Текст книги "Королева белых мышек"

Глава 6

Попрощавшись с пареньком и выдав ему обещанную тысячу, которую он схватил с такой скоростью, что окончательно развеял на свой счет все сомнения Мариши, сыщица брела вдоль домов и думала о Серже. Зачем он обманул Маришу? Ведь она прямо спросила, он заказал нападение на Лидию с целью произвести на женщину впечатление или нет. А Серж так откровенно посмотрел Марише в глаза и поклялся, что понятия ни о чем таком не имеет и появился в нужное время в нужном месте, чтобы героически спасти понравившуюся ему женщину по чисто случайному стечению обстоятельств.

И вот теперь выясняется, что все это было вранье. И на самом деле спасение Лидии было поставленной Сержем инсценировкой, как еще в самом начале и предполагала Мариша.

– Вот и верь после этого людям.

Сыщица была раздосадована. Особенно ей было досадно еще и потому, что Серж изначально понравился ей. Она поверила его словам, а он нахально лгал ей.

– Фу! Не люблю таких.

По логике вещей теперь Марише следовало бы позвонить Сержу и сказать, что она знает правду, спросить, зачем он ей врал, и послушать, что скажет ей в ответ он. Но Марише почему-то совсем не хотелось общаться с этим вралем, по крайней мере, прямо сейчас. И вместо того чтобы звонить Сержу и настаивать на встрече, Мариша поплелась обратно к дому Лидии.

Еще издали Мариша увидела интересную картину. Из знакомого ей подъезда выскочила Светлана и стремительно бросилась к «Газели», припаркованной неподалеку. В руках у Светланы были две тяжелые сумки, вид которых заронил в душу Мариши неприятную тревогу. Она прибавила ходу, надеясь, что сможет перехватить Светлану, но ей это не удалось.

Несмотря на тяжелые сумки, Светлана двигалась очень быстро, хотя и было видно, с каким трудом дается ей такая скорость. Но как только Светлана забралась в машину и захлопнула за собой дверь, «Газель» тут же тронулась с места. Машина в ожидании появления Светланы и ее сумок стояла с заведенным двигателем, и мешкать водитель не стал, подобрав пассажирку, он мгновенно уехал.

И когда Мариша подбежала к подъезду, машина, выпуская из выхлопной трубы удушливый дым, уже завернула на перекресток, смешалась с другими авто на дороге и была такова.

– Даже номер не успела увидеть!

Постояв на месте в растерянности, Мариша вдруг подумала: если Светлана уехала, то с кем остался Володя? Мариша позвонила в их квартиру, но дома никого не было. Ах да! Володя же сегодня в музыкальной школе. Возможно, ничего страшного и не произошло? У страха глаза велики. Надо полагать, что Светлана сейчас съездит, куда ей нужно, а потом заберет ребенка из школы, и все снова будет более или менее в порядке.

И все же поселившаяся в душе у Мариши тревога не проходила. Куда уехала Светлана? Что это за машина? Откуда взялась? Кто сидел за рулем «Газели»? Знакомый? Но Светлана ведь говорила, что в городе у нее нет знакомых, кроме Лидии и ее сына. Что сама Светлана всего в большом городе страшно боится, в метро спуститься не может, дорогу перейти не в состоянии, единственное, что осилила, – путь до ближайшего продуктового магазина, где и отоваривается всем необходимым.

Мариша приняла на веру слова этой простоватой деревенской тетки, но, оказывается, Светлана отнюдь не беспомощна. Вот и вызвать грузовую «Газель» со знакомым или незнакомым шофером у нее отлично получилось. И вещи загрузить в машину тоже получилось. Интересно, что это за вещи?

С этими мыслями Мариша позвонила в квартиру знакомой старушки. К счастью, она была дома.

– Ну что? Поговорила с Ванькой?

– Да. Похоже, он и впрямь не имеет отношения к исчезновению Лидии.

– Вот! – обрадовалась бабка. – Я же тебе говорила! Что бы там с Лидкой ни случилось, Ванька ни при чем. По сути, он хороший парень. А эту Лидию давно надо было проучить, я тебе это сразу сказала. И Ларка точно так же думает. И все, кто Лидку поближе знает, я уверена, тоже.

