Текст книги "В семье не без убийцы"

Да, Роману доставалось от жены на орехи, и все же Мариша не верила в то, что он мог решиться на убийство. К чему убивать, если он мог просто уйти из семьи? Легко и просто. Квартира, в которой они жили, принадлежала Наташе. У Романа была собственная квартира, куда он в любой момент мог слинять. И если он этого не делал, значит, ему совсем не хотелось терять Наташу. Тогда при чем тут убийство?

– Нет, тут что-то не сходится.

Любопытство Мариши разгорелось до такой степени, что она даже почувствовала знакомое покалывание в пятой точке. Это покалывание обычно предшествовало очередной авантюре, в которую предстояло влезть Марише. Давненько же она его не ощущала! И, словно старому знакомому, Мариша обрадовалась этому чувству чрезвычайно.

Глава 5

Внезапно мысли Мариши были прерваны каким-то звуком, раздавшимся за стеной. Она насторожилась. За стеной была квартира Наташи с Романом. Но если одна была мертва, а второй обвинялся в ее убийстве и был задержан, тогда кто там мог быть сейчас?

В надежде, что это отпустили арестованного, Мариша выскочила за дверь. Но вместо Романа она увидела огромную бабищу – мать Наташи. Женщина волокла в руках огромную плазменную панель, которая висела у ребят в спальне. За женщиной следовал ее супруг, недостаток роста последний компенсировал шириной своих плеч и общей коренастостью. У него в руках была коробка с набором кухонной посуды.

Мариша была немного знакома с матерью Наташи, которую тоже звали Мариной, что сразу же расположило эту женщину в пользу соседки своей дочери. Так что, увидев ее сейчас, она по-приятельски кивнула. И, прислонив тяжелую плазму к стене возле лифта, она вытерла тыльной стороной руки лоб и произнесла:

– Ты уже слышала, что Ромка учудил?

– Если вы про убийство, то да.

– А про что же еще? Я как сегодня у следователя побывала, так сразу сюда рванула. Вещи спасать.

– Вещи?

– А ты как думала? Уже телефона недосчитались. Где он?

– Телефонный аппарат полицейские забрали, вроде бы я у них его видела.

– Ну все! – расстроилась женщина. – У этих вовек ничего назад не выбьешь. Обидно. Телефончик-то навороченный был, и с автоответчиком, и с функцией определения номера, и еще черта в ступе там было, мы бы и сами с отцом таким не отказались бы пользоваться. Наташка всегда себя ценить умела, все только самое лучшее и потому дорогое покупала, импортное. Обидно, если все это пропадет.

– Почему вещи должны пропасть? Ну телефон взяли полицейские, но остальное-то?

– Так ты мозгами-то пораскинь, – посоветовала ей Марина. – Квартира в ипотеке, то есть в залоге у банка. Наташка убита, Ромка в тюрьме. Кто проценты по кредиту платить станет? Я? Или отец? У нас таких денег нет. А коли нет денег, значит, рано или поздно банк квартиру опишет. Вот я и решила – квартиру не спасти, пусть. Так хоть вещи сохраним. Мишка подрастет, ему передадим.

И, утерев с лица то ли пот, то ли слезы, женщина осведомилась у Мариши:

– Кстати, мальчишка-то где? У тебя?

– Нет. Мне Михасика никто не оставлял.

– Новое дело, – выпрямилась Марина во весь свой богатырский рост. – Где же пацан-то? Следователь сказал, что мать его няне отдала, я думала, что тебе.

– Увы, не мне.

– Может, у кого из соседей он?

– Нет. Наташа отдала Михасика няне, а та его увезла.

Марина повернулась к мужу, все еще стоящему у нее за спиной с огромной коробкой в руках.

– Слышишь, отец, Мишка у нас пропал. Да поставь ты кастрюли уже!

Мужчина опустил коробку, но неуклюже, кастрюли звякнули. Это вызвало новый взрыв негодования у его жены:

– Осторожней, горе ты мое луковое! Ничего тебе доверить нельзя! Кастрюли и те умудришься поломать.

И, снова повернувшись к Марише, спросила у нее:

– Чего за няня хоть? Какая она из себя?

Мариша описала. И круглое полное лицо Марины исказилось от недоумения.

– Не знаю такой бабы. Длинная, носастая и в парике? Нету такой среди наших.

Теперь пришел черед удивляться уже Марише.

