Текст книги "Урожай ядовитых ягодок"

ГЛАВА 7

Я попятилась. Легко сдвинув Лелю с дороги, в кухню вплыла Наташка. Папенька ойкнул и быстренько спрятался за Семена. От растерянности и неожиданности я поинтересовалась:

– Девушки, а что вас сюда принесло, да еще вдвоем? И как только вошли в квартиру, вроде в дверь не звонили?

– Она у вас открытая стоит, – пояснила слегка успокоившаяся Лелька.

Тут Наташка схватила со стола тарелку с креветками и, швырнув ее в Светку, заорала:

– Значит, ты с Ленинидом таскаешься?

Розовые морепродукты дождем посыпались на пол. Давя их туфельками сорокового размера, Наталья двинулась к мужу. Ленинид в ужасе сполз под стол.

– Ах ты кобель! – взвизгнула Наташка. – Значит, к клиенту, говоришь, поехал? Думал, не узнаю, куда подевался? Рассчитывал у доченьки погулять? Где только откопал эту старую, сморщенную обезьяну, да у нее, смотри, зубов нет!

– Котеночек, – засюсюкал папенька из-под стола, – ты не права…

– Ах вот так! – прогремела супруга и со всего размаха треснула кулаком по столешнице.

Раздался сухой звук «крак», и посреди стола образовалась здоровенная дырища. На минуту все замолчали, потом Семен протянул:

– Ну ты даешь! Прямо морская пехота!

Воспользовавшись временной тишиной, Света попыталась проскользнуть в прихожую, но бдительная Лелька ухватила ее за юбку.

– Нет, постой, куда торопишься! Объясни лучше, зачем тебе Ленинид понадобился, он человек женатый!

– Отстань, – рванулась Света.

– Ишь, раскомандовалась, – толкнула ее Леля.

Светка оступилась и упала прямо в груду раздавленных креветок.

– Ага, – завопила довольная Наташка, хватая со стола бутылку с пивом, – ща узнаешь, каково мужиков из семьи уводить!

Она подняла пол-литровую емкость, а я, испугавшись, что «мачеха» сейчас раскроит несчастной Светке голову, бросилась вперед. Но Наташка не стала колошматить соперницу, она перевернула «Клинское» горлышком вниз и облила ее пахучим напитком. Света лягнула обидчицу.

– Ах вот ты какая! – взвизгнула Лелька и налетела на Свету.

Вмиг у нас на кухне образовался клубок из отчаянно вопящих, царапающих друг друга дам. В разные стороны разлетались креветки, которым катастрофически не повезло по жизни. Сначала их выловили, потом сварили, затем уронили на пол и вообще растоптали. Слишком много мучений для маленьких организмов.

Я растерянно глянула в сторону мужской части компании. Ленинид трясся под столом. Папенька трус, он ни за что не вылезет, пока буря не утихнет. Юрка, воспользовавшись тем, что Лелька отвлеклась от него, постыдно бежал с поля боя. Стул, на котором он только что сидел, распевая во все горло, оказался пуст. Один Семен, вытаращив глаза, наблюдал за происходящим, но он был заметно пьян, и помощи от него не жди. Значит, купировать ситуацию надо самой.

Я шагнула к мойке, и тут зазвонил телефон, но мне было не до того, чтобы интересоваться, кто это решил поболтать с нами в полночь. Визг, который издавали фурии, перешел в хрип. Я схватила огромную кастрюлю, в которой Томочка иногда варит холодец, и сунула ее под кран с холодной водой. Подождав, пока десятилитровая эмалированная бадейка наполнится до краев, я, с трудом подняв ее, опрокинула на шумно дерущихся баб.

Вмиг клубок распался.

– Совсем сдурела, да?! – заорала Наташка. – Холодно же!

Я оглядела поле сражения. Леля привалилась к плите. Из ее красивой прически было вырвано несколько прядей, по щеке змеилась царапина, белая, полупрозрачная кофточка разорвана, и в прореху высунулась розовая пышная грудь, совершенно не испорченная кормлением близнецов. Наташка выглядела не лучше. Она отчего-то стала ниже ростом. Присмотревшись, я сообразила, что элегантные лодочки на ее ногах потеряли каблуки и превратились в некое подобие тапок. Юбка свисала лохмотьями, а под глазом наливался с невероятной скоростью синяк. Света, на первый взгляд, совсем целая, сидела на полу, уткнув голову в колени.

