Текст книги "Смерть из консервной банки"

Глава 6

Катя потянула носом теплый воздух с кухни и спросила:

– А у нас есть что-нибудь пожевать?

– Да! – спохватился Гаврила. – Конечно, есть. Я приготовил для нас ужин!

– Ты?

Удивление ее можно было понять. Обычно, да не обычно, а попросту всегда у них готовила Катюша. Точно так же, как только она мыла посуду, прибирала в доме, стирала, гладила, вытирала пыль… и много чего еще делала. Что же делал ее муж? О, Гаврила с самого начала поставил вопрос ребром. Вся работа по дому – это женские дела, он их не касается. На нем мужская работа – двор, сад, огород. А самое главное, добыча дичи и рыбы. Гаврила намеревался стать заядлым охотником. Даже ружья собирался приобрести, а пока ходил на тихую охоту, грибную, или рыбалку.

Но так как на дворе была поздняя осень, грибов и рыбы уже не было, а ружья у Гаврилы еще не было, то добычу он пока что только планировал приносить в следующем году, когда он бы оставался в лесу неделями. Впрочем, Катюше ходить в лес тоже не возбранялось. На нее мужем была возложена ответственная миссия по сбору и заготовке на зиму клюквы, морошки, черники и других лесных ягод, чего Катюша делать, надо сказать, совсем не любила.

В платке и плотной одежде душно, а расстегнуться нельзя. Комары и так назойливо пищат над ухом, прочая мошка норовит забраться поближе к коже. Спрей помогает лишь на какое-то время, потом насекомые то ли привыкают к его запаху, то ли их становится так много, что им уже все равно, но после сбора ягод из лесу Катя всегда приходила такой искусанной, что самой себя жалко становилось. То ли дело – поиск грибов… Гуляешь, ветерок тебя обдувает со всех сторон, комарам за тобой не угнаться. А если какой особо наглый и подлетит, то всегда можно шугануть его веткой, руки-то почти всегда свободны. Но грибы Гаврила планировал собирать без нее.

– Ты меня только тормозить будешь.

В общем, распределение обязанностей получалось какое-то неравномерное, но Гаврилу все устраивало. Он сам сказал так Катюше. Ну а мнения самой Кати ему и в голову не пришло спросить. Может, окажись на месте Катюши более бойкая девушка, она бы и сама Гавриле озвучила то, что он свалил на нее все заботы по дому, а сам ограничился присмотром за шиншиллами. Вернее, даже присмотром за присмотром за шиншиллами. Гаврила сразу же после покупки шиншилл планировал нанять и человека, чтобы тот ухаживал за зверьками. И вроде как даже обронил фразу, что человек такой у него уже на примете имеется. Катя их нового работника еще не видела, но чужую рабочую спецовку в прихожей наблюдала и сегодня. А вот вчерашние облепленные грязью ботинки оттуда куда-то исчезли.

И Катя спросила у мужа:

– Скажи, а чьи ботинки я видела в прихожей вчера?

– Что?

Муж выглядел рассеянным. Но вопрос Кати его встревожил.

– Ботинки?

– Да, мужские грязные ботинки.

– Ах, мужские… Наверное, работника.

– Ты нанял человека?

– Я же тебе говорил.

«Ничего ты мне не говорил, – хотела крикнуть ему в лицо Катя. – Сказал, что собираешься. А что нанял и что этот человек уже был у нас, ничего не говорил». Если бы Катя вчера вечером знала, чьи ботинки находятся в прихожей, она бы не испытала приступа панического ужаса, когда во время уборки обнаружила следы присутствия в доме постороннего мужчины.

Но она сдержала свой порыв и лишь произнесла:

– Ну, хорошо, что нанял.

В общем, работой Гаврила был не обременен, но это не мешало ему спокойно наблюдать за тем, как жена хлопочет по дому, а самому валять дурака. Однако сейчас он расстарался. Ужин для них приготовил. И у Кати даже закралась в голову мысль: а не повторить ли ей ссору с мужем? Не прямо сейчас, а так… недельку спустя.

