Текст книги "Приданое лохматой обезьяны"

Ника визжала, закрыв лицо руками. Я обняла ее.

– Тише. Что тебя испугало?

Малышева ткнула пальцем в кучу скомканных одеял на импровизированной кровати.

– Он там!

Я подошла к топчану, чуть наклонилась и зажала рот рукой. На подушке без наволочки лежала голова парня. Туловище до подбородка прикрывало одеяло, из которого торчала серо-желтая вата. Я не судмедэксперт, но даже мне стало понятно: Никита мертв.

В сложной обстановке всегда должен найтись человек, который сохранит присутствие духа. Нику трясло в ознобе, и я скинула куртку, набросила ее девочке на плечи и укорила:

– Уже осень, надо потеплее одеваться.

– Мама вещи пропила, – клацая зубами, ответила девушка, – все за водку спустила. Никита обещал, что скоро купит мне много-много всего. Ему деньги светили.

Малышева осеклась, потом неуверенно добавила:

– Он Антонину не убивал.

Я потащила Нику к выходу.

– Пошли.

– Куда? – растерянно спросила девочка.

– Выпьем горячего, – предложила я, вынимая мобильный.

– А Никита? – прошептала Ника. – Его нельзя здесь оставлять!

– Конечно, нет, – согласилась я, – уже звоню, куда следует. Сюда приедут специалисты, но им по пробкам тащиться около двух часов. Ты окончательно замерзнешь, еще заболеешь. Лучше посидим в тепле. Нас позовут, когда понадобимся.

Ника вцепилась в мое плечо.

– Спасибо! Мне очень страшно. Вы в милиции каждый день такое видите, а я боюсь.

Когда мы сели за столик в кафе и Ника начала жадно есть горячий суп, я осторожно завела беседу.

– Вообще-то я не служу в уголовном розыске. Пишу детективные романы.

– Типа писательница? – поразилась Малышева. – Я не люблю читать, лучше кинушку посмотреть, от книг у меня начинает голова болеть. И в них все плохо заканчивается.

– А Золушка? – возразила я. – С ней все хорошо вышло.

– Это сказка, – отрезала Ника. – Для маленьких и глупых. А в жизни все иначе. Как с Никитой. Я ему говорила: «Не будет хорошо». А он: «Не дрожи, футболисты не плачут. Нарублю баблосов, и мы с тобой поедем к черепахам».

– К черепахам? – удивилась я.

Малышева смущенно улыбнулась.

– Я передачу по телеку видела про остров, где живут гигантские черепахи, на них можно верхом кататься. У меня мечта там побывать.

– Где Никита собирался найти денег? – спросила я.

Ника вытерла нос рукой, потом взяла салфетку и промокнула пальцы.

– Ему один дядька обещал.

– Просто так? – удивилась я. – В подарок?

Малышева с хлюпаньем проглотила последнюю ложку супа.

– За услугу. Правду хотите узнать? Бесплатно не расскажу.

Мне оставалось лишь удивляться титанической крепости нервной системы собеседницы. Совсем недавно Ника кричала в гараже от ужаса, а сейчас, деловито загибая пальцы, перечисляла то, что хочет получить от меня за откровенность.

– С вас куртка, свитер, джинсы, рубашка, кроссовки и три тыщи рублей.

– Хорошо, – согласилась я, – ты это получишь. А теперь говори!

– Че, я похожа на дуру? – уставилась на меня девушка. – Кино видела? Там один мужик сказал: «Сначала деньги, потом табуретки».

– Стулья, – машинально поправила я.

– Да хоть диван! – захохотала Ника. – Важен принцип.

– Поблизости найдется магазин одежды? – вздохнула я.

– Целых три, – заверила Малышева. – Прямо у метро.

Глава 9

Довольная донельзя Ника переоделась прямо в павильоне, где торговали одеждой. Старые джинсы и розовую футболку ей уложили в пакет.

– Здорово! – откровенно радовалась она. – Теперь мне тепло. Пошли назад, в то кафе, я еще чаю попью, с пирожным. Когда мне из милости чего предлагают, не соглашусь взять, а если за работу, то можно побольше получить. Правильно? Вам надо правду узнать? Платите.

Я не хотела злить Малышеву, поэтому кивнула. Интересный у девочки характер. То, что предложено от чистого сердца, она отвергла, но чужую тайну хочет продать. И, похоже, смерть Никиты ее больше не волновала. С другой стороны, где Нике было научиться благородству, интеллигентности. И как освоить науку любви, если перед глазами пример мамы-алкоголички, которая без зазрения совести пропивает единственную осеннюю куртку дочери?

