Текст книги "Тайная связь его величества"

Глава 3

Слава богу, на первом этаже магазина я легко приобрел айпад, а продавец любезно согласился закачать туда книги по моему списку и с десяток игр, подходящих для пятиклассницы. Пока планшетник заполнялся, я сбегал еще в пару отделов, потом, схватив пакеты с покупками, со скоростью боевого слона вернулся в больницу. А там быстрым шагом поспешил к лифту и – налетел на пожилую даму в дорогом светло-бежевом пальто с ярко-розовым кашне.

– Ой! – воскликнула незнакомка. – Постойте, вы…

– Простите, – бросил я и заскочил в кабину лифта.

Полина очень обрадовалась планшетнику. Мы с полчаса изучали его, и я стал прощаться.

– Дядя Ваня, – прошептала Поля, когда я поцеловал ее в макушку, – знаешь, вроде моя линия жизни чуть темнее, чем вчера.

– Мне тоже так показалось, – тихо произнес я. – Только никому о больничной фее не рассказывай. Не надо, тебя не поймут. А через пару дней станет ясно, что с ладошкой происходит.

Полечка заулыбалась. Я вышел в коридор и отправился искать медсестру, которая имеет право входа в чистую палату.

Милая девушка в светло-зеленой «пижамке» подтвердила, что айпад можно взять туда, но разрешение на это дает доктор. Я поговорил с лечащим врачом Полины и услышал от него:

– Положение девочки серьезное, но не безнадежное. Сейчас не конец восьмидесятых, когда большинство детей с такой проблемой, как у вашей племянницы, умирало. Теперь мы имеем обратную картину: девяносто пять заболевших из ста выздоравливают.

Меня зазнобило.

– А остальные пять?

Врач снял очки и начал протирать их салфеткой.

– Люди ведь и от насморка умирают… Вы же образованный человек, понимаете, что нет таких болезней, про которые можно сказать: «Абсолютно все встанут на ноги». В вашем случае очень важен положительный настрой. Ребенок считывает эмоции взрослых и, почувствовав испуг родных, может удариться в панику. Думайте о хорошем. Пусть Полина возьмет с собой айпад, а вот свидания с ней теперь будут проходить через стекло, – одна стена там прозрачная.

Попрощавшись с доктором, я нашел палату, в которой лежал Марков, и спросил у мальчиков:

– Где сестра Егора?

– К холодильнику пошла, – хором ответили дети.

Я незамедлительно двинулся к пищеблоку. В небольшой комнатушке увидел донельзя размалеванную девицу лет двадцати и задал ей вопрос:

– Это вы гадаете по руке?

– И че? – прищурилась «красавица».

– Немедленно прекратите заниматься глупостями! – потребовал я. – Иначе…

– Чего? – заржала мерзавка. – Ну и че ты сделаешь-то? Че тебе ваще-то надо? Чего быкуешь?

У меня потемнело в глазах. Я схватил мерзавку за плечи, прижал к стене, пару раз крепко встряхнул и прошипел:

– А ниче! Услышу еще раз, что ты предсказываешь больным смерть, засуну башкой в сортир и замочу. Вы поняли, мадам, перспективу?

– Ой, дяденька, отпустите! – захныкало чудовище. – Больше не буду-у-у-у!

Я опомнился, разжал трясущиеся руки и покинул комнату.

В лифте мне стало стыдно. Господи, Иван Павлович, как ты мог напасть на девушку да еще пообещать замочить ее в сортире?

Ругая себя на все лады, я добрался до машины. Открыл дверь, услышал громкий вскрик, оглянулся и увидел лежащую на асфальте пожилую даму в светло-бежевом пальто с розовым шарфом. Чуть поодаль валялась дорогущая сумочка, продав которую среднестатистическая российская семья спокойно могла бы прожить около года.

Я бросился на помощь к потерпевшей бедствие.

– Вы ушиблись?