– Я была уверена, что эта женщина какая-то близкая знакомая Наташи. Они разговаривали между собой так, словно сто лет дружны. Но по возрасту женщина в подруги молодой женщине не годилась, вот я и подумала, что, вероятно, это какая-то ваша родственница.

– Может, со стороны Ромки родня? Хотя чего бы Наташке к Ромкиным родакам соваться, могла бы и у меня попросить.

Мариша тоже считала, что к родне своего мужа Наташа стала бы обращаться разве что в самом крайнем случае. Сестру его она терпеть не могла. К родителям относилась ровнее, но все равно прохладно.

– Попросила бы у меня Наташка помощи, разве бы я ей отказала?

И, решив, что обсуждение на этом закончено, Марина отвернулась от соседки и снова скомандовала своему мужу:

– Пошли, там еще полно вещей приготовлено.

Когда они повернулись, чтобы идти назад, Мариша их остановила:

– Погодите, а что же с Михасиком-то будет?

– А что? Раз Наташка его той бабе отдала, значит, доверяла ей. Ничего, ребенок не холодильник, небось, вернут.

– И то верно, – поддержал жену супруг. – Кому такой избалованный пацан нужен?

И парочка вновь принялась деловито таскать приготовленные для транспортировки вещи из квартиры Наташи к лифту. Какое-то время Мариша наблюдала за тем, как из соседских дверей по очереди появились свернутый ковер, часы, аэрогриль и кухонный комбайн. Но когда они выкатили детский велосипедик, а следом и кроватку, ей стало противно, и она ушла.

– Ну что за люди? – ворчала Мариша. – У них внук, может быть, пропал, а они барахлом озабочены. Велосипед спасают, а между тем самого мальчишку спасать надо. Что им этот велосипед? Зачем он им без внука-то?

Между тем время шло, и ликвидация обстановки в квартире подходила к концу. Супруги принялись загружать вещи в лифт, и Мариша снова не выдержала, выглянула.

Увидев ее, Марина сказала:

– Сейчас за мебелью машина придет. Ты уж, будь так добра, пригляди в квартире. Все ценное мы оттуда забрали, только мебель осталась. Так что ты не волнуйся, брать там нечего.

Мариша согласилась. Она вошла в квартиру и прямо опешила. Что тут было? Тайфун? Ураган? Марина не шутила, когда сказала, что они выгребли все более или менее ценное. Даже аквариум с рыбками утащили с собой. Даже цветочные керамические кашпо были изъяты вместе с цветущими орхидеями – гордостью Наташи.

Оказавшись в опустевшей квартире, Мариша взгрустнула. Сейчас и мебель заберут грузчики, останутся голые стены. Может быть, родители Наташи действуют и правильно, но отчего-то на душе от их поспешности становится гадко. У них погибла дочь, пропал внук. А они заняты тем, что спасают имущество от возможных претензий банка.

Мариша прошлась по комнатам. Интересно, выходит, квартира у молодых была взята в ипотеку. А она об этом даже не догадывалась. Наташа никогда не упоминала о том, что им приходится платить по кредиту. Впрочем, Наташа вообще как-то мало задумывалась о том, откуда берутся деньги. Она их просто тратила, а когда деньги заканчивались, обращалась к Роману за дополнительными суммами. Впрочем, машина у молодых была также взята в кредит. Это Мариша знала, потому что машина покупалась уже в тот момент, когда Михасик появился на свет и они с соседями довольно плотно контачили.

Интересно, как же Роман тянул на себе два кредита, да еще и жену с маленьким ребенком?

А ведь у Михасика всегда было все только самое лучшее и, как водится, самое дорогое. Квартира буквально ломилась от игрушек. В магазине Наташа выбирала самые лучшие овощи и фрукты, дорогие сыры, мясо, а зелень и молоко она покупала только на рынке. И впервые Мариша задумалась над тем, а каким образом Роману удавалось покрывать все эти расходы и еще оставлять что-то для себя? Вряд ли ему это было легко сделать.