– Сдурела, да?! – кричала Наташка. – Охренела совсем.

– Это вы с ума посходили, – рявкнула я, – явились ночью сюда без приглашения!

– Эта прошмандовка, – попробовала было начать новый виток скандала Наташка, – вот эта… явилась с моим Ленинидом!

– Извини, не успела познакомить вас. Светлана, моя мать.

Наташка попятилась:

– Кто?

– Моя мать, первая жена твоего мужа. Ревновать к ней не стоит, они разбежались еще в 1965-м, – спокойно пояснила я.

– Это правда? – ошарашенно спросила Наталья.

– Да, – пискнул из-под стола Ленинид, – Вилка же никогда не брешет.

– Ага, – забормотала скандалистка, – ну тогда ясно, ладно, ошибочка вышла.

Потом она повернулась ко мне:

– Все ты, Вилка, виновата, отчего сразу не сказала?

– Так не успела. С чего вам вообще пришло в голову явиться сюда за полночь и устроить дебош?

Наташа плюхнулась на стул, Лелька рухнула на диван. Вновь зазвонил телефон.

– Трубку сыми, – велел из-под стола Ленинид.

Он понял, что сегодня его бить не будут, и слегка осмелел, но вылезти все еще боялся.

– Пусть звенит, – отмахнулась я.

Женщины, перебивая друг друга, начали рассказывать.

Сегодня Юрка заскочил домой в неурочный час и пошел в ванную. Лелька, привыкшая следить за мужем, приоткрыла тихонечко дверь в санузел и увидела в щелку, что супруг осторожно вытащил из-за бачка унитаза несколько купюр, пересчитал их и спрятал в карман. Безусловно, тот факт, что у Юрки имеется заначка, обозлил Лелю чрезвычайно, но она сдержалась и не устроила сразу скандал. Больше всего ревнивицу заинтересовало, с кем муженек собрался потратить припрятанные деньги. Юрка, не подозревавший о том, что за ним наблюдает жена, тщательно побрился, чем окончательно ввергнул Лелю в припадок ревности. Ясное дело, наодеколонился и двинул к бабе.

Кипя от возмущения, она решила поймать неверного мужика с поличным и, когда веселый, словно волнистый попугайчик, Юра пошел к метро, двинулась за ним следом.

У входа в подземку «Казанова» еще раз пересчитал наличность и нырнул в магазин игрушек. Лелька прямо взбесилась, когда увидела, что он покупает огромного плюшевого медведя. Все ясно. У любовницы имеется ребенок, и Юрка хочет ему понравиться. Затем он сел в такси, Лелька, наплевав на бережливость, тоже схватила машину. Представьте теперь ее удивление, когда Юрка нырнул в наш подъезд. Лелька не успела и глазом моргнуть, как на пороге возник Ленинид с пожарной машиной.

Чувствуя, что ярость сейчас выльется наружу, Леля влетела в телефонную будку и набрала наш номер. Ей ответил незнакомый женский голос.

– Позовите Виолу, – потребовала Леля.

– Ее нет.

– А Олега?

– Никого нет, все ушли.

Но тут из трубки донесся до боли знакомый голос муженька: «Эй, Ленинид, бросай креветки в воду!»

Все ушли, у Ленинида есть запасные ключи, и они с Юрасиком решили оттянуться по полной программе с креветками и девками. Глупее ничего и не придумать, но у Лели от ревности начисто отшибает ум. Она мигом набрала номер Наташки и сообщила той буквально следующее:

– Только что видела, как твой и мой муженьки вошли в квартиру Вилки с размалеванными девками и бутылками.

Ровно через десять минут Наташка, синяя от злобы, появилась около нашего дома. Дальнейшее вам известно.

– Дуры стоеросовые, – в сердцах сказала я, – мишка и машина были куплены для Никиты, новорожденного сына Тамары. Ну захотелось им мальчишник устроить с пивом, и что?

– Да, и что? – встрял Ленинид, высовывая голову из-под стола. – Ну не бабы, а атомная война, все разметали, переломали, разве так можно. И потом, Натусенька, ну подумай, куда мне по чужим бабам бегать? Пятьдесят восьмой год катит!

