Текст книги "Я. Что будет если я выберу?"

Дарья Хэнсон
Я. Что будет если я выберу?

ЛИТЕРАТУРНОЕ АГЕНТСТВО WRITER’S WAY

© Daria Hanson, текст, оформление

* * *

Пролог

Зачем я здесь? Кому и что я пытаюсь доказать? Зачем продолжаю эту бессмысленную борьбу?

ЧТО Я ДЕЛАЮ НЕ ТАК?!

Каждый день после переезда в Канаду я всю себя тратила на то, чтобы влиться в канадское общество, стать «своей». Искала хорошую работу, пыталась обзавестись друзьями… Но у меня как будто были завязаны глаза. Я шла на ощупь в неизвестном направлении, пытаясь угадать, какой шаг сделать следующим, в какую сторону повернуть. И каждая дверь, к какой бы я ни подходила, была для меня закрыта.

В магазин входили и выходили покупатели. Я машинально отвечала им стандартными фразами, показывала украшения, но мыслями была не здесь. В моей голове бесконечным роем кружились вопросы, и я не знала ответов ни на один из них. Полное бессилие, усталость, злость на саму себя из-за потраченного впустую времени… Все это давило на меня невыносимой тяжестью.

Дверь магазина скрипнула и внутрь грациозно вошла новая клиентка. Что-то неуловимое в ее образе сразу зацепило мой взгляд. Невысокого роста дама с седыми волосами, уложенными на старый манер и прихваченными красивой заколкой, держалась с аристократическим достоинством. Она будто сошла в мой магазин со страниц исторических книг. Таинственная незнакомка приветливо улыбнулась. Что-то особенное было в этой улыбке… Будто лучик света пробился с ней в кромешную тьму, подступившую ко мне со всех сторон.

– Доброе утро.

– Доброе утро, – изящно склонив голову, ответила она. – Вы не могли бы мне помочь выбрать серьги с жемчугом, чтобы они подходили к моему колье?

– Конечно, – улыбнулась я одними губами. От ее пристального взгляда не ускользнула натянутость моей улыбки.

Мы подошли к столу с жемчугом. Я стала показывать разные серьги, которые отвечали бы ее запросу. Замерев на секунду, она взглянула на меня синими бездонными глазами:

– У вас что-то случилось, – еле слышно прошелестел ее голос.

– Что? Нет, все в порядке, – быстро отмахнулась я.

– Какой интересный акцент… Могу ли я узнать, откуда вы родом?

Я тяжело вздохнула. Всего пара фраз уже выдают во мне не местную. Видимо, никогда не влиться мне в это общество.

– Из России.

– О, правда? – ее синие омуты заблестели интересом.

– Да, из Челябинска. Возможно, вы слышали о Романовых… Царскую семью расстреляли в трехстах километрах от моего города.

После этих слов женщина переменилась в лице. Она загадочно улыбнулась.

– Я знаю эту историю, – таинственно ответила она.

Я подняла на нее изумленный взгляд.

– Я и подумать не могла, что встречу в Канаде человека, который знает про судьбу царской семьи, – неожиданно вырвалось у меня.

За два с половиной года жизни в этой стране меня впервые посетило чувство, что кто-то меня понимает. Точно родным воздухом повеяло от этой женщины давно прошедшей историей императорской России. Я разволновалась.

– Да, я знаю эту историю и даже больше, чем вы думаете. Мне очень приятно, что я вас встретила. Возьму эти, – она указала рукой на белоснежные жемчужные серьги, – пойдемте расплачиваться.

Вот так, без примерки, покупать украшения? Клиентка не переставала меня удивлять. У кассы она протянула мне водительские права и кредитную карту, поскольку для оплаты я должна была сверить ее документы.

– О боже! – от неожиданности я чуть не выронила кассовый аппарат.

Фамилия… Ее фамилия состояла из двух частей, и вторая была – Романова.

Ничего не говоря, красивая седовласая леди нежно улыбнулась мне.

