Текст книги "Ужас на крыльях ночи"

Глава 6

Дверь в коттедж Владыкиных оказалась закрыта, и я нажала на звонок, прикрепленный слева.

– На фига ты дверь, уходя, захлопнул? – спросил внутри девичий голос. – Принес? Только не говори, что не нашел! Сказала же: в сарае справа.

Тут же дверь распахнулась, и я увидела девушку лет семнадцати-восемнадцати, одетую в джинсы и светло-бежевый пуловер с темно-синими квадратами. Она испуганно шарахнулась в сторону, придушенно выдохнув:

– Вы кто?

– Ваша соседка, Виола Тараканова, – представилась я.

– Что вам надо? – не особенно любезно осведомилась девица.

– Вы, наверное, Олеся? – предположила я.

– И чего? – нахмурилась она.

– Леся, – произнес в этот момент за моей спиной слегка надтреснутый голос, – я принес отбеливатель. Извини, что долго, не сразу нашел.

Я обернулась и увидела высокого, слишком худого бледного парня в клетчатой рубашке и джинсах. Он держал в руке пластиковую бутыль с этикеткой «Чистота».

– Что вам надо? – грубо спросила Олеся, в упор глядя на меня.

– Недавно ко мне с просьбой вызвать «Скорую» прибежала Лариса. Я подумала, что вам нужна помощь, – объяснила я. – Наши дома стоят рядом, больше тут никого нет.

Девушка провела ладонью по лицу. Затем заговорила совсем иначе:

– Вы уж извините. У нас беда, Ирина Петровна умерла совершенно внезапно, я очень испугалась, а когда нервничаю, становлюсь хамкой. Лариса вообще-то хорошая, но… немного странная. У нее инсульт был, теперь она мыслит как дитя.

– Крови много было, – неожиданно добавил Никита, – огромная лужа. Жуть! Лара сказала, что пятна отбеливатель уберет, вот я и пошел за ним.

– Ступай в дом, – устало произнесла сестра.

Парень бочком проскользнул мимо меня и исчез в коридоре.

– Спасибо вам, – сказала Олеся, – но нам лучше побыть без посторонних.

– Да, конечно, – кивнула я. И вынула из кармана зажигалку. – Кажется, эту вещицу потерял кто-то из членов вашей семьи.

– Нет! – неожиданно испугалась девушка. – Ни у кого из наших такой нет и никогда не было! У нас никто не курит, это очень плохая привычка. Зажигалка не наша! Мы отношения к ней не имеем! Где вы ее взяли?

– Нашла в саду под окном моей гостиной, – уточнила я, – она лежала в кустах.

Олеся протянула руку.

– Ага, ясно. Отдайте ее мне, уберу подальше.

Но я сунула находку в карман брюк.

– Нет. Вещь не ваша. Зачем она вам? Извините за беспокойство.

Потом я развернулась и пошла по тропинке к своему коттеджу, спиной ощущая взгляд девушки.

Что ж, все понятно – Олеся тайком от матери курит. Она перепугалась, что Ирина узнает о ее дурной привычке, поэтому, услышав мой вопрос про зажигалку, тут же стала отрицать, что та принадлежит ей. Но уже через пару секунд девушка захотела забрать вещицу, а я из чистой вредности ее не отдала. Как огниво оказалось под моим окном? Ну, я известная личность, меня показывают по телевизору. Девушка читает мои детективы, узнала меня и из любопытства решила подсмотреть-подслушать, как я живу. Олеся присела под открытым окном гостиной и – получила на голову порцию кофе. Зажигалка ерунда. Но что случилось с Ириной Петровной?

Следующие два часа я упорно пыталась работать. С трудом выдавила из себя полторы страницы, отбросила ручку и позвонила Ивану Николаевичу.

– Виола, дорогая! Так приятно слышать ваш голос! – обрадовался Зарецкий. И тут же встревожился: – Что-то случилось? Обычно вы в этот час творите и не любите, если кто-то вас отвлекает. Заболели? Нужен врач?