– Седина в бороду, а бес за причинное место, – буркнула Наташка.

У нее явно начиналась фаза раскаяния, впрочем, у Лельки тоже, потому что та сказала:

– Слышь, Вилка, мы тут все помоем.

– Естественно, – фыркнула я, – кто бардак развел, тому его и убирать. Можете начинать прямо сейчас. Сначала креветки выкиньте, очень воняют.

И тут опять зазвонил телефон. Кому это так не терпится посреди ночи? Я схватила трубку.

– Вилка, ты отдала дискету?

– Жора, извини!

– Не отдала?! – голосом, полным отчаяния, воскликнул сосед. – Как же так!

– А ты где?

– Не важно.

Я утащила аппарат в прихожую и дословно рассказала историю про телефонный звонок. Жора молчал.

– Жора, ты меня слышишь?

– Да.

– Ты хоть знаешь про Риту и квартиру?

– Нет, а что случилось?

Меньше всего мне хотелось быть вестницей несчастья, но делать нечего, пришлось рассказать об ограблении и о смерти Риты.

Жора никак не реагировал, только напряженно сопел. Меня удивило его молчание, мог бы и ужаснуться, услыхав о кончине супруги.

– Слышь, Вилка, – отмер наконец мужик, – вишь, дело какое… Дискета эта… В общем, помоги, сделай милость.

– Чем?

– Отнеси ее завтра.

– Куда?

– На то же место, только умоляю, на этот раз журнал не перепутай. Возьми новый «Космополитен».

– Он очень дорогой, я его никогда не покупаю.

– Я компенсирую тебе расходы, но будь аккуратна, не «Домашний очаг», а «Космополитен», ясно?

– Ладно, а сам не можешь?

– Нет.

– Почему?

– Потом объясню, не по телефону. В три часа встань у памятника Пушкину на Тверской, слева! Бога ради, будь аккуратна, не вздумай купить журнал «Домашний очаг», они очень похожи с «Космо». Хотя, знаешь, лучше так поступим. Ты что наденешь?

– Если такая же погода, как сегодня, то светло-розовые брюки и футболочку в тон, костюмчик такой, купила в «Глобал USA» на распродаже. Отличная вещичка, всего 400 рублей стоила, их, словно горячие пирожки, расхватали, не жарко, красиво…

– Значит, в розовом?

– Да.

– Хорошо, не забудь, в три, слева от памятника, вся в розовом и с журналом в руках. Да, чуть не забыл! Дискету вложи в конверт и помести между страницами. К тебе подойдет женщина по имени Лариса, ей отдашь «Космо» с дискетой внутри. Ты не перепутаешь?

– Я похожа на идиотку?

Жорка ничего не ответил и отсоединился.

Утром Семен, охая и держась за голову, всунулся ко мне в комнату.

– Где у нас анальгин?

– Пить надо меньше, – в сердцах ответила я и стала рыться в комоде.

– Кто бы мог подумать, что я от пива так окосею, кстати, ты сегодня едешь на работу? Могу захватить, если по известной бабской привычке не начнешь два часа собираться!

Я вздохнула. К сожалению, у меня нет высшего образования, жизнь так повернулась, что за плечами только школа. Правда, меня там отлично выучили немецкому языку, да и в аттестате стояли одни пятерки, но у нас с Тамарой, когда мы только-только поступили в институты, не осталось никого из родственников и пришлось идти работать, чтобы выжить. Долгие годы я провела с ведром и тряпкой, убирая грязь. Если бы уборщицам давали звания, то я точно бы уже стала заслуженной или народной. Потом Наташка попросила меня подтянуть по-немецкому языку ее сына Тёму, жуткого лентяя и балбеса. Я долго отнекивалась, но соседка добила меня аргументом. На мое робко сказанное: «Извини, но ведь я не профессиональный преподаватель, просто хорошо знаю язык в рамках общеобразовательной школы» – она ответила: «А у меня нет денег на нормального репетитора. Между прочим, детям из бедных семей тоже кто-то помогать должен! Что же им теперь, из-за отсутствия средств у родителей, дураками оставаться? Могу платить тебе сто рублей за час!»

