Текст книги "В семье не без убийцы"

Глава 3

Роман по очереди обежал все известные ему детские площадки, даже те, которые были на приличном расстоянии от дома и куда дама на высоченных каблуках и с маленьким ребенком вряд ли бы дошла. Увы, ни Валькирии Анатольевны, ни приметной ярко-зеленой коляски Михасика, ни его самого Роман не увидел.

– Да где же они? Где?

Неожиданно Роман увидел знакомую женщину, соседку. Это была мама одной маленькой приятельницы их Михасика. Несмотря на то что сыну не исполнилось еще и трех лет, он был редким дамским угодником и не пропускал ни одной девочки, как красивой, так и не очень. Все они были в равной степени обласканы его вниманием, и, конечно, родители этих девочек хорошо знали Михасика и его родителей.

Женщина сама помахала Роману и подошла к нему. Девочка – престрашненькое создание на тоненьких ножках-паутинках, тем не менее обтянутых ажурными колготочками, – переминалась рядом, стеснительно поглядывая на взрослого дядю и явно желая у него что-то спросить.

– Добрый вечер, – поздоровалась женщина. – А где Михасик?

– Да вот сам его ищу.

– Мы видели, как сегодня утром с Михасиком какая-то женщина гуляла. К вам родственница приехала?

– Это его няня.

– Няня?

Женщина выглядела удивленной. Она явно не понимала, зачем при неработающей матери нужна еще и няня. Не очень-то понимал это и Роман. Но сейчас его внимание было сосредоточено на другом.

– Говорите, видели их утром?

– Да, около одиннадцати, может быть, чуть позже было.

А ведь Наташа сказала, что всю первую половину дня новая няня играла с Михасиком дома. Выходит, они и утром тоже гуляли? Почему же она соврала? Конечно, это была маленькая и совсем незначительная ложь, но все-таки зачем?

Но соседка уже снова говорила, и Роман был вынужден переключиться, чтобы понять, о чем она ему толкует.

– Мы хотели к ним подойти, но няня быстро укатила Михасика прочь.

– Она его в машину посадила.

Эту фразу произнесла девочка. Она таращила на Романа глазищи и явно сама восхищалась собственной отвагой. Шутка ли, первой заговорить со взрослым дядей, чужим папой.

– Что ты говоришь? – удивились одновременно Роман и мать девочки.

Но кроха не смутилась. И подтвердила:

– Она Михасика в машину посадила.

– Кто?

– Тетя. Плохая.

– А что за машина была? – спросила ее мать. – Игрушечная, наверно?

На площадке стояла такая машина, в которой Михасик обожал крутить руль, дергать ручку тормоза и жать педали передач. И Роман, и женщина думали, что ребенок пытается сказать, что няня посадила Михасика в эту машинку, чтобы он поиграл. Но оказалось, ничего подобного.

– Она его в настоящую машину посадила. Плохая тетя.

– Плохая? Почему?

– Она била Михасика.

– Как била? – ахнул Роман.

– А вот так.

И девочка сделала рукой резкое движение, словно кого-то ударяла.

– Вот так била.

– А за что она его ударила?

– Он за руль опять хотел сесть, а она ему не давала. Михасик плакать стал, тогда тетя его ударила.

От услышанного у Романа даже голова закружилась. Ну Наташка! Ну учудила! То тряслась над ребенком, словно над хрупким яйцом, а тут отпустила с посторонней бабой, даже не справившись о психическом состоянии последней. Но тут же еще более страшная мысль пришла ему в голову.

– И где эта машина сейчас?

– Уехала.

– А Михасик?

– Тоже уехал. Вместе с той тетей.

Роман не знал, что ему и делать. Выходило слишком страшно, чтобы быть правдой. И, не прощаясь со своими знакомыми, он помчался что было сил обратно к своему дому.

Жену застал все там же, Наташа лежала на кушетке в прежней позе. И даже головы не повернула, когда Роман ворвался в дверь с криком:

– Наташа, когда пропал Михасик? Еще утром, да?

И лишь когда муж навис над ней, она попыталась отвертеться, твердя ту же самую версию, что няня с Михасиком вышли буквально сейчас и скоро придут.

– Ты разрешала этой бабе куда-то возить ребенка? Говори? Разрешала?

– Нет, нет, конечно.

– А между тем я нашел людей, которые видели, как эта тетка сажала нашего ребенка в машину. Наташа, где ты ее нашла?

