Текст книги "Не отпуская тебя"

Шел к концу 6й курс, свобода была уже близка. Дальше ординатура, но я и не собирался туда идти. Я ждал с нетерпением, когда все закончится. Как сейчас помню, было начало марта. Все готовились к празднику. Мне впервые за много лет было хорошо и спокойно.

Ничего не предвещало беды, затишье перед бурей. У меня было очень много стрижек тогда, я начинал красить, учился правильно это делать. Везде проходили корпоративы.

На одном из таких корпоративов встретились мой отец и Анна Львовна, та самая зав. Кафедрой, которая с сочувствием отнеслась к моей фобии и посоветовала найти занятие по душе. Она преподавала еще в одном ВУЗе, где мой отец иногда читал лекции. Не знаю, как так получилось, что он пошел в тот день туда, ведь он не любитель таких мероприятий. С собой он взял и маму.

-Анна Львовна, добрый вечер! Как там дела у моего оболтуса?-спросил папа.

-Отлично, хороший, умненький мальчик!

-Не отстает в учебе? Мы приняли решение отпустить его в общежитие пожить, почувствовать свободу, возможно, он станет более самостоятельным и, как я вижу, это сработало.

Анна Львовна замялась.

-Анечка, ты уж меня прости, это право очень неудобно,– вмешалась моя мама,– но у тебя такая шикарная, просто бесподобная прическа! Волосок к волоску, если честно все обсуждали твою прическу сегодня. Мне неудобно, но может, ты подскажешь телефон своего мастера? Наверное берет дорого, сразу видно.

-Катюша, тебе правда нравится? Как ты считаешь, эту стрижку стриг человек, который любит свое дело?

-Ну да, ты правда очень хорошо выглядишь, даже помолодела!

-Леонид Сергеевич, а вы что скажете?

-Я в этих дамских штучках не понимаю, но присмотревшись, действительно подстрижено очень хорошо.

-Катя, Леонид Сергеевич, возможно я и не имею права рассказывать Вам это, но ведь не правильно когда человек занимается не своим делом? Ведь это очень плохо, когда через страх и отвращение, через себя приходится заниматься тем, что тебе велят, а не тем, к чему стремится душа.

-О чем это ты,-спросила мама.

-Вы знаете, что Ваш сын боится крови, трупов, смерти и операций? Вы знаете, что у него бесконечные панические атаки, связанные с этим, нарушение сна, он может не спать 3 суток. У него проблемы с желудком, нервное истощение?

-Анна Львовна, да что вы такое говорите? Он прекрасно себя чувствует, он бывает у нас каждые выходные, да и на неделе заходит то на обед, то на ужин. Мы как врачи заметили бы, если с ним было что-то не так,– возразил Леонид Сергеевич.

-Сейчас да, все в порядке. А вот 5 лет назад на него было больно смотреть, тогда то я ему и посоветовала найти хобби. И он нашел его, стал чувствовать себя значительно лучше. Но медицина-это не его, он очень вас любит и уважает, и не хочет расстраивать, поэтому он хорошо учится.

-Ну эти глупости мы еще в училище проходили,– возразила Екатерина Сергеевна, мама Сережи.

-У меня вопрос, а почему вы отдали его сначала в училище, ведь он мог сразу в институт пойти?

-Мы так учились, и получили хорошую школу знаний.

«Что за бред,– подумала про себя Анна Львовна»

-А он не пытался поговорить с Вами? Сказать, что ему не комфортно в медицине?

-Это все от лени и не желания учиться, многого вы сами-то хотели в 18 лет? На танцульки бегать, все что и надо молодежи.

-Сережа– очень талантливый парикмахер. Эта стрижка-его рук дело, у него действительно есть дар. У него действительно золотые руки, но только не для медицины.

Родители сухо что– то ей ответили, быстро ушли с корпоратива и тут же позвонили мне.

-Папа, что случилось? Время-то? Зачем я должен ехать к Вам в 11 часу ночи ?– я валился с ног от усталости, за последние 3 дня у меня было почти 50 стрижек, руки сводило, но зато в кармане была нужная сумма на обучение точным геометрическим стрижкам, давно копил на этот семинар.

