Текст книги "Vae victis (Горе побеждённым)"

Дарья Быкова
Vae victis (Горе побеждённым)

– Майна аль Ре, как давно вы знаете подсудимого?

– Чуть больше года, ваша честь.

* * *

– За что пьём? – за мой столик опускается незваный и нежеланный собеседник. Я поднимаю мрачный взгляд, однозначно призывающий заткнуться и уйти. Все местные и так знают, по какому поводу напивается нынче Майна аль Ре, приезжих же вообще никто здесь не любит.

Впрочем, мужчина настолько хорош собой, что я забываю, как именно хотела его отшить. Мне никогда ещё никто настолько не нравился с первого взгляда… впрочем, я и напиваюсь первый раз в жизни.

На вид мужчине около тридцати-тридцати пяти, глаза чёрные, и в дурацком освещении бара отливают багряно-красным, как и волосы. Смуглая кожа, прямой нос, почти квадратный подбородок, дорогая качественная одежда и отчётливо читающееся намерение снять кого-то на одну ночь. Абсолютно не то, что нужно.

– Не прошла отбор, – тем временем любезно подсказывает Ийра. – Не поедет к жениху на Землю. Майна, повторить?

Я перевожу на неё недобрый взгляд. Надо же, это ведь настоящий талант – буквально за десять секунд выболтать всё. И моё имя, и всю мою неудавшуюся жизнь…

– Счёт, – цежу сквозь зубы. Не столько от злости, сколько чтобы не заплакать. Хорошо ещё Ийра не знает, что и жениха у меня теперь нет. Мы разругались в пух и прах. Теперь мне кажется, он даже рад был, что я не прошла.

– Плохо подготовилась? – спрашивает мужчина. Вроде бы и сочувственно, но слышится почему-то “сама виновата”. Это бьёт по больному, и я не выдерживаю, огрызаюсь, хотя надо бы просто уйти.

– Слишком разборчива, не сплю, с кем попало!

Где же этот дурацкий счёт?

– Расскажи, – просит тем временем мужчина.

Я понимаю, что он просто скучает. Проездом в нашем захудалом городишке, на захудалой планете, где всё население меньше, чем в одном городе на Земле, вот и готов выслушать мои горести, которые тут же забудет, ещё до того как пригласит к себе в номер, чтобы переспать… и всё же почему-то рассказываю.

О том, что я готовилась два года. Что я стреляю, бегаю и дерусь врукопашную лучше всех девчонок на этой планете, а Зара хоть и неплоха, но не продержится и трёх минут в схватке со мной. Но всё же на Землю в Академию летит она. Не я. Про жениха молчу – это ещё больнее, и ещё стыднее. Пусть мой собеседник думает, что я лишь наполовину неудачница.

– И с кем же надо было переспать? – заинтересованно спрашивает он.

Ийра бросает на стол мой счёт и не в пример бережнее ставит перед мужчиной чашку с кофе.

Я отвечаю исключительно от неожиданности:

– С Эдвардом, это куратор нашего курса. Именно он подавал рекомендации…

– Он так ужасен? – спрашивает незнакомец, и я понимаю, что он искренне недоумевает – почему я не приторговываю собой ради мечты.

Чашку с кофе двигает ко мне, а счёт тянет к себе. Я цепляюсь за край, но проигрываю.

Мне должно быть всё равно, что думает этот залётный тип, но его слова – как плевок в лицо.

Не прикоснувшись к кофе и оставив счёт ему, беру куртку и иду на улицу. От свежего морозного воздуха кружится голова, а может, виной тому коктейли… и я не знаю, куда мне идти. В комнату в общежитии, которую я делю с Зарой? Да я лучше буду гулять всю ночь и весь следующий день, пока она не свалит на такую вожделенную и недоступную Землю…

– Я обидел тебя? – спрашивает тип, вставая рядом. От его обволакивающего голоса моё тело вибрирует и дрожит. Тьфу ты, напасть! Чтоб я ещё раз напилась… всё равно толку никакого – веселее не стало, а вести себя начинаю странно.

– Отвали, – прошу я. – Без тебя тошно! Я не ищу приключений на одну ночь, если ты ещё не понял.

– Понял, – легко соглашается он. – Если ты и вправду так хороша, подай апелляцию. Там как раз проверка у вас… но если не уверена, что пройдёшь, лучше не делай. Тебе этого не простят.

Я старательно смотрю мимо. Мне таки капитально снесло крышу, и я почему-то думаю о том, что на морозе никто не целуется.

– Пока, – говорю ему. И в самом деле – что я тут с ним стою, надо уходить. – Спасибо за совет.

