Текст книги "Месть Аники дес Аблес"

И есть ещё эта непонятная дама, которая взялась меня учить, вроде бы как стать любовницей Императора, но на деле – вообще неизвестно чему. И зачем.

– Сама слышала, – отозвалась Динна. – Я так за тебя рада!

– Спасибо, – как можно ровнее улыбнулась я, потому что тянуло улыбнуться кисло, а то и вовсе скривиться. Быть живцом – радость, прямо скажем, весьма сомнительная.

И я уже почти не удивилась, когда буквально тут же вбежала другая служанка, кажется, Санша, и выпалила, глядя на меня со смесью страха и восторга:

– Ика, тебе велено явиться с вещами к Императору!

С вещами. Это значит, что Динна всё-таки ошиблась, ослышалась? Или Он потом передумал? Что смогла предложить ему эта богатая и нервная дама? Потом, за закрытыми дверьми. Она ведь не просто так была уверена, что убедит Его. Вот, видимо, и убедила… Вещей у меня в принципе было немного, и ничего настолько ценного, чтобы возвращаться в свою бывшую комнату. Почему-то теперь я уверена, что в бывшую. Там, наверняка, уже пол двора побывало, как на экскурсии, все мои вещи по десять раз перерыты и осмотрены, вдруг нашлись бы какие-то ещё улики, добавившие скандалу остроты. Так что я даже заходить туда не буду, противно.

Я выпросила у добрых девушек, и так сделавших для меня неожиданно много, тканевую сумку и спрятала туда книги. Понятно, что это не такой уж секрет, и кому надо, тот узнает, что именно и когда я взяла из библиотеки, но лишний раз светить не хотелось. Мелькнула даже мысль оставить здесь, в комнате, но я от неё отказалась – если дело тут нечисто, а в этом я почти что уверена, то подставлять девушек негоже.

Вот так вот, только с книгами в сумке, которую я старательно держала за спиной, я и предстала перед Ашш-Ольгаром. Почему-то не в кабинете. В спальне.

– На тебя жалуются, – сказал Он, и я смиренно согласилась:

– Да, мой Господин.

Но на самом деле я испытывала далеко не смирение, а злость. Причём не столько на ту чокнутую женщину, что с неё взять, сколько на Императора. Ведь он-то, наверняка, знает правду, ну или может узнать, если соизволит хоть немного себя этим затруднить, но нет же! Вместо этого он так и держит меня, застывшей на одном колене, не давая позволения встать, заставляя моё слишком трусливое, вероятно, сердце замирать от дурных предчувствий и страха.

– Не будешь оправдываться? – спрашивает Ашш-Ольгар откуда-то из-за моей спины. Моё больное воображение на какой-то миг даже рисует его с клеймом, но это, конечно же, бред, ведь именно он этот обычай и отменил. Вернее, говорят, что он хотел клеймить обе стороны – и «падшую» женщину, и мужчин, которые её услугами пользовались. Понятно, что такой вариант не прошёл.

– Как прикажет мой Император, – ответила я, подавив желание огрызнуться, что я даже не очень-то в курсе, в чём конкретно меня обвиняют.

– Вставай, – сказал Он. – Останешься здесь.

Я встала, растерянно оглянулась. Где здесь? Вот прямо тут, на том месте, где стою? И что я буду тут делать? Ждать, пока он вернётся и решит мою судьбу? Или что?

У меня было ещё много вопросов к мирозданию, то есть в никуда, но все они стремительно схлынули, как только Он оказался рядом. Очень близко. Слишком близко. И все мои душевные силы ушли на то, чтобы не отшатнуться, потому что страшно. Кажется, так близко он не стоял даже тогда, когда наградил меня засосом для конспирации, а может, всё дело в том, что теперь он стоит прямо передо мной, и это ощущается, как вторжение в личную зону, мне мучительно хочется увеличить дистанцию, хотя бы на полметра, а лучше бы метра на три-четыре. Однако я стою, не шевелясь и даже почти не дыша, не хочется выдавать свою панику частым и поверхностным дыханием. Сейчас он прикажет поднять на него глаза и прочитает, наконец, мои сумбурные и совершенно не верноподданнические мысли, и всё. Конец Ике Стайер. В пыточную к дель Нарго и остальным…

– Мы с тобой поговорим, – задумчиво обронил Император, и мне послышалась отчётливая угроза. Но задуматься об этом я толком не успела, потому что он добавил. – Но сначала сходим на бал в честь двадцатилетия Аники дес Аблес.

