Текст книги "Ателье царских прикидов"

Дарья Калинина
Ателье царских прикидов

Глава 1

Владимир Волков, несмотря на свою молодость, был уже археологом со стажем. Копать, извлекать из земли спрятанные в ней ценности стало его страстью с двенадцати лет. Именно тогда его отчим – Константин Волков впервые взял мальчика с собой на раскопки древнего поселения в Крым. Это было очень давно, больше двадцати лет назад, когда полуостров еще принадлежал России.

Сначала мальчику не понравилось. Жара, мухи, пыль. С моря дует манящий ветер, но купаться нельзя. Отчим – руководитель археологической экспедиции требует от всех своих сотрудников строгой дисциплины. К своему малолетнему пасынку он строг так же, как и к наемным рабочим и к собственным сотрудникам. Так что первые три дня Вова копал, сжав зубы и проклиная тот час, когда его мамочка встретилась с этим деспотом в драных брезентовых штанах и такой же грубой безрукавке.

– Дурак! – шептал мальчик пересохшими губами, одним глазом с ненавистью косясь на отчима, а другим на призывно плескавшееся всего в нескольких сотнях метров от него море. – Скотина! Вонючий гад!

Но потом… Потом случилось чудо. Руки мальчика, разгребавшие пересохшую землю, наткнулись на что-то твердое. По правилам Вова должен был позвать старшего, но почему-то не сделал этого. Почему? Он так до конца никогда и не понял этого своего порыва, словно какая-то сила не позволила ему это сделать, заставляла молча копать и копать. Усердно и молча. Он уже понял, что нашел металлический сосуд – вазу или что-то в этом роде.

Конечно, он видел ее не целиком, а только круглый бок, покрытый причудливыми узорами. Но ведь это мог быть просто кусок керамики, обломок домашней утвари. Ну и пусть, какая разница. На Вову уже пахнуло ароматом древности.

Песок, мелкие камешки и земля отлетали в стороны под руками мальчика. И вот перед ним стоит его первая в жизни находка. Пузатая, запечатанная у горлышка ваза. Очень тяжелая. Такая тяжелая, что и дураку понятно: внутри что-то есть. А уж Вова дураком точно не был. Затаив дыхание, он просто стоял и смотрел на свою находку.

Так его и нашел отчим. Ахнув, он одним движением отодвинул Вову в сторону и сам бросился к вазе. Сбежались и другие члены экспедиции.

– Уникальный экземпляр!

– Вот это находка!

– Уж повезло так повезло пацану!

– Ну и парень у Константина Григорьевича! Золото, а не парень!

В вазе оказались монеты. Раскопки проводились в зажиточном квартале старого поселения этрусков, неведомо каким ветром занесенных в Крым. Раскопанный археологами дом принадлежал купцу. И видимо, перед археологами оказался плод его многолетних накоплений. Почему неизвестный им купец так и не воспользовался своим огромным богатством, ни Вова, ни настоящие археологи толком не поняли.

И Вова погиб! Фигурально, разумеется. Он заболел этой заразой, воспылал неизлечимой страстью. Он теперь не мог жить, чтоб не прикоснуться своими руками к обломкам прежних эпох. Единственное, чего он желал, – это понять, как же все-таки жили те люди, чьи жилища, гробницы или обрядовые строения он раскапывал. Он хотел знать про них все. Жить их жизнью. Думать их мыслями.

Желал узнать о них все!

Перед выросшим Владимиром не стоял выбор, куда идти учиться. Только на археологический.

Со временем к нему пришла известность. Он словно чуял, где сокрыты тайны прежних эпох. Многие до него ошибались на несколько сотен метров и ничего не находили. А он начинал раскопки в месте, которое до него считалось пустым, и находил! Его находки были уникальны.

Так что едва разменяв третий десяток, Волков был принят в самые престижные сообщества археологов. Ездил на конгрессы и симпозиумы в США, Великобританию, Германию и другие страны. За Волкова шла битва среди самых известных музеев мира. Все хотели, чтобы он копал для них.

