Текст книги "Место встречи посещать нельзя"

Она нашла родственницу Степана! Вот так легко и просто нашлась та, которая сможет им всем сейчас помочь. Только бы не упустить птицу удачи!

И Фима торопливо подошла к женщине.

– Простите, – обратилась она к ней, – можете нам помочь? Мы бы хотели положить еще одного в эту могилу. Вы нам это позволите сделать?

Женщина, которая как раз в этот момент пристраивала свежий букет голубых незабудок, испуганно обернулась.

– Что ты сказала? – произнесла она, и зрачки глаз расширились настолько, что голубизна их почти совсем исчезла, уступив место черной ночи.

Фима испуганно отступила. Она видела, что напугала незнакомку.

– Простите, я подумала, что вы знаете того, кто тут закопан. Что он вам близок, раз вы принесли ему цветы. Мы хотели в эту могилу положить…

Но она не успела договорить, потому что женщина повела себя странно. Она вскрикнула и, оттолкнув Фиму, кинулась бежать прочь.

Все это произошло в одно мгновение, девочка даже оторопела от неожиданности. Но потом сориентировалась и кинулась вдогонку за странной женщиной.

Та бежала быстро. Фима при всем своем старании и твердой четверке по физкультуре не поспевала за незнакомкой.

Та неслась, словно олень или лань, грациозно перелетая через встречающиеся ей на пути препятствия в виде чьих-то сумок, собак и даже маленьких детей.

Фиме по причине маленького роста и коротеньких ножек приходилось их всех огибать, да еще и извиняться, потому что именно на нее сыпались все упреки и жалобы потревоженных посетителей.

– Хулиганство!

– Безобразие!

– Вот в наше время дети!..

Фима вылетела из ворот кладбища как раз в тот момент, когда сверкающая белоснежная машина уже отъезжала.

Фима выхватила из кармана смартфон, но успела сделать лишь одну фотку. И машина, взревев мощным двигателем, скрылась за поворотом.

К счастью, драгоценная фотка получилась достаточно четкой. Можно было разглядеть и марку машины, и регистрационный номер.

Олег все так же был погружен в игру. Когда рядом с ним возникла запыхавшаяся и порядком злая Фима, он поднял на нее глаза и удивился:

– Ты чего… такая?

– Такая какая? – передразнила его девочка.

– Красная.

– Ты бы еще больше ушами хлопал! Только что мы упустили родственницу нашего Степана! Прекрасный шанс был до него добраться, но мы его профукали!

Она быстро рассказала Олегу, что случилось.

– А чего эта тетка тебя так испугалась?

– Меня? Она вовсе не испугалась.

– А чего же тогда драпанула?

– Она вовсе…

Но тут Фима прикусила язык и замолчала, потому что до нее дошло, что брат прав. Незнакомая красавица испугалась Фимы. И драпанула она от нее не случайно, а после того, как Фима заговорила с женщиной о Степане.

– Да, очень странно, – пробормотала Фима. – Чего же она убежала? Не такая уж я и страшная.

– Может, она к кому-нибудь другому приходила? Ну, может, там еще другая могила рядом, а ты и не заметила.

– Я, по-твоему, уже совсем ку-ку?

– Что ты! Просто я подумал, может, ты обозналась.

– И на зрение тоже не жалуюсь! Думаешь, я одну могилу от другой не отличу? И потом незабудки!

– Что?

– Чужой букет незабудок, который был на могиле Степана, когда мы сегодня утром туда пришли. Эта тетенька сегодня тоже принесла точно такой букет!

– Еще один?

– Да! Наверное, и тот, первый, тоже она приволокла.

– Что-то зачастила она на кладбище, – заметил Олег. – Вы с бабушкой были тут пару недель назад, букета еще не было. Потом он появился, а сегодня еще один. Она сюда каждые десять дней – две недели ходит? У нее других дел нет? Даже если дед Степан ей родственник, не слишком ли часто она его навещает?

– Я бы еще поняла, если бы дед Степан недавно умер. В первое время люди часто ходят на кладбище навестить своих близких. Потом горечь утраты притупляется, появляются какие-то другие дела, визиты к покойным родственникам сокращаются.