Мариша снова обошла квартиру, потом присела на стул, еще стоящий на своем месте, и внезапно ее внимание привлек маленький прямоугольник, забившийся под ножку стола. Она наклонилась и потянула твердый кусочек картона на себя. Это была визитка некоего господина Самсонова, адвоката по профессии, представляющего адвокатскую контору «Самсон и другие». Визитка была совсем новенькая, Марише даже показалось, что от нее пахнет типографской краской, но это была, конечно же, иллюзия. На визитке имелся написанный от руки номер телефона, надо полагать, того самого господина Самсонова. Возвращать визитку на место показалось Марише глупым. Просто бросить на пол рука не поднималась пачкать чужой пол. И Мариша, хотя картонка была ей не нужна, сунула визитку к себе в карман, чтобы потом где-нибудь выбросить ее в мусор.

Она продолжила инспекцию квартиры. Впрочем, инспектировать тут было, как уже говорилось, особенно нечего. Родители Наташи постарались обчистить комнаты буквально до голых стен. И все же кое-что Марише удалось найти. Этот предмет дожидался ее в ванной. Сюда родители Наташи не заглянули, должно быть, потому, что стиралка стояла в кухне, а выдирать умывальник или снимать унитаз даже этим хозяйственным гражданам было неловко. Так что ванная комната осталась в неприкосновенности. И вот теперь Мариша с интересом взяла в руки свою находку.

Это была маленькая латунная трубочка и идеально плоская пластинка из такого же металла. На пластинке имелась выемка, в которую идеально ложилась трубочка. Было ясно, что эти вещи составляют пару. Данный комплект лежал в ванной комнате на бортике раковины, и его предназначение было Марише не ясно. Поэтому она взяла пластинку в руки и с интересом принялась разглядывать ее.

Поверхность пластинки была отполирована до зеркального блеска. Мариша смогла увидеть в ней отражение собственного любопытного глаза и ресницы, и даже кусочек щеки. Но не всюду пластинка была идеально блестящей. Как раз посредине шла ровная полоска более тусклого цвета. Мариша потерла ее пальцем и убедилась, что пыль легко сходит, а металл под ней такой же гладкий и блестящий, как на остальной поверхности.

Поддавшись порыву сделать чисто, Мариша хотела протереть пластинку и даже потянулась к маленькому полотенчику, которое вследствие своих незначительных размеров избегло общей участи и все еще находилось на своем месте. Но в последний момент рука у Мариши сама собой остановилась. И эту пластинку она сперва обернула в упомянутое полотенчико, а потом сунула в карман своей домашней кофты.

В это время в коридоре раздались мужские голоса, вероятно, прибыли грузчики, которым предстояло освобождать квартиру от находящейся тут мебели. И Мариша поспешила встретить рабочих, чтобы те могли приступить к исполнению своих обязанностей.

Она стояла, наблюдала за суетящимися мужчинами в спецовках и напряженно думала. Когда она обнаружила странную пластинку с трубочкой, покалывание в ее пятой точке еще больше усилилось. Это могло значить лишь то, что пластинка эта имеет отношение к произошедшей трагедии. Какое именно отношение, Мариша пока что сказать не бралась. Но зато понимала другое. Понимала, что после многолетнего застоя в делах она вновь выдвигается на путь сыщицкой деятельности.

– Решено! – произнесла Мариша. – Я не я буду, если не найду мальчика! Бедный ребенок, где-то он сейчас?

Но судьба маленького Михасика – это была лишь часть правды. А вся правда целиком заключалась в том, что Марише хотелось вновь изведать путь сыщика-любителя. Путь далеко не безопасный, но такой захватывающий!

Повидать мать Наташи Марише удалось уже после того, как грузчики закончили свою работу. Женщина спустилась вниз, чтобы попрощаться с родителями погибшей соседки и осведомиться у них об одном вопросе, который по-прежнему не давал ей покоя.

– Если вам незнакома женщина в синем пальто, может быть, приятельницы Наташи ее знают?

– Вряд ли, – пожала плечами Марина. – Сама говоришь, бабе за полтинник. А у Наташки в приятельницах ни одной старше тридцатника нету. Впрочем, хочешь поспрашивать, дам тебе телефон Ленки. С ней одной Наташка в последние годы общалась.

– Неужели у Наташи была только одна подруга?

– Отчего же? Приятельниц и подружек у дочери всегда было много. И на работе, и в институте, и в школе. Да только после того, как Михасик родился, все они отвалились. Сама понимаешь, они бездетные, многие еще и не замужем. Совсем другие интересы у девок. Они на танцульки, а Наташка ребенку прикорм готовит. Они в ночной клуб, а Наташка думает, какой режим стирки поставить и какой порошок в белье засыпать, чтобы аллергии у мальчишечки не было. В общем, полное несовпадение интересов. Так что одна только Ленка Колокольцева и осталась.