Ника съела три эклера, выпила чай и заявила:

– Начинаю рассказ. Все по-честному.

– Сделай одолжение, – кивнула я.

– Вы вещи не отнимете? – вдруг забеспокоилась девочка.

Мое терпение лопнуло.

– Найду и раздену тебя? И съеденный обед тоже заберу?

Малышева засмеялась:

– Навряд ли. Прикольно! Надо запомнить.

– Говори по сути, – приказала я.

Ника сложила руки на столе и неожиданно складно, почти литературным языком изложила свою историю.

Никита и Ника познакомились в училище. Третьего сентября они сели за одну парту, а пятого отметили пивом начало страстной любви. Алле Малышевой, занятой исключительно поисками очередной бутылки, было все равно, где и с кем гуляет дочь. Сначала парочка весело проводила время в комнатушке в бараке, но потом соседки возмутились. «Шлюха! – орали они на Нику. – Вся в мать! Мужиков водишь! У нас здесь один сортир на всех! Заразы нам не надо!»

Переспорить разъяренных теток девочка не пыталась, ей запросто могли надавать оплеух. Пришлось искать другое пристанище. Никита живо сообразил, что мама целыми днями на работе, и привел Малышеву к себе.

По сравнению с девятью метрами барака скромная двушка бухгалтерши показалась Веронике дворцом. У Никиты была своя комната, на двери которой висела табличка «Дуракам не беспокоить». Ванная, туалет и кухня тоже предназначались для пользования членов одной семьи. Ника размечталась, как уйдет от Аллы, выйдет замуж за Никиту, будет королевой принимать душ, не слыша стука в дверь и воплей: «Малышева, ты тут не одна! Вылезай, другим тоже мыться надо!»

В ее мечтах не нашлось места для Антонины Михайловны. А та озверела, когда поняла, что сын, вместо того чтобы посещать занятия, приводит в дом любовницу. Как только Кириллова не обзывала подругу сына! Никита в первый момент даже растерялся – он и не предполагал, что мама знакома с матерной лексикой. Правда, парень быстро пришел в себя и дал родительнице отпор.

Больше года Кириллова устраивала скандалы, а Ника с Никитой вынуждены были шляться по чужим подъездам и подвалам. Но потом случилось чудо. На парочку наткнулся сосед Никиты, тихий мужик, который сдавал свою квартиру. Что его понесло на чердак? Но дядька поднялся под крышу и чуть не наступил на рваный матрас, где лежали парень с девушкой.

Вечером того же дня сосед позвонил в дверь Кирилловых. Никита открыл и с порога кинулся в бой:

– Матери нет! Если вы пришли жаловаться, то чердак общий, а натреплете мамаше, про вас в налоговой узнают. Вы квартиру нелегально сдаете.

– Остынь, – коротко сказал мужик, – сам таким был. Дома родители на мозг капали: «Женись и спи с женой». А мне гулять хотелось. За фигом свадьбу играть? Держи ключи. У меня пустой гараж. Вас там никто не тронет. Только с электроплиткой поосторожней, пожар не устройте.

– Спасибо, – выдавил Никита.

– Танцуй, пока молодой! – отшутился мужчина.

Вот так у парочки появился «свой дом». Алла не замечала отсутствия дочери, а Антонина Михайловна продолжала пилить Никиту – у Кирилловой был менталитет циркулярной пилы. Она признавала лишь один метод воспитания – постоянные нотации.

– Скоро мне исполнится восемнадцать, и я уйду от матери на фиг, – сказал перед Новым годом подруге Никита.

– Куда? – резонно спросила Ника.

– Будем в гараже жить, – улыбнулся любимый.

– Там холодно, – поежилась девочка. – Вот бы Тонька умерла! Нам бы квартира досталась.

– Мать ничем не болеет, – пригорюнился Никита, – даже насморка у нее не бывает.

– Не повезло, – расстроилась Ника.

Но недавно Никита сказал Веронике:

– Скоро у нас будет куча денег!

– Сами нарисуем? – захихикала девочка. – Отпадно!

Кириллов приложил палец к губам.

– Тише. Не кричи. Мне пообещали заплатить за работу.

– Что делать надо? – оживилась Ника. – Листовки раздавать? Часы на дороге впаривать? В «Быстроцыпе» бургеры продавать? Все уже перепробовали, миллиона не отвалилось.