Остаться безучастной и невозмутимой я не смогла. Спросила, чувствуя, как мгновенно становится нечем дышать, и пол начинает шататься под моими ослабевшими ногами:

– Что?! Чьего двадцатилетия?!.. – И в безнадёжной попытке сгладить, добавила. – Мой Господин.

– Аники дес Аблес, – повторил Ашш-Ольгар, и по глазам его – а я, оказывается, уже некоторое время смотрю прямо ему в глаза, было совершенно не понять, что происходит в его голове. – Знаешь её?

– Нет, мой Господин, – уже немного взяв себя в руки, отвечаю чистую правду и поспешно опускаю глаза. Если это не шутка жестокого Императора, ту, которая завтра будет праздновать двадцатилетие в особняке дес Аблес, я и в самом деле не знаю. Но очень, очень хочу узнать! И на бал пойду, под любым предлогом, в любом качестве, которое только Ашш-Ольгар сочтёт нужным, хоть любовницей, хоть стражницей, хоть ручной болонкой… хотя нет. Болонкой всё же нет.

– Ну вот, завтра и познакомитесь, – спокойно пожимает плечами всё ещё слишком близко стоящий Император и – хвала Небесам! – делает-таки шаг назад.

– Да, мой Господин, – отвечаю я, и, видимо, слишком явно сквозит в моём голосе облегчение, и его невозможно не услышать.

– Почему ты не хочешь быть моей любовницей? – прямо спрашивает Ашш-Ольгар, и пол качается подо мной уже второй раз за утро.

И в самом деле, почему? Потому что я планирую убить Вас, мой Император! – на хороший ответ как-то не тянет. Лепетать, что недостойна такой чести – тоже сомнительный вариант. Может быть, сказать, что у меня уже есть возлюбленный? Но этого, кажется, Ашш-Ольгар просто не поймёт – у него по две официальные любовницы чуть ли не в каждом крупном городе. По крайней мере, так говорят.

– Простите, мой Господин, – так и не найдя компромисс между уважительной для него причиной и собственной безопасностью, произношу я, предчувствуя – в который раз за только начавшийся день! – недоброе.

– Вообще-то, у тебя уже нет выбора, – подтвердил мои предчувствия Ашш-Ольгар и покинул комнату.

Мне понадобилось минут десять, чтобы как-то осознать всё сказанное, и ещё почти столько же, чтобы решиться подойти к выходу и предпринять полностью безуспешную попытку им воспользоваться. Он меня запер. И хотя в самом дворце мне всё равно пойти абсолютно некуда, есть ещё мир и за его пределами, и хотя бы то же самое расследование, которое Он сам мне и поручил…

Принесённые с собой книги успокоиться не помогли, наоборот! Стоило мне открыть показавшуюся самой безобидной книгу по новейшей истории и задумчиво полистать, как в глаза бросились кем-то заботливо выделенные абзацы, где речь шла о Семье дес Аблес. Дес Аблес!!! Книга мгновенно превратилась для меня в змею, или ещё вернее, в смертельное проклятие замедленного действия, которое непонятно когда шарахнет. Какая же я дура, что не просмотрела книги сразу, там же в библиотеке! Или хотя бы перед тем, как тащить их в Его покои. Конечно, я не предполагала такого развития событий, что мне придётся остаться в спальне Императора на неопределённый срок и с неопределёнными… или же наоборот, очень даже определёнными перспективами, но всё равно. Думать надо было, Аника… или, вернее, Ика, ведь имя твоё, оказывается, уже давно носит другая. Тётя Эльза, как же так?!

Когда распахнулась дверь, я вздрогнула и почувствовала себя застигнутой на месте преступления, хотя книгу давно убрала обратно и просто тупо пялилась в окно – вид, надо сказать, отменный. Здесь вообще красивый сад. Когда Альмар был ещё свободной страной, здесь проходили Советы Семей, и я точно знаю, что в саду девять фонтанов – по количеству старейших Семейств, они, фонтаны, даже имена соответствующие носили… но теперь об этом, кажется, лучше не вспоминать.

