Текст книги "Ностальгия по крови"

15 декабря

Безана был очень раздражен. Еще одно сообщение. Ну уж нет. Эта чокнутая продолжает его мучить. Теперь Лиззи хочет, чтобы он познакомил ее с директором еженедельника. В сущности, она его шантажирует. Корчит из себя бедную больную стажерку и пытается этим добиться всего, чего хочет. Она уже разрушила к чертям его брак, так что ей еще от него нужно? И как он мог довериться этой маленькой стерве, которая через месяц притворилась беременной, а через два позвонила его жене?

Поэтому он и продолжает называть Иларию на «вы», хотя она совсем не такая. Ему не нужна дурная слава соблазнителя стажерок. Надо держать дистанцию. Лиззи и так повсюду рассказывает про него всякие ужасы. Не хватает еще, чтобы поползли сплетни о его отношениях с Пьятти.

Безана принялся размышлять, что бы такое ответить Лиззи (точнее, отвечать или нет), но тут позвонил начальник отдела.

– Привет, Марко, есть минутка?

– Любое количество. Я как раз сижу, чешу яйца и готовлюсь к выходу на пенсию.

– Опять ты за свое. Да брось, никто этого не говорил, это все сплетни.

– Еще как говорили! Каннистра́ спит и видит, как бы от меня избавиться. Но не будем тратить время попусту. Давай, говори.

– Мы тут решили предложить тебе побеседовать с родителями жертвы.

– Ладно, – ответил Безана. – Но я возьму с собой Пьятти.

– Марко, ты напрасно так о ней печешься. На нашего шефа надавили, потому что генеральный требует сокращений. Все сокращают и сокращают… Нет чтобы взять новых сотрудников.

– Знаю, но она хорошая сотрудница. Можно ее оформить как фрилансера, – настаивал Безана.

– Ну, если ты так настаиваешь… А мне казалось, ее не особо признают.

Не признавали как раз другую. А ему теперь предстоит рекомендовать ее направо и налево, чтобы заставить прилично устроить. Ну какой же он дурак… Ладно, хватит об этом. Тут требуется немного справедливости, немного ловкости. А Илария – это его возможность отыграться.

Как только начальник положил трубку, Безана ей позвонил.

– Кнопочка? Не хотите проехаться в окрестности Бергамо? Я заеду за вами через четверть часа. И не надевайте ваши «балетные туфельки», по прогнозу к вечеру пойдет снег.

– Значит, Независимая Касса Взаимопомощи Журналистов Италии существует!

– Что-что?

– Да так, ничего. Я уже боялась, что наше сотрудничество закончилось. Оле! Бегу одеваться!

Илария поджидала его возле подъезда на тротуаре. На ней была ужасающего вида шерстяная шапка с козырьком и ушками и куртка, в которой девушка походила на намыленную собаку.

– Пьятти, когда вы встречаетесь с парнем, вы тоже так одеваетесь?

– Это почему? А что не так?

– Ничего, ничего, – пробормотал Безана.

– И потом, у меня нет парня. Был, правда, симпатичный парень в школе журналистики. Я на что-то надеялась, учитывая, что все время мы почти не расставались. А потом он сознался, что он гей. Я поняла, что это всего лишь отговорка, когда встретила его с датчанкой под метр восемьдесят ростом. Наверное, я ему просто не нравилась. Так какой у нас план?

– Навестим семью Лекки, – объяснил Безана.

– Прекрасно. Кстати, я поработала немного с потрясающим планшетом, который мы со Шприцем все-таки одолели, – весело сообщила Илария.

– Ну и как, что-нибудь обнаружили?

– Да. Например, что регион Бергамо – вовсе не такое спокойное место, как кажется.

– Джорджо тоже так говорит. Многие происшествия не попадают на страницы крупных журналов, поэтому мы о них мало знаем. Однако вы правы, это может быть для нас полезно. Хотя бы найдем связь между преступлениями, которую до нас никто не увидел. Ладно, рассказывайте, я слушаю.

– Строительный подрядчик в возрасте восьмидесяти одного года убил жену выстрелом из пистолета, а потом застрелился из того же пистолета. Жену пятнадцать лет назад поразил инсульт, и она не вставала с инвалидного кресла.

– Я бы сказал, этот подрядчик – явно не наш убийца.

– Вот именно. Но я чувствую, что не должна делать выводов, не разобравшись. Как знать…

– Кнопочка! Давайте дальше.