Но сейчас Катюша была так рада чудом восстановленному домашнему миру, что ей хотелось только одного – сидеть рядом с Гаврилой и радоваться тому, что человек, которого она полюбила, вновь вернулся к ней.

Что до самого ужина, то он оказался совсем не так уж плох, Гаврила запек на ужин курицу. Вниз он поставил большую миску с водой, благодаря которой курица получилась очень сочной.

– Можно еще миску с пивом ставить, – сказал он, обгладывая куриную ножку. – Тогда курица душистой получится. А можно бутылку с пивом прямо в курицу засунуть.

– Как? Прямо в курицу?

– Ну да. Открыть осторожно бутылку, чтобы пена не шла, и сунуть.

– Только помыть бутылку снаружи придется в таком случае, – добавила практичная Катя.

Но Гавриле ее комментарии к его рецепту не понравились.

– Вечно эти ваши бабские штучки, – фыркнул он. – Бутылку мыть… Зачем?

– Так ведь грязная же!

– Курица жариться будет, все микробы все равно сдохнут.

– А клей? А этикетка?

В ответ Гаврила обозвал ее занудой, потом поцеловал и вышел, предоставив Кате убирать со стола и мыть посуду одной. Похоже, убедившись, что его жена никуда от него не делась, Гаврила стремительно возвращался к своему прежнему амплуа собственника и феодала.

Повязывая простенький фартук вокруг своей талии, Катя думала о том, что, вообще, после переезда в этот дом с Гаврилой что-то случилось. Нет, даже не после переезда, а еще раньше. Сразу же после того, как им выдали документы на дом. Да! Вот тогда Катя впервые и столкнулась с пренебрежительным отношением мужа к своей персоне. Она задала ему какой-то вопрос, но ответа не получила. Повторила вопрос, но в ответ услышала:

– Подожди, я читаю!

Такого в их отношениях до сих пор еще не случалось. Чтобы у Гаврилы не нашлось для нее времени – это было что-то новенькое! Он был очень заботлив и предупредителен со своей женой. Вился вокруг нее, стремился предугадать каждое ее желание, в глаза ей заглядывал. Но куда что делось, стоило свидетельству о собственности на дом попасть в руки Гаврилы. Кате очень бы не хотелось связывать эти два факта, но как-то так уж само собой получалось.

Выданное свидетельство о регистрации собственности на дом было на имя Гаврилы, хотя проданная квартира принадлежала Кате. Как же так получилось? Но ведь у супругов все равно вся собственность общая. А Гаврила говорил, что, для того чтобы получить работу в Дубочках, ему нужно было быть собственником приобретенного дома. Хотя ведь после переезда оказалось, что Гаврила и не собирается идти работать в Дубочки, и как раз работала в поселке Катя. И никакой справки о собственности в Дубочках или поблизости от них у нее не потребовали. Даже наоборот, она точно теперь знала, что всем своим сотрудникам Василий Петрович предоставляет бесплатную служебную площадь, и покупать дом не было никакой необходимости.

Размышляя о том, что, похоже, она не все успела узнать про своего мужа, Катя вымыла посуду, прибралась в кухне, а потом пошла на поиски Гаврилы. Она нашла его спящим перед телевизором, но выключать бубнящий ящик не стала, по опыту зная, что иначе Гаврила проснется и начнет возмущаться, как она посмела его выключить, когда он смотрит. Хотя, если сейчас потрясти его, он не отзовется, а даже еще, наоборот, всхрапнет погромче.

Катя задумалась. Чем бы заняться? Сидеть без дела было просто невыносимо. В голову немедленно начинали лезть всякие дурацкие мысли про убийство, про девушку Лиду, про человека, который сотворил с ней это зверство. От тяжелых мыслей лучше всего лечит работа. Но пол ею вымыт еще вчера. На кухне тоже порядок. Так чем же ей заняться?

И Катюша решила взяться за разборку чулана. Этот чуланчик остался им от прежних владельцев. Освободив весь дом, они умоляли простить им это маленькое помещение, забитое старым хламом.

– Больше нам в грузовую машину ни единой бумажки втиснуть не удалось. Надо еще одну заказывать. Но гонять машину из-за нескольких старых вещиц больно накладно. Может, вы сами потом чуланчик потихоньку освободите?

