Текст книги "Приват-танец мисс Марпл"

Глава 11

Спустя короткое время выяснилась правда про остальных жен Григория Константиновича. У Валерии случился инсульт, у Ирины оторвался тромб, Наталью убила аневризма головного мозга, она умерла до приезда «Скорой».

– Обалдеть! – ахнула Емелина. – Все они были совсем молоденькими! Знаю, конечно, что можно и в юные годы умереть, но очень уж тревожная закономерность: свадьба девушки с Морозовым, небольшой период жизни в браке – и похороны. Да он просто Синяя Борода[7]7
  «Синяя Борода» – французская народная сказка, обработанная Шарлем Перро, рассказывает о муже, который убивал своих жен.


[Закрыть]! И он хитер, удалил из базы данные о женах. Явно нанял хакера, боялся, что кто-нибудь погуглит Григория Константиновича, обнаружит список несчастных и призадумается.

– Не такой уж он и умный, – возразила я, – биографию покойных чистить не стал.

– Очень странно, – продолжала Рая, – молодые женщины должны быть здоровыми. Ну ладно тромб, но инфаркт, инсульт… Почему никто из родителей не забеспокоился, не затеял расследования? Ну-ка, погоди! Ты торопишься?

– Нет, – ответила я.

– Скоро перезвоню, – буркнула Емелина.

Я привела себя в порядок, пошла к Татьяне, поговорила с ней, получила список антимигреневых продуктов, села в машину, услышала характерное посвистывание и увидела сообщение об эсэмэске. Текст выглядел странно – «Пуктс!». Отправил абракадабру полковник. Я захихикала и послала Дегтяреву всем известный значок «:))». Через секунду мой телефон зазвонил.

– Что за ерунда от тебя пришла? – поинтересовался Александр Михайлович.

Хороший вопрос от человека, который только что отправил загадочное слово «Пуктс».

– Это улыбка, – пояснила я.

– Чья? – не понял полковник.

– Моя, – пытаясь сохранить серьезность, ответила я. – Чтобы сэкономить время и место, в эсэмэсках часто используют всякие знаки.

– Да? Я получил двоеточие и скобки.

– Очень похоже на веселую рожицу, глаза и рот.

– Не вижу тут никаких лиц! – возмутился Александр Михайлович. – Сплошная глупость!

– Присмотрись, – посоветовала я.

Из наушника раздалось сопение.

– Ну… вроде теперь различаю. А где уши, волосы? Морда получается уродская.

Я очень пожалела, что наш разговор не слышит Манюня.

– Если тебе не нравятся значки, то, надеюсь, придутся по душе смайлики? Ушей у них, правда, тоже нет, зато сразу понятны все эмоции.

– Кто такие смайлики? – занервничал приятель.

– Предположим, я собралась написать: «Александр Михайлович, люблю тебя», – начала я.

– Маловероятно, что тебе придет в голову подобное, – тут же заявил Дегтярев, который редко дает человеку высказаться до конца.

– Хочешь узнать про смайлики? – рассердилась я. – Тогда не перебивай. Слово произошло от английского «смайл», улыбка…

– Выключи преподавателя иностранного языка, забудь о своей манере подбираться к основной теме разговора за сто километров, объясни просто и доходчиво, – потребовал полковник.

– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Сейчас получишь эсэмэску, – пообещала я, – рассмотри ее как следует и позвони.

– М-м-м, – промычал Александр Михайлович.

Я отыскала изображение фуражки и красного сердца. Спустя пару минут Дегтярев закричал из трубки:

– Что это за фиговина?

Интересно, почему всегда разговаривающий спокойно Александр Михайлович, пользуясь мобильным, начинает орать?

– Ну как, теперь ясно? – спросила я.

– Глупость полная. В ней нет смысла.

– Представь, что ты на месте происшествия обнаружил такую записку. Какие мысли придут тебе в голову? – Я попыталась воздействовать на полковника через его профессиональные навыки.

– Летчик спит, – заявил приятель.

