Текст книги "Шесть соток для Робинзона"

Глава 7

– Завтра приезжай к двум, – приказал Вадим, когда мы снова сели в машину. – И не выключай мобильник.

– Он разбился, – вздохнула я, – вдребезги.

– И как теперь с тобой связываться? – забеспокоился хозяин.

– По городскому номеру, – предложила я.

Фэншуист замолчал, и некоторое время мы ехали в тишине. Потом Вадим вдруг крикнул:

– Стой!

От неожиданности я наступила на тормоз и почти боднула лбом руль.

– Не лихачь! – поморщился Вадик. – Пошли, нам сюда.

Дальнейшие события изумили меня до крайности. Работодатель привел меня в небольшой магазин, поставил у витрины и спросил:

– Какой телефон хочешь?

– Самый дешевый! – выпалила я. – Спасибо, верну тебе его стоимость сразу, как только получу зарплату.

– За семьсот пятьдесят пойдет? – деловито осведомился продавец. – Без наворотов, но пашет исправно, народ не жалуется.

– Лучше вон тот, за две тысячи, – принял за меня решение Вадим, – он приличнее смотрится.

Я начала спорить.

– Вон в витрине трубка за пятьсот. Мне такую лучше.

– Она бэушная, – предупредил продавец.

– Ну и что? Сойдет! – воскликнула я.

– Берем за две штуки, – безапелляционно заявил Вадик.

– Моя зарплата невелика, – засопротивлялась я, – не могу позволить себе сорить деньгами.

– Это подарок, – коротко проронил хозяин.

Я чуть не рухнула на пол от изумления.

– Ты мне покупаешь сотовый?

– Почему нет? – спросил фэншуист.

– Нина рассердится, – испугалась я. – Сам знаешь, как она относится к деньгам.

Вадим потрогал свой амулет.

– Подарок. Айра уверен, что…

Хозяин осекся и посмотрел на торговца.

– Оформляйте приобретение.

– Спасибо, – прошептала я, не понимая, по какой причине Вадим внезапно перестал бояться гнева властной хамоватой женушки.

Больше всего на свете Нина любит деньги, расстаться с лишней копейкой для нее – мука мученическая, просто нож в печень. У Вадима в кошельке водится не много купюр, семейной кассой распоряжается жена, а она прижимиста до изумления и всегда готова громко, не стесняясь посторонних людей, отчитать муженька, мол, он самозабвенный мот. Фэншуист не спорит со вздорной бабой. Когда над головой Сперанского гремит гром, он втягивает голову в плечи и старается молча пережить бурю. Со стороны его поведение может показаться смешным, про таких, как Вадик, сложены анекдоты. Ну, вроде такого.

Сидит мужик под столом, спрятался под скатертью, а неподалеку стоит его дражайшая половина, колотит скалкой по столешнице и орет:

– Выходи немедленно!

– Не выйду, – бормочет муж, – ни за что. Не буду тебе подчиняться, покажу, кто в доме хозяин.

Я за недолгий срок общения с работодателями успела понять: Вадим предпочитает не связываться с Ниной, не хочет создавать лишнего повода для ее гнева. И вдруг он купил мне сотовый?! Изумление было столь глубоким, что я, очутившись снова за рулем, молчала до самого дома Сперанских.

– Чай ждет! – захлопотала Надя, когда мы с Вадимом вошли в квартиру.

Я пошла мыть руки и обнаружила, что Надюша тщательно отдраила санузел, а заодно, похоже, еще и пропылесосила коридор. Нину нельзя назвать самой аккуратной хозяйкой, а вот ее сестра оказалась чистюлей.

– Здесь мята, чабрец, – застрекотала Надюша, подавая на стол фарфоровые чайнички, – в синем я заварила вишню с курагой, в красном сбор «десять трав».

Вадик открыл шкафчик, достал с полки здоровенную кружку, потом взял с подоконника небольшой фреш-пресс с остатками заварки, плеснул из него немного в емкость, сделал глоток и скривился:

– Какая горечь! А Нина пила и нахваливала…

Надя, стоявшая спиной к нему, обернулась, приблизилась, выхватила у него кувшин и кружку, вылила их содержимое в раковину и сердито сказала:

– Никогда не употребляй заварку, которая простояла больше часа. Китайцы говорят: «Утренний улун[6]6
  Улун – сорт зеленого чая.