– Я совершенно здорова, – успокоила я издателя. – Помнится, на вашем дне рождения был Андрей Платонов…

– Да, да, – оживился Зарецкий, – он мой старый друг, мы общаемся с детства. Андрей учился на юридическом, сейчас занимает высокий пост, руководит особым отделом. А что произошло? Почему вы о нем вспомнили?

– Пару часов назад умерла Ирина Петровна, дочь Антонины Тарасовны, – пояснила я.

– Да, неприятно… – протянул Зарецкий. – Давайте я приеду в Павлиново?

– Нет, спасибо, – отклонила я любезное предложение. – Мне просто хочется узнать, почему она скончалась. Незадолго до вашего с пиарщиками визита я слышала, как соседка громко кричала на мужа. Владыкина категорически не походила на больную.

Иван Николаевич не проявил беспокойства.

– Увы, так порой случается: сейчас ты жив, а через десять минут тебя нет. Тромб оторвался, аневризма лопнула, инсульт случился. Да что я вам, автору детективных романов, рассказываю? Сами лучше меня знаете.

– Никита, сын Ирины, сказал, что в комнате было много крови, – пробормотала я. – Увидела парня, когда тот притащил из сарая бутылку с отбеливателем. Похоже, они с сестрой решили привести дом в порядок. И ко мне заходил местный полицейский Федор Леонов, расспрашивал, что да как.

– Виола, дорогая, вы имеете отношения к случившемуся? – снова занервничал Зарецкий.

Я рассказала Ивану Николаевичу про визит Ларисы.

– Пока ничего особенного не наблюдается, – успокоился издатель. – Возможно, Лариса психическая больная, но тихая, не опасная. Она перепугалась, увидев тело Ирины, не поняла, что та скончалась, помчалась за подмогой…

– Откуда в комнате лужа крови? – перебила его я. – И зачем Леонов устроил мне допрос? Начал выяснять, где я прописана, кто я по профессии, нет ли у меня мужа-детей.

– Вы же позвонили в «Скорую», – попытался оправдать полицейского Зарецкий.

Я не сдала позиций:

– Вообще-то с диспетчером разговаривала Светлана. И какая разница Леонову, замужем я или нет? Я не хамила работнику «Скорой помощи», вызов не был ложным, просто помогла соседке. Но Федор, похоже, с удовольствием взял бы у меня анализ ДНК.

– Что?! – возмутился Зарецкий. – Да как он посмел, мерзавец! Ну ничего, мало ему не покажется!

Я попыталась остановить разозленного олигарха:

– Иван Николаевич, это шутка, про ДНК речи не было.

Но из трубки уже неслись частые гудки.

Следующие четверть часа я никак не могла соединиться с Зарецким – тот буквально повис на проводе. В конце концов я решила пойти выпить чаю, спустилась на первый этаж, и тут сотовый отчаянно запищал.

– Виола, дорогая, вы можете сейчас побеседовать с Андреем Платоновым? – спросил Зарецкий.

Я обрадовалась.

– С удовольствием.

И сразу услышала мягкий тенор:

– Добрый день, Виола… э… Леопардовна.

– Ленинидовна, – раздался вдалеке голос Зарецкого. – Безобразие, какой ты невнимательный, Андрей, перепутал имя отца нашей великой писательницы!

– Простите, – смутился Платонов.

– Давайте без отчества, – попросила я, – оно у меня сложное, с первого раза не выговорить.

– Отлично, – обрадовался Платонов, – тогда я Андрей. Тут Ваня раскипятился, говорит, что некий Шерлок Холмс, Федор Леонов, пытался взять у вас анализ ДНК?

Мне пришлось объяснять, как обстояло дело.

– Ясно, – хмыкнул Платонов. – Можете описать парня?

Я напрягла память.

– Высокий шатен со спортивной фигурой, глаза то ли серые, то ли голубые, речь грамотная.