Делать нечего, собрался и поехал в отчий дом. С порога меня встретил разъяренный отец, я никогда его таки не видел. Как он кричал, размахивал руками.

-Да как ты смел, гаденыш, позорить меня, нашу фамилию? Ты, сын врачей, занимаешься обслугой. Да как? Как ты вообще можешь думать о чем-то кроме врачевания?– кипел отец.

-Папа, мне никогда это не нравилось! Никогда! Я учусь только из уважения к тебе, скоро я получу диплом и отдам тебе его! Это не мое! Меня тошнит при виде органов! Папа, подумай, как я могу кого-то оперировать, когда я сам на ногах еле стою? Мне нравится стричь.

-Глупый мальчишка!– перебил меня он,– что ты можешь знать? В свои 25? Кто ты вообще без своих родителей?

Мы ругались всю ночь, под утро родители поставили мне ультиматум, либо медицина! Либо ничего! Мы всегда хорошо жили, у нас шестикомнатная квартира в центре Москвы, антиквариат, старинные книги , целая библиотека. У отца и у мамы хорошие машины, большая дача в подмосковье, еще 2 квартиры, которые достались от бабушек. Меня, словно маленького с того дня закрыли дома и возили на занятия, даже не разрешали вернуться в общежитие, забрать вещи и те деньги, которые я заработал. Благо мой сосед по общежитию потом мне их передал. У меня забрали телефон и ноутбук.

Если честно, я сам не понимаю, как так получилось, что я позволил так с собой обращаться. Я возражал, но по большому счету я испугался, остаться без финансовой поддержки родителей, без крыши над головой. Я любил свое хобби, но я не был уверен, скорее всего в себе, смогу ли я начать все с нуля, уйти от родителей, начать новую жизнь. И я рассудил так, осталось всего пара месяцев и я получу диплом, я столько лет учился, просто жалко отчислятся с универа. Родители со мной очень сухо общались, привозили и увозили с занятий.

И вот настал этот долгожданный день получения диплома. Я был рад, как будто вышел на свободу из долгого заключения, но в этот же вечер, нас ждал разговор.

-Ты хотел стать самостоятельным?– начал отец,– я дам тебе такую возможность. Наследства мы тебя не лишим, но теперь ты взрослый самостоятельный человек, молодой специалист. Завтра ты отправляешься в село Кузьминки, там глав врач мой давний приятель, он согласился тебя взять. Условия у тебя будут особые, улучшенные. Тебе выделят квартиру, за неимением врачей, ты хоть и будешь числиться интерном, но по факту будешь работать там кардиологом. Через 5 лет все, что есть у нас станет твоим– дача, квартиры твоих бабушек, 1 автомобиль, квартиру и вторую машину ты получишь после нашей смерти. Ты будешь работать, кем и должен,-передо мной он положил документы. Я был в шоке.

-Ты можешь заниматься чем хочешь в свободное время, а по истечению 5 лет, можешь хоть свой салон открыть. Такого мое условие,– закончил он.

-А если я откажусь?– спросил я.

-Тогда ты сегодня же пойдешь на все 4 стороны в чем есть.

А что мне было делать? Я ничего не умел, я даже готовить толком не умел, я никогда нигде не работал. Мне было 25, но, по сути я был маменьким сынком, который ничего не умеет. За столько лет жизни с авторитарными родителями, я перестал пытаться возражать, просто не было на это сил. С мамой еще можно было договориться, она хоть и упертая, но она всегда предлагает то, что может устроить обоих. Но авторитет отца задавил и ее, она, возможно, не со всем была согласна, но возражать не стала.

Я согласился, мне так противно от самого себя. Я приехал, представлял квартиру с удобствами, а по сути это деревянный дом, зимой часто дует в щели окон, вода в доме есть, а туалет на улице, плита на газу, который надо покупать. Скромная зарплата и глав врач, который не только посадил меня на прием как кардиолога, но и обычным терапевтом, за неимением врачей. Он завали меня работой.

Смысл жизни для меня потерялся, к чему все это? Зачем жить? Дни потянулись серые, мрачные, как поздней осенью. А потом, пациенты стали приносить кто соленья, кто варенье, кто вязаные носки, шарфы, шапки,свитера. Летом свежие овощи и ягоды. Я стал здесь уважаемым человеком, меня все знали. И в какой-то степени мне стало нравиться, что я кому-то полезен, кому-то нужен.