Настал мой черед изумиться.

– При чем тут летчик?

– Такие фуражки у пилотов из военно-воздушных сил.

– Господи, – выдохнула я, – никому, кроме тебя, не могло прийти в голову рассматривать головной убор в деталях. Я вообще-то имела в виду другое. Фуражка обозначает полковника.

– Почему? – задал совсем уж нелепый вопрос Александр Михайлович.

Я почувствовала себя воспитательницей детского сада, объясняющей отстающему в развитии ребенку разницу между автобусом и троллейбусом.

– Потому что ты полковник, носишь форму.

– Я надеваю ее лишь по праздникам, обычно хожу в штатском, – хмыкнул Дегтярев. – И я не авиатор. Какого рожна мне чужую фуражку надевать?

Я застонала.

– Хорошо. Забудь про головной убор, смотри на второй смайлик. Что хотел сказать человек, отправляя его тебе?

– Летчик спит, – повторил Дегтярев.

– Не смотри на первый значок, – прошипела я. И услышала:

– Дальше подушка. У меня такая дома на диване лежит. Купил совсем недорого. У нее еще руки были, но они мне показались дурацкими, попросил Анфису их отрезать.

– Это сердце, – перебила я, – фраза расшифровывается очень просто: «Полковник, я тебя люблю».

Дегтярев издал странный звук, то ли кашель, то ли смех.

– Ладно, с подушкой я дал маху. Но при чем тут форма военно-воздушных сил?

Из моего горла вырвался стон. Всегда считала, что тупее студентки Галины Андреевой, которая после пяти лет изучения французского языка умудрилась затвердить лишь одну фразу «Жё не манж па сис жур» (как понимаете, девица узнала ее совсем не от преподавательницы Васильевой), никого на свете нет. Однако я ошибалась. Ладно, попробую еще раз.

– Хорошо. Сотри последнюю эсэмэску со смайликами.

– Погоди, она не уничтожается, – пропыхтел полковник спустя пару минут.

– Этого не может быть!

– Нет, точно. Давлю ее, давлю – ничего не получается.

– Ты о чем? – спросила я.

– Сама велела стереть, вот я и пытаюсь.

– И как ты это делаешь? – заинтересовалась я.

Александр Михайлович с шумом выдохнул.

– Вожу туда сюда пальцем по экрану, но текст не исчезает.

– Пальцем по экрану? Здорово! – развеселилась я.

– Не так? Манюня четко объяснила, что телефон управляется при помощи прикосновений. И ты велела стереть. А-а-а-а, сообразил. Сейчас, сейчас… Нет, так тоже не получается. Глупая трубка! Тупая!

Я кое-как сохранила серьезность.

– Дорогой, а что ты сейчас делал?

– Взял ластик, думал, он поможет.

Я опешила. Нет, полковник меня разыгрывает. У него же был сотовый! Пусть допотопный, из каменного века, но все же был!

– Дегтярев, а как ты уничтожал ненужное сообщение раньше? В том телефоне, который выброшен?

– Никак, – ответил полковник. – А что, следовало убирать? Зачем? Они мне не мешали, и их было мало. Вот ты, например, вообще не присылала.

– Верно, – согласилась я. – В первое время, когда ты обзавелся мобильником, я пыталась переписываться с тобой, но ни разу не получила ответа и прекратила попытки. Зачем набивать эсэмэски, если реакции на них нет? Думаю, остальные пришли к такому же выводу. Ты хоть читал сообщения от людей?

– Не всегда, – слишком быстро ответил приятель.

И тут меня осенило:

– Александр Михайлович! Ты не знал, как пользоваться функцией СМС?

– Ерунда! Глупости! – зашумел полковник. – Полное кретинство! Незачем телеграммы на телефон бросать, надо звонить, а не писаниной заниматься. На экране ни хрена не видно, буквы мелкие. Я не находил смысла в тупом занятии. Если по работе надо, мне все доложат на совещании, или в кабинет зайдут, лично скажут, или через Раю передадут. Я никогда трубку не выключаю. Нужен вам Дегтярев? В любое время доступен. А если недоступен, то очень занят. И точно образцы чужого эпистолярного искусства изучать не стану.

