Текст книги "Месть в ажурных чулках"

– И как вам удается бороться со специфическим животным запахом? – спросила Кира.

Ника слегка удивилась, но потом рассмеялась.

– Понимаю, на что намекаете! – весело сказала она. – Но они особо и не воняют. Парфюмерия помогает.

– А где же они сейчас? – поинтересовалась бесхитростная Леся. – Ваши котики?

– Придут скоро, – устало взмахнула рукой Ника. – По крайней мере, один точно придет.

– Сам? – изумилась Леся.

– Думаю, что телохранителей он с собой на свидание не потащит, – хмыкнула Ника. – Да и машину, как мне подсказывает мое чутье, оставит в соседнем дворе. Чтобы ни единая живая душа не знала о его визите в мою норку.

И Ника, начав исповедь, уже не могла остановиться. И на одном дыхании выложила подругам повесть последних лет своей жизни. А жизнь ее, надо сказать, особенно никогда не ласкала. Выросла Ника в бедной семье. Родители ее хоть и не пили, а, напротив, честно трудились, папа в институте, а мама в школьной библиотеке, все равно денег зарабатывать не умели. И хотя Ника была у них единственным ребенком, подарками баловать ее родители никогда не баловали. Не на что им было покупать дочери дорогие игрушки и вещички.

Ситуация усугублялась еще и тем, что жила Ника в маленьком городке на севере нашей родины. И когда закрылся институт, где трудился Никин папа, другой работы найти ему уже не удалось. После закрытия института он начал тихо спиваться, окончательно превратившись в балласт для жены и дочери.

Дальше в рассказе Ники следовала трогательная, но, увы, вполне обычная сцена прощания, когда взрослую дочь плачущие родители отправляли в большой город – учиться. Впрочем, в отличие от многих своих товарок, Ника в институт поступила. Правда, был он не бог весть каким элитным, но зато предоставлял своим иногородним студентам общежитие. Ника, несмотря на некоторый сквозняк у нее в голове по части точных наук, закончила институт с хорошими оценками и все пять с половиной лет своей учебы пользовалась в общежитии отдельной комнатой и прочими поблажками.

А дело все было в том таинственном даре, который Ника унаследовала от кого-то из своих далеких предков. Ника умела убеждать людей в чем угодно. А в частности, в том, что она их долгожданный крест, который им предстоит нести во искупление своих грехов. И состоит он в том, чтобы эти люди во всем помогали ей и только ей. Причем немедленно, и делали это постоянно вплоть до ее исчезновения с их жизненного пути.

Тогда, в ранней юности, Ника использовала свой дар по пустякам. Например, могла уговорить злобную краснолицую распаренную тетку в длиннющей очереди на распродаже в магазин пропустить ее перед собой. И если потом тетке не хватало вожделенной пары сапог, она даже не сердилась на Нику, а считала, что сделала доброе дело.

Но постепенно Ника стала задумываться, не мечет ли она свой дар, словно бисер перед известно кем. Тем более что работа по тому профилю, по которому Ника закончила институт, ей явно не нравилась. Конечно, благодаря своему дару убеждать она уже получила от предприятия отдельную квартирку. Однако это все равно была только служебная жилплощадь, которой Ника обязательно лишилась бы, вздумай уволиться с предприятия.

И тут Нике неожиданно подвернулся шанс круто изменить свою жизнь. Когда она превзошла самое себя и убедила одного из своих любовников, что он просто обязан взять ее к себе на работу и снять ей милое гнездышко в каком-нибудь элитном районе, он долго присматривался к девушке и наконец сделал ей предложение. Нет, вовсе не руки и сердца. Но, как убедилась Ника, когда прошло первое разочарование, это предложение было ничем не хуже.

Сытый дядечка проводил пиар-компании для различного уровня депутатов. У него была большая команда, работавшая над тем, чтобы из какого-нибудь дегенерата сделать нечто близкое, любимое и понятное простому народу. А засохшего очкарика изобразить яркой личностью и сделать его выступления настолько интересными, чтобы держать у экранов людей, мнящих себя интеллектуалами.

– Ты могла бы работать вместе со мной, – предложил Нике ее любовник. – Не скрою, дела у нас и без того идут вполне успешно. Но нам на пятки наступают некоторые другие конкурирующие организации. Их клиенты зачастую оказываются куда привлекательней наших. И народ голосует за них.