Катя не стала протестовать. А Гаврила вообще никогда не протестовал, если ему что-нибудь перепадало на халяву. Пусть даже это был старый хлам, своим прежним владельцам совершенно не нужный. Но ведь недаром говорят, что для одних мусор – для других золото. Впрочем, после принятия дома в свою собственность Гаврила осмотрел чулан и пренебрежительно фыркнул. Ничего стоящего его внимания там не было. И он милостиво разрешил Катюше освободить пространство, а хлам вынести на улицу, он потом его куда-нибудь утилизирует.

Именно этим Катя и собиралась сейчас заняться. Но стоило ей распахнуть дверь чуланчика, как без всякого предупреждения прямо на нее хлынул водопад всевозможных старых и не очень хорошо пахнущих вещей.

– Уф!

Раньше Катя такое видела лишь в мультиках. Герой открывает дверь сарая, а его буквально заваливает по самую шею выкатившимися оттуда яблоками. Или открывает дверь ванной комнаты, а его смывает большая волна мыльной пены. Но Катя даже не предполагала, что подобное может произойти на самом деле. Однако сейчас она оказалась буквально засыпанной до колен самыми разными вещами, вывалившимися из чулана.

– Как же так получилось?

Когда Гаврила осматривал чулан в прошлый раз, такого не наблюдалось. Вещей там было много, даже очень много. Они лежали, плотно прижатые друг к другу. Но все они как-то держались, правда, очень шатко и ненадежно, но держались. Что же произошло?

Сверху груды хлама, предназначенной Гаврилой на выброс, лежал черный чемодан на колесиках. Совсем хороший и новый чемодан, зачем же его прежние владельцы решили выбросить? Катя протянула руку и попыталась открыть замки. Это ей удалось. К ее удивлению, чемодан оказался набит вещами. Все они были женскими. Туфли на высоких каблуках, короткие юбки, тесные, облегающие торс топики и кружевные лифчики. Катя в жизни такие не носила и даже в магазине мимо таких проходила, стыдливо опустив глаза.

– Откуда тут все эти вещи? – задумалась Катя. – От прежних владельцев?

Но супружеская пара, проживающая в этом доме до них, была людьми дородными и уже в возрасте. Предположить, что супруга хозяина могла бы натянуть на себя подобное бельишко, Катя при всем своем желании не могла. Даже если бы баба и начала дурить, размерчик все равно был не ее. Дочери или невестки у этих людей тоже не имелось. Был у них единственный сын, был, да погиб.

– Тогда чье все это?

Внезапно Катя замерла. Взгляд ее шарил по другим вещам, выпавшим из чулана. Все они были старыми, какой-то хлам, оставшийся от старшего поколения: сломанные зонтики, выцветшие и скучные, резиновые тапочки с оторванными хлястиками, помятая экспозиция из искусственных цветов, мешок со старыми колготками. Единственной более или менее ценной вещью тут была ручная швейная машинка, которую, впрочем, еще тогда же утащил Гаврила. И на ее место, похоже, как раз и влез этот чемодан. Влез, но не совсем. Кое-что Гавриле пришлось переставить, конструкция сделалась неустойчивой, и стоило Кате открыть дверь, вся груда рухнула вниз.

Катя уже закрывала чемодан, как вдруг рука у нее дрогнула. Черный чемодан на колесиках! Посредине красная строчка. И ручка стальная!

– Мамочка!

Катю словно ветром сдуло от этого чемодана. Она трясла рукой, которой только что трогала вещи в чемодане и сам чемодан, словно тот был заразный. А Катя дрожала, словно и впрямь подхватила неведомую заразу. Но дело было не в болезни, Кате было элементарно страшно. Потому что жуткая догадка пришла ей в этот момент в голову. Этот чемодан, невесть откуда появившийся у них в доме, мог принадлежать Лиде! Той самой Лиде Ревнивцевой, которая сначала разгуливала с этим чемоданом по Дубочкам, а потом была найдена убитой неподалеку от поселка.

– А чемодана-то, на минуточку, при ней как раз и не оказалось!