Женат Волков не был. Как-то не удосужился обзавестись супругой за время коротких отпусков между двумя очередными экспедициями. Да и какая бы женщина потерпела, чтобы муж по десять месяцев в году отсутствовал, находясь в прошлых веках?

Так было до тех пор, пока однажды небесное создание с волосами цвета воронова крыла и с ярко-голубыми глазами, которое порхало по горам перекопанной земли так легко, словно имело за спиной пару прозрачных крыльев, не приблизилось к нему со словами:

– Господин Волков, вы почему это до сих пор обедать не идете?

– Что? Обедать? А разве уже пора?

– Давно пора. Пойдемте!

И создание протянуло археологу крепкую горячую ладошку, помогая тому выбраться из траншеи. И дальше они уже пошли вместе. Оказалось, что неземное создание имеет вполне даже земное происхождение. Мало того, трудится бок о бок с господином Волковым уже почти две недели. И это только на раскопках. А вообще же они работают в одном отделе. И даже как-то сотрудничали, изучая письмена на керамической вазе с уникальным псевдоегипетским орнаментом.

– Как же я вас не заметил раньше? – ахнул Волков, сам поражаясь своей слепоте.

– Главное, что заметили сейчас.

Весь этот разговор происходил около двух месяцев назад. И сейчас неземное создание сидело на диване в окружении своих вполне земных подружек и делилось впечатлениями.

– Вы бы знали, девчонки, как тяжело мне было его захороводить! Это же ужас какой-то! Что я только не делала для него! И юбки выше всяких приличий надевала. И грудь выставляла напоказ в немыслимом декольте, благо жара вокруг. И в загадочность пыталась играть. Он мне вопрос, а я в сторону куда-нибудь на закат пялюсь. Все бесполезно! Он меня не видел в упор!

– А потом?

– Сама не знаю, как это произошло. Только меня послали позвать его на обед. Ну, я и пошла! Тогда все и случилось!

– Ого!

– Прямо на раскопках?

– Дурочки вы обе! Я имею в виду, что тогда-то он меня и заметил.

Подружки были слегка разочарованы. Но потом одна все же спросила:

– Ну, а что ты надела в тот раз, что он тебя заметил?

– Да ничего такого особенного на мне надето в тот день и не было, – пожала плечами счастливая избранница знаменитого Волкова. – Джинсовые шортики с кружавчиками. И коротенькая беленькая маечка, на животике украшенная художественными дырками с булавочками и стразиками.

– Секси! Ясненько!

Девушка от восторгов подруг заметно приободрилась и продолжала еще задорней:

– Иду, значит, его звать и вдруг вижу, что он на меня так удивленно смотрит. Словно я только что сошла с небес и прямо к нему. Тепленькая.

– И что?

– А я ему и говорю: пойдемте кушать.

– А он?

– Сначала постоял, глаз от меня отвести не мог. А потом протянул мне руку и прямо выпрыгнул ко мне из траншеи, довольно глубокой.

Ангелина откинулась на шелковые подушки и обвела торжествующим взглядом своих замерших от восхищения подруг.

– Да, Гелка, – вздохнула одна из них, миниатюрная и миловидная брюнетка Лидочка. – Завидки прям берут!

– Зависть – плохое чувство! – наставительно сказала вторая девушка. Она была очень высокой, худой и рыжей. Звали ее Клеопатрой.

О чем думали ее родители, давая ребенку это имя, сказать трудно. Ничего царственного в ее внешности не было и в помине. Высокий рост заставлял ее слегка сутулиться. И она страдала близорукостью. Впрочем, от первого ее спасал специальный эластичный корсет. А от второго – контактные линзы.

