Текст книги "Луч света в темной коммуналке"

– А кто же еще?!

Девица в алом уставилась на свою приятельницу в таком гневе, что та даже попятилась.

– Я не знаю… Может быть, родственница. Сестра.

– Не заставляй меня думать о твоих мозгах еще хуже, чем я о них уже думаю! Какая родственница? Из родни у моего Суслика одна мамочка, которой сто восемьдесят лет. И все! А! Еще дядя!

– Видишь, дядя сыскался.

– Но это все! Других родственников у моего Суслика нету!

– Так не бывает.

– Бывает! Денег до хренища, а родни никого. А бывает, как у меня, денег ни фига, а роднищи до Москвы не переставить! И все нищие! Все голодные! Всем что-то от меня надо!

– Алла, не шуми. На нас уже смотрят.

– Пусть смотрят. Мне все равно. Вся надежда была на то, что Суслик на мне рано или поздно женится. Он бы и женился, да только его дражайшая мамочка, стоило ему меня к ней привести знакомиться, учудила!

– Что? Выгнала тебя?

– Если бы! Это я бы еще обыграла в свою пользу. Инсульт у нее, видишь ли, от меня приключился. Лежит теперь под проводочками, пикает себе тихонько. Врачи говорят, скоро помрет.

– Тогда твой Суслик на тебе женится.

– Не знаю. Что-то он стал все чаще поговаривать, что это из-за меня его мамочка оказалась в больнице.

– Ты-то при чем? Ты же хорошая.

– Но родословная у меня подкачала. Кровь, понимаешь ли, не та. У Суслика моего в родне сплошные князья, графы да бароны, а я кто? Простая крестьянка. Мои предки у его предков в крепостных служили. Вот его мамочка в ужас от такой невесты и пришла.

– И ты думаешь, он нашел тебе замену?

– А что еще мне думать? Небось эту королевишну ему маменька и сосватала.

– Как? Она же в больнице.

– Но в сознании. Говорить не может, шевелиться тоже, но врачи какую-то хитрую штуку ей к башке присоединили, она теперь свои задумки на экран компьютера телеграфирует. Прямо из мозга свои мысли на компьютер транслирует. А мой Суслик потом ее бредни с помощью врачей читает и все маменькой задуманное в точности исполняет. Еще бы! Мамулечка на краю могилы, что ни попросит, он все ее желания выполняет в тот же миг.

– Ничего себе наука до чего дошла! – поразилась приятельница.

– Дошла, дошла. Мне-то что с этого? Не ко мне дошла, к ним.

– А все-таки хорошо богатым. Любая фантазия к их услугам. Не то что мы с тобой, да, Алка? Как родились голытьбой, так нищими и помрем.

Сердитая в алом платье если и ждала от приятельницы чего-то, то явно не таких слов. Она сверкнула в ее сторону гневным взглядом и ушла, шурша юбками и обмахиваясь своим веером так энергично, что темные кудри разлетались у нее над головой в разные стороны.

Вообще, Дима заметил, что ряженые держатся кучкой. Этим они и привлекали к себе всеобщее внимание. И потому неудивительно, что возле них все время было много народу. Все гости хотели запечатлеть себя для последующей демонстрации в Сети. Дима тоже подошел, он старался держаться поближе к Люсеньке. И хотя не сразу – ведь народу вокруг нее кучковалось много – сумел завладеть вниманием девушки. Дима умел быть обаятельным, а сейчас он включил свое обаяние на полную мощность. И не было ничего удивительного в том, что очень скоро Люсенька выделила его из толпы, звонко смеялась над его шутками и давала понять, что присутствие Димы ей весьма приятно.

Аттракцион с наряженными в маскарадные костюмы пользовался популярностью. Хотя вообще, народ и так балдел от обилия развлечений. На поляне перед домом выступали фокусники и иллюзионисты. Одни позволяли проткнуть себя шпагой, другие упрашивали взять карту из колоды. Дима такими вещами не интересовался, но гости восторженно ахали и охали, когда ловкие руки демонстрировали перед ними очередной трюк. Тут же на поляне били два фонтана.