Эти слова напомнили Марише про одного близкого Лидии человека.

– Кстати, вы видели сейчас Светлану?

– Где?

– У вас во дворе. Из окна не видели, чем она занимается?

– Нет, – с видимым сожалением произнесла старушка. – Я обед готовила. Окна кухни у меня на другую сторону, на улицу выходят, а не во двор. А чего она делала?

– Мне показалось, вещи какие-то таскала. От подъезда к машине.

– Да ты что? Но ты с ней хоть про них поговорила?

– Хотела. Но пока добежала, ее и след простыл вместе с «Газелью».

– Ну, будем надеяться, что вещи она свои забрала, – пробормотала старушка, хотя по ее лицу было видно, что у нее на этот счет имеются огромные сомнения. – А ты только за этим ко мне пришла?

– Нет. Я у вас хотела спросить, как мне найти бывшую домработницу Лидии – Ларису.

– Ларку-то? Про Лидию с ней поговорить хочешь?

– Угу.

– Дам я тебе ее телефончик, – кивнула головой старушка и написала цифры на клочке бумажки. – Только сейчас ты ей не звони. Ларка в магазине сменами работает. Сегодня она как раз на смене, и раньше одиннадцати вечера дома ее не будет.

– Ну тогда в одиннадцать я ей и позвоню.

В это время в коридор из кухни приполз запах подгоревшего лука, и старушка бросилась к плите. А Мариша, попрощавшись с ней, отправилась на всякий случай наверх, ей хотелось взглянуть, все ли в порядке с квартирой Володи хотя бы снаружи. Дверь в квартиру Володи и его матери была закрыта на замок. Что бы там ни выносила Светлана из квартиры своей хозяйки и ее сына, сейчас было невозможно выяснить, что именно.

Топтаться возле чужой квартиры Марише показалось глупым времяпрепровождением, и она направилась к своим детям. Тем более что они уже несколько раз звонили ей и спрашивали, когда она вернется домой.

Но когда Мариша добралась до дома, то с удивлением обнаружила, что количество питомцев у нее возросло до четырех человек. Володя тоже был тут.

– Ой! А ты чего? – удивилась Мариша, но душу ее царапнуло недоброе предчувствие.

– Светлана за мной не заехала, – объяснил бедный ребенок. – Я сам из музыкалки ушел. Шел, шел, шел, потом устал и к вам завернул. А то не знаю, что и делать. Ключей у меня нет. Светлана мне их так и не дала.

Володя был бледен, молчалив и растерян. Весь его такой уютный и комфортный мирок рушился, а поделать с этим он ничего не мог. Марише было его искренне жаль, но что она могла предпринять? Только предложить Володе располагаться у них. От этого он немного повеселел, но почти сразу же закручинился вновь.

– А уроки? Все учебники и тетради остались дома. И мои мышки…

– С ними-то что?

– Они голодные, – жалобно протянул Володя. – Я вчера не сумел их покормить. Корма дома не оказалось.

– Неужели совсем никакой крупы не оказалось? Даже овсянки? Даже риса?

– А при чем тут какая-то крупа? – очень удивился Володя. – Мои мышки едят специальный витаминизированный корм для грызунов. В баночках продается.

– Думаю, что твои мышки и от горсти обычной крупы тоже бы не отказались. Думаешь, в дикой природе такие грызуны питаются кормом из баночек?

Но Володя, вот уж типичная жертва рекламы, представитель узкомыслящего зашоренного подрастающего поколения, был твердо уверен, что мышек можно кормить лишь теми кормами, на коробках с которыми нарисованы мелкие грызуны. И никак иначе.

– А корма не оказалось. И Светлана не захотела за ним в магазин идти, – чуть не плакал ребенок. – Если бы мама была дома, она бы ее заставила. А я не смог.

И Володя поник головой. Было совершенно очевидно, что Светлана не считала нужным подчиняться барчуку в отсутствие его матери.

– Светлана злая. Она вчера меня спать в восемь вечера загнала. Дверь заперла. И потом всю ночь что-то переставляла в маминых комнатах и гостиной. Я никак заснуть не мог, в туалет хотел, а она меня даже не выпустила.