[Закрыть] – лекарство. Днем он – укус змеи». Когда я приготовила Нине напиток, он имел аромат чернослива, а сейчас потерял свои вкусовые качества.

– Ну не сердись, – вдруг улыбнулся Вадик. – Я больше не буду.

– Тебе постелить? – спросила Надя. – Устал, поди!

Фэншуист, который именно в ту секунду потянулся к корзиночке с хлебом, замер и пробормотал:

– Спасибо, сам справлюсь.

Надя подошла к нему сзади и положила руки на его плечи.

– Мы с тобой близкие родственники и могли бы, между прочим, быть еще ближе. Нина заболела, мой долг помочь тебе. Мужчине одному не справиться с хозяйством – потребуется белье стирать, еду готовить, в клинику передачи носить…

– Ну… да, – пробормотал Вадим, ощупывая свой амулет.

– А клиенты? – вкрадчиво вещала свояченица. – Вы же вдвоем ходите по заказам.

– Одному работать не фэншуйно, – признал Сперанский, – но мне поможет Даша. Я ей зарплату прибавлю. Еще плюс пять тысяч к окладу.

Я подавилась на редкость ароматным напитком. Ну и ну! Вадик сейчас ведет себя, как школьник, родители которого уехали отдыхать, оставив его одного в квартире, – подросток, забыв обо всех запретах, пляшет, курит и выпивает с приятелями. А Вадик, оставшись без надзора жены, начал тратить деньги.

– В доме тоже она хозяйничать будет? – надулась Надя. – Дарья, ты хорошо готовишь?

– Плохо, – честно призналась я, – не люблю кулинарничать.

– Не замужем? – деловито осведомилась Надежда.

Мне не понравился алчный блеск в глазах сестры Сперанской, поэтому без задержки я соврала:

– Официально не расписана, но живу не первый год в гражданском браке.

Надя заметно повеселела.

– Мужики заботу любят. Купи книг с рецептами, а то, не ровен час, усвистит твой красавец к той, что от кастрюль не отходит.

– Пойду, лягу, – еле слышно сказал Вадим, – голова заболела.

Как только он покинул кухню, я решила расставить все точки над i и быстро сказала:

– Надежда, в мои планы не входит отбивать Вадима у Нины. У меня есть любимый человек, нам хорошо вместе. А вот с деньгами не очень везет, поэтому я заинтересована в работе. Возраст уже не юный, устроиться в офис для меня практически невозможно. Мне повезло со Сперанскими, поэтому, пожалуйста, не наговори Нине глупостей. Ну, подумай: я старше Вадима, не особенно хороша собой… Зачем ему такая любовница? Мы отлично ладим по служебным вопросам, и только.

Надя села к столу и подперла щеку кулаком.

– Ничего я такого не думала. Просто…

Из прихожей долетел громкий длинный звонок. Похоже, с той стороны двери находился совсем не стеснительный человек, он нажал пальцем на кнопку и не собирался отрывать его до тех пор, пока хозяева не откроют ему.

– Кого это принесло? – искренне поразилась Наденька и поспешила в коридор.

Вскоре я услышала шум и недовольный возглас свояченицы Вадима:

– За каким чертом вы приперлись? Отваливайте назад!

– Не шуми, – ответил красиво окрашенный бас, – ты тут не хозяйка. Зови Нинку!

– Нехорошо встречаешь, – пропищал тоненький голосок, – нам остановиться в столице негде.

– Здесь не гостиница, – зашипела Надя.

– А не тебе решать! – гаркнул бас. – Кликни сестру, она к родичам хорошо относится.

– Лучше вам уехать, – настаивала Надежда. – Ой, ты чего! Больно!

Я решила прийти ей на помощь. Быстро вышла из кухни, на ходу спросив:

– Надя, все в порядке?

– Да, – ответила она, – люди адресом ошиблись.

– Нинуша, – закричал бас, – не слушай, Надька врет! Это мы, Сеня и Галя. Привет тебе из родных краев. Гостинчики привезли – яблочное повидло. Вкусное.

Я вошла в прихожую и увидела крупного мужчину и девочку лет тринадцати, одетую в нелепое серо-синее платье, жакетку из меха невинно убиенных мышей и беретку, надвинутую до бровей.