– Может, она знает, какой женщине поручила Михасика ваша дочь?

– Возможно.

Голос Марины звучал рассеянно, а ее взгляд был сосредоточен на машине, которая как раз отъезжала от дома. Было ясно, что Марина куда больше озабочена тем, как бы ей доставить мебельный гарнитур дочери в целости и не позволить грузчикам насажать на полировке царапин, чем судьба внука. Каждый должен заниматься своим делом. Для себя она круг интересов определила. Ну а Михасика пусть ищет полиция. Найдут – хорошо. Не найдут… что же, дочь умерла, мебель и вся техника останутся родителям.

– Ой, а машина-то! – спохватилась Марина. – Машина-то их где? Ее тоже надо забрать!

– Зачем? Вы говорили, машина тоже взята в кредит.

– Ну, там уже совсем хвостик остался. Если что, то мы с мужем эти деньги выплатим. Надо только с Романом договориться, чтобы машину он на мое имя переписал. Как это сделать, если он в тюрьме? Не знаете?

Нет, Маришу совсем не интересовали такого рода вопросы. И, поняв, что помощи от этой женщины она в своей затее не добьется, она попросила у Марины:

– Дайте мне телефон Лены. Я поговорю с ней насчет Михасика. Может, она чего знает.

– А… Ну, поговори, поговори, – пробормотала женщина. – Если больше тебе заняться нечем, так поговори, пожалуйста.

Несмотря на скрытое неодобрение, которое послышалось в ее словах, Мариша попросила:

– Телефон дайте.

Но Марина уже полностью сосредоточилась на грузчиках, которые, по ее мнению, как-то не так закрывали двери машины, так что могли повредить шкафы. Она помчалась давать им указания, и Марише пришлось последовать за ней. И лишь закончив с грузчиками, бабушка Михасика вспомнила о просьбе сыщицы.

– Значит, телефон Ленки тебе нужно дать? Где-то он у меня был записан…

И, порывшись в сумке, она извлекла телефонную книжку, откуда и продиктовала Марише номер. И, больше уже не тревожась о судьбе внука, поспешила к машине, рядом с которой уже ждал ее муж, чтобы ехать вместе с ним следом за грузчиками и контролировать доставку вещей до места их нового пребывания.

Лена ответила сразу же. Она немного удивилась, когда поняла, что ее спрашивают про Наташу. И еще больше удивилась, услышав вопрос, не у нее ли находится Михасик.

– Вы чего? Я сейчас в офисе. Какой тут может быть ребенок?

– Может быть, вы знаете, кому Наташа могла оставить мальчика?

– Понятия не имею.

– А с самой Наташей вы давно разговаривали в последний раз?

– В последний… Дайте-ка подумать. Ну, вчера днем разговаривала.

Это была неслыханная удача. И Мариша не стала скрывать свою радость.

– Вчера? И о чем вы говорили?

– А вы кто, собственно, такая? – насторожилась Лена. – И почему интересуетесь?

– Простите, я должна была с самого начала представиться. Я – соседка вашей подруги. А интересуюсь потому, что Михасик исчез, и никто не знает, где его искать.

– Да вы чего?! Я сейчас же Наташке позвоню.

– Не нужно этого делать.

Но Лена ее уже не слушала. Она бросила трубку, а когда Мариша попыталась ей перезвонить, линия была занята. Девушка перезвонила ей сама спустя несколько минут.

– Вы чего мне не сказали, что Наташку-то убили? – с претензией в голосе спросила она у Мариши. – Я ей звоню, а там какой-то мужик подходит, говорит, что старший оперуполномоченный какой-то там и просит меня представиться. Еле отвязалась от него.

– Вы сами мне не дали возможности сообщить новость.

– И что? Наташу и впрямь того… убили?

– Вам слова старшего оперуполномоченного недостаточно? Мое еще нужно?

– А как ее убили?

В голосе Лены слышалось не столько горе, сколько любопытство.

И Мариша сказала:

– Боюсь, что это не телефонный разговор.

– Да, да, вы правы. Слушайте, сейчас у меня обеденный перерыв намечается, давайте вы ко мне подъедете и все про Наташку расскажете.