Кажется, Император не шутил, или же шутил с размахом – вошедшие явно собирались в срочном порядке изготовить для меня платье, в котором я и пойду на завтрашний бал. И никаких сомнений не выказывали, что пойду я туда в роли Его официальной любовницы. Доигралась, Ика. Вот и приблизил тебя Ашш-Ольгар, а плана у тебя как не было, так и нет. Зато вместо этого куча вопросов, непозволительные сомнения в тёте и в себе и дикий страх перед грядущей ночью.

Тот факт, что днём мне принесли еду, и то, какая именно еда это была – не помню уже, когда я такие шедевры кулинарии видела, вызвало с моей стороны ещё больше тревоги.

Следуя какому-то странному упрямству, я ела только самое простое – морс и хлеб, и ещё старательно избегала даже приближаться к кровати. Глупо, но мне казалось, что стоит хотя бы коснуться её, и всё, я словно бы приму свой новый статус. Хотя вряд ли все эти суеверия мне как-то помогут, когда Он вернётся.

Кроме еды мне принесли ещё и вещи из моей бывшей комнаты, и вряд ли об этом позаботился Император, скорее, кто-то из служанок. И мне теперь даже немного стыдно перед ними за своё безразличное и обезличенное отношение – его я переняла ещё в детстве от тёти, и как-то не задумывалась об этом, хоть и давно уже сама не принадлежу к высшему сословию. Семья дес Аблес никогда не обижала слуг, просто они были «другими». Их можно было о чём-то попросить в рамках их обязанностей, но совершенно неприемлемо было с ними советоваться или ожидать от них какой-то инициативы…

День тянулся невыносимо долго, вроде бы и не самый длинный день в году по календарю, но совершенно бесконечный для меня лично. И в какой-то момент я устала бояться и обмирать от любого звука – а вдруг уже идёт Он, да и накопленная усталость предыдущих дней и ночей дала о себе знать, и меня стало клонить в сон. От унизительного размещения на коврике меня спасло кресло, я забралась в него с ногами – мебель у Его Императорского Величества масштабная во всех помещениях, и, свернувшись калачиком, уснула, подложив под голову свои же вещи. Книги в сумке ютились на полу рядом, и, несмотря на великолепие обстановки, а может, как раз благодаря ей, я чувствовала себя бедной и бесправной, как никогда.

– Итак, где он? – раздался голос Императора, и я до конца не уверена – то ли он дожидался, пока я проснусь, то ли вопрос меня и разбудил.

Уже стемнело, но я прекрасно его вижу – сидит в кресле напротив, в неизменной маске, и рассматривает меня в упор. Я подавила желание затолкать сумку с книгами за своё кресло или как-нибудь ногами прикрыть и, нарушив этикет, – спросонья не сообразила вскочить и бухнуться на колено, спросила:

– Кто, мой Господин?

И только после этого осознала, что как-то уж очень вольготно устроилась в присутствии Императорского Величества.

– Сиди, – сказал Ашш-Ольгар, упреждая мой порыв вскочить. И пояснил. – Список.

– Какой список, мой Господин? – спросила я, чувствуя себя совершенно несчастной и глупой – неужели он говорит про список книг? Но зачем ему список, если они сами все тут, около меня. Ну, почти все…

– Список условий, на которых ты станешь моей, – терпеливо и чуть насмешливо пояснил он. И мне было бы спокойнее, ненамного, но всё же, если бы он после «моей» добавил ещё «официальной любовницей», а то слишком многое можно в это вот «моей» вложить.

– У меня нет списка, мой Господин, – честно ответила я. Но он понял меня превратно.

– Думай быстрее, Ика Стайер. Я не привык долго ждать.