– Да ты не Нинка! – гаркнул бас, и я с удивлением поняла, что он принадлежит вовсе не великану в мятом пиджаке, а его спутнице-подростку.

– Здравствуйте, меня зовут Даша, – представилась я.

– Сеня, – пропищал в ответ мужчина. – А мамулю кличут Галей.

Я посмотрела на закрытую входную дверь. И где старушка? Вижу лишь отца с дочерью.

Подросток быстрым движением стянул с головы беретку. Под ней, как выяснилось, скрывались коротко стриженные, выкрашенные в цвет взбесившегося апельсина волосы и лоб в морщинах. Девочка оказалась бабушкой!

– Если ты родным людям не рада, – пробасила она, глядя на Надю, – то разреши хоть Петяшу оставить. Мы с Семеном не избалованы, под кустом переночуем, а Петяша простудливый, подцепит воспаление легких, и нет его. Как мы без Петяши жить будем? Чем заработаем на еду?

– Я не в своем доме, – решительно сказала Надя, – не могу тут распоряжаться, потому что не хозяйка. Вадим спит, Нина заболела, без вас хлопот выше макушки.

Я не люблю находиться в центре скандала, роль постороннего наблюдателя ссоры никогда меня не прельщала, поэтому я быстро обула туфли и, пробормотав: «До завтра, Надя, приеду к двум», – вышла на лестницу.

– Кто она? – спросила бабка.

– Нинкина домработница, – не замедлила с ответом Надежда, – домой поехала. И вы проваливайте.

Я спустилась во двор и увидела, что позади моей машины стоит странный ящик на одной высокой ноге, сбоку из него торчит изогнутая ручка. Пару секунд я рассматривала конструкцию, не понимая, для чего она предназначена. Складной прилавок? Уж очень высокий. Для обеденного стола ножка тоже слишком длинная. Вероятно, это часть от какой-то старой, ненужной мебели, ее не доперли до помойки, пристроили около моего драндулета. Ну, и как отъехать? Надо сначала перенести хлам…

Я обошла странную вещь кругом, обнаружила, что с другого бока с нее свисает потертый кожаный ремень, попыталась приподнять конструкцию, но она оказалась слишком тяжелой для моих слабых рук, и я приуныла. Время позднее, сколько мне придется ждать, когда во дворе появится сильный мужчина, готовый оказать бесплатно услугу незнакомой женщине?

Дверь подъезда грохнула, с крыльца сошли Галя и Сеня. Я бросилась к ним.

– Пожалуйста, помогите!

– Денег нет, – пробасила Галина, – с утра голодные, желудок слипся, ноги отморозили.

– Скоро лето, – удивилась я, – минусовой температуры давно нет. И мне не нужны деньги. Давайте вместе отодвинем эту бандуру, а то я уехать не могу.

Сеня подошел к сооружению, легко приподнял его и отошел в сторону.

– Машину имеешь… – прогудела Галина. – Эхма, а мы даже чаю не попили!

Было не очень понятно, как моя еле живая от дряхлости таратайка связана с не выпитым парочкой чаем, но я почему-то смутилась и принялась оправдываться:

– Машина досталась мне не новая, она дешевая, страшненькая.

– Ну так тебе за нее замуж не выходить, – вздохнула Галя. – Зато в тепле катаешься, сама себе хозяйка, мы же пехом чешем. А ноги-то болят, гудят, отваливаются, в животе пусто, в голове туман… Нам бы кипяточку глотнуть, даже сахарку не надо, но в Москве цены кусачие, за стакан воды тыщи ломят. Пойдем, Сеня, ляжем на лавочке, авось не сгонят.

– Петяша заболеет! – пропищал сынок.

– Ох, и правда простудится, и каюк ему, – плаксиво запричитала Галя. – А его похоронить где? Но мы понимаем, бедным всегда плохо, надо нести свой крест, не жалуясь. Затяни, Сеня, поясок потуже, и голод утихнет. Вы куда едете?

– Домой, – пробормотала я. И, продолжая испытывать неловкость, добавила: – Квартира у меня крохотная, однушка.

– Зато своя, – затянула Галя, – все не на улице под небом спишь. Тепло, не дует… Небось кровать есть?

– Раскладной диван, – уточнила я.

– Диван… – мечтательно повторила Галина. – Слышь, сына, у нее есть софа!

– Здорово, – ответил Сеня. – С подушками?