– Особых примет не заметили? Вы, похоже, наблюдательный человек. Татуировки, шрамы?

– Ни тату, ни отметин я не заметила, только родинка на странном месте – посередине ладони правой руки. Ни у кого такой не видела.

Андрей молчал.

– Ау, вы где? – спросила я. – У меня связь прервалась?

– Это он? – прозвучал издалека голос Зарецкого.

– Да, – подтвердил Платонов. – Что ему в Павлинове понадобилось?

– Кто он? – задергалась я. – Объясните скорей!

Андрей откашлялся.

– Федор Леонов – частный детектив, этакий благородный рыцарь, помогает униженным, оскорбленным, жертвам полицейского произвола, – был осужден за несовершенное преступление. За работу берет копейки, а часто вообще не требует оплаты. Ухитряется добиваться успеха.

– На какие же доходы он существует, если не требует гонорар? – удивилась я.

Платонов издал звук, похожий на смешок.

– Федя – единственный наследник огромных капиталов, его отец в начале девяностых создал успешный бизнес. Иван прекрасно знал старшего Леонова. Да и вы, небось, о нем слышали. Канцелярские товары «Ферго».

– Пользуюсь их ручками, пластиковыми папками, скрепками, – подтвердила я.

– А еще ластики, карандаши, степлеры и куча всякого барахла, необходимого школьникам, студентам, офисным сотрудникам. Если Федя берется за дело, для него нет преград, – продолжил Андрей. – Вопрос: что ему понадобилось в Павлинове? По какой причине он к вам примотался?

– Что случилось с Ириной? – задала я свой вопрос.

– Дайте мне десять минут, – попросил собеседник.

Платонов оказался на редкость точен – перезвонил именно через десять минут. Ни раньше, ни позже.

– У покойной давно были проблемы со здоровьем. Ей вшили кардиостимулятор, но сегодня у нее случился сердечный приступ.

– А откуда кровь в комнате? – не успокоилась я.

– Ирине Петровне стало плохо в гостиной, она в тот момент находилась неподалеку от окна, падая, ударилась головой о батарею, – просветил меня Платонов.

– Ясно, – вздохнула я. – Вот бедняга! Значит, ничего криминального в происшествии нет.

– Вроде так, – осторожно подтвердил собеседник. – На первый взгляд произошедшее выглядит банально.

– А на второй? – живо поинтересовалась я.

– Виола, я не занимаюсь этим делом, а потому стопроцентно уверенным в том, что смерть Владыкиной не насильственная, быть не могу, – ответил Андрей. – Но считаю, что вам не стоит беспокоиться. Хочу вас предупредить: Леонов не очень хороший человек. Федор считает, что цель оправдывает средства, и готов ради достижения успеха на любые действия. Если вы ему нужны для того, чтобы участвовать в расследовании, парень будет мил, обаятелен, приветлив. Он манипулятор, знает, как понравиться людям, способен любого уговорить плясать под свою дудку. Но, как только необходимость в помощнике отпадет, он тут же его бросит, как яблочный огрызок. Я бы с ним в разведку никогда не пошел.

Поблагодарив Платонова и Ивана Николаевича, я попыталась продолжить работу. Однако писалось со скрипом. На улице неожиданно стало пасмурно, и у меня заболела голова. В девять вечера, с огромным трудом наваяв пять страниц, я решила остановиться, выпила чаю с конфетами, легла в кровать, пощелкала пультом от телевизора и сама не заметила, как заснула.

Глава 7

– Вилка, – прошептал детский голос, – вставай, Ашкин мяч принес.

– Спать хочу, – пробормотала я, – сил нет.

– Мы тебя ждем, – продолжал ребенок, – некому на воротах стоять. Вон, они уже гол забили.

Я села, пошарила рукой вокруг себя, наткнулась на стену, открыла глаза и в первую секунду не поняла, где нахожусь. Куда подевался стул? Он всегда стоит сбоку, на нем висит приготовленная с вечера школьная форма. Отчего моя крохотная комната, в которой помещаются только раскладной диван и шкаф, сейчас вдруг стала просторной?