– Велено Тоньку кое-чем угостить, но это секрет, никому ни слова, – предупредил Никита.

– Зачем ее угощать? – не поняла подруга. – И неужели за это бабло дадут?

Никита притянул Нику к себе и зашептал ей на ухо:

– Тонька одному мужику досадила. Он рассказал… Ладно, тебе это знать не надо. Здорово мамашка его достала! Умрет она, нам квартира и деньги достанутся.

Ника испугалась. Да, она сама желала, чтобы Антонина Михайловна долго не задерживалась на этом свете. Но одно дело – проклинать противную скандальную тетку, и совсем другое – убить ее.

– Не надо! – пискнула Малышева.

– Почему? – спокойно спросил Никита.

– Нехорошо это, – ответила Ника. – Поймают – посадят.

– Менты не захотят разбираться со смертью простой бухгалтерши, – парировал Кириллов, – и не смогут никого поймать. Мне мужик объяснил: они подумают, померла Тонька от инфаркта. И че? Тыщи людей от сердца откидываются. Зато нам квартира и деньги отойдут. А ей так и надо, есть за что. Сука она!

– Откажись, – ныла Ника, – мне страшно.

– Футболисты не плачут! – провозгласил свой любимый лозунг Никита. – Поздно, мне аванс дали. Триста евро. Пошли гулять.

Никита был нежадным – сводил любимую в кино, а потом купил два мобильных телефона и симки с самым дешевым тарифом.

– Когда ты ее будешь… того? – поинтересовалась Ника, когда они вернулись в гараж и освоили новые сотовые.

– Скоро, – сообщил кавалер.

– Ой, не надо… – начала новый раунд уговоров Ника.

– Самому плохо! Когда с тем мужиком говорил, все круто выглядело, а сейчас как-то страшно. Нехорошо мне… Лучше заткнись! – обозлился юноша. – Мне Тоньки с нравоучениями хватит.

– Ты меня не купил, поэтому не командуй, – огрызнулась Малышева.

Слово за слово, молодые люди поругались, и Ника убежала. Девушка обиделась на Никиту и решила выдержать паузу. Она не посылала ему эсэмэсок и твердо намеревалась не звонить милому. Малышева отлично знала: только дай слабину, разреши себя назвать дурой, проглоти обиду, и в следующий раз Никита распустит руки. Ника с пеленок жила в бараке и навидалась «семейного счастья»…

– Идиотки кругом, – излагала она мне сейчас свои жизненные принципы. – Муж ей нос сломает, а она уроду утром водку на опохмел выставляет. Со мной это не пройдет. Первая на поклон не потороплюсь. Мы с Никитой и раньше ругались, больше недели он никогда не выдерживал, прибегал с шоколадкой. Мне и в голову не приходило, что он… ну… короче, что и правда убьет мать.

– Когда ты встречалась с Кирилловым в последний раз? – спросила я.

– Пять дней назад, – отрапортовала Ника. – Чесслово! Можете проверить.

– Мне это удастся? – усомнилась я. – Ты прогуливаешь занятия, вот здесь сомнений нет. В классном журнале против фамилии Малышева сплошные значки отсутствия.

Ника опустила глаза.

– Я записалась в школу стриптиза. Могу дать адрес. Я там с утра до ночи по ускоренной программе занималась. Вчера сдала экзамен, меня в клуб взяли, начну деньги зарабатывать.

– А медучилище? – удивилась я.

– За фигом мне оно? – пожала плечами Ника.

– Стоило ходить, чтобы бросить… – неодобрительно покачала я головой. – Все-таки надо получить профессию. Мне в свое время не удалось закончить институт, и я очень жалею об этом.

– И че потом? Делать за копейки клизмы старухам? – фыркнула Ника. – Не для меня это. В медучилище я пошла, чтобы мать родительских прав не лишили. Есть у нас одна падла в коридоре, шипела мне в спину: «Скоро избавимся от тебя, заберут от родительницы в приют». В школе учителя на меня когти точили, пришлось в училище устраиваться, чтобы претензий не было. Я за партой сижу, мама – уборщица в супермаркете, она меня воспитывает. Какие приюты? Я давно в стриптиз-класс собиралась, но туда только совершеннолетних берут. Я очень просила, чтобы за три месяца до дня рождения меня оформили.

– Где же ты деньги взяла? – упорствовала я. – Бесплатно уроки танцев не дают.