На то у родителей и был расчёт, они считали парикмахерство-глупостью, рассудили, что за 5 лет я изменю свое представление о медицине. Здесь не было операций, здесь жизнь тихая и мирная, спокойная. Здесь умирают пожилые люди, в возрасте.

Но в последнее время меня стала гложить такая тоска, я с тех пор больше не прикасался к ножницам, но они у меня с собой, я стал тосковать, я хотел другой жизни для себя. И в конце концов, я решил, что пора взрослеть!», -Сергей закончил свой рассказ и почувствовал, что словно отпустил птичку в небо. Птичку, которую нашел еще неоперившимся птенцом, выкормил, вырастил, научил летать и с грустью в сердце отпустил. Время от времени нужно отпускать все, и хорошее и плохое, не хранить все в своем сердце, иначе для новых чувств в нем не останется места. Уж он, как кардиолог знал об этом.

-Серег, а я и не знал, каких ты демонов прячешь, мы все думали, ты просто угрюмый, – удивился Андрей,-но тебе же 29, как и мне.

-Да, и что?

-Тебе осталось отработать еще год и твои родители не оставят тебя без наследства. У тебя будет где жить, почему ты решил все бросить, когда до окончания твоей ссылки рукой подать?

-Да потому что хватит быть ведомым, надоело! Пора взрослеть. Я не хочу встретить свои 30 лет несчастным доктором в глухой деревне. Сегодня отрабатываю свою последнюю смену, а завтра собираю вещи и в понедельник я буду в Москве. Я уже и квартиру снял и договорился о выходе в парикмахерскую, пока в самую простую, вспомню по тихоньку все, а там и подучится снова можно и в более дорогой салон устроится.

-Сереж, удачи тебе! Верю, все у тебя получится.

-Андрюх, спасибо за поддержку и за то что выслушал.

11.45. Село Кузьминки. Дом Лены.

«-Неужели так трудно взять трубку? 3й раз уже набираю,– вслух выругалась Аня, – не хочу ждать до завтра, хочу поставить все точки над и сегодня. Нет у меня больше сил все это терпеть.

-Мамочка, почему ты такая грустная?– спросила Варя, которая сидела рядом в кресле и играла в игрушечный телефончик,– папа трубку не берет?

-Не берет, девочка моя.

-Тебе грустно, потому что бабушка тебя не любит?– продолжала дальше свой опрос Варя.

-Мне кажется она никого не любит кроме себя,– вздохнула Аня и забыла, что разговаривает с маленькой девочкой.

-И меня не любит?– широко распахнула глаза Варя.

-Что ты, солнышко, тебя все любят! Просто бабушка не любит меня, не помогает мне.

-Давай я тебе буду помогать, -улыбнулась девочка.

-Хорошо, Варюша, я буду очень рада.

-Мама,– вдруг серьезно начала она,– а ты меня всегда будешь любить?

-Конечно, ангел мой, что за вопросы?

-И даже если ты уснешь?– все так же серьезно продолжала девочка.

-Я и во сне тебя люблю, -улыбнулась Аня.

-Даже если ты будешь спать крепко-крепко и долго-долго, ты не забудешь обо мне, ты так же будешь меня любить?

-Варя, что за вопросы,– Аня заволновалось, что-то в этих вопросах напугало ее, какое-то предчувствие, дежавю. Вроде бы она и знала, что Варя хочет ей что-то подсказать, не говоря это напрямую, а вот что именно Анна как будто забыла.

-Мама, даже если ты будешь крепко спать, не забывай про меня, пожалуйста, мне без тебя будет одиноко, а с тобой очень хорошо и тепло. Ты не забудешь меня любить? –глаза Вари наполнились слезами.

Аня перепугалась, с чего и к чему такие разговоры у маленькой девочки, но еще больше в душе нарастала тревога, какое– то странное предчувствие, которое она ощутила сразу после сна, но отогнала от себя, сославшись на выходные, которые она хотела бы провести иначе. И вот теперь, Варя словно подтвердила, что волноваться есть за что. У Ани бешено забилось сердце.