Застёгиваю куртку, делаю шаг в сторону и – проклятый лёд, в нашем районе всегда так отстойно чистят улицы! Нет, я бы устояла. Равновесие я держу хорошо, хоть и на каблуках, и на льду, и даже хоть бы и пьяная, но он быстрее – мгновенно меня подхватывает. Тянет к себе, не давая опомниться, обжигает дыханием, а затем и прикосновением мои губы.

Я хочу сказать “нет”, но мне не хватает воздуха, а затем внутри скручивается тугая пружина, и я теряю голову. Впервые и, кажется, навсегда.

Плохо помнится, что было дальше. Такси, лифт, номер… я не помню, где именно мы зашли дальше, чем можно, и боюсь, что не хочу вспоминать. Просторная душевая и стеклянная запотевшая стенка, в которую я упираюсь спиной, и в неё же потом руками, шёлковые – кажется, там и в самом деле были шёлковые – простыни, и восхитительно-нереальный мужчина, чьи волосы и глаза так и отсвечивают красным, при каком освещении ни смотри.

Слишком стыдно, чтобы вспоминать. Слишком волшебно, чтобы забыть.

Утром я хочу смыться незаметно. Пока мужчина – я даже имени его не знаю! – в душе. Я боюсь, что день и отсутствие алкоголя сделают его обычным, скучным, некрасивым. Как и меня в его глазах. Лучше никогда больше его не видеть, но сохранить волшебство.

Одевшись, крадусь к выходу. В кармане куртки пиликает телефон, и я зачем-то останавливаюсь посмотреть. Там полно сообщений от Зары. И за последние два часа от Игоря. Смотрю самое свежее – умоляет написать, что всё в порядке, что я ничего с собой не сотворила. Считает меня слабачкой. Возможно, прав, но не во всём. Я и правда натворила дел, но совсем не тех, что он опасается. Или мечтает. Пишу, вдруг правда волнуется, в это время Игорь начинает звонить, случайно нажимаю “ответить”.

– У меня всё хорошо, не могу говорить, пока! – шепчу я, с ужасом понимая, что мой случайный любовник стоит за плечом и прекрасно видит и недописанное сообщение и проекцию бывшего жениха во всей красе. Хорошо ещё, что у меня камера не работает – Игорь не увидит, насколько я и в самом деле “не могу говорить”…

Оборачиваюсь с обречённостью – так хотелось избежать разочарования… а впрочем, так, наверное, лучше, чтобы не мечтать повторить… а то мне ведь уже почти захотелось.

Меня снова почти сбивает с ног. На трезвую голову, при дневном свете и только из душа он вообще неотразим. Самое время вспомнить, что про меня такого не сказать, и сматываться.

– Спасибо за волшебную ночь, Майна, – говорит он, обволакивая голосом. И я снова вспоминаю, что не знаю, как его зовут, но спрашивать сейчас как-то совсем ужасно. – Позавтракаешь со мной?

– Прости, – заставляю себя сказать я. – Мне пора.

Он не говорит больше ничего, и я выскакиваю в коридор. Долго ищу лифт, одновременно набирая письмо с апелляцией. Красный – буду звать его так – прав. Почему бы не побороться.

Ответ приходит через час, когда я сижу в дешёвом кафе, ковыряя давно остывший завтрак. Меня ждут на собеседование, буквально через полчаса.

В комнату в общежитии я так и не захожу. В конце концов, собеседование – это ведь не состязание. Так что сойдёт и платье. Тем более что оно – самое нарядное, что у меня есть.

Я в приёмной декана за пятнадцать минут до назначенного времени, сижу и, как полагается, волнуюсь. Туда-сюда ходят люди, кто-то также сидит ждёт, сам декан куда-то уходит… и, наконец, меня зовут. Я готова вроде бы ко всему… но только не к этому.

За столом сидит мужчина в тёмно-синей форме. Без знаков отличия. И, демон его дери, его волосы отливают красным. Как и глаза.

– Майна, – говорит он, непонятно улыбаясь. – Итак, покажешь, на что ты способна? Ночь меня и правда впечатлила, но это не совсем то, что требуется для Академии…

Я хочу его убить. В самом деле. За полное отсутствие человечности и особо жестокие издевательства. Улыбаюсь, задираю платье повыше – вместе с подолом поднимаются его брови, сейчас скажет убираться… если успеет. Бью ногой в лицо. Это конец всему, но лучше так, чем сдохнуть тут от позора.