Но у Ники на все имелся ответ:

– Они в кредит обучают, отработаю выступлениями. В танцклассе много таких. А хотите, тайну открою? Не бойтесь, она хорошая. У меня сегодня в полночь первое выступление. Девчонка, которая мне про стриптиз рассказала и в студию привела, объяснила, что правильная танцовщица за ночь полторы штуки евро имеет. Чаевыми делиться надо, но все равно много остается. Сразу я столько не заработаю, но со временем обрасту постоянными клиентами. Мадонна предупредила: «Главное, не спорь с мужиками, сварливых им дома хватает. В клубе ты зайчик-персик-пупсик-конфетка». Ох, у меня столько планов! Импланты в грудь вставлю, как у Мадонны.

– Кто такая Мадонна? – задала я вопрос.

– Девушка, которая меня к стриптизу приобщила, – важно ответила Ника. – У герлы всегда псевдонимы. Я, например, Миледи. Слушайте! А че с квартирой Кирилловой будет?

Резкая перемена темы меня удивила.

– Понятия не имею. Если не отыщутся наследники, наверное, отойдет государству.

Малышева ударила себя кулаком в грудь.

– Чего их долго разыскивать? Я наследница. Мы с Никитой хотели расписаться. Я ему жена.

– Не уверена, что гражданская супруга имеет права на собственность, – пробормотала я. И схватила оживший сотовый.

На экране высветился номер Юры. Хотите узнать, как к вам на самом деле относится человек? Посмотрите, под каким именем вы записаны в его контактах. Шумаков у меня «Мишка Гамми».

– Приехали. Вы где? – деловито спросил майор.

Как я и предполагала, к гаражам вела дорога, через забор детского сада вновь лезть не пришлось.

Когда мы с Никой дошли до места, откуда начинался длинный ряд гаражей, девушка вдруг сказала:

– Квартира будет моей. Я добьюсь своего! В бараке оставаться не хочу, а на топчан, где Никита умер, больше не лягу. Да и страшно здесь одной. Знаю, как действовать. Рядом с нами жила Светка Волкова, она после смерти любовника его однушку отсудила. Доказала, что вела с ним это… как его…

– Совместное хозяйство, – подсказала я. – Трудный путь. Потребуются показания свидетелей, которые подтвердят, что ты и Кириллов жили как супруги.

Ника вздернула голову и вытащила из кармана связку.

– Никита дал мне ключи от входной двери. Вот видите? Разве постороннему человеку так доверяют? Я могла в любой момент к Кирилловым без разрешения войти!

– Лучше посоветоваться с адвокатом, – вздохнула я.

– Супер! – издевательски кивнула Ника. – Шоколадная идея! Подскажете, где бабки взять?

Я примолкла. Вилка, ты дурочка! Действительно, откуда у нищей Ники средства на хорошего юриста? Малышева, усмехаясь, смотрела на меня. Слава богу, именно в это мгновение раздался голос Шумакова:

– Наконец-то!

Осмотр места происшествия – долгое дело, но Юре не надо было оставаться до конца процедуры. Он заглянул в гараж, потом сказал Нике:

– Полезай в мою машину.

Я тронула Юру за плечо.

– Погоди. Разве дело поручено не Лаврову?

Юра поднял воротник куртки.

– Ну и погода… То жарко, то холодно. Лавров в больницу попал.

– Что с ним? – охнула я.

– Ерунда, упал и сломал ногу. На ровном месте, при входе в свой кабинет.

Мне показалось, что Юра шутит.

– Правда?

Майор не смог удержать на лице спокойное выражение, его губы растянулись в улыбке.

– Абсолютная. Он сам не понимает, отчего плюхнулся. Там и порога нет, пол гладкий. Но факт остается фактом. Хотел войти в комнату и рухнул. Увезли по «Скорой».

– И дело директора крохотной фабрики игрушек досталось тебе? – удивилась я.

– Больше передать некому, – кивнул Юра. – Но я честно начальству о своем знакомстве с Ольгой рассказал.

– Что тебе ответили? – заинтересовалась я.

– Работай, мол, спокойно, только не распространяйся на эту тему. Официально вы отношений не оформляли, к сплетням мы не прислушиваемся. Зато знаем: ты будешь объективным, твоя честность сомнений не вызывает, – пересказал Юра напутствие начальства. – Народу у нас катастрофически не хватает. Сергей Львович ушел на пенсию. Андрюшка с Костей завалены делами по горло, Витька уехал мать хоронить, ему отпуск дали, Анна только на работу пришла, она в июле диплом получила, ей ничего серьезного не поручат, а Мишка ногу сломал. Ну, и кто остается? Ты меня тоже знаешь, я не позволю эмоциям разуму мешать. Ну, пока!

