Текст книги "Император деревни Гадюкино"
Автор книги: Дарья Донцова
Жанр: Иронические детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 9
– Надьке постоянно не везло, – не получив ответа на вопрос о моем знакомстве со своей коллегой, понеслась дальше Маргоша, – то куры у нее передохнут, то муж под электричку попадет.
Я с изумлением посмотрела на медсестру, уравнявшую умерших несушек с погибшим человеком, а та самозабвенно отдалась любимому хобби – перемыванию косточек знакомым. За короткое время я узнала о несчастной Наде всю подноготную и пожалела бедняжку. Похоже, когда другие стояли в очереди за счастьем, Надюша толкалась за трудолюбием и не успела получить даже крохотного кулечка с удачей.
Надя всю жизнь провела в Ларюхине, даже в недалекую Москву она выезжала считаные разы. Да и зачем ей было кататься в столицу? Школу Надежда Рязанцева окончила сельскую, поступила в медицинское училище, находящееся в соседнем городке Еланске, а потом отправилась на работу в местную больницу. Маргоша знала Надю с детства, они вместе ездили на автобусе в школу, потом учились делать уколы и служили в хирургическом отделении. Именно Маргоша привела Надежду в «Виллу Белла», когда Алла Михайловна уволила одну из медсестер.
– Пожалела я Надьку, несчастная она, – тарахтела Маргоша, – муж ей достался ленивый, в клубе на гардеробе сидел. Здоровская служба для молодого парня, да? С апреля по октябрь работы нет, зарплаты тоже, а осенью и зимой он пальто выдавал. Думаете, Генка по хозяйству старался? Огород копал, полол, за скотиной смотрел? Как бы не так! Надежда на сутки уйдет, муженек на софу в терраске ляжет и давай книги читать! Два раза в неделю, как на работу, в Еланск мотался, в библиотеку. Жена усталая из больницы припрется, не знает, за что хвататься, посуды грязной гора, в доме раскардаш, ведра для воды пустые. И зачем такой мужик нужен? От кота и то больше пользы, он хоть мышей ловит!
Я постаралась не засмеяться. Интересно, какое количество российских женщин согласилось бы поменять никчемного супруга на ласковое домашнее животное? И почему многие бабы, выбиваясь из сил, тащат на горбу бездельников, алкоголиков, грубиянов и прочий сброд, отчего не хотят сбросить тяжкий груз и попытаться найти свое счастье?
Маргоша оказалась объективной, для описания супруга Нади нашла не только черную краску. Геннадия никто ни разу не видел пьяным, рук он не распускал, и женское население Ларюхина не скрывало зависти к Рязанцевой.
– Мой тоже палец о палец не ударит, – горько говорила Олеся Капустина, ближайшая соседка Нади, – только жрет в три горла, да еще и пьет. Не дашь ему денег на бутылку, хватается за ремень. Пусть уж лучше, как у Надьки: лежит, книги читает, но трезвый.
В отличие от большинства женщин Надя не любила обсуждать свои дела с подругами. Но Маргоша, чей дом стоял впритык к сараю Рязанцевых, часто видела, как та плачет на завалинке.
Несколько лет назад Геннадий попал под электричку. Свидетели происшествия рассказывали, что он стоял на платформе слишком близко к краю, читал книгу, и его снесло воздушной волной на рельсы. Надя похоронила мужа и совсем замкнулась, никаких сплетен о вдове не ходило. Рязанцева ездила в Еланск, посещала там церковь, убирала могилу Гены и работала. Даже к приятельницам на дни рождения не ходила. Представляете, как изумилась Маргоша, когда к ней принеслась Олеся Капустина и жарко зашептала:
– Марго! Держись за стену! У Надьки мужик поселился!
– Брехня, – отмахнулась Маргарита.
– Ты слева от нее живешь, а я справа, у меня весь участок Рязанцевой на виду. Он вчера из бани в дом шел, в одних трусах! – выпалила Олеся. – И где Надька его откопала?
Откуда в Ларюхине появился Леонид со странной фамилией Факир, не знал никто. Мужчина словно телепортировался из параллельной реальности. Через месяц после того, как по Ларюхину зазмеились сплетни, Рязанцева неожиданно закатила первый раз в жизни день рождения, созвала всю улицу и продемонстрировала своего кавалера, сказав:
– Это мой муж Леонид.