– Вроде нет, – ответила незнакомка, – у меня ничего не болит. Не понимаю, почему я упала? Спокойно шла к метро, и вдруг – раз! – правая нога подвернулась. Сделайте любезность, помогите мне встать.

Я осторожно придал пострадавшей вертикальное положение и попросил:

– Попробуйте сделать шаг.

– Как вас зовут? – поинтересовалась она, не двигаясь с места.

– Иван Павлович Подушкин, – представился я.

– Стефания Теодоровна Гусева, – улыбнулась дама. – Рада знакомству, хотя оно произошло не при самых приятных обстоятельствах. Итак, я попытаюсь двинуться вперед. Разрешите опереться на ваш локоть? Раз…

Стефания Теодоровна покачнулась, начала заваливаться, но я успел удержать ее и предложил:

– В ста метрах отсюда вход в медцентр. Давайте зайдем туда.

– Нет-нет! – возразила дама. – От сей больницы лучше держаться подальше, я там сегодня уже натерпелась страха. Понимаете, пошла на прошлой неделе в институт красоты – хотела родинку над губой удалить, а косметолог велела сначала ее онкологу показать. Я чуть от страха не умерла, пока в очереди сидела! Слава богу, ничего плохого у меня нет, но больше я в это медучреждение входить не желаю. И голова у меня совсем не кружится, и сердце не болит, полный порядок со здоровьем.

– Это хорошо, – обрадовался я. – Но почему тогда вы теряете равновесие?

– У меня такое странное ощущение, – пробормотала Стефания Теодоровна, – будто правая нога стала короче левой, причем намного.

Я наклонился, посмотрел на лаковые сапожки, в которые была обута дама, и рассмеялся.

– Что там забавного? – поинтересовалась Гусева.

– Вы сломали каблук, он отвалился от подошвы, – пояснил я. – Не очень хорошая новость, но в данном случае радостная. Лучше поплатиться обувью, чем здоровьем.

– Ну и ну! Всего месяц назад я купила ботильоны в фирменном магазине, а они такие непрочные оказались! – возмутилась моя новая знакомая. – Никогда ранее не имела проблем с данным брендом. Однако все на свете портится, вот и итальянские обувщики схалтурили. Можно вас попросить еще об одном одолжении? Проводите меня до метро.

– Вы не сможете воспользоваться подземкой, – возразил я. – Как пойдете по ступенькам, переходам?

– На цыпочках! – заявила Стефания Теодоровна.

– У вас есть кто-нибудь из близких? – осведомился я.

– Полный дом, – махнула рукой Гусева.

– Можно позвонить им. А мы в кафе подождем, пока за вами приедут, – предложил я.

– Ой! Ни в коем случае! – испугалась дама. – Видите ли, Иван Павлович, я ни одной душе не сообщила, куда отправилась. Соврала, что хочу пойти к косметологу, а потом пробежаться по магазинам. Игорь с невесткой, услышав название медцентра, испугаются, Кирилл за сердце схватится. Сыновья меня обожают, Вера с меня пылинки сдувает. Бесполезно потом говорить, что все в порядке и я не больна. Дети себя до инфаркта доведут!

– Давайте я сам отвезу вас домой, – предложил я.

– Ой! Здорово! – по-детски обрадовалась пожилая дама. И тут же спохватилась: – А вы не заняты?

– Нет, – улыбнулся я.

– Боже, вот мне повезло! – захлопала в ладоши Гусева. – А где ваш автомобиль?

Я подвел Стефанию Теодоровну к машине.

– Она прекрасна! – восхитилась новая знакомая, усаживаясь на сиденье. – Цвет прелестный, салон удобный, и совсем новая, пахнет, как из магазина. Наверное, мама подарила? А жена помогала выбирать?

– Вы правы, седан приобретен недавно, – ответил я. – Но по моим представлениям, справив восемнадцатилетие, мужчина обязан зарабатывать сам, ему нельзя клянчить деньги у родителей. А жены у меня нет.

Стефания Теодоровна хихикнула.