-Варенька, девочка моя, всё будет хорошо. Мама тебя всегда-всегда будет любить, даже если она спит или уехала куда-то далеко, моя любовь всегда будет согревать тебя. Ты всегда будешь моей любимой дочкой, даже через 20 лет,– Аня постаралась вложить в свой голос уверенность.

Они обнялись и Варя успокоилась.

-Ты только не забывай, мама, любить меня,– назидательно, сдвинув брови, произнесла Варя.

-Пойдем лучше гулять! Говорят здесь, среди елового леса есть полянка с озером, местные жители огородили это место, поставили лавочки, качели, песочницу, ты сможешь там поиграть. А еще ты знаешь, что в озере живут уточки, мы сейчас возьмем хлеб и будем их кормить.

-Ура! Ура! Я согласна! Пойдем скорее, мамочка!

Странные смешанные чувства тревоги, грусти, одиночества, любви к Варе, к папе, тоска по маме, сожаление о нашей счастливой семейной жизни с Витей, которая была где-то там далеко и давно, словно ее и не было вовсе. Отвращение к себе за то, что позволила такое отношение к себе со стороны свекрови, бессилие в воспитании Вари, потому что у нее сейчас нежный возраст, кризис 3х летки, момент, когда нужно, показать ей свой авторитет, кто главный, кого надо слушаться, иногда перетерпеть ее истерики, непослушания, но придерживаться своей линии. Дома это не всегда удается, точнее вообще не удается. Во-первых, это мы взрослые считаем что дети– всего лишь дети, которые ничего не понимают и не соображают. На самом деле они просчитывают любую ситуацию намного дальше, чем мы взрослые можем предугадать своего ребенка. Варя знает, что просить у мамы сладкое надо в присутствии бабушки, так как последняя не терпит капризов, шума и истерик. Аня начинает сначала спокойно объяснять, что от сладкого у Вари краснеют и чешутся щечки, что нужно мазать мазью, которую она не любит, что намного вкуснее съесть нектарин или банан. Это не помогает, дальше Аня начинает на все попытки говорить «нет», на что она слышит бесконечные «почему», поначалу Аня объясняет по 10му кругу почему, затем у нее заканчивается терпение и она ограничивается обычным «нет». Дальше начинается концерт в 2х действиях.

Действие первое. Трагическое. Варя может плакать, кататься по полу, стучать ногами, истерить, наматывать слезы на кулак, кидаться игрушками.

Далее вступает в действие бабушка.

-Аня! Ты что, не можешь утихомирить своего ребенка? Ну почему я, на старость лет, с давлением, пожилой человек должна слушать эти вопли?

-Потому что, Елена Васильевна, ей нельзя сладкое, это раз, во-вторых она должна меня слушаться и понимать, если я сказала нет– это означает только одно! НЕТ!

-Дай ты ей конфетку, на сил моих больше нет, никакого покоя в этом доме.

–Елена Васильевна, -уже достаточно грозно начала Аня,– кто ее потом лечить будет? К аллергологу ходить? Сказано нет сладкому в этом доме! Кто опять принес конфеты и положил в вазон на видное место?

-Я! И что в этом такого, что я в своем доме не могу делать то, что хочу?

Терпение Анны подходило к концу, внутри все закипало.

«Что значит в своем доме? Это дом мой и Вити, а у Вас, уважаемая, есть своя квартира, вот там и делайте что хотите, хоть в каждом углу конфет насыпьте»,– мысленно ответила она ей. Но зная, скажи ей это все вслух, начнется другая драматическая постановка, с вызыванием скорой, упоминание, какая Аня не благодарная, неделя валяния в кровати с якобы высоким давлением и, в конце концов, извинениями. От Ани, конечно! Поэтому она воздержалась.

-Елена Васильевна, это правда не шутки, ей нельзя сладкое, по крайней мере в период обострения, давайте не будем ее дразнить и не ставить конфеты на видном месте,– Аня собрала себя в кулак и постаралась спокойно и убедительно донести до свекрови суть. И все это под истошные крики Вари, катающейся на полу колбаской.