Через мгновение стало понятно: мне привиделся сон. Я давно не живу с Раисой в блочной пятиэтажке, а Гена Ашкин никогда уж не позовет меня играть в мяч – он умер, когда я пошла в пятый класс. Мать-пьяница не повезла сына в больницу, когда тот стал жаловаться на боль в животе, и мальчик погиб от банального аппендицита.

Я слезла с кровати, накинула халат и пошла на первый этаж за водой. Обычно я ставлю на тумбочку у кровати бутылку, но вчера забыла, и, как назло, сейчас мне захотелось пить. Свет на лестнице я не зажгла, в гостиной тоже. Дождь прекратился, в эркер смотрела луна, но в комнате было темно. Я миновала диван, кресла, хотела войти в кухню и тут услышала тихий скрип.

– Кто здесь? – стараясь казаться спокойной, поинтересовалась я.

Звук, шедший от эркера, повторился.

– Сейчас в полицию позвоню, – пригрозила я и стала медленно продвигаться к выключателю на стене.

Теперь раздался стук. Похолодев от страха, я зажгла свет и увидела, что левое окошко эркера открыто.

– Светлана! – вырвался из моей груди вопль. – Сюда! Проснитесь!

– Господи, боже мой… – захныкала появившаяся домработница. – Что же это творится в доме? Меня ноги не держат, руки трясутся, плохо очень, я чуть не умерла…

– Вы закрывали на ночь окна? – перебила я ее.

– А как же! Обе двери, и калитку в саду, и сарай проверила, – перечислила почему-то дрожащая помощница.

– Кажется, в доме побывал вор, – пробормотала я, показывая на открытую раму.

– Мамочка… – зашептала домработница. – Тише, умоляю, это Чупа.

– Пожалуйста, прекратите нести чушь! – обозлилась я.

Света принялась креститься.

– Послушайте меня. Я легла около часа, сериал смотрела, приснула чуток. И, как назло, пописать захотела. Пришлось вставать, тащиться в туалет. Иду себе и слышу из гардеробной шорох. Решила, что там мыши орудуют, и испугалась – еще съедят вещи Антонины Тарасовны, мне влетит. Собралась грызунов пугануть. Постучала в дверь, ногами потопала, пригрозила: «Сейчас покажу вам!» Открыла створку, а там…

Света попятилась, бормоча:

– Огромное чудище… волосатое… лохматое… Оно на пороге стояло, в бывшей комнатушке Антонины Тарасовны. Хозяйка на второй этаж вообще не поднималась, говорила, там аура плохая. До вашего приезда наверху никто не спал. И тут Чупа как завоет: «У-у-у…»

– Светлана, – остановила я ее, – похоже, вы просто забыли закрыть окно, не надо рассказывать небылицы.

– Нет, именно Чупа по дому разгуливал, – продолжила нести околесицу прислуга. – Дайте объясню. Антонина Тарасовна лет пять назад из дома съехала, мне велела за порядком смотреть. А я страсть какая аккуратная, внимательная, если чего не так, сразу увижу. Не один год тут все нормально было. Хозяйка в Павлиново никогда не приезжает, но деньги мне каждый месяц передает, я сама за ними в Москву езжу. Потом господин Зарецкий коттедж снял. И вот тогда в доме изменения случились. Антонина Тарасовна жила в самой маленькой комнатенке, а вам спальню устроили на втором этаже. Прежде там кое-какое ненужное шмотье держали. Глупо, конечно, из большой залы чулан устраивать, чтобы ерунду хранить, а спать в крохотной норе, но хозяйке так нравилось. Сейчас же ее старые вещи на первом этаже, в той каморке, где Антонина Тарасовна жила. И туда сегодня ночью Чупа залез! Говорила же вам, что робот ему не понравится, по-моему и вышло. Я, как его вой услышала, на пол села, голову руками закрыла, а он мимо с топотом…

У меня в ушах застучали молоточки. Я вышла из гостиной, повернула налево, остановилась у двери комнаты горничной, потом двинулась в сторону туалета и обрадовалась.

