Текст книги "Вулкан страстей наивной незабудки"

Глава 7

Я хорошо знаю, что металлическую посуду в СВЧ-печку ставить нельзя, поэтому достала из шкафа стеклянный сотейник, налила туда воды, опустила в нее яйца и призадумалась. Какое время выставить? Три минуты достаточно? Нет, лучше пять, чтобы наверняка. Не хочется увидеть разочарование на лице Рины, когда она станет очищать скорлупу и поймет, что у нее в руках яйца всмятку.

СВЧ на кухне у Ирины Леонидовны висит над столешницей, правее отдельно установленной духовки. Включив печку, я открыла жарочный шкаф, выдвинула оттуда форму с вкусно пахнущей запеканкой, щедро посыпала ее сверху тертым сыром, вернула ужин на место, хотела посмотреть, сколько времени осталось вариться яйцам, и тут прогремел взрыв!

Я на автомате схватила лежащую на столике доску, прикрыла ею голову и отпрыгнула в дверной проем. Что происходит? В квартире шефа сработала бомба? Или… Другая мысль не успела прийти в голову, еще раз послышалось оглушительное ба-бах! Дверка СВЧ распахнулась, оттуда вылетело нечто непонятное, шмякнулось о картину, изображающую двух котов, готовящих котлеты, пробило в бумаге дыру и исчезло. Через секунду из печки вылетела кастрюлька и понеслась прямо на меня. Я взвизгнула и присела. За спиной раздался грохот. Меня многократно тренировали, как нужно вести себя в момент серьезной опасности. И на занятиях с инструктором я всегда действую четко, уверенно, по протоколу. Но никто до сих пор не удосужился объяснить мне, что надо делать, если по комнате летает обезумевшая стеклянная емкость.

Я заползла под дубовый стол и зажмурилась, слушая звон и стук, потом на время установилась тишина и раздался хорошо знакомый голос:

– Ооо!

Я осторожно высунулась из укрытия, увидела, что в кухне стоит Иван, а справа на него летит нечто, напоминающее мяч для пинг-понга, и заорала:

– Чужой!

Шеф метнулся к высокому буфету и в мгновение ока ввинтился в щель между ним и стеной. «Мячик» пролетел в кухонную зону, оттуда незамедлительно послышался звук бьющейся посуды. Я снова спряталась под стол. Что происходит? Это нападение? В квартиру проникли посторонние? Визит бандитов связан с делом Моисеенко? Или с каким-то другим расследованием, которое проводит не моя бригада? Охотятся на меня или на Ивана Никифоровича? Никто не знает, что я провожу свободное время с боссом, но выяснить, где я порой бываю по вечерам, совсем не трудно.

– Что у нас происходит? – раздался голос Рины.

Я осторожно приподняла скатерть, услышала нарастающий свист…

– Ложись! – крикнул Иван.

Ирина Леонидовна как подкошенная шлепнулась на пол. Я опустила край льняной скатерти, но он тут же зашевелился. Под стол вползла мать Ивана.

– Прямо тайфун Мария, – шепнула она. – В столовой разбита лампа на консоли и всякие финтифлюшки, которые около нее кучковались, пол местами мокрый, непонятные бело-желтые крошки вокруг, рассеяны осколки…

– В СВЧ-печке, похоже, находилось взрывное устройство, – ответила я. – Я поставила яйца, и оно сработало.

– С утра там ничего не было, – пробормотала Ирина Леонидовна, – хотя… я выходила на пару часов, ездила на рынок, заглянула в булочную…

– Опытному человеку заложить взрывчатку недолго, – еле слышно добавила я.

– У нас серьезная охрана и такая дверь, которую невозможно взломать, – возразила Ирина, – и окна неприступны. Дом совершенно безопасен. Ваня правильно оценивает риск своей работы. Поэтому наша квартира сродни бункеру.

– Взломать можно все, – вздохнула я.

– Люди, способные справиться с нашими замками и системой безопасности, должны быть мегапрофи, – забубнила Ирина, – и пожара нет. Просто взрыв произошел. Обычно потом горит. Странно.

– По столовой и кухне летала кастрюля с водой, – поежилась я, – и что-то вроде маленьких белых мячиков. Вы правы, необычная ситуация: посуду не разнесло при взрыве.