-От одной ничего не будет,– и она взяла конфетку из вазы, демонстративно развернула со словами,– держи дружочек, не плачь и в следующий раз приходи сразу к бабушке,– и она протянула это Варе.

Действие 2. Победное. Варя, утирая сопли рукавом кофточки, с горящими глазами хватает конфету, весь ее вид говорит о победе. Елена Васильевна тоже гадко улыбается Ане.

-Вот видишь, Аня, ничего страшного не случилось. Зато у ребенка будет в порядке нервная система.

В Ане того и гляди был готов рвануть вулкан! Но скажи, хоть слово Елене Васильевне, она все перевернет и оставит Аню виноватой.

Она в таких случаях молча уходила в свою спальню и там либо рыдала в подушку, либо колотила ее. И только подушка знала, насколько опасна эта женщина. Затем Аня выпивала капли от сердца, потому что у нее оно очень сильно болело каждый раз после таких происшествий. А через еще какое-то время, скреблась Варечка в дверь.

-Мамочка, прости меня пожалуйста, я больше так не буду. Мне просто очень хотелось конфетку, прям очень! Когда я их не вижу, я и не хочу, а когда вижу, прям умираю, как хочется съесть, хоть одну, ну ничегошеньки не могу поделать.

Аня обнимала Варю и гладила ее по голове, она понимала, кто в ее доме главный манипулятор.

Такая же история происходила в те редкие моменты, когда Витя был рядом, шли ли они в торговый центр или магазин, или в парк, Варя закатывала истерики и просила то куклу, то мыльные пузыри, покататься на машинке, попрыгать на батуте.

– Витя, оставь, я знаю что делать, иди дальше и не обращай внимания.

-Ань, ты с ума сошла? На нас все смотрят, ребенок надрывается, валяется на асфальте, в грязи, тебе ее не жалко? Ты мать вообще или мачеха?

-Витя, она проверяет границы дозволенного, не позволишь, в следующий раз не будет так требовать. Позволишь – в следующий раз будет еще хуже. А от грязи еще никто не умирал, вещи я постираю.

-Для чего я в конце концов работаю? Я хочу, чтобы мой ребенок был счастлив, а не валялся на асфальте, в грязи из-за того, что мне жалко 100 рублей на батут.

-Витя, дело не в том жалко тебе или нет, есть эти деньги или нет. Варя с вами не знает слова «нет». Когда мы гуляем вместе, я ей объясняю, что не все можно, что нужно спрашивать разрешения, а не падать на пол. Когда в поле зрения ты или бабушка она начинает требовать все без разбора – надо или не надо.

-Аня, вот и воспитывай дочь! Я целыми днями на работе, а ты не можешь научить ребенка как правильно себя вести.

Аня, только вздыхала, ведь она миллион раз объясняла всем им, что дети в этом возрасте проверяют границы дозволенного и прекрасно знают, где и как можно себя вести. Вдвоем с Аней, не сказать, что Варя вот прям была идеальным ребенком, но с ней худо-бедно можно было договориться, объяснить, пойти на хитрость, пообещать что-то взамен хорошего поведения. Когда же на горизонте появлялась Елена Васильевна или Витя, всё сразу же менялось. К слову сказать, Виталий Андреевич поддерживал Аню в воспитании ребенка, да и не только, и с дедушкой Варя редко когда канючила или что-то выпрашивали, тем более закатывала истерики, она знала, что это бесполезно.

По приходу домой после таких прогулок Аня выпивала капли от сердца и отгоняла от себя депрессию. Она хотела вернуться на работу, но муж был категорически против.

-Я что мало зарабатываю? Ты в чем-то нуждаешься? Аня, я хочу возвращаться в чистую уютную квартиру, где пахнет вкусным ужином. Да и Варю куда? В садик не хочется, мама говорит, что она там начнет часто болеть. Жалко ее. Да и мама, у нее частенько высокое давление, за ней присмотр нужен.