– Моя мама, когда они с отцом разводились, часто к бабушке, своей матери, на кладбище ездила. Плакала там, жаловалась ей.

– Ну, это особый случай.

– Может, у этой тетки тоже особый случай приключился. Вот она к этому Степану жаловаться и приезжала. Или надеялась, что он совет ей какой-нибудь даст.

И Олег снова вернулся к своей игре. Но Фиме некогда было скучать, ей позвонил Саша. Тот самый дальний родственник тетки Лизы со стороны ее мужа, который готов был помочь родне в их деле.

Фима видела этого Сашу пару раз, он оставил у нее приятное впечатление. Не дразнил, не зазнавался, глупых вопросов про учебу и поведение тоже не задавал.

С собой Саша на все семейные праздники приводил свою собаку – Барона. И был этот Барон замечательным псом. Знал уйму команд, умел показывать всякие потешные трюки, а уж каким верным другом пес умел быть, особенно если на вашей тарелке лежала обожаемая им ветчина или котлета! С этими двумя – хозяином и его собакой у Фимы были связаны исключительно положительные впечатления. И она надеялась, что Саша сумеет помочь им в их деле.

– Извини, что задержался, – произнес Саша вместо приветствия. – Дело все в том, что пришлось попотеть. Дом, в котором Степан проживал при жизни, был снесен еще в середине пятидесятых. На месте частной застройки поставили новенькие многоэтажки, в одной из которых родственники Степана получили жилье.

– Родственники? Их было много?

– Четверо. Отец, мать, брат и сестра. Брат и сестра к тому времени были уже взрослые, предпочли каждый жить отдельно и от родителей, и друг от друга. И самое странное, что отец с матерью тоже получили отдельные комнаты в разных домах.

– Как это? Почему? Ну, взрослые дети – это понятно, но родители-то?

– Родители Степана на тот момент состояли в разводе. Так или иначе, у меня на руках оказалось четыре адреса, которые требовали проверки. Впрочем, вскоре выяснилось, что брат, сестра и родители свои комнаты продали. Куда уехал брат, мне пока что выяснить не удалось, скорее всего, Петербург он покинул, потому что следы его в этом городе теряются. А отец с матерью через год вновь вступили в брак друг с другом и, объединив две свои комнаты, выменяли для себя двухкомнатную квартирку в центре города в переулке Ильича, сейчас этому переулку вернули историческое название – Большой Казачий переулок.

– Как так? Сначала развелись, потом снова поженились?

– Думаю, что развод был изначально фиктивным. Родители Степана пошли на этот шаг, чтобы каждый мог получить отдельную комнату. Как семейной паре им полагалась всего одна комната. Как двум разведенным людям – уже по комнате каждому.

– Понятно.

– Там они и прожили до своей кончины, которая последовала в середине девяностых. Квартира отошла некоей Светлане Быковой.

– Сестре Степана?

– Нет, ту звали Еленой. И фамилия у нее была Лукошкина.

– Наверное, Елена умерла еще раньше, поэтому ее родители и были вынуждены оставить наследство этой Светлане?

– На момент кончины своих родителей Елена вполне себе здравствовала. Она была младшим ребенком у своих родителей. И в начале девяностых ей было всего-навсего пятьдесят с небольшим лет.

– Как же так? Родители обидели свою младшенькую доченьку, оставив квартиру совсем посторонней женщине? Или эта Светлана приходилась им родней?

– Разве что очень дальней.

– А Елена и Светлана сейчас обе живы?

– Елена – да. Семьей она не обзавелась, и, так как ей уже под восемьдесят, она живет в Доме ветеранов сцены.

– Что это еще за дом такой?

– Там живут пожилые люди, которые всю свою жизнь отдали культуре, а свои собственные семьи либо не создали, либо по каким-то причинам потеряли.

– Это пансионат для престарелых артистов?

– Только очень элитный, находящийся лично на учете у президента, и поэтому живется там пожилым артистам, певцам и музыкантам очень неплохо. Ну, насколько это возможно в казенном заведении. Попасть туда совсем не просто, для этого нужно быть как минимум заслуженным. Лично я начал свое расследование именно оттуда. Спросите Елену Лукошкину, она должна вам помочь. Все-таки Степан приходился ей братом.