Не буду врать, что я даже и мысли не допустила о том, чтобы составить некий список и отдаться-таки этому не привыкшему к отказам мужчине. Допустила. Я даже попробовала себя уговорить. Ведь и правда, Аника, сама судьба даёт тебе такой шанс приблизиться и отомстить, миллионы женщин делают это – спят с кем-то без любви, а ты как какая-то монашка цепляешься за свою несчастную девственность, и скоро разозлишь Императора так, что он и не подумает спрашивать твоего согласия и осведомляться о твоих условиях… Но стоит подумать о том, что Он будет ко мне прикасаться, что вообще кто-то чужой и незнакомый будет ко мне прикасаться, и сразу же малодушно не хочется ничего. Ни мести, ни замков, ни чего бы то ни было ещё.

– А если списка так и не будет, мой Господин? – спросила, отчаявшись себя пересилить.

– Я буду очень расстроен, – сказал Ашш-Ольгар. И чёрт его знает, то ли и правда никакой угрозы в голове не прозвучало, то ли мне очень не хочется слышать. Но спросить «и чем мне это грозит?», наверное, уже верх наглости.

– Простите, мой Господин, – говорю я, не желая оттягивать неизбежное. – Списка не будет.

– Сиди, – снова останавливает он, когда я пытаюсь встать из кресла, рассудив, что теперь мне делать тут нечего и надо проваливать, пока можно. – Это ничего не меняет… – я успеваю покрыться холодным потом, но он добавляет, – внешне. И можешь спать на кровати, я вовсе не набрасываюсь без разбора на всё, что там лежит.

– Да, мой Господин, – покорно согласилась я, с удовольствием наблюдая, как он встаёт из кресла и выходит в дверь, ведущую в кабинет. Надеюсь, работы ему хватит на всю ночь. И на не одну!

Впрочем, очень скоро мне становится скучно, и я, ведомая каким-то шилом в одном месте, не иначе, толкаю дверь в кабинет, с равной вероятностью ожидая увидеть как работающего Императора, так и разложившего на столе очередную графиню. Но нет, на столе только какие-то бумаги, а под стол я заглядывать не буду.

– Что? – не отрываясь от бумаг, спрашивает Ашш-Ольгар.

– Я могу чем-то помочь? – предложила неожиданно для самой себя. Но скука и в самом деле ужасная. И ещё мне нужен предлог для доступа в архив. Чем больше ко мне возвращается способность думать, тем страннее кажутся мне произошедшие с Семьёй дес Аблес события.

– Можешь, – неожиданно соглашается Он. Кивает на кресло, и, как только я там устраиваюсь, в руки мне падает пачка толстых и благоухающих всякими разными духами писем. – Выбери мне вторую любовницу! – приказывает Император и усмехается, бросив взгляд на моё ошарашенное лицо. – Выбирай похожую на себя, не ошибёшься.

Мысль отказаться мелькнула и пропала.

– Да, мой Господин, – подчёркнуто спокойно произнесла я и вскрыла первый конверт.

Ну… что тут скажешь. Женщины нынче пошли нескромные, напористые и знающие себе цену. Периодически я не могла удержаться и бросала любопытные взгляды на Императора – неужели так, как пишут эти женщины, и правда можно, и неужели он и в самом деле это практикует? Бросала, пока не заметила, что Ашш-Ольгар отложил бумаги и насмешливо за мной наблюдает.

– У Вас есть какие-то конкретные пожелания, мой Господин? – решаю всё-таки уточнить. Насчёт «выбирай похожую на себя», это ведь он пошутил, да?

– Есть, – кивает мой венценосный собеседник. И начинает перечислять, скользя по мне взглядом. – Зеленоглазая, темноволосая, рост чуть выше среднего, стройная… стражница Ика.

– Тут, – выразительно взмахиваю пачкой портретов, вытащенных из писем, запрещая себе смущаться, но всё равно заливаясь краской, – такой нет. Простите, мой Господин. Вот, рассмотрите, например, леди Лику. Она пишет, что в совершенстве владеет парой десятков каких-то особых поз и… ещё каким-то тайным искусством. Гарантирует, что Вам с ней будет хорошо.

Вообще-то, леди Лика приводила и названия тех самых поз и то искусство, которым владеет, но так как названия мало что мне говорили, я моментально всё забыла.

Листок с письмом упомянутой леди перекочевал в руки Его Императорского Величества и тут же вспыхнул, осыпаясь горсткой пепла.

