он имеет полное право пройтись и отдохнуть. А завтра с раннего утра – на службу, в 9-й механизированный корпус, куда направили после танкового училища.
Лишний выходной у Кости получился случайно: поезд, на котором он ехал, задержался в пути, и грузовик, присланный за молодыми лейтенантами, получившими назначение в корпус, ушел. А он остался один на вокзале – ночью, в незнакомом городе.
Но настоящий советский командир не теряется ни в какой ситуации, всегда находит выход. Так их учил майор Слободин, и Костя на всю жизнь запомнил его слова: хочешь быть настоящим командиром – добивайся своего…
Поэтому, подхватив тощий фанерный чемоданчик, Чуев бодро зашагал по тихим, спящим улочкам Ровно в сторону центра. Дежурный по вокзалу сказал, что в понедельник утром придет еще одна машина – за новой партией лейтенантов – и он сможет спокойно добраться до штаба корпуса. А что задержался в пути – так не беда, время-то мирное…
Костя, кстати, мог вообще не торопиться, имел один день в запасе – сэкономил на отпуске, положенном выпускникам училища. После получения проездных документов он заскочил в родную Рязань, повидал сестру Машу, обнял племянников – и сразу на службу. Гостить не стал – незачем время тянуть. К тому же Костя не слишком любил сестриного мужа Павла: какой-то он скользкий, неприятный…
Других родных, кроме сестры, у него в Рязани не было: бабушка давно умерла, родители – тоже, ушли один за другим восемь лет назад. Так задерживаться ни к чему, лучше – вперед, к новой жизни! Армейской, военной, боевой…
Костя благополучно добрался до Москвы, пересел в поезд, идущий во Львов, и окунулся в размеренный путевой быт: вел неспешные беседы с попутчиками, пил чай, читал газеты. Состав должен был прибыть в Ровно в три часа дня, и он спокойно, даже с запасом добрался бы до штаба корпуса, но под Корыстенем их неожиданно задержали.
Стояли несколько часов, пропускали идущие на запад воинские эшелоны. «Танки, – легко определил Константин машины под плотным брезентом, – новенькие, только что с завода. Если судить по силуэту – Т-26». Такой же, скорее всего, будет и у него самого, когда доберется, наконец, до места службы и получит должность.
Из-за этой задержки Чуев опоздал на грузовик, и теперь надо было искать ночлег. Болтаться на вокзале и спать на деревянных лавочках – не самый лучший вариант. В каком виде он прибудет на место? Форма помятая, лицо – серое, уставшее, глаза красные от недосыпания, выбрит плохо. Подумают еще, что пьянствовал… А он пить не любит, старается вообще не употреблять.
Вокзальный дежурный посочувствовал молоденькому лейтенанту и подсказал адрес гостиницы, Костя отправился на ее поиски. Тихий Ровно давно спал – в маленьких городках ложатся рано. На улицах – никого, в окнах – ни одного горящего огонька, лишь за высокими заборами лениво лают собаки…
Ночь была ясная, лунная, все видно – хоть спички с земли собирай. И идти легко – дневная жара спала, приятный ночной ветерок слегка освежал, обдувал лицо… Костя нашел гостиницу, растолкал спящего администратора, объяснил ситуацию. Немолодой полноватый дядька пожевал обвисшие усы, слегка скривился (ходят тут разные!), но все-таки записал Костю в толстую учетную тетрадь и выдал ключ от номера.
В просторной чистой комнате Чуев оказался один – старые постояльцы уже выехали, а новые еще не заселились. Целых три кровати, выбирай, не хочу! Костя занял у окна – чтобы спать было прохладнее.
Распахнул настежь створки, впустил в комнату свежий ночной воздух, наполненный ароматом садовых цветов. Хорошо-то как! Кинул чемоданчик под кровать, снял гимнастерку, умылся. Холодная вода приятно освежила лицо, смыла дневную усталость. Затем Костя повалился на чистые простыни и мгновенно уснул – молодой организм требовал отдыха.
На следующий день он проснулся рано – по заведенной еще в училище привычке. Полежал немного, а потом занялся обычными утренними делами – делать зарядку, умываться, бриться, гладить форму. Управился за час (вот что значит два года в училище!) и понял, что ему, собственно, заняться больше нечем. Подумал и решил: пройдусь по городу. Как говорится, и людей посмотреть, и себя показать.