– А Светлана?

– Дело в том, что Светлана могла появиться в окружении семьи Лукошкиных уже после их переезда. И об обстоятельствах смерти Степана вряд ли что-нибудь знает.

– Но нам эти обстоятельства и так известны. Степана убили в пьяной драке.

– Кто убил? По какой причине молодой человек из хорошей семьи оказался в таком месте, где могла случиться драка с поножовщиной? И наконец, почему старший сын в семье Лукошкиных носил фамилию Быков, фамилию деда по отцовской линии, а не своего родного отца? Я бы все это попытался узнать. Тогда и разговаривать со Светланой будет легче.

– Но можно мне все-таки получить ее координаты? – попросила Фима.

И когда Саша замялся с ответом, она первой догадалась:

– Ты их еще не выяснил!

– Умная девочка. От тебя ничего не скроешь. Да, возникли трудности. Квартиру в переулке Ильича, которую унаследовала, она продала очень быстро. И куда делась потом, сказать трудно. Информации о ее кончине я не нашел. А так ей сейчас должно быть около шестидесяти.

– Но ты ее найдешь?

– В этом нет сомнений!

– Тогда… можно подкинуть тебе еще одну загадку?

И Фима поведала о странной женщине, частенько навещавшей могилку Степана.

Саша рассказом заинтересовался.

– Пришли мне фотку ее машины, – сказал он. – Думаю, что мне получится выяснить, кто она такая.

Фима так и сделала. А когда обернулась, то неожиданно столкнулась глазами с Олегом.

– Молодец, – произнес он. – Оперативно работаешь. Хотя вряд ли эта дамочка имеет к нашей истории какое-то отношение.

– Может, Степан ей родственник. Дальний!

Но Олег считал, что, скорее всего, произошла какая-то ошибка. Ни один человек, если только он в своем уме, не станет каждые две недели таскать букеты на могилу к родственнику, а тем более родственнику, которого даже не видел никогда.

Таково было мнение современного подростка, но Фима хоть и сама была подростком, не спешила с братом соглашаться в этом вопросе. Это она, а не он видела страх в глазах незнакомки. И это от нее, а не от него незнакомка драпала на своем дорогущем внедорожнике в полной панике.

Глава 3

Итак, поиски ныне здравствующих родственников Степана было решено начать с его сестры.

Дом ветеранов сцены производил величественное впечатление. Настоящий дворец, а вокруг него был парк. И все это в центре города на Петроградской стороне. Неудивительно, что попасть сюда хотели бы многие одинокие и пожилые артисты. Но принимали не всех, а вот Елене Лукошкиной это удалось.

Всю свою творческую жизнь актриса связала с одним театром. Никаких метаний и поисков нового и лучшего в ее судьбе не наблюдалось. И Фима сочла это благоприятным знаком. Значит, Елена человек спокойный и рассудительный, ее отличает жизненная мудрость и стойкость. Она относится к разряду тех редких людей, кто понимает, нет в этом мире идеальных людей, а значит, и бегать в поисках такого места, где бы они водились, тоже не нужно. Напрасная трата времени и сил. Поэтому Фима надеялась, что разговор с сестрой Степана пройдет у них гладко и без проблем.

– Пожилые дамы любят почесать язычком, больше-то им заняться на пенсии нечем.

Но с самого начала выяснилось, что это не так.

Елены Лукошкиной в пансионате не оказалось. Она вместе с группой коллег находилась на улице, пожилые актеры собирались ехать, давать благотворительный спектакль в каком-то училище.

– Вон их автобус стоит. Поторопитесь, ребятки, может быть, еще успеете повидать Леночку.

Фима удивилась тому легкомысленному тону, с каким администратор выразилась о более чем пожилой артистке. Но когда девочка увидела Лукошкину, то поняла, почему так произошло.

В свои восемьдесят лет Елена Лукошкина сохранила какую-то девичью легкость и грациозность. Она была совсем маленькая, худенькая, словно птичка, а кожа на ее лице настолько высохла и натянулась, что морщины почти совсем исчезли.