И Катя уставилась на чемодан с таким ужасом, словно он был в чем-то виноват. Какое-то время Катя колебалась. Но затем взяла себя в руки и вновь подошла к чемодану. Сознавая, что, возможно, она делает что-то не то, Катя открыла застежку-молнию и снова распахнула крышку чемодана.

– Икона! – пробормотала она. – Андрей сказал, что она приличного размера. Надо поискать.

Катя прощупала тряпки, которыми был набит чемодан, но ничего подходящего ей не попалось. Пару раз она натыкалась на что-то твердое, но это оказывался каблук туфель. Наконец она отчаялась и решила закрыть чемодан, но тут ей в руку снова попалось что-то угловатое. Она с радостью потянула вещь на себя, но оказалось, что это всего лишь небольшой ежедневник в дорогом кожаном переплете. Открыв его, она сразу увидела фотографию ухмыляющегося ей молодого мужчины. Он стоял, небрежно облокотившись на дорогой байк, махал рукой и выглядел приветливым. Но вот его глаза Кате отчего-то не понравились. Нехорошие такие глаза, холодные.

Ежедневник был уже заполнен по крайней мере наполовину. И Катя хотела начать читать, но тут она услышала за своей спиной шаги, а затем голос мужа произнес:

– Это ты что тут устроила?

Катя обернулась и увидела Гаврилу. Он стоял в дверях и сердито смотрел на нее.

– Что это такое?

Но Катя не испугалась. У нее накопились к мужу вопросы, и она собиралась получить на них ответы.

– Нет, это ты мне скажи, что это такое?

И Катя указала на чемодан. Одновременно второй рукой она украдкой сунула найденный ею ежедневник в карман. Своей находкой она полюбуется потом. А пока что надо выяснить у мужа судьбу этого чемодана.

– Откуда у нас дома чемодан с женскими вещами? – подступила она к Гавриле.

– Наверное, от старых хозяев остался.

– Нет, его не было, когда мы смотрели тут с тобой.

– Ты так хорошо помнишь все, что было в этом чулане? – попытался сыронизировать муж. – Чемодан тут был, ты просто его не заметила.

– Гаврила! Не ври мне! Чемодан появился тут недавно. Посмотри на его колесики! На них же грязь!

– И что?

– Этим чемоданом еще совсем недавно пользовались. Может быть, день или два назад. Откуда он тут?

– Ну, хорошо, я тебе скажу. Я его нашел.

– Нашел?

– Да. Нашел возле нашего дома.

– Но… но зачем ты его сюда притащил?

– Вещи-то женские. Я подумал, вдруг тебе из них что-нибудь пригодится.

– Я такое не ношу. Это совсем не мой стиль.

– Ну а я подумал, вдруг тебе подойдет.

– Не понимаю, с чего ты вдруг так подумал.

– Подумал, и все!

Голос мужа звучал грубо.

– Вставай, чего расселась. Не нужны вещи, завтра я их выкину, и все дела!

Но тут Катя уже не стерпела.

– Стоп! – воскликнула она. – Как это выкину? А если это вещи убитой Лиды Ревнивцевой? Ты когда нашел эти вещи?

– Сегодня.

– Вот! И возле нашего дома?

– У самого забора.

– А у Лиды был похожий чемодан. Может быть, это ее вещи!

– И что тогда?

– Надо сообщить о находке в полицию.

Но если Катя ожидала, что муж проявит солидарность с ней в этом вопросе, то она горько просчиталась. Лицо Гаврилы даже перекосилось, когда он услышал от жены такое.

– Совсем рехнулась? – рявкнул он на жену. – В какую еще полицию ты на меня стучать собралась?

– Не стучать, а сообщить… Ты что, Гаврюша?

– Не называй меня этим дурацким именем! Тошнит!

Катя выпрямилась. Муж снова начал чудить. Но сейчас Катя не была намерена сносить его капризы. Правильно сказал отец Андрей, а до него некий Соломон, всему когда-нибудь приходит конец. И, похоже, ее терпению тоже пришел конец.