– Нет, – сказал Он.

– Тогда леди Найну, – не сдалась я. – Она отличается феноменальной гибкостью и…

Один взгляд, и письмо леди Найны также съедает огонь.

– Леди Кринна? – уже без особой надежды предлагаю я. – У неё глаза зелёные…

Зеленоглазая блондинка удостаивается чуть более пристального внимания – всего на долю секунды дольше, и повторяет судьбу других кандидаток. И от этого мне снова становится здорово не по себе. Кажется, он сейчас отвергнет их всех, а потом уставится требовательно на меня своими серебряными глазищами и велит раздеваться, ибо другую любовницу я ему подобрать не смогла, а предаться разврату Его Императорскому Величеству хочется!

И в самом деле, письма вспыхивают одно за другим, и я всё больше нервничаю, а ему, похоже, всё веселее.

– Насколько широко простирается твоё «нет», Ика? – очень вкрадчиво спрашивает Император, и мне хочется крикнуть, что очень-очень широко, буквально на всё, потому что иначе, кажется, он сейчас прикажет мне сделать что-нибудь этакое… но я почему-то молчу, вперив взгляд в стол. Радует одно – говорят, интерес Ашш-Ольгара крайне недолговечен. Так что надо продержаться неделю-две, и он забудет про меня… От необходимости отвечать меня спас заглянувший в кабинет Вик, очевидно, принёсший какие-то новости, которые Император ждал, ибо он моментально потерял ко мне интерес, и я, пользуясь случаем, сбежала в спальню, в уже почти родное мне кресло. Делить с Ним кровать я не собиралась. Ни за что.

Я была уверена, что не засну. Буду бдить всю ночь, охраняя свою честь, на которую Ашш-Ольгар всё-таки, похоже, покушается. Вздрагивать от любого скрипа, шороха и даже просто излишней тишины. Но, разумеется, при этом буду изо всех сил изображать спящую, потому что как вести себя с Императором в его спальне – совершенно неясно.

Однако за всю ночь я не проснулась ни разу, и даже не знаю, когда пришёл Ашш-Ольгар, может, он вообще всю ночь опять бродил по городу и сомнительным сборищам и, едва вернувшись, принялся меня будить…

– Ика, – позвал Император, кажется, уже не в первый раз. Ему, естественно, наплевать, что его нынешняя игрушка вообще-то ещё спит.

– Да, мой Господин? – сонно пробормотала я, отчаянно потирая глаза и пытаясь потянуться – какой бы жёсткой ни была кровать в моей бывшей комнате, для сна она подходила больше, чем кресло.

– Расскажи о своей семье, – приказал он, и я мгновенно растеряла остатки сна. Он всё-таки что-то подозревает? Или даже знает точно, но зачем-то играет со мной в поддавки? Может, это как с заговорщиками? Ждёт, пока я выдам кого-то ещё, но мне некого выдавать, потому что я в целом мире совершенно одна.

– У меня нет семьи, мой Господин, – ответила я чистую правду, бросая беглый взгляд на Ашш-Ольгара и тут же опуская глаза в пол. Как-то неловко смотреть на полуголого Императора, и встречаться с ним взглядом – тоже.

Он полулежит на кровати, закинув руки за голову, и совершенно бесстыже меня рассматривает. Из одежды на нём одеяло – хвала Небесам! – и маска. Даже отведя глаза, я чувствую его взгляд всей кожей, и мне жуть как хочется спрятаться за кресло.

– Совсем никого? – зевая, спрашивает Император, и я невольно снова бросаю на него взгляд, тут же заливаясь краской. Нет, я понимаю, что он у себя в спальне и я вроде как любовница, но всё же расхаживать совсем без одежды как-то чересчур! Лучше бы маску снял. – Нет и не было?

– Увы, мой Господин, – ухожу от ответа, не решаясь соврать напрямую.

– А как успехи по делу? – пройдя мимо меня, он скрывается в комнате с ванной, вернее, с целым бассейном, и я вынуждена встать и пойти за ним с докладом. Вот ведь…

Там я рассматриваю пол. И потолок. И немножко стены. И готова поклясться – это очень его веселит. Но зато мне разрешено съездить к этой самой Катарине, и вообще разрешено покидать покои, сразу после совместного появления на завтраке. Жаль только, приказано возвращаться.