Первый был шоколадный. Рядом с ним стоял официант в белоснежном смокинге и перчатках, он помогал окунать свежие ягоды клубники, малины и ежевики в тягучие шоколадные струи, чтобы каждая гостья могла бы полакомиться удивительным угощением. Чуть дальше бил фонтан, заправленный какой-то более прозрачной жидкостью, судя по форме бокалов, шампанским.

Дима поднес бокал к его пенящимся струям, попробовал, оказалось, и впрямь шампанское. Дима не удержался, отведал еще два бокала и лишь после этого велел себе притормозить. Он сюда не развлекаться приехал, а разобраться, что же такое происходит в его жизни. Все уже были порядком веселы и раскрепощены, хотя праздник еще только начинался. Дима уже подслушал, что программа ожидается обширная. Обещали ужин, концерт, танцы, конкурсы с участием известных ведущих, шоу модных комиков, фейерверки и конкурс маскарадных костюмов. Вот последний сильней всего и заинтересовал Диму.

Похоже, на этом конкурсе предстоит определиться победительнице не только за лучший костюм, но и за сердце неведомого пока что ему Суслика.

Глава 5

До конкурса на празднике случилось еще немало всякого интересного и забавного. Было выступление танцевальных пар, специально приглашенных для участия в празднике. Танцевали и румбу, и танго, и вальс. Но Дима старался не выпускать из поля зрения Люсеньку и гордячку в алом платье – Аллу. Последняя интересовала Диму чрезвычайно. Он-то прекрасно знал, что Люсенька понятия не имеет, кто такой Суслик – владелец веера, которым девушка с удивительной грацией и изяществом обмахивалась время от времени. Дима даже залюбовался ею. Ведь сроду не держала в руках веера, а так ловко с ним управляется. И откуда у девушки такие умения?

А вот у Аллы веер то и дело выскальзывал из рук. Дима затруднялся сказать, что было тому виной. Какая-то природная неуклюжесть или злость, терзающая Аллу. Пожалуй, и того, и другого тут было поровну. Но одно было ясно, будь у Димы какой-нибудь особо ценный коллекционный веер, он бы его Алле точно не дал. Да и неведомый Суслик дал Алле не самый любимый свой веер, а так – один из второстепенных, о существовании которого он даже позабыл. Лежал себе этот веер где-то на дальней полке, и лишь когда речь зашла о том, чтобы дать любовнице какой-нибудь веер из своей коллекции, чтобы дополнить им атрибут ее бального костюма, Суслик извлек и отдал Алле этот позабытый им веер.

И Алла была счастлива, потому что знала, как трясется ее любимый Суслик над своей коллекцией. Никому не позволяет трогать экспонаты руками. Только смотреть, только под стеклом. И Алла даже сочла, что занимает в сердце любовника значительное место, коли уж он ради нее поступился своими принципами. И радовалась этому безмерно. Но все это было до того, как на празднике появилась Люсенька в платье из серебристой парчи и с веером – жемчужиной коллекции Суслика.

В тот же миг на Аллу сошла темная туча. Веер в руках у Люсеньки был любимым экспонатом Суслика. Он его не то что потрогать, взглянуть-то на него позволял не каждому. И вот теперь этот веер красовался в руках какой-то наглой выскочки. На Аллу страшно было смотреть.

Все та же приятельница в синем пыталась утешить Аллу:

– Не переживай ты так! Может, эта девица воровка! Может, она украла веер у твоего Суслика!

– Как бы не так! Будь это так, Суслик бы уже в истерике бился.

– Может, он еще не знает. Он ведь тут, а кража произошла у него дома.

– Вот именно, что Сусличек тоже тут. И он следит, как там его веер поживает в моих руках. Специально приперся. Не ради меня, а зная, что веер его драгоценный тоже будет тут. Да что там говорить, он мне его передал уже тут. И как он на него при этом смотрел, словно не верил, что снова когда-нибудь увидит. А уж когда я один раз его драгоценный веер чуть не уронила, он меня буквально испепелил взглядом. Вот и сейчас, так и сверлит глазами, так и сверлит.

– Вот и радуйся, что он на тебя смотрит.

– И на эту дрянь он тоже смотрит! Но как он на нее смотрит! На меня с презрением, а на нее… с любовью! С обожанием! С восторгом!

