Текст книги "Билет на ковер-вертолет"

Но ситуация стала развиваться не так, как я ожидала.

– И чего, Аллуся? – забубнила маменька. – Зачем мне на какую-то страхолюдину любоваться?

– Птичий грипп! – завизжала Алла и со всех ног бросилась к кассам. – Вы почему разрешаете входить в магазин всякой заразе?

– Успокойтесь, – попыталась купировать ситуацию старшая по смене, но Алла вошла в раж:

– У нее птичий грипп! Щас как кашлянет, все помрем!

Именно в эту секунду кто-то из стоявших около меня покупателей начал пшикать духами на полоску бумаги. Запах моментально проник ко мне в ноздри, и я с чувством чихнула.

В магазине повисла напряженная тишина.

– Вот! – разорвало воздух сопрано Аллочки. – Я ж говорила! Грипп! Птичий! Во всех газетах пишут! От него спасения нет! Весь Китай перемер! Теперь к нам пришло! Она вчера индейку ела!

Окружавший меня народ ринулся в разные стороны, а я, как назло, никак не могла остановиться и продолжала чихать.

– Спокойно, спокойно, – бубнила слегка побледневшая дама-менеджер. – Что вы такое говорите? Никакого птичьего гриппа в России нет. Вчера какой-то начальник по телевизору выступал и четко заявил: «Голову на отсечение даю, наши куры здоровы, как богатыри. Хотите, кусок сырой птицы прямо перед камерами съем?»

– И съел? – успела я спросить в перерыве между двумя «апчхи».

– Нет, – растерянно ответила старшая продавщица, – только пообещал.

– Раз начальство орет, что опасности нет, значит, завтра особое положение введут, – авторитетно заявил мужчина в добротном плаще. – Сколько раз нас обманывали! Дефолт помните? В десять утра по «Новостям» вожди на все голоса твердили: «Что такое? Отчего народ нервничает? У нас все отлично!» А потом чего? В полдень обменники закрылись, долларешник хренакнулся. Абзац! Ну-ка, чего вчера тот хмырь по телику кудахтал? Нет птичьего гриппа?

– Нет, – кивнула главная продавщица.

– Во! – поднял вверх указательный палец правой руки мужик. – Значит, есть! Шагает по стране, к Москве подобрался. Вон она стоит, зараза!

Последние слова дядьки потонули в звуке шагов массы покупателей, которые спешно эвакуировались из магазина. Люди убегали молча, лишь одна экзальтированная дамочка визгливым голосом вскрикивала:

– Паша, Петя, детки, вы где? Мальчики, мама очень волнуется! Надо спешно уходить, тут смерть от птичьего гриппа! Люди, помогите найти ребят! Господи, пропали, потерялись! Что ж делать? Катастрофа! Паша, Петя, отзовитесь!

– У нас есть радиорубка, – дрожащим голосом завела одна из продавщиц, – можно объявить о пропаже малышей.

Несчастная мать – впрочем, судя по возрасту, скорее бабушка – истерически зарыдала. Мне стало жаль перепуганную тетку, ноги сами сделали шаг в сторону всхлипывающей дамы, и тут в зал вошли два мужика, очень похожие друг на друга. Оба толстые, лысые, бородатые, им явно перевалило за сорок.

– Мама, – раздраженно сказал тот, что повыше, – прекрати кричать!

– Мы задержались возле табачных изделий, – подхватил второй.

– Слава богу! – зарыдала теперь уже от радости их маменька. – Скорей, скорей! Прочь отсюда!

Мужчины переглянулись, пожали плечами, но спорить с матушкой не стали, молча подхватили родительницу и испарились. Не прошло и пяти минут, как битком набитый людьми магазин опустел. Из посетителей я осталась в торговом зале одна, за кассами в стайку сбились испуганные продавщицы.

Глава 9

Решив использовать создавшееся положение для решения своей проблемы, я приблизилась к стойке, на которой громоздилось два кассовых аппарата. Увидела большую коробку, набитую кусками мыла, сделала вздох и снова со вкусом чихнула. Затем вежливо попросила:

– Помогите, пожалуйста, подобрать средство для отбеливания кожи. Апчхи!

– Мне надо на склад сбегать! – нервно воскликнула одна девица, пятясь к стене.

