Текст книги "Ошибка Девочки-с-пальчик"

Глава седьмая

В восемнадцать сорок пять я стояла у большого зеркала. В нем отражалась девица, наряженная в сарафан. Юбка – пронзительного розового цвета, верх – голубого, а на голове сидел кокошник, расшитый фальшивым жемчугом. Мои волосы спрятаны под париком, две толстые искусственные косы перекинуты на грудь. Брови – черные-пречерные. Ресницы того же цвета, похожи на забор нерадивого крестьянина, торчат в разные стороны, словно колья старой изгороди. Щеки пылают нечеловеческим румянцем. Рот… вот тут Лера особенно постаралась, нарисовала такие губы, что их даже сравнить не с чем! Сосиски? Нет, они тоньше. Сардельки? Они меньше. Остается только радоваться, что эту «красотищу» легко смыть. Помните фильм «Морозко»? Тот, старый, советский, в котором гениально сыграла Инна Чурикова? Так вот, я сейчас внешне не Настенька, а прямо копия Марфуши.

Рядом со мной переминалась с ноги на ногу Лера.

– Скажи что-нибудь, – попросила она.

– Добрый день, – произнесла я и чихнула.

– Тоня, скажи что-нибудь Лампе.

– Приветик, – раздался голос Антонины, – Лампусик, как дела?

– Замечательно, – заверила я, – ты прямо в моем мозгу сидишь.

– Иди в зал, – велела мне дочка Кузиной, – гостей пока нет, проверим связь там. Посмотришь площадку. Пройдемся по тексту. Имена пары не заучивай, непременно ошибешься. Называй их женихом и невестой, молодоженами, новобрачными, молодой семьей. И с родственниками так же, говори «мать со стороны невесты-красавицы» или «теща». С гостями сложнее, но имена подскажу! Не бойся. Главное – продержаться первый час. Потом все накушаются вином-водочкой и перестанут обращать внимание на твои песни.

– Поняла, – кивнула я, уже успев войти в огромное помещение и теперь оглядывая огромную бутылку шампанского, стоящую почти в центре подиума. – А что с напитком делать?

– Не трогай шипучку, – велела Тоня. – Да тебе ее и не поднять. Тяжелая штука! В самом конце вечера ее откроет специально обученный человек. Видишь, там рядом с шампусиком в подставке типа ведро?

– Ярко-желтое? Здоровенное?

– Да. К нему тоже не прикасайся. Зачем оно тут, сейчас объяснять не стану, все равно до окончания мероприятия забудешь. Как до дела дойдет, расскажу. «Ухо» хорошо воткнула?

– Вроде да, – пробормотала я.

– Проверь, – велела моя «учительница», – если выпадет, трудно будет найти. Сейчас Лерке напомню.

У гримера ожил телефон.

– Так давно уже сделала, – через пару секунд ответила стилист, – приклеила ей «ухо» намертво. Оно отпадет только вместе с родным ухом.

– Девятнадцать часов! Начинаем! Где каравай? Эй! Ау! Подноса нет! – занервничала Антонина. – Ща решу проблему!

И тут зазвучали фанфары. Большие резные двери зала медленно открылись, в помещение начали заходить люди.

– Машенька! – заорала мне в ухо Тоня. – Свали за ширму!

Я быстро переместилась в отгороженный закуток, там на столе стояло блюдо со здоровенным караваем. Через некоторое время в голове раздался новый приказ:

– Бери блюдо, иди в зал, вставай на подиум. Войдет пара – начнешь говорить. Только не урони хлеб!

Вы когда-нибудь пробовали взять скользкое железное блюдо руками, на которые надеты варежки? После второй неудачной попытки я вспотела. Услышала, что в зале начал исполняться бессмертный марш Мендельсона, ухитрилась уцепить круглое блюдо, выскочила из-за ширмы и выдохнула. Успела. Пара только сейчас появилась в зале. Присутствующие встали, зааплодировали.