Можно также заглянуть в кинотеатр – если фильм новый. А то все старые он уже пересмотрел, и даже не по одному разу. Курсантов особым разнообразием не баловали, привозили в училище раз в неделю какую-нибудь картину и крутили в столовой. Хочешь – смотри, нет – иди в библиотеку, занимайся самоподготовкой. Все, естественно, выбирали первое. В том числе и Костя.
Еще он очень хотел попробовать мороженое – с детства любил. Пока учился в школе, есть его удавалось редко – после смерти родителей они с сестрой жили очень бедно, на одну лишь ее зарплату. А в танковом училище мороженое курсантам вообще не положено. Лишь иногда удавалось купить брикетик во время увольнительной в город…
Ребята в роте над ним смеялись – взрослый здоровый парень, а любит мороженое. Совсем как маленький! Но Костя на них не обижался – пусть себе, каждому свое. Вот многие друзья уже курят (не потому, что нравится, а исключительно для солидности), а он папиросный дым не переносит, сразу же начинает кашлять… А мороженого можно съесть две и даже три порции сразу! Отличная вещь, особенно в жаркий день.
И сейчас Костя был не прочь полакомиться – вряд ли скоро ему еще удастся. В танковой части не до того, а отпуск ему полагается лишь через год. Так что не стоит упускать такой возможности!
Костя запер номер и спустился на первый этаж. Сонного недовольного дядьку уже сменила полная веселая деваха – явно любительница хорошо покушать. Она и подсказала, где здесь ближайший кинотеатр, а еще весьма недвусмысленно намекнула, что сегодня вечером в соседнем клубе будут танцы и она совершенно свободна…
Но Костю пышные женщины не привлекали, и он отшутился – мол, лягу сегодня пораньше, а то завтра надо вставать ни свет ни заря – чтобы успеть на машину до части. Толстушка слегка надула губы, но, кажется, не слишком-то обиделась.
Костя вышел на улицу, его сразу обдало жаром. Солнце ярко сияло в чистом, безоблачном небе, поливая лучами белые городские домишки, пыльные палисадники с желтыми цветами и серую брусчатку. Слева от гостиницы находился кинотеатр, но он еще не открылся – рано, справа был городской парк. Туда Костя и направился – чтобы пройтись, размяться. К тому же в тени деревьев стояли лавочки, можно посидеть, почитать газету, если купить вон в том киоске…
На аллеях было пустынно – воскресное утро, дети еще дома, завтракают, их выведут гулять (или вывезут в колясках) чуть позже, через час-другой. Костя прошелся по парку, посмотрел на пустые качели («Эх, покачаться бы, да нельзя – несолидно!»), пострелял в тире. Все равно делать нечего…
Пожилой поляк, хозяин тира, несказанно обрадовался Косте – видимо, посетителей у него было совсем мало. Уговорил купить сразу два десятка пулек, уж стрелять так стрелять! Пусть и по жестяным уточкам, но тоже хорошая практика: «У пана офицера рука должна быть твердой, а глаз – метким…» Костя согласился – все так.
Результат оказался неплохой: семнадцать попаданий из двадцати. Конечно, не ворошиловский стрелок, но ему особая меткость и не требуется – он же танкист, цели будут куда крупнее и солиднее. Хотя, если нужно, сможет отлично бить и из «мосинки»…
Костя погулял еще немного, потом вернулся на площадь. И решил пойти куда глаза глядят – еще целый час до начала первого киносеанса. Без особой цели свернул на одну из улиц и увидел высокое старинное кирпичное здание – бело-красного цвета, с двумя красивыми готическими башенками у входа и с круглыми часами.
Из любопытства решил посмотреть – что там? Оказалось, храм, вернее костел. Костя приоткрыл тяжелую дверь, вошел и очутился в прохладном полутемном помещении. Из высоких стрельчатых окон лился на каменный пол мозаичный свет, а вдоль стен стояли в два ряда старинные деревянные скамейки с прямыми спинками.
Внутри было приятно – после уличной жары. Немолодой ксендз вел службу – что-то тихо говорил по-польски, его слушали несколько человек на лавках. Все правильно, это же Западная Украина, недавно освобожденная советскими войсками из-под ига панской Польши. У них все по-старому, новая жизнь еще не вступила в свои права…
– Что угодно пану офицеру? – раздалось за спиной у Кости.