Бабы ахнули, мужики переглянулись, а Леня быстро разлил по рюмкам водку. К концу праздника Маргошу обуяла простая человеческая зависть. Может, Надьке и не особенно везет, вот детей у нее не получается, зато мужья подбираются непьющие. Факир щедро угощал народ, сам лихо поднимал стопки, но оставался на удивление трезвым. Маргарита начала следить за супругом Нади и приметила, что тот плескает себе из особой бутылки, стоящей на буфете. Маргоша улучила момент и понюхала содержимое «пузыря» – спиртным из горлышка не пахло, Леонид с кряканьем глотал обычную воду.
Чем дольше Надя жила с новым мужем, тем сильнее удивлялась Маргарита. Леонид не ходил на службу, он, как и Гена, предпочитал валяться на диване, правда, не читал, а смотрел телик. Как и первый супруг Рязанцевой, Факир не помогал ей в хозяйстве, но у Нади появились деньги.
О том, что соседка обрела материальное благополучие, Маргарита сообразила раньше всех. Медсестре понадобилось съездить к брату в Пермь, и она спросила Надю:
– Заменишь меня?
Услышав такую просьбу раньше, Рязанцева кивала:
– Да, конечно, лишние деньги мне не помешают, – но теперь капризно поджала губы и нехотя процедила:
– А у меня есть шанс сказать «нет»? Алла Михайловна, если ты усвистишь, все равно заставит меня твою смену на процедурах стоять! Клиентов много, Фаина в отпуске, а Илья заболел.
– Не задаром же! – напомнила Маргоша. – Ты получишь мои бабки.
– Всех денег не заработаешь, – легкомысленно отмахнулась Рязанцева.
У Маргоши словно с глаз пелена упала. Когда живешь с кем-то бок о бок с младенчества, волей-неволей знаешь обстановку чужого дома, как свою. Маргоша бесчисленное количество раз сиживала на кухне у Нади и давно не разглядывала интерьер. Но сейчас она обежала взором помещение и отметила: новый электрочайник, СВЧ-печь, красивая клеенка, недавно купленные занавески...
– Ты и шкафчики сменила! – не выдержала Маргоша. – Когда только успела! Я не видела, чтобы машина с мебелью приезжала!
– Это Леня постарался, – после небольшого колебания ответила Надя. – Он военный, всю жизнь служил в секретной части на Севере, денег заработал, пенсию хорошую. А жениться не смог, куковал в гарнизоне, там свободных женщин не было. Теперь наш дом обустраивает. Мне больше нет необходимости лишние дежурства набирать, хочу вообще уволиться, семьей заняться.
Маргоша едва не подавилась чаем, а Надя мечтательно протянула:
– Мы, наверное, участок с избой сдадим хорошим людям, а сами уедем к морю, купим там дом и заживем с Леней тихо. Хватит, погорбатились оба на чужого дядю.
Маргарита поставила чашку на блюдце, она звякнула, Надя вздрогнула и торопливо стала опровергать свои же слова:
– Не слушай меня! Размечталась, как малолетка! Можно подумать, нас ждут в теплых краях. И где деньги взять?
Вот только Рязанцева зря старалась, Маргоша уже поняла: Леонид – богатый человек.
Медсестра взяла заварочный чайник и наклонила его над чашкой. Я решила стимулировать сплетницу на продолжение беседы.
– Странно, что вы назвали Надю невезучей! Ей достался после Гены отличный спутник жизни, появилась перспектива переехать в теплые края.
Маргарита достала из сахарницы кусочек рафинада.
– Ничего-то у нее не получилось! Факир исчез.
Я удивилась:
– Куда?
Маргоша зазвенела ложечкой о стенки чашки.
– Испарился. Я уехала отдыхать на Бали – он на Надиной веранде лежал, вернулась – нет его.
– А дальше что?
Сплетница развела руками:
– Конец мечтам. Надька осталась в Ларюхине, Факир ее бросил.
– Это она так сказала? – уточнила я.
– Я сама догадалась, – ухмыльнулась Маргарита. – Надюха, когда Леонид с ней жил, веселая ходила! Я ее такой даже в детстве не помню! Не ходила даже, а летала, песни пела. Вот только ревновала его! На всех коршуном кидалась, за мужиком следила!
Медсестра подцепила с тарелочки кружок лимона.