– Текст! Повторяй! – велела Тоня. – Громко!

– А вот и они, – начала я.

– Громче! Кричи! – приказало «ухо».

– Главные виновники вечера! – заорала я. – Новобрачные! Ура! Приветствуем их! И сейчас узнаем, кто же станет главным в семье! А ну-ка, давайте, откусите от каравая! Кто отгрызет самой большой кусок, тот станет главой семьи! И…

– Чего это деваха одна старается? – перекрыл меня грубый бас.

Я повернула голову на звук и попятилась. Из боковой двери в стене около подиума вышел мужик, наряженный в зеленые штаны-галифе и ярко-красную косоворотку, подпоясанную зеленой лентой. На голове у него красовался картуз, на лоб спускались рыжие кудри, за ухом торчал голубой цветок, в руках была гармонь. А рядом стоял… медведь!

– …! – воскликнуло «ухо». – …!

Я вздрогнула. Наверное, не следует повторять такие слова на свадьбе православной пары. Но что мне делать?

– Слышишь? – спросила Антонина.

Я кивнула, потом пробормотала:

– Угу.

– Понятия не имею, откуда он взялся, – затараторила Тоня, – кто-то из гостей решил пошутить. Встречаются идиоты. Они способны невестой нарядиться или на мужика-свидетеля белое платье натянуть, фату повесить. Тьфу! Не бойся! Медведь не настоящий! Актер! В программе такого номера нет! Типа шутник! Говори свой текст! Решу проблему! Начинай!

Ухо замолчало. Я растерялась – что говорить? Потом меня осенило! Слова про каравай!

Новобрачные притормозили у подиума. Я подбежала к ним, протянула поднос:

– Сейчас проверим, кто…

– Трифон, – перебил меня мужик, – глянь, твою невесту украли. Ну-ка разберись!

– Что за идиотство? – закричала Антонина. – Нет такого в сценарии! Илюша, немедленно вызывай охрану!

Мне стало понятно, что муж Тони тоже незримо присутствует на свадьбе!

– Вперед! – скомандовал незваный гость.

И медведь поспешил ко мне. Я и ахнуть не успела, как Топтыгин очутился рядом. Молодожены быстро отошли влево. Михайло Потапович схватил каравай.

– Илюха! Сделай что-нибудь! – взвыла к супругу Тоня.

Новобрачные уставились на меня, народ в зале загудел. Праздник определенно заруливал не в ту сторону. Невеста прижалась к жениху, тот стоял столбом. «Ухо» молчало, я осталась без помощи в непонятной ситуации. А Михайло Потапович принялся жрать каравай. Следует отдать должное актеру, который старательно изображал топтыгина. Кабы я не понимала, что он ряженый, могла бы подумать, что передо мной настоящий зверь. Медведь чавкал, тихо рычал, поднос быстро пустел. Невеста опустила голову, гости замолчали, в зале возникло неприятное молчание.

– Ага! – завопил мужчина. – Женишок струсил! Ну, сейчас Мишенька Ксюшу-красавицу в свою берлогу утащит! Хватай ее!

Медведь, который успел в мгновение ока уничтожить большой хлеб, медленно двинулся к паре. И тут я поняла, что помощи ждать неоткуда, следует действовать самой.

Одним прыжком я оказалась около актера в медвежьей шкуре и что есть силы огрела его подносом по башке. Герой русских народных сказок замер, потом обернулся, развернулся и зарычал. Вряд ли он собирался от всей души поблагодарить меня. На секунду стало страшно – ну прямо настоящий зверюга! Что делать?