Слезы наполнили мои глаза, по телу пробежала дрожь. Как я могла объяснить, насколько сильно, будучи 12-летней челябинской школьницей, я прониклась судьбой Николая, Александры и их пятерых детей. Как не могла я справиться с мыслью о жестокости и несправедливости этого мира… Я с жадностью зачитывалась альтернативными историческими версиями об их возможном спасении… Вихрь мыслей и вопросов закружился в голове. Удивление, восторг, счастье от этого открытия охватили меня, вызвав слезы радости, покатившиеся по моим щекам.

Женщина пристально наблюдала за выражением моего лица и, наконец, сказала:

– Я могу вам поведать немного из этой истории, – ее улыбка в этот момент действительно напомнила мне кроткие черты женских лиц на старых снимках семьи Романовых.

Мое тело покрылось мурашками. Я никак не могла поверить, что это сейчас происходит со мной…

– Мама бежала из России. При помощи одного из военнослужащих… – начала свой рассказ пожилая дама.

Под ее тихий голос я начала погружаться в то страшное и сложное время… Она говорила, а в моей голове всплывали яркие образы.

Вот их вместе с братом посадили в мешки с картошкой, чтобы вывезти из страны и переправить в Америку. Французский доктор сопровождает их в роли отца. Всю дорогу они стараются молчать и не разговаривать даже шепотом – вдруг узнают, разоблачат. И что тогда ждет их? Страшно подумать…

За долгие годы в эмиграции они пытались рассказать о себе не раз, но лишь получали угрозы от правительств разных стран. Ведь появление наследников русского престола могло изменить историю СССР и имеющиеся на него планы…

– Нам долгие годы помогает Британия, финансово и морально. Конечно, мне бы хотелось хоть одним глазком взглянуть на родину, увидеть, как живут люди, пройтись по улицам, вдохнуть запах липы и сирени, о которых нам рассказывала мама… – с грустью в глазах, но все с той же доброй улыбкой закончила свое повествование моя необычная собеседница.

Я слушала ее, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово. Пройти такие испытания, не опустив голову, с благодарностью к возможности просто жить, не обвиняя весь мир… Какой сильный и мудрый человек! Какая восхитительная любовь к жизни!

Голос Романовой стих, и она посмотрела на меня. Ее взгляд вновь заискрился, казалось, проникая мне прямо в душу.

– Что ж, Дарья. Мне пора идти. Было очень приятно пообщаться с вами.

– Уже? – вырвалось у меня.

Я выбежала из-за прилавка и пошла провожать ее до двери.

– Вы простите меня за настроение. Сейчас нахожусь в такой ситуации… Моя жизнь зашла в тупик. Чувствую, что стучусь в закрытую дверь. Канада не принимает меня, – тихо проговорила я. – Хотя, конечно, по сравнению с тем, что пережили вы, мои проблемы ничтожны…

Она застыла у выхода и повернулась ко мне, добродушно улыбаясь:

– Вам только кажется, что эта дверь закрыта. Сколько дверей вы уже открывали в прошлом – и одна из них привела вас сюда! А сколько еще откроете в будущем…

Глава 1
Что я создаю?

«Боинг» плавно выкатил шасси и, коснувшись канадской земли, понесся по полосе на бешеной скорости, с ревом разрывая воздух. Куда я несусь? Что меня ждет? Что я выбрала?

Я осознаю, что скоро предстоит та самая встреча, и мое сердце начинает учащенно биться. Волнение и страх переполняют меня, а на ноги будто навесили пудовые гири.

Я слышу объявления… все на английском … потом на французском. Но не слышу слов… Всё, как белый шум. Я словно в прострации. Люди торопятся: достают ручную кладь с багажных полок, стремятся к выходу… Что же я? Продолжаю сидеть на месте. Тот миг, которого я ожидала с такой тревогой, настал. Не спеша спускаюсь по трапу. Невероятно яркое солнце ослепило глаза, подул свежий ветер. Я жадно глотаю непривычно сладковатый воздух и не ощущаю в нем ни одной знакомой ноты. Что я знаю об этой стране? Что знаю о своем будущем здесь?

Отыскав на ленте свой чемодан, беру его за ручку и застываю на несколько секунд перед выходом. Там, снаружи, меня ждет муж. Мы не виделись больше года! Телефонные разговоры раз в несколько недель, скайп, имейлы. И все это на расстоянии в несколько тысяч километров. Они так сильно нас изменили!