Помахав мне рукой, Шумаков направился к автомобилю. Я пошла туда, где бросила свои «колеса», размышляя на ходу. Умные люди придумали разные инструкции и правила. Некоторые ограничения откровенно глупые, другие, вроде того что нельзя вести дело, в котором замешаны твои пусть даже не очень близкие знакомые, вполне разумны. Но еще более умные люди легко сообразили, как можно объехать на кривой козе запрещающие знаки. Я хорошо знаю Шумакова. Он будет абсолютно объективен. Но если нарушишь правила один раз, легко сделать порочный шаг во второй, в третий. На мой взгляд, что запрещено, то нельзя. А в жизни получается по-другому: вообще-то так поступать не следует, но при условии нехватки кадров закроем глазки на нарушение.

Утром за завтраком тетя Варя объявила:

– Сегодня едем выбирать кольца. Гена, ты готов?

Жених подавился геркулесовой кашей.

– Чего делать надо?

Будущая теща уперла руки в боки.

– Ты всерьез спросил? Или оглох? Обручалки надо взять. Это твое дело.

– Почему мое? – испуганно поинтересовался парень.

Варвара сложила руки на груди.

– Надо соблюдать традиции. От меня платье, от тебя золото. А на свадьбу расходы пополам.

Гена закатил глаза и зашевелил губами: похоже, он подсчитывал свою кассу. Итог его не обрадовал, и парень промямлил:

– Я думал, вы все купите. За невестой приданое дают.

Варвара всплеснула руками.

– Тебе дома мало? Два этажа, во дворе сарай, летний душ, колодец, огород со всем добром – слива, яблоня, вишня, малина, крыжовник. Дров на зиму навалом. В комнатах обстановка, ковры, хрусталь. Можешь назвать, кто в таком достатке семейную жизнь начинает? Ишь ты, у самого в кармане ни шиша, а за невестой приданое требует… Лучше молчи!

Но Геннадий не внял доброму совету. Уж не знаю, какая муха укусила молчаливого парня, но насекомое постаралось на славу.

– Сами говорили – действуем по традициям. Я куплю Нинке кольцо и на стол половину денег отвалю. Где приданое?

– Разговорился! – стукнула кулаком по стене Варвара. – Про дом слышал? Он невестин.

– А вы, Варвара Михайловна, из него съедете? – деловито осведомился Геннадий.

Нина дернула будущего мужа за рубашку.

– Думай, че несешь! Зачем маме из родного гнезда сматывать?

– Дом нашим станет, – пояснил женишок, – а мне нет интереса, где теща окажется. Я из хорошего воспитания поинтересовался, ради приличия.

– Ну чисто сказочка про Теремок! – заорала Варвара. – Пустили жабу, и она всех вон выжабила!

– На Теремок медведь сел, – продемонстрировал знание сказки Гена. – Значит, теща не умотает?

Нина треснула жениха по затылку.

– Конечно, нет.

Геннадий потер голову.

– Ладно. А если мне захочется обои переклеить? Или комоды со шкафами переставить?

– Нет, вы слышите! – заголосила Варвара. – В моем доме хозяйничать замыслил! Ни рубля не принес, а на готовый пирог рот разинул!

Геннадий посмотрел на будущую тещу.

– Приданое мужу отдают. А если хата будет вместе с вами, то она не подарок.

– Вон оно что… – пропела Варвара. – Ты кольцо покупать не хочешь, поэтому и завел про дочкино приданое! Дескать, я не по традициям поступаю, а ты в ответ действуешь.

Нина покраснела. Я решила погасить на корню вздымающееся цунами.

– Если вы собрались в ювелирный салон, то поторопитесь. Могу отвезти вас туда лишь в первой половине дня, после обеда придется вам ехать на метро.

Слава богу, по дороге в магазин гости не скандалили. Они вполне мирно обсуждали пейзаж за окном и ругали Москву на все корки.

– Народищу! – ужасалась Нина. – И все сумасшедшие!

– Хамы, – подхватила Варвара, – дорогу не уступают.