– Жалко мне ее! В личной жизни Надьке не везло. Бедная, и еще умерла не своей смертью! Ее здесь, в клинике, все любили, хоть та же Люся! В этот раз она, как приехала, пришла сюда и с порога спрашивает: «Маргоша, а Надя работает, не уволилась? Хочу к ней на процедуру записаться».
Мне обидно стало, я не хуже обертывание делаю, Люся раньше к нам обеим ходила.
– И что ты ответила? – спросила я.
– Правду! «Надя работала двое суток подряд, я ездила в Москву по делам. Теперь мой черед. Если хотите, приходите в четверг». Люся заулыбалась: «Маргошечка, не пыли, я всего-то хотела к Наде разок заглянуть. Ты лучше всех грязь накладываешь!» Еще чайку вскипятить?
– Нет, спасибо, – отказалась я, – как пройти в Ларюхино? От скуки прошвырнусь по магазинам.
– Их всего три. Супермаркет, универмаг и хозяйственный, ничем хорошим там не торгуют, – попыталась остановить меня Маргарита, – и жарко становится, солнце палит, как в Африке.
Я встала.
– Все же загляну в Ларюхино, надеюсь, не потеряюсь по дороге.
– Запутаться трудно, выйдете из центральных ворот и налево, а еще можно через лесок двинуть, – объяснила медсестра.
Я поблагодарила Маргошу, дошла до порога и обернулась.
– Скажите, а правда, что по ночам отсюда никого не выпускают? Кругом запоры, охрана, камеры, даже мышь незамеченной не проскочит?
Маргарита отвела глаза.
– А вам зачем?
Мне пришлось изобразить смущение.
– Понимаете... у меня есть мужчина... мы не имеем возможности встречаться открыто...
Маргоша закивала.
– Он семейный?
– Да! Не осуждайте нас.
– Я сама путалась с женатиком. Пустая трата времени, – горько призналась медсестра.
Меня понесло на крыльях вранья:
– В «Виллу Белла» его привести не могу, он слишком известный человек, постоянно в телевизоре торчит. Мне надо поздно ночью, около часу, уйти с территории, но как это сделать?
Медсестра задумалась.
– Евлампочка Андреевна, мы, похоже, с вами подружились. Я здесь со многими на короткой ноге, пациенты родными людьми становятся, я стараюсь, как для родных, а люди мне «спасибо» говорят. Анна Терешкина за массаж серьги подарила, Семен Викторович сапоги преподнес, в смысле, денег на них дал. Но вы мне больше всех нравитесь.
Я закатила глаза.
– Ох, Маргоша, хорошего человека сразу видно. У меня есть абсолютно новый комплект: платок и ремень от «Гермес». Племянница подарила, я даже бирки с вещей не срезала, привезла их сюда, а зачем? Платки не ношу, пояса не люблю! Пропадет набор, возьмите его себе. Постороннему человеку я бы постеснялась предложить, но мы с вами можем считаться, как вы правильно заметили, по-дружками.
Маргоша с плохо скрываемой радостью изобразила смущение.
– Комплект от «Гермес»? Никогда! Евлампочка Андреевна, он космических денег стоит.
– Пожалуйста, Маргошенька, вы меня очень выручите. Цвет абсолютно не мой, нежно-розовый, орнамент из лошадей, вы любите животных? – искушающе улыбнулась я.
– О! Прелесть! – простонала Марго. – Огромное спасибо! В нашей клинике замечательные пациенты, всегда подарочки дарят!
– Сейчас принесу! – пообещала я и помчалась в свой номер.
Когда красивая коробка оказалась в цепких ручонках Маргариты, она прижала ее к груди и зачастила:
– Любви стесняться глупо. Женатый, холостой, это без разницы – надо свой кусок счастья отхватить, пока прилично выглядишь. Камеры и охрана – вранье. Алла Михална экономит даже на спичках. Весь забор и здание приборами наблюдения утыкали, но они фальшивые, даже у ворот не настоящая камера. И охранники только у входа, по территории никто не шастает. Хозяйка в рекламном буклете написала: «24 часа парк и лес просматривают через мониторы и обходят караулом». Бумага и не такое стерпит, я все время поражаюсь, какие люди наивные, верят на слово. Наши постояльцы – бизнесмены, богатые и по-детски доверчивые.