Какой будет эта встреча?

Сколько раз в голове я проигрывала эту ситуацию. Но ожидания никогда себя не оправдывают. Еще есть пара минут, чтобы собраться с духом, и я буду готова выйти в новый мир… новую жизнь… новые возможности. Выдыхаю и решительно толкаю дверь на улицу.

Ну, вот он… Он меня еще не видит. С первого взгляда все такой же, что и год назад, когда мы поженились. Правда, стрижка другая. Стиль одежды – тоже. Когда-то я думала, что брошусь к нему в объятия – ведь я так долго этого ждала! Казалось, прошла вечность! Но теперь мне хочется провалиться сквозь землю.

Робко подхожу… и не могу произнести ни слова. Губы словно окаменели. Я смотрю ему в глаза и не вижу того, что раньше нас так крепко соединяло.

И слышу будто где-то вдалеке:

– Привет.

Такое ощущение, что все происходит не со мной. И вот я уже в его объятиях, но ничего не чувствую.

Мое тело берет на себя ответственность и начинает действовать: автоматически расплываюсь в улыбке, которую совершенно не контролирую. Мы садимся в машину и едем домой.

Новый дом. Новая семья. Новые родители.

Сёма прижимает меня к груди. Слышу, что нам ехать где-то час-полтора – значит, есть возможность расслабиться и немного вздремнуть. Я закрываю глаза, но уснуть не получается.

Чужие… Мне кажется или мы действительно стали чужими? Он обнимает меня, а я ничего не чувствую. Голос, который когда-то был так сладок, воспринимается как голос из толпы.

Вспоминаю нашу первую встречу. Два с половиной года назад, первый курс… Мы были такие наивные, веселые, беззаботные. После учебы наша группа собралась в кафе, и к нам присоединился молодой человек, который зажег во мне то, что мне еще было неизвестно. Чувствуя себя не очень комфортно, я просто наблюдаю за ним. Нас представили, и на этом знакомство закончилось. Голова закружилась, стало трудно дышать, возникло теплое ощущение в груди.

Несколько дней спустя я ехала к маме на работу. Уютно устроившись в самом конце полупустого троллейбуса, я увлеченно читала книжку.

– Привет, Даша! – над головой прозвучал уже знакомый голос, который заставил меня поднять глаза. Семён смотрел на меня с улыбкой, которую я запомнила надолго… Все эти длинные два дня я думала о новой встрече с загадочным молодым человеком, другом моих однокурсников, с которыми он учился в школьные годы в одном классе. Но встретить его снова, тем более в общественном транспорте, совершенно не ожидала.

– Привет! – мой голос дрогнул, а по телу снова разлилась приятная теплота. Я потеряла дар речи. Все, что смогла вымолвить тогда: – Куда едешь?

– Мне сейчас выходить… Не оставишь свой телефончик? – произнес он неловко и еле заметно покраснел.

Сердце подпрыгнуло. Стараясь не показывать, насколько сильно волнуюсь, я продиктовала ему номер.

– Спасибо, – снова эта обворожительная улыбка! – Я побежал, увидимся.

Остаток пути я провела в абсолютно другой реальности. Эта случайная встреча отбила у меня охоту к чтению – мозг совершенно отказывался понимать написанное. Все мысли крутились вокруг него, а рука крепко сжимала телефон. На меня это совсем не походило – я была как завороженная.

Через пару недель прозвучал долгожданный звонок, и вот я уже тайно посещаю биологию и анатомию. Мы планируем будущее. Мы неразлучны. Я была уверена, что Семён – тот самый Он, и другого не будет. Первая интимность, первое погружение во взрослые ощущения. Желание быть для него всем, о чем мог только мечтать любой мужчина. Я уже видела, как будут выглядеть наши дети, примеряла его фамилию и даже тренировала руку, стараясь доработать до автоматизма новую подпись. Я хотела походить на будущую свекровь, которая покорила меня своей грацией, элегантностью и неожиданной непосредственностью. Я наслаждалась отношениями между его родителями и видела их семью, как идеал, который хотела бы создать.

Ничто не предвещало беды.