От веснушек на носу Клеопатра тоже благополучно избавилась, помогли косметические процедуры. Вот как далеко шагнула цивилизация. В прежние времена Клепа была бы долговязой, рыжей и веснушчатой девчонкой в очках – всеобщим посмешищем и объектом для шуток. Теперь же была если и не красавицей, то, во всяком случае, интересной девушкой с длинными вьющимися крутыми колечками, светло-золотистыми волосами.

У счастливицы Ангелины рост был средний. Волосы каштановые. Иногда она красилась в блондинку, иногда в брюнетку, а пару раз имела разноцветную шевелюру. Правда, глаза у Гели были всегда серые.

Одним словом, вроде бы ничего особенного, но в гармоничном единстве ее черты создавали прелестное существо, не обремененное никакими комплексами и полностью уверенное в своей неотразимости. Это и было главным оружием Ангелины. Непостижимым образом все мужчины начинали верить в то, что Ангелина настоящая красавица. И она крутила легкие, ни к чему не обязывающие романчики направо и налево, пока в прошлом году среди ее подруг и знакомых не прошел мор замужеств.

Навещая их, Ангелина не верила своим глазам. Ее ли это подруги? А ведь еще так недавно они презрительно подтрунивали над такими тяжелыми на подъем тетями, какими теперь стали сами!

И Ангелина порвала с ними. Единственными, с кем еще как-то она общалась, остались Клеопатра и Лидочка. Да и то лишь потому, что, выйдя замуж, они не торопились обзавестись младенцами. И к тому же их мужья были бизнесменами, а бизнес требовал их частого и порой весьма длительного отсутствия. В это время подружки могли вести прежний образ жизни, отчасти скрашивать одиночество Ангелины, составляя компанию на дискотеках и в ночных клубах.

Но Ангелина уже понимала, что пришло ее время. Раз вокруг нее все замужем, чем она-то хуже? Но к выбору супруга Геля подошла обстоятельно. Выйти замуж за голодранца, пусть и по большой любви, а потом всю жизнь считать копейки? Фи! Это не для нее! Она хочет мужа богатого, преуспевающего и рассеянного, чтобы можно было поводить его за нос.

Всем этим требованиям, по мнению Ангелины, и отвечал Владимир Волков. Он был богатым холостяком. И настолько погруженным в свои научные проблемы и исследования, что ни до чего другого ему просто дела не было! И Ангелина твердо решила: вот за кого я выйду замуж. Она работала в музее в отделе, которым руководил Владимир Волков. И решила, что этого будет вполне достаточно, чтобы завладеть его сердцем.

Самолюбие Ангелины было жестоко оскорблено, когда выяснилось: на все ее ухищрения Волков не реагирует. Она-то воображала, что стоит показать ему голую коленку, и он пойдет за ней на край света.

Оказалось, нет. И она решилась на последнее средство. Волков вербовал добровольцев в свою экспедицию на очередные раскопки. И Ангелина записалась одной из первых, сказав своим подругам:

– Если у меня и на раскопках ничего не получится, то я на него просто плюну! Ученый червь он после этого.

– У тебя есть другие кандидаты?

– У меня? Да сколько угодно! Да тот же Гошка, например.

Гошка был влюблен в нее до потери пульса. И что еще важней, Ангелина нравилась его маме. И Ангелина могла бы жить себе с Гошкой припеваючи, так как его мама была женщиной хозяйственной и домовитой. И избавила бы молодую невестку от всех домашних хлопот.

Но сам Гошик… Какой же он был маленький, невзрачный, какой очкастенький! И даже трехкомнатная квартира в элитном доме, оставшаяся от дедушки-профессора, не могла изменить этого.

Так что Гошика коварная Ангелина решила оставить про запас. И сосредоточила все свое внимание на Волкове. И все у нее удалось.

И к концу раскопок (кстати, очень удачных) у всех членов экспедиции создалось впечатление, что Ангелина и Волков – это прочная состоявшаяся пара.