У красного хорошая реакция. Уклоняется, дёргает на себя. Перекатываюсь по столу, запускаю в него тяжёлой каменной пепельницей – настоящий раритет, и одновременно целюсь по ногам…

Его не достать. Он, кажется, быстрее меня в разы, и безусловно сильнее, и хоть я и не солгала ни словом, что дерусь лучше всех девчонок на нашей забытой прогрессом планете, я не говорила, что справлюсь с мужчиной, явно прошедшим спецподготовку… Он побеждает довольно быстро. Заламывает руку за спину, не до боли, но на грани, я послушно утыкаюсь носом в стену.

– Я впечатлён, – почти мурлыкает он. – И ещё больше очарован…

С ужасом чувствую его руку – она ползёт вверх по моему бедру, и то, что он и в самом деле “очарован” – то есть не против повторить, я тоже прекрасно ощущаю, и ненавижу себя за моментальный отклик. Что за чёрт? Я уже не пьяна. И белый день на дворе. И кабинет декана. И вообще, я не сплю, с кем попало. Собственно, я уже давно вообще ни с кем не сплю – как Игорь уехал…

– Отпусти! – требую, задыхаясь.

Но спасает меня не этот жалкий полустон, в который я сама не верю, а крайне своевременно раздавшийся стук в дверь. Красный меня отпускает, и я, отойдя на пару шагов и стараясь на него не смотреть, оправляю одежду. Перевязываю растрепавшуюся косу в хвост. Он медлит, словно и в самом деле даёт время привести себя в порядок. И только потом говорит “открыть”.

Понимание, что этот лебезящий перед красным и не решающийся войти без стука в свой собственный кабинет человек – наш декан, меня просто вымораживает.

– Разрешите идти? – с трудом спрашиваю я.

– Ваше дело будет рассмотрено, – сухо роняет красный. То ли для декана старается, то ли на меня за что-то зол. – Вам сообщат.

За дверьми – прицелы любопытных взглядов, но я настолько потрясена и дезориентирована, что даже не догадываюсь спросить, что за тип этот красный, что он тут вообще делает, и как его зовут.

* * *

– Состоите ли вы в близких отношениях?

– Нет, ваша честь.

* * *

Красный не соврал. Решение и правда пришло, и всего через два часа. Меня зачислили в Академию, дополнительно, сверх выделенной на планету квоты, и вот билет, и вот программа занятий, и что надо взять с собой, и обязательство отслужить два года, которое надо подписать. Всё, всё, всё…

Я собиралась как в тумане. Зара – теперь мне было на неё плевать – расспрашивала и расспрашивала, пока не обнаружила мой билет на тот же рейс, что и у неё. Только в каюту на другой палубе. Забавно, но я, кажется, ничем не лучше своей соседки по комнате – тоже прошла отбор через постель. И даже не знаю через чью!

Мы вместе доехали до космопорта. И формальности прошли вместе. Кажется, она решила, что билет мне оплатил Игорь, и я не собиралась её переубеждать.

Сложно было поверить, что разбитая вдребезги мечта попасть на Землю вдруг сбывается. Я лежала в каюте – классом выше, чем у Зары, видимо, других билетов уже не было, читала про Землю и улыбалась… А потом мне приснился сон, первый раз в жизни такой яркий и непристойный. Снилось, что я снова упираюсь в стену в кабинете декана, а сзади стоит красный, вжимается в меня, шепчет, обжигая шею дыханием:

– Мы не закончили!

– Ты кто? – спрашиваю я. У своего сна спросить не стыдно. Хотя, в общем-то, бесполезно.

– Ты не знаешь? Не поняла? – смеётся он, а подол платья уже гораздо выше, чем полагается. – Тем интереснее. Можешь звать меня Рик.

Я не знаю и не поняла, но уже не могу думать – плавлюсь в его руках.

Утром наугад набираю в поиске: “Рик”. Подумав добавляю, ни на что особо не надеясь – “красный”. Результат ошеломляет – куча фотографий, почти на всех он. Риккардо Мутт. Красный адмирал. Говорят, самый настоящий демон на императорской службе. Что он вообще забыл в нашей дыре? И почему я не узнала его раньше, если в моём подсознании это сидело? Ведь сидело? Как иначе сон мог мне подсказать?

И всё же… нет. Это не мог быть он сам. Как бы ни лебезил декан, скорее, это кто-то другой, кто-то, кто просто ему подражает, в сети пишут, что таких полно. Хотя для меня никакой разницы – ни одного, ни другого я, надеюсь, никогда больше не встречу…

Лететь долго. Скучно. Я много сплю, потому что заняться нечем, но сны начинают сводить меня с ума – я продолжаю видеть красного.

