Текст книги "Пульсар. Сборник рассказов и стихов"

Война

ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ

Приходит Третья Мировая,

Такая теплая, родная.

Кровавая резня добра.

Но разве в мире мало Зла?

Да бред какой – его полно!

Все люди смотрятся в окно,

Ведь зеркала давно разбиты,

А в зазеркалье все убиты.

Там крах наступит чуть быстрей,

Чем Смерть пройдет под гладь морей,

Чем потушить свечу успеешь,

Чем смрад почуять ты сумеешь.

Гниенье душ, вонь мертвых тел.

О мир, ты этого хотел?!

Взамен свободы только плен.

Ума, сознанья, жизни тлен.

Разве миру ты желал

Столь ничтожнейший провал?

А сейчас, взгляни в окно,

Там все теперь погребено.

За Мир войну мы поднимали.

Ну как же мы не понимали,

Что мир зависит лишь от Мира.

Ох, как достала эта лира!

И что теперь? Ты видишь пепел.

Еще вчера Мир был так светел.

Но сам себя он погубил,

Надежды нитку разрубил.

Прошу вас, люди, оглянитесь!!!

И – да! – противно удивитесь.

Вокруг вас жуткие творенья:

Слепых, немых столпотворенья.

Но вновь врывается Война,

И, к сожаленью, не одна.

С ней страх придет и гибель наций,

И тишина пустынных станций.

С ней крик на улицах придет.

Война всю Жизнь твою взорвет!

И ужас снов, и действ смятенье.

Так что же? Есть еще сомненья?

Планета рухнет в тот же час,

Как люди выполнят приказ.

И вот в наш Мир вошла война.

Мы отпеваем лишь себя…

8,01,2008

МЕРТВЫЙ ХЛЕБ

Я родился в день снятия осады с нашего города. Жаль только, что произошло это за 5 лет до того… Сейчас мне 14. На дворе лето. Мы с ребятами собираемся на пляж в Солнечное – плавать и загорать. Как обычно сбежим на весь день из детдома. Я люблю пляж. Мне все еще не хватает тепла. Я как ненормальный каждый солнечный день пытаюсь насытиться светом, только бы растопить зиму 44-ого.

Я решил записать все это, потому что начал забывать. Наша нянечка Глафира Иванна говорит, что когда мне будет 60 – я все буду помнить очень хорошо, а сейчас мне лучше все-таки забыть о тех годах, когда мы боялись спать, когда мы постоянно хотели есть, когда делали то, о чем сейчас наверно уже не жалеют…

Первое мое воспоминание, которое всплывает в голове, очень яркое – бомбежка. Грохот, крики, визги, штукатурка с потолка, мел в легких. Нету света – даже расплавленные свечи замерзли намертво. Наши руки и ноги тоже окоченели, но страх… страх заставляет кровь бурлить. Она почти кипит. Я помню, как в тот день мне было жарко, как плохо от пыли в горле… и как я боялся, что потолок рухнет прямо на меня… и моего брата…

Он все время говорил, что мы одинаковые, потому что близнецы. Я очень любил его. А как иначе? Он был единственным родным мне человеком на всем белом свете – родителей нет. Наверно убили. Однако мы не были так уж похожи внутри. Спустя столько лет я начал принимать то, что мой брат не был хорошим. Об этом говорят его поступки. Тогда мне и в голову не могло прийти, что забирать съестное из пустых домов – это плохо. Правда я не мог есть «мертвый хлеб» – так мы называли еду, которую умершие держали в своих руках. А брат ел. Сейчас мне кажется, что это не только погубило его, «мертвый хлеб» изменил его.

Нам вот-вот должно было исполниться 5. Это мы знали – у меня была бумажка о рождении: имя и дата. Но она была порванной. Имени брата не было, и он выбрал его сам. Я всегда сомневался: а может имя там было его? Но он твердо знал, что оно мое. И я ему верил. До сих пор никак не могу понять – почему мы с братом отделились от других? Наверное, я просто слепо шел за ним и думал, что он меня спасет. Такой уверенный в себе. Слишком взрослый в свои 4 года.

А я? Я постоянно боялся… что небо обрушится на нас во время атаки, что от этих бомб от города не останется камня на камне, что даже если все кончится, и мы останемся живы, нам просто будет негде жить. Но несмотря на это любой заброшенный дом с толстыми стенами был для меня целым миром, крепостью и тюрьмой.