ГЛАВА 8. Четыре с половиной вальса

Завтрак проходил в тёплой дружеской обстановке, которую сложно было назвать иначе, чем террариумом. Не будучи знакомой с большинством присутствующих придворных и не имея особенных симпатий, я сидела слева от Императора и переживала самый настоящий шок от того количества изысканного яда, который присутствующие сцеживали друг на друга. А уж как доставалось отсутствующим… Неужели они сами не видят, насколько дёшево и отвратительно это выглядит? Или же видят, но Ашш-Ольгар поощряет их делать это? Я аккуратно скосила глаза на своего соседа и Господина. Кажется, он вообще мыслями где-то не здесь и просто-напросто не слышит их. Но мой взгляд заметил каким-то образом и вот уже вопросительно смотрит на меня, и мне даже кажется в какой-то момент, что он среди всех присутствующих самый нормальный и адекватный, но тут кто-то произносит «казнь», и я возвращаюсь к реальности. Рядом со мной сидит чудовище, погубившее не одну сотню, а то и тысячу человек, и не собирающееся на этом останавливаться.

Речь пошла о недавних заговорщиках во главе с дель Нарго.

– Когда Вы их казните, мой Император? – спрашивает какой-то молодой человек, по нему видно, что в ответе он сильно заинтересован, но мне не ясно, в какую сторону. – Вы казните всех?

– Не всех, – снисходительно отзывается Ашш-Ольгар. Это целое искусство говорить с такой интонацией, чтобы твой собеседник чувствовал себя ничтожеством, но понять не мог почему, и Император владеет им в совершенстве. – Тех, кто не смог доказать, что живым будет полезнее.

– Но они же предатели, мой Император! Должны понести наказание в назидание другим! – почему-то начинает горячиться молодой человек, и я чувствую к нему неприязнь, которая тут же разрастается в шок и отвращение, когда Он, чуть прищурившись, перебивает:

– А Вы, если не ошибаюсь, как раз жених дочери дель Нарго?

– Да, мой Господин! – ничуть не смущается молодой человек и с жаром продолжает. – Но я не позволяю личным мотивам повлиять на мою верность Вам!

– Пожалуй, Вы правы, – медленно роняет Ашш-Ольгар, и я невольно хватаю его за руку, желая остановить – неужели из-за какого-то фанатичного придурка Он казнит всех без разбора? Тут же спохватываюсь и отпускаю, тем более что Император продолжает. – Я запрещаю Вам жениться на дель Нарго. Ика, ты закончила?

Вздрогнув от того, что он при всех ко мне обратился, ещё и вроде как обозначил, что только меня и ждёт, я поспешно отрапортовала, что да, мой Господин, закончила. И испытала громадное облегчение, когда Он предложил мне руку, и мы направились к выходу. Надеюсь, завтраки можно пропускать? Я лучше голодной буду ходить, честное слово!

День я потратила на поездку к Катарине саф Бертрин, но, увы, безрезультатно – она была в отъезде до следующей недели, как минимум. А вечером был бал. И, когда я вернулась, меня ожидали платье и аксессуары, среди которых была и маска. Я даже немного про себя похихикала, что маска – это заразно, с кем поведёшься… Но оказалось, что все гости в масках. Как дань уважения имениннице, лицо которой обезображено ожогом в результате несчастного случая в день её пятнадцатилетия. Это мне рассказал Ашш-Ольгар, пока мы ехали в экипаже до особняка дес Аблес. Со мной творилось что-то невыразимое и едва выносимое, надеюсь, что Император списывает моё волнение на боязнь высшего общества, потому что не заметить его он, конечно же, не может. Мысль, что я окажусь в родном доме и увижу тётю, просто сводила меня с ума, заставляя то дрожать от радости, то закусывать губу и чуть не плакать от обиды. Мне очень хотелось спросить у тёти «почему?!», но, возможно, Император только этого и ждёт. Так что я не подам и виду, что узнала тётю Эльзу или кого бы то ни было ещё.