– А при чем тут я? – удивилась Ника.

– У тебя дар! – просто ответил ей любовник.

– Конечно, – согласилась с ним Ника. – Определенные способности у меня есть, но даже я не могу уговорить многомиллионную аудиторию, что голосовать надо именно за того, а не за этого.

– Этого я от тебя и не прошу, – заверил ее дядечка. – Ты должна будешь работать с нашими конкурентами. На них и распространить свой дар убеждения. Я подскажу, как тебе лучше поступать с каждым из них. У любого человека есть тайные страхи. Сумей внушить им, что эти страхи обязательно материализуются, если они сунутся в большую политику. И все! Человечек сам спечется в самый ответственный момент без всякого дополнительного усилия с нашей стороны.

Ника в ответ только рассмеялась. Но услышав сумму, которую ей собирался платить за ее услуги сытый дядечка, она смеяться моментально раздумала. А через один день дала сытому дядечке свое полное и безоговорочное согласие. И с тех пор их трудовой союз благополучно развивался и цвел пышным цветом. А конкурентов у пиарщика – друга и работодателя Ники – становилось с каждым днем все меньше.

К своим клиентам Ника относилась даже с какой-то чисто человеческой жалостью. Называла их всех поголовно котиками, во-первых, чтобы не ошибиться и не назвать случайно Константина – Эдуардом. А во-вторых, просто потому, что они в самом деле напоминали ей этих милых зверьков. Но относилась она к ним все же с осторожностью.

И всегда тщательно выясняла, на какую мозоль с какой силой надавить, чтобы достигнуть желаемого результата. Это была уже новая ступень ее мастерства. Она не просто давила на жалость к своей персоне или вызывала симпатию. Она точно знала, что и как ей нужно сказать, чтобы ее котики начали прислушиваться к ее мнению.

– Вот один из моих котиков и должен явиться сюда с минуты на минуту, – заметно нервничая, произнесла Ника. – И ему совсем не обязательно знать, что у меня был любовник и этого любовника убили. Это может ослабить мои чары, понимаете? Этот милый котик очень нервный. И больше всего боится скандала и огласки своих многочисленных внебрачных связей. А тут я! Да еще с трупом!

И, умоляюще посмотрев на подруг, она воскликнула:

– Прошу вас, не упоминайте о нем про это убийство!

– Так расскажите нам про Ваго, и мы уйдем еще до того, как явится этот ваш котик, – пожала плечами Кира. – Какие проблемы?

– Но я ведь уже объяснила вам, Ваго не был моим клиентом! – воскликнула Ника. – Он не лез в депутаты, поэтому мне не было нужды заниматься им. Я ничего о нем не знаю! Мы просто отдыхали в обществе друг друга.

– Как это?

– За последние три или четыре месяца он приходил ко мне несколько раз, когда мы оба были свободны. Мы занимались с ним прекрасным сексом, а потом он уходил, – объяснила ей Ника.

– Но о чем-то вы должны были с ним разговаривать, – предположила Кира. – Хотя бы в промежутках между двумя актами.

– Должны, – согласилась с ней Ника. – И говорили. Но все больше о пустяках. Он говорил мне комплименты. Иногда жаловался на своих партнеров и отца.

– Жаловался на партнеров? – воскликнула Леся. – У него были с ними проблемы?

– Видимо, но я не вдавалась в детали, – пожала плечами Ника.

– А с отцом? Что за проблемы были у Ваго с отцом?

– Мне это было не интересно, – поморщилась Ника. – Замуж за Ваго я не собиралась, а потому…

– Почему? – внезапно перебила ее Кира. – Почему не собирались?

Ника слегка смутилась, но все же ответила.

– А зачем он мне? – с легким вызовом спросила она. – Мне нравится то, чем я занимаюсь в данный момент. А еще больше мне нравятся те деньги, которые я за это получаю. Я сама на свои собственные деньги сумела купить себе эту квартиру, обставить ее, каждый год меняю машины. Про шубы и гардероб я вообще не говорю. Так зачем мне выходить замуж и терять все это?

– Причина была только в этом? – подозрительно посмотрела на девушку Леся. – Или было еще что-то?

– Скорей уж кто-то, – еще более неохотно ответила Ника. – В общем… У Ваго была любовница. Не как я, а настоящая, постоянная женщина, к которой он был нежно привязан.