Решение пришло мгновенно. Я ухватилась за здоровенную бутылку с шампанским, сумела ее поднять и стукнула емкостью медведя по морде. Раздался характерный звук, стекло разбилось, по носу топтыгина побежали потоки пенящейся жидкости. Актер остановился. Похоже, он раздумывал, как ему поступить. А я выхватила из держателя, который стоял рядом, блестящую емкость. С какой целью ее поставили около бутылки? Зачем мне интересоваться ответом на ненужный вопрос? Надо надеть сосуд на голову Михайлу Потаповичу! Емкость оказалась как по мерке сделана. Она аккуратно «села» на башку медведю, опустилась на его плечи.

Хотя, есть ли плечи у этого животного? Честное слово, не знаю! В голове у меня сейчас вертелись другие мысли. Актер в данную секунду не понимает, как поступить, но долго такое состояние не продлится. Лицедей живо придет в себя, сбросит «шлем» и не пойми что затеет! Надо его оглушить.

– Дайте стул! – завопила я. – Скорее!

Жених вздрогнул, выпал из сомнамбулического состояния, подбежал к первому столику, спихнул какого-то гостя, схватил кресло, в секунду оказался около животного, которое покачивалось на лапах, и опустил мебель на блестящую емкость. Человек, наряженный в шкуру, свалился как подкошенный.

Мы с невестой одновременно подскочили к тому же столику. Я схватила серебряный кувшин с неизвестным содержимым, молодая жена вытащила из супницы поварешку. Слаженно, словно пара фигуристов, мы вернулись на подиум и одновременно стукнули по «шлему» на голове исполнителя роли медведя. Я опустила кувшин ему на макушку, а новобрачная со всего размаха ударила по правой стороне емкости.

– Враг повергнут! – закричала я.

– Йо-хо-хо! – заорала невеста, размахивая разливательной ложкой.

Гости зааплодировали.

Молодые подошли ко мне.

– В сценарии такой сюжет не прописан, – тихо сказал жених.

– Знаю, – прошептала я, глядя, как охрана, которая наконец-то сообразила, что появление топтыгина не было запланировано, утаскивает поверженного Михайлу Потаповича. – Велите секьюрити поймать ряженого, который изображал роль дрессировщика, и не отпускать его. Кто-то захотел испортить вам праздник, надо узнать имя заказчика «шоу». Мужик удрал, но далеко уйти не мог.

– Не «кто-то», – злым тоном сказала невеста, – а бывшая моего мужа! Дрянь!

– Она на такое не способна, – возразил жених.

– Ясно! Женился на мне, а стерву забыть не способен! – прошипела новобрачная. – Развод! Прямо сейчас! Вали к своей проститутке!

Я схватила девушку за руку.

– Полон зал народа. Если сейчас вспыхнет скандал, его будут долго обсуждать. Пожалейте родителей. Давайте продолжим праздник, разведетесь завтра.

Юная жена закрыла глаза, постояла молча пару секунд, потом приняла решение:

– Вы правы. Моя семья не заслужила позора.

– Моя тоже, – еле слышно добавил муж.

– О тебе поговорим потом, – на удивление спокойно заметила супруга. – Поставлю Олега Ивановича в известность о том, как его сын ухаживал за мной, а сам не мог забыть любовницу, с которой ему отец запретил общаться. А наглая баба решила…

– Все! – остановила я монолог. – Возвращайтесь на место. Ведите себя как страстно влюбленная пара. Проблемы, скандалы – завтра, и только в кругу семьи! Уж постарайтесь! В противном случае вы и ваши родители надолго станете главной темой для сплетников. Взялись за руки! Улыбаемся! Все, что произошло, – запланированный заранее сюрприз.

Новобрачные молча вернулись на исходную позицию, а я начала громко говорить:

– Итак, мы все увидели сцену похищения невесты. Это древний православный обычай. Медведь олицетворяет силы зла, они хотели поработить девушку, внушить ей плохие мысли вроде «завтра убегу от мужа, медведь станет моим супругом». Но наша невеста не такая! Все видели, как она храбро дралась с врагом. И жених не подкачал. Я же исполняла роль свекрови и тещи одновременно! Чему учит нас эта православная история? Жена должна любить мужа, а тому следует обожать супругу. Родители же всегда помогут молодой семье! Сцена похищения – сюрприз для всех, кроме тех, кто помогал ее поставить. Медведя и его хозяина изображали артисты московского театра.