Чуев обернулся – рядом с ним стоял седой мужчина в скромном темном костюме.
– Да ничего, – почему-то смутился Костя, – просто зашел посмотреть.
– В костеле мужчины снимают головной убор, – строго сказал старик и указал на Костину фуражку.
Чуев быстро сдернул ее с головы – надо же, совсем забыл. А ведь когда-то в детстве бабушка водила его в церковь и всегда на пороге снимала с него шапку или кепку. «К Богу надо приходить с непокрытой головой», – назидательно говорила она. А женщины, наоборот, стояли в церкви в платках, это Костя очень хорошо запомнил. Хотя было ему тогда всего пять-шесть лет…
– Пан офицер может присесть, – кивнул старик на деревянные скамьи. – Совсем необязательно стоять как столб.
Костя отрицательно покачал головой: спасибо, я уже ухожу. И пошел к выходу, но вдруг остановился и спросил:
– Могу я попросить вас об одолжении?
– Если это будет угодно Богу, – уклончиво ответил старик.
– Моя бабушка была верующим человеком, – начал Костя, – всегда по воскресеньям и праздникам ходила в церковь… Она давно умерла, я хочу помянуть ее, поставить свечку. Но самому мне это сделать как-то… неудобно. Ну, вы понимаете…
– Понимаю, – кивнул старик.
– Не могли бы вы поставить? Я дам денег…
– Можно, – согласился старик, – это угодное Богу дело.
– Бабушка была православной, не католичкой, – на всякий случай уточнил Костя.
– Все мы одной христовой веры, – вздохнул старик. – По нынешним временам это не такая уж большая разница. Я исполню вашу просьбу…
– Спасибо, – облегченно выдохнул Костя. – Сколько я вам должен?
– Мы не торгуем свечами, – ответил старик. – Сколько пан офицер даст, столько и ладно. Деньги можно опустить в тот ящик. – И показал на небольшой деревянный ларец у входа.
Костя порылся в карманах, достал три рубля, опустил в щель. Старик кивнул:
– Можете не беспокоиться, пан офицер, я все сделаю.
Костя еще раз поблагодарил старика и покинул костел. Надо же, как неловко получилось – зашел и стоял как столб, да еще в фуражке…
Он погулял еще немного, но ничего любопытного больше не обнаружил. Подумал и решил вернуться в центр – в кинотеатре в полдень начинался сеанс. Шла комедия «Цирк». Костя ее уже видел, причем два раза, но решил еще посмотреть, в третий – уж больно смешная! К тому же перед сеансом наверняка будут продавать в буфете мороженое, и он купит себе сразу три порции. Или даже четыре. Чтобы уж с запасом, на будущее.
Он не спеша вернулся на площадь и вдруг заметил необычное оживление у столба с громкоговорителем. Из черной тарелки лились самые обычные, бодрые мелодии, но люди почему-то стояли и ждали. Костя подошел, спросил у оказавшегося рядом такого же, как он сам, безусого лейтенанта (только артиллериста – с пушками на петличках):
– Слушай, друг, а чего народ тут толпится?
– Говорят, в полдень будет какое-то важное правительственное заявление, – ответил тот.
Костя посмотрел на круглые уличные часы на столбе – до полудня оставалось еще пять минут. Идти в кино или все же послушать? Выбрал второе – в конце концов, можно пойти и на следующий сеанс. А заявление советского правительства бывает нечасто…
Стрелки часов приблизились к двенадцати, сошлись, замерли. Бодрые мелодии тут же прекратились, и из черной тарелки донесся хорошо знакомый каждому советскому человеку голос наркома иностранных дел товарища Молотова: «Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковав нашу границу во многих местах и подвергнув бомбежке со своих самолетов наши города – Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены с румынской стороны и со стороны Финляндии. Это неслыханное нападение на нашу страну, несмотря на наличие договора о ненападении между СССР и Германией, является беспримерным в истории цивилизованных народов. Вся ответственность за нападение на Советский Союз целиком и полностью падает на германское фашистское правительство. Советским правительством дан приказ нашим войскам отбить нападение и изгнать германские войска с территории нашей Родины. Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наша доблестная армия, флот и смелые соколы советской авиации с честью выполнят долг перед Родиной, перед советским народом и нанесут сокрушительный удар по врагу. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!»