– Однажды воскресным утром, в марте, рабочие, строившие дамбу от Адды до Кончеза-ди-Треццо, нашли труп сорокалетнего электрика, покинувшего дом три месяца назад. Что это было? Несчастный случай, самоубийство, убийство? Пожарные обнаружили на заградительной решетке уже порядком разложившееся тело. В Институте судебной медицины в Павии произвели вскрытие и вынесли заключение: умер естественной смертью. Но меня это не убедило.

– Возможно, и самоубийство. Кризис натворил больше бед, чем любой серийный убийца. Я бы придерживался мнения судебного медика, и нечего выдумывать.

– Да, конечно. Однако я обнаружила еще кое-что, – продолжала Илария.

– То есть?

– Так вот, я спросила себя, наш Незнакомец убил в первый раз или нет? Для первого раза убийство показалось мне подозрительно хорошо организованным.

– Справедливое наблюдение. Итак?

– Итак, я порылась в нераскрытых преступлениях в этом регионе, – ответила Илария.

– Молодчина, я вижу, вы с планшетом поладили. И что обнаружили?

– Возможного серийного убийцу, который орудовал в девяносто седьмом – девяносто восьмом годах, но пойман не был.

– Дальше.

– В регионе Бергамо много лет подряд только и говорили, что о «четырехугольнике смерти». Это территория вдоль Адды, между Мазате и Индзаго и между Филаго и Суизио. Места там лесистые, по ночам освещение слабое, короче – идеальные условия для подобных преступлений.

– Кнопочка, ближе к сути, пожалуйста. Антураж опустите. Нам только звукового сопровождения не хватает.

– Хорошо. Я только хотела сказать, что примерно в течение года в этом периметре были убиты четыре проститутки, а еще на девять совершены нападения. Словно там распространилось нечто вроде психоза серийного убийцы.

– Уточните, пожалуйста, кто, где и когда был убит.

– Первую жертву нашли в ноябре девяносто седьмого на шоссе в Мазате, – ответила Пьятти, читая сохраненную страницу. – Сорокалетняя проститутка была убита ударом железной перекладины по голове. Потом, в январе девяносто восьмого, изнасиловали, связали и повесили в заброшенном доме нигерийку. Через несколько месяцев началось следствие по делу марокканца, которого обвиняли в агрессии в отношении пяти проституток. Одна из них рассказала в полиции, что ее избили и изнасиловали в том же заброшенном доме, где потом нашли тело нигерийки. В октябре девяносто восьмого, когда марокканец сидел в тюрьме, в Инзаго, метрах в пятистах от места первого преступления, произошло нападение еще на одну женщину. Она была итальянка, как и первая жертва, ей тоже было сорок лет, и убили ее тоже ударом по голове. Она умерла после нескольких дней комы. Кстати говоря, она была подругой первой жертвы.

– Интересно.

– Но на этом серия не закончилась. Через две недели в Суизио убили еще одну сорокалетнюю женщину. Убийство все связывали с предыдущими. Несомненно, у этих преступлений есть много общего, но есть и различия. Например, только одна из жертв имела сексуальный контакт с убийцей. Поговаривали о каком-то типе в черном «мерседесе», но его так и не арестовали.

– Ага, а ведь действительно он вполне может быть нашим преступником, – заключил Безана. – В ближайшие дни продолжим поиски.

– Ну что, я молодец?

– Да, Пьятти, браво! – Он вздохнул и поднял глаза к небу. – Но этот мир не станет рассыпаться в комплиментах. А потому бросайте выискивать подтверждения и совпадения и учитесь работать. Вот и все.

15 декабря

Они стояли перед широкими воротами, за которыми высокая изгородь скрывала две виллы. Одна из них, где когда-то обитала Анета Альбу, принадлежала нотариусу Лекки, в другой жила дочь Лекки Джулия Мария вместе с мужем, Франко Вимеркати.

Встреча была назначена на пять часов, и у них еще оставалось время. Безана предложил немного прогуляться. Он успел собрать кое-какую информацию, поговорив с местными журналистами, хорошо известными в Бергамо.

– Нотариусу девяносто четыре года, и он, естественно, больше не работает, – объяснил он Иларии. – После инсульта он передвигается на коляске. Но контора еще функционирует, поскольку вокруг полно богатеев. Дочь занимается антиквариатом, у нее магазин в Верхнем Бергамо. С ней работает и муж, но так, для вида. Он ни черта не смыслит ни в мебели, ни в картинах. Целыми днями играет в гольф в местном клубе. Говорят, он способен только деньги тратить.