Бывают же такие бесцеремонные особы, которые умудряются как-то так всегда дело повернуть, чтобы им было удобно и выгодно. Но в данном случае Мариша тоже была заинтересована в беседе с Леной, поэтому не стала долго артачиться, тем более что оказалось – офис, в котором работает Лена, находится не так уж и далеко от их дома. Если на машине, то всего за полчаса вполне можно добраться.

Мариша взглянула на часы. Так, дети из школы появятся еще не скоро, да если и появятся, то ключи от квартиры есть у обоих, а обед готов еще со вчерашнего дня. Суп и жареные пирожки с картошкой, которые правильнее было бы назвать лепешками, такие они были плоские и хрустящие. Жарились эти пирожки в кипящем растительном масле, благодаря чему и обретали особую хрусткую корочку, которую дети обожали до безумия. И даже на второй день пирожки были вкусны. Суп дети любили уже значительно меньше, но с пирожками сойдет и суп. Ну а на второе они что-нибудь сами придумают. Бутербродов наделают, если что.

И, не забивая себе больше голову тем, что поедят дети, Мариша открыла дверь своего снежно-белого «Опеля» и забралась в салон. Как всегда, когда она оказывалась за рулем машины, настроение у нее моментально поднималось. Водить Мариша любила и всегда делала это с душой. А сейчас, в предвкушении небольшой авантюры, настроение у нее и само по себе было приподнятое. Она была уверена, что сумеет найти следы Михасика, чем, во-первых, облегчит работу следствия, а во-вторых, смягчит психологическую травму, которую и так уже наверняка получил малыш.

Шутка ли, в первый раз от родной матери отняли, и сразу же так надолго. И ночевать ему без Наташи пришлось. А он ведь без Наташи раньше и часа не обходился.

При мысли, какие страдания испытывает маленький человечек, оторванный от всего того, что было ему знакомо прежде, Мариша решительно надавила ногой на педаль газа. Пусть полицейские ищут убийцу Наташи, а она займется поисками ребенка.

Лена оказалась миловидной пухленькой брюнеткой. Единственное, что ее портило, это бородавка, которая красовалась над верхней губой девушки и слегка маскировалась растущими по соседству усиками.

Несмотря на эту особенность своей внешности, Лена явно пользовалась мужским вниманием. Пока она пробиралась через фойе своего бизнес-центра, ее проводили взглядами не меньше трех мужчин, двое отпустили какие-то комплименты, а один так и вовсе попросил разрешения познакомиться. Как без труда догадалась Мариша, причиной такой бешеной популярности среди мужской половины человечества была, безусловно, грудь Лены. Данная анатомическая деталь ее тела была не меньше седьмого размера и жила как бы отдельной от хозяйки жизнью. Колыхалась, двигалась и бултыхалась, когда Лена этого вовсе от своей груди и не требовала. Во всем остальном, если не считать груди и бородавки с усиками, Лена была самой обычной женщиной, в меру упитанной, в меру воспитанной, в меру умненькой и в меру хитренькой.

– Пошли в кафе, – распорядилась она, едва поздоровавшись с Маришей. – Мне там удобней будет разговаривать.

И пошла вперед, раздвигая толпу своей замечательной грудью. Практически все встречные мужчины таращились на Лену, не скрывая своего восхищения. И на какой-то момент Марише даже стало завидно. Лично на нее саму уже давно никто с таким восторгом не таращился. А ведь было время, когда и она не могла пройти по улице, не встретив пару-тройку одобрительных мужских взглядов.

Невольно Мариша загрустила. Что же произошло? В чем причина? Она не растолстела, не подурнела. Просто с годами она перестала следить за тем, чтобы выглядеть привлекательной в глазах мужчин. Вышла замуж, родила детей, растворилась в заботе о них. И как-то так постепенно получилось, что если Мариша теперь и смотрелась в зеркало, то исключительно для того, чтобы проверить, чистое ли у нее лицо, не выскочил ли прыщ и не пришло ли время для очередного похода в парикмахерскую. А просто так она больше не старалась наводить марафет, не старалась казаться красивой исключительно ради того, чтобы нравиться мужчинам. Те подобную перемену немедленно заметили и отреагировали должным образом – своим равнодушием.