– А утром ты увидел, что она там делала?

– Светлана мне толком ничего рассмотреть не дала. В школу потащила, сказала, что нам нужно торопиться. Но я увидел, что там баулы стояли.

– И ты не спросил, что это такое?

– Она сказала, что не моего ума дело.

– Вот как…

Нехорошее ощущение, которое закралось в душу Мариши сегодня днем, когда она увидела спешащую к «Газели» домработницу с увесистой кладью в обеих руках, возникло вновь. До самого вечера Мариша звонила то на домашний телефон в квартиру Володи, то на сотовый Светланы, но ни там, ни там трубку не брали.

– Совсем как мама!

В глазах Володи был страх.

– Светлана тоже пропала, да?

Невзирая на ссору с домработницей, Володя был напуган ее исчезновением. И Мариша понимала, почему так происходит. Мать и домработница Светлана были практически единственными людьми, с кем общался этот ребенок. Выращенный заботливой матерью в уютном, изолированном от внешнего мира гнездышке, Володя был этаким тепличным помидорчиком, практически нежизнеспособным в обычных условиях. И сейчас, лишенный привычного уклада жизни, он переживал тяжелейший шок.

Мариша смотрела на него и пыталась придумать, как ему помочь. И кажется, придумала.

– А где живет твоя тетя Эля?

– С дядей Сашей.

Потрясающий по информативности ответ!

– Да, но где именно они живут, ты это помнишь?

Увы, ни адреса, ни телефона своего дяди ребенок не знал. Даже улицы не помнил. Ключей от квартиры у него не было. А попасть домой он очень хотел. Ситуация складывалась совершенно тупиковая, хоть к органам опеки обращайся. Мариша не сделала этого лишь по одной простой причине: тогда ребенку и вовсе не скоро доведется увидеть родной дом. Если вообще когда-нибудь доведется. Органы опеки – это еще тот бермудский треугольник…

– Скажи, ты Ларису помнишь?

– Ту, что у нас до Светланы работала? Помню. Она у нас долго работала, мама говорила, с самого моего рождения. А потом уволилась.

– Вечером я пойду к ней. Поговорю, может быть, она сумеет вспомнить что-нибудь полезное для розысков твоей мамы.

Володя отреагировал вяло. Кажется, Лариса была не тем человеком, который бы позволил его мирку вновь обрести равновесие.

Уроки Володя сделал по отксеренным листочкам с прописей Катюши. После этого он заметно приободрился. Володя был человеком ответственным, и его сильно мучило, что он может пойти завтра в школу с несделанными уроками. Покормив детей ужином, Мариша поручила старшим присматривать за младшими, а сама поспешила обратно в сторону дома Володи и его матери. Сколько раз она уже проделала этот маршрут? И сколько еще придется его проделать?

Получасом раньше Мариша разговаривала с Ларисой по телефону, и та сказала, что старушка соседка ей уже звонила, ввела ее в курс дела. И что она, Лариса, будет ждать Маришу у себя дома, потому что, как нарочно, ушла сегодня с работы пораньше.

– Голова разболелась, хоть плачь. Никакие таблетки не помогали. Вот пришла домой, думала, отлежусь. Но вы все равно приходите.

Лариса жила неподалеку. Она хоть и выглядела усталой, но принять Маришу и поговорить с ней согласилась охотно. На вид Ларисе было лет сорок – сорок пять. Она была небольшого росточка, проворная и когда-то, наверное, была миловидной. Но сейчас выпавшие на ее долю тяготы, возраст и бледный, малокровный цвет лица прибавляли ей годы и убавляли привлекательность.

В этой квартире нищета была другой, нежели у старушки приятельницы. Там вещи были хоть и старомодными, но по-своему достойными. Они доживали свой век вместе со своей хозяйкой, которой верой и правдой служили много лет, а до нее, возможно, еще и ее родителям. А в квартире Ларисы все вещи вроде как были сравнительно новые – мебель, техника, занавески, посуда. Но какие же это были низкопробные вещи! Техника самая дешевая. Мебель из ДСП, кое-где уже были видны сколы, внизу шкафы вздулись, неосторожно задетые влажной тряпкой при уборке. Занавески из тюля торчали колом, в них не было ни изящества, ни мягкости линий. Если уж сравнивать, то Марише больше была по вкусу обстановка у бабушки, чем эта – не просто нищая, а еще и уродливая.