Разумеется, это было не так. Ангелине еще предстояло пройти через многое. Например, отец Волкова должен был признать невесту сына. А он был человеком непростым, проницательным и с жизненным опытом. В семье он пользовался непререкаемым авторитетом.

– Ничего не бойся! – твердил Ангелине младший Волков. – Папе будет не до тебя, когда он ознакомится с отчетом нашей экспедиции.

Слышать такое было не очень-то приятно. Но Ангелина и не рассчитывала, что ее примут в академическую семью с восторгом. Особенно ее смущало происхождение. Папа – рабочий-фрезеровщик, спился и умер в возрасте сорока семи лет, что Геля считала самой его большой заслугой перед семьей. Мама ее всю жизнь проработала уборщицей, ни о каких иных свершениях не мечтая. Такой родословной и не похвастаешься.

Но Владимир Волков, похоже, о таких вещах и не задумывался.

– Это ведь триумф! – восклицал он, восторженно глядя на невесту. – Наши находки имеют огромное научное значение!

– А стоят они дорого?

– Они бесценны!

Ангелина вздохнула. Снова он за свое! Лично ей все эти бронзовые зеркала, ларчики, кувшины и истлевшие кости не казались ценными вещами. Хотя некоторые были сделаны из золота. Но их было не так-то много.

Лично у самой Ангелины дома в шкатулке было припрятано куда больше золота. Это были подарки ее многочисленных поклонников. И хотя каждый предмет сам по себе стоил не так уж дорого (особо щедрых спонсоров вокруг Ангелины не водилось), но все вместе они тянули граммов на двести.

Разве что одна находка казалась Ангелине действительно стоящей штукой. Это были две статуи – мужская и женская, найденные в погребальной камере. Без сомнения, это были статуи супругов. Со сплетенными руками они взирали друг на друга с безграничным доверием и любовью. Муж обнимал жену могучими мускулистыми руками, а она обвивала его мягкими точеными ручками. И Ангелине, успевшей хорошо разглядеть находку, стало до ужаса завидно.

– Как же эти двое любили друг друга, – сказала она тогда.

– Что? – рассеянно откликнулся Волков. – Ах да! У этрусков браки заключались по взаимной симпатии. И их женщины в обществе пользовались большим уважением и любовью. Этим они сильно отличались от греческой и даже римской культур.

Это было не совсем то, что надеялась услышать Ангелина. Но ведь он ученый, поспешила она напомнить самой себе. И поэтому Ангелина мягко улыбнулась и спросила:

– Так сколько же они стоят?

– Они бесценны!

– Что? Совсем без цены? Ничего не стоят?

– Еще как стоят! Многие миллионы!

Услышав про миллионы, Ангелина оживилась. Одно дело – просто созерцать понравившуюся вам вещицу. А совсем другое – знать, что вещица эта очень дорого стоит.

– Долларов или рублей? – спросила она.

– Евро!

– Ого! А тебе сколько полагается от их находки?

Волков посмотрел на нее так, что она всерьез забеспокоилась, не совершила ли какой-то бестактности, которая помешает ей в будущем стать женой известного археолога?

– Это я ведь так спросила! – заторопилась она с извинениями. – Просто из любопытства! Не подумай, что меня интересуют твои деньги!

– Я и не думал!

Ангелина едва удержалась, чтобы не ляпнуть: «Ну и дурак!»

Но она удержалась. И услышала от жениха следующее:

– А от этой находки я не получу ничего. Экспедицию финансировал наш музей. Следовательно, эти находки принадлежат ему. И ты это знаешь не хуже меня.

Да, Ангелина это знала и без Волкова. И спросила просто так, на всякий случай. Она быстро замяла этот неприятный разговор. И снова принялась строить планы относительно их приближающейся свадьбы. Тут Волков ей не возражал. Ограничивался тем, что кивал, когда она к нему особенно сильно приставала. И на все вопросы отвечал:

– Как хочешь, дорогая!