– Ой, – воскликнула следом другая, – совсем забыла! В подсобке-то окно открыто! Сейчас дождь стол зальет…

Подталкивая друг друга, девчонки мгновенно скрылись за незаметной дверкой, очень удачно расположенной прямо за кассами. Мы со старшей продавщицей остались вдвоем. Я глянула на беджик, прикрепленный к ее груди, – на нем значилось имя Анжела.

– У меня ребенок, – неожиданно произнесла она, – маленький, мужа нет. Уходите, пожалуйста.

– Неужели вы поверили глупости про птичий грипп? – возмутилась я и раскашлялась.

Бруски мыла источали едкий аромат.

– Нет! Нет! – с жаром воскликнула Анжела. – Просто… э… у нас учет.

– Я не больна. Кха-кха. Виновато мыло, оно противно воняет.

– Да, да, сейчас уберем. Извините, магазин закрыт.

Анжела выскочила из-за стойки, подлетела к стеклянной двери и перевернула висевшую на ней табличку.

– Вот! Видите? С той стороны написано: «Просим извинить. Технический перерыв». Кассу заклинило!

Мне стало смешно.

– Так учет или электроника подвела?

Анжела осеклась, затем встрепенулась и решительно сообщила:

– А все вместе!

– Очень глупо.

– Извините.

– Я совершенно здорова. Пятна на лице появились после употребления маски из смолы американской сосны. Мне ее в другом магазине бесплатно нанесли.

Внезапно Анжела хихикнула:

– Ага! Знаю такую. Ее и к нам приносили. Дурят людям голову, намешают всякой дряни, а бабы покупают.

– Зачем же фирма предлагает бесплатную пробу, если маска недейственна?

Анжела заговорщицки понизила голос:

– Женщины-то наши… совсем на голову больные… после тридцати в особенности… На все согласятся, если увидят, что похорошели.

– Вы же сказали: маска – дрянь!

Менеджер закивала:

– Верно. Она ничего не делает, там лишь краситель. А все очень просто. Приходит тетка с улицы, вползает в наш магазин, и первое, что видит, – свое отражение в зеркале… Наша хозяйка тоже не дура, просекла фишку… Думаете, почему во всех точках, где косметика выставлена, такой яркий свет, прямо глаза слепит, а?

– Не знаю, – пожала я плечами. – Наверное, чтобы лучше видно было.

– Вот-вот, угадали! – закивала Анжела. – Даже самые мелкие морщинки высвечиваются. Покупательница на себя глянет и за голову хватается. Она, может, хотела всего лишь помаду купить, а приобретает целую сумку всяких средств, и все потому, что на свое отражение при входе полюбовалась и решила, что надо положение срочно исправлять.

– Понятно, – протянула я.

– А маска эта, – тараторила Анжела, – наносится на пятнадцать минут, потом смывается специальным лосьоном. Водой нельзя, получится, как у вас, пятнами. Если же правильно смолу удалить, кожа чуть-чуть оттеняется, легкий золотистый налет остается. Вид у лица сразу посвежевший, отдохнувший.

– А где лосьон взять можно? – оживилась я.

Анжела поправила прическу.

– Ладно, попробую помочь. Идите по улице вниз, второй дом от угла, клиника «Бернардино», спросите на рецепшен Илью Германовича. Он замечательный врач-косметолог, решит вашу проблему.

– К нему небось запись, – предположила я, – на полгода вперед время расписано.

– Ступайте спокойно, – поторопила меня Анжела. – Позвоню ему сейчас, попрошу вас принять, только фамилию свою скажите.

Анжела выполнила обещание. Симпатичная брюнетка на рецепшен, услыхав фразу: «Я Виола Тараканова, хочу попасть к Илье Германовичу», мигом вручила мне крохотный листочек и ласково улыбнулась:

– Отдадите талончик доктору, кабинет номер восемь.

Круглые кресла у двери нужной мне комнаты пустовали. Я осторожно постучала в белую лакированную створку.

– Войдите, – послышался приятный баритон.

Я вступила внутрь, увидела кушетку, письменный стол, компьютер, около него мужчину и тихо сказала:

– Здравствуйте.

Илья Германович оторвался от экрана, я обомлела. Врач был красив, словно греческий бог. Таких совершенных лиц в природе не бывает!

– Рад встрече, – расцвел в улыбке Илья Германович.

– Здрассти, – повторила я в совершеннейшей растерянности.