– Вы ко мне? – приветливо улыбнулась ребятам артистка, сверкнув белоснежными фарфоровыми зубками. – У вас какое-то срочное дело?

– Да! Очень срочное! Разрешите нашей бабушке лечь в могилу к вашему брату!

Елена Лукошкина пошатнулась. Она побледнела, прижала ручки к груди и закатила глаза:

– Боже мой! Значит, Андрей! Он все-таки умер!

Учитывая, что Леночка была младшим ребенком в семье, почему бы и нет?

– Но речь идет о другом вашем брате. О Степане!

– Степушка? – растерялась Лукошкина. – Но он не был моим братом.

– А кем же он вам приходился?

– Я даже не знаю, было ли у Степушки кровное родство с нами. Дед усыновил мальчика, дал ему свою фамилию, потом после смерти уже мои родители взяли Степана в наш дом. Как-то так… кажется.

– Кажется? Вы не знаете точно?

– Конечно, знаю! – тряхнула головой старушка. – И помню, как соседки шептались, что Степан был не приемным, а родным сыном моего отца. Но это все ложь! Никакого семейного сходства между нами с Андреем и Степаном не было. Мы оба уродились тонкокостные, мелкие, мать звала нас «живые мощи». А Степан был рослый, красивый парень, про таких говорят «кровь с молоком».

– Но документы на его могилу у вас?

– Я не понимаю, кто вы такие? Почему интересуетесь жизнью моей семьи?

Пришлось объяснить. И все равно ничего не получилось. Времени было мало, и, как ребята ни торопились, они не успели рассказать актрисе всего. Но и того, что рассказали, Лукошкиной хватило, чтобы растрогаться.

– Дорогие мои детки! Так вы внуки жены Степушки. Конечно, я помню Катеньку! Как она горевала, когда Степушка утонул! Мы даже опасались, что она сама за ним в прорубь бросится.

– Погодите, как утонул? Его же в пьяной драке убили!

– Так Катенька сказала? – быстро переспросила Лукошкина. – Ну, значит, так и было. Я уже всех деталей этой трагедии сейчас не помню.

Странная она какая-то! Катеньку вспомнила, а про то, что точно случилось с ее пусть и не братом, но близким человеком, забыла. Как можно спутать смерть в проруби со смертью в пьяной драке?

Но Леночка торопилась:

– Ребятки, давайте поговорим вечером. Сейчас я немного спешу.

Лукошкина еще очень мягко выразилась. Весь автобус ждал ее одну, все прочие артисты и администрация театральной труппы давно сидели на своих местах, лишь заболтавшаяся с ребятами Леночка Лукошкина всех задерживала.

– Приходите ко мне часикам к десяти! – торопливо предложила она своим гостям. – К этому времени мы уже вернемся со спектакля. И мы сможем спокойно помянуть Степочку еще раз. Кстати, у меня есть бутылочка чудесного французского вина, подарок поклонника, так что вы ничего спиртного не покупайте.

– Да нам и не продадут.

Леночка казалась детям все более и более чудной.

– Разве что тортик купите! – крикнула им напоследок Леночка. – Бедный Степочка, он обожал сладкое!

И она побежала в автобус, откуда ей давно уже нетерпеливо махали руками другие актеры.

– А документы? – спохватилась Фима. – Документы на могилу Степана у вас?

– Нет, все документы остались у мамы с папой.

– Они же умерли.

– Да? – казалось, Леночка была удивлена, но тут же спохватилась: – Действительно, вы правы, детки, они умерли.

– А бумаги-то? Вы их сберегли?

– Я даже не знаю, – растерялась Леночка. – Наверное, сейчас все документы папы с мамой у Светланы, если она их еще не выкинула.

Светлана Быкова, которой родители Леночки завещали свое имущество. С ней ребятам тоже нужно было повидаться!

– А как нам найти Светлану?

– Она работает в нашей ведомственной поликлинике! Массажистка! Идите прямо сейчас к ней. Я позвоню и предупрежу Светочку!