Я поколебалась, согласилась и вмиг обросла учениками. Потом Тамарочка вышла замуж за Сеню, и тот предложил мне попробовать себя в журналистике. У Семена издательский бизнес, ему принадлежит парочка еженедельников и журналов. Один из них незатейливо называется «Криминальный рассказ», и вот в его штат он и взял меня на работу специальным корреспондентом.

Требуется от меня не так уж много. Раз в месяц написать и сдать статью на соответствующую тематику. Неожиданно новое занятие увлекло, к тому же у меня оказался так называемый «легкий слог». А если учесть, что я совершенно не боюсь хозяина и главного редактора, поскольку проживаю с ним в одной квартире, то становится понятно: не всем так повезло со службой, как мне. Но на данном этапе у меня творческий кризис. Три недели назад я отдала материал о мошенничестве в сфере риелтерского бизнеса.

Я провела целое расследование, прикинувшись глупой клиенткой, и вывела кое-кого на чистую воду. Откровенно сказать, мне нравятся такие истории с переодеванием.

Криминальный очерк выйдет в июньском номере, сами понимаете, что материалы в «толстый» журнал сдаются загодя. Теперь пора бы подумать и об успешном выступлении в июльском выпуске, но… Но пока никак не могу определиться с темой. Прикинуться дамой легкого поведения? Да о проститутках не писал только ленивый. Изучить проблему детской преступности? Старо и избито. Следует быть оригинальной… Один раз Олег рассказал мне об уголовном деле, запутанном, хитроумном и даже красивом. Я воодушевленно накропала материал, он понравился и был отмечен на планерке.

– Вот, – удовлетворенно сообщил Сеня, потрясая журналом, – вот такие «бомбы» нам нужны, не общие рассуждения, а конкретика, на живом примере, со свежей фактурой. Так держать, Вилка, подбрось еще подобных сказочек для «Криминального рассказа»!!

Но сколько я ни умоляла Олега поделиться со мной интересными сведениями, муж только бурчал:

– Ничего нет, одна бытовуха. Сели, поели, попили, убили. Это неинтересно.

Поэтому сейчас я нахожусь в мучительных раздумьях: о чем же писать? А Семен недовольно ворчит:

– Ваньку валяешь? Думаешь, из дружеских чувств не стану наказывать за простой? Вот тут ты ошибаешься. Дружба дружбой, а служба службой. Ясненько? Живо ищи тему…

– Так как? – поторопил Сеня. – Едешь?

– Нет.

– Еще не определилась? Ну сколько можно баклуши бить? – обозлился приятель.

Чтобы он не начал делать мне выговор, я быстренько заявила:

– Как раз сегодня принимаюсь за работу, отправляюсь собирать материал.

– О чем?

– Знаешь, пока не скажу, очень оригинальная задумка.

– Ну-ну, – буркнул Сеня и ушел.

Я вытянулась на кровати. О чем писать? Как назло в голову ничего не лезет.

Без пятнадцати три я вышла из вагона на станции «Тверская» и остановилась в подземном переходе у газетного ларька. Глаза выхватили из общей массы знакомую обложку «Криминального рассказа». О чем же написать в следующем номере? Отогнав назойливую, словно злая осенняя муха, мысль, я попросила:

– Дайте мне «Космополитен».

Торговец протянул яркое глянцевое издание. Я разорвала прозрачный пакет, вытащила «Космо», сунула между страницами конвертик с дискетой и пошла наверх.

По подземному переходу текла яркая, по-летнему веселая толпа. Неожиданно на душе стало радостно. Нет, что бы ни говорили политики, а жить сейчас лучше, чем раньше. Никаких проблем с едой, одеждой, машинами, стройматериалами. Деньги можно заработать… Одним словом, я отчего-то впала в эйфорическое состояние, которое мигом улетучилось, потому что у ларька с цветами я увидела женщину, одетую точь-в-точь в такой же костюм, как у меня: розовые брючки с футболкой. В довершение у тетки на плече болталась белая сумка, а на ногах красовались босоножки того же цвета. Мы выглядели, словно «двое из ларца, одинаковы с лица». Вот оно, отрицательное качество распродаж в дешевых магазинах. Покупаете приглянувшуюся вещь, а потом встречаете на каждой второй такую же!