Мне снится ещё раз кабинет декана. На этот раз не стена, а стол. В следующий раз снится эта каюта, потом – комната в общежитии, к счастью, без Зары… и везде разврат. Я, кажется, и в самом деле немного двинулась на этом красном. С этим надо что-то делать… и я делаю – принимаю снотворное, и, наконец, сплю спокойно, без единого сновидения.

Но стоит не принять снотворное на следующую ночь… и я снова вижу его, и он ещё и зол на меня за предыдущую ночь.

Утром говорю себе, что мои галлюцинации совсем страх потеряли, и что это самое дно – когда твои сны тебя ругают и тобой руководят. И дальше принимаю снотворное каждый день до окончания полёта.

В Академии не принимаю, но сны больше не приходят. Я и рада, и, честно признаться, скучаю по ним – такой фейерверк чувств и эмоций… Не могу не думать о красном, хотя очень стараюсь, ведь я прекрасно понимаю, что кем бы он ни был, я – случайное развлечение, которое он уже забыл. Про себя продолжаю звать его красным, не называю Рик – не верю, что это мог быть и в самом деле он, скорее, это всё моё воображение.

Неожиданно проявился Игорь. Намекал на примирение. Хвастался своей работой – недавно устроился, квартиру предлагал показать. Я не пошла. Осознание того, что он и в самом деле мог бы купить мне билет, если бы хотел видеть, убивает все зачатки былых чувств и надежд. И то, что пришёл он недели через две после моего приезда, тоже о многом говорит. Ждал, что я сама справлюсь и обустроюсь. Чтобы, не дай демон, помогать бы не пришлось. От таких мыслей я с Игорем язвительна и зла, но он почему-то продолжает писать и приходить. А я вспоминаю красного… и тоскую. Глупо и безнадёжно.

На свой день рождения сдаюсь, позволяю себе маленькую слабость – загадываю увидеть сон с ним. Не работает, как и ожидалось.

Зато на утро мне доставляют огромный букетище тёмно-красных роз. Без подписи, без всего. Подумала бы на Игоря, но он приходит лично с куда более скромным букетом и долго, нудно допытывается у меня, от кого цветы. Я не знаю, от кого. И даже начинаю снова подозревать у себя сумасшествие – может, я сама его заказала? Как и сон на следующую ночь…

Мне снится большая, богато обставленная каюта. Стол, на котором стоит тарелка с фруктами и два бокала вина. И красный.

– С Днём Рождения, Майна, – говорит он, и я впервые начинаю подозревать, что сон – не совсем сон.

– Благодарю, – осторожно отзываюсь, присаживаясь за стол и поднимая бокал. Я никогда не пробовала такое вино. Даже не могу сказать, из чего оно.

– Как у тебя дела? Как жених?

Я давлюсь сделанным только что глотком – и от вопроса, и потому что взгляд падает на китель, на этот раз со знаками отличия.

– Всё хорошо, ваше превосходительство. Благодарю.

Ну не рассказывать же ему, что от Игоря меня воротит, а тот наоборот загорелся. Красный молчит, и я, не в силах выдержать тишину, спрашиваю. – А у вас?

– А у меня никогда не было жениха и, смею надеяться, не будет, – чуть улыбается он. – Я скучал по тебе.

Я думаю о том, что моё безумие прогрессирует, надо, наверное, посетить специалиста… вслух же неожиданно признаюсь:

– Я тоже.

– Приходи в гости, – говорит он. – Я буду на Земле через неделю, придёшь?

– Приду, – соглашаюсь я.

Конечно, я в это не верю. Но вместо того, чтобы потратить деньги на специалиста, иду и покупаю бельё и платье. На всякий случай. На всякий самый безумный случай, который всё же наступает.

Он просто заезжает за мной. И пока вся Академия сходит с ума от его припаркованного катера, и от одного его имени, он ждёт меня под дверью.

С этого момента начинаются три месяца сказки. Мы встречаемся каждую ночь во сне. Он забирает меня к себе каждый раз, когда возвращается на Землю. Я так счастлива, что, кажется, этого хватит и на всю прошлую и на всю будущую жизнь. Какое обманчивое ощущение, счастья никогда не бывает много, и чем больше его было, тем страшнее, когда оно заканчивается…

Моё заканчивается внезапно. Рик просто не приходит в одну из ночей, а на утро Игорь скидывает мне ссылку. Впрочем, он мог бы и не трудиться – я завалена сообщениями и письмами от незнакомых людей – журналистов, которые просят прокомментировать помолвку Риккардо Мутта и Айлины Дейро. Знала ли я. Когда мы расстались, расстались ли мы, или планируем продолжить встречи – в конце концов, красному адмиралу простят и не такое. Не хочу ли я поделиться чем-то с общественностью. Излить своё горе. Или радость. Рассказать, как Риккардо, пользуясь служебным положением, меня принуждал. Или как он меня обманывал. Ну хоть что-нибудь рассказать, желательно жареное.