Нам слабо верилось, что мы доживем до победы. С каждым днем надежды становилось все меньше. Однако тот день вышел почти спокойным. Нам удалось найти убежище в полуразрушенной квартире в одном из таких почти развалившихся домов. Там никого не было, дверь открыта, потому что сломана. Брат говорил: два раза в одно место палить не будут, смысла нет стрелять по трупам.

Я помню, как ночью мы стояли у окна, перетянутого белым бумажным крестом. Еды не было, нам с трудом удалось отыскать хотя бы одеяло, а еще скатерть – она тоже пошла в дело. И вот мы, укутанные во все это, греющие руки дыханием, стоим у окна. Пусть на дворе ночь, но полдня шел снег и все было белым. Почти не тронутым. Было так красиво, что я позволил себе на миг позабыть о войне. Я просто засыпал от подобия тепла и тишины…

Мы решили лечь. Правда лег только я… брату опять было плохо. Его черные синяки под глазами стали только ярче. Он стал плохо выглядеть почти сразу как начал есть «мертвый хлеб», и с каждым новым «куском» ему было только хуже. Казалось, еда приносила насыщение всего на пару минут, а потом приходило осознание, что возможно это последняя еда и хотелось еще, но больше не было… Приходилось искать… хоть что-то…

Помню, как проснулся от жуткой боли в животе – снова очень сильно хотелось есть. Я был готов облизывать собственные пальцы, чтобы почувствовать соленый привкус на языке. Я сел, подышал и только тогда понял, что за окном рассветает, а брата рядом нет. Паника просто обрушилась на меня. Я подскочил и начал его звать. Ответа не было. Я рванул к окну, оглядывая улицу – пустота. В тот миг… такая ужасная, звенящая предрассветная тишина давила на виски и горло, заставляла глаза слезиться… А потом… я увидел движение – это он, мой брат. Он вышел на снег.

Корка хлеба в его руках пульсировала перед моими глазами, но я знал – этот хлеб «мертвый». А он просто шел через улицу и жевал его наскоро. Наверное, чтобы я не знал. А я не сказал бы, что видел. Не стал бы уличать его в воровстве и лжи. Я очень его любил, не смотря на плохие поступки, на вранье, на жадность… хорошо, что именно эта мысль осталась со мной навсегда, потому что она была последней. И это был последний миг, когда я видел его живым…

Дальше был свист, шум, меня тряхнуло в сторону, и я упал со стула на пол. Окна вдребезги разлетелись по комнате. Крест не помог… слишком близко. Меня спасло лишь одеяло, в которое я был укутан. Оглушенный, потерянный, испуганный, я кое-как встал. Но, кажется, это было не сразу. Я снова поставил стул у окна. И пусть он шатался, пусть уже был сломан – меня выдержал, я маленький.

Молчание – вот все, что я смог сказать. Все, что я смог прокричать – гробовое молчание. Звон в ушах кружил голову, но я до сих пор отчетливо помню завесу дыма, пепла и вещи людей из соседнего дома. Все на снегу. Теперь он грязный. В тот миг я понял, что потерял его… что мой брат под завалами – под упавшим небом… И с этим небом рухнул и мой мир тоже.

Я не помню сколько времени я плакал. Думал так и умру там от голода, тоски и отчаяния. Но меня нашли… Увели с собой, успокоили, накормили. А что было потом я не очень помню. Кажется, в себя пришел, когда все радостно кричали – блокаду сняли, прорвали кольцо. Меня забрали в детсад, а после победы в детдом. Я здесь до сих пор. Как и мой брат до сих пор в моем сердце. Моя темная безымянная половина. Я ведь ни разу не назвал его имя. Но это и была причина моей записи… я его забыл… только душа моя не забыла той боли, тех шаркающих шагов детских ножек. Он был стариком в теле маленького мальчика. Он был зол на весь мир. Мне остается лишь надеяться, что эту злость он унес с собой на небеса, и что в моем сердце для этого чувства больше не осталось места… в нем есть место только для моего братика.

27,01 – 30,01,2015

МАТЕРИ

Когда-то я витал в своих воспоминаниях,

Когда-то я мечтал о мире для людей.