Настроение испортилось. Я повнимательней осмотрела толпу и впала в окончательное уныние. День сегодня жаркий, душный, а материал, из которого сшит костюмчик, замечательно легкий, прямо невесомый. Поэтому многие москвички и нацепили на себя обновку. Правда, одни натянули лишь брючки, дополнив их другой футболкой, другие, наоборот, надели «верх» с юбкой, целиком прикид попался только один раз, но все равно не слишком приятно…

Возле памятника я встала без пяти три. Жора просил занять место слева. Но лишь оказавшись у монумента, я задалась простым вопросом: а где у него лево? Если стоять лицом, то мне сюда, но ежели повернуться спиной, то в обратном направлении. В конце концов я решила ходить по кругу и через две минуты поняла, что начинается головокружение. Народа было не так много, жара стояла невыносимая. Чуть поодаль, под большим разноцветным зонтиком, устроилась торговка с холодильником. Я быстрым шагом пошла к ней. Куплю бутылочку минералки или мороженое. И тут на площади появилась тетка в розовом костюме, та самая, которая только что упоенно разглядывала витрины в подземном переходе. Но самое ужасное, что незнакомка держала в руке новый «Космо». Я чуть не лопнула от злости. Если встану сейчас у памятника, более идиотской картины и не придумать. Ну представьте себе: огромный бронзовый Пушкин, а по бокам две совершенно одинаковые бабы с журналами в руках. Цирк, да и только. Ладно, постою тут, в тенечке, под зонтиком. Прохожих не слишком много. Эта Лариса небось начнет оглядываться, искать глазами, тогда я и подойду к ней. Впрочем, может, «близняшка» сейчас покинет площадь? Кстати, она старше меня, толще и прическу носит какую-то идиотскую, с кудельками.

Я облизала эскимо, понимая, что сделала глупость. В такую жару от мороженого толку мало, лишь пить еще больше хочется. Я повернулась к торговке:

– Минералочки не найдется?

– Десять рублей, – равнодушно ответила она и открыла холодильник.

Сжимая запотевшую бутылочку, я повернулась и обрадовалась. К тетке в розовом подошел парень лет двадцати пяти, впрочем, может, и старше, я видела только спину мужчины, и парочка села на скамейку позади памятника. Можно было выходить из укрытия, но на площади возле монумента было пусто, раскаленное солнце жарило вовсю, и я, поколебавшись секунду, осталась под зонтиком, спросив у мороженщицы:

– Не помешаю?

– Стой тута, – благосклонно кивнула та, – на солнцепеке удар хватить может.

Время тянулось, словно свежая жвачка. В десять минут четвертого я решила купить еще воды, повернулась к холодильнику, потом снова заняла исходную позицию и увидела, что парень, разговаривавший с женщиной в розовом, быстрым шагом идет к подземному переходу, я вновь не видела его лица, только спину, а у него виднелся под мышкой «Космополитен». Странное чтение для молодого мужчины. Как правило, они предпочитают иные издания.

Не успела я подумать об этом, как в голове что-то щелкнуло. Мой взгляд уперся в «близняшку». Она сидела на лавке, странно скривившись на один бок, голова упала на грудь, руки безвольно свисали вдоль тела. Беленькая сумочка валяется на скамейке. Ни одной женщине не придет в голову так отшвырнуть от себя элегантный кожаный ридикюль стоимостью более чем сто долларов… Я почувствовала, как желудок начинает превращаться в ворочающегося ежа.

Тут к скамейке доплелась женщина, обвешанная пакетами. Она плюхнулась на лавку, вытерла потный лоб, глянула по сторонам и заорала, издавая звук, подобный тому, который испускает по утрам кофемолка.

Вмиг набежал народ. Откуда ни возьмись, появились люди в форме. На негнущихся ногах я дошла до места происшествия, протиснулась сквозь толпу и увидела, что в груди несчастной торчит рукоятка то ли ножа, то ли заточки. Крови не было совсем.

– Разойдемся, граждане, – прогремел командный голос, – чего столпились, мертвецов не видели? Включите телик и любуйтесь. Идите по своим делам, не скапливайтесь!

Я осторожно подергала говорившего за рукав. Милиционер повернул ко мне красное, потное лицо.

– В чем дело?

– Понимаете, на ее месте должна быть я.