Но сама Ларка, кажется, окружающего ее убожества не замечала. Наоборот, с гордостью поправляла уродливые накидки на диване и креслах. И вообще, казалась этаким маленьким генералом.

– Володю мне жалко, он же еще маленький, да и ни в чем не виноват. Но вот его мать… Уж такой второй гадины свет не видывал! Скольких я злых людей повидала, а такой оторвы не встречала.

– А мне казалось, что Лидия – прекрасная мать.

– Нет, для своего разлюбезного дитятки она ничего не жалеет, что он у нее ни попросит, то она ему уже в клювике несет. Надышаться на своего Володечку не могла. Но и мальчик, надо отдать должное, ласковый к матери был. Между собой они душа в душу жили. Но Володя-то еще маленький был, не понимал, какая гадина его мать!

– С чего же ему такое понимать, если к нему она была неизменно добра.

– Так-то оно так, только она Володю, считай, обобрала. Может быть, и с лучшими побуждениями, но обобрала.

– В смысле? Вы же сказали, что Лидия надышаться на Володю не могла.

– Верно. Но у таких людей любовь любовью, а денежки врозь.

– Даже если речь идет о собственном сыне?

– Да. Отец Володи, когда умирал, завещание хотел оставить. Чтобы, значит, все поровну между Лидией и Володей, чтобы никаких вопросов. А она упросила мужа, чтобы тот только на нее завещание написал. Чтобы ей стать единоличной владелицей всего богатства.

– Что ж, вполне разумный шаг. Подрастет Володя, мало ли что ему в голову придет. Может быть, в секту попадет или наркоманом сделается. И вообще, у молодых людей ветер в голове. Прогуляет свою часть денег, к кому придет? К матери.

– Ну, я не знаю, – растерялась Лариса. – Вот вы Лидию оправдываете, а мне ее поступок каким-то гадким показался. Я сразу поняла, что хозяйка мне еще та досталась. Но что я могла поделать, удобно мне было у нее работать. Во-первых, близко! Во-вторых, надолго я свою больную мать оставить не могла, она у меня совсем в детство впала, постоянно за ней пригляд был нужен. Другие таких больных запирают, но у меня рука родную мать запереть не поднялась. А когда мама слегла, вообще плохо стало, никуда мне, кроме как на поденную работу, не устроиться было. Вот и получалось, когда Лидия меня звала, я к ней бежала. Она мне то и то велит сделать, потом копеечку заплатит, до следующего раза не видимся.

– Но мужа ее вы еще в живых застали?

– Нет, врать не буду, не при мне он помирал. Это уж я потом из разговоров родни поняла, что они поведение Лиды не одобряют и в смерти мужа обвиняют.

– Родня – это кто?

– Брат мужа – Саша и жена его – Эля.

Услышав знакомые имена, Мариша обрадовалась:

– Вы их видели? Знаете их?

– Когда Володя маленький был, в первое время они часто приезжали. А потом разладилось у них. Про завещание узнали, что Лидия все на себя заставила Павла записать. Получалось, что она всему хозяйка, а мальчику ничего. Это дяде и тете ребенка было обидно сознавать. Это на их отношения наложилось. Потом Саша в аварию попал, инвалидом сделался, ходить не мог. А в инвалидной коляске много ли по гостям наездишься? Так и перестали видеться.

– Значит, и охоты у них особой не было.

– Они-то сами Лидию к себе часто звали, главным образом ради Володи, его они видеть хотели. Не Эля, наверное, а ее муж. Ну, и Эля тоже. Она добрая, мне нравилась. Но Лидии эти люди не нужны были. Да еще она и Володю к ним ревновала. Не хотела мальчика от себя отпускать. То один предлог придумает, то другой. То Володя не вполне здоров, то самой недужится. Хотя что сама Лида, что мальчик – оба здоровые, и больными я их, не помню, когда и видела…

– А вы сказали, что эти люди обвиняли Лидию в смерти ее мужа. Почему?