В глазах Ирины Леонидовны блеснуло недоумение.

– Кастрюля с водой? Откуда она взялась?

– Я варила по вашей просьбе яйца, – объяснила я.

Ирина Леонидовна начала смеяться.

– Таня! Ты взяла…

– Стеклянный сотейник, – перебила я, – налила в него воду, положила яйца, поставила таймер на пять минут.

Рина, закрыв ладошкой рот, выскочила из-под стола.

– Нет, нет! Там опасно, – испугалась я, – надо саперов вызвать.

– Пустяки, – сказала Ирина Леонидовна и расхохоталась.

Не понимая, что веселого она нашла в произошедшем, я тоже вылезла наружу.

– Ваня, это яйца! – давясь смехом, пояснила мать.

– Какие? – задал гениальный вопрос шеф, зажатый между стеной и буфетом.

– Куриные, – уточнила Рина. – Танюша, их нельзя варить в СВЧ! Они там взрываются, что у тебя и получилось, несколько яиц развалились в хлам, остальные стали по воздуху носиться.

Секунду я переваривала информацию, потом оглядела разбитую лампу, превращенные в крошево фарфоровые фигурки, и начала оправдываться:

– Вы же просили приготовить яйца в печке.

Ирина Леонидовна не стала отрицать:

– Да – но предупредила, что надо взять касруль.

Я показала на осколки, усеявшие пол:

– Вот что от кастрюльки осталось!

– Не может быть, – заморгала Ирина Леонидовна, – касруль пластиковая.

Настал мой черед удивляться.

– В шкафчике были только металлические кастрюли, стеклянная нашлась всего одна…

Рина поспешила в кухонную зону.

– Так это кастрюли. А я говорила про касруль. Вот она!

Рина сняла с полки, висящей около холодильника, фигуру курицы из белого пластика, и подняла ее верхнюю часть. Я увидела на нижней шесть углублений, Ирина Леонидовна начала объяснять:

– Сюда наливается чуть-чуть воды, ставим яйца, закрываем. Вот так!

Рина опустила крышку, и я увидела над крылом надпись: «Волшебный касруль».

– Почему такое дурацкое название? – только и смогла спросить я.

Ирина Леонидовна развела руками.

– Не знаю. Может, по аналогии с кастрюлей? Взрыв был, но бомбы нет, бандиты в дом не заходили. Ваня, вылезай. Однако тебя храбрецом не назовешь, забился в укрытие и не вылезаешь.

– Давайте я замету осколки, – предложила я.

Рина натянула толстые кухонные варежки.

– Пусть пока лежат, а то запеканка перестоит и потеряет аромат. Сейчас посыплю ее варникой, и мы полакомимся. Ваня! Почему ты не выходишь?

– Тут тихо, хорошо, – забубнил шеф, – уютно. Лучше я стоя поужинаю, больше влезет.

Мы с Ириной переглянулись и хором сказали:

– Застрял!

– Нет, нет, нет, – возмутился босс, – просто психологически устал от просторных помещений, в них крайне неуютно. Каждому человеку нужно найти место, где…

– Давай руку, – велела мать, подходя к нему.

Иван подчинился. Ирина стала тянуть его, но вытащить не смогла. Я решила подключиться к ней, и схватила шефа за вторую длань.

– Раз, два, три, – скомандовала Рина.

Я, что есть силы, дернула Ивана.

– Ой! Больно, – пожаловался тот.

– Как ты туда втиснулся? – спросила я.

– Быстро, – ответил шеф, – и без всякого труда.

Ирина Леонидовна сделала пару шагов назад.

– В момент стресса Ваня сжался, а когда очутился между стеной и буфетом, разжался. Эффект резинового мячика в бутылке.

– Точно, – обрадовалась я, – нам классе во втором учительница показала стеклянный сосуд с очень узким горлышком. Внутри был мячик. Никто из детей не понял, как его туда поместили. Педагог растолковала: «Мяч упругий, деформируется легко и поэтому прошел сквозь горло. Теперь он принял привычную форму, достать его иначе, чем разбив колбу, нельзя».

– Ну надо же, – восхитилась Рина, – мне в свое время в классе о том же говорили. У наших учителей все стабильно, и это прекрасно. Делаю вывод: вернуть Ване свободу можно, только разломав или буфет, или стену. Дорогой, выбор за тобой, решай, что крушить?