Я молчу. Единственный объективный факт – не встреться мне Риккардо Мутт, я бы так и прозябала на одной из самых бедных планет, но он встретился и дал мне шанс. Остальное – личное, больное, что я и для себя не осмеливаюсь пока вытаскивать на свет.

Жизнь идёт своим чередом. Я сдаю экзамены, у меня теперь много свободного времени, и я остервенело занимаюсь в зале, и не менее остервенело учу всё, что полагается знать начинающему солдату элитного отряда. И уже мастерски дозирую снотворное – чтобы не закончилось раньше, но и не проспать.

Рик приезжает на выпускной экзамен. Ведёт себя как чужой, разве что смотрит на меня слишком много и долго. Я наоборот – не смотрю. А его взгляд чувствую кожей.

Распределение… как удар ножом в спину. Майна аль Ре – в личную стражу красного адмирала. Зачем? За что?!

Кажется, Риккардо Мутт и сам не знает, зачем. Я даже начинаю думать, что это не его идея была, а наоборот – кого-то из его врагов. В надежде, что я не выдержу и спровоцирую скандал. Потому что он не делает ничего, ни одной попытки заговорить, и даже смотреть подолгу почти перестал.

Но потом они почти при мне – за тонкой стенкой – ссорятся. Айлина требует меня убрать, обвиняет, что он специально сам просил меня к себе, что я – единственная, кого он просил, Рик отрезает, что в чём-в чём, а уж в подборе кадров её мнение его совершенно не интересует. Они вообще часто ссорятся. Вернее, она с ним. Сначала проклинает и рыдает… затем рыдает и умоляет. Риккардо спокоен и невозмутим. Я… учусь быть такой же. Безупречная субординация и полное отсутствие иллюзий о возможности продолжения – моё всё.

До тех пор, пока я не засыпаю как-то раз без снотворного. И всё моё спокойствие, весь тонкий лёд, которым покрылось моё сердце, разбиваются от одного его поцелуя. И поцелуем дело не ограничивается. Во сне я почему-то всегда ещё безвольнее, чем наяву, наверное, потому что сидит в подсознании, что это всё понарошку, и я отдаюсь ему со всей страстью и всей любовью, которые никуда не делись, и я уже не знаю, денутся ли, если он так и будет маячить рядом и ловить каждый сон.

Мы не обсуждаем это. На утро снова холодный взгляд и безупречная субординация. И я завожу себе будильник, чтобы не забывать принимать снотворное. Как в старом-старом анекдоте, да.

Накануне свадьбы очередной скандал. Отец Айлины обвинён в государственной измене, арестован, у него конфисковано всё имущество… и Риккардо расторгает помолвку. Вернее, даже не Риккардо. Император запрещает ему жениться. Риккардо дарит бывшей невесте дом на отдалённой, но благополучной планете и очень приличную сумму денег. И снова свободен.

И той же ночью приходит ко мне. Наяву. На корабле всё слушается его, и мне даже кажется, что дверь открывается куда охотнее, чем для меня.

– Майна, – я лежу на кровати и зубрю айдорский язык. Рик садится на пол, прислоняется спиной к кровати.

– Ваше превосходительство? – я неохотно соскальзываю на пол. Странная ситуация – полагается встать, но если адмирал сидит на полу, а я встану – получится нечто противоположное тому, что задумано… В итоге сажусь на пол рядом с ним.

– Чем могу служить?

– Прости, – говорит он. – Я не могу тебя отпустить. Ты – единственный глоток свежего воздуха во всём этом.

– Ближайшие год и восемь месяцев я в полном вашем распоряжении, ваше превосходительство. – Я предпочитаю сделать вид, что не поняла, о чём он.

Про два дня и три часа не стала добавлять, но вообще-то я считаю. Дни и иногда даже часы.

– Я постараюсь справиться быстрее, – обещает он, и я без понятия, с чем именно.

Звенит мой будильник, и я, чувствуя себя глупо, но не собираясь отступать, встаю, иду за снотворным.

Предлагаю Риккардо. Он смеётся. Но берёт, забирает вообще всё. Просит:

– Одну настоящую ночь, Майна.

– Перед следующей помолвкой? – не сдержав горечи, спрашиваю я.

Молча качает головой. У меня всё дрожит и вибрирует под его взглядом, как и в первую встречу, даже сильнее, но я – это не только тело, и жизнь не исчерпывается настоящей секундой. Забираю у него снотворное обратно, принимаю.