Выступление товарища Молотова закончилось, грянула бравурная музыка, полилась хорошо знакомая песня:
– Не завтра, а уже сегодня, – еле слышно произнес лейтенант-артиллерист.
– Что сегодня? – не понял Костя.
– Война! – ответил лейтенант и начал быстро выбираться из толпы.
«Война…» – как эхо отозвалось в голове у Кости. Так чего же он тут стоит? Его место – на фронте! Надо срочно искать машину и ехать в штаб корпуса, добираться любым способом… Забрать чемодан из гостиницы – и на шоссе, ловить попутку. Скорее на войну, драться, громить противника, гнать с нашей земли… И добивать в его же логове!
Надо торопиться, а то не успеет повоевать. Их же учили – сражаться будем малой кровью, на чужой территории. Ясно, что война закончится быстро, вот и надо спешить…
С этими мыслями Костя выбрался из толпы и понесся в гостиницу за чемоданом. А потом сразу – на войну!
* * *
Сводка Главного командования Красной Армии за 22 июня 1941 года
С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Чёрного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во второй половине дня германские войска встретились с передовыми частями Красной Армии.
После ожесточённых боев противник был отбит с большими потерями. Только на Гродненском и Кристынопольском направлениях противнику удалось достичь незначительных тактических успехов и занять местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец (первые два – в 15 км, последнее – в 10 км от границы).
Авиация противника атаковала ряд аэродромов и населённых пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолётов противника.
Глава первая
Танковая колонна далеко растянулась по пыльному шоссе. Первыми, надрывно тарахтя моторами, ехали мотоциклисты – разведвзвод лейтенанта Франца Пауля. Дальше – бронетранспортеры и грузовики с пехотой, а уже потом – танки, легкие Pz.II, чешские Pz.38(t), а также «тройка» гауптмана Клауса Небеля, командира моторизованной группы.
А в самом конце – французские грузовички, везущие на прицепах противотанковые 37-мм Pak 35/36. В кузовах лежали ящики со снарядами, а еще сидели, покачивались на узких деревянных лавках, орудийные расчеты. Три последние машины были плотно заставлены черными железными бочками с бензином – заправляться на марше.
Грузовики отчаянно прыгали на ухабах, проваливались в ямы, то и дело застревали. Казалось, что по этому шоссе каждый день ездят тяжелые танки, вот и разбили до полного безобразия, хотя на самом же деле это была самая обычная сельская дорога. Которых здесь – каждая вторая. Или даже каждая первая…
Посреди проезжей части зияли ямы, наполненные грязной жижей. Хлипким грузовичкам приходилось объезжать их далеко стороной, по обочине, иначе застряли бы намертво. Солдаты в кузовах хватались за борта – не вылететь бы при резком наклоне. Да еще приходилось крепко держать тяжелые ящики со снарядами…
Радовало одно – погода стояла хорошая, колонна двигалась почти без задержек. Полил бы дождь, шоссе мгновенно превратилось бы в непроходимое болото. И тогда застряли бы надолго.
Но летняя жара – тоже не очень хорошо. Солнце до предела накалило моторы, приходилось то и дело останавливаться и подливать в радиаторы воду. Да и пехоте было плохо – совершенно нечем дышать, мелкая противная пыль противно скрипела на зубах, забивала нос и горло.
Панцеры же превратились в горячие стальные коробки. Температура внутри была такая, что с бедных танкистов пот лился ручьями. Черные комбинезоны стали абсолютно мокрыми, хоть снимай и выжимай.
К счастью, противника вблизи не наблюдалось, и гауптман Небель разрешил открыть люки. Но при этом танкистам приходилось глотать мелкую, летучую пыль… Да уж, марш по русской дороге никак нельзя было назвать приятной прогулкой.
Впрочем, на войне приятных прогулок вообще не бывает – это гауптман Небель уже давно понял. И особенно если воюешь с русскими. Убедился уже на собственном опыте, причем в первый же день войны.
22 июня 1941 года его танковая рота благополучно перешла границу, но потом неожиданно попала в переделку и понесла значительные потери…
Вначале все шло по плану: утром 11-я панцерная дивизия спокойно переправилась по понтонному мосту через Западный Буг и, почти не встречая сопротивления, двинулась вперед. К концу дня удалось преодолеть более двадцати пяти километров. Неплохой результат!