– Вы знаете труп? – поинтересовался парень.

Может, предложить министру внутренних дел брать на работу сотрудников после сдачи теста по русскому языку? «Знаете ли вы труп?» Славно звучит фраза.

– Нет, первый раз вижу несчастную.

– Тогда чего хотите?

– Понимаете, – принялась я сумбурно объяснять суть, – у нас с ней одинаковые костюмы…

Мент слушал, не мигая, затем перебил меня:

– Мужчину знаете?

– Нет, конечно.

– Описать сумеете.

– Ну такой… Вроде брюнет.

– А может, блондин?

Я заколебалась.

– Он в бейсболке был, лица не видно, впрочем, волос тоже.

– Хорошо, спасибо, вы помогли следствию, до свидания.

– Как? – удивилась я. – Он хотел убить МЕНЯ.

– С чего вы взяли?

– Я же только что рассказала про одинаковые костюмы!

Милиционер обвел глазами не желавшую расходиться толпу и ткнул рукой влево:

– А может, он на нее покушался?

Я проследила взглядом за его корявым пальцем с не слишком чистым ногтем и увидела еще одну бабенку точь-в-точь в таком же розовом одеянии.

– Домой ступайте, – вздохнул представитель закона, – жарко очень, вот вам ерунда и мерещится. Этих костюмов полно, у меня жена тоже купила, польстилась на дешевизну, теперь не носит.

ГЛАВА 8

Еле шевеля ногами, я добралась до харчевни «Елки-палки», положила в миску овощи с кальмарами и села в дальний угол. Так, соберем воедино всю информацию. Я не видела, как парень подошел к убитой, зато заметила его в момент ухода. Зачем мужчине «Космополитен»? Он подобное читать не сможет. Объяснение могло быть только одно: бандит знал, что внутри лежит дискета. Значит, никакой Ларисы не было, навстречу прислали киллера, опытного и хладнокровного. Убить ножом женщину посреди бела дня, в достаточно людном месте… На такое не всякий способен. И что теперь делать?

Я порылась вилкой в тарелке, есть не хотелось совершенно. Как что? Искать негодяев, которым по неизвестной причине понадобилась дискета. Причем до такой степени, что они сначала избили Жору. Теперь-то я понимаю, что бомжи, скорей всего, были наняты. Они знали, что дискета у Жоры, и лупили его, чтобы ее заполучить. Но тут я выглянула в окно и заорала: «Сейчас милицию позову!»

Маргиналы испугались и убежали. Ну а заказчик продолжил поиски. Разгромил квартиру, убил Риту, теперь эту тетку.

Нет, я непременно должна найти его. Почему? Да просто из соображений личной безопасности. Жорка в ужасе прячется, боится, что его лишат жизни, но он каким-то образом поддерживает связь с негодяем. Договорился же вчера с ним, сообщил, что я приду в розовом. Сейчас киллер передаст журнал заказчику, тот, естественно, обнаружит, что никакой дискеты в нем нет, и насядет на Жору. Уж небось сосед не станет молчать, своя жизнь дороже, и мигом сообщит мой адрес, телефон, имя, фамилию, год рождения, семейное положение и вероисповедание. Значит, нужно быстро действовать самой!

Я вскочила, бросив на столике нетронутую еду, и понеслась к метро. Отлично, сначала разузнаю, в чем дело, разрою историю до конца, раскопаю все секреты и тайны, а потом напишу криминальный очерк. Следствие ведет репортер! Это будет та самая бомба, которую ждет от меня Семен, убойный материал, лучший в сезоне. Да меня назовут «золотым пером» редакции, может, представят на премию «Журналист года». Не хочет Олег помогать жене – не надо. Не желает рассказывать супруге об интересных, захватывающих делах, обойдемся своими силами. Мы сами с усами – и преступников вычислим, и в звезды журналистики пробьемся. Так-то!

В полном ажиотаже я вскочила в поезд и на следующей станции обнаружила, что двигаюсь не в ту сторону, перепутала пути. Пришлось пересаживаться. На этот раз в вагоне не оказалось пустого места. Я встала у двери и прислонилась головой к стеклу. Ну, посмотрим, кто кого! Всем нос утру, в особенности Семену, ишь, взял привычку обзываться «тухлой бездельницей».