– На сайте.

– На каком сайте?

– Ну, на сайте агентства по подбору нянь, гувернанток и домашней прислуги.

– Где этот сайт? Как туда войти?

Наташа сказала название, но оно оказалось неправильным. Поисковик ничего не показал.

– Вспоминай, что же ты! – кричал Рома.

– Ах, я не помню, что ты на меня кричишь? К чему эта беготня? Ну, посадила няня мальчика в машину, что с того?

– Она его била! Это видела дочка соседки.

– Не может быть. Наверное, девочке это просто показалось или придумала.

Роман смотрел на Наташу и поражался тому, что видел. Странная безучастность была написана на лице жены. Неужели эта женщина устраивала ему страшные истерики, когда он на минутку отворачивался в сторону, будучи отправлен на прогулку с Михасиком? А когда мальчик случайно свалился с горки, то жена объявила Роману бойкот на целых две недели. Была немедленно вызвана «неотложка», Михасика со всеми предосторожностями транспортировали в больницу, где, несмотря на заверения врачей, что с ребенком все в порядке, Наташа настояла на полном обследовании.

И хотя обследование выявило лишь незначительный ушиб мягких тканей, Роману еще в течение двух месяцев после этого при каждом удобном случае напоминали о том, как по его вине Михасик чуть было не стал инвалидом. И на каждой прогулке Роману вменялось в обязанность глаз не спускать с сына, предостерегая его от всех возможных опасностей. А тут он говорит Наташе, что их ребенка била какая-то посторонняя баба, что она с неизвестными целями усадила его в свою машину и, похоже, увезла невесть куда, а ей и дела нет.

– Наташа, ты вообще, в своем уме? – спросил он у жены. – Ты здорова? Ты хотя бы слышишь, что я тебе говорю?

Снова безучастный кивок. Роман плюнул и выбежал из дома. Находиться рядом с этой омертвевшей женщиной было не под силу. Но и на улице лучше ему не стало. Он прошелся вдоль дома, убедился, что уже окончательно стемнело, и вернулся назад. Сердце билось так часто, что, казалось, того и гляди выскочит из груди.

– Надо заявлять в полицию! – твердил Роман самому себе. – Надо!

На улице он пробыл от силы десять минут, может быть, чуть больше, но за это время с его женой произошли разительные перемены. Она больше не лежала, безучастно глядя на стену, а была вновь на ногах и полна жизненных сил. Роман даже оторопел, когда в дверях квартиры столкнулся с Наташей.

– Ты куда?

– Не тронь меня!

Наташа была нарядно одета, на лице макияж, и выглядела она так, словно собралась куда-то. Но с мужем держалась настороженно и даже как-то враждебно. Когда Роман замешкался, не зная, пропустить ему Наташу или задержать, она с такой силой толкнула его в грудь, что он от неожиданности даже отшатнулся. Наташе хватило этого для того, чтобы проскочить к лифту и запрыгнуть в кабину, которая еще стояла на их этаже. Не глядя на Романа, все с тем же гордым и неприступным выражением лица, она ткнула пальцем в кнопку первого этажа, и двери лифта закрылись.

Совершенно ошарашенный всеми этими событиями Роман стоял, окутанный тяжелым ароматом малины, который оставила после себя шлейфом его жена. Эти приторные сладкие духи Наташа приобрела за бешеные деньги и пользовалась ими в самых исключительных случаях. Жена просто обожала запах малины, и Роман понимал – куда бы ни направилась Наташа, для нее предстоящее мероприятие представляется чрезвычайно важным.

Так ничего и не понимая, он вернулся домой и в уличной одежде и даже обуви прошел в комнату. Делать это Наташа строжайше запрещала, но сейчас Роману было все равно. В голове был какой-то туман. Рома просто сидел и тупо пялился перед собой.

Внезапно его внимание привлек телефон. Стационарный телефон со шнуром, но сейчас его трубка не лежала на рычаге, а беспомощно свисала вниз со стола, покачиваясь на проводе. В таком состоянии телефон нормально функционировать, конечно, не мог. Роман механически потянулся к трубке, чтобы вернуть ее в нормальное состояние, но внезапно замер. Минуточку, почему трубка оказалась в таком неудобном положении? Не иначе, Наташе кто-то позвонил перед ее стремительным уходом из дома. И звонок этот произвел на нее столь сильное впечатление, что она выскочила из дома, не только ничего не объяснив мужу, но даже и не вернув трубку на место.