– Учитывая, что вы, дружок, годитесь мне во внуки, думаю, уместно будет называть вас просто Ванечкой. Вы не против?

– Конечно, нет, – улыбнулся я. – Но зваться вашим внуком у меня никак не получится. Скорей уж сыном, рожденным вами лет этак в четырнадцать.

Гусева погрозила мне пальцем.

– Ох, хитрец! И ведь я понимаю, что вы льстите мне из хорошего воспитания, а все равно приятно. Нас, женщин, легко поймать на крючок комплиментов. А насчет супруги… Не торопитесь, Ванечка, хомут на шею вешать, гуляйте, пока молодой. Стукнет шестьдесят, тогда и подыщете невесту. Мужчина всегда жених.

– Все подружки моей матери Николетты говорят обратное, – засмеялся я, садясь за руль и заводя двигатель. – Они буквально мечтают затащить меня под венец.

– Так у них, наверное, дочки на выданье, – округлила глаза Стефания Теодоровна. – Ванечка, раз уж мы отбросили ваше отчество, то и о моем забудем, зовите меня Тефи. Кстати, я никогда не подталкивала своих сыновей к загсу, наоборот, советовала не спешить с женитьбой. Кирилл до сих пор холост, а вот старший, Игорь, давно женат. И знаете, Ванечка, иногда во время обеда мне Веру, невестку, отравить хочется. Сидит, нудит, словно шестидесятилетняя бабка: «Еда должна быть здоровой, занимайтесь спортом, спать лучше на жестком, шоколад вреден, колбаса вредна, яйца вредны…» Склоняет слово «вредный» по всем падежам.

Гусева засмеялась и начала оглядываться.

– Не советую пользоваться ядом, – пробормотал я, трогаясь с места. – Отрава легко обнаружится при токсикологическом анализе, его часто делают в случае насильственной смерти.

Моя спутница подпрыгнула на сиденье.

– Вы полицейский? Обожаю детективные романы и сериалы! Или вы работаете экспертом и ползаете на коленях вокруг найденного в лесу трупа с ватной палочкой в руках?

Я перестроился вправо.

– Боюсь вас разочаровать, но – нет.

– А кем служите? – полюбопытствовала дама.

– Продюсером, – не моргнув глазом солгал я, не желая рассказывать, что являюсь совладельцем детективного агентства.

– О-о-о… – протянула Тефи. – Очень выгодное занятие. Ой, а куда подевалась моя сумочка? Черт! Забыла ее там, где упала.

Я быстро начал уходить влево.

– Ванечка, нам прямо, – забеспокоилась дама, – мы уже почти приехали. Вон там, видите, жуткое бочкообразное здание торчит? Это торговый центр около нашего дома. Надо же, не попали в пробку, долетели быстро.

– Чтобы поехать назад, надо развернуться, – объяснил я.

– Нет, нет, – возразила Тефи, – не стоит напрягаться. Ридикюльчик наверняка давно обрел другого хозяина. Новая сумочка от Шанель долго в одиночестве на асфальте не пролежит.

– Ваша правда, – согласился я и вернулся в правый ряд. – Надеюсь, внутри не было ничего ценного? Деньги, документы…

– Паспорт дома, – радостно сообщила Гусева. – После того как я четвертый по счету посеяла, невестка спрятала пятый в своем кабинете. Что у меня было в «шанельке»? Кошелек с кредитками, наличных тысяч десять, косметичка, телефон – в общем, ерунда. О! Нет!

Моя пассажирка прижала ладони к щекам. Я быстро припарковался около торгового центра.

– Вспомнили о какой-то ценной пропаже? Может, все-таки вернуться? Вдруг сумка еще ждет вас?

– На ключах от квартиры был брелок – маленькая плюшевая собачка, вылитый Боня. Я приобрела его в Милане. Очень его любила! – с самым несчастным видом произнесла моя спутница.