– Как же получилось, что Наташку убили? – произнесла Лена, которая, видимо, решила, что такой рассказ будет лучшим сопровождением к пирожному и кофе, которые она себе взяла. – Наташа ведь последнее время дома просто безвылазно сидела. Со своим мальчишкой только на прогулку и выходила. Неужели на них в парке напали? Или это прямо во дворах случилось?

Мариша не была осведомлена о подробностях, о чем она и сказала Лене. Та была страшно разочарована.

– Так вы ничего не знаете? А зачем же тогда приехали? Мое обеденное время потратили, а оно у меня на вес золота.

– Вы меня сами позвали.

– Я думала, что вы мне про убийство все расскажете!

– Но зато я знаю, что Михасик пропал.

Это несколько утешило Лену, глаза у которой вновь заблестели азартом.

– Пропал? – жарко прошептала она, навалившись своей чудо-грудью на шаткий пластиковый столик, так что тот даже погнулся под тяжестью двух полушарий, а сидящий неподалеку от них старичок издал негромкий стон. – Куда пропал? Хотите сказать, мальчишку похитили?

– Вполне возможно. Никто не знает, где ребенок. Ни родственники, ни знакомые, ни даже сам Роман.

– Ну, этот-то понятно, что ничего не знает…

Голос Лены звучал пренебрежительно. Кажется, о муже своей подруги она была отнюдь не высокого мнения. Но в чем причина такого отношения Лены к Роману? Наташа ей что-то рассказывала о своем супруге, что заставило Лену относиться к мужчине презрительно?

Но когда Мариша задала этот вопрос, Лена на него не ответила.

Вместо этого она воскликнула:

– Ничего себе! Михасика похитили! И кому только такое могло в голову прийти? Ведь он жутко противный ребенок!

– Зачем вы так? – даже растерялась Мариша. – Вполне симпатичный мальчик.

– Может, на мордашку он и впрямь ничего, – кивнула Лена, – но характер у парня отвратительный. И избалован он сверх меры. Чуть что, сразу в слезы, сразу у него истерика. Если что не по его, скандалит. И кто с таким возиться станет? Я бы на месте похитителей двадцать раз бы подумала, прежде чем это сокровище себе брать. Родная мать от него иной раз плакала, что уж про других говорить.

И, закусывая кофе своим пирожным, Лена продолжала рассуждать:

– Ведь если ради денег похитили, то никаких особенных денег у Романа нет. И у Наташки, ясное дело, тоже нет. Они оба, если хотите знать, в долгах как в шелках. Все, что у них в квартире есть, все в кредит взято. И машина тоже в кредит. И сама квартира в ипотеке. Лишней копейки у них за душой никогда не водилось. Что появлялось, Наташа тут же на ребенка тратила. Обожала его просто без памяти.

– Я видела женщину, которая увела ребенка.

– Ну? И какая она из себя?

Мариша описала. И глаза у Лены полезли из орбит.

– Вы чего? Серьезно говорите? Высокая такая, с длинным носом, за пятьдесят и в парике?

– Да.

– А одета во что? Небось, что-нибудь такое длинное, вычурное и дико модное?

– На ней было длинное синее пальто и длинный шарф в тон к нему.

– Ну точняк! – произнесла Лена. – Вполне в ее стиле!

– А! Так вы знаете эту женщину?

Лена кивнула головой. Вид у нее был задумчивый.

– Только я очень удивлена, что Наташа вообще захотела общаться с этой особой.

– А кто она такая?

Но Лена не торопилась с ответом. Вместо этого она задумалась, да еще так глубоко, что совсем забыла и про остывающий у нее в чашке кофе, и даже про пирожное, которое до сих пор кромсала с большим энтузиазмом. Глаза Лены заволокло туманом, она смотрела на Маришу, но не видела ее. Лена выглядела как человек, который вспоминает события весьма далеких дней, события, которые она давно похоронила в своей памяти и которые почему-то сейчас вдруг напомнили о себе.

– Надо же, как странно, – пробормотала Лена себе под нос. – Впрочем, может быть, это вовсе и не она?

– Да про кого вы говорите?

Мариша была в нетерпении. Она уже готовилась тряхнуть Лену вместе с ее замечательной грудью, но молодая женщина заговорила и сама.

– Про одну нашу общую с Наташей знакомую я вспомнила, – медленно произнесла она. – Мы с ней раньше работали вместе. Собственно говоря, это наша бывшая с Наташкой начальница.

– Вот как?

– Ага. И такая стервозина, скажу я вам.