– Садитесь. В чем причина вашего визита?

– Разве не видно?

– Что?

– Пятна!

– О! Это ерунда! Родите ребенка, и пройдет, – легкомысленно отмахнулся доктор.

Я подскочила на стуле:

– Для избавления от напасти надо обязательно произвести на свет младенца? Но у меня не все в порядке со здоровьем, дети не получаются.

– Так вы не беременны?

– Нет, конечно. А что, я похожа на женщину в интересном положении? Живот торчит? – с сомнением спросила я.

Врач погладил подбородок.

– Наверное, у вас мышцы ослабли и появилось брюшко. Давайте посмотрю на вас более внимательно и одновременно выслушаю рассказ о беде. Кстати, гепатитом не болели?

Я откашлялась и принялась излагать историю про маску.

Илья Германович тем временем направил на мое лицо свет большой лампы и принялся методично изучать поле деятельности.

– Ну что ж, – решительно заявил он, когда я замолчала, – маска – это чистая ерунда. Купите специальный состав в нашей аптеке – сейчас выпишу рецепт – и удалите темный цвет вкупе со всеми пятнами и потеками.

– Ой, спасибо, доктор! – заликовала я.

– Но решит ли это ваши проблемы? – спокойно продолжил Илья Германович.

– Вы о чем? Пятна могут снова появиться?

– Нет, если, конечно, опять не сглупите и не попадетесь на удочку шарлатану. Кстати, в дальнейшем советую иметь дело лишь с профессионалами, людьми, которые имеют соответствующее образование. Вот.

Доктор отъехал в кресле на колесиках в сторону и широким жестом указал на стену, которую до сих пор прикрывала его широкая спина. Я щелкнула языком.

Тут и там висели окантованные золочеными рамочками дипломы. «Академия пластической хирургии, курс красоты щек. Оценка – «отлично». «Международная ассоциация корректировщиков коленей. Париж. Диплом первой степени». «Американо-итальянское объединение теоретических хирургов-косметологов. Диплом с отличием». «Всемирный конкурс «Мисс совершенство». Имплантация губ. Золотая медаль». «Хрустальный лев косметологии. Обмен лица». «Платиновый скальпель. Награда собрания африкано-азиатских обществ помощи жертвам катастроф и терроризма. Пересадка носа».

– Ничего себе! – вылетело из меня.

Илья Германович слегка зарделся.

– Времени нет повесить все документы. Пациентов много, каждому помочь хочется. Будем считать, что вас сюда господь за руку привел. Сейчас в Москве развелось немереное количество мошенников, которые, не стесняясь, берутся за все и уродуют людей. А я потом исправляю ошибки! Даже выспаться некогда! Ладно, давайте подумаем о вас. Кожа вернет нужный оттенок, но грыжа никуда не денется.

– У меня нету грыжи, – растерянно заметила я, – не жалуюсь на боли в животе.

Илья Германович усмехнулся и повернул ко мне большое круглое зеркало.

– Вот, под глазами мешочки, это грыжи.

Я осторожно потрогала пальцами тонкую кожу. Надо же, никогда не обращала внимания на столь неприятный дефект.

– Некрасиво? – с сочувствием спросил доктор.

– Отвратительно, – честно призналась я.

– А еще предательски выдает возраст, – кивнул Илья Германович. – Вы, впрочем, молодец, держитесь. Я хорошо понимаю, чего вам это стоит в шестьдесят пять лет.

– Кому шестьдесят пять? – испугалась я.

Илья Германович облокотился на столешницу и бархатным голосом произнес:

– Врачу, как исповеднику, надо говорить правду. Не спорю, вы, благодаря большой проделанной над собой работе, смотритесь чудесно, но наличие запущенных грыж выдало мне ваш истинный возраст. Если уберем неприятность, никто не даст вам больше… э… э… пятидесяти.

– Я еще сорокалетие не справила!

– Я только что предупредил о необходимости откровенного разговора! Очень хорошо понимаю ваше желание казаться моложе и готов предложить вам в помощь все свои силы и умение, но лучше мне точно знать ваш биологический возраст. Поверьте, это не праздное любопытство, а профессиональная необходимость. Так сколько вам – шестьдесят четыре? Пять? Шесть? Семь? Сначала принял вас за беременную из-за гигантского живота, но теперь-то вижу, вижу – вы уже в глубоком климаксе.