Роман поднес трубку к уху. Так и есть, короткие гудки. Он вернул трубку на рычаг и задумался. Значит, разговор был прерван, а трубку Наташа забыла вернуть на место. Такое могло произойти лишь в том случае, если услышанная по телефону новость поразила ее в самое сердце, так что жена забыла обо всем, и даже о правилах, которые сама же установила. Внезапно телефон зазвонил.

Сил, чтобы разговаривать, у него не было. Роман просто снял трубку и слушал, что скажут ему. Никаких предположений о том, кто это может звонить, у него не имелось.

– Ты еще дома? – услышал он низкий мужской голос. – Не хочешь повидать своего мальчишку?

Роман молчал.

– И по мне, похоже, не соскучилась?

И прежде чем Роман успел ему ответить, он добавил:

– Повторяю, я жду тебя на набережной возле львов еще полчаса. Потом уйду, сама понимаешь, не могу позволить себе чахоткой заразиться.

В трубке раздался смешок, а потом раздались короткие гудки. Собеседник не стал ждать ответа, а Роман стоял и ругал самого себя за медлительность. Что стоило ему открыть рот и сказать собеседнику… Впрочем, что бы он ему сказал? И к чему этот смешок? Видимо, последнюю фразу про чахотку следовало считать шуткой.

И тут же мысли Романа сосредоточились на том, что он услышал. Этот звонок предназначался не ему, звонивший мужчина думал, что разговаривает с Наташей. Он сказал, что ждет ее на набережной. На какой набережной? В городе их десятки. Куда бежать? В какую сторону? Некоторую зацепку давало упоминание львов. Но и львы – это чуть ли не самый популярный персонаж животного мира на просторах Питера. И как назло почти все львы за редким исключением установлены именно на набережных или поблизости от них.

Внезапно Романа словно током ударило. Этот тип отпустил шуточку насчет чахотки, сказал, что боится заразиться этой болезнью. Но ведь чахоткой раньше называли туберкулез. А туберкулезный диспансер находится на Свердловской набережной, и перед бывшим особняком Кушелева-Безбородко как раз и красуется самое большое скопление львов в городе – целых двадцать девять штук.

Роман вскочил на ноги. Теперь он знал, куда спешила Наташа. Также он знал, что ему теперь делать и куда бежать. Наташа торопилась на встречу с похитителем Михасика. Почему она это предпочла сделать в одиночестве, не поставив в известность мужа и не пожелав, чтобы он сопровождал ее, было в данном случае делом десятым. Главное, что теперь Роман тоже был в курсе того, что происходит, где находятся его жена и сын, и мог вмешаться.

Выбежав за дверь, Роман убедился, что их машины во дворе уже нету. Наташа взяла их ласточку, чтобы добраться до Свердловской набережной. Впрочем, машина была фактически в единоличном пользовании жены. Роману проще и легче было передвигаться на общественном транспорте. Но сейчас то, что казалось удобством, обернулось проблемой, пришлось воспользоваться услугами частника, который высадил его возле львов и тут же укатил прочь.

Пропустив поток транспорта, Роман поспешил к набережной, напротив старинного особняка. Когда этот особняк возводился, тут был настоящий лес. И на Неве напротив дворца оборудовали причал, куда на лодках прибывали знатные гости, приглашенные на бал к радушным хозяевам. Затем через парадный вход, от которого нынче не осталось и следа, они проходили во дворец. Никакие снующие взад-вперед машины не могли им помешать, потому что и машин тогда не было, да и самой дороги тоже.

Сейчас на набережной сделали красивый спуск к воде, оформленный двумя гранитными сфинксами. Качество их исполнения было невысоко, но Роман и не собирался изучать местные достопримечательности. Он просто пробежал мимо, до боли в глазах вглядываясь в темноту, пытаясь увидеть у реки свою жену. Несмотря на то что прохожих было совсем мало – место глухое, да и ветер у излучины Невы дул с такой силой, что дух захватывало, – свою жену Роман среди бредущих мимо людей не видел.

Может, он ошибся? Может, встреча Наташе была назначена где-то в другом месте? Но тот тип сказал про львов и про чахотку тоже упомянул, набережная может быть только эта. Может, жена еще не приехала? Надежда проснулась в душе у Романа, но тут он увидел серебристый «Фольксваген» и понял, что Наташа уже тут. Он подошел ближе и вгляделся в регистрационные номера машины. Сомнений больше не оставалось, это их машина. А значит, и Наташа должна быть здесь. Но где же? Ушла с тем типом, который ее сюда вызвал? Укатила с ним, прихватив с собой и Михасика?