И двери автобуса захлопнулись, отрезая Лукошкину от внешнего мира.

Теперь актриса могла общаться со своими юными друзьями только с помощью жестов и мимики. Она улыбалась им, посылала воздушные поцелуи, а про то, что обещала позвонить Светлане, явно забыла. Но зато под конец Леночка нарисовала в воздухе странный знак, крест с полукружьем над ним. После чего помахала им ручкой и села на свое место, тут же окончательно забыв про детей и заведя оживленный разговор со своим соседом, седоволосым дедушкой очень благородной наружности.

Оставшись одни, брат с сестрой переглянулись.

– Пойдем к этой Светлане?

– Наверное. Лукошкина не слишком-то нам помогла.

По дороге к поликлинике, которая обслуживала Дом ветеранов сцены, ребята смогли обсудить встречу с сестрой Степана.

– Мне одному показалось или с головой у этой артистки что-то не так? Она то и дело ошибалась, когда рассказывала нам о своем брате. Конфет и других сладостей Степан на дух не переносил, любил селедку с молоками. И даже насчет того, как погиб ее брат, она все перепутала.

– Не брат он ей был, ты же слышал.

– Она и это могла перепутать. Похоже, от возраста или других причин в голове у тетеньки полный кавардак.

– Она творческая личность, – заступилась Фима за Лукошкину. – Она сейчас вся в своем сценическом образе. И вообще, к людям творческих профессий нельзя подходить с обычной меркой. Может, она всегда была не совсем от мира сего, поэтому и стала артисткой, а не учительницей музыки, как мечтали ее родители.

– Это кто тебе сказал?

– Наша бабушка. Она говорила, что родители отдали маленькую Леночку в музыкальную школу, где она делала большие успехи. Ей нравилось петь и танцевать, но родители делали упор на фортепиано, которое Леночка откровенно недолюбливала. Один раз она даже подпилила струны на инструменте, словно они сами лопнули, а влетело за это Степану. Никто не хотел верить, что маленькая девятилетняя девочка способна так ловко орудовать ножовкой по металлу.

– Это тебе бабушка рассказала?

Помимо воли Олег почувствовал, что его охватывает чувство, похожее на ревность. Фима проводила с бабушкой куда больше времени, чем он. И девочка пользовалась у бабушки куда большим доверием, чем внук.

Но Олег тут же одернул самого себя: оно ему нужно, откровенничать с древней бабкой? Нужны ему ее замшелые секретики? Он и сегодня бы не приехал на подписание завещания, если бы мать его к этому не вынудила. Услышав, что сын не хочет ехать, она устроила ему форменную истерику, требуя, чтобы он получил свою часть наследства.

– Пусть отец и его мать хоть что-нибудь для тебя сделают! Или думаешь, всегда будешь жить у меня? Даже не рассчитывай! Я тебя всю жизнь в своей квартире терпеть не буду. Как только тебе стукнет восемнадцать, тут же пробкой отсюда вылетишь!

В общем, мать открытым текстом объяснила Олегу, что к чему в этой жизни, и он поехал. А теперь вот думал, может, отец был не так и не прав, когда разводился с матерью?

До сих пор Олег сочувствовал маме, во всех проблемах обвиняя одного отца. Но сейчас он впервые задумался, каково было его отцу жить с женщиной, которая при каждом удобном и неудобном случае указывала мужу на дверь?

Домой Олегу с пустыми руками возвращаться что-то не хотелось, ведь там пришлось бы объяснять маме, почему бабушка так ничего ему и не оставила. И вряд ли его маму совершенно успокоил бы тот факт, что и остальным родственникам от бабушки пока что ничегошеньки не перепало. Мама все равно осталась бы недовольна, а от недовольной мамы лучше было держаться на расстоянии. Эту житейскую истину Олег усек еще с раннего детства.

– Эй, ты о чем задумался?

Олег вздрогнул и взглянул на сестру.

– Мы уже пришли, – сказала ему Фима.

Поликлиника располагалась в доме дореволюционной постройки, внутри было чистенько, во всем чувствовался порядок. Народу было немного, во всяком случае, куда меньше, чем в обычных поликлиниках.