Мне стало смешно. Пропажу портмоне с пластиковыми картами, приличной суммой наличкой, а в придачу мобильника Стефания Теодоровна посчитала пустяком. И потеря, как она выразилась, «шанельки» тоже ее не огорчила. А вот мысль об исчезнувшей копеечной игрушке ввергла даму в пучину горя. Кстати, о ключах от квартиры. О них Гусева, перечисляя содержимое ридикюля, и не вспомнила, упомянула о связке лишь в связи с плюшевым Боней.

Тефи закрыла лицо руками и всхлипнула.

А надо вам признаться, что вид женщины, собравшейся зарыдать, всегда вызывает у меня панику и желание мгновенно утешить даму.

– Стефания Теодоровна, давайте зайдем в магазин и купим нового Боню, – предложил я.

Тут же опустив руки, моя спутница заулыбалась.

– О! Прекрасная идея! Побежали! Вернее, поплелись, мне ведь придется идти на цыпочках. Знаете, Ванечка, в любой беде есть много положительных моментов. Вот, например, сломанный каблук. Вера увидит его и начнет гундеть: «Надо ходить медленно, носить балетки на плоской подошве…» ну и дальше – бу-бу и гу-гу! Я, по ее мнению, посыпанная пеплом старуха, которой положено шаркать в фетровых ботах. Понимаете, дружочек, моя невестка намного моложе меня, но так плохо видит! У нее сильная близорукость, Вера вечно щурится, может мимо знакомого пройти и не поздороваться. Однако очки не носит, потому что ей все оправы не нравятся. Вот она какая – ведет жизнь совы, белым днем полуслепая, а меня упрекает за модные туфельки на шпильке. На мой взгляд, если сама отказываешься страхолюдство на нос водружать, не советуй другим дерьмодавы надевать.

Тефи надула было губы, но вновь весело улыбнулась.

– Но я не только каблук сломала, а еще и сумочку посеяла! Понимаете мою радость?

– Нет, – признался я.

Стефания Теодоровна засмеялась.

– Ванечка, это же просто! Вот смотрите. Приду домой и расскажу: «На меня в торговом центре напал вор, дернул сумочку, побежал. Я кинулась за ним, споткнулась о кирпич, упала, каблук отвалился. И тут незнакомый рыцарь схватил преступника, раз-раз-раз, побил его, отнял «шанельку», вернул мне, проводил домой». Здорово, правда? Никто не догадается, что я ездила в страшную больницу.

– Тефи, навряд ли на полу в торговом центре валяются кирпичи, – еле сдерживая смех, сказал я. – И в вашей занимательной истории есть еще одна неувязочка. Если рыцарь вернул украденное, то почему сумочки нет с вами?

Тефи приоткрыла рот, помолчала и сделала вывод:

– Надо подкорректировать сюжет.

– Давайте лучше поищем нового Боню, – напомнил я.

Стефания Теодоровна захлопала в ладоши.

– Да, да! Чудесненько! Ой, как же все потрясающе складывается! Ванечка, купим мне зеленую свинку из сердитых птичек. Видела ее в витрине, но пока не приобрела.

– Кого? – не понял я.

– Вы не играете на компьютере? – поразилась Тефи.

– Вы увлекаетесь электронными играми? – в свою очередь удивился я.

– Конечно, – гордо подтвердила моя новая знакомая. – Более того, являюсь членом онлайн-геймцентра. Но свой ник тебе не скажу, и не проси, я в десятке лучших игроков. Хи, хи… Они там думают, что «Kukolka-один» девочка тринадцати лет, и вечно пристают с вопросами: «Как ты сундук открыла?», «Куда надо идти, чтобы в пещеру попасть?» Умора!

Мне пришлось сделать усилие, чтобы не рассмеяться в голос. Нет, члены онлайн-геймцентра ошибаются, думая, что Тефи тринадцать, ей от силы девять лет.

Глава 4

Здание, в котором жила Стефания Теодоровна, напоминало то, где с недавнего времени обитаю я. Дом построили, похоже, в конце девятнадцатого века, а недавно тщательно отреставрировали. В просторном подъезде, где тут и там стояли кадки с живыми растениями, дежурила пара парней в черной форме, а лестница, по которой, проигнорировав лифт, стала подниматься моя спутница, была из розового мрамора. Под стать ей были и перила из бронзы, и элегантные бра на стенах, и симпатичные пейзажи в позолоченных багетных рамах.