Командир дивизии генерал-майор Людвиг Крювель был очень доволен: противник отходит, серьезных столкновений нет, потерь мало. Немецкие офицеры (в том числе и сам генерал-майор) стали даже шутить, что с такими темпами уже через неделю-другую будут в Киеве, а потом – и в самой Москве…
На следующий день, 23 июня, дивизия вышла к Радехову – ничем не примечательному польско-еврейскому городку. И впервые столкнулась с советскими танками. Как выяснилось, это была 10-я танковая дивизия 15-го мехкорпуса генерал-майора Ивана Карпезо. И даже не вся она, а лишь два передовых ее батальона, состоявшие в основном из легких БТ и Т-26. Но и этого оказалось достаточно, чтобы панцергренадеры ощутили на своей шкуре всю мощь советской бронетехники.
Командир 15-го панцерного полка оберст-лейтенант Густав-Адольф Рибель приказал гауптману Небелю взять Радехов, желательно – с ходу, не вступая в долгий бой. В помощь ему выделил три легких пулеметных бронемобиля Sd.Kfz.221 и роту пехоты. По его мнению, этого было достаточно, чтобы справиться с поставленной задачей.
Того же мнения придерживался и сам Клаус Небель. И смело двинул панцеры на Радехов, рассчитывая к обеду выбить русских из города. Тогда его группа получит полдня отдыха – как раз хватит, чтобы помыться и привести себя в порядок.
Но на окраине города их неожиданно атаковали русские танки. Две «бэтушки» вылетели из-за тополей, резко остановились и сделали по выстрелу. Головной Pz.II сразу же вспыхнул – советские бронебойные снаряды легко пробили 15-мм сталь. Танкисты спешно покинули машину, однако тут же попали под огонь ДТ и погибли.
Гауптман Небель досадливо поморщился – вот ведь какая неудача! Не успели как следует развернуться, а уже потеряли «двоечку». И, что самое обидное, русские ушли безнаказанно: обе «бэтушки» снова затаились за деревьями.
Клаус Небель высунулся из башни Pz.III и осмотрелся – городские улочки кривые, узкие, по обе стороны – низкие домики с густыми садами. В которых очень легко укрыть противотанковое орудие… Или же устроить засаду с гранатами и бутылками с зажигательной смесью. Не хочется лезть в такое место, можно потерять панцеры, причем без серьезного боя.
Гауптман приказал пехоте очистить улицы. Немецкие солдаты дружно выпрыгнули из грузовиков и, прячась в подсолнухах, побежали в сторону домиков. Однако попали под густой винтовочный и пулеметный огонь. Русские стреляли дружно и довольно метко – раздались крики раненых…
Пехота залегла, стала отстреливаться. На помощь им поползли броневики – прикрыть огнем. Серые угловатые Sd.Kfz.221 выдвинулись к самым домикам и начали поливать русских длинными очередями. Ничем при этом не рискуя: 14,5-мм броня отлично держала удар советской пули. Красноармейцы отошли в глубь Радехова…
Казалось бы, вот она, победа, город взят, но тут в дело снова вступили русские танки. «Бэтушки» вылетели из-за тополей и открыли по броневикам быстрый огонь. 45-мм снаряды пробивали германскую сталь и разлетались внутри острыми смертельными осколками…
Броневики оказались уничтожены. После этого русские БТ ударили из пулеметов по залегшей в подсолнухах пехоте. Да еще из пушек добавляли… Осколочно-фугасные снаряды ранили и калечили солдат, ни укрыться, ни спрятаться. А очереди заставляли искать спасения даже за самыми маленькими холмиками…
Спокойно смотреть, как русские уничтожают его пехотинцев, Клаус Небель, разумеется, не мог, поэтому снова двинул вперед панцеры. Надеялся, что подавляющий перевес обеспечит ему победу. Однако выяснилось: атака «бэтушек» была лишь началом сражения. Можно сказать, увертюрой. И все предыдущие действия – лишь ловко расставленной ловушкой.