Но прибыл я с гигантским опозданием,

Я видел слезы падших матерей.

Они стенали, били криком в стену,

А я не смел и слова проронить.

Они молили, утирая пену,

Что изо рта не прекращала бить.

А я не знал, как поступить при этом.

Я во главе их войска не стоял.

Но все сыны теперь покрыты пеплом,

И души их найдут себе удел.

А что до женщин, то они смирятся,

Со временем утихнет плач сердец.

Но матери с сынами не простятся,

Они последуют за ними под венец.

9,05,2010

БЫТЬ ГЕРОЕМ НЕ ЖАЛЬ

Цивилизация распалась на части.

И нам не будет ни мира, ни счастья.

За окном слышны лишь выстрелы, крики,

Вместо ветра и солнца – сирены да блики.

Война не приходит, она врывается в жизнь.

И каждый шаг осторожен средь закопанных мин.

Ты не знаешь решения, и выбор не твой.

По пустынным проспектам разливается вой.

Он густой, он молочный, как туман в пустоте.

Убивая людей, себя хоронишь во тьме.

Быть героем не жаль! Только смысл ли есть?

На войне нет вождей – там лишь горе и смерть!

Потому что бессмысленно биться за мир.

Нет ни песен, ни слов – только музыка лир.

Они будут оплакивать падших солдат,

Половина из них все равно пойдут в ад…

Выбор делают люди? Все решают за них.

И свирепствует буря… Голос разума стих!

В том молчанье молитвы, стенания, плачь.

Уже поздно раскаяться – в поле вышел палач.

Ангел Смерти и Дьявол идут за тобой,

Потому что сегодня твой решающий бой.

Выбор сделать не сложно, если честь сохранить.

Есть последний вариант: можно всех победить!

2015

ОДНАЖДЫ НА ВОЙНЕ

Обычным людям не понять, что такое война. Они редко добровольно приходят на поле боя. От нее люди ждут смерти, и лишь не многие надеются на победу. И я здесь только потому, что меня призвали. Я не хотел славы и почета, я всего лишь хотел выжить.

Всегда боялся убивать, но пришлось перебороть этот страх и взять волю в кулак. Оказалось, это не сложно, это почти невозможно. Выстрел на поражение убивает тебя самого. Лишь горстка из вменяемых возвращаются домой, остальные же душой и мыслями остаются в этом аду.

Война меняет людей, выворачивает их наизнанку. Но приходит время, и ты понимаешь, что больше не можешь без этого жить. Тебе нужен адреналин, необходима опасность, чтобы здраво мыслить, чтобы просто существовать. Воздух перестает быть чистым, если в нем нет запаха крови и пороха. Все теряет смысл, если никто не отдает тебе приказ. Мало кто из воинов умеет делать что-либо еще. Нам не хватает мрака, состояние мира уже не по нам. А по ночам нас мучают кошмары.

Я прошел множество битв. Мы побеждали и терпели поражение одновременно. С каждым новым ударом, после каждого выстрела, наши души прирастали к земле, что была пропитана кровью наших братьев. На войне нет смотрящих, только свои и враги. Я думал, что видел достаточно, но однажды понял, что был не прав.

В тот день лил дождь. Земля была усыпана телами ее же детей. Сама природа рыдала над этим абсурдом. Люди давно наплевали на естественный отбор, теперь они вершат судьбу других сами.

На исходе второго дня, когда каждый из нас был уже на последнем издыхании, пришли они. Их видели единицы, лишь те, кто уже стоял на границе жизни и смерти, кто был на пороге безумия и отчаяния. Мы потеряли надежду, мы потеряли веру, захлебнулись в своей же крови.

Время будто застыло, воцарилась гробовая тишина. А эти двое беззвучно ступали по мягкой, влажной земле, взглядом выискивая свои жертвы. На вид эти существа были бесполы. Они не из нашего мира. Мы боялись даже дышать, лишь бы нас не заметили. Фигура в белом подходила к каждому павшему. На ее лице виднелся отголосок надежды. Но как только она дотрагивалась рукой до их груди, ее взгляд менялся. Она понуро опускала голову и направлялась к следующему солдату. И так каждый раз.

А фигура в черном просто стояла и ухмылялась своей победе. Он знал, что каждый павший уже мертв, а значит это его добыча. Существо в белом смахнуло слезу со своих ресниц и осталось стоять в стороне. Темный же подошел к первой жертве, вытянул руку вперед и всего за пару мгновений втянул его душу внутрь своего естества.