– Пришли, – весело объявила Гусева, останавливаясь на втором этаже. – В доме всего пять квартир, одна над другой. Но сейчас, кроме нас, тут никто не живет, соседи давным-давно разлетелись по заграницам. Получился у моей семьи свой особнячок. Дзынь-дзынь, пустите домой! Хм, не открывают…

Тефи начала стучать в дверь кулаком, потом ногами.

– Да что они там делают? Заснули?

Массивная дверь минут через десять распахнулась, появился худощавый, лысоватый, невысокого роста мужчина в очках, на шее у него висели наушники, явно только что снятые с головы.

– Мама? – закричал он. – Уже вернулась?

– Игоречек, почему ты изумлен? – задала свой вопрос Тефи, входя в холл. – Я всегда возвращаюсь домой.

– Просто ты сказала, что пойдешь, как всегда, к косметологу и прошвырнешься по бутикам, – пояснил сын. – Как правило, эта программа завершается около девяти вечера. Я даю урок по скайпу. Почему ты звонила? Где твои ключи? Ты хромаешь? И, простите, вы кто?

Последний вопрос адресовался мне, но я не успел произнести ни слова. Стефания Теодоровна села на диванчик, вытянула вперед ногу, обутую в сапожок без каблука, и принялась тараторить как сорока:

– Знакомься, Гарик. Иван Павлович Подушкин, продюсер, мой спаситель. В салон я не попала, решила в магазинчиках пошуровать. И тут… представляешь…

Тефи картинно взмахнула руками, вздернула подбородок и зачастила еще быстрее:

– Иду себе спокойненько, вдруг кто-то мою сумку с плеча сдергивает и бежать. Я за вором кинулась, зацепилась ботильоном о бродячую кошку, сломала каблук, расстроилась. И тут Ванечка аки коршун бросился на преступника. Бац, бац, бац его головой о стену. Отнял мою «шанельку». Вот только потом пришла полиция и сумку со всем содержимым забрала как улику. Отдадут года через три, когда бандита осудят. Надо в банк позвонить, кредитки заблокировать. Представляешь, в «шанельке» лежали ключики с Боней. Я заплакала, поняв, что с песиком проститься придется. Но Ванечка купил мне нового щенка.

Игорь явно испугался.

– Мама! Кто такой Боня? И нам нельзя заводить собак. Ты же знаешь, у Веры аллергия на шерсть.

Тефи обиженно надула губы.

– Гарик, ты забыл Боню? Я его в Милане купила. Теперь обзавелась Пафи, вот он.

Стефания Теодоровна сунула сыну под нос крошечный пакетик, и Игорь, заглянув внутрь, с облегчением выдохнул:

– Уфф!

– Где Вера? – поинтересовалась мать.

– Наверное, на работе, – пожал плечами сын. – Сказал уже, я вел урок по скайпу. Как всегда, сидел в наушниках, звонков не слышал. Потом ученик дал понять, что кто-то в квартиру войти хочет, – руками замахал. Пришлось занятие прервать.

– Побегу поставлю чайник, – пропела Тефи. – Ванечка, вы приглашены на ужин. Чем так приятно пахнет? Вроде пирогами.

Стефания Теодоровна унеслась в глубь квартиры. Мы с Гариком остались вдвоем, повисла неловкая пауза, хозяин первым ее нарушил:

– Игорь Гусев, ювелир.

– Иван Подушкин, продюсер цирковых коллективов, – представился я. – Ваша матушка… э…

– Здорово приврала, – договорил за меня Гарик. – Правда, на ее взгляд, вещь скучная, неинтересная. Ну что увлекательного в простом падении на улице? Она же шлепнулась?

Я кивнул. Гарик почесал макушку.