– Вон ваш Чупа!

Света, шедшая за мной, схватилась за стену и, закрыв глаза, начала медленно сползать на пол.

– Успокойтесь, – велела я, – это не монстр, а чья-то шуба.

Домработница, уже сидя на полу, подняла голову.

– Где?

Мне стало жаль Светлану. Согласитесь, если человек идиот, живется ему трудно.

– Смотрите, на стене вешалка, а на ней доха из меха. Кстати, почему она тут болтается? На дворе июль!

Света оперлась ладонью о пол и встала.

– Это шуба Антонины Тарасовны. Она ее сто лет как не носит. Доха в чулане жила. Может, кто-то хотел ее спереть?

Я подошла к вешалке и пощупала рукав.

– Навряд ли. Старая, протертая, молью поеденная, за нее и ста рублей не дадут.

– Когда я спать шла, шубы тут не было, – слабым голосом произнесла Светлана.

Я дернула дверь кладовки. Та легко открылась, перед глазами возникло узкое пеналообразное помещение. Слева на кронштейне висело несколько старых платьев, плащ, пара курток, допотопное драповое пальто, одни плечики оказались пустыми. Справа, в специальной подставке, хранилась обувь, чуть поодаль громоздились чемоданы, коробки. У стены стояла швабра с толстой ручкой.

– Все ясно, – пробормотала я. – Вы не захлопнули окно, в коттедж влез бомж, решивший чем-нибудь поживиться. Он добрался до чулана, услышал, как вы идете в туалет, выскочил с манто в руках, напугав вас, и удрал тем же путем, каким пришел. Давно вы с ним столкнулись?

– Не знаю, – жалобно пропищала дурочка. – Сидела вот тут на полу, боялась руки с головы снять, глаза открыть. Потом услышала шаги… и вы закричали «Светлана!» Меня как поднимет, как понесет в гостиную…

– Понятно, – кивнула я. – Звоните в полицию, сообщите о попытке ограбления. Сейчас тщательно проверю все запоры в помещениях на первом этаже.

Домработница всхлипнула.

– Только воды попью.

Пока Света приходила в себя, я вернулась в гостиную и начала осматривать подоконник. На белой поверхности обнаружилось несколько царапин с торчащими из них занозами, за которые зацепился клочок ткани бежевого цвета с темным вкраплением, на раме снизу имелись мелкие порезы. Обычно стеклопакеты открываются внутрь комнаты, а у Антонины Тарасовны рамы поднимаются. Теперь надо присесть на корточки и оглядеть пол. Ага, вот тут комочки влажной земли…

Я встала, подошла к соседнему окну, рывком подняла его в верхнее положение, потом вернула вниз, поняла, каким образом злоумышленник проник внутрь, и крикнула:

– Света, не звоните в полицию.

– Звоню, звоню, – не поняла домработница. – Только дежурный не отвечает, дрыхнет небось.

– Отложите телефон, – велела я.

– Почему? – спросила Светлана.

– Все равно бомжа не найдут, – вздохнула я. – В дальнейшем, закрывая окна, будьте внимательны. Когда опускаете раму, непременно вдавите ее до щелчка. Иначе язычок запирающего устройства не войдет в паз, тогда остается узкая, почти не заметная глазу щель. Грабитель просовывает в нее лезвие ножа или другой подобный предмет, приподнимает раму… ну а потом понятно. Вы два окна закрыли как следует, а третье нет.

Светлана села в кресло.