– Вот что, – произнесла она решительно. – Чемодан, который ты нашел, скорее всего принадлежит убитой женщине. В нем могут быть улики, которые помогут следствию вычислить ее убийцу. Мы должны передать его в полицию.

– Это ты так решила?

– Да. А разве может быть другой вариант?

– Может.

Гаврила спокойно взял Катю за руку и повел ее за собой.

– Куда мы идем?

– В спальню.

– Но зачем? Нам надо в полицию.

– Потом.

Удивившись, Катя покорилась. Да и что ей было делать, муж держал ее за руку так крепко, что ей было не вырваться.

– Пусти, мне больно.

– Потерпишь!

Впрочем, если у Кати и были некоторые иллюзии на тот счет, зачем Гаврила привел ее в спальню, то они быстро рассеялись, когда муж грубо втолкнул ее в комнату, а сам вышел, не забыв запереть за собой дверь снаружи!

– Гаврила! – кинулась к двери Катя. – Ты что задумал? Выпусти меня!

– Посиди там. Остынь.

– Гаврила, ты что?

– А ничего! В полицию она бежать решила… Дрянь!

– Гаврила…

Но в ответ ей донесся горестный вопль:

– И на ком я женился! На стукачке! Ну, погоди у меня! Вернусь, я с тобой еще поговорю!

Последняя фраза мужа прозвучала с нескрываемой угрозой. А сильный удар в дверь лучше всяких слов показал, как именно он будет разговаривать с провинившейся супругой. Катя затихла. Всякое бывало в ее жизни, но так с ней еще никогда не обращались. И теперь она просто не знала, что ей делать, а потому просто прислушивалась к тому, что происходит за дверью.

Шаги Гаврилы удалялись. Он снова спускался вниз, наверняка чтобы на этот раз перепрятать чемодан понадежнее. Катя бросилась к окну. Так и есть, держа в руках злополучный чемодан, ее муж вышел из дома и направился прочь от дома. Гаврила быстро скрылся в темноте, и Катя поняла: нельзя терять ни минуты. Гаврила скоро может вернуться, и что он с ней сделает? И что он уже сделал с Лидой Ревнивцевой? Неужели убил? Нет, не может быть. Но откуда тогда у них в доме взялся чемодан Лиды?

– Валить надо отсюда, – решила Катя. – Потом разберемся.

Второй этаж был у них без решеток, теоретически удрать можно. Но, распахнув окно, Катя убедилась, что вниз ей нипочем не спуститься. Ни цветочной шпалеры, ни водосточной трубы поблизости не наблюдалось. Одна гладкая отвесная стена, на которой даже уцепиться не за что.

– Как же быть?

Взгляд Кати упал на постельное белье – свадебный подарок родителей Гаврилы. Спуститься по нему? Разорвать простыню и пододеяльник, потом связать все это с наволочками и спуститься по импровизированной веревке? Но белье было сатиновое, очень красивое и явно дорогое. И Кате было элементарно жаль его портить. К тому же она представляла, что сделает с ней свекровь, если узнает, как невестка использовала ее подарок. Да и страшно. Вдруг она не сумеет завязать достаточно надежные узлы, они развяжутся и она шлепнется во двор? Внизу-то бетон. Предыдущие хозяева полностью забетонировали и выложили декоративной плиткой дворик. Так им казалось красивей и нарядней.

– Нарядней-то нарядней, а падать больно. Шмякнешься – костей не соберешь.

Но все же у Кати не оставалось другого выхода, кроме как использовать для своего побега постельное белье. Можно ведь его и не рвать, просто связать простыню и пододеяльник. Все равно ведь будет уже не так высоко. Катя свесилась из окна, прикинув расстояние до земли. Высоко! Чертовски высоко!

– И зачем это они такие высоченные этажи делали?

Потолки в доме были высокими. И то, что первоначально показалось Кате преимуществом их дома, теперь обернулось явным недостатком. Но отступать она не собиралась. Гаврила должен понять, что так обращаться с женой нельзя. Хватит ей терпеть его выходки! И так слишком долго терпела! Раньше надо было бунтовать, а то совсем распоясался. Катя снова прикинула расстояние до земли, потом измерила взглядом простыню и пододеяльник. Да, и ведь еще есть покрывало. Его тоже можно будет использовать. И еще наволочки.