Мое сознание взорвалось ужасом и страхом. Пришло понимание, что все мы останемся здесь навсегда. Второй, третий, пятый: темный забрал почти всех. Он уже собрался уходить, но внезапно обернулся на «пирамиду» из остывающих трупов. Уверенный шаг вперед и… он падает на землю рядом с остальными. Его толкнул светлый, что словно обезумевший несся на почти угасшее дыхание. Фигура в белом упала на колени, судорожно пытаясь отыскать нужное тело. То был солдат в самом основании мертвой «пирамиды». На поверхности виднелась лишь рука. Темный резко вскочил на ноги, все еще надеясь опередить второго. Но светлый крепко держал воина за руку, и взгляд его стал щитом для тьмы. Фигуре в черном ничего не оставалось, как отступить – этого бойца он не получит. Темный растворился в каплях дождя.

– Ты только дыши, – прошептал светлый. – Просто дыши.

Фигура в белом обернулась, глядя мне прямо в душу. В ее глазах мольба о помощи. И я не смог остаться в стороне. Перевесив ружье за спину, я посмотрел на своих братьев, на тех, кто еще был жив. Один из них кивнул в знак согласия и дал знак остальным, чтоб меня прикрыли. Я ринулся на поле.

Каждый шаг давался мне с трудом, но я бежал на звук дыхания. В тот миг мне было плевать свой это или враг. Это был человек. А значит, он был одним из нас. Спустя всего несколько секунд я был на месте, и уже судорожно разгребал гору тел. А светлый так и держал беднягу за руку, что-то беззвучно нашептывая. Еще миг, и я схватился за вторую руку бойца, вытягивая его на свет божий. Перехват, я держал его за плечи, волоча тело на своей спине. На границе окопов ко мне подбежали двое наших и помогли затащить его в убежище. Напоследок я кинул взгляд на фигуру в белом, что так и осталась стоять посреди нового кладбища.

Фигура улыбалась.

С тех пор прошло 10 лет. С тем бойцом мы стали друзьями. Он оказался отличным парнем, и не раз спасал мне жизнь. Для нас война закончилась. И мне не снятся кошмары, мне снится фигура в белом.

13,06,2012

ВАЛЬХАЛЛА

Мы были героями, сами были войной.

Мы слышали крики и слышали вой.

Мы видели трупы достойных из нас,

Но слепо стреляли, выполняя приказ.

А были и трусы, что бежали назад,

Бросая на гибель свой родимый отряд.

Вины в этом нет, лишь обидно слегка…

Они заплатили – смерть находит всегда.

Мы помнили битвы, звук гулкой тиши.

Кричали «спасите!», кричали «беги!».

Война неотступно идет по пятам.

Война нам супруга, могила и храм.

Спасибо за память, почет, ордена.

Спасибо, что каждого ждали бойца.

Но хочется в поле, в родные края…

У каждого воина Вальхалла своя…

30,04,2015

Надежда

ПРОРОК

Толпа. Узкий коридор. Плечо к плечу. Люди идут друг за другом. Мало воздуха. Мало света. Лишь странные фонари на потолке за решетками. Два шага и все стоят. И вновь два шага, вновь все стоят. Стены, покрытые железом. У каждого человека в глазах страх и ожидание, долгое ожидание. На лице спокойствие, а сердце бешено стучит. Что ждет их там… в конце коридора? В конце этого нелепого пути? И вот… почти дошли… почти до конца.

Они жили в аду. Столько времени ожидая в железе. Глубоко. Не видели неба. Не чувствовали чистого воздуха на своих щеках. Не помнили ни рассвета, ни заката.

Конец… пути…

Над головами людей виднелась лишь маленькая щелка. В нее пробивается свет. И каждый хочет приблизиться. И вот все бегут лилипутскими шагами в этой толпе, к свету. Словно он – спасение. Уже совсем близко. Щель превращается в панораму. Небо такое же ясное, как и тогда. Белые облака. Улыбка на устах. Все кончено! Мы вышли в тот самый мир, из которого были вынуждены уйти. Люди поднимаются по ступеням. И улыбка сменяется ужасом в глазах. Они выходят на поверхность, грязные и ободранные. И землю огрел горячий, соленый ливень. Всего три дня – а мир… в руинах.