– И он ходил при этом к вам?

– Вы что, мужиков не знаете? – ухмыльнулась Ника. – Ходил, и меня это устраивало. Именно так. Легкая необременительная связь. Но одно могу сказать, что к той женщине у Ваго были настоящие чувства. И это именно она, а не я, могла бы уговорить его на любую глупость и безрассудство.

– А как ее зовут? – спросила Кира. – Где нам ее искать?

– Зовут ее как-то очень поэтично, – ответила Ника. – Как цветок… М-м-м, он ведь мне говорил! Маргарита, Роза, Виола… Нет, все не то. Ах да! Конечно, Лилия!

– Значит, Лилия, – повторила Кира.

– А вот где искать эту Лилию, этого я вам не скажу. Не потому, что не хочу. Просто не знаю. Никогда не интересовалась местом проживания подруги Ваго.

– Совсем ничего о ней не знаете? – расстроилась Кира.

– Пару раз она заезжала за Ваго сюда к нему домой, – задумчиво произнесла Ника. – И ее привозил тот же водитель, который возил самого Ваго. Знаете, а это мысль! Вы спросите у этого самого водителя, возможно, он и знает, что это за цветочек и где именно она живет.

Глава шестая

Идея насчет посещения фирмы, которая якобы принадлежала самому Ваго, закрадывалась в головы подруг еще раньше. Однако в офис Ваго, где работал он сам и где должен был до сих пор находиться тот водитель, который возил Ваго и его таинственную любовницу, подруги решили направиться только на следующий день.

Этому были две причины. Самая основная заключалась в том, что часы показывали уже начало одиннадцатого вечера. И трудно было рассчитывать, чтобы в такое время в офисе было полно сотрудников. И кроме того, подруги несколько беспокоились о своих оставленных без присмотра Катеринах.

– Надеюсь, эта Катюнчик уже покончила со своими делами и добралась ко мне, – встревоженно говорила Кира.

А вдруг за это время злобный Сафаил умудрился вычислить новое местопребывание двух беглых подружек. И снова принялся запугивать бедняжек или даже пробрался в квартиру Киры и привел приговор в исполнение раньше намеченного срока.

Но все обошлось. Катерины, хотя и выглядели слегка бледными и несчастными, были, несомненно, живы. И обе с благодарностью отправились под крылышко Лесиной мамы. В доме у нее к этому времени так умопомрачительно пахло свежими пирогами, что сама Леся, едва перешагнув порог отчего дома, чуть не потеряла сознание. А обе Катьки начали с упоением втягивать носами носящиеся в воздухе ароматы.

– Вот и вы! – появилась из гостиной Светлана Сергеевна. – Очень вовремя пожаловали, девочки. Я уже начала беспокоиться, что мои пироги так никто и не отведает. Проходите скорей, что застыли! Сейчас ужинать будем.

Одета Светлана Сергеевна была в трикотажный костюм нежнейшего розового цвета, словно сотканный целиком из лепестков роз. Кардиган, юбка, а также белоснежная шелковая блузка с жабо никак не позволяли думать, что изысканная хозяйка этого дома может иметь непосредственное отношение к стряпне пирогов.

Леся всегда страшно завидовала этой особенности своей матери. Сначала та могла чуть ли не сутки проторчать у плиты, готовя праздничный ужин, а потом вплывала на любое званое собрание настоящей королевой, сияя свежестью, красотой и ухоженностью.

– Девочки, мне уже рассказали о вашем несчастье, – величественно глянула Светлана Сергеевна сверху вниз на обеих Катерин. – Пожар – это так чудовищно! И, главное, ведь вам даже обратиться за помощью не к кому!

Чтобы оправдать появление в доме двух гостий, Лесе пришлось наврать о том, будто бы это ее ближайшие коллеги по работе, квартира которых сгорела дотла, и жить бедняжкам негде. Природное благородство не позволило Светлане Сергеевне отказать в недолгом приюте двум погорельцам.

– Присаживайтесь, – велела она Катеринам. – Будем знакомиться. Кстати, не хотите ли для начала пирожка? Вот эти с мясом, эти с белыми грибами, а вот это сладкие. С яблоками и тертым сыром. Твои самые любимые, Лесенька.