– Мы хотели устроить вам сюрприз! – крикнула новобрачная и поцеловала супруга.

Обе пары родителей зааплодировали, потом отец новоиспеченного мужа засмеялся:

– Ну проказники! Как лихо сыграли! Мы с матерью напряглись.

– Не понимали, что происходит, – добавила дама, которая сидела рядом. – Дети, вы настоящие актеры!

Дирижер оркестра тоже сообразил, что следует делать, и музыканты сыграли туш. Исполнили они короткое инструментальное произведение кто в лес кто по дрова, зато очень громко.

– Ваще! Гениально! – взвыло «ухо». – Лампа! Обожаю тебя!

Глава восьмая

На следующий день, когда я уже хотела сесть в машину и поехать в офис, позвонил Чернов.

– Лампудель! Спал всего два часа, излазил весь интернет вкупе с даркнетом, нашел Эдуарда Львовича Морсина, врача-психиатра. Он раньше работал в психиатрической больнице, потом основал пансионат «Тихая пристань». Нина Морозова содержится там. Попытайся разговорить девушку, если только разрешат с ней пообщаться. Если нет, то побеседуй с Морсиным – он согласился с тобой встретиться, правда, без особой радости.

– Давай адрес, – отозвалась я, – посмотрю, сколько ехать.

– Можешь обойтись без машины, – засмеялся Юра. – Когда ты едешь домой, твой путь лежит через деревню Бакино. Потом развилка, на одном указателе написано название твоего поселка, а на другом что?

– Там тоже указан какой-то населенный пункт, не обращаю внимания на его название. Я же к дому поворачиваю.

– Очень уж красиво обозвали то местечко – Гнилое Болото.

– Романтично, – усмехнулась я.

– В советские годы там располагался интернат для психоневрологических больных, – продолжал Чернов, – потом его расформировали. Морсин выкупил здание и землю. Как ему это удалось, не интересовался – зачем нам эти знания? Доктор основал интернат для людей, которых невозможно содержать дома. Нина там давно. Светлана не захотела нам о сестре рассказывать. А я понимаю, что если человек о чем-то умалчивает, то это или противозаконно, или стыдно.

– У каждого в жизни найдется эпизод, о котором он не хочет вспоминать, – пробормотала я.

– Вот-вот, правильно мыслишь! – обрадовался Чернов. – Вероятно, скрытая от нас информация интересна.

– Мало кому хочется рассказывать посторонним о сестре, которая живет в сумасшедшем доме, – заметила я.

– Мы не посторонние, нас наняли для выяснения, кто затеял лишение Светланы заработков, распустив слух о том, что у нее СПИД, – возразил Юра. – Врачу, адвокату и частному сыщику всегда следует говорить правду, не надо ничего утаивать. Шагай к Морсину, уверен, он владеет какими-то интересными для нас подробностями. Всего десять километров пути.

– Уже пошла, – в тон мужчине ответила я, – сапоги-скороходы обула.

Путь до Гнилого Болота на машине – не идти же пешком десять километров! – занял меньше десяти минут. Когда я подъехала к железным воротам, те сразу открылись. Из будки охраны высунулся парень в черной форме, помахал рукой.

Я добралась до трехэтажного дома, зашла внутрь и увидела пожилую женщину. Та вмиг украсилась улыбкой.

– Вы Евлампия?

– Верно, – кивнула я.

– Контингент у нас постоянный, всех хорошо знаю. А вас впервые вижу. Приятно познакомиться. Имя-то какое красивое!

Послышался звук шагов, передо мной оказался стройный мужчина.

– Добрый день, госпожа Романова, – быстро произнес он, – пойдемте в кабинет.