Как только панцеры пошли к окраинам, невесть откуда взялись еще шесть «бэтушек». Очевидно, были тщательно замаскированы. А с флангов по немецким танкам ударили еще и «двадцать шестые»…
Клаус Небель понял, что попал в хорошо расставленную ловушку, русские взяли его в классические клещи. И ни отойти, ни отступить: он не мог бросить своих солдат. За такое – точно под суд! Без поддержки панцеров пехота продержится недолго – раздавят гусеницами, расстреляют из орудий и пулеметов…
Клаус Небель доложил командиру батальона майору Хоффу и запросил поддержки, но тот ответил – действуйте самостоятельно! Резервы пока подойти не могут…
Как выяснилось, русские атаковали 15-й панцерный полк с нескольких направлений сразу. И численный перевес оказался в итоге на их стороне… Советские экипажи показали, что умеют хорошо драться. Прятались за холмами или в садах (они здесь – при каждой хате) и внезапно вылетали с флангов или же с тыла. «Вы, герр гауптман, – сказал Хофф, – отбивайтесь сами. И не думайте отходить! Это же позор – только начали наступать – и уже встали! Запомните: никакого отступления!»
Ладно, сам так сам, решил Небель. И на своей «тройке» выдвинулся чуть вперед, на острие боя: все-таки неплохая броня, выдержит попадание 45-мм снаряда. Если, конечно, не с очень близкого расстояния.
И закипел бой! Панцеры стали отстреливаться, но попасть в юркие, быстрые советские машины было трудно – маневрировали, уходили из-под огня и, в свою очередь, огрызались бронебойными. Немецкие танки вспыхивали один за другим…
В результате боя у Клауса Небеля осталось всего два панцера: его собственная «троечка», с дыркой в боку (правда, не слишком большой), и еще одна «двоечка» с перебитой гусеницей. Ее удалось подцепить на трос и оттащить в безопасное место. И таким образом спасти. Пятнадцать панцеров и три бронемашины так и остались стоять на окраине Радехова. Потери русских составили, по подсчетам Небеля, всего десять машин. Да, не лучший итог дня для панцерваффе!
Единственное, что утешало, – пехоте удалось вырваться из-под обстрела и отойти в рощу. Клаус Небель доложил о результатах майору Хоффу, ждал разноса, даже снятия с должности (потерял столько машин!), но все обошлось: в других ротах потери тоже были немаленькие. И еще погибло шестнадцать противотанковых орудий – вместе с расчетами: раздавлены гусеницами, размолоты в пыль.
Настроение после этого у командира 11-й панцерной дивизии Людвига Крювеля (и не только у него) было, прямо скажем, не самое лучшее…
Генерал-майор корил себя за то, что не смог предвидеть советский контрудар и потерял столько солдат и техники, хотя прямой вины его в этом не было: никто в дивизии (да и во всей 1-й танковой группе фон Клейста) не ждал от русских такого яростного сопротивления. И такого количества танков… Главным образом, конечно, легких, слабых по броне и вооружению, но все равно весьма опасных. Что же, надо учиться на своих ошибках. И больше их не повторять…
* * *
Сводка Главного командования Красной Армии за 23 июня
В течение дня противник стремился развить наступление по всему фронту – от Балтийского до Чёрного моря, направляя главные свои усилия на Шяуляйском, Каунасском, Гродненско-Волковысском, Кобринском, Владимир-Волынском, Рава-Русском и Бродском направлениях, но успеха не имел.
Все атаки противника на Владимир-Волынском и Бродском направлениях были отбиты с большими для него потерями. На Шяуляйском и Рава-Русском направлениях противник, вклинившийся с утра в нашу территорию, во второй половине дня контратаками был разбит и отброшен за госграницу; при этом на Шяуляйском направлении артогнём уничтожено 300 танков противника.
Наша авиация вела успешные бои, прикрывая войска, аэродромы, населённые пункты и военные объекты от воздушных атак противника и содействуя контратакам наземных войск. В воздушных боях и огнём зенитной артиллерии в течение дня на нашей территории сбит 51 самолёт противника; один самолёт нашими истребителями посажен на аэродром в районе Минска.
За 22 и 23 июня взято в плен около пяти тысяч германских солдат и офицеров. По уточнённым данным, за 22.VI всего было сбито 76 самолётов противника, а не 65, как это указывалось в сводке Главного командования Красной Армии за 22.VI.41 г.
* * *
Это был первый урок, полученный гауптманом Небелем в России. Второй ему преподнесли на следующий день, 24 июня.
Из штаба 11-й панцерной дивизии пришел срочный приказ – надо взять Радехов! «Дался им этот паршивый городишко, – недовольно морщился гауптман Небель. – Неужели нельзя просто обогнуть и идти дальше?» Но свои сомнения вслух он, разумеется, не высказал – начальству виднее. Особенно штабному.