– Господи, за что! За что ты уничтожил нас?! За что?! – вселенский рев разрывает воздух на клочки.

Все упали на колени и взмолились к нему, прося спасти. Спрашивая: «за что?»

Лишь один остался стоять. Тот, у кого в глазах сухие слезы. Глядя на этот мир, на то, что от него осталось. И видя, что от него не осталось ничего, человек вдохнул в себя новый воздух. Совсем не похожий на прежний. Гарь, сера, смола, какие-то странные испарения – они разъедали легкие.

– Мы прокляли себя, когда возомнили, что мы сильнее всех. Природы, Бога, Земли. Мы решили забрать себе ВСЕ. За что?! А за то, что мы алчны. Мы возомнили себя богами. Но космос сильнее всего. Солнце вольно делать, что захочет. Оно покарало нас. Потухло, лишив света, и, погрузив мир в истерию и панику. Катаклизмы! Катастрофы! Мы думали, что хуже не будет… Но это было лишь затишьем… перед бурей. И Солнце вспыхнуло вновь. И засияло с новой силой. Но мы разрушили защиту Земли. Мы истребили природу. Всего минута и все живое сгорело дотла. Солнце взорвалось и исчезло, при этом разрушив половину Галактики. И на его месте возникла новая звезда. Та, из которой через миллионы, миллиарды лет вырастет новое Солнце. И вновь как раньше засияет над Землей. Но та Земля уже будет не нашей. Да и мы не проживем и дня…

Толпа поднялась, развернулась и отправилась… назад… под землю, чтобы хотя бы успеть попрощаться с теми, кто стал им дорог…

Люди двинулись назад… и каждый думал лишь об одном…

– … ну почему мы не одумались раньше…

И слеза «освежевала» щеку пророка.

МАМА

Падает небо на головы людям,

Падает воздух, пеплом окутан.

Солнце пылает, под лавой стоня.

И в небеса погрузилась Луна.

А на Земле за огнем по пятам,

Люди бегут и не знают: что там?

«Что там за небом, что в Солнце горит»?

Но все понимают – это их умертвит.

Воздух клубится, он гарью пропах.

А ангелов нет, чтоб их крыльев размах

Унес все печали и виденье зла.

«Взгляни, ведь тебе не уйти от огня».

Не скрыться от лавы, от алой воды.

Ты вспомнишь, как пахнут росточки травы.

У тебя на глазах, полыхая и тля,

Все пороки людей принимает Земля.

В голове суматоха, а в глазах пустота,

Уже нету тревоги, страха нет у тебя.

И ты греешься нежным дыханьем огня,

Возвращает свой пепел твоя мама-Земля.

17,12,2007

СОКИ ЖИЗНИ

Если только ты мечтаешь

Покорить весь мир себе,

То, увы, ты проиграешь,

Как проигрывал во сне.

Мир не должен покоряться.

Он обязан жить, дышать!

Души в небе растворятся,

Чтобы миру импульс дать.

Чтоб прошлись по венам токи

И в воде застыл огонь.

Но на яркие потоки

Ты не вправе ставить бронь.

Ты обязан сам стремиться

Разукрасить серость дней.

Но ты можешь оскверниться,

Если вступишь в тьму ночей.

Если ты играешь в войны,

Прикрываясь светом благ,

Заруби на век, запомни,

Что ты слеп! Что ты – дурак!

Кто познанием владеет,

Будет только умножать.

Лишь тогда разбогатеет,

А не будет разрушать.

Мы чтим Бога, но торгуем

Его ликом и крестом.

Зло телами практикуем,

Позабыв про Рубикон.

И качаешь соки жизни

Ты из Матери-Земли.

Снова крикнешь ей: «погибни!»

Хоть бы раз шепнул: «прости…»

22,04,2011

ТАНЦУЙ!

Чтобы незаметно прошмыгнуть в оранжерею родителей, много ума не надо, нужен только чистой воды талант. А уж тем более, чтобы устроить там настоящую феерию звуков и танца. Маленькая Вика это умела. Вот и сейчас девочка с улыбкой до ушей просунула голову в приоткрытую дверь – никого, а значит – урок позитива состоится.