– Че с них взять? – высказал свою точку зрения Гена. – Все москвичи богатые, они провинцию ограбили – мы их кормим, поим, а нам потом в нос неуважение.

– Ни разу приятного москвича не встретила, – впервые на моей памяти согласилась с будущим зятем Варвара.

Я хотела напомнить разудалой компании, что водитель, который их сейчас везет, родился и вырос в столице, но вместо справедливого возмущения у меня вырвался вопрос:

– Варвара, вы правильно запомнили адрес? Мы у нужного дома. Где магазин?

– Да вот же он! – обрадовалась тетка и ткнула пальцем в боковое стекло. – Че, вывеску не заметила?

Я повернула голову и постаралась не захохотать на всю округу. На торце здания из огромных синих букв складывалось название торговой точки – «Золотарь»[3]3
  Золотарем на Руси называли ассенизатора, человека, который чистил выгребные ямы. Название магазина выдумано. Очень надеюсь, что никому не пришло в голову назвать так ювелирный салон. – Прим. автора.


[Закрыть].

Глава 10

– Нам сюда! – обрадовалась Нина. – Не обманула тетя Наташа, правильный адрес назвала. Некоторые себе красоту купят, а другим ни за что не расскажут, где взяли. Пошли!

Мы вошли в зал и начали рассматривать стеклянные витрины, в которых сверкали украшения. Кроме нас тут ходила еще одна пара. Женщина была сильно расстроена и со слезами в голосе повторяла:

– Паша, мы ничего не купим? Паша, мы ничего не купили!

– А разве собирались? – прогудел муж.

– Зачем тогда пришли? – не успокаивалась жена.

– Сама сказала: «Давай только поглядим, я ничего не хочу», – напомнил Паша.

– Ой, какая красота! – взвизгнула супруга. – Я о таком кольце давно мечтаю!

Павел издал вздох, сильно напоминающий стон.

– Недели не прошло, как я тебе шубу купил! Галь, успокойся.

– Из кролика! – обиженно уточнила Галина. – Ты на зайца расщедрился и попрекаешь. Шубенка холодная, не ноская.

– Ниче, длинноухий шкурку всю жизнь носил и не замерз, – возразил Павел.

– Скажи честно: тебе неохота жене подарок сделать, ты жадный… – ныла Галина.

Павел размашисто перекрестился.

– Честное слово, мне для тебя ничего не жаль. Кроме денег.

Галина всхлипнула и выбежала на улицу. Муж крякнул и медленно двинулся следом. Мы вчетвером остались у витрин. Из подсобки вынырнула продавщица и, распространяя запах чеснока, спросила:

– Вам помочь?

– Покажите вон то колечко, – ткнула пальцем в стекло Нина.

– У вас отличный вкус, – польстила хозяйка прилавка, – это лучшее изделие, бриллианты, белое золото, три сапфира, ручная работа.

– Сколько стоит? – забеспокоился Гена.

– Шестьсот тысяч, – не дрогнувшим голосом объявила девушка. И добавила: – Рублей, не евро.

– Бывают безделушки за такие деньги? – попятился парень.

Продавщица окинула взглядом испуганного жениха, поправила бейджик с именем «Эля» и невозмутимо ответила:

– Каждый мужчина обязан продемонстрировать любовь. Чем дороже кольцо, тем горячей чувство.

– Офигеть! – вздрогнул Гена. – Лучше поедем в другое место.

– И куда? – скривилась Варвара.

– На рынок, – уже тише сказал жених, – там дешевле.

– А мне это кольцо нравится… – капризно протянула Нина.

– Оно не свадебное, – попытался отговорить ее Гена, – обручалка другая.

– Какая? – грозно поинтересовалась Варвара Михайловна.

Геннадий постучал пальцем по стеклу.

– Вон то подходит. Покажите.

Эля навесила на хорошенькое личико презрительную гримасу.

– Которое вытащить?

– Справа, в уголке лежит, – пояснил жених.

– Самое тоненькое, простое? – уточнила продавщица.

Но Геннадий неожиданно нашел точное слово:

– Классическое.

Эля приподняла стеклянную крышку.

– Вот! Золото низшей пробы, вес ноль, ноль, ноль три грамма. За коробку отдельная плата.

– И сколько? – потер руки Геннадий.

– Тысяча два рубля, – снисходительно озвучила сумму Эля.

– Подходит, – ликовал Гена, – берем не глядя.

– Супер… – с презрением вымолвила продавщица. – Вообще-то такие кольца подростки покупают. Симпатичная вещь, дешевенькая и вроде золотая. Коробочку оплатите?