-Витя, когда ты стал таким маменьким сынком? Когда она переехала к нам? Я всегда создавала для твоей работы идеальные условия, ты перестал помогать мне по дому, ты не бываешь в выходные, потому что я отпускаю тебя на неформальные встречи с президентом, на хоккей, на керлинг, ты имеешь вечером возможность почитать книги, которыми увлекается твой босс, чтобы у вас было много общего и он считал тебя похожим на себя, доверял тебе и повышал по карьерной лестнице. Ты не занимаешься ребенком, не покупаешь продукты, ты не делаешь ничего, ты только работаешь. А теперь посмотри на меня? Ты думаешь я всю жизнь мечтала сидеть дома и обслуживать всех вас? Я тоже хочу заниматься любимым делом, ходить на работу, наряжаться, краситься.

-Ань, ну кто тебе запрещает наряжаться и краситься? Сходила бы, купила себе платье новое, прическу сменила, я уж и забыл когда видел тебя последний раз с чем-то другим, а то ходишь с хвостиком в одних и тех же джинсах и кроссовках. Почему бы тебе не одеть каблуки? У меня на работе есть секретарь, она всегда изысканно одевается. Хочешь, попрошу Анжелу сходить с тобой по магазинам? Подберет тебе что-то стильное.

-Витя, ты совсем? Ты хоть вообще себя слышишь и понимаешь, ЧТО ты мне говоришь? С кем я оставлю Варю, твоя мать забраковала всех нянь, они бежали от нас, не оглядываясь, некоторые даже зарплату не забрали. Одеваться? А для кого я буду одеваться? Для тебя? Раз тебя смущает мой внешний вид? А ты не думал, может чаще надо бывать дома? Не приходить в 12 и не уходить в 6 утра, и из всей недели хотя бы все воскресенье быть дома, а не приходить в воскресенье с тренировок по хоккею в 4 часа дня и говорить, не мешайте, мне надо поработать? И еще, Витя, ты совсем с ума сошел, советовать мне какую-то секретаршу? Если мне нужно будет что-то распечатать или налить, то я приму ее помощь, но в выборе одежды? Ты меня этим оскорбляешь, советовать секретаршу для выбора гардероба дизайнеру одежду? Человеку, который сам когда-то создавал моду? Может ты забыл? И я ушла из этой сферы, потому что наконец забеременела, а потом посвятила себя дому и тебе. Но видимо зря…

В тот вечер она долго плакала, не могла поверить, что Витя стал таким циничным, холодным и таким далеким.

Аня взяла маленькую ручонку Вари в свою ладонь и они пошли в парк.

Аромат еловых деревьев, веяние ветра, умиротворение. В парке было много людей, в основном пожилые бабушки, сидящие на скамейки, 3-4 мамочки, гуляющие с детками лет 4-5-6.

«Я посмотрела на ветку сосны, на ней сидела необычная птичка, никогда таких не видела. Она похожа на белую трясогузку, но вместо серой спинки она была голубоватого цвета, а хвостик, головка и шея была не черная, а кипельно белая, а вот там где у обычной трясогузки белые места– пузико, у это все было серебристое и переливалось на солнце. Птичка внимательно смотрела на меня своими маленькими черными глазками бусинками. Долго. Пристально. А потом она медленно вспорхнула крыльями, я видела все как в замедленной съемке, взлетела в высь голубого неба, я смотрела, не отрываясь за ней, я видела только насыщенно голубое небо и маленькую белую точку-птичку, я до последнего вглядывалась в нее, видела как она взмахивает крыльями, еще один взмах и она превратилась в не большое насыщенно-серое облако, это облако стремительно плыло по небосводу и закрыло солнце, наступила темнота.»

11.45 Село Подстепное.

-Полиночка, очень рада буду познакомиться с твоими родителями,– сказала Тамара.

-Да, они нас ждут. Я им говорила, что вы женщина со стальным характером. Женя много рассказывал о Вас и вашей жизни, не каждая, да что там говорить, никто бы не смог столько всего вынести и вырастить чудесного сына.

-О, значит вы с Женей говорили обо мне?

-Конечно, он Вас очень любит!

-Девочки,– встрял Евгений Николаевич,– хватить уже чирикать, выходим, приехали!

-Куда?– изумилась Света.

-Женя, ты в своем уме? Мы средь чистого поля, куда ты нас привез?– возмутилась мама Евгения.

-По-моему колесо спустило, руль уводит, сейчас поменяю и дальше поедем. Или вы в машине сидеть изволите?