– Мать всегда бегает, глазеет по сторонам, под ноги не смотрит. «Шанельку» свою она небось потеряла?

– Это моя вина, – я решил слегка оправдать пожилую даму. – Стефания Теодоровна испугалась, когда упала и сломала каблук. Сумка отлетела в сторону. Я посадил ее в машину и повез домой, а про ридикюль забыл. Не ругайте мать, она женщина в возрасте, для нее и так все произошедшее стресс.

– Мать бесполезно отчитывать, – усмехнулся Гарик. – Когда я был маленьким, она, если няня заболевала, кормила меня на обед шоколадными кексами, приговаривая: «Если хочешь куриный суп, сейчас разогрею». Понятное дело, я не испытывал желания есть первое, сладкая выпечка намного вкуснее. Отец с ней никогда не спорил, понимал бессмысленность процесса.

Из глубины квартиры послышался грохот.

– Мама, что случилось? – закричал Игорь и поспешил вперед по коридору.

Я, встревоженный установившейся после шума гробовой тишиной, двинулся за ним. В просторной кухне у столика с электрочайником стояла Стефания Теодоровна, закрыв глаза руками.

– Тебе плохо? – занервничал Гарик. Затем приблизился к матери и вдруг заорал: – Что это? Это что?

Я подошел к ювелиру и увидел на полу мужчину в джинсах и серо-синем пуловере. Он лежал на боку, спиной к нам, под его коротко стриженной головой разливалось темно-бордовое пятно.

– Ой! – вдруг вскрикнула Тефи. – Больно!

– Что? Где? Как? – беспорядочно забормотал Гарик.

– Поясница… – прошептала Стефания Теодоровна, – жжет…

Я опомнился, повернулся к Гусевой, заметил, что та прислонилась к плите, и скомандовал:

– Игорь, отведите маму в спальню. Похоже, она прикоснулась к работающей плите. Посмотрите, нет ли ожога.

Словно в подтверждение моих слов раздался писк таймера, возвещающий о готовности блюда.

– Куда? Зачем? – бестолково продолжал вопрошать Игорь. – Это что? На полу?

Я повысил голос:

– Немедленно заберите отсюда Тефи!

– Да, да, конечно, – очнулся Гусев и, взяв мать за руку, потащил ее в коридор.

Выдохнув, я огляделся по сторонам. Увидел на столике гору смятых пустых пакетов из супермаркета, вытащил два, обмотал ими ступни, обошел тело, присел около головы на корточки. Стало ясно: на полу лежит не мужчина, а женщина с экстремально коротко стриженными волосами и крепкой спортивной фигурой. Остановившийся взгляд слегка прикрытых глаз не оставлял сомнений – несчастная умерла, вызов «Скорой» бесполезен. Я выпрямился, достал мобильник и позвонил Максу.

Узнав, в какую ситуацию я попал, Воронов скомандовал:

– Сейчас приедем, говори адрес. Не подпускай никого к месту преступления, и сам там не топчись, руками ничего не лапай, сиди тихо.

Я отошел от трупа, ощутил жажду и решил, что беды не будет, если я хлебну водички. Возле мойки стояло несколько бутылок минералки, пара пакетов молока, две банки сметаны, лежали яблоки в сетке, пачки творога, коробка с замороженным тестом, какие-то специи в прозрачных мешочках, лоток с нарезанной ветчиной, сосиски… Я потянулся к воде и услышал хриплый голос:

– Господи, хлеб… Он же сгорел! Совсем забыла! Тефи, ты вернулась? Пальто на вешалке висит. Ничего не случилось? Почему так рано?

Говорившая вошла в кухню, ахнула, уронила пакет с надписью «Территория еды» и закричала:

– Гарик!

– Игорь в спальне Тефи, – быстро сказал я. – Извините, сюда лучше не входить.

– Вы, собственно, кто? – возмутилась женщина, отступая назад.

– Иван Павлович Подушкин, – представился я. – А вы, наверное, Вера?