– Массажистка? Светлана Быкова? Есть у нас такая. Только к ней, ребятки, запись на полгода. А если платно, тогда уж самим нужно с ней договариваться, не очень-то Светлана охотно со стороны людей берет. У нее и от постоянных клиентов отбоя нет.

– Нет, мы к ней по личному вопросу.

Медсестра какое-то время вглядывалась в лица ребят, словно пытаясь для самой себя понять, не шутят ли они, а потом сдержанно произнесла:

– Сейчас позову.

Через несколько минут она вновь появилась возле регистратуры, на этот раз с ней шла светловолосая женщина, несколько полная, но крепкая и красивая. И выглядела, по крайней мере издали, она куда моложе своих лет.

Увидев Олега с Фимой, она произнесла:

– Нет, Лидочка, это не по нашему вопросу. Кажется, я знаю, что этим детишкам нужно. Ну-ка, пострелята, признавайтесь, это вас ко мне Леночка послала?

– Это мы самые и есть.

– Она мне только что позвонила. Очень торопилась, у них уже репетиция перед спектаклем начинается. Про могилу какую-то говорила, мол, документы на нее у меня должны быть. Просила, чтобы я вам помогла, потому что вы ей вроде как родственниками приходитесь. Так чего вам от меня нужно, родственнички?

– Мы по поводу Степана.

– Это кто же такой? – наморщила лоб Светлана. – Напомните!

Но несмотря на то что брови у нее сошлись почти в одну линию, на лбу не появилось ни единой морщинки. Похоже, гладкость лица у Светланы была исключительно искусственной.

Ответить Фима не успела, мимо них пробегала женщина в белом халатике, которая заискивающе обратилась к Светлане:

– Светочка, у нас же с вами сегодня с Глебом Ивановичем все в силе?

– Я обо всем помню, Инна Григорьевна, – величественно отозвалась Светлана. – У меня всегда и все под контролем. Вы же знаете, когда Светлана берется за дело, осечек не бывает.

– Спасибо вам, Светик, спасибо! Уж прямо и не знаю, как вас и благодарить.

– Сочтемся, Инна Григорьевна, – снисходительно кивнула ей массажистка.

– Светик, а можно я к вам сегодня еще одного своего пациента пришлю?

– А он кто?

– У него сын какой-то крутой бизнесмен.

– Вы сначала разузнайте насчет сына, – недовольно произнесла Светлана, – а потом уж ко мне ведите. А то кого попало я принимать не стану. Вы же знаете мой принцип, только наличные!

Фиме эта тетка не понравилась. Какая-то она была слишком самодовольная. Из разряда тех, про кого в песенке поется: «А у меня все схвачено! Везде всегда заплачено!»

Олег выразился еще проще и, наклонившись к сестре, прошептал:

– Прошаренная какая баба. Надо с ней ухо востро держать.

Наконец Светлана вспомнила и о ребятах:

– Так что у вас?

Пришлось Фиме в который раз за сегодняшний день пытаться объяснить абсурдную ситуацию, в которую они попали. Светлана слушала внимательно.

– Что же, – произнесла она, – чудачества стариков мне хорошо известны. Всю жизнь работаю с данным контингентом. А нужный вам документ у меня есть. Можете так и передать своим родителям. Все бумаги семьи Лукошкиных остались у меня.

– А почему у вас?

– Ну, Леночку вы же видели, – снисходительно улыбнулась Светлана. – Полагаю, несмотря на свою молодость, вы поняли, что в практических вопросах она полный ноль?

– Наверное.

– Вот и родители ее это тоже понимали. И они надеялись, что я смогу приглядеть за их дочерью, когда их не станет.

– Но Леночка гораздо старше вас.

– И что? Она человек искусства, она всю жизнь играет на сцене. В делах практических от нее никакого толку. Любой мошенник ее мог обмануть, родители это понимали лучше всех остальных. И они попросили меня приглядеть за их дочуркой, что я и делаю вот уже больше тридцати лет.

– Но почему они выбрали на эту роль именно вас?