Я поспешила за помощником Морсина. Тот почти бегом поднялся на второй этаж, распахнул дверь и показал на кресла, которые стояли на ковре.

– Присаживайтесь.

Я опустилась на сиденье и утонула в нем. Помощник психиатра устроился напротив и неожиданно произнес:

– Господин Чернов предупредил, что разговор пойдет о Нине Ильиничне Морозовой.

– Да, – согласилась я, – но хочется побеседовать лично с Эдуардом Львовичем.

– Он перед вами.

Я растерялась. Морсину, должно быть, скоро шестьдесят, а напротив меня сидит человек, которому и сорока не дать.

Хозяин кабинета улыбнулся. Похоже, он считал мои мысли, потому что сказал:

– Регулярные занятия спортом, правильное питание, радостная встреча каждого дня, позитивный настрой, любимая работа, отсутствие лишнего веса – все это сохраняет молодость и здоровье. Большинство врачей делятся этими простыми вещами со своими пациентами, да не каждый им следует. Вы в спортзал ходите?

– Нет, – вздохнула я.

– Начать никогда не поздно. Могу посоветовать клуб «Лев». Если запишетесь туда, найдите тренера Максима Каменского, скажите, что вы от меня. Через год вопреки законам природы помолодеете лет на семь. И не только внешне. Хорошо. Пятиминутка полезной информации завершена. Чем вас заинтересовала Нина?

Я решила ответить прямо и честно:

– В наше агентство обратилась Светлана, младшая сестра вашей подопечной. Ее проблема решаема, но необходима дополнительная информация. Госпожа Морозова предоставила много разных сведений, однако о сестре даже не упомянула. Создается впечатление, что есть некая семейная история, о которой нашей клиентке неприятно вспоминать. Вполне вероятно, что корни проблем младшей Морозовой растут из ситуации, о которой она нам не сообщила.

– Существует понятие врачебной тайны, – напомнил мне владелец клиники.

– Мне об этом известно, – тихо заверила я, – но у Светланы малоприятная ситуация. Чем больше мы узнаем, тем становится вероятнее, что мы сумеем помочь девушке.

– Клиентка сама должна рассказать все вам, – не дрогнул доктор.

Я решила не обращать внимания на его слова.

– Что с Ниной? Почему она у вас?

– Состояние здоровья женщины не позволяет ей жить одной, – ответил психиатр. – Некоторые люди нуждаются в постоянном уходе. У Нины нет семьи, из родных у нее только Светлана. А та часто в командировках, много работает, поэтому поместила сестру в мой медцентр.

– По нашим данным, Нина попала сюда будучи школьницей, вряд ли тогда платить за нее могла Светлана, – заметила я. – В те года еще жива была Ирина Андреевна, мать девочек. Наверное, счет за пребывание у вас немаленький. Вероятно, у Морозовой есть спонсор.

Доктор пожал плечами.

– Информация о плательщиках не разглашается. И где клиент или его родственники берут деньги, мне неинтересно. Сообщил вам то, что мог. Больше ничего прибавить не могу.

Я встала.

– Большое спасибо.

– Пожалуйста, – сухо ответил Эдуард Львович, – всегда готов помочь как пациенту, так и частным детективам.

Потом он нажал на кнопку, которая торчала из столика. Через короткое время в дверь постучали.

– Вероника Сергеевна, входите! – крикнул психиатр.

В кабинет вплыла пенсионерка с ресепшена. Врач встал.

– Уважаемая Евлампия, вас проводит гос-пожа Куклина.

– Спасибо за беседу.

Глава девятая

– На улице прямо ливень со снегом, – поежилась Вероника Сергеевна, – наверное, оставили машину на парковке?

– Да, – подтвердила я, – к зданию подъезда нет.

– Лучше переждать непогоду в тепле, – посоветовала пенсионерка. – Небось, Морсин вас и чаем не угостил!