Я кивнула.

– И ковер на полу лежит, – с восторгом пропела старушка. – Бывают же на свете богатые, счастливые люди.

– Я живу на небольшую зарплату, – пояснила я, – со счастьем у меня порядок, а вот богатства нет. Имейся у меня накопления, не пошла бы работать помощницей к Вадиму и Нине.

– Это с какой стороны посмотреть, – возразила Галина. – Если сравнивать тебя с президентом, то у тебя пустые карманы, а ежели с нами, так… ну… Как его, Сеня?

– Синдбад-мореход, – выпалил он.

– Нет, – скривилась матушка, – другой мужик.

– Старик Хоттабыч? – предположил Семен.

– Память подводит, – пригорюнилась Галина, – от голода и холода ее отшибло. У тебя в доме подъезд есть?

– Конечно, – удивилась я нелепости вопроса.

– Отвези нас туда, – взмолилась она. И зашмыгала носом: – Пересидим ночку на подоконнике в тепле. В Москве народ стал недоверчивым, двери на замки запирает, не попасть в уютное место. Тебя сам Господь нам на радость послал. Помоги, Христа ради, не оставь в беде! Сумка тяжелая, да еще эта бандура.

– Во! – потряс ящиком Сеня. – Нелегкая штука!

– Наш подъезд не запирается, туда может войти любой, – пояснила я. – А зачем вам ящик?

– Работа, – загадочно ответил Семен, – бизнес.

Галина молитвенно сложила вместе крохотные ладошки и всхлипнула.

– Дашенька! Может, кто когда и твоей мамочке поможет!

– Никогда не видела своих родителей, – сказала я, – воспитывалась в детдоме.

Старушка потупила взгляд.

– Вот Нинке с Надькой повезло, им я досталась. Помогала, одевала, кормила, поила, а теперь на улице дрожу.

Я помимо воли предложила:

– Садитесь в машину.

Всю дорогу до дома Галя безостановочно нахваливала мою доброту, красоту и замечательный характер. Оставив парочку в подъезде, я зашла в квартиру, сунула усталые ноги в уютные тапочки, прошла на кухню, полюбовалась на недорогой, но милый абажур, нависающий над столом, покрытым бело-красной скатертью, потом открыла холодильник, посмотрела на коробочку плавленого сыра, початую пачку масла, бутылку кефира и кастрюлю с овсянкой. Захлопнула дверцу и вышла на площадку к лифту.

Галя и Сеня не остались на первом этаже – поднялись туда, где живу я, и сейчас, словно попугайчики-неразлучники, сидели, прижавшись друг к другу, на подоконнике.

– Поужинала и хочешь мусор вынести? – грустно спросила старушка. – Приятных тебе снов. Спасибо, что нас на улице в холод и стужу не оставила, впустила в подъезд. Добрая у тебя, Дашенька, душа!

Я тяжело вздохнула.

– Идите в квартиру, как-нибудь устроимся.

Глава 8

Утром меня разбудило тихое прикосновение. Я открыла глаза и чуть не заорала от неожиданности – на моей груди сидела белая лягушка. Ее выпученные глаза смотрели на меня с явным интересом.

– Ты как сюда попала? – пробормотала я и тут же поняла, что произошло.

Желая спрятать от Вадима глупую квакушку, я бросила на нее свою сумку в форме мешка: она не застегивается, горловина стягивается при помощи шнура. Очевидно, он развязался, и лягушка залезла внутрь. А потом я сама принесла ее домой. И что теперь с ней делать?

Я взяла абсолютно не испугавшуюся лягушечку в руки, пошла на кухню, переступила порог – и на сей раз не смогла удержаться от вопля:

– Мама!

Если вы полагаете, что я забыла про парочку, ночующую в квартире, и решила, будто ко мне влезли воры, то ошибаетесь. Память у меня пока не отшибло. Сеня, лежавший на полу, зашевелился, сел и, не открывая глаз, спросил:

– Горим?

Галя, свернувшаяся клубочком на маленьком диванчике, пробасила:

– Кого бьют?

– Ой! – еле удерживая дрожь, взвизгнула я, указывая пальцем на ярко-зеленое лохматое существо, сидящее на обеденном столе.

Странному созданию явно не понравилась моя реакция – оно сгорбилось и как-то осуждающе наклонило голову. Я увидела, что на морде не пойми кого очки в ярко-красной оправе, и совсем лишилась дара речи.