– Конечно, – продемонстрировал купеческий размах жених. – Уложите красиво. И скока за все?

– Три тысячи два рубля, – объявила Эля.

– Эй, ты говорила, что обручалка за штуку идет! – удивился экономный Ромео.

– А коробка? – изогнула брови Эля.

– Картонка дороже украшения? – подпрыгнул Геннадий. – Тогда ее не надо.

– И чо, вы такое шикарное кольцо сразу невесте на палец наденете? – издевательски спросила Эля.

– Мама! – заныла Нина. – Не хочу! Что соседи скажут? А Машка? У нее глаз-калькулятор! Побежит по городу, всем растреплет: «Нинка Шумакова дерьмо на свадьбу получила». Мама-а-а!

– Убери ерундовину, – приказала Варвара продавщице, – вынимай с сапфирами.

Эля перешла к другой витрине.

– Обручальное подыскиваете? Не берите с синими камнями, плохая примета. Вам другое подойдет.

– Какое? – всхлипнула Нина.

Продавщица открыла небольшой сейф, торжественно поставила на прилавок бархатный сундучок и откинула крышку.

– Ой, мама! – на сей раз с восхищением воскликнула Нина. – Это что?

– Бриллиант «Слеза» в лапках, – произнесла Эля. – Элегантный дизайн, ничего вычурного, камень говорит сам за себя.

– Хочу, – топнула ногой Нина.

– И сколько? – живо спросил Гена.

Эля пошевелила губами.

– Для вас, учитывая скидку, которую «Золотарь» дает новобрачным, семьсот тысяч. Вы примерьте…

Пока Геннадий приходил в себя, невеста пыталась надеть колечко.

– Туго входит, – пропыхтела она.

– Мало! – ожил жених. – Не подходит!

Но женщины единым фронтом выступили против несчастного.

– Хорошо, что не соскользывает, – заявила Варвара, – не потеряется.

– Село, как родное, – подхватила Нина, – не сразу залезло.

– У нас мастер есть, – подала реплику Эля, – чуть растянуть кольцо не проблема.

– Снимай! – приказал Гена. – Откуда у меня такие деньжищи?

Нина сжала пальцы в кулак.

– А где Митька для своей Наташки их надыбал? Он ей комплект подарил – серьги, браслет, кулон и обручалку.

– Митька прораб, он хозяев при ремонте обворовывает! – возмутился Геннадий. – А я честный!

– Лучше б ты воровал! – в сердцах выпалила невеста.

Жених повернулся к теще:

– Ваше воспитание…

Я ожидала от Варвары Михайловны бурной реакции и на всякий случай переместилась к входной двери. Сейчас ласковая теща схватит стул и швырнет его в скаредного зятя. Лучше держаться подальше от зоны бомбардировки. Но дама неожиданно поступила иначе.

– Снимай, Ниночка, украшение, – тихо сказала она, – такие для богатых делают. Голь перекатная ерундовину берет. Не оглядывайся на Наташу, она за деньги замуж пошла, а ты любовь выбрала.

– Мама… – всхлипнула Нина.

Но сбить Варвару Михайловну с выбранного ею курса сложнее, чем сдвинуть с места руками авианосец.

– Говорила я тебе, советовала, но ты не послушала. Сватался же к тебе Сергей Петрович Когтев. У него дом полная чаша. А ты? «Ему шестьдесят стукнуло, не пойду за старика…» Сейчас бы на иномарке каталась, прислугой командовала. Так нет, уперлась. До двадцати девяти лет дотерпела и нашла любовь.

– Мама, – зарыдала Ниночка, – сделай что-нибудь!

Варвара Михайловна иезуитски улыбнулась.

– За тебя теперь муж будет ответственный. Видели глазки, что выбирали, теперь ешьте, хоть повылазьте. Не стану в жизнь молодых вмешиваться. Только совет зятю дам, нехорошо так начинать. Еще не расписался, а жену до слез довел.

Нина тут же зарыдала. Эля юркнула в подсобку.

Геннадий решил оправдаться и совершил ошибку:

– Она мне пока не жена.

– Вот как? – подпрыгнула Варвара. – Заявление подано, дата определена, гости созваны, и задний ход? У нас так не принято! Нинка, стягивай обручалку! Немедля!

Заливаясь слезами, невеста стала снимать кольцо.