– Что же заставило тебя изменить свое мнение? – удивилась я. – Отправила улыбку в ответ на пришедшее от тебя слово «пуктс». Кстати, что ты имел в виду?

– Надо внимательно читать, там слово «Привет».

– Ладно, важен не смысл, а сам факт получения от тебя СМС. Почему ты вдруг решил приобщиться к прогрессу?

– У нас новый шеф, Николай Леонидович, молодой, ретивый, – неохотно признался полковник. – Сегодня на утреннее совещание он явился весь обвешанный ерундой. В правой руке ноутбук, в левой второй, но поменьше, в который пальцем тычут. Положил на стол три телефона и заявил: «Все обязаны освоить компьютер. И чтобы купили сенсорные трубки. Вы не птеродактили. Через месяц к нам из США полицейские приедут. Что они скажут, когда у вас в руках археологические редкости увидят? Вон там, вижу, сотрудник сидит… Пусть немедленно снимет с шеи висящий на шнуре сотовый, выпущенный при царе Горохе!»

– И ты промолчал? – возмутилась я. – Следовало ответить: «Американцы ничего не скажут, они подумают: «Бедные русские полицейские! У них копеечные зарплаты, парни не могут себе позволить современную технику».

– Два часа назад начальник мне сообщение прислал, – мрачно сказал полковник, – а я его прочитать не сумел. И вообще не понял, что за ерунда. Так он в кабинет ко мне приперся, отчитал, как пятилетку, и под конец обрадовал: «Через две недели проверю, обзавелся ли весь народ нормальными трубками. У вас она, вижу, есть, теперь научитесь ею пользоваться. Если за этот срок не освоите гадину…» Сделал зверскую морду и ушел. А я остался в дураках. Где логика? Обозвал трубку гадиной и сам же велел ее освоить!

– Думаю, он сказал «гаджет», – поправила я. – Ладно, слушай внимательно про смайлики и про то, как стирать эсэмэски.

Минут через десять Дегтярев пробубнил:

– Ясно. У меня два вопроса.

– Задавай, – разрешила я.

– Почему это смайлики, если фуражка не улыбается? И где их берут? В моем телефоне картинок нигде нет, только буквы и цифры.

– Надо зайти в магазин и там купить, – проигнорировав первый вопрос, ответила я, – стоят недорого, кажется, один доллар. И вроде уже есть бесплатные.

– Александр Михайлович, непонятка получилась… – раздался из трубки чей-то бас, и Дегтярев отсоединился.

Я расхохоталась. Хотела позвонить Манюне, чтобы пересказать ей беседу с приятелем, но не успела. Трубка снова ожила.

Глава 12

– Интересная инфа! – прошептала Раиса. – У всех жен Морозова, кроме Илоны, родителей трудно хорошими людьми назвать. Детство у девушек как под копирку. Все родились в провинции, все из маленьких городков. Отец алкоголик, буян, драчун. Папашу посадили в тюрьму, мамаша, тоже не отличавшаяся примерным образом жизни, окончательно слетела с катушек, стала завтракать-обедать-ужинать водкой. Все дети – а их у сладкой парочки было несколько – остались без надзора. И старшая дочь вынуждена была ухаживать за братьями-сестрами. В конце концов общественность встрепенулась, пьяницу лишили родительских прав, малышей рассовали по детдомам, а о старшей девочке никто не позаботился, потому что ей уже исполнилось семнадцать.

– Ты мне о ком рассказываешь? – не поняла я. – О Ларисе Козловой?

– Не-а, о всех, – пояснила Рая. – У жен Морозова, исключая Илону, было совершенно одинаковое детство. Разница только в мелких деталях. Например, у Ларисы шесть братьев, а у Валерии три сестры. Ирина бросила школу в седьмом классе и нанялась мыть железнодорожные вагоны, Наташа же ухитрилась окончить десятилетку. И все они, после того как их братьев-сестер забрало государство, из своего захолустья уезжали.