Алла чуть не рыдала. И конечно, девушка была в таком состоянии, что могла и преувеличивать. И все же ее слова до крайности заинтересовали Диму. Он бы дорого дал за то, чтобы взглянуть на этого Суслика. Но, увы, Алла не пожелала любезно ткнуть пальцем в своего любовника. А между тем, если Суслик отдал Люсеньке не просто веер, а жемчужину своей коллекции, свой любимый веер, это могло означать лишь только одно – кавалер был крайне заинтересован в Люсеньке. Если еще и не влюблен, то все к тому и шло.

А Суслик, по словам все той же Аллы, был сказочно богат. И очень могло случиться такое, что именно ее Суслик и оказался тем таинственным заказчиком Димы, не желавшим афишировать перед ним свою личность. У богатых свои причуды. Но все-таки Диме казался несколько необычным тот способ, который выбрал Суслик, чтобы привлечь к себе внимание симпатичной ему девушки. Потратить кучу денег на визиты в салон сотовой связи некоего Юрия Степановича, роль которого играл Дима. И зачем? Лишь для того, чтобы Люсенька поверила, что перед нею богатый, одинокий и старый чудак, легкая добыча для искательницы приключений?

Если вдуматься, то вся роль Димы как раз к этому одному-единственному и сводилась. Люсенька должна была поверить, что перед ней влюбленный в нее старичок, который одинок, который при деньгах и который долго не протянет. И за весь этот спектакль Суслик отвалил Диме очень приличные деньги. Машину купил! Видимо, Суслик и впрямь был сказочно богат, если мог позволить себе разбазаривать такие деньги на сущие пустяки.

Похоже, ему нужно было понять, не склонна ли Люсенька к погоне за легкой наживой. Поэтому он так настаивал, чтобы образ Юрия Степановича был более трогателен, но ни в коем случае не отвратителен.

И Дима решил, что он обязательно должен вычислить Суслика. Он встал так, чтобы видеть всех гостей, и начал следить за взглядами мужчин. Кто из них будет сверлить глазами веер в руках у Аллы? Но никто на эту вещицу внимания не обращал. Или Дима был не так внимателен, чтобы заметить быстрый взгляд Суслика. Тогда он пошел на хитрость. Улучил момент, толкнул локтем одного ротозея, тот выплеснул шампанское из своего бокала на платье стоящей рядом с ним девушки, та ахнула, отшатнулась, наступила на подол платья Аллы, а ее саму сильно толкнула.

Алла отреагировала, лучше не придумаешь. Она взмахнула руками, стремясь удержать равновесие. И коллекционный веер вырвался из ее рук. Возможно, будь он закрыт, то тут и пришли бы его последние денечки. Шмякнулся бы на гранитную плитку, разлетелся бы на мелкие кусочки. Но веер был открыт, и поэтому начал планировать в воздухе. Казалось, птички изо всех сил машут своими крохотными крылышками, стремясь удержаться на лету. Это было даже красиво, но никто не спешил восхищаться. Все внимание гостей было привлечено к ротозею с шампанским, которому приходилось совсем несладко. На него с двух сторон наступали обозленные девицы, которые пострадали по его вине. И лишь один человек успел заметить, что случилось с веером, и подхватить его прежде, чем веер коснулся камня.

– У-уф!

Это был невысокого роста мужчина лет сорока – сорока пяти. Был он щуплый, но с круглым пузиком. Голова была непропорционально большая и какая-то тоже очень круглая, с острым носиком, который в минуту волнения у него подрагивал. Чем-то он и впрямь напоминал мелкого грызуна. И Дима решил, что это и есть Суслик – знаменитый герой-любовник. Суслик метнул на Аллу негодующий взгляд, который та не заметила. Поняв, что Алла не оправдала оказанного ей доверия, Суслик мрачно кивнул головой и спрятал веер к себе во внутренний карман пиджака.

После этого он задерживаться на празднике не стал и быстрым шагом удалился прочь. Дима проследил за ним, но Суслик направлялся к выходу. И Дима встал перед выбором. Покинуть ему занятное сборище и следить дальше за Сусликом или остаться тут. Наверное, если бы Дима был постарше и поразумней, он все же выбрал бы в итоге Суслика. Но Дима был молод, а вокруг него было столько красивых девушек и развлечений, и чего только тут не было!