Трясущимися руками я вытащила из сумочки паспорт и шмякнула его на стол.

– Смотрите!

Безукоризненно чистыми пальцами с отполированными ногтями Илья Германович перелистнул странички и воскликнул:

– О черт! Пардон, случайно с языка слетело.

– Я что, так ужасно смотрюсь? На седьмой десяток?

– Ну… э… нет… э… Меня ввели в заблуждение грыжи.

– Понятно.

– И «собачьи щечки».

Я машинально схватила себя за лицо:

– Какие щеки?

– Собачьи, – осторожно повторил Илья Германович. – Знаете, пластические хирурги – люди откровенные, нам нет необходимости кокетничать с пациентом. Так вот, про силу притяжения слышали? Ее в школе изучают.

– «Е» равняется «mс» в квадрате, – выплыла из глубин памяти какая-то формула.[1]1
  Полная энергия движущегося тела определяется соотношением А. Эйнштейна: Е=mc2. Правда, эта формула имеет отношение к закону всемирного тяготения, открытому И. Ньютоном. (Прим. автора.)


[Закрыть]

– Верно, верно! – обрадовался доктор. – Так вот, земля притягивает к себе все, мышцы человека в том числе. Пока мы молоды, ткани упруги, проблем нет. Но после пятидесяти начинается стремительный обвис, щеки неудержимо тянет к полу. Они «стекают» с лица. Видели мопса или бульдога? Купите книгу о животных и гляньте, сразу поймете, отчего в пластической хирургии существует понятие «собачьи щечки». А еще есть «эффект пеликана».

– Кого? – прошептала я.

– Вы в зоопарке бывали?

– Давно очень, классе в пятом Кристину водила.

– Пеликана помните?

– Птицу большую? Белую?

– Верно.

– Она рыбу ест…

– В самую точку.

– Но при чем тут я? Ладно, согласна, мои щеки потеряли форму, сейчас сама вижу: они почти лежат на плечах. Ваше зеркало очень четко демонстрирует картину. Но пеликан-то здесь с какого бока?

Илья Германович погрустнел, сложил руки на груди, повесил голову, потом трагическим тоном завел:

– Знаете, я из семьи потомственных пластиков. Мой отец держал в порядке лица очень многих наших великих людей, дед работал с царской семьей, а прапра… омолаживал Екатерину Вторую. Поэтому, сами понимаете, особого выбора профессии у меня не имелось, пришлось продолжать династию. Нет, поймите правильно, обожаю взять… кхм… такую, как вы, и превратить ее в нормальную женщину, которой не стыдно выйти на улицу. Но есть в нашей благородной профессии огромный минус, стресс для врача. Это тяжелая обязанность сообщить пациенту страшную, ужасную, отвратительную истину о состоянии его здоровья. Знаете, какое количество медиков заканчивает жизнь самоубийством? Четверть! Двадцать пять процентов от общего числа людей в белых халатах травятся или вешаются! А все почему? Опытный специалист, профи, как я, сразу просекает, что происходит. Сидит перед тобой человек, выглядит ничего, анализы хорошие, жалоб никаких, но нутро у него… А у хорошего врача особое чувство… некое озарение… глянул на пациента и понял: он в кошмарном состоянии. И ты обязан открыть ему правду. Поверьте, это страшный момент, я всегда потом мучаюсь, даже плачу… Вот и в вашем случае… да…

– Что со мной? – одними губами спросила я. – Онкология?

– «Шея пеликана»! – выпалил Илья Германович и прикрыл глаза рукой.

Я попыталась оценить размер катастрофы.

– Это смертельно?

– Нет, конечно, элементарно убирается, – деловито сообщил хирург. – Сейчас поясню. Значит, в зоопарке бывали, пеликана видели, он рыбу ест. А куда складывает про запас селедку, ну, ту, которая временно в желудок не помещается?

– В мешок под клювом.

– Вот! Отсюда и термин «шея пеликана». У вас под подбородком этакий «мешочек» из отвисшей кожи. Да гляньте в зеркало, неужели раньше не приметили?

– Нет, – тихо ответила я, – дома нормально выгляжу, а у вас сейчас Баба-яга натуральная.