Я мотала на ус откровения Маргоши. Платок и ремешок от известной французской фирмы жалко было до слез, но за информацию приходится платить. Маргарита честно отрабатывает свой гонорар, а я сейчас узнаю практически все о местных порядках.
Центральные ворота на ночь запирают, в будке бдит парень с пистолетом, парадный вход в корпус тоже на замке, на первом этаже сидит дежурная. Но вот маленькая дверь из бальнеологической лечебницы, та самая, через которую я очутилась в лесу, остается без присмотра. Есть еще выход через прачечную в небольшой внутренний дворик. И через забор легко пролезть, кое-где в нем не хватает прутьев.
– Если по дороге шлепать, то сюда почти десять минут ходу, – заливалась соловьем благодарная информаторша. – Я на работу добираюсь по тропочке через лужок, сквозь заборчик шмыг – и на территории. Одна беда, надо еще к воротам тащиться, чтобы время прихода отметить, там охрана сутками стоит. Где только таких дебилов выращивают? Увидят меня и даже не удивятся: «Маргоша, а как ты сюда мимо нас прошмыгнула?» Дундуки! И куда «Бентли» подевался? Вот Алла Михална разозлится!
Глава 10
По знакомой тропе я добралась до хорошо известной мне лужи и замерла. Над жижей торчала взлохмаченная голова, чуть поодаль валялись футболка с надписью «Love sex», грязные брюки и порванные кроссовки.
– Эй, дедушка! – крикнула я.
Башка дернулась, повернулась и запричитала:
– Я случайно здесь очутился! Шел мимо, не удержался на ногах и плюхнулся. Старый я, с артритом, вот и решил отдохнуть, сил набраться, а уж после на берег выкарабкиваться. Где-то я тебя, дочка, видел? Ты из ларюхинских?
– Лучше вылезайте, – приказала я, – ваши суставы от пребывания в луже только сильнее заноют.
– Поскользнулся, упал, сижу, – выдал укороченный вариант событий дедок.
– Вы настоящий фокусник, – восхитилась я, – споткнулись и успели стащить одежду, чтобы не испачкать! О, даже шнурки ухитрились развязать. С таким талантом впору в цирке выступать!
Дед закашлял.
– Я ветеран войны и труда, весь израненный, на Рейхстаге знамя водружал.
– Добрый день, господин Кантария, – поклонилась я, – не ожидала увидеть в Подмосковье легендарного, но, увы, уже скончавшегося героя. Или вы Егоров?
– Кто? – шмыгнул носом дедок.
– Знамя Победы устанавливали Кантария, Егоров и Берест. История – единственный предмет, по которому я всегда имела исключительно пятерки, – пояснила я.
– Я тоже триколор водрузил, но не на большом Рейхстаге, а на маленьком, районном, – бесстыдно соврал старичок.
– Ух ты! Хотите простудиться – сидите здесь хоть год, – сдалась я, – но должна предупредить: это обычная яма с ничем не примечательной грязью!
– Вспомнил! – оживился дедок. – Ты сама тут купалась и на нас с внучкой ругалась! Во какая! Хочешь целебным источником лично владеть? Дулю тебе! Господь Землю для всех людей создал. Я божий человек, по свету странствовал, добро творил и теперь полные права имею тута плавать! Диаконом работал, все делал сам, детей крестил, стариков отпевал! Уйди, а то анафеме предам!
Я рассмеялась.
– Приятно познакомиться с ветераном войны, водружавшим флаг над Рейхстагом местного значения, а в свободное от геройских подвигов время проповедующим Священное Писание. Но вот что интересно: в советские годы флаги были красными, триколор появился после падения коммунистического режима. А диакон не имеет права проводить службы, он всего лишь помощник священника.
Дед насупился, а я обогнула «купальню», до-шла до забора, пролезла в дыру между прутьями, пересекла лужок, покрытый цветами, и очутилась на узенькой улочке, с двух сторон застроенной домами.
Никого из аборигенов видно не было. Я прошла до перекрестка, дальше деревня превращалась в городок. Вместо частных избушек появились две трехэтажные блочные постройки, по маленькой площади сновали люди.
Я остановила одного прохожего.
– Простите, где живет Надя Рязанцева?
– Че, я должен всех знать? – нелюбезно ответил мужчина и пошел прочь.
Маленькая неудача не лишила меня боевого задора. Я ухватила за рукав семенившую мимо бабушку, нацепившую на ноги валенки с калошами. Старушку не смутил ни жаркий август, ни отсутствие снега: вдобавок она еще и замоталась в платок.