И Дима предпочел остаться на празднике. Какое-то время он просто развлекался, наблюдая за тем, как перепуганная Аллочка всюду ищет свой пропавший веер. Занятая дракой со своей обидчицей, Алла не заметила, что веер уже забрали. И все прочие, увлеченные этим зрелищем, тоже не заметили проворного Суслика, который к этому моменту был уже далеко, убегал, прижимая к груди свое сокровище. Но Алла всего этого не знала. И никто не мог ей об этом сказать. Дима бы мог, но он не считал нужным вмешиваться, очень уж забавными казались ему тщетные поиски Аллы и ее отчаяние, когда она поняла, что веер кто-то забрал.

Почему-то она немедленно вообразила, что веер забрала Люсенька. Украла веер, чтобы подставить Аллу в глазах любовника. Можно было не сомневаться, что сама Алла, случись такое, поступила бы именно так. И даже не стесняясь посторонних, Алла накинулась на обомлевшую Люсеньку с кулаками.

– Дрянь! Воровка! Верни мне его!

Аллу очень быстро оттащили. На защиту королевы встали сразу несколько ее рыцарей. И это еще сильней разозлило Аллу, которая и так была девушкой импульсивной. А тут ее вовсе понесло:

– Пустите меня! Отдай мне веер! Он мой! Моё! Верни!

Вконец растерянная Люся протянула слегка дрожащую руку, желая отдать скандалистке свой белоснежный веер. Это привело Аллу в окончательное умоисступление.

– Ты еще надо мной издеваться вздумала! Думаешь, я не понимаю, что ты затеяла! Хочешь увести у меня мужика. Только ничего у тебя не получится. Я не из тех, кто отдает свое! Понадобится, я тебя убью! Слышишь меня, убью!

Девушек поспешно развели в разные стороны. Алле распорядительница прочла нотацию о поведении на балу, пригрозила вовсе ее выгнать, и она притихла. Нет, сверкать злобными взглядами в сторону Люси она не прекратила, но, по крайней мере, вела себя прилично и с кулаками больше на соперницу не кидалась. Что касается Люси, то она и вовсе старалась держаться подальше от опасной психопатки, какой она должна была считать Аллу. Ни с того ни с сего накинулась. Начала требовать веер. А когда Люсенька по доброте душевной пыталась вручить ей свой собственный, начала орать, что над ней издеваются.

И все же, несмотря на случившийся казус, обе девушки не спешили покидать праздник. Люсенька вроде бы пыталась уйти, но та же распорядительница прочла строгую лекцию и ей тоже. Наверное, девушке напомнили о договорных обязательствах, согласно которым она должна была весь праздник провести в своем маскарадном костюме. Дима уже знал, что ряженые были специально приглашены устроителями праздника с целью увеселения публики. Кто-то из мужчин изображал великого Леонардо и даже рисовал вполне сносные портреты всех желающих. Кто-то изображал Моцарта, играл на скрипке произведения гения. Кто-то изображал господина Теслу, читал увлекательные лекции об энергии, которой можно накормить, осветить и обогреть весь мир, причем при самых минимальных начальных вложениях.

Ужин был подан в виде фуршета. При таком скоплении народа иначе и быть не могло. А для Димы это вообще было прекрасно. Окажись места за столом пронумерованными, ему было бы не избежать разоблачения. А так он мог сколько угодно фланировать от одной группы к другой, прислушиваться к разговорам, участвовать в них сам. Очень скоро Дима познакомился с несколькими студентами театрального училища, в котором когда-то учился он сам. Ребята тут же сочли его своим, приняли в компанию, и от них Дима сумел узнать, что это за место и кто хозяин данного праздника.

– Господин Соколов, известный меценат и учредитель целой кучи благотворительных обществ. Специализируется на нуждающихся из мира искусств. Если ты молод и талантлив, хочешь учиться и совершенствовать свой талант, то тебе прямой путь к нему. Всем достойным он помогает найти свой путь в этой жизни.

– А где он сейчас? – изобразил интерес Дима. – Как бы мне с ним познакомиться?

Но оказалось, что господина Соколова на празднике и нету.

– Может, его и в городе-то или даже в стране в данный момент нету. Он ведь человек занятой.