Илья Германович сочувственно закивал:

– В квартирах неправильное освещение. Да и не рассматриваете вы себя внимательно, бросаете в зеркало дежурный взгляд, и все. Изменения нарастают постепенно, женщины же каждый день собой любуются, поэтому ничего и не замечают. Вот, приди вам в голову идея три месяца не пользоваться зеркалом, а потом в него заглянуть, вы бы сразу еще и «горб вдовы» увидели.

– «Горб вдовы»?

– Ну да, это такой жировой бугор на холке. Он после пятидесяти у тех, кто за собой не следит, отрастает. Можете затылком коснуться лопаток?

Я попыталась проделать маневр.

– Нет.

– Вот! «Горб вдовы» мешает. Но, если честно, он ерунда по сравнению с «эффектом черепахи».

– Черепахи… – эхом повторила я.

– Так именуется сетка мелких морщин, полностью покрывающая лицо, шею и зону декольте. Она более неприятна, чем присущий вам «синдром медузы».

У меня закружилась голова, а Илья Германович преспокойно вещал дальше:

– Впрочем, с ним мы справимся, как и с опущенными вниз уголками губ. «Улыбка Пьеро» придает человеку обиженно-старческий вид, а глубокие носогубные складки, так называемое «выражение макаки», окончательно превращают вас в старушку. Если бы вы имели красивый, высокий бюст и элегантную форму ягодиц вкупе с тонкой талией, то могли бы смотреться не так уж плохо даже с подобным лицом, но у вас «чурковатость». Распространенная, кстати, вещь, но мы и ее элементарно убираем.

– Что такое «чурковатость»? – севшим голосом осведомилась я.

– Чурка – полено или маленькое бревно. Представляете, как оно выглядит?

– Конечно.

– Опишите.

– Ну… круглое, ровное, без выпуклостей и всяких изгибов.

– Теперь понятно? – потер наманикюренные лапки Илья Германович. – У вас груди нет, попы тоже, вследствие недоразвитости косых мышц отсутствует малейший намек на талию. «Чурковатость» в сочетании с другими проблемами превращает вас в даму позднего пенсионного возраста по виду. Кстати, вы замужем?

Не в силах произнести даже самое короткое слово, я просто кивнула.

– Проблем в браке нет? – деловито осведомился доктор. – Муж любит, каждый день приносит цветы, конфеты, осыпает комплиментами, ежеминутно готов к интимной близости?

Я помотала головой.

– Верно, – со вздохом продолжил косметолог, – я бы тоже, простите за откровенность, держался от вас подальше, любовницу завел. Знаете, не та беда, что мужчина дедушка, а то горе, что он спит в одной кровати с бабушкой!

Я моментально вспомнила про отъезд Олега в Питер с молодой, красивой Настей Волковой, новой сотрудницей, пышнотелой дурой, решившей сделать карьеру при помощи моего мужа, и разрыдалась в голос.

Глава 10

Илья Германович бросился ко мне:

– Милая, успокойтесь! Беде легко помочь!

– Как? – простонала я. – «Шея пеликана», «собачьи щечки», «горб вдовы», «улыбка Пьеро»… Осталось лишь удавиться!

– Это слишком радикальное решение! Обойдемся простыми манипуляциями. Три-четыре пластические операции, и вы снова хорошенькая, словно сочная вишенка.

Я шмыгнула носом.

– Это долго? Сколько времени займет процесс?

Илья Германович поднял глаза к потолку.

– Ну, если торопитесь… Могу предложить альтернативу. Это наше ноу-хау. Капсула молодости. Мы помещаем пациента в специальный аппарат с абсолютно безвредным излучением – и через час сумасшедший эффект. Все подтягивается, укрепляется, разглаживается…

– Правда? – недоверчиво спросила я.

Доктор вздохнул, потом приблизился к стеклянному шкафчику, добыл оттуда бутылочку без этикетки, наплескал из нее немного жидкости на ватный диск и сказал:

– Давайте-ка я вам лицо протру…

Проделав манипуляции, врач велел:

– Посмотрите.

Я повернулась к зеркалу и в полном восторге закричала:

– Ой, спасибо! Я больше не похожа на далматинца! Как быстро! Раз – и готово!

– Теперь верите, что мы способны творить чудеса?

– Да! Да!

– Значит, придете на аппаратную процедуру?

– Конечно!

– Отлично.

– Запишите меня! Только побыстрей! Понимаете, муж в командировке, хочется похорошеть до его возвращения.