– Ноги не держат, по сию пору ходуном ходят. Не виновата я вовсе! Это оконце сто лет как сломано, из него какая-то деталька выпала. Дом давно строили, Петр Германович его шикарно обустроил. Тогда в СССР о стеклопакетах и не слышали, но Владыкин раздобыл мастера, который их соорудил. Ни у кого в округе таких чудес не имелось. Мама моя на окна нахвалиться не могла – не дуло совсем, на зиму заклеивать не требовалось. Красота! Говорила я вам, что мамуля у Петра Германовича служила? Ой, ну как они странно с женой жили! Не по-человечески.

– И вы не предупредили Зарецкого, что одно окошко не запирается? – поинтересовалась я.

– Так меня и не спрашивали. Чего лезть-то? – заморгала домработница.

– Скажите, что еще в коттедже неисправно? – потребовала я.

Светлана перекрестилась.

– Все!

– Весьма откровенно, – усмехнулась я.

– В смысле, рама – единственная неполадка, – уточнила прислуга.

– Ладно, идите спать, – распорядилась я.

А когда домработница ушла, сбегала в спальню, принесла пинцет для бровей, маленькую коробочку-таблетницу, осторожно отцепила от подоконника бежевый лоскутик и спрятала его. Почему я велела Свете не звонить в полицию? Потому что догадалась, кто нанес визит в мой дом без приглашения. Хорошо бы не возникло проблем с мобильной связью. Интернет в доме Владыкиной отсутствует, но у меня в айпад вставлена симка.

Экран планшетника замерцал, я вошла в поисковую строку, вбила нужное имя с фамилией и едва не захлопала в ладоши. Все-таки научно-технический прогресс здорово облегчает жизнь. Который сейчас час? Хотя, какая разница, небось отвратительный тип еще до дома не добрался. А если он обитает где-то неподалеку и улегся спать, то я буду очень рада его разбудить.

– Слушаю, – громко произнес баритон.

– Федор Леонов? – нежно промурлыкала я.

– Да.

– Беспокоит Виола Тараканова, вы сегодня заглядывали ко мне в гости.

Собеседник не продемонстрировал удивления.

– Было такое.

– Видите ли… тут… э… случилось нечто странное… у соседей… у Владыкиных… в доме, где скончалась Ирина Петровна… – забормотала я.

– Что произошло?

– Это не телефонный разговор.

– Вам угрожает опасность?

– Не знаю. Думаю, нет. Просто странно. Очень. Загадочно.

– Что?

– Сложно описать в двух словах, но, похоже, Ирину убили, – зашептала я. – Кое-что я нашла, не знаю, кому отдать. Полицию вмешивать бесполезно, она ничего предпринимать не станет.

Леонов кашлянул.

– Я знаю, что вы частный сыщик, – сообщила я. – А вы, небось, выяснили, чем занимается Виола Тараканова, она же прозаик Арина Виолова. Я нашла ваш телефон в Интернете.

– Не знаком с вашим творчеством, понятия не имел, с кем разговариваю, – ответил Леонов. – Но, каюсь, грешен, после нашей встречи порылся в сети.

– Тогда, понимаете, что женщину, побывавшую замужем за полицейским, трудно обмануть, размахивая перед ее носом пусть прекрасно сделанным, но фальшивым удостоверением. И для простого сотрудника полиции вы были слишком хорошо одеты, – заявила я. – Решила не ловить вас на лжи, но сейчас мне нужна ваша помощь.

Леонов опять кашлянул.

– Вас устроит завтра подъехать в кафе «Большой слоник»? – продолжала я. – Название смешное, но там прекрасный кофе и пироги с мясом, а я съем капустник.

– Мне тоже лучше с капустой, – уточнил Федор.

Я придала голосу радостные нотки.

– О! У нас много общего, это сближает. Так как?

– О’кей, – согласился Леонов. – Во сколько?

– В десять утра я должна посетить одно мероприятие, надеюсь, к полудню оно закончится, – зачирикала я. – Как насчет часа дня? Постараюсь не опоздать.

– Красивая женщина имеет право задержаться, – галантно отозвался Федор.

– Вот и договорились, – подвела я черту под беседой.