– Вероятно, подавались в Москву, – вздохнула я. – В столице больше возможностей устроиться на работу.

– Их жизнь до свадьбы с Григорием Морозовым скрывает туман неизвестности, – продолжала Емелина. – Если они жили в Москве, то не регистрировались. Небось торговали на рынках или вкалывали на стройках. Скитались по съемным квартирам. Вот у Илоны все иначе, чем у предшественниц. Во-первых, она самая молодая. Синюю Бороду потянуло на зеленые яблоки. Во-вторых, Качанова москвичка. И хоть у нее нет отца, но мать вполне приличный человек – учительница, ни в чем плохом не замечена. Правда, отдельной квартиры у них не было, мать с дочерью ютились в густонаселенной коммуналке в далеко не престижном районе столицы. Но девочку никто не притеснял, младших братьев-сестер у нее нет, записей о приводах в полицию тоже нет. Нормальная, но, похоже, очень бедная семья. Мама умерла, когда Илоне исполнилось восемнадцать. А та вскоре после похорон выскочила замуж за Морозова. Вот глупышка… Осталась одна и захотела решить все свои проблемы разом. Кстати! Наш любвеобильный папик постоянно менял адреса. Смотри, женившись на Козловой, он из квартиры на улице Круглова переехал в дом на проспекте Маршала Жукова.

Я не усмотрела в этом ничего странного.

– Захотел привести молодую супругу в новую квартиру. С деньгами у Морозова проблем нет.

– Ты не дослушала, – остановила меня Емелина. – На Круглова у Григория были многокомнатные хоромы, и на Маршала Жукова он такие же приобрел. Когда скончалась Лариса, Морозов, женившись второй раз, опять переселился.

– Не каждый захочет остаться там, где произошла трагедия, – вздохнула я.

– Дашуня, он менял адреса с каждой новой бабой, – возбудилась Рая. – На мой взгляд, получался обмен типа шило на мыло, в смысле равноценный. Каждый раз много комнат, элитная недвижимость, только район другой. Короче, мотало молодожена по Москве туда-сюда, из одного конца столицы в противоположный. А с Илоной он перебрался в Подмосковье. Схожее детство жен, их преждевременная смерть, идентичное жилье… Понимаешь, о чем я?

– У меня появились те же мысли, – призналась я. – И ты забыла сказать, что Лариса, Валерия, Ирина, Наталья и Илона просто клоны. Голубоглазые пепельные блондинки с пухлыми губами и чуть вздернутым носиком. Даже родинки у них были на одном месте – на щеке, у левого уха. И прически они носили одинаковые.

– Нет, – удивилась Емелина, – ты путаешь.

– Я видела фотографии, – уперлась я и рассказала Раисе про мемориал.

– Он псих! Настоящий маньяк! – ахнула она. – Но сейчас передо мной снимки девушек, и никаких родинок на их лицах нет. Выслать тебе фотографии?

– Давай, – велела я. Уставилась на экран, увидела снимки, сделанные для паспортного стола, на них были весьма похожие молодые женщины, однако у них по-разному уложены волосы и отсутствуют родинки.

Я опять позвонила Раечке.

– В мемориальной комнате были снимки почти близнецов. Думаю, Григорий Константинович отводил своих невест в тату-салон, где им и набивали родинку. А тонировать волосы и изменить форму прически ерундовое дело. Ой, второй звонок! Это Дегтярев. Минут через пять я с тобой соединюсь, ладно?

– Жду, – коротко сказала Раиса.

– Можешь объяснить продавцу, что мне надо? – закричал полковник. – Она не понимает!

– Ты где? – удивилась я.

– В магазине, – последовал ответ.