Некоторой нервозности ещё добавляло платье – шикарное, шуршащее и открытое. На контрасте с почти наглухо закрытой формой, ну, если не расшнуровывать что не надо, я казалась себе чуть ли не голой, очень остро чувствуя каждый взгляд, устремлённый на мои обнажённые плечи.

Мы приехали как раз после первого танца, и нас, судя по всему, не ждали. Вероятно, это уже традиция у Ашш-Ольгара – раз в пять лет заявляться на день рождения Аники дес Аблес и наводить там шороху… И если вспомнить, что тогда Он был один, а теперь привёл меня, приходится признать, что, как минимум, он что-то подозревает. А может, даже знает точно, и куда больше, чем я. И обещанное «мы поговорим, вот только сходим на бал» приобретает сильно угрожающий оттенок, настолько, что я даже начинаю снова подумывать трусливо сбежать в середине бала, и не только из дворца, но и вообще из страны.

Тётю я узнала сразу, она почти не изменилась, но дело даже не в этом – кто, кроме хозяйки дома, мог выйти встречать? Я чётко отметила момент, когда она скользнула по мне взглядом… и никак не отреагировала. Либо не узнала, что довольно-таки сомнительно, но всё же пока не будем совсем отбрасывать этот вариант, либо она ожидала, что я приду с Ним. А вот и Аника… кажется, она чуть ниже меня, буквально на пару сантиметров, хотя, возможно, всё дело в высоте каблука, волосы очень похожи, у меня были бы такие, не обрежь я их тогда, глаза… сложно сказать. Она смотрит в пол – как же непривычно мне видеть склонившихся в поклоне людей с этого ракурса – сверху, и всё, что я могу сказать – её декольте куда бесстыднее моего, а формы – немного пышнее.

– Ика, – говорит тем временем Император, – это Эльза дес Аблес и её племянница Аника дес Аблес, наследница силы рода и, возможно, обладательница уникального дара. – И пока я бормочу севшим от волнения и неожиданности голосом, что мне очень приятно, он обращается уже к тёте. – Дар так и не проявился?

– Увы, мой Император, – покаянно отзывается тётя, и мне мерещатся в её голосе нотки вины. – Вероятно, потрясение, испытанное тогда, оказалось слишком сильным. Девочке с трудом даются даже самые обычные заклинания…

Я чувствовала себя обворованной. Самозванке, занявшей моё место, с трудом даются обычные заклинания, а мне они не даются вообще! И не дадутся никогда! И хочется верить, что тётя хотела меня от чего-то спасти, хотела как лучше, но почему же она ничего не объяснила?! А с другой стороны – если допустить на секунду мысль, что она хотела от меня избавиться, почему не довела дело до конца? Почему не убила?

И хочется, невыносимо хочется сделать шаг вперёд, взять её за руку и спросить: «Тётя Эльза, как же так?! Ведь это я, я – Аника! Как Вы можете… как?! Зачем? За что?!». Но я стою неподвижно, разве что, наверное, излишне вцепившись в локоть Императора, как в единственную опору, и понимаю, что не сбегу. Я хочу услышать, что мне скажет Ашш-Ольгар после этого бала. И могу только надеяться, что он не отправит меня на костёр без права оплакивания сразу после этого. Хотя… меня всё равно оплакивать некому.

Несмотря на то, что первый танец, на который Император должен был бы повести Анику, как самый знатный гость, уже прошёл, Он всё равно ведёт её танцевать, а я остаюсь совершенно растерянная, и, как ни парадоксально, продолжаю чувствовать, что эта лже-Аника меня обкрадывает даже в этом. Это мой день рождения! И Он пришёл со мной, и танцевать, полагаю, должен со мной, хоть мне это и не нравится! А так мне не нравится тоже – получается, что он оставил меня на глазах у всех и, что куда важнее, оставил с тётей, которая даже теперь не подаёт и виду, что мы хоть как-то знакомы.

– У Вас чудесное платье, Ика, – говорит она дежурную фразу, и я еле сдерживаюсь, чтобы не прибавить к стандартному «Благодарю, у Вас тоже» ещё «Это моё первое платье за пять лет, тётя Эльза!».