Теперь речь Лены полилась свободней.

– Старая дева, никого в своей жизни не любила, ко всем вечно придиралась, строгая, занудная, обожала всех поучать и всем без конца читала лекции о том, как надо жить. И ведь не возразишь ничего. Все так аргументированно излагала, не подкопаешься. Наташка с ней еще как-то умела общий язык найти, а мне так постоянно на орехи доставалось. В конце концов я плюнула и уволилась из той гадючьей конторы. Ну а Наташка потом уже в декрет ушла. Только сказала, что Зиновия ей подлянку все же кинула, не дала в декрет уйти по-человечески, заставила по собственному желанию уволиться.

– Зачем же она так?

– А кто ее знает? Чтобы декретный отпуск не оплачивать, наверное. В общем, расстались они с Наташей не очень-то по-дружески. И я совсем не понимаю, почему Зиновия согласилась посидеть с Михасиком. Она детей вообще на дух не переносит, а тут вдруг такая самоотверженность. Наверное, совесть проснулась. Вспомнила, как некрасиво тогда с Наташей поступила, вот и решила проступок свой загладить.

Мариша смотрела на Лену и чувствовала, что ей нагло и беспардонно врут. Мариша всегда чувствовала вранье. А тут Лена еще и говорить стала много и явно лишнее, и руки у нее двигались суетливо, то и дело поднимались к лицу, словно старались прикрыть рот от льющегося из него вранья.

– Ну ладно, – внезапно произнесла Лена. – Мне пора.

– Как это? Уже?

– Перерыв кончается. У нас на работе очень строго с опозданиями. Чуть что, сразу штраф. Зарплата хоть и большая, а терять ее часть все равно не хочется.

– Но вы еще не допили кофе, – заметила Мариша. – И корзиночка осталась.

– А ну ее, старая, невкусная совсем. И кофе уже остыл. Ну, я побежала. Если что узнаете, звякните. Все-таки Наташка мне не чужая была.

И Лена поднялась из-за стола. Мариша тоже встала.

– Дайте мне телефон этой Зиновии.

– Зачем вам?

– Как это? Если Михасик у нее, надо вернуть ребенка…

Мариша осеклась, не зная, как продолжить. Кому вернуть ребенка? Марина совсем не пеклась о внуке, ее муж тем более. Возможно, родители Романа окажутся более человечными и захотят взять малыша к себе?

– Надо вернуть Михасика бабушке и дедушке.

– А-а-а… Но я телефона Зиновии не знаю.

– Вы же с ней работали?

– Это давно было. Я как уволилась, все телефоны из памяти удалила. Зачем они мне нужны? Чтобы былые обиды вспоминать? Оно мне надо?

– Тогда адрес своего прежнего места работы скажите.

– А я не помню. Где-то в центре, на Лиговском проспекте.

– А номер дома?

– Напротив метро. Угловой дом. Как выйдете из подземки, Лиговку надо будет перейти и по правую руку будет этот дом.

– А как фирма называлась?

«Вот прицепилась», – читалось на лице Лены.

И все же она, пусть и через силу, но ответила:

– «Антей». Спальными принадлежностями торговали. Подушки, одеяла, матрасы. Ну и постельное белье, и кровати. Все дико навороченное, дорогущее, исключительно европейского качества, поэтому покупателей было мало. Может быть, они уже прогорели, не знаю, не интересовалась.

Выпалив все это на одном дыхании, Лена устремилась к выходу из кафе. Мариша чуть выждала и тоже последовала за молодой женщиной. Какое-то неопределенное ощущение заставило ее это сделать. Она чувствовала, что должна поступить именно таким образом. И не просчиталась. Выбежав из кафе, Лена вопреки своим заверениям, что опаздывает на работу, двинулась совсем не в сторону бизнес-центра. Она шла в сторону метро, с кем-то возбужденно разговаривая по телефону. Лена размахивала свободной рукой, словно что-то доказывая своему телефонному собеседнику. И Мариша готова была поклясться, что говорит девушка на ту же тему, какую они обсуждали сейчас в кафе.

К сожалению, спустившись в метро следом за Леной, сыщица потеряла ее из виду уже через две остановки. На станции метро «Сенная площадь» Лена куда-то исчезла из виду. И сколько ни вертелась Мариша по сторонам, знакомую пышногрудую фигуру ей так увидеть больше и не удалось.