– Петяши испугалась? – засмеялась Галина.

– Он кто? – с ужасом прошептала я.

– Петяша, – прозвучало в ответ.

– В смысле породы, – уточнила я.

– Марсианский предсказатель, – объявил Сеня, вставая с пола. – Зеленый собак. Прилетел на астероиде из другой галактики.

– Нам бы чайку, – вкрадчиво попросила Галя, – кипяточку без сахара.

Я подошла к столу, разглядела «пришельца» и поняла, что передо мной моська неизвестного происхождения, скорей всего плод мимолетной страсти болонки и терьера. Шавку покрасили, наверное, зеленкой, а очки – это просто аккуратно нарисованные круги вокруг глаз. Я протянула руку и потрогала «оправу». На пальцах остался след. Похоже, тут не обошлось без губной помады.

Посадив лягушку в большую стеклянную кастрюлю, я сердито сказала:

– Снимите зеленого со́бака со стола.

– Он кушать хочет, – заныла Галина. – Ему подойдет любая хавка, хоть скорлупа от орехов.

Я молча включила чайник, достала из шкафчика заварку, поставила на стол плавленый сыр, положила на доску батон.

– Поджарь тостики, а? – попросила навязчивая гостья. – Я не ем свежий хлеб, это для здоровья вредно. И лучше бы мне кофейку. Со сливочками.

– Мне к двум на работу, – твердо сказала я после того, как гости наелись.

– И нам на службу надо, – кивнула Галя. Поймала мой недоумевающий взгляд и пояснила: – Мы приехали денег насобирать. В Макаровке клиентов мало, вот и подались в Москву. Думали, Надька с Нинкой по старой дружбе помогут, а бывшая невестка, злобина, вытурила нас!

– Надя не жена Семена? – уточнила я.

– Не-а, – пропищал Сеня, – четыре месяца, как разбежались.

Галя оперлась грудью о стол.

– Ты вообще что о сестричках знаешь?

– Ничего! – честно ответила я. – Нанялась к Нине и Вадиму по объявлению. О том, что у хозяйки есть родная сестра, выяснила только вчера, когда та неожиданно явилась к Сперанским в дом.

– Ай-ай-ай, неосторожно так на службу устраиваться, – укорила меня Галина, – мало ли куда попадешь. Неразумно ты поступила. Ну да ничего, сейчас расскажу тебе правду про их стыдные биографии.

Я покосилась на часы, потом посмотрела за окно на улицу, где хлестал дождь, решила, что в такую погоду лучше посидеть до отъезда на работу дома, и сказала:

– Слушаю вас внимательно.

…Семья Сперанских считалась в Макаровке нищей, а Валентина, родившая от цыгана двух девочек, слыла полной дурой. Георгий, отец Нины и Нади, выглядел красавцем, но к внешности не прилагалось ни порядочности, ни трудолюбия. Зарабатывал он непонятно чем, скорей всего ездил в Москву воровать и там же прогуливал «гонорар». Валентина кормилась огородом, девочки бегали оборванками, но сожителю Вали было наплевать и на нее, и на детей. А потом он однажды уехал и более в Макаровку не возвращался. Нина с Надей кое-как закончили школу и стали искать работу. Но кому нужны деревенские девочки, не имеющие хорошего образования и не отмеченные печатью таланта? Валентина умерла, когда старшей дочке еще не исполнилось девятнадцати, сестрам досталась от матери большая изба. Нина и Надя никогда не дружили, поэтому перегородили дом стеной, прорубили второй вход и попытались жить автономно.

Но вот что интересно – не желая встречаться друг с другом, девицы постоянно сталкивались нос к носу – мистическим образом они пытались заниматься одним и тем же делом. Нина бегала по электричкам коробейницей и в одном поезде налетела на Надю, которая тоже предлагала народу шариковые ручки, мелки от тараканов и семена гигантской клубники. Спустя некоторое время Нина сменила ассортимент товаров, теперь предлагала пассажирам книги-газеты. Глядь, а по вагону с другого конца марширует Надежда, выкрикивая во все горло:

– Лучшие кроссворды! Брошюра «Как вылечить алкоголизм в домашних условиях»!

Встала Нина за прилавок с мороженым. Но кто это там, на платформе напротив, предлагает вафельные стаканчики? Все та же родимая сестрица.