– Зачем так радикально, – пропыхтел шеф, – можно отодвинуть.

– Стену или буфет, уточни, – потребовала Ирина.

– Буфет, – вздохнул босс, – со стеной сложности возникнут.

– Отлично, – обрадовалась хозяйка, – главное, понять, как действовать. Танюша, упирайся руками вот сюда, я вон туда, и раз, два, три…

Я толкнула буфет, судя по кряхтению, которое издала Ирина Леонидовна, она поступила точно так же. Но сооружение из дуба не сдвинулось даже на миллиметр.

– Если освободите полки, станет намного легче, – посоветовал Иван. – Мама, что там хранится?

– Вверху серебряный сервиз на двадцать четыре персоны, восемь подсвечников из того же металла, в нижнем отделении льняные скатерти, салфетки, за стеклом, сам видишь, бокалы, блюда под торты-пирожные, рыбу, мясное ассорти, – начала монотонно перечислять Рина, – что за верхними дверцами, я забыла, но там полно всего. Ваня, нам с Танюшей, чтобы все это вытащить, год потребуется. Попробуй выдохнуть, авось тоньше станешь, повернись бочком. Может, на четвереньки опустишься и выползешь?

Шеф засопел.

– Последнее я точно не проделаю.

– Нужен рычаг, – сообразила я, – подложим его под ножки, нажмем…

– И буфет опрокинется, – испугался босс.

– Нам не нужен рычаг, – пропела Рина, – нам нужен здоровенный мужик. Ваня, как зовут гору из второй квартиры? Дядька выглядит устрашающе, но он приветливый, всегда здоровается.

– Константин Михайлович, – подсказал сын.

– Нет, – возразила Рина, – вспомнила, он Кирилл Максимович.

– Совершенно точно Константин Михайлович, – стоял на своем босс.

– Кирилл Максимович, – повторила Ирина Леонидовна, которая принадлежала к классу активных спорщиков. – Кирилл Максимович. Чем это пахнет?

Я подергала носом.

– Запеканкой.

– Незнакомый аромат, – удивилась Рина, – никогда его ранее не ощущала.

– Это от сыра, – предположила я, – он благоухал виноградом.

– Странно, – протянула хозяйка, – у уругвайского сыра был другой запах.

– От термической обработки некоторые блюда приобретают специфический вкус, – присоединился к разговору Иван.

– Дорогой, мы говорили об аромате, – поправила его мать. – Ой! Запеканка! Она перестоит в духовке и станет несъедобной. Мне все равно, как зовут великана из второй квартиры. Сейчас приведу его сюда.

Рина кинулась в прихожую, но мне удалось поймать ее за руку.

– Ирина Леонидовна, за помощью отправлюсь я.

– Ты незнакома с соседом, – возразила хозяйка.

– Вы тоже с ним не в близких отношениях, – улыбнулась я, – лучше посыпьте пока запеканку воронкой, а то она испортится.

– Варникой, – поправила Рина, – да, ты права. Вторая квартира. Не перепутай.

– С математикой я не дружу, но цифры до десяти знаю хорошо, – заверила я.

Глава 8

Дверь апартаментов на втором этаже распахнул высокий щуплый дядечка в очках.

– Добрый день, – ласковым голосом завела я, – меня зовут Татьяна, я из шестой квартиры. У нас случилась небольшая катастрофа. Иван Никифорович случайно застрял между буфетом и стеной. Не мог бы ваш брат нам помочь?

– Я единственный сын у родителей, – неожиданно густым для столь тощего тела басом перебил меня мужчина.

– Ну… может, тогда ваш… э… папа? – осторожно продолжила я и услышала:

– Отец и мать давно покинули этот мир.

– В вашей квартире есть какой-нибудь мужчина? – начала я терять терпение.

– Да, – спокойно подтвердил незнакомец.

Я обрадовалась, сейчас увижу «гору».

– Он дома?

– Да.

– Можете его позвать?

– Не надо.

Я потрясла головой.

– Наоборот. Очень надо.

– Не надо звать, я уже тут, перед вами, – растолковал дядечка, – живу один.

Стало понятно, что беседу надо начать заново.

– Здравствуйте, Константин Михайлович, помогите, пожалуйста, Ивану, он застрял между стеной и буфетом, ему там плохо.