– Ну, не так, чтобы прямо Лидия мужа своего прикончила, такого не было, конечно. Но у него сердце больное было. Ему операцию требовалось сделать. А Лидия все работать его принуждала, то одно дело, то другое, на лечение времени никак нету. Ну а потом ему уж совсем худо сделалось, операцию вроде как назначили, да все равно не сделали. Не успели, или что там еще случилось, не могу сказать.

– Адрес родственников или телефон вы, конечно, не знаете?

– Да говори мне «ты»! – воскликнула Лариса. – Достала «выкать».

– Хорошо. Адрес знаешь?

– Откуда? Но в записной книжке у Лидии, конечно, должен быть. Книжку она эту у себя возле кровати держала. Там все телефоны и адреса. Большая такая книжка, растрепанная.

– Бумажная, что ли?

– Ну да. А ты думала, электронная? Нет, Лидия говорила, что бумага надежней. В мое время у нее все телефоны были в такой бордовой большой кожаной книжке записаны, и из нее еще сотни потрепанных бумажек торчали, тоже все с какими-то телефонами. Бардак страшный. Но Лидия там как-то умела ориентироваться.

Мариша сделала себе заметку, поискать при случае в квартире у Лидии заветную книжицу. А вслух спросила другое:

– Вот ты говорила, что Лидия и ее сын были здоровыми людьми. Но Володя такой полный. Я думала, что вследствие болезни.

– Да что ты! Мальчишка здоров как бык! А что большущий, так это он в своего отца пошел. Тот вообще громадина был. Лидия и сама не маленькая, но муж у нее, говорят, был просто бегемот какой-то! Оттого и помер. Сердце и сосуды такого веса не выдержали. Может, и операция бы ему не помогла. И правильно, что Лидия на лечение деньги тратить не захотела, зря родственники ее осуждали.

Вот, значит, почему родственники осуждали Лидию!

– Но Лидия по мужу своему особенно не скорбела. Ей и одного Володи для счастья хватало. Володи и денег, что от мужа остались! Зачем ей муж? Все, что ей было нужно, она от него поимела.

– А деньги… У Павла ведь бизнес был?

– Бизнес у него был. Спортивное питание из Штатов поставлял ну и всякие спортивные товары. Хороший бизнес, прибыльный.

– Но я слышала, там какая-то история была с компаньоном, которого он подставил.

– Было дело. Компаньон в тюрьму сел. И Павел себя за это корил, говорил, что не иначе, как болезнь ему за его грех… Да еще так его скрутило, что врачи и насчет операции больше не заговаривали. Бесполезно, мол. Хотя кто его знает, полезно или бесполезно, пока не сделаешь, не поймешь.

– Это ты тоже от родственников Лидии узнала?

– Скандал у них случился один раз, – произнесла Лариса, причем ее глаза заблестели. – Крупный! Лидия меня тогда позвала, чтобы я помогла ей с посудой разобраться ну и к столу подать. Сама Лидия не любила за гостями ухаживать, предпочитала, чтобы кто-нибудь этим занялся, а она бы сидела и руководила. И вроде бы все хорошо шло, посидели они, поели, выпили. Я уже посуду собрала, вымыла, хотела уходить, да слышу, зашел у них разговор о том, как рано Павел от них ушел. Лидия все больше молчала, а Саша говорил много. Выпил он, вот язык у него и развязался. И удивительно мне было, что он Лидию чуть ли не укорял в том, что это она мужа до смерти довела.

– Почему?

– Это, мол, она уговорила Павла, чтобы он компаньона подставил. Ну а Лидия в ответ, у Павла другого выхода и не было, либо обоим ко дну идти, либо одному кому-то на себя вину взять. А Саша ей в ответ, но не только это беда.

– А что еще?

– Да человека этого Павел потом на крупные деньги кинул, фирму на себя переоформил да и продал.

– И при чем тут Лидия?

– Но сделал он это по совету жены. Это она настояла, чтобы Павел так поступил.

– Но зачем?