Одним словом, он сам был сущим кладом. И мог стать незаменимым мужем. И стал бы им, если бы не одно событие, в корне перевернувшее его жизнь и внесшее кардинальные изменения в планы самой Ангелины.

Мариша прошлой ночью легла спать поздно. А вот проснулась рано. И не по собственному желанию, а от настойчивого звонка в дверь. Трезвонили так, словно начался пожар, мировая война или на город напали пришельцы. А может быть, все вместе. Тем не менее Мариша не торопилась вставать. Очень могло быть, что это всего лишь мальчишки-хулиганы, коих было немало и в их элитном доме.

– Нет, вроде бы не мальчишки, – вздохнула Мариша.

И в самом деле, час был ранний. Стрелки будильника показывали без четверти семь. Вряд ли малолетние хулиганы настолько любили дебоширить, чтобы встать в семь утра.

Звонок не замолкал, и Мариша, проклиная всех на свете и особенно тех, кто встает в такую рань, поплелась к дверям. Проходя мимо огромного зеркала в прихожей, она мимоходом глянула в него. Батюшки святы! На голове вместо волос какой-то бесформенный спутанный клубок. Да еще глазки за ночь уменьшились в размерах ровно наполовину. И к тому же щека красная, со следами складок от подушки. Караул! Ни за что нельзя в таком виде открывать дверь!

Так что Мариша сначала отправилась в ванную. Приведя себя в относительный порядок под неумолчные трели звонка, она пошла к дверям. И стоило ей только взяться за дверную ручку, как звонок смолк.

– Вот так всегда!

Дверь Мариша все-таки открыла. Из врожденного упрямства хотя бы.

– Наконец-то! – услышала она, едва приоткрыв дверь. – А я уж уходить собралась! Думала, тебя дома нету!

На пороге стояла Лидочка – соседка Мариши из квартиры напротив. Лидочка была славным созданием. И ее муж Славик Марише тоже нравился. Приятный молодой человек, с хорошей улыбкой и веселыми карими глазами.

И вот теперь эта Лидочка стояла на пороге Маришиной квартиры с довольно странным видом. Из-под ее байкового халатика, по которому важно гуляли маленькие и еще пушистые пингвинята, выглядывала ночная сорочка. С кружевами! Она была Лидочке немножко велика. И кружевные оборки волочились за Лидочкой почти по полу.

Не похоже было, чтобы Лидочка заглянула к Марише просто так, мило поболтать и посплетничать. Только не в семь утра! Сахар, соль или сода Лидочке тоже вряд ли требовались в такое время, да и готовила у них на всю семью Лидочкина мама. А она была женщиной хозяйственной и запасливой.

И Мариша решила голову не ломать, а просто спросила:

– Что случилось?

– Ой, Мариша! Беда!

Вид у Лидочки был до того бледный и перепуганный, что Мариша встревожилась не на шутку:

– С кем беда?

– С Ангелиной!

Имя было Марише незнакомо. И она рискнула спросить:

– Это кто? Твоя кошка?

– Ангелина – моя подруга. Ты ее как-то у меня видела.

– А-а-а… Такая высокая и рыженькая?

– Нет. Та Клепа. С ней все нормально. Беда у Ангелины. Верней, у ее Вовки!

От обилия незнакомых имен у Мариши голова пошла кругом. Нет, тут чашка кофе необходима.

А Лидочка могла думать только про свою Ангелину. И пройдя в кухню, куда пригласила ее хозяйка, не стала дожидаться Маришиного кофе и принялась выкладывать всю историю. И постепенно перед Маришей стала вырисовываться картина произошедшего.

Жениху Ангелины, видному, хотя и молодому ученому, Владимиру Волкову, удалось сделать потрясающее открытие. Он раскопал древнюю гробницу колонии этрусков на Черном море. Как этих предшественников римлян, проживавших на территории нынешней Италии, занесло в Крым, никто не знает. Но факт остается фактом, их поселение раскопал Волков.

– И это само по себе стало открытием. Но еще он нашел уникально ценные вещи.