– Да. Конечно. Подождите секундочку, – быстро согласился владелец квартиры и, не закрывая двери, пошел по длинному коридору в глубь своих апартаментов.

Я смотрела ему вслед. В моем понимании гора это кто-то двухметрового роста, весом в полцентнера. С ростом у соседа полный порядок, он выше многих, но большой мышечной массы у него нет. Странно, что Рина считает Константина силачом.

– Готов, – коротко сказал сосед, возвращаясь.

Я опять удивилась. Зачем он взял с собой чемоданчик?

Когда мы вошли в столовую, Константин громко спросил:

– Кому нужна помощь?

Я показала на Ивана.

– Он там.

Сосед подошел к буфету.

– Добрый вечер. Можете вытянуть правую руку?

– Сейчас, – запыхтел шеф, – вот.

– Закатаю вам рукав, не волнуйтесь, – продолжал сосед.

Я села на стул. Однако странно, зачем силачу голая рука босса?

Константин поставил на стол чемоданчик, откинул крышку, достал тонометр и начал наворачивать манжет на предплечие Ивана со словами:

– Не очень, конечно, удобно, но работать приходится в разных условиях.

Я не знала, как реагировать на происходящее. Из кухни высунулась Ирина Леонидовна, глянула на приведенного мной соседа и пропела:

– Танюша, мне нужна твоя помощь.

Я поспешила на зов.

– Это кто? – шепотом осведомилась мать шефа.

– Гора, – коротко ответила я.

– Нет! Тот совсем другой, – возразила Рина, – на саблезубого медведя похож.

– Константин Михайлович открыл дверь, сказал, что живет один, – объяснила я.

– Сто десять на семьдесят, – громко объявил сосед, – слегка пониженное, но это не страшно. Теперь держите градусник.

Мы с Ириной вышли в столовую.

– Простите, Кирилл Максимович, – произнесла хозяйка.

А я одновременно с ней начала:

– Константин Михайлович, зачем…

Потом мы обе замолчали. Шеф издал смешок:

– Уж извините, не первый год в одном подъезде живем, а не познакомились. Меня зовут Иван Никифорович. У стола моя мать Ирина, рядом с ней Татьяна.

– А к вам как обращаться? – поинтересовалась я. – Константин Михайлович?

– Нет, – ответил сосед, доставая из чемоданчика одноразовые перчатки.

– Ага! – заликовала Ирина. – Я права! Вы Кирилл Максимович!

– Борис Петрович, – представился мужик, – врач-фитотерапевт, специалист по поддержанию и продлению жизни.

– А-а-а, – сконфузилась Ирина, – извините.

– Ну что вы, – не обиделся доктор, – наверное, вы спутали меня с Кирсаном Махметовичем, он чемпион, штангист, сейчас тренер, живет во второй квартире.

– Погодите, там вы обитаете, – растерялась я, – только что я звонила в дверь, вы ее открыли.

– Нет, Татьяна, – возразил Борис, – вы спустились на второй этаж и обратились в квартиру один. На первом этаже у нас никто не живет, там просто подъезд. Вторая квартира на третьем этаже.

Я опустилась на стул. Танюша, ты молодец. Сначала запихнула в СВЧ кастрюльку с яйцами, устроила взрыв, а потом, не посмотрев на номер квартиры, притащила для перемещения шкафа не штангиста, а хлипкого доктора. Да еще пару раз сказала ему: «Ивану Никифоровичу плохо». Я имела в виду, что боссу неудобно стоять, втиснувшись в узкое пространство. А врач воспринял мои слова по-своему, не понял, что его зовут в качестве, так сказать, движущей силы, решил, что Ивану необходима медицинская помощь, и поэтому меряет ему давление и температуру.

– У меня такая вкусная запеканка на ужин, – зачастила Ирина, – огромный противень, нам троим его не одолеть, а на завтра оставлять нельзя. Давайте пригласим штангиста Курбана Мефодьевича, он поможет нам решить проблему, а потом все вместе поужинаем, заодно и подружимся.

– Кирсан Махметович уехал на соревнования, – меланхолично произнес врач, – я дал ему витаминов для его спортсменов. Что касаемо меня, то с огромным удовольствием поем, потому как проголодался. Очень мило с вашей стороны предложить мне ужин. Иван Никифорович, и давно вы испытываете желание забиться от жизненных трудностей в щель?