Дома меня встретила радостным криком Крися:

– Вилка, смотри!

Она принялась размахивать симпатичной кофточкой с рукавом в три четверти.

– Здесь пуговки, а там бантик, – трещала девочка, – смотри, как сидит!

Вмиг она стянула футболку и влезла в обновку. Блузочка идеально облегала фигуру, у Светы был явный талант модельера и портнихи.

– А юбочка! – подпрыгивала Крися. – Ну как? Ни морщинки, ни складочки, с запа…хом! Писк моды, такие знаешь сколько стоят? Закачаться. А это из старья! Да никому в голову не придет. Еще Света обещала из ненужной Олеговой дубленки курточку сварганить. Класс! Эх, жаль, она ботинки тачать не умеет!

– Ну это ты, пожалуй, слишком много хочешь, – улыбнулась я и пошла в кабинет Семена. Посмотрю-ка дискету до конца, вдруг там масса полезной информации.

Сегодня компьютер не стал капризничать и вывешивать всякие окна типа «Остались невыполненные задания на печать» или «Нет места на жестком диске». Экран вспыхнул ровным светом, я пощелкала мышкой. Так, что у нас… история болезни Левитиной, я ее уже видела, правда, до конца не досмотрела. Ну-ка, что дальше? Мелькали медицинские термины, совершенно непонятные, пошли результаты анализов, которые тоже ничего не объяснили. Похоже, это была самая обычная карточка, заведенная в больнице. Заканчивался документ сообщением о смерти больной. Левитина скончалась в пять утра, в январе этого года.

Я нажала на клавишу мышки и увидела новые строчки. Рассказов Сергей Мефодьевич, 1942 года рождения. Опять пошла медицинская информация. Я с трудом сообразила, что мужчина мучился от сердечной болячки. Ему даже сделали кардиоскопию, готовили к операции по шунтированию, но накануне вмешательства Сергей Мефодьевич неожиданно скончался, и было это в ноябре прошлого года.

Но это еще не все. Дискета хранила информацию о некой Рамазановой Екатерине Борисовне, совсем молодой девушке. Несчастной не исполнилось и двадцати пяти, когда с ней приключился инсульт. Виданное ли дело – заработать такую болячку в столь юном возрасте? Дело тоже завершилось плохо. Катя Рамазанова скончалась, не приходя в сознание, в специализированной клинике в марте, совсем недавно.

Я прочитала содержимое дискеты еще пару раз. Почему эти три истории болезни оказались вместе? На первый взгляд между ними нет ничего общего. Левитина мучилась щитовидкой, Рассказов имел больное сердце, бедняжка Рамазанова отправилась на тот свет вследствие инсульта. Естественно, лежали они в разных больницах, в разное время. Жили также далеко друг от друга. Левитина в Центре, а Рассказов в Люблино. Отчего эти истории болезни заинтересовали того, кто перекопировал их на дискету? По какому принципу он подбирал их? На первый взгляд все выглядит вполне обычно. Хотя…

Я включила принтер, подождала, пока аппарат закончит распечатку, потом спустилась на второй этаж и позвонила в пятую квартиру.

– Ты, что ли, Вилка? – зевая, спросила Анечка Корсакова, появляясь на пороге. – Что, опять у ваших мужиков давление зашкалило? Сейчас иду, только придется тебе на проспект за шприцами бежать, мои закончились.

– Слышь, Аня, – попросила я, – посмотри сюда.

Соседка взяла листочки.

– Это что?

– Прочти, пожалуйста, и скажи, нет ли в кончине этих людей чего-то странного.

– Проходи, – велела Аня и посторонилась.

Она провела меня на кухню и сказала:

– Пей компот, холодный, кисленький, первое дело в жару, лучше любой газировки.

Я послушно налила чашку, Аня уткнулась в бумаги, примерно через полчаса она подняла голову и спросила:

– Ну? Чего?

– Так как, все нормально?

– Во-первых, – вздохнула Аня, – я гинеколог, не слишком– то разбираюсь в сердечно-сосудистых и эндокринологии. А во-вторых, зачем тебе мое мнение?

Я отставила чашку, Анечка не соврала, компот на самом деле изумительно утолял жажду.