Леся, которая истекала слюной, побледнела как мел. Да еще Катерины, которые за время гонений на них явно истосковались по домашней еде, а сейчас с восторгом набросились на угощение. Леся прикрыла глаза, чтобы не видеть, как один за одним исчезают мамины знаменитые пирожки.

– Помню, у нас на даче тоже один раз случился пожар, – пустилась тем временем в далекие воспоминания Светлана Сергеевна, одобрительно оценив аппетит своих слушательниц и подкладывая им все новые и новые пирожки.

– А что случилось? – спросила, шамкая набитым ртом, Катюнчик, которая хоть и превосходила подругу по габаритам в несколько раз, но все же победительницей по поглощению пирожков стать не могла.

– Леся ставила какие-то химические опыты с соседским мальчиком, – кинув на дочь косой взгляд, произнесла Светлана Сергеевна. – Слава богу, что случилось это днем, когда в доме почти никого не было. А сами виновники успели выскочить.

– И все было не так! – невольно возмутилась Леся. – Это был вовсе не соседский мальчишка, а Кира. И опыты мы никакие не ставили, мы пытались сделать турбодвигатель, чтобы не надо было таскать воду из колодца ведрами!

– Что же, в этом вы преуспели! – ядовито отозвалась Светлана Сергеевна.

И, повернувшись к Катеринам, пояснила:

– Рухнувший во время пожара дом полностью засыпал наш колодец. Так что воду из него и в самом деле доставать никому больше не доводилось. Можно сказать, результат был достигнут!

– Это она потому так говорит, что злится.

– А чего злится? – тоже шепотом спросила Кира. – Из-за Юсси?

– И из-за него тоже. Но главным образом потому, что я еще днем наотрез отказалась есть ее пироги, – шепнула на ухо подруге Леся.

– Может быть, позвонить Юсси? – предложила Кира. – Пусть приедет и слопает все пирожки?

– Нет, еще рано, – покачала головой Леся. – Насколько я знаю мою маму, Юсси еще не успел съесть всего, что наготовлено там у него дома в Турку моей мамой перед отъездом. И затосковать по ней, следовательно, он тоже еще не успел. Рано, придется ждать.

В конце концов оставив Катерин в обществе Светланы Сергеевны, девушки вернулись к Кире. И были встречены мурчащим Фантиком. Он еще из-за двери учуял аромат пакета с пирожками Светланы Сергеевны и теперь изо всех своих кошачьих сил изображал любовь и преданность к своей хозяйке, не сводя при этом горящих глаз с ароматного гостинца.

– Вот тебе, обалдуй, твоя доля, – сказала Кира, ласково погладив его по макушке и положив в кошачью мисочку, украшенную изображением веселой курочки, целый пирожок с мясной начинкой.

Фантик издал восторженное «мяу» и запустил в пирожок все свои зубы. Выпечка Светланы Сергеевны в буквальном смысле этого слова сводила бедного кота с ума. Ради ее пирогов с мясом, печенкой или курятиной он был готов продать душу дьяволу и проделывал всевозможные трюки, опускаясь иной раз даже до воровства, чего в обычном состоянии никогда себе не позволял.

После первого пирожка последовал второй. А за ним и третий. Кот вошел в раж и готов был лопать хоть до утра. Наблюдая за обжирающимся котом, Леся неожиданно ощутила внутри себя какую-то смутную тревогу. Она попыталась определить ее происхождение.

Нет, это была не зависть в отношении тех, кто мог позволить себе лопать вкуснятину, приготовленную Светланой Сергеевной. А она – ее родная дочь – не могла! И все из-за своей проклятой склонности к полноте. Это чувство присутствовало в Лесе постоянно, и она научилась его более или менее контролировать. Сейчас ее тревожило другое.

– Слушай, а я вот тут сейчас подумала, а что это был за яд и откуда он взялся у преступника, который и отправил на тот свет Ваго? – произнесла она, обращаясь к Кире.

– У преступницы, – поправила ее Кира. – Не забывай, что Ваго шел в гости с цветами, тортом и шампанским. Это я сама лично видела. Он точно шел на любовное свидание. А раз Ваго любил женщин, значит, к женщине с этим своим джентльменским набором он и шел.

– Хорошо, пусть к женщине, но яд она где взяла? Вряд ли у Ларисы он на полочке в аптечке хранился.