– А как же к нему попасть?

– Вот в том-то и закавыка, что попасть к нему на прием не так-то просто. Но если уж пробился, то все, считай, что все твои проблемы уже решены.

На этот праздник были приглашены молодые друзья господина Соколова из числа тех, кому он когда-то уже помог. Кто-то получил от его имени стипендию на обучение, кто-то смог начать сольную карьеру, кто-то уехал на стажировку в другие страны. В общем, тут собрались те, кто обожал господина Соколова от всей души. Дима пробовал расспросить про Аллу, но ее никто из его новых знакомых не знал. Дима попытался расспросить про Суслика – увы, о чудаке, который трепетно коллекционирует старинные веера, никто тоже не слышал.

– У самого господина Соколова в доме есть неплохая коллекция холодного оружия, но веера – это не к нему.

– А кто-нибудь знает красотку в костюме Снежной королевы?

– Все ряженые – это новенькие, – снисходительно пояснили Диме. – Они лишь мечтают о том, чтобы попасть на прием к господину Соколову. Они ему либо писали, либо как-то иначе заявили о себе, привлекли его внимание, их пригласили, но пока что помощи они от него еще не получили. Это у них еще впереди.

Чем же могла привлечь к себе внимание господина Соколова скромная Люсенька? Она не принадлежала к миру искусства, всего лишь рядовой сотрудник салона сотовой связи.

Между тем столики, вначале ужина богато сервированные крохотными канапешками с семгой, форелью и икрой, крохотными котлетками, крылышками и ножками рябчиков, фаршированными грибами, овощами и зеленью, рулетами и пирожками с десятками начинок, официанты укатили в свой шатер. Подали сладости – мороженое десятка сортов, восточные сладости и пирожные – безе, корзиночки, наполеон, заварные булочки и трубочки с заварным кремом и взбитыми сливками. Все пирожные были крохотные, на один укус. Очень удобно для тех, кто следит за фигурой. И очень удобно для тех, кто не хочет долго засиживаться на одном месте.

Все были возбуждены. Приближалось время выбирать победителя сегодняшнего маскарада. Полагалось выбрать Короля и Королеву, которым вручались шуточные короны и совсем нешуточные призы. Также были призы за второе и третье места: соответственно выбирали Герцога и Герцогиню, а также Графа и Графиню. Поговаривали, что главными призами будут смартфоны самой последней модели. Ну и другие призы обещали тоже не хуже. Все сходились в том, что господин Соколов жадничать не станет. И отделываться парфюмерным набором в качестве приза тоже сочтет ниже своего достоинства.

И вот загудели трубы в руках одетых под герольдов музыкантов, всех пригласили к помосту, на который уже поднимались конкурсанты. Каждого встречали аплодисментами, а специальный прибор озвучивал результаты. Громче всех приветствовали юношу, одетого под Моцарта. И Люсеньку, которая выступала в костюме Снежной королевы. Но если бы спросили Диму, то он сказал бы, что Люсенька была больше похожа на какую-то фею, зимнюю сказку. Не было в ней ни твердости, ни жестокости, ни злой воли Ледяной царицы. Девушка была сама грация, красота и изящество.

И ей хлопали даже громче, чем Моцарту. Хотя и ему свистели, улюлюкали, топали ногами и хлопали руками так, что впору было оглохнуть. А вот злючке в алом платье хлопали совсем мало. Даже ее приятельнице в синем платье и то досталось больше оваций. Разумеется, это настроения Алле не подняло. Она стала совсем угрюмой, переместилась в задние ряды, а вскоре и совсем исчезла, не дожидаясь даже самой церемонии награждения.

– Наши победители награждаются ценными призами, которые приготовил для них наш всеми любимый Юрий Степанович.

Услышав знакомые имя и отчество, Дима вздрогнул. В какой-то момент ему показалось, что ведущий имеет в виду его. Но вскоре он понял, что Юрий Степанович – это и есть господин Соколов. Но, кажется, Люсенька тоже вообразила, что ее знакомый Юрий Степанович и есть могущественный господин Соколов, организатор сегодняшнего праздника. Потому что она вздрогнула, почти как сам Дима. А потом с растерянным видом завертела головой, скользя взглядом по рядам и словно ожидая увидеть своего Юрия Степановича среди зрителей.