Кажется, она хочет сказать что-то ещё, что-то такое же безликое и ни к чему не обязывающее, и я боюсь, что не выдержу и всё-таки выскажу в ответ что-нибудь этакое, но меня неожиданно приглашают на танец. Я чуть теряюсь, но так как должностную инструкцию официальной любовницы Императора мне никто не показывал и, вроде бы, танцевать не запрещал, соглашаюсь. Да и кто сказал, что Ашш-Ольгар вообще будет танцевать со мной? Предполагается, что он и так делает со мной всё, что его тёмной душе угодно, как за закрытыми дверьми спальни, так и вне её, к чему ещё и танцевать на балу с собственной любовницей?

Мой партнёр ведёт уверено и плавно и, вроде бы, довольно хорош собой, насколько позволяет судить маска, но мне всё равно как-то неуютно, и понять причину я не могу. Может быть, я просто боюсь неудовольствия Императора, как ни стыдно мне это признавать, но я в принципе его боюсь. И не знаю даже чего больше – милости его или немилости. А может, дело в том, что партнёр мне кажется смутно знакомым, я когда-то знала его в прошлой жизни, может быть, танцевала с ним пять лет назад на моём единственном балу… И, словно подслушав мои мысли, он говорит:

– Вы раньше бывали здесь, Ика?

А ведь мы друг другу не представлены! И прежде чем обращаться ко мне вот так вот по имени, он должен был бы назваться, как минимум, сам. Он вообще должен был это сделать в первую же минуту танца, но я, поглощённая другими мыслями, совершенно это пропустила. А он, видимо, решил, что с простой стражницей можно не церемониться. Ну, так и я не буду.

– Мы разве знакомы? – спрашиваю чуть грубее, чем допустимо, но я же простая, невоспитанная стражница. Мне можно. И даже нужно!

– Я много о Вас наслышан, – ушёл он от ответа, и я потребовала прямо:

– Представьтесь!

– Ика, поверьте, я Вам не враг, – снова увильнул. – Я наоборот хочу Вам помочь!

Я собиралась закончить танец. Это, конечно, скандал, но репутации у меня и так уже нет, вряд ли что-нибудь может её испортить. Но стоило мне остановиться, как тут же где-то над ухом, откуда ни возьмись, рявкнул голос Ашш-Ольгара:

– Танцуй! И разговаривай!

Я вздрогнула и послушно бросилась «догонять» пропущенное движение, естественно, не догнала и выглядела, наверняка, нелепо, зато почти случайно наступила своему партнёру на ногу. А взглядом нашла самого Императора. Он вообще на другом конце зала и на меня не смотрит, но, оказывается, строго следит, чтобы ловля «на живца» шла своим ходом.

– Но как мне Вас называть? – я очень стараюсь, чтобы в моём голосе не было обречённости и злости, и поэтому, кажется, слегка перебарщиваю с кокетством.

– А как бы Вам хотелось? – подхватывает он флирт. У меня есть несколько вариантов, но что-то мне подсказывает, что Император мне за них наваляет – вряд ли под «разговаривай» он имел в виду «можешь его отшить».

– Не знаю, – изображаю я смущение. Изобразить его очень легко, стоит только вспомнить, что Ашш-Ольгар следит за мной сейчас, и чёрт его знает, когда и как следил и будет следить ещё. И я ведь ничего не чувствую и не ощущаю!

Танец близится к концу, и мой партнёр переходит на серьёзный тон:

– Приходите через три танца к малой Оранжерее. Это важно!

– Хорошо, – соглашаюсь я, чувствуя себя невероятной тварью – вдруг он и правда хочет мне как-то помочь, а я – всего лишь кукла в руках жестокого и умного – чёрт бы его побрал! – Императора. – Приду.

Новый танец – новый кавалер. Этот мне не нравится сразу, он слишком надушенный, жеманный и самовлюблённый – это видно во всём, но раз Император велел мне танцевать, я буду танцевать. Пока не прикажет остановиться. Может быть, даже получится «протанцевать» дольше, чем надо, и не прийти на назначенную встречу? Потому что если я приду, это равносильно тому, что туда придёт Император. Честнее, наверное, прямо его туда и отправить…