Вика принесла с собой плеер и подключила его к отцовскому компьютеру в углу огромной стеклянной залы. Всего несколько знакомых манипуляций – для детей это сейчас вообще не проблема – и музыка начала постепенно разливаться по оранжерее. Спустя всего пару секунд, ритмы мелодии словно маленькие цветные шарики стали отскакиваться от окон и стен помещения. Девочка начала вприпрыжку двигаться между прекрасными растениями, которые разводили ее родители. Она двигалась все быстрее и, казалось, свет ее улыбки начинал сиять не хуже солнца. Самое замечательное, что цветы танцевали вместе с ней. У Вики всегда были с природой особо теплые отношения. Она любила ее, а природа с удовольствием дарила девчушке свою любовь в ответ.

Она побежала вдоль рядов с исполинскими пальмами, что высились до самых облаков, те шевелили листьями в такт мелодии пополам с какими-то своими островетянскими напевами. Вика немного потанцевала у пирамиды из экзотических цветов небывалой окраски. Поначалу гордые красотки – они уже в который раз сдавались перед озорством девочки. Они начинали шевелить своими бутончиками, словно плечиками, постепенно раскрываясь, даря воздуху потрясающий аромат.

А Вика в танце двигалась дальше. Строгий ряд знакомых всем фиалок откровенно дергался под музыку, отрываясь по полной. Шевелились даже их корни, насыщаясь кислородом из горсти матери-Земли. Но не она сейчас питала их – сейчас им с лихвой хватало тепла всего одной девочки.

И никто не остался незамеченным, даже таинственная незнакомка в уголке. Она стояла в самом идеальном месте – солнце освещало ее высокий пьедестал ровно столько времени, сколько требовала ее капризная натура. Вика начала медленно двигаться к ней, продолжая танцевать. Хотя нет, на этот раз она еще и пела. А такой удачный симбиоз не может не привлечь внимание цветка. Недотрога держалась сколько могла, пока в шоке не поняла, что ее стебелек сам крутит «бедрами» в такт музыки. А когда пришло осознание, ушло стеснение.

Вся оранжерея танцевала вместе с девочкой. Они не просто радовались новому дню – они расцветали. И дело было не в музыке, дело было в любви.

МУТАЦИЯ

Глава 1.

Мы мутировали совсем недавно, но только немногим из нас удалось сохранить рассудок. И вот сейчас я стою на краю урбанистического обрыва и наблюдаю, как превращаются в пыль руины этого мира. В нем больше нет надежды, нет любви. Возможно, осталась лишь блеклая сплоченность. Однако здесь все же каждый сам за себя, и только главари пытаются сохранить жизнь всем остальным. Подобную судьбу Создатель уготовил и мне. Таких как я не много, а между собой знакомы единицы.

В наше время «вменяемость» стала растяжимым понятием. Невозможно остаться нормальным, когда саму реальность вывернуло наизнанку. На каждом мутация отразилась по-своему. Главарями стали наиболее сильные. Те, кто принял в свой геном новые элементы, кто смог приспособиться, сохранив человеческое лицо и тело.

Я помню, как увидела его в первый раз. Он передвигался очень быстро. В тот миг мне показалось, что по его крови течет само время. Но их было слишком много: бездумные существа, жаждущие лишь пищи: плоти – живой или мертвой. Они потеряли рассудок еще в самом начале вынужденной эволюции.

Один из них нанес незнакомцу рану, и мне пришлось вмешаться. Отбросив нескольких из них, я издала звериный рык, выпуская монстра из клетки. Прижатые к земле тела постепенно начали отступать. Я до сих пор не могу понять, что же во мне так пугает их. Ведь они выглядят куда более зловеще. Лишь в его глазах не было страха, скорее что-то похожее на благодарность. Мы остались вдвоем.

– Ты как?

– Терпимо, – просипел он, пытаясь отдышаться.

– Пойдем. Нужно залечить твои раны.

Он не шелохнулся, с опаской оглядывая мои клыки. Я сделала шаг в его сторону.

– Руку мне дай, – протягивая ему свою.

Молчание. Наверно, стоило бы бросить его здесь, но я не могу.

– Ты – главарь или странник? – хотя я заранее знала его ответ.

– Слайдер.

Усмешка на моих губах каким-то образом заставила его успокоиться.