И ведь не сговаривались, не советовались друг с другом, а сталкивались на узкой тропинке. Даже сотовые телефоны они решили купить у одного оператора. Надюша оформляла сим-карту, когда в лавчонку вплыла Нина со словами: «Мне нужен номер. У вас тариф «Триста звонков» есть?»

Но потом вдруг пути сестер разошлись в диаметрально противоположных направлениях. Надя не поняла знака, который подала ей судьба, а Нинка моментально ухватилась за упущенную той возможность. Что же произошло?

Как-то раз Надежда шла домой с электрички в самом дурном расположении духа. Мало того, что она не продала товара на нужную сумму и получила от хозяина лишь половину дневной оплаты, так еще в вагоне неожиданно оказался контролер, и ей пришлось галопом бежать от него по всему составу.

Злая, как осенняя муха, девушка шагала по тропинке к Макаровке и вдруг за спиной услышала голос:

– Подождите, пожалуйста.

Надя обернулась и увидела тощего, плохо одетого парня с корзинкой в руке.

– Чего надо? – гаркнула она.

– Меня зовут Вадим, – представился грибник.

– Круто, – протянула Надя. – А мне к чему твое имя?

– Я видел вас в поезде, – смутился молодой человек. – Не хотите в кино сходить?

У Надюши тогда горел роман с женатым красавцем Егором, она была уверена, что сумеет увести его от законной супруги и детей. Двухметровый Гоша, регулярно посещавший качалку, был настолько привлекательнее несуразного Вадима, что Надя даже не стала хамить неожиданному кавалеру, а просто сказала:

– У меня есть жених, поищи себе другую.

Но Вадик не отставал:

– Тот мужчина – не твоя судьба, я знаю. Не хочешь в кино, пошли в кафе. Встреча в день белого тигра, в час уходящего кентавра в лесу обещает нам долгую совместную жизнь!

Надя закатила глаза. Ну и денек! Только идиота до кучи не хватало.

– Отстань, – буркнула она.

– Пожалуйста, дай мне номер своего телефона! – взмолился парень. – Ты моя, а я твоя судьба, так амулет подсказывает, и приметы это подтверждают. Видишь крупную птицу на ели?

Надя поморщилась, а Вадим продолжил:

– Сойка – сваха, нас поженить хочет.

Тут до Надюши наконец дошло: парень не идиот, он настоящий псих, а с сумасшедшими спорить опасно. Мало ли что взбредет ему в больную голову? В особенности надо быть осторожной, находясь с придурковатым в лесу, где больше нет ни души.

– Дать телефон? – улыбнулась Надя и продиктовала номер.

Цифры она назвала правильно все, кроме последней, вместо «семь» сказала «восемь». Зачем? Ну не сообщать же умалишенному свой правильный номер! А что, если он проследит за ней, узнает, где она живет, поймает на улице и заорет: «Обманула!» Тогда девушка ему ответит: «Ну-ка, назови номерок… Да ты сам виноват, неверно его расслышал!»

Надюша пару раз уже пользовалась этой уловкой, отсекая нахалов, и никогда не имела неприятностей.

– Спасибо, – обрадовался Вадим. – Непременно позвоню тебе в ближайшее время.

– Конечно, – кивнула Надя и убежала, радуясь тому, что псих за ней не последовал.

Она сразу забыла о приставучем грибнике. А спустя три месяца сестра Нина объявила, что выходит замуж. Надюша чуть не скончалась от зависти, когда услышала от нее о женихе: москвич, имеет в столице квартиру; психолог, много получает, не пьет, не курит, сирота. Человек вежливый, никогда не распускает рук, дарит цветы и конфеты, прописывает Нину на своей жилплощади, оплачивает свадьбу. И вот кольцо!

Торжествующая Нинка сунула руку почти под нос Наде. Та ахнула:

– С камнем…

– Бриллиант! – гордо заявила Нина.

– Нет, – запротестовала Надюша сдавленным от еле сдерживаемых рыданий голосом, – это фианит.

– Много ты понимаешь! – фыркнула свежеиспеченная невеста. – Впрочем, думай, что хочешь, брюлик от твоих мыслей в кирпич не превратится.