– В конце концов, это мне их подарили, значит, это мой подарок! Что хочу, то с ним и сделаю!

И работа закипела. Катя азартно вязала узлы, стремясь, чтобы они получились максимально крепкими. Каждый узел она несколько раз обматывала капроновой леской, которая нашлась в тумбочке у мужа. И в итоге получилась веревка не веревка, а такой вполне из себя толстенький канат. Снабженный многочисленными узлами, он был идеален как для спуска по нему вниз, так и подъема наверх. Впрочем, подниматься обратно Катя не собиралась. Если уж она удерет из дома, то на сей раз Гавриле придется здорово попотеть, чтобы вернуть жену домой.

– Я ему не шиншилла, чтобы меня в клетку сажать!

Катя была довольна своей работой. Хотя, если бы вместо сатина свекровь подарила ей бязь, было бы лучше. Может, и не так шикарно звучит, зато бязь, в отличие от сатина, не скользит. Узлы получились бы более прочными. И снова Катю пронзила трусливая мысль, как бы не сверзиться вниз во время спуска.

– М-м-м… Зато рукам не больно будет вниз скользить, – попыталась утешить она саму себя.

Но судьба, казалось, благоволит Кате. И стоило молодой женщине сесть на подоконник и свесить ноги, чтобы начать спуск, как возле дома послышался шум подъехавшей машины. Катя насторожилась. Кто-то парковался возле их дома. Кто же это? Катя вглядывалась в темноту, и внезапно ей показалось, что она узнала этого человека.

– Ваня! – воскликнула она, замахав руками. – Иван Сергеевич! Я – тут!

И в ту же минуту она почувствовала, как предательский сатин скользит под ее пятой точкой. Катя изо всех сил пыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но сумела ухватить лишь за все ту же скользкую ткань простыни и поехала по ней вниз. Она доехала до ближайшего узла и тут затормозила. Чтобы спуститься ниже, ей нужно было передвинуть руки. Но пальцы свело, они не желали расцепляться. Так Катя и застряла на половине пути между небом и землей.

Из подъехавшего джипа вышел начальник охраны Дубочков. Открыв калитку, он вошел во двор. И сразу же с изумлением задрал голову, уставившись на хозяйку дома, раскачивающуюся где-то посредине между первым и вторым этажом, уцепившись за что-то пестрое в цветочках.

– Катерина? – настороженно спросил он. – А что это вы там делаете? Спортом занимаетесь?

– Иван Сергеевич, у меня ЧП!

– Вы что же это, окна на ночь глядя решили помыть?

– Меня муж запер!

И не успев сказать, Катя ощутила раскаяние. Прав был Гаврила, она самая настоящая стукачка и есть! Не успели они с мужем повздорить, она тут же на него нажаловалась. Но с другой стороны, запирать ее тоже никому не позволено. Даже если Гаврила ей и муж, держать ее взаперти он не имеет права!

– Помогите мне! – взмолилась она.

– Прыгайте, – тут же раздался голос снизу.

И Катя запаниковала еще больше. Что значит, прыгайте? Как это – прыгайте? Она же разобьется.

– Тут высоко, я боюсь.

– Тогда спускайтесь.

– Руки затекли, не слушаются.

– И долго вы так собираетесь провисеть?

– Не знаю. Наверное, пока не свалюсь.

– Так падайте прямо сейчас, – весело предложил ей Ваня. – Я вас поймаю!

– Точно?

– Клянусь!

Эх, была не была! И, разжав руки, Катя камнем полетела вниз. Она приготовилась удариться о плитку, но неожиданно почувствовала, как ее кто-то схватил, а потом ощутила под своими ногами твердую землю. Подняв голову, Катя обнаружила, что лететь ей пришлось от силы метра два. Нечего было и паниковать. Но с другой стороны, теперь она может хвастаться, что побывала в объятиях самого завидного жениха в Дубочках.

– А что у вас с мужем-то произошло?

– Иван Сергеевич, у него чемодан есть.

– Какой чемодан?