– Из-за жадности своей. Тогда у Павла крупная сумма на руках образовалась, а Лидии только того и надо было. И вдруг он умирает. От сердца. Состояние здоровья резко так ухудшилось, еще неделю назад можно было бы операцию делать, а тут вдруг уже поздно стало. Странное совпадение, да?

– Хочешь сказать, что Лидия своего мужа… довела до смерти?

– Не знаю. Но Саша что-то в этом роде произнес. Ее, мол, вина, что Павел так рано умер. Лидия, конечно, в ответ развопилась. Она всегда орать начинает, когда чует, что правда не на ее стороне. Эля их помирить пыталась, но куда там. Лидия как заведется, ее не остановить. Вопила, плакала, что больше жизни Володечкиного отца любила, что свет ей без него не мил, только стоило Эле с Сашей уйти, как-то уж очень быстро успокоилась. Прямо в одну минуту все слезы высохли. И самое главное, лицо у нее, когда за гостями дверь закрылась, такое злобное сделалось! До сих пор вспоминаю – оторопь берет. Вот тогда я ее впервые хорошенько разглядела и подумала, что такая могла мужа и отравить. И бог весть что еще сделать.

Мариша молчала. Она не знала, как ей реагировать на услышанное. Портрет этой Лидии так сильно отличался от образа воспитанной и интеллигентной дамы, которую она привыкла видеть, что Мариша просто растерялась. Хотя с другой стороны, кто сказал, что злодей не может быть хорошо воспитан, обладать безупречными манерами, но при этом иметь душу темнее самой черной ночи?

– Слушай, это все хорошо, что ты мне рассказала, но это дела давние. А теперь, как ты знаешь, Лидия исчезла. Да сейчас еще и Светлана сбежала.

– Как это сбежала?

– Дома ее нет. Мне кажется, что она вынесла все ценные вещи, какие смогла, и дала деру.

– Вот дела! – ахнула Лариса. – Вот так поворот! А как же Володя?

– Мальчик сейчас у меня дома. Поживет какое-то время. Но сама понимаешь, хорошо бы взглянуть, что там у него в квартире натворила Светлана. Неспроста она так подорвалась бежать.

– Да. Понимаю тебя, – задумчиво произнесла Лариса. – У Лидии дома много ценного. Она любила окружать себя всякими дорогими безделушками. И мебель у нее была дорогая, и вообще. Статуэтки там всякие, она много их покупала. Тоже дорогие. Я лично чеки видела. Фарфор коллекционный.

И Лариса глубоко задумалась. Марише такая ее задумчивость совсем не понравилась.

– Лариса, а ты не знаешь, у кого могут быть запасные ключи от квартиры Лиды?

Домработница вынырнула из своей задумчивости.

– А? Что? Ключи? Откуда я знаю!

– У тебя нет?

– Что?

– Ключей.

– С чего тебе такая мысль в голову пришла? – возмутилась Лариса. – Знаешь, как Лидия трепетно к ключам относилась? Ого! Всегда их при себе носила. У нее даже специальный кармашек на домашней одежде был пришит, чтобы ключи в него класть. Это значит, когда дома кто-то посторонний находится, чтобы связку с ключами ни на один миг из поля зрения не выпускать. Она очень осторожная, Лида, этого уж у нее не отнять. Она и машину всегда только в гараж ставила. И гараж тоже на ключ. А ключ на общую связку. А еще у нее сейф дома. Там она свои драгоценности держала и деньги на хозяйство.

На этой фразе голос Ларисы прервался. Похоже, она сомневалась, стоило ли эту информацию сообщать Марише.

– А много там драгоценностей было?

Лариса лишь кивнула. Говорить она не могла, какой-то спазм перехватил ей горло. Мариша могла поклясться, что Лариса выглядит крайне взволнованной. Но что так взволновало эту женщину? До сих пор они разговаривали вполне нормально. И вдруг такой всплеск эмоций. Причем эмоции эти Лариса всячески старалась от глаз Мариши скрыть и из последних сил делала вид, будто ничего особенного не происходит.