– Ваш визит был для меня большой честью, мой адмирал.

* * *

– Вы бывали у него дома?

– Да, ваша честь.

* * *

Говорили разное. Что это Риккардо специально подставил отца невесты, ибо у них давняя вражда. Что он вообще само предложение сделал, только чтобы подобраться. Что просто свалил на несостоявшегося тестя свои грехи. Что Император неплохо его наградил за якобы раскрытый заговор, который сам адмирал и организовал…

Риккардо хранил молчание и где-то пропадал. Я продолжала принимать снотворное, но, кажется, совершенно зря – отказ красный адмирал воспринял серьёзно, остаётся только удивляться – почему до сих пор не отослал. Забыл?

Впрочем, мне грех жаловаться. Я никогда не стремилась убивать, Академия, элитный отряд – лишь способ вырваться, переехать. А служба в личной охране адмирала – довольно спокойная и непыльная. По крайней мере, у меня. По крайней мере, была.

Теперь Риккардо встречается с Миариной Навье, моделью и актрисой, она даже сопровождает его на всякие мероприятия, а я… соглашаюсь на дружеские посиделки с одним из младших пилотов корабля. С ним легко, с ним весело, и посиделки и в самом деле не выходят за рамки дружбы, если не принимать во внимание пару совершенно случайно замеченных мною страстных взглядов. Так что мы встречаемся ещё. И ещё. И я даже зову его с собой на свадьбу Зары – мне надо с кем-то пойти, раз уж увольнительная на Земле так некстати выпала на этот день. Если пойти одной, боюсь, Игорь меня замучает попытками поговорить о былом…

Джон должен заехать за мной в десять, нам ещё лететь в другой город, но без пяти на пороге моей комнаты возникает адмирал.

– Ваше превосходительство? – моё сердце предательски частит. Он такой красивый. Такой…

– Ты будешь меня сопровождать сегодня, – говорит Рик.

– Куда?

– На приём к Императору, – как нечто обыденное роняет он.

– Да, ваше превосходительство, – ровно отзываюсь я.

Адмирал на то и адмирал. Захотел – дал увольнительную, захотел – забрал. Впрочем, не думаю, что он вообще в курсе, что у меня был первый за неизвестно сколько времени выходной.

Я пишу сообщение Джону, и не сразу замечаю, что Риккардо не ушёл. Он стоит в дверях и скользит по мне взглядом. У меня скромное по нынешним меркам платье, но он так смотрит, что я чувствую себя почти голой. И крайне беззащитной, уязвимой… голодной.

– Я испортил свидание? – поднимает брови.

– Да, – я честна и спокойна.

– Как жаль, – говорит красный адмирал, и я начинаю понимать, почему он так бесит некоторых людей. Это ж надо так мастерски вкладывать в слова совершенно противоположный смысл!

– И мне жаль, – не могу удержаться. И это, кажется, лишнее – сверкнув глазами, он идёт ко мне, а дверь начинает закрываться.

– Давай я его заменю? – вкрадчиво предлагает Рик, берясь за молнию на платье. – Предполагалось, что он сделает так? – молния ползёт вниз. – Или так? – на бедро ложится рука и, не теряя времени, стремится наверх.

– А вдруг, – загадочно улыбаюсь я, – предполагалось, что я сделаю так?

У Риккардо прекрасная реакция, моё колено бьёт в бедро, а не туда, куда я целилась, а сам он ловит мою руку и уже знакомым приёмом заводит за спину. Увы, в драке на короткой дистанции сила решает слишком многое, да и не разбивать же мне ему лицо… перед приёмом у Императора.

– Всё равно желаете заменить? – у меня получается шипение, но тем лучше. Я ничего с ним не хочу. Ещё год и шесть с половиной месяцев, и я буду свободна, я начну, наконец, жить. Я уеду куда-нибудь, где нет никаких средств связи, где о красном адмирале слышали примерно столько же, сколько о сером волке из сказки, где тепло круглый год. Я буду плавать в тёплом море целыми сутками и не вспомню его ни разочка!

– Желаю, – жарко выдыхает Риккардо. – С тобой – что угодно.

– Для чего угодно у вас есть Миарина, раз Айлина вам не подошла! – огрызаюсь я. – Я у вас для охраны и больше ни для чего.

То, что с охраной он и сам справляется неплохо – отдельный вопрос…

– Обсудим это ночью, – на редкость миролюбиво предлагает красный. – Будь готова через два часа. Платье можешь оставить это же. Оно мне нравится, – добавляет он с такой интонацией, что я чувствую практически непреодолимое желание немедленно сменить платье на глухое – вообще никаких застёжек, а от этого навсегда избавиться.