– Она что, содержит его?

– Йес. Они познакомились на курорте где-то в Мексике. Он работал там аниматором. Дочери Лекки уже перевалило за сорок, а Вимеркати было тридцать. После отпуска она привезла его с собой, и парень поселился у нее.

– Дети у них есть?

– Нет, – ответил Безана.

– А что говорят свидетели?

– Пока что из них заслушали только тех, кто владел реальными фактами. На допросах выяснилось, что у Вимеркати имеется алиби. Они с приятелем пили аперитив, и приятель это подтвердил. Сохранился даже чек из бара. Но что-то тут не так.

– То есть?

– Ячейка, к которой был привязан его телефон, совпадала с ячейкой, к которой был подключен телефон Альбу, пока убийца не вынул из него батарейку. У нее был свободный день, поэтому Анета проработала в пиццерии до пяти, а потом вышла прогуляться. Странно, правда? Как по заказу, именно в этом месте?

– А ее дружок просто-напросто прикрывал убийство? В каких они были отношениях?

– Дружок – из осевших здесь неаполитанцев, владеет пиццерией. Зовут его то ли Лука, то ли Анджело Пикарьелло, не помню. Зато знаю, что он тот еще тип, по уши в долгах. Может, Вимеркати снабжал его деньгами и держал, как говорится, «в кулаке»?

– То есть она, по сути, прикрывала того, кто выпотрошил внутренности из живота девушки, укусил несчастную и в придачу изъял еще и гениталии?

– Вы позабыли о куске икроножной мышцы, – вставил Безана.

– Ну да, и это тоже. Я хочу сказать, стал бы он этим заниматься? Разве не могли его убедить скрыть что-нибудь другое? Что-нибудь более нормальное?

– Ну, к примеру, измену? – предположил Безана.

– Вот именно. Это куда более осмысленный обмен. Что называется, баш на баш, – рассуждала Илария. – Кто-то, к примеру, одолжил тебе двадцать тысяч евро, а ты протянул ему руку помощи. Это ясно. В конце концов, если жена обнаружит любовную интрижку, то денег не получит никто. Согласие между коварными итальянскими мужчинами достигается похлопыванием по плечу: «Ничего так девица, а?» Но дальше никто не пойдет, потому что стать сообщником в таком жестоком убийстве – совсем другое дело.

– Если только они не совершили это вместе. Надо помнить, что нашли следы двух ДНК, – сказал Безана.

– Может, стоит поговорить и с Пикарьелло, чтобы понять, что он за тип.

– Кнопочка, я вижу, вы готовы ринуться в бой, – улыбнулся Безана.

– Только об этом и думаю, – созналась Илария.

– Со мной тоже такое бывает, – отозвался он.

И они двинулись к воротам. В темноте, в холоде, от которого болела кожа, покрытые снегом виллы казались необитаемыми.

– Пьятти, народ здесь очень замкнутый, – сказал Безана. – Не надо их пугать. Мы не уголовная полиция, постарайтесь помнить об этом. Мы криминальные журналисты, гости весьма редко желанные. Только представьте: эту семью осадили, и теперь они заняли оборонительную позицию. Достаточно какой-нибудь мелочи – и нас прогонят пинками под зад. Постарайтесь быть очень вежливы и предоставьте вести разговор мне: у меня богатый опыт. Я стану задавать вопросы только о жертве. Вы же можете помогать, изобретая всяческие комплименты хозяйке об убранстве дома. Мы должны сделать так, чтобы им было комфортно, должны вызывать у них симпатию, понятно? Должны выглядеть безобидными.

– Понятно, – ответила Илария.

15 декабря

Горничная-сенегалка в белом с голубым переднике пригласила их в претенциозную гостиную. Атласные занавески, диваны, обитые полосатой тканью в стиле английских поместий, ампирная мебель с золочеными ножками, которая не вязалась с остальным убранством, и картины с лошадьми, резко контрастировавшие с темно-зелеными обоями. И ни одной книги, если не считать монографии о художнике, подаренной банком. Зато серебра имелось в избытке: рамки, чайники, самовар, пиалы… и все в таком количестве, что наводило на мысль о ювелирном магазине или о блошином рынке. А напротив входа виднелись два огромных медных слона.