На самом деле колесо спустило, да не одно, а целых три. Ехать по проселочной дороге было невозможно.

-Сейчас, я наберу своим родителям, приедут с подмогой, – сказала Поля, доставая из сумочки телефон,– черт! Не ловит!

Тамара и Женя достали свои мобильные, ни один не ловил сигнал сети.

-Ну, хорошо, что мы не в лесу, а в поле и сейчас день, а не ночь, волки нам не страшны!– пошутила невеста Евгения, чтобы разрядить напряженную обстановку.

-Ой, и что же на делать?– запричитала Тамара.

-Пойду до ближайшей деревни, а вы посидите в машине,– заявил Евгений.

-А куда идти-то знаешь?– поинтересовалась Полина.

-Примерно,– отмахнулся тот.

-Давайте я схожу, я знаю, тут на самом деле рядом есть село Подстепное, оно в километрах 2-3 от этого места,– стала уговаривать Полина.

-А если заблудишься?– забеспокоилась мама Жени,– пошли вместе!

-Тамара Петровна, да вы что! Сидите, я схожу мне не сложно, вы же устанете, жара уже,-замахала руками молодая женщина.

-Ну ты еще скажи, что я дряхлая бабка, которая развалится по дороге. Между прочим, я каждый день хожу по 5 километров и обливаюсь холодной водой.

-А я что буду тут сидеть?– начал возмущаться Женя, -как баба что ли?

-Женечка, вдруг кто поедет и сможет тебе помочь, отдаст свою запаску, ты тогда поедешь за мной в Подстепное, там и встретимся. А Вы Тамара Петровна, оставайтесь в машине, тут у нас и продукты и вода, негоже Вам по полям ходить, так просто быстрее, я так и пойду. Договорились?– спросила Полина.

-Договорились, только я иду с тобой.– рубанула Тамара, взяла бутылку воды и пошла вперед.-Ну, показывай дорогу, Полина Ивановна.

Сначала женщины шли молча. Но Полину это немного напрягало.

-Значит Вы ведете здоровый образ жизни?– начала она.

-Веду, и Вам молодежи советую, встаю я уже не так рано, как раньше, хозяйство мне вести не надо, небольшой огород, да и за ним уход не большой, Женя поставил автополив, в общем есть время на себя. Ходьба, обливание, зарядка. И вот я, в свои 78, как огурчик.

К слову сказать, Тамара Петровна выглядела очень хорошо для своих лет, максимум на 60. Сухенькая, подтянутая, с огоньками в глазах, легкая на подъем.

-Тамара Петровна! Если честно Евгений не говорил Ваш возраст, но я бы никогда Вам столько не дала, -удивилась Света.

Тамара в свою очередь приосанилась, она чувствовала, что Полина не льстит ей, она действительно так считает.

-Значит Вы с Женей много говорили обо мне?

-Вы не подумайте, ничего плохого, он рассказал о вашей трагической судьбе, о том как вы растили его, сцепив зубы, и о том, что он вас очень любит и ценит. Я всегда на него немного обижалась, почему он не торопится познакомить нас, возможно, он не слишком серьезно настроен ко мне?– она печально опустила голову.

Тамара Петровна расхохоталась:

-Поля, дружочек, если он не знакомит тебя со мной долгое время – это означает только одно! У него самые серьезные намерения, скорее всего жениться хочет.

-Ничего не понимаю.

-Да, у нас была тяжелая судьба напополам с ним, он, даже спустя годы не оставлял меня, за исключение его учебы в университете. Но как ты считаешь, мог бы он работать в Москве?

-Я думаю да. Профессия у него, конечно, не обычная, он очень живой интересный человек, а ту отрасль, которую он выбрал, больше подойдет философскому, закрытому человеку. И в Москве, конечно, заработки совершенно другие, а там бы он работу нашел бы в два счета.

-Ну так он отказался жить в Москве, решил жить со мной, в деревне,– вздохнула Тамара,– уж как я уговаривала его, просила одуматься. Нет и точка. Очень боялся меня одну оставлять. Ну и я, конечно, как настоящая орлица над орленком очень долгое время отметала всех претенденток на звание жены. Женя же не только в Кузьминках работает, но и по соседним селам ездит, так что девиц хватало, – начала свой рассказ Тамара.