И тут же я услышала звонкий, почти детский голос:

– Добрый день. Покупатель хочет, чтобы в его телефоне появились сникерсы. Я ему объясняю, что шоколадные батончики лучше просить в супермаркете, а он злится, не уходит. Требует жалобную книгу, говорит, это вы ему посоветовали в наш магазин зайти.

– Девушка, в каком бутике находится Дегтярев? – поинтересовалась я.

– Мы торгуем сотовыми телефонами.

– Отлично. Как вас зовут?

– Консультант Елена.

– Леночка, мой приятель полковник полиции.

– Ой!

– Он занят ответственной работой, ловит особо опасных преступников.

– Ой!!

– Это очень умный человек, суперпрофессионал. Но совершенно не разбирается в гаджетах.

– Ага.

– Александр Михайлович хочет загрузить смайлики.

– А сказал сникерсы. Ха-ха…

– Да, действительно смешно, – согласилась я, – он название перепутал. Но в этом виновата я. Сказала Дегтяреву: «Купи картинки в магазине» – и не уточнила, что он у него в телефоне. Пожалуйста, окажите любезность, помогите полковнику. Загрузите ему смайлики и объясните, как ими пользоваться. Александр Михайлович оплатит вашу работу.

– Консультации посетителям мы даем бесплатно. И мне не трудно, все равно никого в салоне нет, одна тут от скуки шизею, – простодушно призналась продавщица. – Сейчас все сделаю.

– Вы ангел! – обрадовалась я. И опять соединилась с Емелиной.

– Как поступим? – спросила Рая. – Представляешь, что скажет Дегтярев, если мы сообщим ему о своих подозрениях?

– Да уж, – вздохнула я. – Начнет с фразы: «Делать вам нечего, мешаете работать». А закончит словами: «Поменьше читайте Миладу Смолякову, лучше делом займитесь – суп сварите, пирожки испеките».

– Но нельзя же оставить Морозова безнаказанным? – занервничала Емелина. – Он похоронит Илону и начнет подыскивать новую кандидатуру. Я посещала факультатив по маньякам, его в институте вел очень умный человек, психолог. Отлично помню его рассказ о почерке социопатов и их пристрастиях к одному типу жертв. Если урод убивает брюнеток, он никогда не посмотрит на блондинку. Ну это я примитивно объясняю, в реальности все сложнее, маньяк совершенствуется, вырабатывает свой почерк. Главное – понять, почему именно блондинки. Чем они ему насолили? По какой причине монстр зол именно на них? Кто его обидел, оскорбил, унизил – мать, сестра, учительница, жена, начальница?

– Наш действует иначе, – пояснила я, – он переделывает девушек. И, похоже, не мучает их. Во всяком случае, Илону прямо-таки баловал.

– Ага, а потом убил! – воскликнула Рая. – Вероятно, они все его разочаровали. Морозов рассчитывал что-то получить от жен, ждал от них каких-то действий или эмоций, задабривал их презентами, а потом, поняв, что они не собираются ничего делать, отправлял бедняжек на тот свет. Дашута, давай выведем его на чистую воду? Слушай, я работаю с Дегтяревым давно. Ты небось в курсе, что мой отец, Николай Сергеевич, был коллегой Александра Михайловича. Папу убили, когда он брал бандита Егорова, ну, того, который в подъезды жилых домов взрывчатку закладывал. Я тогда заканчивала школу, готовилась поступать на юридический. Смерть отца меня из колеи выбила, и вступительные экзамены я завалила, а Александр Михайлович взял неудачливую абитуриентку на работу. Маме он сказал: «Не беспокойся, пригляжу за Раисой, никогда не брошу дочь Коли». С тех пор прошел не один год, я поступила в вуз, окончила его с красным дипломом и попросила Дегтярева, чтобы меня из секретарей в свой отдел взял на любую должность. Ага, как же! Постоянно слышу: «Повзрослей, тогда и поговорим». Я, по его мнению, все еще маленькая. Скоро старенькой стану, а полковник и не заметит! Между прочим, за годы сидения в приемной я многому научилась. Можешь парней из отдела спросить, они меня давно коллегой считают. Сейчас я диссертацию по психологии преступника пишу. Но для Дегтярева я по-прежнему девочка, которая у него на коленях сидела и в карманах конфеты искала.