– Пятьсот тысяч! – закричала Эля, выходя в зал. – Я поговорила с хозяином, он разрешил снизить цену.

– Не пойдет, – пискнул Гена, – лучше машину купить. Можно «Жигули» взять, «пятнашку».

– А Наташку на иномарке из церкви везли, – ввернула Варвара.

Геннадий изумился.

– Их дом прямо у храма стоит, там ехать некуда.

– И что? – всхлипнула Нина. – Натка в салон села, побыла там минуту и вылезла. Не ехала, но все увидели: богатая свадьба. Джип черный, комплект из брюликов. А у меня? Хуже, чем у всех людей!

– Ниче, доча, «Жигули» – все же не пешком, – ехидно заметила добрая мама.

Нина снова зарыдала. И пожаловалась:

– Не снимается. Кольцо застряло.

– Ерунда, – сказала Эля, – это случается. От нервов рука отекла. Вот до чего женщину довели…

Гена кашлянул.

– Сейчас мыло принесу, стащим, – завершила тираду продавщица.

Спустя пятнадцать минут оптимизма у Эли поубавилось. Ни мыло, ни гель, ни растительное масло не помогли.

– Надо вам его брать, – пропыхтела Эля, пытаясь сдвинуть с места золотой ободок. – Украшение не желает сниматься, выбрало хозяйку.

– Сустав мешает, – остановил ее жених. – У вас молоток найдется?

Нина быстро спрятала руку за спину.

– Можно поискать, – задумчиво ответила продавщица. – Но зачем?

– Если по кости потюкать, она мягче станет, сожмется, и перстень съедет, – пояснил женишок.

Нина неожиданно кинулась ко мне.

– Помоги!

Я обняла девушку и заявила:

– Нет, никакие слесарно-столярные инструменты нельзя пускать в ход.

– Так чего? Нам с ним уходить? – взвыл Гена.

Эля смахнула с прилавка невидимую пыль.

– На днях я кинушку смотрела, там прям, как у нас сегодня, получилось! Жена браслет мерила, а снять не смогла, застрял он. Знаете, че муж сделал? Он тоже украшение покупать не собирался!

Я решила, что чужой опыт может оказаться полезным, и попросила:

– Поподробнее, пожалуйста.

Эля выпучила глаза.

– Схватил топор и хрясь по запястью! Кровища фонтаном! Мужик браслет хозяину отдал и говорит: «Окажите любезность, положите отрубленную руку супруги в пакет, мы в больницу поедем, там ее назад пришьют». Прикольный фильм. Мужики страшные люди! Вот вчера пара к нам зашла. Женщине цепочка понравилась, но муж ни в какую. Наорал на нее: «Вечно ты клянчишь! Кто тебе кожаное пальто сам подарил?» И хлоп дверью! На улицу ушел. Я давай тетку утешать: «Зачем вам дурацкая цепка?» Покупательница пожаловалась: «Ни одного подарка муж мне за восемь лет не сделал». Тут я напомнила: «Вроде вы кожаное пальтишко получили». А она заявляет: «Ванька взял старую шубу свекрови, белку обтрепанную, побрил ее под ноль и вручил мне со словами: «Носи, женушка, кацавейку из лайки». Вот на что мужики способны!

Пару секунд в магазине висела гнетущая тишина.

– Мама, он меня топором убить хочет… – прошептала Нина.

Эля снова унеслась в подсобку, а я испугалась.

– Пожалуйста, не надо воспринимать все всерьез, глупая продавщица пыталась пошутить.

– Ха-ха-ха, – замогильным голосом произнесла Варвара, – лежу в корчах.

– Юмор необходим, – вставил Гена. – Вон по телеку здорово хохмят.

– Хозяин сказал: «Пусть берут за триста», – сообщила, вернувшись, Эля. – Раз кольцо не слезает, оно уже при хозяйке. Эксклюзивное предложение. Здрасти, Роман Сергеевич!

– Привет, Элечка, – весело откликнулся, входя в магазин, мужчина с черной папкой в руке. – Кому тут нужно кредит оформить?

– Кредит? – переспросила я.

Эля выпрямилась.

– Пока вы здесь лаялись, я решила проблему. Рядом находится отделение банка, сейчас Роман Сергеевич ссуду оформит, и вы заберете кольцо.

– Шикарная идея! – обрадовалась Нина. – Генка, давай паспорт.

Жених, словно зомби, повиновался невесте. Клерк в мгновение ока вытащил бумажки и откашлялся.