– Именно так, – слегка успокоилась жена Игоря. – Я не ждала гостей, собралась ужин приготовить, вспомнила, что забыла купить сметану… Ой, хлебушек! Его надо достать!

Вера попыталась пройти к плите, но я преградил ей путь.

– Сюда нельзя.

– На этой кухне командую я! – взвилась невестка Гусевой. – Ну-ка, подвиньтесь… Мама-а-а-а!

От вопля, изданного ею, на хрустальной люстре затренькали подвески. Вера пошатнулась. Я схватил ее в охапку и понес по коридору. Пнул ногой двустворчатую дверь, вошел в просторную комнату с огромной кроватью, хотел положить даму на ложе, но увидел, что на нем сидит Тефи, и остановился.

– Ванечка, к нам смерть пришла? – жалобно спросила пожилая дама.

– Вера жива, – начал я успокаивать ее. – Она очень испугалась, поэтому у нее ноги подкосились.

– Я спрашивала о… ну… на кухне… – пролепетала Стефания Теодоровна.

Я осторожно усадил супругу Игоря в кресло.

– М-м-м… – простонала Вера. – Голова болит…

– Ой, очнулась! – обрадовалась Гусева-старшая. – Ванечка, знаете, чем на самом деле завершилась сказка про спящую красавицу?

– Принц поцеловал девушку, та пробудилась, и они сыграли свадьбу, – ответил я, немало удивленный поведением дамы: в квартире труп, а она весьма бодра и, кажется, даже весела.

Стефания Теодоровна похлопала ладонью по одеялу.

– Садитесь. Нет, этот конец дописали потом, чтобы дети не рыдали. В действительности дочурка короля была избалованной, глупой и непослушной девицей. Ей же велели никогда не трогать веретено, ан нет, она схватила его в руки. И что вышло? Король с королевой вместе со всеми придворными умерли. Принц же, случайно увидевший гробницу, наклонился, чтобы получше рассмотреть мумию. А из-под нее выползла змея, укусила его, у принца, отравленного ядом, начались галлюцинации, и он женился на гадюке, потому что та показалась ему прелестной принцессой. Змеюка постоянно внушала наивному парню, что до встречи с ним была спящей девушкой. Ну, нравится такой сюжет?

– У вас удивительная фантазия, – только и сумел сказать я.

– Нет, Ванечка, про гадюку – это реальная правда, – горько вздохнула Тефи. – Много хороших мальчиков женятся на скользких змеючках с темной биографией, а те потом поют мужу о детстве во дворце и о папе, разорившемся короле. Естественно, к Вере это не относится. Солнышко, не подумай, что я про тебя говорила. От нервов чушь несу, мне плохо, истерика начинается. Что за ерунду болтаю? Простите, ради бога.

– Ау, кто дома есть? – закричал издалека веселый тенор. – Мы пришли! Мама, ты где?

– В спальне, – громко ответила Тефи. – Кирюша, иди сюда. Кого ты привел? Глеба? Лучше Федорову отправиться домой.

– Нет, у меня сюрприз, – радостно заявил, появляясь в комнате, симпатичный стройный, совсем непохожий на Игоря молодой мужчина. – Привет, ма! У нас гости? Ну, угадайте, кто сейчас войдет!

Гарик, до сих пор молча сидевший в кресле, откашлялся:

– Не время шутить, в доме…

– Зануда! – оборвал брата Кирилл. – Давайте же, напрягитесь! Даю подсказку: красавица, вы видите ее по телику, звезда, поет мегахит про любовь: «Птицей она-а-а-а полети-ит и тебя-я-я захвати-и-ит…» Ну?

– Прости, дорогой, слишком трудная задача, – извиняющимся тоном произнесла Стефания Теодоровна. – Я телевизор не люблю, использую его для просмотра фильмов, которые покупаю. Недавно смотрела сериал про собаку-полицейского, но там певиц нет.

Кирилл указал рукой на дверь и заорал:

– Та-да-да-дам! Бам! Бам! Твой выход, дорогая!