– Я думал, «такие» как ты – миф…

– «Такие» как ты – тоже.

Он, наконец, принял протянутую руку.

– Скоро стемнеет. Нам надо спешить.

– Я могу ускорить наше движение.

– Не стоит. Ты ранен. Береги силы. Я знаю короткий путь.

Оказавшись в подземке, он удивленно оглядывался по сторонам. Все вокруг вымерло, замерло в одном мгновении. Пешком мы спустились по эскалатору, и вышли на закрытую платформу.

– Мы будем ждать поезда? – саркастично заметил он.

– Нет. Он ждет нас на рельсах.

Он вскинул брови, тем самым выдавая интерес.

– Как твоя рана? – я двинулась к самой дальней двери.

– Жить буду.

– Ты в этом так уверен?

– Я на это надеюсь.

Мы подошли к самой последней на платформе металлической двери. Одной створки не хватало.

– Мы пойдем в тоннель? – с опаской.

– Тебя это пугает?

– Скорее напрягает.

– Не волнуйся, они не тронут тебя, пока рядом я.

– Обнадеживает.

– О да, – прошептала я и спрыгнула в тоннель.

Он сделал то же самое, но рана, наконец, дала о себе знать. Слайдер зашипел и упал на одно колено, держась за бок.

– Дай мне взглянуть, – я протянула к нему руки.

– Нет!

Я отпрянула на шаг, выставляя руки вперед в качестве жеста безопасности.

– Хорошо. Но ведь я все равно обработаю рану.

– Я сделаю это сам. Но буду благодарен за материал, – он опустил глаза, делая глубокий вдох. Один, второй. Он встал на ноги.

– Хорошо.

Мы прошли по шахте совсем немного и остановились у «транспорта».

– Это же…

– Да, на этом передвигаются шахтеры.

– Но…

– Не задавай ненужных вопросов, просто залезай и держись, чтоб не остаться на рельсах.

К «своим» везти его я не могла. Они вряд ли бы приняли чужака, а точнее не приняли бы точно. Люди – странные существа. Большинство из них не умеет бороться. Еще больше не могут принять действительность. Когда все только началось, остатки людей сбились в стаи. Они существуют, не подпуская к себе никого. Тем самым лишая себя возможности пережить самый страшный в своей жизни кошмар.

Как я и обещала, до укрытия мы добрались достаточно быстро. Он, как и предполагалось, не разрешил помочь ему вылезти из шахты. Что ж, его боль – его проблема. Я, в конце концов, не Дева Мария. На улицу первой вышла я, осторожно осматривая территорию.

– Чисто, – махнув рукой, я дала ему знак двигаться дальше.

Мы прошли уже половину пути, как мне в нос ударил резкий запах крови. Шорохи послышались тут же.

– Черт! У нас гости.

– Блеск. Что им надо?

– Их привлекла твоя кровь.

В ответ он только сильнее прижал ладонь к ране на боку.

– Видишь высотку? – я указала на здание через дорогу. – Вход с другой стороны.

– И?

– Ты вроде можешь ускорить движение.

– Понял.

– Нет, не понял. Ты должен быть там сейчас, а я буду через пару минут, – я огляделась вокруг, выискивая рядом хоть что-нибудь. Под руку попалась арматура. Оружие с собой я предпочитала не носить. Ситуация хоть и позволяет, но не вынуждает меня убивать.

– У меня есть идея получше.

С этими словами слайдер схватил меня за талию и рывком поднял на руки. У меня сильно закружилась голова, и я рефлекторно вцепилась пальцами в его куртку. Кажется, прошло всего несколько секунд, прежде чем он опустил меня на землю. Почувствовав опору под ногами, я по привычке оглядела пространство вокруг себя.

– Куда дальше?

– Внутрь. Конечный пункт – последний этаж.

– Надеюсь, лифт работает, – невеселая усмешка.

– Надейся.

Лифт, конечно же, не работал. Однако его шахта функционировала вполне исправно.

– Крепко держись за провода, – я обмотала часть из них вокруг его руки и плеча, а вторую вокруг своих. – Поехали.

Кнопка резервного питания, треск затухающего механизма – мы начали подниматься. Я заметила, что с непривычки его ноги болтаются в разные стороны, и это придает тяжести его движениям. Ничего лучше я не придумала, как обхватить его ногами чуть ниже талии, фиксируя положение тела.