– Аудиенция длилась меньше пяти минут, – засмеялась я, – в таком случае стол не накрывают.

– Ох, – вздохнула Вероника и зашептала: – Эдик прекрасный доктор, диагноз ставит вмиг, уникальный специалист. Но добряком его не назвать. Сухарь. Поэтому и живет один. Была у него жена, Варечка, тоже лекарь по психической части. Прожила с Эдуардом десять лет и ушла. Сказала мне: «Тетя Ника, не знаю, какая женщина способна быть супругой Эдуарда. Хочется от мужа тепла, внимания, заботы, а у нас игра в одни ворота. Морсин ни разу меня с днем рождения не поздравил. Спросила, почему он даже букет не подарит – услышала в ответ: “Я на тебе женился. Какие подтверждения моего нормального отношения к тебе еще нужны?”».

Бабушка открыла дверь, к которой мы подошли.

– Заходите.

– Куда? – не поняла я.

Вероника улыбнулась.

– Мой муж, царствие ему небесное, тоже психиатром был. Да непростым. Лев Эдуардович – доктор наук, академик. Когда сын наш решил тут основать платный интернат, денег у него было кот наплакал. Ни копейки у Эдуарда не было. Супруг ему предложил: «Мы с Никочкой не молодеем – давай заключим договор. Продам нашу квартиру и дачу и дам тебе деньги на открытие медцентра. А мы с мамой будем жить в апартаментах при основном здании, станем твоими компаньонами. Нам небольшой процент дохода от интерната пойдет». Эдик сначала ни в какую не соглашался: «Вам-то хорошо! Жильем обеспечены, деньги на руках. А мне какая выгода? Возьму кредит». – «Была бы честь предложена, – ответил муж. – Но учти: если поймешь, что сглупил, прибежишь ко мне подписывать договор, опоздать можешь. Николай Фаустов давно уговаривает меня на сделку, которую я тебе предложил».

Вероника Сергеевна засмеялась.

– Супруг угадал: Эдик вскоре узнал, что по кредиту проценты невозможные. Я не хотела с сыном связываться, но супруг меня уломал.

– Ну и ну! – невежливо перебила я бабулю. – Услышав в кабинете, как он к вам обращается, решила, что вы простая сотрудница.

Та развела руками.

– Сама виновата, такого воспитала. Пока супруг жив был, Эдуард прилично себя вел. А когда я вдовой стала, он условия поставил: работаю на ресепшене – получаю еду вместе с пациентами. А их очень хорошо кормят! В противном случае сама себе готовлю.

Вероника Сергеевна протяжно вздохнула.

– А продукты где взять? В шаговой доступности магазина нет. Машину водить не умею, да и нет ее. Как отсюда выбраться? Такси вызывать? Согласилась сидеть на ресепшене. Зарплата смешная, но я же питаюсь за счет клиники, в магазин не хожу. По договору Эдуард должен процент от прибыли мне перечислять, вот тут все четко. Получаю деньги – сразу отправляю их Вареньке. Она моего внука воспитывает. Ой, хватит жаловаться! Предложение вам! Задавайте вопросы, которые врачу задать собирались. Думаю, сумею ответить. Отвечу. А вы мне денежек дадите, сколько не жаль.

– Хорошо! – обрадовалась я.

– Начинай, – приказала бабуля, вмиг перейдя на «ты».

– Нина Морозова, – произнесла я. – Почему она живет в интернате? И по какой причине Светлана тщательно скрывает, где находится ее младшая сестра?

Вероника Сергеевна поставила передо мной чашку с чаем.

– Бедная девочка, она иллюстрация болезни родителей под названием «что скажут о нас люди».

– Не поняла, – пробормотала я.

Из уст мамы Эдуарда полился рассказ.

Родители Нины и Светланы жили тихо, всегда боялись выделиться из толпы. Одевались как все, детей учили тому же. «Если нахулиганите, что о нас люди подумают?» – твердила Ирина Андреевна. «Детям следует вести себя так, чтобы никто о них слова худого не произнес!» – вторил ей папа.