– Ммм, – промычал босс.

– Татьяна правильно обеспокоилась, – продолжал эскулап, – насколько я могу судить по беглому осмотру: ваше физическое состояние не внушает опасений. А вот психическое, м-да. Когда мужчина вашего возраста и комплекции втискивается в щель, где и небольшой собаке не поместиться, это наводит на мысль о шизофренически-депрессивном, казуально-вербально-ментальном трансцендентном состоянии аутонеблагополучия и тревожно-коммуникативном расстройстве самонеосознания душевного комфорта.

– Что? – открыла рот Рина.

– Если коротко, у вашего сына синдром Кавалерова, – выдал Борис. – Моя фамилия Кавалеров, я открыл эту болезнь. Занимаюсь разработкой ее лечения. Создал…

Я решила прояснить ситуацию:

– У нас взорвалась кастрюля с яйцами, все подумали, что в СВЧ бомба, мы с Риной спрятались под столом, а Иван как-то втиснулся и не может оттуда выйти.

– Не стоит смотреть телевизор по вечерам, – вздохнул врач, – это ведет к тревожно маниакальной аффективности, старению мозга и необъяснимым страхам. Зачем и кому понадобилось вам бомбу подкладывать? Вы простые люди, ничем серьезным не занимаетесь. Кроме традиционного медицинского образования я имею еще диплом психолога-профайлера, вижу людей, как аппарат УЗИ. Вот вы, например, Татьяна, повар. К этому выводу легко прийти, увидев вас издали. Ваша мама балерина на пенсии, она готовить не умеет, поэтому вы и выбрали такую профессию, очень в детстве есть хотели. А ваш супруг журналист.

Ирина начала хихикать. А я глупо улыбалась. Надеюсь, член моей новой бригады профайлер Ватагин не похож на Бориса Петровича, который ухитрился попасть пальцем в небо во всех случаях. Я не дочь Ирины, мы с Иваном не супружеская пара. И с профессиями Борис не угадал, хотя я могу понять, почему он ошибся. Меня он превратил в повариху из-за монументальности фигуры. Ирину посчитал балериной на пенсии из-за редкой для дамы ее лет стройности. Хотя в одном господин душевед прав, я в детстве всегда была не прочь перекусить, да и сейчас не жалуюсь на отсутствие аппетита. Но почему Иван журналист? Тот же вопрос пришел в голову и Рине:

– Отчего вы решили, будто Ваня корреспондент?

– Они в любую щель залезут, настырные очень, – объяснил ход своих мыслей врач. – А теперь подумайте, кому могла навредить самая обычная семья? Зачем вас взрывать? Хотите, научу вас делать специальные упражнения, и вы перестанете чего-либо опасаться?

– Нам бы буфетик отодвинуть, – попросила Рина.

– Хорошая идея, – согласился врач, – надо устранить в доме возможность забиться в слишком узкое пространство. Правильно мыслите. Отодвинете мебель, и больному станет понятно: забиться некуда.

– Иван здоров, – возразила Ирина, – он просто застрял.

– Отрицание! – воскликнул врач. – Родственникам трудно сразу принять болезнь члена семьи. У всех одна реакция. Это естественно. Я могу справиться сегодня с проблемой. Но только сегодня. В дальнейшем необходимо…

– Спасибо, – обрадовалась я, – хоть вы и не штангист, но если мы объединим усилия…

– Конечно, – не дал мне договорить врач, вытащил из чемоданчика здоровенный шприц с иглой толщиной с мой палец и, прежде чем мы с Риной успели отреагировать, молниеносно воткнул ее Ивану в плечо. Шеф заорал и выпрыгнул на середину столовой.

– Ура! – закричала Рина. – Карен Мансурович! Вы гений! Несу запеканку. Садитесь к столу.

– Что-то мне не хочется ужинать, – пробормотал босс, потирая руку. – Какое лекарство вы мне ввели, Борис Петрович?

Врач протянул Ивану листок.

– Комплекс витаминов, вот, можете почитать, прекрасный бодряще-успокаивающий состав.

– Ваня, ты откажешься от моей запеканки? – ахнула Рина.