– Расслабь мышцы. Будет легче.

В ответ он лишь кивнул, но совету последовал. На самом верху шахты была небольшая платформа, на которую мы и перебрались.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, – сказала я, когда мы оказались на этаже.

– Скромную? Не думаю, что это подходящее определение, – усмешка.

– Ладно. Добро пожаловать в мои роскошные апартаменты. Располагайся. Но сначала надо обработать твою рану.

– Я же сказал…

– Я помню. Я просто дам тебе аптечку. А потом ты расскажешь мне, зачем пришел в этот мертвый город.

Глава 2.

Душа – странная субстанция, я бы сказала – уникальная. Когда-то она была дороже самой жизни, теперь же не стоит даже вдоха. Наверное, мне надо поспать, но я не могу. Поэтому сейчас, стоя на кухне, наливаю себе кофе.

– Откуда у тебя… продукты? – слайдер аккуратно сел на стул, придерживая рукой повязку.

– Увлекаюсь собирательством. Тебе налить кофе или чай?

– Не думаю, я слишком давно не питался… так.

Я села напротив, ближе пододвигаясь к столу. Открыла коробочку с печеньем, что стояла посередине, и закинула печенюшку в рот, запивая ее горячим напитком. Все это время он внимательно следил за мной, изучая каждый мой жест.

– Как тебе удается… – он замялся.

– Жить нормально?

– Да.

– Знаешь, я когда-то была дилетантом. Умела все, но по чуть-чуть. И, как видишь, мне это здорово пригодилось.

– А еще с твоим геномом было что-то не так, раз ты выжила и получила бонус, – он усмехнулся, вертя в руке печеньку.

– Так что привело тебя сюда? – немного грубо.

– Я кое-что ищу, – отстраненно сказал он.

– Что именно?

– Не думаю, что тебе стоит об этом знать.

Я вскинула бровь, с легким сарказмом глядя ему прямо в глаза.

– Не бойся. Я сейчас уйду, и не буду тратить запасы пищи. Благодарю за гостеприимство.

– Я никуда тебя не тороплю и на запасы пищи мне плевать, – мне всегда говорили, что мое лицо богато на мимические выражения, но чтобы они так откровенно вызывали смех собеседника, я видела впервые.

Через несколько секунд заминки я поняла, почему этот смех меня даже не раздражает – незнакомец смеялся искренне, кажется впервые за много лет. Я заворожено смотрела, как слезы начинают течь из его глаз, как все шире становится улыбка и как он хватается за рану, пытаясь угомонить приступ истерического смеха. И тут мне пришло в голову, что настало время приоткрыть его карты. Однако о некоторых своих способностях я пока умолчу.

Я, усмехнувшись, встала из-за стола и направилась к раковине, чтобы сполоснуть кружку. Спиной я чувствовала, как слайдер понемногу начинает успокаиваться, я кожей ощущала его улыбку.

– Прости меня, умоляю, просто… ты такая милая была… я не сдержался.

Я вновь села напротив него и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Предлагаю договорить с утра.

– Ты предлагаешь мне ночлег?

– А ты предпочитаешь спать на улице?

– Нет, – он смущенно улыбнулся. – Где я могу устроиться?

– У меня всего одна кровать, так что спать будешь в гостиной на диване.

– Согласен.

Ночь – время раздумий и страха. Еще в самом начале те, кто выжил, старались спрятаться глубже под землей, искренне веря, что мутация до них не доберется. Они ошибались. Эволюция – это не болезнь, что передается воздушно-капельным путем, это механизм, что запускается посредством нажатия всего одной кнопки. Мутация достанет тебя, даже если ты будешь всю свою жизнь сидеть в вакууме. Твоя кровь сама начнет процесс, и ты не сможешь ему воспротивиться.

Когда-то люди думали, что они всесильны. Но оказалось, что человек – лишнее звено в цепочке эволюции. И если бы человечество вымерло, все остальное бы выжило. Однако случилось наоборот. Вымерло все, кроме людей. И оказалось, что мы не в состоянии выжить в подобных условиях, хотя я так и не могу понять, почему некоторые из нас живы до сих пор. Мы давно перестали дышать нормальным кислородом. Растений больше нет, животных больше нет, нет ничего, кроме людей… точнее, их остатков.