Светлана не доставляла проблем, Нина же часто вынуждала родителей нервничать. Чуть ли не с пеленок она отличалась эпатажным поведением. Если начинался дождь, девочка не убегала, как все ребята, домой. Она обожала купаться в лужах.

Один раз, лет в пять, Ниночка, увидев, что на небе сгустились тучи, разделась догола, даже трусики сбросила, закричала:

– Дождь! Полей на меня!

И тут как хлынул ливень! Засверкали молнии, загремел гром, началась мощная гроза. Все, кто находился в этот момент у подъезда – и ребята, и взрослые, – с визгом ринулись по квартирам. А Нина, совершенно обнаженная, принялась бегать туда-сюда, громко вопя:

– Я ведьма погоды! Меня тучи слушаются!

Порезвившись так минут десять, Нина плюхнулась в огромную лужу и завизжала:

– Хватит! Хочу солнца!

И почти сразу ливень стих, тучи разошлись.

Стоит ли рассказывать, какое впечатление на соседей произвела эта выходка? Весь дом принялся обсуждать поведение Нины. Случилось то, чего старшие Морозовы больше всего опасались. Люди принялись сплетничать об их семье, и слова эти нельзя назвать хвалебными. Потом некоторые жильцы начали останавливать у подъезда Илью Владимировича и советовать свозить Нину к бабке-шептухе – пусть выгонит из ребенка беса.

– Она ведьма, – говорили женщины, – наводит порчу на всех. У нас дети болеют, кошки дохнут. Теперь понятно, почему вы из хорошего района в наш переселились. Небось, вас из-за дочки-колдуньи выгнали.

Через пару месяцев после той грозы у одних жильцов погибла трехлетняя внучка. Она вывалилась из окна квартиры на последнем этаже.

Вероника пододвинула ко мне поближе блюдо с кексом и продолжила:

– Увы, как только начинается весенне-летний теплый сезон, возрастает количество выпавших из открытого окна малышей. Некоторые взрослые полагают, что сетки от мух и комаров обеспечат ребяткам безопасность. Опасное заблуждение. Если облокотиться на защитный экран от насекомых, он мгновенно рухнет вниз вместе с дошкольником.

Бабушка погибшей крошки оставила ее на короткое время одну в квартире, не удосужившись хорошо закрыть рамы. Она сама виновата в смерти малышки. Но обитатели дома завопили: «Ведьма Нина несчастную крошку прокляла!» Морозовым начали регулярно поджигать почтовый ящик, резать обивку двери, бросать собачье дерьмо на коврик у входа в квартиру.

В один день семья куда-то подевалась. Ни одна душа не знала, куда запропастились Илья, Ирина и девочки. Мебель и другие вещи они вроде не увозили. Но Морозовых перестали видеть во дворе, в окнах у них по вечерам не горел свет.

Спустя некоторое время люстры вдруг снова засияли. Дворовые сплетники возмутились, решили как следует проучить «ведьмино отродье». Ночью кто-то поджег дверь «плохой» квартиры. Приехали пожарные, полиция. Местный люд, который вмиг проснулся от воя сирен, выбежал во двор и с изумлением увидел пожилую пару – новых хозяев скромной «двушки». Пораженные «охотники на ведьм» задали пенсионерам вопрос:

– Вы что тут делаете?

– Живем! – заорал старик. – Говорили же прежние хозяева, что в доме сплошь ублюдки, да мы подумали, что у них просто с соседями раскосец! Не могут с людьми общий язык найти! А вы тут все на самом деле…

Дальше из дедули полилась нецензурная брань.

Куда перебрались Морозовы, на старом месте их проживания никто понятия не имел. А новые жильцы вскоре умерли, что послужило запуском нового витка негодований: ведьма Нина отомстила тем, кто занял жилье Морозовых.