В их числе женские и мужские погребальные украшения, оружие, сосуды с пищей, вином и ароматическими маслами. И многое, многое другое, что должно было сопровождать почившего воина в его посмертной жизни.

– Все эти ценности и позволили бы Волкову просить у своего отца разрешения жениться на Ангелине! – выпалила Лидочка.

– Что-то я не поняла! – замерла Мариша с пустой чашкой в руках. – При чем тут какие-то этруски?

– Отец у Вовы тоже археолог.

– И что? Как это связано с женитьбой сына?

– Если бы Вова совершил научное открытие, отец смягчился бы. И разрешил сыну что угодно.

– А так он против? – догадалась Мариша.

– Не то чтобы против. Но Вова опасался, что такое может случиться.

– Почему? Чем плоха ему твоя Ангелина?

– Ничем. Но отец нашего Вовы – ученая звезда мировой величины. И он считает, что его сын должен породниться с девушкой из их профессионального круга.

– А Ангелина сюда не вписывается?

– Совершенно! Она из самой неподходящей семьи.

Мариша хмыкнула и спросила:

– И что же произошло?

– Ее украли!

– Ангелину?!

– Боже! Зачем ее красть?! Коллекцию! Коллекцию этрусков! Все находки, которые раскопал Вова! Они пропали!

И Лидочка посмотрела на Маришу с таким ужасом, словно та догадалась, чем это может грозить им и всему человечеству в целом. Мариша упорно не понимала. Она и про этрусков-то слышала только давно в школе, и то краем уха. Поэтому она пожала плечами:

– Украли и украли. Мало ли чего у нас крадут! В милицию Волков заявил? Да? Ну, так найдут.

– Ничего не найдут!

– Насколько я понимаю, те вещи, которые нашел младший Волков, уникальны. А значит, продать их будет чертовски сложно. И у ментов есть шанс сцапать воров.

– Ах, да ты пойми! Сегодня должны были состояться смотрины!

– И что?

– А теперь все придется отложить. И свадьбу тоже. Ведь теперь Вове не до свадьбы!

– А я тут при чем?

– Мариша! – взвизгнула Лидочка. – Умоляю! У тебя же брачное агентство! Спаси Ангелину!

– Как? Найти ей нового жениха? Она этого хочет?

– Нет, верни ей старого! Ты же устраиваешь счастье других людей. Устрой и ее тоже!

– Но как?

– Найти пропавшие вещи!

От изумления Мариша лязгнула зубами и прикусила себе кончик языка. Да еще как больно прикусила!

– М-м-м! – застонала она, скривившись.

– Умоляю!

– Уйди!

– Не дай ей погибнуть!

– Ничего с ней не случится!

– Ангелина в истерике. Я никогда ее такой не видела! Примчалась ко мне ни свет ни заря, рыдает уже час!

Мариша перестала стонать. Боль в языке стихла. И она могла изъясняться снова почти внятно. Только чуточку пришепетывая.

– Так твоя Ангелина сейчас у тебя?

– Ага! Сидит у меня и ревет белугой!

Это в корне меняло дело. Мариша не могла точно сформулировать, чем меняло. Но почему-то рыдающая за стеной Ангелина и рыдающая где-то на другом конце города – это оказались две разные вещи. И Мариша кивнула:

– Ладно уж!

– Ты берешься?

– Тащи ее сюда. Послушаем и разберемся.

Лидочка встрепенулась и выскочила из-за стола.

– Я сейчас! Я мигом!

И унеслась прочь. А Мариша налила себе еще одну чашку кофе. Она испытывала настойчивое желание подняться, закрыть за Лидочкой дверь и притвориться, что ни ее самой, ни этого разговора не было. Но в то же время Мариша осознавала, что никогда не сделает этого. Мечты могли оставаться мечтами. А Мариша чувствовала, что ее уже понесло в океан новых приключений. Возможно, даже и опасных.