– Так особого выбора у них и не было. Другой родни просто не осталось. Старший сын у них умер. Средний уехал. Дочка, сами видели, вот они и оставили свое имущество мне, чтобы я по жизни сопровождала бы их Леночку. К тому же Леночке от города за выдающиеся заслуги в области искусства дали квартиру. И очень хорошую, можете мне поверить. А дали бы ей квартиру, если бы она у нее уже была? Так что все получилось прекрасно.

– Лучше не придумаешь! – воскликнул Олег. – Вы в чужой квартире, а законная владелица вынуждена коротать старость в доме престарелых.

Светлана гневно на него зыркнула.

– Путаете, молодой человек! Дом ветеранов сцены – это дворец! И Леночка сама выразила желание там поселиться. А квартира у нее и по сей день есть. Даже две квартиры. И та, что Леночке досталась от города, роскошная, между прочим, квартира, окнами на Фонтанку, двухкомнатная, в столовой хоть в хоккей гоняй. И та, что Леночке досталась от родителей. Пусть эта квартира номинально считается моей, но деньги от ее сдачи я трачу на Леночку.

– А вам от Лукошкиных что досталось?

– Тоже квартира и тоже двухкомнатная. Я от данного слова не отрекаюсь. За Леночкой самый лучший присмотр, какой только возможен. Она счастлива и до сих пор востребована в спектаклях. А это для нее главное.

– Но какая же вы родня? У Леночки фамилия Лукошкина, а у вас Быкова.

– И что? Лукошкиными ее родители стали не сразу, до этого они были Быковыми. Так что мы с ними родня.

Светлана кивнула, показывая, что время аудиенции подошло к концу.

– В общем, договорились, – величественно произнесла она. – После восьми я буду дома, пусть ваши родители звонят. Я озвучу им свои требования.

Несмотря на важность тона, условия, которые выдвинула Светлана, были вполне приемлемыми. Родители должны были заплатить ей двести тысяч, за эти деньги Светлана соглашалась передать заветное свидетельство о смерти Степана, снабженное заветной печатью о его захоронении на Киновеевском кладбище.

– Именно столько стоит место на более или менее приличном кладбище. Я еще дешево с вас прошу, потому что ситуация у вас неординарная, другая бы на моем месте заломила цену в пять раз выше. И вы их мне все равно заплатили бы, потому что свою бабушку вы любите, а ее наследство любите еще больше. Она выдвинула вам ультиматум, и вы в тупике! Либо вы платите мне, либо вам и вашей бабушке этого места не видать. На Киновеевском новых захоронений уже много лет не делают, это я знаю точно.

Ушлая тетенька просчитала все совершенно верно. Иного выхода, кроме как согласиться на ее предложение, у семьи не было. Им еще и благодарить Светлану пришлось, что вошла в их положение и недорого берет.

Договорились, что тянуть с передачей документов не будут, встретятся уже завтра вечером.

– Деньги чтоб только наличные! Такой у меня принцип!

К счастью, Виктор ожидал нечто в этом духе, потому что еще днем снял со счета сто тысяч. Лиза тоже почуяла, куда ветер дует, и тоже вынула из своей банковской заначки сто тысяч.

Таким образом, нужная сумма для Светланы нашлась без особого труда. И теперь все семейство, включая Олега с Фимой, могло бы отправиться в гости к Светлане, потому что, по ее собственным словам, принимать и передавать деньги было лучше в спокойной обстановке, но, увы, Светлана сегодня вечером была занята и принять их не могла.

– Не беда! – ничуть не огорчилась Фима. – Сегодня поедем в гости к Леночке.

Олег подтвердил:

– Она нас звала к себе, вино будем с ней пить.

Отцу эта идея совсем не понравилась:

– Молоды вы еще, чтобы вино с пожилыми актрисами пить. Я бы сам с вами поехал, да не могу. На работе полный завал. Может, Лиза с вами сходит?

Но Лиза тоже не собиралась жертвовать своими планами на вечер.

– У меня сегодня вечером свидание в ресторане. Или вы хотите, чтобы я променяла общество молодого и перспективного кавалера на болтовню старой кошелки? Никогда! Я попрошу Сашу, чтобы он с вами сходил. Ему все равно заняться нечем. К тому же он мне уже звонил, спрашивал, как ваши дела. Вот вы ему сами все и расскажете!