Самые черные подозрения начали проклевываться в душе у Романа. Неужели у Наташи был любовник? Ну да, это он ей и звонил. И номер, собака такая, домашний знал. Звонил не таясь!

Чтобы охладить голову, Роман спустился к воде. Нет, нельзя думать о своей жене подобное. Такие мысли надо гнать из головы. Какой бы скверный характер ни был у Наташи, она любит своего мужа и изменять ему не станет.

Роман наклонился к воде, чтобы зачерпнуть в ладонь воду, и в ужасе отшатнулся. Ему показалось, что прямо из темной Невы на него смотрит чье-то лицо. Вскрикнув, отскочил на пару шагов. Но мгновение спустя любопытство превозмогло страх, и он снова подошел ближе к воде. Может, ему показалось? Роман посмотрел внимательней и снова вздрогнул. Нет, не показалось, в воде точно кто-то был.

На сей раз Роман не стал убегать. Взяв себя в руки и мысленно сосчитав до десяти, заставил себя взглянуть еще раз. Ничего не изменилось, картина была все та же, что и минуту назад. В воде у самого гранитного спуска мерно покачивалось мертвое тело, и тело это принадлежало женщине, потому что по поверхности воды за ее головой стелились длинные светлые волосы.

– Да что же это, – пробормотал Роман. – Что же это такое?!

Какое-то неведомое чувство заставило его опуститься на колени и подтянуть утопленницу поближе к берегу. Женщина была определенно мертва, вода спокойно плескалась у нее над лицом, но по какой-то причине несчастная не уходила на дно и далеко от пирса вместе с течением почему-то не уплывала. Сделав еще одно усилие, Роман подтянул утопленницу еще ближе и понял, почему она не тонет. Воротник ее пальто зацепился за какую-то арматуру, невесть откуда взявшуюся на спуске с набережной.

Почувствовав, что ноги его не держат и он рискует сам свалиться в воду, Роман отпустил мокрый воротник и присел на камень. Все было плохо, очень плохо. Женщина не просто утонула, она была убита. У нее на голове Роман насчитал три пулевых отверстия. Это он понял сразу, повидал подобные раны, когда был в армии. Вывод мог быть только один – женщину убили. И это было ужасно!

Но еще хуже было то, что женщина эта была ему прекрасно знакома. И не просто знакома. Как недавно в его сне, убитой женщиной оказалась его собственная жена. И вот теперь она точно мертва. И убийство похоже на тот ночной кошмар, который привиделся Роману прошлой ночью. Там он проделал три отверстия дрелью, а тут, похоже, не обошлось без огнестрельного оружия.

Сколько Роман просидел так, глядя на мертвую жену, он сказать не брался. Ему показалось, что минули века, но на самом деле пробежало всего несколько минут с того момента, как он обнаружил утопленницу. Внезапно он услышал позади себя вой полицейской сирены, по водной глади Невы побежали сине-красные огни от мигалок, а спустя секунду раздался громкий мужской голос:

– Идите за мной! Она тут.

И еще спустя мгновение:

– Ой! Смотрите! И он тоже тут!

Роман повернул голову, пытаясь понять, кто там орет и нарушает благоговейную тишину, в которой плещется в воде его любимая. Он встретился глазами с тощим пареньком в нелепой, слишком большой для него куртке, и тот сразу же завопил еще громче, даже приседая от возбуждения:

– Хватайте его, хватайте! Это убийца! Это он в нее стрелял, я видел!

Роман вскочил на ноги, но этим все и закончилось. Бежать ему было некуда. Единственный путь перекрыт полицией. Разве что ему пришло бы в голову сигануть в холодную Неву. Но, будучи в здравом уме, он этого делать не стал. Во-первых, бесполезно, все равно достанут. А во-вторых, он никого не убивал, значит, бояться полиции ему не надо.

В неразумности подобного мнения ему пришлось убедиться уже очень скоро. Полицейские сразу же скрутили ему руки, несмотря на то что он и не думал сопротивляться. Отсутствие у него какого бы то ни было оружия и, наоборот, присутствие документов тоже их пыл ничуть не охладило. Они так радовались, что раскрыли преступление «по горячим следам», что Роману даже было как-то неудобно их в этом немедленно разочаровывать. Но, наконец, он понял, чем чревата для него лично такая деликатность, и начал энергично протестовать.