– Сделайте одолжение. Я ищу супермаркет, скажите, в какую сторону идти?
Из рукава застиранной кофты высунулись цепкие пальцы с обломанными ногтями, бабка чихнула и прохрипела:
– Купишь ханку – покажу!
Я сделала шаг назад, но бабка схватила меня за локоть. Покрывавшая ее голову тряпка свалилась на плечи, обнажилось одутловатое лицо сине-желтого цвета и всклокоченные темные волосы без признаков седины.
– Купи ханку, – потребовала старуха, – а то в лицо плюну, получишь СПИД.
– Петька! – закричали с противоположной стороны перекрестка. – А ну не лезь!
Существо съежилось и шмыгнуло прочь.
– Он у вас денег не взял? – запыхавшись, спросила полная шатенка, перебежавшая проезжую часть, чтобы меня спасти. – Пьяная рожа, а никак ведь не помрет! Хорошие люди погибают, нечисть живет, а менты ни фига не делают!
– Это мужчина? Я приняла его за пожилую женщину, – призналась я.
– Петька-алконавт, – пояснила шатенка, – носит то, что на помойке нашел, у него в овраге и стол, и дом, и одежный магазин. Местных Петька не трогает, а к приезжим привязывается. Тут неподалеку есть клиника для богатых, их там от ожирения лечат, так постояльцы ханурика совсем испортили. Придут сюда, от скуки по улицам шарятся и суют ему большие деньги: тысячу, две. Если уж им некуда миллионы тратить, построили бы детскую площадку.
– Не знаете случайно, где дом Нади Рязанцевой? – перебила я свою спасительницу.
– Мы с ней в соседях жили, – осторожно сказала незнакомка, – зачем Надьку разыскиваете?
– Вы Олеся Капустина! – вспомнила я рассказ медсестры Маргариты.
Зрачки шатенки расширились.
– Предположим. Сами-то вы кто?
– Евлампия Романова, – представилась я, – меня хорошо знает Маргоша из «Виллы Белла».
Олеся окинула меня оценивающим взглядом.
– Вы из санатория?
– Хотела в Ларюхине домик купить, – проигнорировала я ее вопрос, – Маргоша посоветовала к Рязанцевой обратиться, та вроде собиралась на море податься.
От былой приветливости Олеси не осталось и следа, а в голосе зазвучала враждебность.
– Богатому человеку будка в глуши без надобности.
– Наверное, но у меня больших денег нет.
Капустина еще раз мысленно приценилась к моим джинсам, футболке и балеткам.
– Одеты больно хорошо!
Я растопырила пальцы.
– Зато украшений нет, видите? Мне с фигурой повезло, а на вешалке любой хлам неплохо смотрится.
Олеся не удержалась от смешка, я решила укрепить свои позиции.
– Я служу домработницей у олигарха, хозяин путевку в «Виллу Белла» мне на день рождения подарил.
Огонь классовой войны, жарко полыхавший во взоре Капустиной, потух.
– А-а, – протянула она.
– Мечтаю о даче, – не умолкала я, – огород, петрушка, укроп, клубника. Услышала про смерть Нади и решила посмотреть на ее домик.
– Пошли, – мотнула головой Олеся, – но, сразу скажу, там удобств нет. Газ баллонный, топить надо дровами или углем, водопровод нам двадцать лет обещают, а до сих пор ведра от колодца таскаем. Вот туалет в доме у Надьки есть.
– Да ну? Как же он работает? – удивилась я.
– Биосортир, – пояснила Олеся, – дорогое удовольствие, его Надькин второй муж поставил. Мы все на двор ходим, а Рязанцева королевой в хате потребности справляла, пристройку они сделали, в ней унитаз и водрузили. Мне Надюха похвасталась, но попользоваться не дала, сказала, какие-то кассеты часто менять надо, а они не бесплатные. Участок у нее ухоженный, сарай есть, два погреба, один в доме, другой во дворе. Чего еще? Летний душ.
Я прикинулась ничего не видавшей в жизни горожанкой.
– Зимой в нем мыться нельзя?
Капустина толкнула деревянную калитку, выкрашенную в голубой цвет.
– Можешь попробовать. Стукнет десять градусов мороза, бери мочалку да ступай в конец огорода, в щелястую будку.