– Даже не знаю, что бы такое придумать, чтобы сделать комплимент этому интерьеру, – сквозь зубы шепнула Илария.

Безана подбородком указал на какой-то рисунок:

– Похоже, Стаббс [20]20
  Джордж Стаббс (1724–1806) – английский ученый-биолог и один из ведущих художников-анималистов.


[Закрыть], а может, подражание. Зацепитесь за него.

Вскоре появилась Джулия в желтом кашемировом костюме-двойке с едва доходящей до колен юбкой. Чрезмерно приподнятый нос говорил о том, что провинциальный пластический хирург явно перестарался, меняя форму хряща хирургической ложкой, и теперь сам нос стал похож на ложку. Кожа лица была напичкана витаминами, но морщинистая шея выдавала возраст хозяйки. Тонкие губы, накачанные силиконом, тоже изменили форму, но в целом все смотрелось вполне сносно. Настоящими на этом лице остались только умные глаза.

Ее отстраненная и холодная манера держаться говорила сама за себя. Всем своим видом она давала понять, что и так уже была очень-очень любезна, принимая их у себя, но не желала, чтобы ей докучали.

– Прошу вас, садитесь, – произнесла Джулия, указав на полосатый диван.

Безана собрался уже пожать ей руку, но она протянула ему только кончики пальцев.

– Мы вас надолго не обременим, – успокоил он. – Нам просто нужно узнать кое-что об Анете Альбу.

– Какая ужасная история, даже думать о ней не могу, – ответила Джулия. – Нам вчера звонили ее родители и спрашивали, когда смогут похоронить Анету в Румынии. Бедная девочка…

– Она долго у вас работала?

– Она приехала сюда три года назад. Сначала работала у одной из моих подруг, но через пару месяцев мне пришлось взять ее к себе: у моего отца случился инсульт, и ему понадобилась сиделка. У нее были прекрасные рекомендации.

– Вы можете что-нибудь сказать о ее характере?

– Анета была немногословна, но мне это даже нравилось. Не выношу болтушек.

– У нее был молодой человек?

– Не знаю. Тот же вопрос задал мне заместитель прокурора, но я не интересуюсь чужой жизнью. Анета справлялась довольно хорошо, правда, иногда бывала рассеянна. Однажды она использовала не то средство и испортила мрамор на кухне, но кроме этого случая, стоившего мне изрядных нервов, жаловаться не на что.

Илария покосилась на Безану: а нам-то что с этого? Немного нервничая, девушка прикидывала, как бы вклиниться в разговор и сказать, что ей очень нравится Стаббс (или подделка) над камином. Интересно, какую статью они смогут написать после этой болтовни? Им что, теперь обсуждать неудачную встречу жертвы с мрамором на кухне и их плохие отношения? Безана нервничал не меньше и, наверное, думал о том же самом.

– У нее действительно был ребенок?

– Да, совсем малыш. Но имени я не помню. Анета никогда не привозила его сюда, летом сама ездила в Румынию.

– С кем теперь останется малыш?

– Как всегда, с бабушкой и дедом. Анета оставила его на них, когда ему было полгода.

– А ваш муж сейчас дома? – спросил Безана.

Мадам Лекки застыла и резко выпрямилась. Можно подумать, ее прямая спина могла кого-то напугать. Может, такой осанкой Джулия хотела напомнить собеседникам, что она дочь нотариуса всей долины.

– Он в гольф-клубе.

– Гольф? В декабре? На снегу?

Джулия раздраженно тряхнула головой:

– У него турнир по «буррако».

В этот момент открылась дверь и на пороге показался улыбающийся Франко Вимеркати. Спортивные брюки, кардиган в тон рубашке, замшевые туфли. Худой, загорелый, он выглядел лет на двадцать моложе жены.

– Журналисты, если не ошибаюсь? Могу предложить вам что-нибудь выпить?

Представим себе, что Безана отказался. Вимеркати попросил горничную принести бутылку свежего белого «Валькалепио» и объяснил, что это местное вино, удостоенное многих премий, а сам тем временем уселся на подлокотник рядом с женой и ласково погладил ее по плечу. Поза, конечно, была не очень удобная даже для фотографии, но чувствовалось, что Франко нравится находиться в центре внимания. И было видно, что он ждет не дождется момента, чтобы повсюду рассказать, как к нему приезжали журналисты.

– Какая трагедия, – произнес он. – Бедная Анета. Подумать только, она ведь так мечтала стать стюардессой…

– Вы можете нам что-нибудь рассказать о ней? – вмешался Безана.