– Вроде ничего плохого, – оценил шеф, отдавая листовку доктору. – Ну что ты, мама, конечно, съем ее дочиста.

Мы уселись за стол, Рина горестно вздохнула.

– Не понимаю почему, но не получилось аппетитной корочки. Танюша, ты весь брусок натерла?

– Ни кусочка не осталось, – заверила я.

– Мама, ты волшебно готовишь, – похвалил ее Иван.

– Корки красивой нет, – пригорюнилась Рина.

– Прости меня за прямоту, но в еде главное не вид, а вкус, – засмеялся Иван и отправил в рот большой кусок запеканки.

Вслед за ним то же самое проделал Борис, а я медлила. Блюдо, приготовленное Риной, сильно пахло, не скажу, что противно, но пробовать его желания у меня не возникло.

– Ну как? – осведомилась Ирина Леонидовна. – Ваня, почему молчишь?

Шеф вскочил и выбежал из комнаты. Борис Петрович схватил бумажную салфетку, прижал ее ко рту и ринулся за Иваном.

– Что это с ними? – удивилась Рина и попробовала свое произведение.

Не успела вилка очутиться у нее во рту, как она подпрыгнула и помчалась на кухню, оттуда незамедлительно донесся плеск воды, затем Ирина Леонидовна крикнула:

– Танюша! Какой сыр ты натерла?

Я пошла к мойке.

– Тот, что вы велели. Он лежал вот здесь, на рифленой части, желтый брусок с бордовой коркой.

Ирина оперлась руками о мраморную столешницу.

– Ой, не могу! Танюша! Я предупредила: сыр находится на столике справа от мойки. А где у нас ребристая часть?

– Слева, – пробормотала я.

Рина начала смеяться.

– Теперь посмотри куда надо. Сыр лежит себе преспокойненько на тарелочке.

Я повернула голову. Действительно, вижу прямоугольный кусок, завернутый в пленку.

– Тебя не смутило, что уругвайский пармезан просто так, без упаковки, валялся на мойке? – веселилась Ирина. – Его странный запах не удивил?

– Ну… – промямлила я, – аромат винограда… эти ягоды часто к сырной тарелке подают… А что я натерла?

Рина расхохоталась.

– Мыло! Я купила его сегодня утром на пробу, мне надоело жидкое, решила попробовать что-то новенькое.

Я попятилась.

– Не может быть! Оно выглядело, как сыр! Не отличить.

– Мыльце сделано специально для мытья посуды, – сгибаясь от смеха, проговорила Ирина, – производители решили: забавно его как кусок эдама оформить! Ой, не могу! Давно у нас такого веселого вечера не было! Сначала кастрюлька с яйцами взорвалась, потом Ваня застрял, затем доктор этот, смешной жутко… И мыло вместо сыра! Ах, слезы из глаз потекли. Прости, Танюша, сейчас вернусь, только носик попудрю.

Ирина Леонидовна убежала. Я секунду постояла, глядя на сыр, потом поспешила в прихожую и стала надевать кроссовки. Деликатная Ирина Леонидовна не упомянула, что все это безудержное веселье произошло благодаря госпоже Сергеевой. Впору под землю от смущения из-за собственной глупости провалиться.

– Ты куда? – удивился Иван, выходя в холл.

– Домой, – пробормотала я, – завтра рано вставать, совещание в девять утра.

Шеф не стал меня задерживать.

– Провожу тебя до машины.

Мы вместе вышли из подъезда, я села в джип, захлопнула дверь и опустила стекло водительской двери.

– До завтра.

Иван помахал мне рукой.

– Таня, у меня к тебе есть предложение.

Я завела мотор.

– Слушаю.

– Выходи за меня замуж, – сказал босс.

Поверьте, я была готова услышать что угодно, но не эту фразу, поэтому от удивления ляпнула:

– Я толстая!

Босс усмехнулся.

– Просто ты обладаешь мышечной массой, обретенной в результате постоянных занятий спортом. А во-вторых, какая разница, что показывают весы? Я хочу взять тебя в жены, а не сделать из тебя прима-балерину. Ты подумай, не торопись с ответом.

Иван Никифорович развернулся и побежал к подъезду. Я выехала на проспект и помчалась вперед. Выйти замуж за шефа? Да уж, сегодняшний вечер побил все рекорды по части сюрпризов.