– Мне кажется, что это чемодан убитой Лиды Ревнивцевой. Муж говорит, что чемодан он нашел возле нашего дома. Но в полицию понести его отказался. И меня в спальне запер.

– Так вы из окошка по канату не по своей воле полезли?

– Нет, конечно. Что я – сумасшедшая, по-вашему?

– Вы – женщина.

И, отпустив ей этот в высшей степени сомнительный комплимент, в один момент Ваня сделался вдруг крайне собран и деловит.

– Где ваш муж?

– Не знаю. Ушел, должно быть. А куда, я не знаю.

– Ничего. Далеко не уйдет. Удачно это я вас проведать заехал, ничего не скажешь. А вы зашли бы в дом, продрогли ведь.

Однако зайти в дом оказалось не так-то просто. Уходя, Гаврила дверь запер.

– Посидите у меня в машине, – предложил Ваня спасенной им женщине. – А мы пока что вашего мужа поищем.

– И чемодан! – добавила Катя, решив, что если уж закладывать мужа, то по полной. – Гаврила с чемоданом ушел.

– Ага.

Ваня позвонил своим людям, которые примчались буквально через пять минут. А еще через десять Гаврила был обнаружен вместе с чемоданом, от которого он так и не успел избавиться. Мужчина тащил чемодан к небольшому водоему, находящемуся в километре от его дома, видимо надеясь его там утопить.

До конца своих дней Катя будет помнить тот взгляд, который метнул на нее Гаврила, когда увидел жену, сидящую в машине начальника охраны. Дальнейшие события как-то смешались в голове у Катерины. Вокруг суетились какие-то люди, они обсуждали причастность ее мужа к случившейся трагедии. Катя должна была бы проявить побольше сочувствия и внимания, но ее охватила какая-то странная апатия. Она ни о чем не могла думать и лишь понимала, что остаться одной в большом и внезапно опустевшем доме для нее будет мучительно и страшно.

Видимо, Ваня тоже это понял, потому что сказал:

– Пока мы не узнаем, причастен ли ваш супруг к смерти Лиды Ревнивцевой, полагаю, вам лучше будет пожить у кого-нибудь из знакомых.

– Но у меня тут никого нет, – развела руками Катя. – Только воспитательницы из садика. Но мне кажется, они не захотят принять меня у себя.

– Они не захотят, я знаю, кто захочет.

– И кто же? Вы?

– Нет, у меня вам вряд ли будет удобно. Но я знаю одно местечко получше. Отвезти вас туда?

Катя кивнула головой. Она сгорала от любопытства, пытаясь предугадать, куда же отвезет ее Ваня. Но сколько ни гадала, так и не смогла додуматься, что жить ей отныне предстоит не где-нибудь, а в самой главной усадьбе их поселка. Именно к дому Василия Петровича и его жены Алены и привез свою спутницу бдительный Ваня.

На крыльце их уже ждали хозяева Дубочков. Алена приветливо улыбалась, а Василий Петрович даже обнял Катю, когда девушка поднялась к ним.

– Добро пожаловать. Проходите и располагайтесь. Ваша комната на втором этаже. Вас туда проводят.

И когда Катя прошла в дом, Василий Петрович взглянул на Ваню:

– Ты зачем ее к нам привез? Только не рассказывай про свое доброе сердце, которое заставило тебя пожалеть эту бедняжку. Ни за что не поверю в такое.

Ваня хмыкнул:

– Василий Петрович, за девочкой присмотреть бы надо. Муж ее ведет себя очень странно. Опять же, чемодан убитой у него в доме был. Вдруг он эту блондинку и укокошил?

– А жена, думаешь, ему в этом помогла?

– Кто ее знает? На вид она цветочек нежный, но всякое в жизни случается. Пусть лучше она у вас поживет, так мне спокойней будет.

– Тебе-то спокойней, а нам? Как нам себя с ней вести?

– Ласково и приветливо, но глаз с нее лучше совсем не спускать.

И дав хозяевам такие рекомендации, Ваня с чувством выполненного долга отправился к себе домой. Он хорошо поработал сегодня и честно заслужил отдых. А потому намерен был использовать его на всю катушку.