Можете себе представить состояние Нади, когда она, приехав в загс, увидела жениха сестры. Перед ней, на сей раз одетый в хороший костюм, при галстуке и пахнущий приятным одеколоном, стоял тот самый грибник. Надежде стоило большого труда не измениться в лице. У нее-то в личной жизни все пошло прахом – Егор разорвал отношения с Надей. Его супруга забеременела, и расчет Надюши развести их не оправдался.

Нина, внимательно наблюдавшая за реакцией сестры, расхохоталась.

– Что, локти кусаешь? И правильно! Упустила свой шанс, Вадик мне достался!

– Где вы познакомились? – только и смогла спросить Надя.

Счастливая невеста заулыбалась. Вид у нее был, как у полакомившейся сметаной кошки.

– Ты же тем, кого отшить хочешь, неправильный телефон диктуешь, с восьмеркой на конце. Поняла?

– Н-нет, – протянула сестра.

– Ой, дура… – покачала головой Нина. – Это ж мой номер! Мы с тобой симки приобрели в одно время в одной точке, попали на акцию «Триста звонков», поэтому номера у нас одинаковые, только последняя цифра другая. Ты чего, и правда не поняла, что мой телефон диктовала?

– Я твоего номера не знаю, – пролепетала Надя, – просто так «восемь» назвала.

– А я думала, что мне нагадить хотела, – весело прощебетала Нина. – И я никогда не встречалась с теми, кто тебя искал. Но когда Вадик позвонил, в груди торкнуло, что-то подсказало: это мой шанс. В общем, упустила ты свое счастье, теперь он мой.

Старшая сестра стала москвичкой, обеспеченной женщиной, а Надя осталась в Макаровке. От тоски она вышла без любви замуж за Семена – хотела показать Нинке, что тоже счастлива…

Галина примолкла.

– Откуда вам известны такие подробности? – удивилась я.

– Так Надька сама рассказала, – подал голос Сеня. – Через неделю после свадьбы придираться к нам с мамой начала, вот от злости все и выдала.

– Обзывалась по-всякому, – зашипела Галя, – говорила, что мы ее обманули, прикидывались богатыми, а у самих в карманах пусто.

– Попрекала, что жилья не имеем, – добавил Семен, – у нее поселились. И денег я мало приношу, и некультурный, и курю. На маму кричала. Но мы терпели, потому что хотели семью настоящую.

– Как же! – скривилась Галя. – Хороша невестка получилась. Постоянно талдычила: «Мое счастье Нинка захапала, обвела меня вокруг пальца, получила от судьбы подарок, а я в пролете».

– Это мы-то с мамой – пролет! – запоздало возмутился Сеня. – Здорово звучит!

– Невестка ныла, ныла… – вздохнула его мать. – А Нинка та еще стерва – ей нравилось младшую сестру дразнить. Вроде как стала с Надькой дружить, прикатывала на праздники в Макаровку, разодетая – зимой в шубе, летом в стразах. И Вадим всегда при ней, послушный, тихий. Ничего плохого о парне сказать не могу. Странный, конечно, немного, но хорошо зарабатывает. И Нинке во всем подчинялся, что она велит, то и делает.

– Не по-мужски это, баба место знать должна! – визгливо произнес Семен. – И ни к чему ее подарками баловать. Один раз принесешь чего, а дуре еще больше охота. Зачем сапоги? Носи ботинки! Куда две зимние пары? У нее что, четыре ноги? Отвалит Нинка со своим психологом домой, Надька бешеной делается. Кинется к комоду, заначку вытрясет – и на базар. Куртку купила кожаную, меня не спросила, все накопленное спустила.

– А после того как Надюха к Нине в Москву погостить ездила, совсем безумная возвращалась, – запричитала Галя. – Сядет у окна и давай злобиться на весь свет. У сестры, мол, и СВЧ-печь, и электродуховка, занавески бархатные… Прямо на мыло от зависти исходила! Потом вовсе сбрендила, развелась с Сеней. И вот уехала из Макаровки – явно решила у сестры мужа отбить.

Я вспомнила, как Надя вчера вечером, нежно обняв Вадима за плечи, обронила сладким голосом фразу: «Мы с тобой близкие люди, а могли быть еще ближе», – и поверила Галине. С недобрыми намерениями приехала младшая сестра в гости, и Нина это учуяла сразу – не очень-то обрадовалась ее визиту. Если б не неожиданное отравление…

Я замерла.