– Менты обыскали ее дом и ничего такого подозрительного в склянках не нашли, – подтвердила Кира. – Конечно, я не эксперт, но думаю, что преступница унесла с места преступления емкость, в которой был яд.

– А давай опросим соседей Ларисы? Вдруг они вспомнят, что видели какую-то незнакомку, которая приходила в Ларисину квартиру незадолго до того, как все случилось? – предложила Леся.

– Уже совсем поздно для таких визитов, – посмотрев на часы, сказала Кира. – И потом, у меня появилась мысль получше.

– Какая? – полюбопытствовала Леся.

Но Кира вместо ответа подошла к телефону и сняла трубку.

– Кому ты звонишь? – изнывала от любопытства Леся. – В такое позднее время?

Звонить Кира собралась тем двум симпатичным молодым операм – Васе и Юре, с которыми они познакомились в отделении милиции возле дома Сенечки, куда их доставили как свидетельниц по делу о неизвестной раненой девушке из квартиры этажом ниже. Вася звонку Киры явно обрадовался.

– Вот только новости, – сказал он, – боюсь, у меня для вас весьма скверные.

Та самая бедная девушка, которую подруги нашли в квартире подруги сестры Сенечки, скончалась в больнице, так и не приходя в сознание. А никто из соседей дома не мог сказать, кто эта девушка. И откуда она взялась, они тоже не знали.

– А как же сама хозяйка квартиры? – изумилась Кира.

– Она тоже совершенно не понимает, – ответил ей Вася. – Да и не в том она состоянии, чтобы давать сейчас показания.

– Что такое? – встревожилась Кира. – Ее тоже убили?

– Вовсе нет, – отозвался Вася. – Мы ее разыскали у каких-то ее знакомых. Она сейчас пьяная в стельку. И ни о какой оставленной в ее квартире подруге знать не знает или просто забыла. В любом случае мы тут решили, что пусть она у нас лучше проспится до утра. Целей будет. И утром уже начнем с ней работать. Думаю, что к этому времени она уже сумеет что-нибудь припомнить.

– Как все печально! – загрустила Кира. – Выходит, несмотря на нашу помощь, девушка все равно погибла?

– Чего уж веселого, – ответил Вася. – Всегда тяжело, когда молодые гибнут. Но такая уж у нас работа. Конечно, мне тоже жаль эту убитую девчонку. Совсем ведь молодая еще.

И, помолчав, он спросил у Киры:

– А у вас там как? Тебя-то ваши менты из отделения больше не дергали?

– Нет, им пока хватает одной Ларисы, – произнесла Кира. – Но в связи с этим у меня есть к тебе одна просьба.

– Говори, – велел ей Вася.

– Ты не мог бы выяснить, что там у них в отделе стало известно по убийству этого Ваго? Что он был за человек? Где работал, чем занимался?

– А больше тебя ничего не интересует? – поинтересовался у нее Вася.

– Интересует! – искренне, не заметив иронии в его голосе, воскликнула Кира. – Что было в том «дипломате», который Ваго принес с собой и который остался на квартире Ларисы.

– Ого! – хохотнул Вася.

– И, главное, узнай, кого этот Ваго любил, а самого его кто ненавидел, – закончила перечень своих вопросов Кира. – Понимаешь? Сделаешь?

– Хм! – задумался Вася. – Вообще-то, есть у меня один приятель в вашем отделении. Если только он в курсе этого дела, то я попытаюсь через него узнать. А что тебе так неймется? Вроде бы к тебе у ребят из отдела претензий нет.

– Понимаешь, заснуть не могу, – подпустив в голос слезу, произнесла Кира. – Все время думаю, что сейчас я на свободе, а завтра они возьмут и меня арестуют. Как и Лариску.

– Понимаю, – стал еще более серьезным Вася. – Не привычная ты к таким делам. Ладно, чтобы тебя успокоить, я постараюсь узнать. И как только что-нибудь узнаю, сразу же тебе перезвоню.

Услышав, что в принципе он готов к ожидающей его эксплуатации, Кира оживилась. И уже совсем другим, деловым тоном надиктовала Васе целый список вопросов, на которые ему требовалось получить ответы. В частности, ее интересовало, что это был за яд, которым отравили Ваго. Где его можно достать? И есть ли у следствия другие подозреваемые на роль убийцы, кроме нее самой и Ларисы. Например, не появились ли граждане, претендующие на эту почетную роль, из ближайшего окружения самого Ваго.