– Боюсь, ты для него таковой навсегда останешься, – улыбнулась я. – Полковник просто боится за дочь погибшего друга. Он прекрасно понимает, что сотрудников отдела в любой день могут ранить, даже убить, они имеют дело не с пушистыми зайками, а с опасными и непредсказуемыми преступниками. Хотя, кстати, и милый зайка способен прокусить руку до кости. А заодно вспомни, что Александр Михайлович говорит о женщинах-полицейских. Надеюсь, для тебя не секрет, как он ответил самому главному боссу, когда тот попытался пристроить в его отдел свою протеже из отдела наркотиков?

Рая издала стон.

– Разве такое забудешь? При мне дело было. Дегтярев дверь в кабинет редко закрывает, говорит, что воздух ему нужен, поэтому я все слышала. Сначала Александр Михайлович вежливо от шефа отбрыкивался, гудел: «Если хотите свою сотрудницу повысить, пусть она сначала в обычном отделе убийств опыта наберется. Не надо из наркотиков сразу к нам». Босс свою линию гнул и в какой-то момент сказал: «Саша, лучше ты ее обтешешь, чем ребята из убойного». И тут Дегтярев как заорет: «Что я тебе, папа Карло, чтобы полено в Буратино превращать? Пока я за этим столом сижу, никаких баб в подразделении не будет! Хочется тетке в полиции работать? Флаг ей в руки. Пусть топает в экспертизу или с малолетними правонарушителями занимается, за компьютером сидит. У нас много работы для женщин. Только не у меня! Или я, или бабье!»

– Боюсь, тебя полковник тоже взять не захочет, – резюмировала я.

– Хоть ты с Дегтяревым уйму лет дружишь, а я его лучше знаю, – возразила Емелина. – Если докажу, что я суперпрофи, он свое мнение изменит. В нашем отделе нет психолога, и никто, кроме меня, не умеет в мозг преступника влезать. Дашуня, ты же хочешь Морозова разоблачить? Давай объединимся! Когда Александр Михайлович увидит результат, он меня зауважает. Между прочим, его парни давно со мной втихаря советуются. Они тут голову ломали, почему насильник Кочетков на десять лет исчез, никого не трогал, а потом из тьмы выполз и не на девушек, а на женщин в возрасте стал нападать, причем только на тех, кто носит светло-голубую одежду. А я им подсказала: Кочетков встретил женщину, которая сумела его к рукам прибрать, ведь даже насильник может влюбиться, а потом его подруга умерла. Ищите мужчину, который состоял в браке десять лет и потерял жену вследствие врачебной ошибки – неудачная операция, неверно поставленный диагноз и так далее. Женщина в голубой одежде – это врач или медсестра, они носят форму такого цвета. И что? Права я оказалась! У Кочеткова в самом деле погибла жена, ей в больнице поставили капельницу не с тем лекарством. Виновной была пятидесятилетняя медсестра. И весь персонал в той клинике носит светло-голубые костюмы. Ну и кто дело раскрыл? Мужики Дегтярева или я? Так ты мне поможешь? Я умею работать с компьютером, но по городу ездить не смогу, со службы не отпустят.

– Вспомни, кто рассказал тебе про Морозова, и поймешь: не я помогаю тебе, а ты мне, – уточнила я. – Если найдем доказательства виновности бизнесмена, непременно расскажем Дегтяреву о том, что нарыли. И лучше не спорить, кто из нас главный, а бросить все силы на работу.

– Я согласна! – воскликнула Раечка. – Ты меня неправильно поняла. То есть это я не совсем верно выразилась. Надо было спросить: «Даша, ты мне поможешь стать полноправным членом отдела полковника?»

– Я постараюсь, – ответила я. – Слушай, мне в голову пришла интересная мысль…