Проводит рукой по спине вдоль расстёгнутой молнии, вызывая сонм мурашек, и уходит.

Ответа от Джона нет. Вероятно, обиделся? Я бы тоже обиделась на такое… потом попробую объяснить… наверное.

Приём у Императора… пышный, блестящий и, кажется, совершенно бессмысленный. Больше половины гостей в одиночку. Чего ради Риккардо Мутт притащил меня с собой?..

Миарина не смогла? Вечер ностальгии?

Рик ведёт себя совсем как раньше, как в те волшебные три месяца, которые я запрещаю себе вспоминать. Я вежлива и только. Как бы он сейчас на меня ни смотрел, как бы ни улыбался, я не могу, не должна, не имею права забывать, что он даже не потрудился ничего мне объяснить. Не озаботился со мной порвать, когда сделал предложение другой. Вероятно, с его точки зрения и рвать было нечего? Так что мимо, мой адмирал, мимо. Это не те условия, на которых я готова играть, и самоуважение – это не то, что я готова проигрывать.

Странно находиться почти постоянно где-то рядом с красным адмиралом, но узнавать о его жизни из новостей. Говорят, Император лишил Риккардо двух планет и вывел из-под его управления несколько десятков кораблей. Вроде бы, адмирал Мутт ещё не в опале, но уже и не в фаворе. Пишут всякое. Я всё читаю, но не знаю, чему верить. А у самого Рика не спросишь – боюсь, стоит мне только появиться на пороге его каюты или комнаты, и от меня ничего не останется. Слишком слабые у меня сердце и воля, слишком дотошная память. И, к счастью, достаточно гордости и благоразумия, чтобы не ложиться к его ногам бесформенной лужей. Там и так людно, вон уже Миарина лежит. Она часами ждёт его под дверью, а Риккардо приходит, отсылает её, несмотря на слёзы, и зовёт меня играть в карты, просто играть, в самого обычного, вечного дурака. А я никогда не иду.

* * *

– Вы видели когда-либо эту папку в каюте или дома у подсудимого?

Неброская синяя папка, смертельный приговор красному адмиралу. Врать под присягой не собираюсь:

– Да, ваша честь. Видела.

* * *

Однажды я знакомлюсь с мужчиной. Мужчину зовут Олаф Коста. У него светлые длинные волосы и почти голубые глаза. Он высокий, тренированный и работает в службе безопасности Императора. Собственно, мы так и познакомились – он приходил с каким-то поручением к Риккардо, пристально меня рассматривал, а затем написал.

Я ответила. Он позвал на свидание. Я не хотела, то ли из-за Джона – он так и не проявился, то ли интуиция, то ли не могла выкинуть адмирала из сердца… но пошла. И в следующий раз, и ещё. Олаф вел себя безупречно. И катастрофически мне не нравился, на каком-то подсознательном уровне. И я бы просто отказала ему и добавила в чёрный список, но никак не получается избавиться от убеждения, что и я ему не ахти.

Как-то раз заходит речь о Джоне. Олаф сам выводит разговор на него, говорит, что Рик его убил. Отправил туда, откуда не возвращаются.

Я молча смотрю на Олафа во все глаза. Нет, я вовсе не думаю, что красный адмирал – белый и пушистый, но всё, что он делает, имеет цель. И какая может быть цель в том, чтобы угробить хорошего пилота?.. Нет, я тут точно ни при чём. Наши с Джоном отношения, если это вообще можно так назвать, были на той стадии, когда достаточно просто развести по разным планетам…

На следующей встрече Олаф говорит, что Рик влияет на людей. Бесчестным образом, через свою демоническую силу. Я заверяю, что ощутила это в полной мере. И честно признаюсь, что считаю дни и часы до момента окончания службы.

Ещё пара встреч, на которых обсуждение пороков адмирала занимает куда больше времени, чем все остальные темы… и я получаю шикарное предложение. Такое, от которого не отказываются. Запредельная сумма и чёткая альтернатива, она не озвучена, нет, но я понимаю, что если откажусь, меня просто прикончат. Сделать надо всего ничего – положить в кабинет адмирала конверт из плотной бумаги. В конверте синяя папка, и я без понятия, что там. Но это и неважно. Надо просто положить и правильно ответить в суде на правильные вопросы.

– Такой шанс бывает раз в жизни, – говорит Олаф. Ещё он говорит, что в папке просто доказательства, там ни слова неправды, просто следы, которые адмирал так хорошо заметает. И в суде мне совершенно не надо будет лгать – судья спросит то, что нужно.