Закончив разговор с Васей, Кира почувствовала к оперу очередной прилив самой настоящей симпатии. Подобное случалось с ней всегда, когда она понимала, что ей удалось спихнуть со своих плеч часть работы на плечи кого-то другого.

– Целую тебя, Васенька! – тепло закончила она разговор. – Буду ждать твоего звонка в любое время.

И, отложив трубку в сторону, она потянулась.

– Все! – заявила она Лесе. – Сейчас время спать. Назавтра нам предстоит куча дел.

– Да? – без особого энтузиазма откликнулась подруга.

– Даже если Вася сумеет раздобыть для нас с тобой информацию про этого Ваго, то надобность в поездке к нему на фирму все равно не отпадает, – ответила ей Кира. – Нам надо своими глазами увидеть, что за люди его окружали.

И, отправляясь чистить зубы, Кира добавила:

– И, конечно, нельзя забывать о Сафаиле. С этим типом тоже надо что-то решать. В конце концов, наши Катерины не могут пользоваться гостеприимством твоей мамы вечно.

Когда подруга скрылась в ванной комнате, в желудке Леси неожиданно поднялась целая стая демонов. Из пакета, который дала с собой подругам Светлана Сергеевна, чтобы они перекусили на сон грядущий, пахло просто ошеломительно.

И Леся даже точно знала, что за пирожки там остались. Ее любимые, сладкие, с яблоками и сыром. И вторые ее также горячо любимые пирожки с начинкой из отварной мелконарубленной душистой морковки, таким же мелкорубленым яичком, сахарком и изрядным количеством сливочного масла, которое делало банальную морковь поистине царским харчем.

– Я только понюхаю, – соврала самой себе Леся, осторожно приближаясь к пирогам и чувствуя, что начинает ненавидеть себя за эту наглую ложь.

Фантик сладкими пирожками побрезговал. Он вообще так обожрался мясной начинкой, что сейчас мог лишь равнодушно следить глазами за действиями Леси. А Леся, крадучись, словно записная воровка, проскользнула к мешку, запустила туда нос и застонала.

– Точно! Они самые!

После этого бороться с собой у нее больше не осталось сил. Она схватила запретный плод и в один миг сожрала его. Затем еще и еще один. Остановилась она лишь после того, как пакет совершенно опустел. Леся застонала и схватилась за голову.

Так что вернувшаяся из ванной комнаты Кира застала странную картину. Ее подруга, облачившись в чрезвычайно сексуальную голубенькую, с незабудками, ночную сорочку с красивенькими рюшечками на груди, болталась на турникете, который оставался у Киры еще со школьных времен. И, вися на нем, Леся извивалась изо всех сил и пыталась изобразить при этом ногами в воздухе нечто похожее на «ножницы».

– Ты чего это на ночь глядя вдруг свой пресс подтягивать решила? – искренне изумилась Кира.

Но кинув взгляд на кухонный стол, где все было на месте, лишь бесследно испарился мешок с пирожками Лесиной мамы, Кира быстро догадалась, что побудило ее подругу к этим спортивным подвигам.

– Неужели ты их слопала все? – трагически воскликнула она. – Там же был почти килограмм. Леся, а как же твоя диета?

– Вот именно что диета! – тяжело пыхтя и по-прежнему извиваясь в воздухе, как сарделька на веревочке, ответила ей Леся. – Кстати, спасибо тебе, что напомнила! Полетела моя диета ко всем чертям. Спасибо мамочке с ее пирожками!

– Так теперь тебе надо срочно исправлять положение! – встревожилась Кира. – Давай, подтягивайся! Не хватало, чтобы завтра ты буквально обросла толстыми валиками жира вокруг талии.

Леся прикрыла глаза и мысленно представила себе эту картину. Увиденное так ужаснуло ее, что она задергалась активней и к тому же завопила во весь голос:

– Кира, я помню, у тебя в комплекте с турником были еще и маты? Тащи их сюда немедленно! И еще, я помню, где-то у тебя вроде бы завалялся спортивный канат. И его тоже тащи! Мне теперь уже ничего лишним не будет!