– А где Надя в холодное время года мылась? – не успокаивалась я, изображая покупательницу.
Олеся присела и начала шарить рукой под крыльцом.
– Рязанцева хорошо устроилась, она на работе могла в душ пойти, а нам в баню приходится топать или тазики на кухне греть и частями мылиться.
– Тихо здесь, – отметила я, – и народу никого.
Не успели отзвучать последние слова, как во всю мощь заиграла музыка и визгливый женский голос заорал:
– А вот и они! Ура! Встречайте звезд! Группа «Серый месяц» из Еланска!
На секунду я оглохла, потом, пытаясь перекричать джаз-банд, игравший кто в лес, кто по дрова, спросила:
– Что это?
– Свадьба у соседей, – пояснила Олеся, – два наших местных богатея породниться решили, три улицы на празднике не первый день пьют, даже дети от мероприятия не отлынивают, оттого и пусто, а потом неделю опохмеляться будут. Сегодня самое время на речку идти, там ни одной души нет.
Меня охватило любопытство:
– А вы почему проигнорировали праздник?
Олеся усмехнулась.
– Как это? С мафией ссориться нельзя! Я на работу ходила, сутки отпахала, сейчас покажу вам дом и побегу плясать. Входите!
Капустина толкнула дверь, я замешкалась на пороге:
– Покойница в морге?
Олеся вошла в сени.
– Нет, в церкви гроб, в Еланске. Уж не знаю, кто договорился. Надька сильно верующей не была, иконка у нее висела, но чтобы, как некоторые, на богослужения бегать – такого не бывало. Ты не бойся, в доме никого нет. Туфли сними.
Я оставила в просторных сенях баретки и вошла на террасу. Похоже, Надя любила свой дом и старательно вила гнездо. На окнах висели недорогие, но симпатичные занавески, диван и два кресла были почти новыми, стол покрыт скатертью, на нем стояла ваза с искусственными флоксами, сиденья стульев облагораживали клетчатые подушечки.
– Здесь и отопление есть, – сказала Олеся, – хозяйка веранду на зиму не консервировала.
Небольшой с виду домик внутри оказался неожиданно просторным. Из веранды я попала в гостиную, или, как выразилась Капустина, «в залу», затем увидела кухню, прошла две примерно пятнадцатиметровые комнаты и очутилась в спальне. Если в гостиной меня поразило большое количество слишком дорогой для не очень обеспеченной женщины аппаратуры (лазерная панель, DVD-проигрыватель, магнитофон), а на кухне обилие техники, от электроножеточки до блендера, то в спальне ошеломило количество книг. Три стены двадцатиметрового пространства занимали стеллажи. Собрания сочинений Л.Толстого, С.Есенина, М.Горького, Ф.Достоевского, «История государства Российского», переплетенные подшивки журналов «Новый мир», «Иностранная литература», «Наука и жизнь», фантастика, детективы, альбомы с репродукциями, путеводители, научно-популярные издания. Библиотека собиралась по принципу: покупаю все, что вижу, по набору книг невозможно было вычислить ни профессию, ни хобби хозяина. «Пособие рыболова», «Справочник яхтсмена», «Выпиливание лобзиком», «Чеканка по металлу» – вот лишь небольшой перечень руководств, стоявших на самой нижней полке. Были здесь еще анатомический атлас, справочник «Болезни домашнего скота» и книга с гламурным названием «Хочу стать женой депутата».
Олеся заметила мое недоумение.
– Это Генка собирал, первый муж Нади, к нему народ как в библиотеку ходил. Он книги из дома выносить не разрешал, говорил: «Иди на маленькую терраску и читай хоть всю ночь». Пустой мужик был, ничего делать не умел. Вон его фото, на подоконнике.
Олеся ткнула пальцем вбок, и я увидела две почти одинаковые рамки.
– Справа Генка, слева Ленька, – вздохнула Олеся, – не везло Надьке на мужиков. Первый все книжонки мусолил, и второй попался как под копирку. Правда, у Факира деньги водились, он сюда много чего купил. И нежадный был, мне вот денег дал. У меня брат в Магадане живет, мы лет десять не виделись. А где средства на поездку взять? У него трое спиногрызов, у меня четверо, только о ботинках и думаю: младшему девять, старшему двенадцать, обувь стаптывают, словно у них пятки железные. Миша у меня один из родни остался, письма друг другу шлем, иногда по телефону звоним. А год назад меня такая тоска взяла! Пришла я к Надьке, заплакала, говорю:
«Никогда Мишу не увижу! Билет туда-сюда дорогой, еще дорога до аэропорта, и с пустыми руками неприлично к племянникам заявиться. Нищета проклятая замучила».