Раз велели брать – значит, будем брать. Тем более что ночью в первый батальон пришло подкрепление – легкая танковая рота, не участвовавшая еще в сражениях. Вот ее и решили бросить в атаку.
Небель же занялся починкой своих танков – «троечки» и «двоечки». А пока ремонтники возились с ними, он сам, вооружившись биноклем, занял позицию у передовой – наблюдать за новым сражением. Может, удастся все же сломить сопротивление русских? Вот ведь упрямые какие, засели в этом Радехове – и ни с места!
Что, согласитесь, выглядело довольно глупо: с точки зрения военной науки танкам нечего было делать в городе. Они должны сражаться на открытой местности, а не на узких улочках. Ладно, посмотрим, что русские придумали на этот раз…
Гауптман Кноппе, командир легкой танковой роты, учел опыт Небеля и не пошел на город с наскока. Выстроил панцеры в два эшелона и неспешно двинулся в атаку. Аккуратно, с опаской, ожидая ответных действий. Через каждые пятьдесят метров машины притормаживали и давали по русским орудийный залп. Били по палисадникам, в которых, как предполагалось, и прятались красноармейцы….
Панцеры благополучно добрались до окраины Радехова и замерли в неподвижности. Перед гауптманом Кноппе встала та же проблема, что вчера перед Небелем: а что дальше? Соваться на городские улочки – опасно, но тогда как выполнять приказ?
Кноппе принял соломоново решение – послал вперед лишь половину машин, остальные оставил в резерве. И еще пехоту – очистить палисадники от бойцов с гранатами. Солдаты неспешно двинулись на город… «Разумно, – одобрил Клаус Небель, – не надо лезть в ловушку».
Ему понравилось, что гауптман Кноппе проявил осмотрительность оставил свой Pz.III во втором эшелоне. Верно: у «троечки» хоть и прочная броня, но лучше не рисковать, не подставляться под выстрел…
Русские почему-то молчали, не отвечали, даже обычной винтовочной пальбы не было. Может, они уже ушли? Клаус Небель почувствовал даже легкую зависть – Кноппе достанется слишком легкая победа.
Но тут навстречу панцерам выполз русский танк. Один. И встал, как бы приглашая: «Давайте, атакуйте, я вас жду!»
Гауптман удивился – что за машина? Никогда такой раньше не видел, очевидно, какая-то новая… По габаритам – крупнее и мощнее легких Т-26 и БТ, значит, средний танк. Широкий, приземистый, устойчивый…
Очень интересная башня – закругленная, обтекаемая. Стальные листы на корпусе сварены под значительными углами, бронебойные болванки будут скользить по ним и рикошетить в сторону. Пушка, судя по всему, 76,2-мм, и еще, кажется, два пулемета. Хм, очень интересно.
Советский танк постоял, подумал и открыл огонь: «Раз вы не хотите, мы начнем первыми…» Две немецкие «двоечки» вспыхнули одна за другой, от прямого попадания у них свернуло набок башни. «Да, точно 76,2 мм, – кивнул сам себе Небель, – как у тяжелого КВ. Отличное оружие! А как броня? Насколько прочная?»
Ответ на вопрос он получил уже через минуту: «двоечки» начали бить из автоматических орудий. Но их 20-мм снаряды не могли пробить прочную советскую броню, отскакивали, как резиновые мячики от кирпичной стены. «Толщина лба и башни – миллиметров 40–45, не меньше, – решил Клаус Небель. – Нашим не справиться…» И точно: даже 37-мм пушка не могла поразить новую русскую машину. Pz.III посылал один снаряд за другим, но толку от этого не было – болванки скользили по покатым листам…
«А где же остальные русские танки? – думал Небель. – Вчера их вон сколько было, а сегодня – ни одного. Может, это какая-то новая ловушка? Тогда положение гауптмана Кноппе незавидное… Если всего один русский танк может противостоять целой панцерной роте, то что будет, если их окажется еще несколько?»
Между тем один из выстрелов Pz.III все же достиг цели: болванка попала под башню русского танка, заклинила ее. Стало понятно, что сражаться дальше он не может. По всем правилам экипажу следовало бы покинуть машину, пока есть такая возможность…
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