– Она была очень добра, – ответил Вимеркати. – Всегда старалась всем угодить. Мой свекор ее очень любил. Славная девушка. Вам бы поговорить с ним самим, но он сейчас настолько потрясен, что никого не хочет видеть.

– Понимаю, – сказал Безана, взяв инициативу в свои руки. На небольшой застекленной полке он заметил несколько кубков. – Ваши победы?

– Это были всего лишь местные турниры, – Вимеркати скромно отвел глаза, но тут же улыбнулся, в надежде, что о его достижениях тоже расскажут в газете.

Безана поднялся с места, чтобы рассмотреть большую фотографию с автографом в серебряной рамке.

– Кто это?

– Легендарный Тайгер Вудс. Я был в Джорджии, когда он победил на первом турнире мастеров девяносто седьмого года. Ему исполнился всего двадцать один год, и он одержал победу, набрав на двести семьдесят очков и двенадцать дополнительных ударов больше, чем спортсмен, занявший второе место.

15 декабря

Выйдя из виллы нотариуса, Безана и Илария быстрым шагом направились к машине: им не терпелось все обсудить.

– Вы заметили, что Франко все время трогал нос? Думаю, он относится к типу людей, которые быстро приспосабливаются к обстоятельствам.

– И мы, по сути дела, не добыли никакой информации. Сплошные ничего не значащие фразы, – проворчал Безана.

– Но одна из фраз такой не была.

– Которая?

– Вимеркати в ходе разговора произнес: «Она старалась всем угодить».

– Ну и что?

– А вам это не показалось намеком на секс? Мне же сразу пришла на ум доступная женщина, которая отдается всем подряд, чтобы никого не рассердить.

– Кнопочка, вот уж не ожидал от вас таких эротических фантазий, – заметил Безана.

Как ни странно, Илария не смутилась. Наоборот, решительно пошла в атаку:

– Тогда скажите, в чем я ошибаюсь.

– Нет, нет, – запротестовал Безана. – Пожалуй, вы вовсе не ошибаетесь. Поделитесь своими впечатлениями, мне очень интересно.

– Эта дама производит унылое впечатление, ибо ей хотелось купить себе все на свете, включая счастье, но ничего из этого не вышло. А ее мужу грустно потому, что собственная изворотливость отбила у него вкус к жизни. Ему больше не надо выкручиваться и приспосабливаться, он прочно устроился и теперь скучает.

– Это верно. Есть в них обоих что-то унылое. Но на убийц они не тянут.

– В детстве, чтобы понять людей, я сама с собой играла в «Если бы».

– Но теперь-то вы выросли?

– Вот увидите, это и сейчас срабатывает, – возразила Илария. – Если б они были лодками, то он был бы быстрым моторным катером, из тех, что дают почувствовать удары о волны. А она – старой яхтой на озерном причале, блестящей и бесполезной. Если б они были птицами, то он был бы индюком, который кувыркается, едва почувствовав тревогу, и комплексует, что он не павлин. А она – пугливой и недоверчивой перепелкой, делающей прыжок назад, чтобы запутать следы.

– Спасибо, Пьятти, это мы и опубликуем. Получится оригинальная статья.

– Не смейтесь надо мной.

– Ну что вы, ваш анализ безупречен.

Безана уселся в автомобиль.

– У меня к вам предложение. Отчего бы нам не перекусить в пиццерии Пикарьелло, чтобы присмотреться?

– А статья?

– Да черт с ней, со статьей. У нас уже есть пара строк о перепелках и катерах. А что касается знаков, у нас их тысячи три. Подкрепим все какой-нибудь бредятиной.

15 декабря

За соседним столиком мужчина и женщина обсуждали последние события. Безана тихонько пнул Иларию ногой, давая понять, что надо сидеть тихо и слушать.

– Ты видел? Газеты вытащили на свет божий ту историю с Верцени. Мы все так и думали, только следователи не могли связать концы с концами, – произнесла блондинка в довольно смелых лиловых очках.

– Ну ты подумай, они только что выставили на продажу дом, где он жил, – ответил сидящий напротив мужчина. – Да кто же его купит? Я бы не стал там жить, даже если б мне заплатили.

– Девушка, которую убили, время от времени здесь работала. Ты ее помнишь?

– Блондинка?

– Она самая. Бедняжка, такая красивая… Но в любви ей не везло.