Еще один прекрасный вечер вместе. Мы, довольные, возвращались с просмотра фильма «Улыбка Моны Лизы». Я не успела снять обувь, когда как гром среди ясного неба из автоответчика раздались голоса Сёминых родителей:

«Сёма, мы едем! Готовь чемоданы!..» – родители радостно наперебой кричали в трубку. В их голосах было столько восторга, будто они выиграли миллион в лотерее. Семён побледнел.

– Чемоданы? – я замерла в дверях. Непонятное предчувствие грядущих глобальных перемен наполнило меня. Я смотрела на внезапно побледневшего Сёму и видела в его глазах растерянность.

Наконец он собрался с мыслями, выдохнул и неуверенно начал:

– Даш, в Канаду. Мы десять лет ждали подтверждение на иммиграцию. Я не думал, что сейчас… Что вот так… Если честно, я не думал, что вообще это когда-то случится.

Напряженное ожидание выплеснулось на мои щеки слезами. Семён крепко прижал меня к себе. Мои плечи тряслись, и слезам не было конца – я никак не могла остановиться.

А в голове пульсировали одни и те же вопросы: «Что со мной не так? Почему от меня все уезжают?!»

Сёма – не первый любимый человек, который покидает меня. Сначала бабушка с дедушкой иммигрировали в Израиль. Затем близкий друг вместе с семьей улетели в Германию на ПМЖ. А теперь – Он, с которым я уже распланировала всю свою жизнь, уезжает от меня. В Канаду!!! На другой континент! Между нами будет Тихий океан и тринадцать часов разницы! ПОЧЕМУ?! Почему со мной это случается снова и снова? Почему так далеко? Почему сейчас?

В тот вечер я долго не могла уснуть и задавалась вопросами, которые только усугубляли мое состояние: «Неужели я недостойна быть счастливой? Неужели мне не суждено быть любимой? Неужели все всегда будут меня бросать? Почему жизнь так жестока и несправедлива? Что я сделала не так?»

Истерзанная самобичеванием и ни к чему не приводящими вопросами, я все же уснула. А утром проснулась с решением: «Чем бы эти отношения ни закончились, у нас сейчас есть шесть месяцев, которые я буду проживать на все сто. Если мы никогда больше не увидимся, то, по крайней мере, можем быть вместе сейчас».

Полгода пролетели незаметно. Мы ни на один день не расставались. Каждая минута была на вес золота. Но расставание настало, и Семён обещал звонить и писать.

Потянулись тоскливые дни. Учеба, друзья, дом… И все заново. Мне было очень сложно привыкнуть к тому, что рядом нет Сёмы. Я не могла ни есть, ни пить. Через пять недель я похудела на десять килограммов. Мое тело было истощено. Друзья переживали за меня и старались делать все возможное, чтобы поднять мне настроение. Общаться каждую неделю нам не удавалось. Я засыпала у компьютера в ожидании ответа на сообщение в аське или на имейл. Но разница во времени работала против нас.

И вот, в один из серых дней, которые тянутся, казалось, уже вечность, совершенно неожиданно высвечивается любимое имя на дисплее сотового. Я не успеваю даже сказать толком «привет», как с другого конца земного шара мне делают предложение:

– Даш, а давай поженимся?

Трубка чуть не выпала из моей руки.

– Что?.. Сёма, ты шутишь?

Сердце забилось с бешеной скоростью, внутри все сжалось. По спине побежали мурашки.

– Нет, Даш, я скучаю… Не могу без тебя. И не вижу для нас другого выхода. Мои родители поддерживают эту идею. Даже больше – мама предложила.

– Дааааа! – мой восторженный крик разнесся по всей квартире.

Я пулей влетаю на кухню и бросаюсь маме на шею. Потом чмокаю в щеку папу и начинаю смеяться – радость переполняет меня. Родители смотрят с удивлением и легкой тревогой. Выдержав театральную паузу, я на одном дыхании говорю:

– Мам, пап, я замуж выхожу!

Папа поперхнулся чаем. Мама откинулась на спинку стула и замерла.

– Подожди, – папа откашлялся и пришел в себя. – За кого?