Порыдала и ушла, а Факир небось из спальни мои стоны услышал.
Через месяц к Олесе заглянул Леня, положил на стол пухлый конверт и сказал:
– Езжай, соседка, в Магадан.
Капустина заглянула внутрь и испугалась.
– Ой! Не возьму.
– Бери, бери, – настаивал Факир, – я хорошо знаю, каково живется в разлуке с близкими.
– Вернуть не скоро смогу, – почти сдалась Олеся.
– Это подарок! – коротко рубанул Леня.
– Нет! Не надо, – занервничала Капустина.
Факир сел около стола.
– Ладно, расскажу, но ты не трепись, хорошо? Я играю в казино, выработал систему, часто куш срываю. У меня примета есть: выиграл большую сумму – отдай часть другому, иначе удача покинет. Если ты не возьмешь, я их Петьке-алкоголику отвалю, авось до смерти налижется, людей пугать перестанет. Короче, бери и отправляйся к родственнику, но никому не рассказывай, где деньги взяла, мне такая слава не нужна.
Олеся прикусила язык и улетела к брату.
– Хороший человек Факир, – подхватила я, – наверное, вы потом подружились?
Капустина начала накручивать на палец длинную прядь.
– Я вернулась и пошла к Наде, привезла им сувениров, отдала и спрашиваю:
«А Леня где? Хочу ему спасибо сказать».
Рязанцева помолчала и ответила:
– Леся, он от меня ушел.
– Куда? Почему? Что случилось? – Олеся забросала соседку вопросами, но ни на один не получила исчерпывающего ответа.
– Генка сразу противным казался, – с сожалением сказала Олеся, – даже по карточке видно, что хмырь. А Леня, его фотка рядом стоит, – интеллигентный, не похож на скота.
Ловким движением соседка схватила обе рамки и сунула мне под нос. В правой руке у нее был снимок тощего мужчины с длинной шеей и выпученными глазами, Геннадию следовало бы сходить к эндокринологу и проверить щитовидную железу. А вот в левой Олеся сжимала карточку с изображением Константина Львовича Пронькина.
В первую секунду я обомлела, бесцеремонно схватила фото и поняла: нет, это не муж Нины, просто очень похожий на него человек. Я, как все музыканты, обладаю острой зрительной памятью и мгновенно вспомнила снимок в медальоне, который продемонстрировала мне вдова. Константин Львович имел обширные залысины, а Леонид Факир мог похвастаться довольно длинными, правда, негустыми темно-русыми волосами. Уши у Пронькина слегка оттопыривались и имели большие мясистые мочки, у Леонида же они были небольшими, аккуратными. У Кости лицо квадратное, у Лени оно слегка сужалось к подбородку. Но все эти мелкие различия были заметны не сразу.
Очевидно, я не сумела скрыть своих эмоций, потому что Олеся спросила:
– Ты знаешь Леню?
– Нет, – пробормотала я, – просто лицо... такое... приятное.
– Факир нравился женщинам, – кивнула Олеся, – я, грешным делом, уразуметь не могла, ну что он в Надьке нашел! Тебе домик по душе?
– Симпатичный, – сказала я, – интересно, сколько за него запросят?
Олеся пошла к выходу.
– Понятия не имею.
– А кто наследники? – бубнила я ей в спину.
– Ни разу здесь Ленину родню не видела, а у Надьки никого нет, – пояснила Капустина, – оставь мне свой номер телефона, я звякну, если кто права предъявит.
Я рассыпалась в благодарностях:
– Огромное спасибо, вы так любезны!
Капустина вывела «покупательницу» на улицу.
– Я о себе забочусь. Зеленый дом справа мой, коричневый слева – Маргоши. Живем спокойно, не ругаемся, кошек друг у друга не травим, всегда на помощь придем, тишина здесь у нас и покой. Не дай бог пьяница поселится вместо Надьки или молодежь обоснуется, тогда прощай мирная жизнь. А ты вроде с головой дружишь. Я заинтересована в хорошей соседке.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?