После церемонии награждения праздник как-то пошел на спад. Нет, все еще играла музыка, разносили угощение официанты, но уже все чаще и чаще к воротам подъезжали такси, и то один, то сразу несколько гостей уезжали с праздника. Время приближалось к трем утра, пора было подумать и об отдыхе. Дима потерял из виду Люсеньку, которую куда-то увели распорядительницы. Аллу он не видел с момента награждения. Наверное, она уже сдала свое алое платье и тоже уехала.

К сожалению, Дима уехать не мог. Подойдя к выходу, он понял, что ему покинуть усадьбу господина Соколова будет не так просто, как в нее попасть. На выходе вместе с охраной стоял тот самый доверчивый паренек, которого обманул и ограбил Дима, отняв у него пропуск на территорию праздника. Было ясно, что охранники не случайно поставили этого типа рядом с собой. Он старался найти своего обидчика, для чего буквально впивался взглядом в лицо всякому, кто уходил с праздника.

– В чем дело? Что случилось? Почему охрана устроила досмотр?

– Не слышал? У нашего Дон Кихота украли его шпагу.

Был такой колоритный персонаж на празднике, долговязая каланча, всюду таскающая на боку длинную шпагу. Поговаривали, что шпага из коллекции самого господина Соколова, подлинная, восемнадцатый век. Не какая-нибудь там реплика. Дон Кихот чрезвычайно ею гордился, но после церемонии награждения, когда пришло время сдавать костюмы, оказалось, что шпаги при нем нет.

Но было связано усиление мер безопасности на выходе с кражей шпаги или нет, а присутствие старого Диминого знакомого сильно настораживало.

– Э-э-э, нет, туда я не сунусь, даже не ждите, – пробормотал Дима, который очень не любил скандалов, и в первую очередь скандалов, связанных с его собственной персоной.

Но как же тогда ему убраться с праздника? Затесаться в чью-нибудь группу и рискнуть? Но как раз в этот момент к воротам подошла многочисленная компания, и охранники попросили всех повременить, пропускали по одному и внимательно следили, чтобы каждого мог осмотреть тот паренек. Он уже больше не казался Диме симпатичным. Вот зануда! Ну, украли у тебя пропуск на работу, чего из этого целую историю раздувать? И охранники тоже хороши! Устроили целое представление. Подумаешь, проник еще один гость на праздник, обеднеет ваш господин Соколов от этого? Нет, не обеднеет. Ну так и чего тут теперь огород городить!

Дима уже начал тосковать в предвкушении скорого разоблачения, как внезапно услышал чей-то крик. Он доносился из шатра, где часом ранее происходило награждение победителей конкурса.

– А-а-а! – верещал тонкий женский голос. – А-а-а-а!

И все истошнее. Все выше. Все надрывней!

Дима сразу понял, что такой визг – это не к добру. Женщины ведь тоже визжат совершенно по-разному. От щекотки, из кокетства, от страха. Так вот, этот визг был от самого настоящего стопроцентного ужаса. И Дима почувствовал, как ноги сами понесли его в том направлении. И не его одного. К шатру со всех сторон устремились оставшиеся гости. Побежала и охрана. Вот был очень подходящий момент, чтобы удрать с праздника. Но как тут удерешь, если визжат с такой нечеловеческой силой.

Ворвавшись в шатер, Дима обнаружил несколько человек, сгрудившихся возле помоста. Оттуда слышался чей-то протяжный плач.

– Не делала я этого! Пальцем ее не трогала!

– Ага! Пальцем ты бы ее так и не проткнула!

– За кого вы меня принимаете?

– Все слышали, как ты ее убить грозилась!

– А когда девчонке главный титул с призом достался, тебя вообще перекосило.

– Убежала куда-то даже.

– Куда бегала? За оружием?

Дима протиснулся поближе к помосту и увидел ужасную картину. Прямо на белоснежном полотне лежала их Снежная королева. Белое платье на белой ткани почти совсем терялось. Белые волосы, белое лицо, закрытые глаза. Казалось, Люсеньки тут нет. Хорошо видна была лишь серебристая вышивка и что-то алое, что расплывалось под телом Люсеньки неровным некрасивым пятном. Что это могло быть? Дима не хотел верить в самое худшее, но взгляд его наткнулся на что-то острое, торчащее из груди девушки. Он подошел ближе, и горло его стиснуло, как обручем. Из груди бедной девушки торчало тонкое острие.