– Сёма мне только что сделал предложение, и я согласилась. Его родители тоже «за»! Я не могу без него! И все, что мне остается, чтобы мы не потеряли друг друга, это переехать в Канаду.

– Переехать в Канаду? – эхом отозвался папа, сделав акцент на слове «Канада», словно я собиралась отправиться в Сенегал и работать там на кофейных плантациях.

– Ну да. И если вы против, то мне ваше разрешение не нужно! Мне уже восемнадцать! – резко ответила я, чувствуя несогласие со стороны родителей.

– Почему ты выходишь замуж? Это потому, что он твой первый мужчина? – спрашивает мама.

– Мам, так надо, – странные слова вырываются из меня.

– Надо? – маму поражает мой ответ.

– Да мам! Все, кого я любила, от меня уезжали… Но в этот раз будет все по-другому!

В течение следующих нескольких месяцев не проходило и дня без разговоров об этом совершенно сумасшедшем выборе. Папа чуть ли не на коленях умолял меня не торопиться. Мама спрашивала, уверена ли я в своем выборе. Она знала, что меня не переубедить, если я приняла решение, но все-таки пыталась призвать меня еще раз хорошенько все обдумать.

Мое упрямство взяло верх, и все уговоры родителей не возымели действия. Я была безумно влюблена и безмерно счастлива… настолько, что хотелось обнять этой любовью весь мир. Через два месяца мы, молодые, смущенные и восторженные, в скромных стенах загса торжественно обещали любить друг друга до старости.

В «Светлом прошлом» собрались самые близкие люди. Я сама придумала дизайн платья: белый корсет из шелка с красивым рисунком в виде двух раскрывающихся белых тюльпанов, обтягивающая бедра длинная юбка, расходящаяся книзу. Все платье напоминало весенний тюльпан. Гости, увидев меня, прослезились. Мне было восемнадцать, и я была счастлива.

Медовая неделя пролетела как одно мгновение – влюбленные часов не наблюдают. Я в очередной раз проводила Сеню в Канаду. Но в этот раз уже со слезами счастья, ожиданием скорой встречи и окончательного воссоединения. Документы на разрешение воссоединения семьи были поданы. Нас предупредили, что возможны отказы, и ожидание ответа может занять более восемнадцати месяцев.

Я не стала заострять внимание на прогнозах с документами. Было какое-то внутреннее знание, что все будет хорошо – нужно просто подождать. Все будет! А вопрос «когда?» сам по себе разрешится. Каждый день я просила Вселенную, чтобы мой переезд состоялся. Тридцать первого декабря 2004 года я загадала справить следующий Новый год с мужем и новой семьей в Канаде. И чудо не заставило себя долго ждать!

Всего пять месяцев спустя раздался неожиданный звонок из компании, которая занималась моими документами:

– Дарья, вы можете забрать ваши документы! Они вчера прибыли из Москвы.

– Мне отказали?

– Вовсе нет! Мы тут все немного в шоке… Вы первые в нашей практике, кому дали разрешение всего за девять месяцев! И более того, вас даже не пригласили в консульство на собеседование. Чудо какое-то! Но виза на въезд в Канаду стоит в вашем паспорте. Пакуйте чемоданы.

С того момента, как я загадала желание, много всего изменилось! Мы очень редко общались. Причем сообщения были короткими и мало эмоциональными. Я чувствовала между нами пропасть, которая с каждым днем становилась все больше и больше. Уже с этого момента я начала сомневаться в своем выборе. Но сказать об этом никому не могла, да и не хотела. Трудно признаться, что твое резкое: «Вы не правы! Вы ничего не знаете в любви и ничего не понимаете в преданности!», вдруг куда-то улетучилось. Трудно признаться, что ты, возможно, погорячился, поторопился с выбором. Трудно… в первую очередь признаться себе, что ты был неправ. Мы лучше будем жить несчастными и правыми, нежели свободными.

И вот я в Канаде. Та самая долгожданная встреча наступила. Еще несколько месяцев назад я мечтала об этом, а сегодня… ничего не чувствую. Мой муж сидит рядом, моя голова лежит у него на коленях. Но я от него сейчас дальше, чем Россия от Канады. Он для меня как дальний родственник, троюродный брат. Что происходит?