Сашу предложение поехать в гости к заслуженной артистке страны привело в восторг:

– Как? Елена Лукошкина? Ее моя мама обожает! Я у нее автограф возьму!

– Тогда торт с тебя.

– О чем речь! Какой она любит, вы узнавали? Шоколадный? Со сливками? С фруктами?

– Наверное.

– А если с фруктами, то какими? Абрикосы? Киви? Ананасы? Или все-таки ягодный микс?

Ребятам уже расхотелось идти в гости, не нужны им такие сложности с выбором десерта.

Торт Саша в результате взял оригинальный, состоял он из восьми порционных кусочков. И каждый кусочек обладал своим собственным изысканным вкусом, цветом и ароматом.

Барона они тоже взяли с собой, по словам Саши, тому полезно бывать в приличных местах, чтобы научиться манерам. И пес купленный тортик очень даже оценил. Пес был сластеной, и всю дорогу бежал рядом с людьми так, чтобы быть поближе к торту. Стоило торту переехать из рук Саши в руки Олега, как Барон тут же оказывался рядом.

Леночка друзей уже ждала. Барону она обрадовалась, сказав, что без ума от собак, это ее любимые животные после кошек, коров, коз и овечек, крыс, носорогов и белых мышей. Так что Барон занял почетное место в рейтинге любимых животных известной актрисы. А уж сам торт привел актрису в какой-то детский восторг.

– Тортик! Сладенький! Свеженький!

Про Сашу она сказала просто:

– Обожаю новые знакомства!

И протянула ему сухонькую ручку для поцелуя.

Когда знакомство состоялось, Леночка усадила всех за круглый стол. Комната у нее была просторная, размеры позволяли разделить ее на три жилые зоны. Гримерную, которая пряталась за ширмой. Спальню, которая укрывалась в большой нише и была прикрыта красивым балдахином из темно-синего бархата. И собственно гостиную, в которой можно было делать что угодно. Хоть петь, хоть плясать, хоть бы даже пить то самое французское вино, бутылочку которого подарил Леночке кто-то из поклонников.

– Разрешите мне откупорить, – галантно предложил Саша.

– Где-то у меня имелся штопор…

– Не надо, у меня свой.

Складной нож в кармане у Саши произвел на актрису огромное впечатление.

– Охотнику без ножа нельзя.

Леночка захлопала в ладоши и тут же рассказала, что ее дорогой папочка тоже был охотником:

– Иногда он пропадал в лесу сутками напролет. Так что мы с мамой даже не знали, вернется он домой или нет. Летом еще ничего, а вот зимой одним было очень страшно. И волки из леса по ночам выходили, и другие звери. Один раз, помню, сидим мы с мамой, а в окошко кто-то стучит. Выглянули, а там медведь. Ох и натерпелись мы с ней в ту ночь страху. И не за себя больше боялись, а за отца. Ведь если бы он в это время из леса вернулся, то медведь бы на него как раз и напал! Мне тогда было лет десять, но я до сих пор помню тот леденящий душу ужас! Налейте мне скорее бокальчик, я должна его продегустировать в память о папе. Конечно, десертное вино из Лангедока папа не пил, предпочитал напитки покрепче, но память вещь такая прихотливая, когда хочет, выдает нам удивительные ассоциации.

Пока Саша наливал вино пожилой даме, Фима с Олегом переглянулись.

Странно! Конечно, бабушка рассказывала им, что семья ее покойного мужа Степана проживала в частном доме, но жили они в нашем городе. И вряд ли в те годы по городским окраинам все еще спокойно бегали волки и в окна стучали медведи. Все-таки Ленинград был крупным индустриальным центром, какие тут медведи?

– А где вы жили?

– Поселок Трудный, – сделав большой глоток вина, произнесла актриса, – слышали о таком?

– Нет. Где это?

– Очень далеко за Уралом. Мы жили там до смерти отца, потом уехали к родственникам мамы.

– Но разве ваша семья не из Ленинграда?