Я молча беру папку. И бумажку с номером счёта, где меня ждут деньги на лет триста безбедной жизни. Это если пароль подойдёт. Но Олафу и его дружкам надо, чтобы я выступила на суде, так что, думаю, пароль верный. А вот сколько я проживу после суда… зависит от многих факторов.

Разыграно всё как по нотам, надо отдать должное врагам адмирала.

Риккардо Мутта арестовывают почти мгновенно. Наверное, Рик жалеет, что не поставил везде камеры. Или не запирал каждую дверь на отдельный замок с доступом по коду и отпечатку, что доверял хоть кому-то, пускал в свой дом, в свою жизнь, но иначе ведь и вовсе невозможно…

* * *

– Видела. Я сама её туда отнесла, ваша честь! – с вызовом поднимаю голову. Кажется, я займу место Риккардо, если меня не прикончат раньше… какое счастье, что на суд пришёл сам Император, и по этому поводу все без оружия, кроме пары его личных телохранителей…

А ведь это был последний вопрос по плану Олафа, через три минуты я могла бы быть свободной и богатой женщиной… без самоуважения, ну и что ж?

Теперь на меня смотрят все. А я смотрю на Императора. Кажется, судья не может сориентироваться, что спросить, вроде бы и надо уточнить “зачем”, но ответ прозвучит явно не тот, который нужен, и он об этом знает.

– Зачем? – спрашивает Император. – Ревность? Жадность?

– Чтобы её не положил туда кто-то другой, – честно признаюсь я.

Мне слышится одобрительный смешок, и одновременно – шипение со стороны подсудимого, но на Риккардо я не решаюсь смотреть. И вряд ли когда-нибудь решусь. Надеюсь, мне разрешат оставить себе хотя бы часть денег, и я просто начну другую жизнь. Я уже и так отдала тебе всё, что могла, мой адмирал. Шипи, сколько угодно, но это был и в самом деле самый лучший способ тебя защитить.

Как-то Император понял без моих показаний, кого надо арестовать, по крайней мере, Олафа он угадал. Тот сверлит меня ненавидящим взглядом, я только вздыхаю. Точно надо валить и начинать новую жизнь под новым именем…

Несколько секунд висит тишина, нарушаемая разве что звуком застёгиваемых наручников. Потом я чувствую на себе взгляд и поднимаю голову: Император смотрит так, что я понимаю – наручники наденут и на меня.

И тут между нами встаёт Риккардо. Обозначает поклон и обращается к Императору:

– Прошу повторно.

– Пятьдесят третий раз, а не повторно, – сварливо фыркает тот. Но по голосу слышно, что он доволен. Видимо, и правда привязан к красному адмиралу, тут я могу его понять. Может, это и в самом деле демонические штучки?

– Прошу пятьдесят третий раз, – невозмутимо исправляется адмирал.

Император медлит. И потом на что-то соглашается.

– Делай, что хочешь, Рик. И с заговорщиками тоже – делай, что хочешь.

Не знаю, что красный адмирал собирается делать с заговорщиками, а меня он тащит куда-то по коридорам и лестницам старинного здания суда, на последний этаж, я чувствую себя виноватой и растерянной, и поэтому иду следом, не решаясь спрашивать что-либо. Надеюсь, он не прибить меня в уголочке каком-нибудь планирует… хотя, очень на то похоже. Риккардо вламывается в какой-то полутёмный зал, закрывает дверь, не отпуская мою руку, поворачивается…

– Нет, – говорю я, пытаясь отступить. Не знаю, как насчёт прибить, а вот надругаться адмирал явно собирается. И, судя по блеску глаз, особо изощрённо…

– Ты же слышала, он сказал “делай, что хочешь”, – смеётся красный, дёргает меня на себя, – а я очень хорошо знаю, чего и кого хочу!

– Я не хочу, – говорю я. Это было бы так просто – забыть про всё и жить одной минутой… но кто пожелает такой судьбы, например, своей дочери? Отношения без отношений, секс без обязательств и без чувств… – Тебя там ждёт Миарина или новая невеста, теперь, когда ты снова в фаворе.

– Теперь, – уверяет совершенно не смутившийся Рик, прижимая меня к себе, – когда Император на пятьдесят третий раз ответил как нужно, меня может ждать только Майна аль Ре.

* * *

– Расскажите, – подобострастно улыбаясь, просит ведущая журналистка самого популярного издания, пишущего о светской жизни, – в чём секрет Вашего успеха, госпожа Мутт? Миллионы девушек мечтают об истории подобной Вашей…