Мне стало страшно. Очень страшно. Самое ужасное, что мы оба ощущали эту бездну между нами. И оба не знали, что с ней делать. Все было настолько чужим, что я две недели не распаковываю чемоданы. Мне не дает покоя мысль о том, что переезд в Канаду – это большая ошибка.

Набравшись смелости, я позвонила папе:

– Пап, я не знаю, что делать. Я сомневаюсь… что поступила правильно. Знаю, ты меня умолял и просил подумать… подождать. А я была уверена и упряма. Но… стоило мне только увидеть Семёна – и я почувствовала, как все изменилось. Мы стали чужими. Мне так страшно… Я не знаю, что теперь делать. Может быть, вернуться?

Папа взял паузу. Наконец в трубке послышался его тихий, но твердый голос:

– Дочь, помнишь, в детстве ты очень любила сказку про «Маленького принца»? Вспомни: делая выбор, мы в ответе за него. Мы с твоей мамой живем вместе много лет. Вам нужно это просто пережить. Приживетесь. И вообще, в нашем роду еще никто не разводился!

Потекли слезы, а за ними попытки восстановить былое – вернуть прежние чувства. Вернуть нас. Говорят, «былого не вернуть», «то, что было, то прошло». Прошлое, оно на то и прошлое, что оно прошло, и его больше нет. Но мы пробовали все возможное, чтобы построить новые отношения.

Я одновременно пытаюсь найти работу, влиться в новое общество и создать хоть какое-то ощущение семьи. Каждое утро, просыпаясь, я отгоняю от себя мрачные мысли и надеюсь, что этот день будет не такой, как предыдущий.

Сегодня все изменится! Проблемы улетучатся, а между мной и Сёмой снова вспыхнет любовь. Как и раньше. Такая же чистая, яркая и волшебная… как когда-то.

Мама мне не раз говорила, что женщина может зажечь огонек любви и страсти снова. И я делаю все возможное, но тело отказывается меня слушаться. Оно, как Белоснежка – вроде бы и живое, но в глубоком сне. Прихожу к выводу, что я, видимо, просто фригидна, и мне нужна помощь таблеток. Покупаю себе виагру для женщин с мыслью, что интимная жизнь спасет наш брак. Какой я еще могу быть, чтобы мы снова воспылали друг к другу теми чувствами, которые были когда-то такими сильными?

Но это ничего не меняет. Я только чувствую себя еще более потерянной.

День за днем в попытках стать ближе мы отдаляемся друг от друга со скоростью света. Нет, внешне все вроде бы прекрасно: никто бы никогда и не подумал, что у нас что-то не так. Мы в очередной раз за закрытыми дверями своей комнаты в квартире родителей обсуждаем возможный развод. Но снова решаем, что мы сделали выбор, заварили кашу, втащили в этот сценарий родителей, и нам нужно просто еще что-то изменить. Но что именно? То, что мне кажется важным, – он не слышит. А то, что кажется ему важным, – не устраивает меня или я тоже просто не слышу его.

Мы ожидаем друг от друга многого, но не соответствуем взаимным ожиданиям. В итоге попытки подстроиться под ситуацию и смириться с выбором заканчиваются ссорами и подавленной агрессией.

Я чувствую себя птичкой в золотой клетке. Вокруг все красиво, но безжизненно… Где жизнь? Где радость полета? Я вижу, что это возможно, но наблюдаю за фантомами возможности из моей клетки, которую я сплела для себя сама. И в этой клетке я не одна: мы оба заточены в ней. Мы несчастны, но не можем себе и друг другу признаться в этом. Не можем признаться в этом родителям Сёмы, так как они сделали все возможное и невозможное, чтобы позволить нам быть вместе!

И вот уже пролетел целый год… Мы уютно устроились на диване после ужина, чтобы посмотреть очередную серию сериала «Друзья».

– Даш, школьные ребята прилетают на летнюю стажировку в США и предлагают встретиться. Я съезжу к ним в Сиэтл, – вдруг неожиданно сказал Сёма.

– Ух ты, здорово! Поехали. Я бы с ними с радостью встретилась! Мы столько не виделись! Я соскучилась!