– Мне нездоровится, – неожиданно произнесла она. – Я и с работы ушла, потому что плохо себя чувствовала. Вы уж простите, мне прилечь надо. Все, что могла, я вам про Лидию и ее мальчика рассказала. Желающих, чтобы ей зло сделать, думаю, было предостаточно. А теперь, простите, я пойду и лягу.

Говоря это, Лариса продвигалась к выходу, тесня Маришу. Той ничего не оставалось, как попрощаться и выйти за дверь.

Но на улице Мариша призадумалась. Стоит ли ей так быстро уходить? Ларка вела себя как-то странно. То есть сначала она держалась естественно, ничто в ее поведении Маришу не настораживало. Но под конец их разговора Лариса сильно изменилась. Она явно вспомнила что-то такое, что сильно взволновало ее. Но Марише она о своем открытии, неожиданно всплывшем у нее в мозгу, говорить не захотела. Вот и попыталась всячески убедить сыщицу, что ей стало не по себе, нездоровится, хочется прилечь. А все для того, чтобы избавиться от гостьи и остаться одной.

А в какой момент она начала дергаться?

Мариша восстановила в памяти их разговор и без особого труда поняла, что дергаться Ларка начала после того, как речь зашла о ключах от квартиры Лидии.

«Вот тогда она и принялась меня уверять, что ей лично раздобыть ключи у Лидии было просто нереально. И на «вы» снова стала ко мне обращаться. И выгонять стала, про голову свою больную вспомнила. Нет, странно это все, очень странно».

И Мариша решила никуда не уходить от дома Ларисы.

«Подождем, увидим».

Она лишь отошла немного в сторону, чтобы женщина не могла ее увидеть в окна своей квартиры. Мариша спряталась за кусты и стала ждать. Она не сводила глаз с двери подъезда Ларисы. Чутье подсказывало ей, что скоро что-то произойдет. И она оказалась права.

Не прошло и десяти минут после ее ухода от Ларисы, как дверь подъезда тихонько скрипнула и на улице появилась знакомая фигура. Ларка, которая жаловалась на озноб и плохое самочувствие, выскользнула в темную и холодную осеннюю ночь.

«Может, в аптеку? Может, за лекарством?»

Вера в человеческую порядочность еще теплилась в душе у Мариши. Но ей был нанесен сокрушительный удар, когда она увидела, как Ларка двинулась вовсе не в сторону аптеки, а в сторону дома Лидии. До него было рукой подать, и там жила старушка – приятельница Ларисы, так что в принципе ничего необычного в том, что Лариса, пусть и больная, туда направилась, не было. Мало ли, хочет человек поговорить с приятельницей.

Но вот что поразило Маришу сильней всего, так это то, что Лариса открыла дверь подъезда своим ключом, приложила кругленькую таблетку к замку домофона, и дверь открылась.

– Ага, – пробормотала Мариша, чувствуя, как покрывается мурашками. – Значит, ключик у нас есть.

Но ключ от домофона – это еще не ключ от квартиры. С такого расстояния Мариша не могла рассмотреть, что у Ларки в руках. Вся связка или только один ключик? Ключ от домофона Ларисе могла дать и та же бабушка приятельница, это еще ровным счетом ни о чем не говорило, и Мариша решила подождать.

Когда Ларка зашла в подъезд, дверь за ней захлопнулась. Казалось, теперь уже ничего не узнать. Но Мариша не напрасно уповала на свою счастливую звезду, стоило ей самой подойти к двери подъезда, как из него вышла молодая пара. Парень и девушка о чем-то увлеченно разговаривали, им было не до Мариши, которая и проскользнула в дом за их спинами.

Окунувшись в теплое нутро подъезда, Мариша ненадолго замерла и прислушалась. Наверху, как ей показалось, на этаже Лидии кто-то звякал ключами. Мариша насторожилась еще больше. Старушка – приятельница Ларки жила на первом этаже, вот ее дверь. Мариша зашла в подъезд практически сразу же за Ларисой, женщина просто не успела бы зайти к старушке, собирайся она навестить именно ее. На всякий случай Мариша приникла ухом к двери. Там была полнейшая тишина.

Интуиция подсказывала Марише, что ей надо наверх, туда, где раздается звяканье ключей. И сыщице стоит поспешить, если она хочет схватить Ларису с поличным.