– Понимаешь, я работаю в журнале «Криминальный рассказ».

– Знаю, – перебила Аня, – читала его в метро, видела твои материалы, бойко пишешь, очень даже интересно, где только информацию берешь?

– От людей, – улыбнулась я. – Вот, видишь, притащили мне эти истории болезни и уверяют, что тут есть криминальная подоплека. На твой взгляд, это так?

Аня еще раз поворошила листы.

– Понимаешь, я узкий специалист. Вот когда ко мне Тамарка принялась бегать и рассказывать, что у нее живот странно сжимается, тут я была в материале, живо ей про тонус матки объяснила. А сердечно-сосудистые…

– Ну ты же училась в медицинском, – возмутилась я, – неужели все позабыла?

– Нет, конечно, на первый взгляд ничего странного. Вот, допустим, эта девочка, Рамазанова, с инсультом…

– Не рано ли в двадцать пять лет такое получить?

– К сожалению, инфаркт мозга случается и у детей.

– Как ты читала, – рассердилась я, – чем смотрела? У нее инсульт приключился, а ты про инфаркт.

– Инфаркт мозга и инсульт – это два названия одной вещи, – спокойно пояснила Аня. – У девушки парализовало дыхательный центр, ее долго держали на аппаратах, но потом все. Знаешь, в случае инсульта трудно делать прогнозы, это загадочная вещь. У Левитиной произошел тиреотоксический криз, а у Рассказова была просто очень тяжелая стенокардия. Нет, никаких подозрений у меня эти записи не вызывают. Лечили всех правильно, истории болезни оформлены аккуратно, анализы, осмотры, назначения… Нет, Вилка, ничего криминального. Хотя, подчеркиваю, хорошим специалистом я являюсь только в области гинекологии.

Я поблагодарила Аню и пошла к себе. Нет, тут что-то явно не так! Из-за этой дискеты убили Риту и неизвестную женщину, разгромили квартиру Радько и побили Жорку. Нет, есть в этих бумажках нечто этакое… Только что?

На следующий день мы забирали рано утром из родильного дома Тамарочку с Никитой. Подруга выглядела бледной, но держалась бодро. Мы с Семеном вручили ей огромный букет из пурпурных роз. Сеня взял сына, запеленутого в одеяло, и побрел к машине, шаркая ногами.

– Ты чего так странно идешь, пап? – поинтересовалась Крися, решившая ради такого торжественного случая, как получение из роддома брата, прогулять школу.

– Боюсь оступиться, – прошептал мужик, – еще упаду, не дай бог.

– А шепчешься почему?

– Так спит ведь.

Тамара улыбнулась.

– Он пока ничего не слышит и не видит.

– Да ну? – изумился муж. – Откуда ты знаешь?

– В книге прочитала, – ответила Томочка.

Дома мы положили младенца в кровать. Маленький кулечек совершенно потерялся на матрасе.

– Надо его развернуть, – сказала Тома.

– Зачем? – испугался Семен.

– Жарко очень.

– Нет, – влезла Кристина, – вот тут написано, смотрите, дети до месяца плохо держат температуру тела, она у них такая же, как в помещении.

– Так в этой комнате небось все тридцать, – сказала я, – доставайте несчастного ребенка из верблюжьего пледа, мальчик небось вскипел.

Очень острожно, еле дыша от напряжения, двумя пальцами Сеня развязал пышные голубые банты и раскрыл одеяльце. Показался младенец, облаченный в теплую распашонку, два чепчика и фланелевую пеленку. Не успела я испугаться его крохотного вида, как маленький беззубый ротик раскрылся и понесся довольно сердитый крик.

– Жарко ему, – с видом специалиста заявила Кристина, – вон какой красный.

Томочка сняла с ребенка шапочки. Но Никитка не успокоился, наоборот, он заорал еще громче. Тамара раскрыла пеленки.

– Мамочка, – прошептал Сеня, – какой крохотный, жуть берет.

– Он нормальный, – обиделась Томуся, – три кило шестьсот двадцать грамм, рост пятьдесят два сантиметра. Ты маленьких не видел. Знаешь, какие рождаются? Меньше двух кило.

Никита полежал пару минут молча, потом начал странно вздрагивать.

– Что с ним? – попятился счастливый отец. – Никак судороги!