– Шпагой ее проткнули.

Люсенька лежала немного на боку, так что было видно, что из-под ее лопатки торчит рукоятка шпаги. Дон Кихот тоже был тут. В обычной одежде Дима узнал его только по росту.

– Моя шпага, – бормотал он, разводя в растерянности руками. – Моя! Но как же? У меня же ее украли!

– Я видела, как Алла тащила эту шпагу!

Алла тут же вскинулась.

– Я несла ее назад! Несла, чтобы отдать Игорю.

Дон Кихот, которого как раз и звали Игорем, возмутился:

– Ничего ты мне не отдавала.

– Я отнесла шпагу к остальному реквизиту!

Дон Кихот воздел тонкие длинные руки к небу.

– О боги! Реквизит! Эта шпага из коллекции господина Соколова!

– Что же ты ее бросил?

– Я не бросил. Пояс расстегнулся, застежка уже очень старая, ей двести пятьдесят лет, наверное, как и шпаге. Вот она и была не совсем в порядке. Расстегнулась, а я и не заметил.

– Расстегнулась. Не заметил! Растяпа ты!

Дон Кихот уныло поник головой. Он полностью признавал свою вину, но не желал признаваться в убийстве. Да никто его в том и не обвинял. Все сходились в одном мнении – убила Алла. Все помнили, какую безобразную сцену устроила Алла, как она грозилась бедной Люсеньке. И не сомневались, что женщина улучила момент и выполнила свою угрозу. Против Аллы говорил еще и тот факт, что свидетели видели, как она волокла шпагу. А о том, что Алла шпагу присоединила к вороху реквизита, не знал никто. Этому свидетелей не нашлось. И потому получалось, что легче и проще всего в преступлении обвинить было именно ее.

– Бедная девчонка. Такая молоденькая. Зверь ты, Алка!

– Не убивала я ее! Никого не убивала!

Но все смотрели на Аллу с недоверием. Никто, решительно никто не верил ей. Медики прибыли очень быстро. Еще бы, элитный поселок, сюда врачи мчались с включенными мигалками.

– Что тут у нас? Несчастный случай? Передозировка?

Но увидев Люсеньку, вмиг стали серьезными.

– Да тут сквозное. Девчонке повезло, лезвие прошло мимо сердца. Еще на два пальца, и порхала бы она сейчас среди ангелов.

Дима ушам своим не поверил и спросил:

– А так что? Она жива?

– Живехонька.

Слова доктора вознесли Диму из глубин ада на вершину блаженства. Такой сильной радости он давно не испытывал.

– А бледная почему такая? А не шевелится почему?

– С этим разберемся позднее. Пока что нужно девчонку доставить в стационар. Тут она и впрямь загнется. Кровищи-то вон сколько из нее вытекло.

Извлекать шпагу из раны врачи в походных условиях не рискнули. Сказали, что этим займутся в операционной, чем очень взволновали Дон Кихота. Он потребовал, чтобы его взяли с собой.

– Поймите, шпага очень ценная, дорогая вещь и не моя. Мне ее дали на время. Я ее должен вернуть сегодня же.

– Вот это вряд ли.

– Почему?

– Шпага, молодой человек, на ближайшее время переходит из разряда антикварных принадлежностей в разряд орудий преступления. И будет приобщена к материалам следствия.

На Дон Кихота жалко было смотреть.

– Нет, я все равно поеду с вами.

– Дело ваше. Но, повторяю, шпагу мы вам отдать не сможем. Имеется факт нападения с использованием холодного оружия. Оружие должно быть передано следствию. Все! Загружайте.

Люсеньку загрузили на носилки, двое самых крепких молодых людей понесли ее к выходу. Тут бы Диме было самое время смотаться, все логически подсказывало ему, что именно так и нужно поступить. Но Дима отчего-то мешкал. Какое-то непонятное чувство заставило его остаться и лично услышать все, что будет сказано полиции по поводу этого инцидента.