Илья сосредоточенно полистал амбарную книгу.

– Аппарат «Молодость навсегда» один на всю Москву, поэтому очередь до майских праздников забита.

– Это больше полугода ждать!

– Но, учитывая сложность вашего положения: муж, быстрое старение… Сделаю подарок, отдам свое место. Берег его для одной знакомой… Да ладно, объясню ей, простит. Приходите завтра. В девять утра.

– Спасибо! Спасибо! Спасибо!

– Пока не за что. Вот квитанция, оплатите в кассе консультацию.

– А сколько стоит процедура в аппарате? – только сейчас догадалась спросить я.

– Пока не могу назвать точную цифру.

– Почему?

– Она зависит от силы тока. Я буду наблюдать за изменениями вашего организма и корректировать пучок. Как правило, мы берем от трех до пяти тысяч…

Я заликовала. Подобную сумму вполне могу потратить на себя, на свою красоту и молодость.

– …евро, – докончил Илья Германович. – Но имейте в виду, в особо запущенных случаях счет может возрасти и до десяти тысяч.

– У меня столько нет!

– А сколько есть? – склонил голову набок врач.

– …э… э…

– Можно платить в рассрочку, мы всегда идем навстречу клиентам, – заулыбался хирург. – Пятьсот евро в месяц – совершенно не обременительная сумма. В общем, так, возьмите на рецепшен телефон и позвоните вечером. Обдумайте ситуацию, взвесьте свои возможности и скажите: придете завтра или нет. Только сообщите обязательно, чтобы место не пропало, у нас за каждые десять минут драка. А еще имейте в виду: старение вашего организма зашло слишком далеко, помочь сможет лишь аппарат «Молодость навсегда». В других клиниках просто натянут кожу, перекосят лицо, вкачают комкающийся гель, будете вынуждены таскаться к ним до конца жизни два раза в неделю. А мы, честные и опытные врачи, решаем проблему радикально, за одно посещение.

Тяжело дыша, я выпала в коридор и побрела к рецепшен.

Симпатичная брюнеточка выдала мне чек.

– Еще мне нужен ваш телефон, – пролепетала я.

– Мой личный?

– Нет, конечно, клиники. Илья Германович просил позвонить и сказать, приду ли завтра на аппаратное лечение. Он нашел местечко… Только… с деньгами у меня… того…

Брюнеточка округлила глаза, потом быстрым шепотком сказала:

– Вы торопитесь?

– Не слишком, – пожала я плечами, – а что?

– На той стороне улицы кафе, подождите меня там.

– Хорошо, – удивленно ответила я.

В небольшом заведении оказалось на редкость уютно, и кофе, который принесла милая официантка, источал замечательный аромат. Не успела я отхлебнуть глоток и оценить вкус напитка, как в кафешку ворвалась брюнетка. Сев на стул, она безо всяких церемоний заявила:

– Я Рита, а тебя как зовут?

– Виола, но лучше Вилка.

– Что, развел тебя Илюша на аппарат? Не верь! Дерьмо!

– «Молодость навсегда» не помогает?

– И машина ерунда, и Илюха сволочь, – сообщила Рита. – Он меня увольняет, сегодня последний день сижу. Решил кого-то из своих любовниц на рецепшен посадить, а значит, пошла ты, Ритуся, вон… Ну, погоди, Илья! Сейчас я все тебе расскажу! Зеркало в кабинете у Ильи слегка кривое, оно изменяет черты лица. «Молодость навсегда» – обычный, блин, ящик, правда, с лампочками. Гудит, моргает… народ в экстазе! И потом, у нас ведь какой менталитет: раз дорого – значит, хорошо. Поваляешься в аппарате, отдашь бабки, Илюха тебе новое зеркальце подставит, с другим дефектом, оно тоже меняет лицо, но в лучшую сторону. Илюша у нас психолог – лучше некуда, мигом нужных баб вычисляет и раскручивает. Не верь ему! Не ходи на процедуру!

– А «собачьи щечки»? – горестно воскликнула я. – И потом, он мне цвет лица мигом вернул.

– Тьфу, – стукнула кулачком по столу Рита, – ну какие вокруг дуры! На, смотри.

Изящной рукой Рита вытащила пудреницу и сунула мне под нос зеркальце.

– Лицо как лицо, – спокойно продолжила она.