Его взгляд дал понять, что места мне в этой поездке нет.

– Это мальчишник. Мне придется залезть в деньги, которые мы откладывали на машину. Ты не против?

Чувство обиды и очередного разочарования вызывало слезы на глазах. Может, я бы и не расстроилась, если бы наши отношения весь этот год были другими. Если бы… В голове снова отчетливо возникла навязчивая мысль: «Может, наш брак – это все-таки ошибка?». Чувство обиды как пришло, так и ушло. Разве такое бывает? Я даже не чувствую боли и раздражения – неужели я так очерствела за этот год?

Безмятежно даю Сене понять, что деньги в его распоряжении и я не против. Странное спокойствие воцарилось внутри. Спокойствие, которое я не могу понять. Отчего мне стало спокойно? И можно ли это назвать спокойствием? Или это, как осенний кленовый листочек, отмерла еще одна частичка меня?

Следующие несколько недель пролетают в сплошной суете: учеба, работа, дом… Мало что изменилось. Только другие декорации, другие люди, другой язык… А так все та же история, что и до отъезда из России в Канаду. Я начинаю все чаще и чаще размышлять на тему правильного выбора. И понимаю, что можно бесконечно гадать, правильный ли выбор был сделан. И не жить.

А что если можно просто поблагодарить за этот выбор и пойти дальше? Да, меня осудят. От меня отвернутся. Да, я сделаю больно людям, которые в нас верили. Но желаю ли я жить в боли, чтобы не было больно другим? Чтобы избежать «позора»?

Что если каждый выбор создает следующий? Что толку пытаться понять, правильно ли мы поступили с Семёном? А может ли, вообще, выбор быть правильным или неправильным? Или каждый выбор что-то создает?

Что мне дал этот год? Я многое поняла о себе, об отношениях, о работе. О том, что такое быть взрослой, в конце концов. Узнала бы я это, не выйдя замуж и не сменив континенты? Вряд ли это произошло бы так быстро. Выходит так, что мой выбор дал мне очень многое.

Идут ли наши дорожки вместе и дальше? Если да, то что я знаю об этом?

Я уже вижу, что придется подстраиваться под него всю оставшуюся жизнь. Его мнение – единственное мнение. И этого я о нем не знала, когда выходила замуж. Да и хотела ли я знать? Наверное, нет, потому что решила, что он – тот самый, единственный. А главное, у меня был «бзик» – доказать себе и всему миру, что от меня любимые больше никогда и никуда не уедут.

Я тоже не идеальна. И ему тоже придется подстраиваться под меня. Как долго это подстраивание друг под друга будет работать? До тех пор, пока мы не станем чем-то общим, среднестатистическим? А может, произойдет чудо? Или мы в итоге разбежимся?

Если же я сейчас выберу себя, то что это будет означать? Что я не справилась? Или что я себе даю новый шанс, новую возможность?

Что если жизнь не состоит только из черного и белого?

Если смотреть на жизнь через монохромную линзу, то она принесет лишь одно разочарование… Красок и оттенков гораздо больше! И мы можем каждое мгновение выбирать эти краски САМИ, когда делаем выбор. Писать картину своей жизни.

Мы никогда не знаем, какой эта картина будет в конце. Но должны знать: каждый на первый взгляд «неправильный» штрих или мазок кистью, может оказаться именно тем, что требуется для создания шедевра!

Что если в жизни нет ошибок, а есть просто возможности, которые открывают новые выборы, порождающие новые возможности?

* * *

Сегодня среда. Мой выходной. Я открыла глаза и зажмурилась от ярких лучей солнца. Дома – тишина. Все ушли на работу. Сёма в Сиэтле. Краем глаза я заметила свой чемодан. Либо сегодня, либо никогда!

Чемодан собран за тридцать минут. Я оставляю записку… Понимаю, что правильным будет дождаться, когда родители вернутся с работы. Сесть с ними, поговорить, объяснить, что к чему, и только после этого, возможно, уйти… Но не могу! Не могу!