-Ну так сделала бы каждая мать, для своего-то сына хочешь самую заботливую, любящую, которая не предаст, которая на всю жизнь,– ответила ей Полина.

-Вот именно, ты меня понимаешь! А что, в деревнях какое население? Мужики либо тяжелым физическим трудом занимаются, либо пьют горькую. Конечно, Женя совсем не такой, врач, да не врач, получает хорошо, не пьет, не курит, не гуляет, каждая была бы рада такого мужика себе заиметь. Да вот только и говорю, хочется, чтоб его любили, чтоб было им о чем поговорить, чтоб интересно вместе было.

-Тамара Петровна, я даже не знаю, что вам сказать. Я люблю Женю, мне с ним интересно, он много читает, любит тоже, что и я. Мы оба любим классическую музыку. Я работала фельдшером в Ягодном, куда мы никак доехать не можем, к родителям, а теперь Женя уговаривает перевестись меня в Кузьминки. Мы о свадьбе не говорили, но после того что вы сказали, признаюсь честно, боюсь, подхожу ли я Вам?– решила напрямую сказать Полина.

-Девочка моя, Женя хоть и не знакомил нас долгое время, но я давно уже поняла, что для него ты идеальная пара,– улыбнулась Тамара, – если он будет медлить с предложением, я сделаю его за него сама!

Полина аж покраснела от неожиданности, она знала о том, что Тамара Петровна уже не одну кандидатку в невесты отвадила и ей показалось, что женщина напросилась к ней в попутчики до Подстепного, чтоб объяснить, мол ты не пара моему Жени, уходи по добру по здорову.

-Что притихла? Полина, только не говори, что замуж не хочешь! Я буду расстроена,– сказала Тамара.

-Просто это так неожиданно, я думала я вам не понравлюсь, мне 37, ни котенка, ни ребенка, Женя-то детей хочет, а я не уверенна, смогу ли.

-Разве это главное? Ты скажи мне как есть, ты Женю любишь?– напрямую спросила Тамара Петровна.

-Да, очень,– Полина стала пунцовая.

-Ну это самое главное, Женечка очень тобой дорожит, вы же встречаетесь уже больше года, а познакомил он нас только что, берег от своей строгой мамашки,– снова рассмеялась женщина,– знаешь как он о тебе говорит? Мне иногда даже завидно становится.

-Если честно, я думала, что Вы меня не примите и мы на том с Евгением и разойдемся, а я им тоже очень дорожу.

Пока они болтали, показались первые домики Подстепного. Света постучалась в самый первый, что попался на пути.

-Вы не знаете, кто в селе может помочь? У нас у машины 3 колеса спустило, в 3 км отсюда встали,– сказала Света.

-Идем, дочка, к трактористу, авось придумает что,– ответил дедушка, открывший дверь.

Пока нашли тракториста, доехали до машины с Евгением Николаевичем, забрали спущенные колеса в Подстепное, отремонтировали их и вернулись обратно прошло добрых 3 часа.

-Ну что, девочки, устали? Находились?– подмигнул Евгений Николаевич.

-Ни капельки, сынок! Мы с твоей невестой прекрасно поболтали,– подмигнула ему мама.

-И о чем же болтали? – удивился Женя реакции мамы на Полину.

-О том, что жениться тебе пора, барин,– ответила Тамара и они с Полей рассмеялись.

Евгений с облегчением вздохнул, сегодня он собрался сделать предложение, несмотря ни на что, даже на реакцию мамы. Но по всей видимости реакция будет более чем положительная.

-Женечка,– позвала Полина, которая так и улыбалась, видно было как ее тяготила неизвестность от реакции Тамары Петровны и как хорошо ей стало, после того, как она поняла, что все прекрасно. К слову сказать, молодая женщина почти была уверенна, что сегодня Женя собирается познакомиться с ее родителями не просто так, а попросить ее руки.

-Что такое Полина?

-Вот через несколько метров будет направо небольшая узкая дорога, сверни туда, мы так сократим путь и через 5 минут будем около дома моих родителей. И у меня на телефоне появилась сеть, надо родителям позвонить, а то они переживают, наверное, что мы так задержались.