– Откуда ты знаешь?

– Она крутила роман с тем типом, который играет в гольф, с мужем Лекки, помнишь его?

– Да все его знают. Но это ведь только сплетни, мама.

– Послушай. Я видела, как они вместе выходили из машины, как раз перед тем самым мотелем. А вдруг это он? – встрепенулась женщина, стиснув руку сына.

– Этот тип – невежда, он вряд ли знает, кто такой Верцени.

– Наверное, надо было рассказать об этом в полиции.

– Они и так наверняка уже в курсе.

Потом мать и сын сменили тему разговора и начали говорить о новой кухне – покупать ли ее в привычном магазине или заказать плотнику, о дядюшке с заворотом кишок, о двоюродной сестре, которая собиралась разводиться, и о том, кого из родственников приглашать на Рождество.

– Ты действительно не уедешь?

– Не беспокойся, я останусь здесь.

– Ого, уже поздно, – мать встала с места. – В церкви начинается благотворительная распродажа. Пойдешь со мной?

– Нет, я сегодня устал, пожалуй, пойду домой, – ответил сын, надевая берет, перчатки и шарф.

Как только они вышли, Безана положил руку на плечо Иларии.

– Жаль, – сказал он, – теперь положение Вимеркати осложняется.

– Значит, он был ее любовником?

– Похоже на то.

Когда официантка принесла им пиццу, они попытались выудить у нее хоть какую-то информацию. В конце концов, Анета с ней работала.

– Вы журналисты? – спросила девушка.

– Да, – отозвался Безана.

– Мне сказали, чтобы я не разговаривала с журналистами.

Но Безана сдаваться не собирался. Он подошел к Иларии и шепнул ей на ухо:

– Подождем, когда нас рассчитают и зал опустеет. Если дать хорошие чаевые, она разговорится.

Пока Безана спокойно расправлялся со своей «маринарой», Илария, склонившись над планшетом, старательно писала статью. Когда ей что-то не нравилось, она поднимала голову:

– Черт, не знаю, что написать.

– А вы придумывайте, Кнопочка, придумывайте. Тяните и повторяйтесь, никто не заметит. Три тысячи знаков – это совсем немного.

Илария то и дело откусывала кусок остывшей пиццы, потом снова склонялась над клавиатурой, всплывавшей на экране планшета, и принималась печатать. Каждые три строки она считала знаки, надеясь, что наконец-то приблизилась к концу. Вскоре она отдала планшет Безане, и он принялся читать, приподняв бровь.

– Многовато риторики, но это простительно. Отправляйте ее, мы не можем заставлять Роберто ждать нас из-за пустяков.

– Спасибо, – ответила она.

Илария встала и отправилась в туалет. Доедать пиццу ей не хотелось. Вернулась она очень взволнованная.

– Я видела Пикарьелло! Он маленький, какой-то засаленный, и вид у него испуганный. Он все время косится на жену, словно боится, что та станет его ругать. От лица до пупка она худющая, а потом ее тело расширяется самым пугающим образом. Если б весь этот целлюлит покрывала чешуя, она была бы похожа на сирену.

– Что-то вы сегодня очень поэтично выражаетесь.

– Пойдите тоже посмотрите. Эта жуткая тетка только и делает, что на всех орет и всеми командует. Думаю, она просто истеричка. – И Илария очень смешно передразнила: – Пошевеливайтесь! На шестом столике уже три часа дожидаются морепродуктов! Вы что, еще кальмаров не наловили?

– Могу я сообщить вам одну вещь, Пьятти?

– Приятную или как обычно?

– Приятную.

– Тогда давайте.

– Вы мне очень симпатичны.

– И это все?

– А чего вы ожидали?

Как только зал опустел, Безана попросил счет и обычные дижестивы.

– Нет, нет, мне не надо. Я потом всю ночь плохо себя чувствую.

– Ничего, я выпью и ваш тоже.

Безана положил на блюдце кредитную карту и двадцать евро чаевых. Официантка поблагодарила и быстро оглянулась кругом, не слышит ли их кто.

– Я хорошо знала Анету. Боже мой! Только не спрашивайте меня ни о чем, пожалуйста! Я могу лишиться места. Давайте поговорим в другой раз.

В знак благодарности Безана кивнул, потом взглянул на бейджик на груди у девушки. Ее звали Мелисса.

– Спасибо, Мелисса, я оставлю вам свою визитку. Позвоните мне, пожалуйста.