Мне страшно посмотреть им в глаза! У меня пересыхает в горле только от мысли о предстоящем разговоре с ними. Этим решением я сделаю Сёминым родителям больно. А Сёма не будет сильно удивлен. Мы оба знали, что все идет к этому моменту. Не сегодня, так завтра. Я знаю, что мне этого не простят. Но и себе не прощу, если останусь.

И вот уже колесики чемодана стучат по асфальту. Я направляюсь к моей знакомой с работы. Она мне еще несколько месяцев назад дала знать, что двери ее дома всегда для меня открыты. Заплаканная, вся в слезах, я звоню Шади. Она переехала с мужем и детьми семь лет назад в Канаду из Ирана. Но затем ее муж вернулся в Иран на заработки.

У нее есть комната, которую она планировала сдавать в аренду. Триста долларов в месяц – как раз то, что я сейчас могу себе позволить.

Моя комната оказалась очень скромной: четыре белые стены и старый потрепанный диван со скучным серым покрывалом. Да уж, не самая приятная обстановка. Но я уже приняла решение. И следующим моим решением, пожалуй, будут ярко-желтое покрывало и зеленый, как летняя лужайка, коврик. И фотографии в деревянных рамках на стенах… Тепло родительского дома и поддержка друзей мне требуются сейчас, как никогда.

Не разбирая чемодан, я плюхнулась на диван с мыслью:

«Мы сами создаем свою жизнь и, в том числе, свое пространство. Можно сейчас оценивать, где я и что со мной. А можно сейчас быть благодарной за выбор, который я сделала. Может быть, он не самый разумный, но мой. И клетка, которую я все это время ощущала, растворилась.

Можно сейчас судить, что эта комната невзрачная, маленькая и холодная, а можно быть благодарной, что у меня есть крыша над головой. Это тоже выбор. Какой выбор у меня сейчас есть?»

Шади, видя, в каком состоянии я нахожусь, заботливо принесла мне чашечку кофе в комнату с вопросом, желаю ли я чем-нибудь полакомиться и отвлечься. Не успела я сделать первый глоток ароматного напитка, как раздался звонок: мама. В России сейчас глубокая ночь. Я, кое-как справляясь с нарастающей тревогой, взяла трубку:

– Да, мам, что случилось?!

– Привет, дочь! Как дела?

– Мам, у вас два часа ночи. Все в порядке с папой?

– Да-да, мы в порядке. А ты?

– И я. Я ушла. Съехала… пока Сёма в Сиэтле. Вот так вот резко и неожиданно. Вы, возможно, будете меня судить. Прошу, не надо! Мне своих угрызений совести хватает, – ответила я и после секундной паузы добавила: – У тебя какой-то странный голос.

– Даш… – молчание на другом конце провода.

– Что? – напряжение было таким сильным, что в голове начали пульсировать вены. Я чувствую, как мама пытается справиться со слезами, но продолжает всхлипывать. Ком подступил к горлу.

– Даш… нас тут уверяют, что нужно тебя забрать. Иначе ты точно закончишь на панели… – мамины слезы, голос, полный страха и бессилия, резанули по моему сердцу. У меня перехватило дыхание от возмущения, жалости к маме и ужаса от самого такого предположения. – Мы, конечно же, сказали в ответ, что ты не такая.

– Что? Ты серьезно думаешь, что твоя дочь опустится до такого уровня?!

– Нет, нет… И… мы тебе полностью доверяем. Доченька, если тебе трудно, может, домой? – всхлипывала мама.

Я, насколько могла, взяла себя в руки.

– Ложитесь спать и не думайте об этом. Я, может быть, и нарубила дров, но обещаю, что вам за меня стыдно не будет. Целую тебя, – меня всю трясло, виски сдавило и было трудно дышать. От боли, маминых слез, несправедливости и стыда.

Я повесила трубку. Ком в горле вырвался изнутри стоном и самыми горькими слезами в моей жизни.

Да, я могла уйти по-другому, но … Нет, не могла. Не могла! Мне было страшно и стыдно. Я себя ощущала маленькой девочкой.

Да, мне уже двадцать лет! И уже пора повзрослеть! Но я выбрала – сбежать с чемоданчиком. А теперь сгораю от стыда и чувства вины… и не могу найти смелости поднять трубку и извиниться за резкость принятого решения.