– И верно, – протянула я. – Вот только морщины на лбу…

– Ну и что?

– Они мне не нравятся.

– Вколи ботокс.

– А это что такое?

Рита усмехнулась.

– Запиши телефон. Это опытный врач, причем, в отличие от Илюшки, с настоящим дипломом. Ты себе представить не можешь, что он тут творит! В этой клинике целая шобла сидит, дурит народ по-черному. На, держи, это моя визитка, многих в косметологии и пластике знаю. Понадоблюсь – звони, помогу советом. Вообще-то…

Быстрая речь Риты была прервана звонком мобильного. Недовольно поморщившись, девушка схватила трубку.

– Да ну? – воскликнула она спустя секунду. – А он чего? Вау! Давай приезжай! А мне плевать, последний час там сижу. Ага! Перед уходом весь комп очищу, пусть посуетится, урод! Я сейчас еще одной женщине глаза открыла, клиентки его лишила. Пустячок, а приятно. Ну, жду! – Сунув мобильный в карман, вскочила: – Мне пора.

– Спасибо, – с чувством произнесла я.

– Звони по тому телефону и ко мне обращайся без стеснения, – повторила Рита и умчалась.

Я допила великолепный кофе, положила визитку в кошелек, расплатилась и пошла на улицу.

Наташа Иванова оказалась стройной, длинноногой блондинкой с большими синими глазами.

– Вы Арина Виолова? – с некоторым сомнением спросила девушка.

– Верно. Это мой псевдоним, по паспорту Виола Тараканова.

– Но на фотографии, которая помещена на книге, совсем другая женщина!

Я усмехнулась:

– Всегда вздрагиваю, если мне говорят: «Узнали вас по снимку на обложке».

– А чем докажете, что вы та самая Виолова? – нахмурилась Наташа.

Странное поведение девушки стало раздражать.

– Мне нет никакой необходимости что-либо доказывать. Я ведь хотела побеседовать не с вами, а с Машей Левкиной, ближайшей подругой Ани Галкиной. Наверное, я неправильно поняла ситуацию, отчего-то решила: Маша сейчас у вас.

– Что с Аней? – воскликнула Наташа. – Вы по телефону сказали: «С Галкиной беда».

– Ее арестовали.

Наташа прижала руки к груди:

– Господи? За что?

– За убийство. Подробностей не знаю. И вообще, позовите наконец Машу!

– Она умерла, – тихо ответила Иванова.

– Когда?

– Неделю назад.

– От чего? Левкиной же не сто лет было!

– Под автобус попала.

– Под автобус? – подскочила я. – Как же такое случилось?

Наташа отошла к окну и очень тихо ответила:

– Она на остановке стояла. Времени было около семи вечера, самый час пик. Подошел автобус, народ в него полез, давка, толчея, сами понимаете. Еще теперь турникеты придумали, пока в салон попадешь, напихаешься локтями, а у водителя расписание, вот он и поехал, не посмотрел, что не все успели сесть. Наверное, Машу в этот момент кто-то толкнул, она не удержалась, упала и прямо под заднее колесо угодила. В общем, насмерть. Виноватого не нашли, да и искать особо не стали, посчитали за несчастный случай.

Я попыталась переварить информацию.

– Аня не знала о кончине Маши?

Наташа продолжала смотреть в окно, на мой вопрос она не ответила.

– Вот странность… – недоумевала я. – Ирина, мать Ани, сказав, что Маша лучшая подруга ее дочери, посоветовала мне поговорить с ней. Неужели Галкина не в курсе несчастья? Родители Маши ничего не сообщили Ане? И потом, вы… похоже, дружили с Машей, знаете Аню…

Наташа обернулась:

– Ну, маме-то Аня точно правду не сообщила, потому что они с Машей незадолго до несчастья поругались и решили больше никогда не встречаться.

– Почему?

Наташа хмыкнула:

– В двух словах не объяснить. Просто перестали понимать друг друга.

– Но ведь они общались давно?

– Со школы, – коротко ответила Наташа. – Анина мама поменяла место жительства, переехала на другую квартиру, Анька пришла в нашу школу, и ее посадили рядом с Машей.

– Погодите, получается, вы тоже учились вместе с ними.

– Ну да, – слегка недовольно ответила собеседница.

– Значит, вы сумеете мне рассказать…

– Нет, – резко ответила Наташа, – не сумею.