– Я никого не убивал. У нас с женой были прекрасные отношения.

Но его слова лишь вызывали у полицейских издевательский смех.

– А на набережной вы с ней гуляли, да?

– Нет. Мы приехали на встречу с одним человеком.

– И где же он? Там кроме тебя – живого и ее – уже мертвой никого не было.

– Я не знаю. Я чуть задержался. Наташа раньше меня приехала.

– Приехала, оступилась и упала в воду. А дырки у нее в голове откуда?

– Наверное, ее застрелил тот человек, который назначил ей встречу в этом месте.

– Что ты нам тут впарить пытаешься? Что у тебя с женой были шоколадные отношения, так в это мы никогда не поверим. Все мы знаем, как бабы иной раз допечь могут. Где-то по-мужски тебя даже можно понять. Бабы они все те еще… кошки. Но стрелять в них за это тоже никому не позволено.

– Нет, у нас с женой если и были проблемы, то мелкие, бытовые.

– Это и так понятно! Допекла по мелочам, вот ты ее и застрелил. Ты лучше скажи, оружие куда дел? Утопил?

– У меня не было никакого оружия. Я не стрелял. И Наташу не убивал.

Роман говорил и с ужасом понимал, что все бесполезно. Ему никто тут не верил, и хуже того, никто также не хотел слушать оправданий. Полицейские словно бы сговорились между собой. Дошло до того, что они стали тут же при Романе планировать, на что каждый из них потратит премию, которую они получат за такое быстрое и прямо-таки стремительное задержание преступника.

– Послушайте, – взывал к ним Роман. – Нельзя же полагаться на показание одного лишь свидетеля, да еще не совсем трезвого.

Теперь он видел, что некоторая неопрятность в одежде парнишки-свидетеля происходила от того состояния, в котором тот находился. Паренек был выпимши до такой степени, что, оказавшись в полицейском отделении, в тепле, не выдержал и задремал прямо на том стуле, куда его усадили. Потом развалился вольготнее, начал похрапывать, но и этого ему показалось недостаточно, и в конце концов парнишка свалился на пол. Все, кто был в это время в отделении, посмотрели на продолжавшего храпеть прямо на полу «свидетеля». Роман считал, что инцидент исчерпан, но полицейским подобное поведение свидетеля, видимо, странным не показалось.

– Он тебя видел.

– Он же пьяный! Мало ли что ему там померещилось. И вообще, на улице темно. Когда хоть этот парень видел убийцу?

Роман не ожидал, что ему ответят, но ответили:

– Где-то минут за двадцать – двадцать пять до твоего задержания.

– Вот, а я провел на набережной не больше десяти минут!

И, воодушевившись, Роман продолжал уже уверенней:

– Допускаю, что паренек мог видеть мужчину, предположу, издалека даже похожего на меня, но это был не я. В это время я еще ехал на машине от своего дома к этой набережной.

– На своей машине ехал? – заинтересовался полицейский. – Может быть, видеорегистратор у тебя был включен?

Пришлось признаться, что машиной воспользовалась жена, а ему понадобились услуги частника.

– Номер машины, на которой тебя подвезли, конечно, ты не запомнил?

– Нет.

– Жаль. Ну а кто-нибудь может подтвердить твое алиби?

Роман задумался, а потом его осенило:

– Может! Тот человек, который вызвал мою жену на это свидание, он и может! Он мне звонил, вернее, не мне, а Наташе. Она к нему ночью побежала, я в этом уверен. Он звонил ей, а я трубку снял. Ну и услышал, где они встречаться собираются.

Ох, не надо было ему говорить этого. Роман понял по исказившимся лицам полицейских, что он ляпнул большую глупость, которая сыграет против него.

– Так у твоей жены еще и любовник имелся? И ты знал, что у них свидание намечается. А потом нам еще впариваешь, что никого не убивал? – усмехнулся один из полицейских и, повернувшись к остальным, распорядился: – Подключаем водолазов. Не только оружие, но и второй труп пусть поищут. Очень может быть, что этот господин сразу двоих шмякнул – и свою жену, и ее любовника.

И, не слушая больше возражений Романа, коротко распорядился:

– А его в камеру!