Меня удивило выражение злости, появившееся на симпатичном личике, но, поскольку альтернативы не имелось, я решила попытаться наладить контакт с Наташей:

– Аня попала в беду!

– Этого следовало ожидать.

– Почему?

– Ну… она постоянно лезла невесть куда. Делала глупости, очень жадной стала… А что случилось? – наконец-то проявила любопытство Наташа.

– Аню обвиняют в убийстве Лизы Макаркиной, жены массажиста, соседа…

– Так и знала, что Галкина плохо закончит! – с явным злорадством воскликнула Наташа. – Ну, прямо офигеть!

Я, сообразив, что у девушек были непростые отношения, попросила:

– Наташа, расскажите мне об Ане.

– Ничего я не знаю, – быстро ответила девушка. – А что, Анька призналась?

– Нет. Более того, она категорически отрицает факт своей причастности к преступлению.

– Ага.

– Ее мама в шоке.

– Понятно.

– Она попросила меня помочь дочери.

– Угу.

– У меня получается распутывать всякие узлы, я не раз выручала людей, по глупости попавших в беду.

– Ясненько, – буркнула Наташа и снова отвернулась.

Странное поведение Ивановой окончательно меня разозлило, и я решила пойти ва-банк:

– Знаете, Наташенька, я являюсь хорошим детективом.

– Ага.

– Подмечаю несуразицы, нестыковки, вижу странность поведения людей.

– Угу.

– Вот сейчас, например, очень удивлена.

– Чем?

– Я позвонила в фирму «Армс» в поисках Маши. Ирина дала мне несколько телефонов Левкиной, но и мобильный, и домашний молчали. Понимаете?

– Неудивительно, – тихо ответила Наташа, – Маша-то умерла.

– А на работе меня последовательно соединяли с разными отделами. Отчего же на рецепшен не ответили: «Левкина погибла»?

Наташа пожала плечами:

– Видимо, начальство запретило.

– А зачем направляли в разные отделы?

– Наверное, не хотели терять клиента. Рассудили просто: Левкиной нет, но товар-то продавать надо.

– Ну вот, теперь все ясно… кроме одной крохотной детальки… Почему вы позвали меня к себе в гости?

Наташа заморгала.

– Не захотели терять клиентку? – мило повторила я ее слова.

Иванова кивнула.

– Нелогично, – улыбнулась я. – Тогда следовало пригласить незнакомку на работу. Но вы отчего-то шепотом…

– Наше руководство, не стесняясь, говорит о том, что прослушивает телефонные переговоры, – оборвала меня Наташа. – Тех, кто занимается на службе пустопорожней болтовней, грозят уволить при первой возможности.

– Следовательно, вы все-таки собирались поговорить со мной о личном?

Наташа замерла безо всякого движения у подоконника, а я продолжала наседать на нее:

– Я пришла как договорились. Причем это вы пригласили меня! Но вы вдруг переменили решение и сейчас ждете с нетерпением, когда надоедливая гостья уйдет вон. Вроде хотите что-то рассказать или узнать у меня, но боитесь и никак не сообразите, что лучше: начать откровенничать или молчать. Судя по растерянности, в которой сейчас пребываете, для вас плохо все.

Наташа вздрогнула и вдруг жалобным голосом спросила:

– Аньку посадят?

– Не знаю, но чем больше думаю над произошедшим, тем яснее понимаю: все очень непросто. Скажите, Наташа, у Ани был роман с Антоном, мужем Лизы Макаркиной? Собственно говоря, это единственный вопрос, который я хотела задать Маше.

Иванова села к столу.

– У них… да… то есть… нет, не роман, просто очень близкие отношения… и не с ним…

– Наташенька, пожалуйста! – взмолилась я. – Если расскажете правду, поможете своей подружке!

– Мы в последнее время не дружили.

– Учились в одном классе, работали рядом…

– Подумаешь. Я из-за Аньки Машу потеряла! И теперь вот вся трясусь! Потому что не знаю, куда все девать!

– Что?

Наташа подперла рукой щеку.

– Ладно, расскажу вам. Если занимаетесь делами Аньки, то и карты вам в руки, я же избавлюсь от ответственности.

Подавив множество возникших вопросов, я лишь кивнула. Потом не удержалась и добавила:

– Начинайте, я готова избавить вас от груза информации.