Тем не менее на следующее утро Кира проснулась в отличном настроении. На лице сияла глупейшая улыбка, растягивающая рот буквально до ушей. Девушка покопалась в своей памяти, но так и не сумела извлечь оттуда ничего, что могло бы вызвать у нее такой прилив счастья. Совсем даже напротив, память услужливо подсказала, что причин для ликования у Киры никаких нет.

Она лишилась любви и снисходительности своего непосредственного начальника, который теперь изводил ее мелочными придирками и неуклонно с каждой зарплатой все понижал и понижал жалованье. В личной жизни ни хрена не ладилось. Да еще вдобавок, так сказать, до кучи, она являлась главной свидетельницей сразу по делам о двух убийствах. Было от чего загрустить.

И все же Кира улыбалась. Поразмыслив, она пришла к выводу, что так как прошлое никаких причин для радости не подбрасывало, то все дело заключалось в будущем. Видимо, ее хорошее настроение было связано с каким-то чудесным сюрпризом, который ожидает ее в грядущем и который она каким-то образом прозрела во сне. Утешившись этим выводом, Кира бодро выскочила из кровати, чтобы тем самым приблизить к себе свое счастливое грядущее, и запела.

– Заткнись! – раздался голос, полный страданий, из-под вороха одеял и подушек на кровати, куда вчера ночью после всех гимнастических упражнений заползла Леся. – Заткнись и помоги мне отсюда выбраться!

Зимними холодными ночами Леся любила вить себе в кровати уютное гнездышко, в котором было душно до одурения, но самой Лесе в ее домике было комфортно. Сейчас Кира с трудом откопала подругу в ее лежбище.

– Что с тобой? – поинтересовалась она, увидев, что подруга под всеми перинами лежит в позе зародыша и не шевелится.

– Кира, – страдальчески поделилась с ней Леся, – случилось нечто ужасное. Меня полностью парализовало!

– Что за чушь? – возмутилась Кира. – С чего бы это?

– Не знаю, – прошептала Леся. – Но я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже пальцем. Все мышцы у меня дико болят. Я труп! Кира!

– Ты вчера просто перезанималась! – поставила ей диагноз Кира. – Конечно, перезанималась. Сначала с полуночи и почти до утра висела на турникете, а потом еще на полу какие-то упражнения выделывала. Вот и результат. Не привыкшие к таким нагрузкам мышцы взбунтовались!

– О-о-о! – простонала Леся.

– Ничего, сейчас ты у меня очухаешься!

Кира метнулась в ванную, пустила там горячую воду. И насыпала в нее в избытке солей с тонизирующим эффектом. А потом потащила в ванну стонущую и вяло протестующую Лесю. Однако после горячей ванны и чашки крепкого кофе девушке стало полегче. И хотя время от времени она морщилась, да и походка была еще далека от совершенства, но все же руки и ноги у нее уже начали гнуться в суставах. А это был несомненный прогресс!

– Сегодня у нас куча планов, – по-прежнему лучилась энергией и счастьем Кира. – Собирайся, и поехали!

– Ты чего такая довольная? – подозрительно покосилась на нее Леся, когда они забрались в салон новенькой Кириной машины.

Это была всего лишь «двенадцатая» модель, к тому же стандартной комплектации, без кондиционера, навороченного салона и прочих примочек. К тому же машина была взята в кредит. Но Кира свою машинку обожала. Отсутствие кондиционера, кожаного салона, неудобные зеркала, не работающий центральный замок и вечно ломающиеся «дворники» не могли нарушить эйфории от ощущения того, что теперь она настоящая полноправная автовладелица.

– Тебе что, Вася с утра позвонил, пока я спала? – продолжала допытываться о причинах хорошего настроения подруги Леся, болезненно морщась при каждом движении.

– Вася? – откликнулась Кира. – Какой Вася? Ах, Вася! Нет, он сегодня еще не звонил.

– Так чего же ты в таком случае радуешься? – искренне удивилась Леся.

– Не знаю, – так же откровенно призналась подруге Кира. – Просто с самого утра у меня хорошее настроение. И, знаешь, я бы даже сказала, предчувствие чего-то необыкновенного.

– Необыкновенно пакостного, вот что я бы сказала, – мрачно отозвалась Леся, которая, в противоположность подруге, находилась в самом мрачном и раздражительном расположении духа. – И раз уж ты за рулем, дай мне свой телефон, я позвоню Васе.

Однако Вася ничем не смог порадовать подруг. О своем обещании он помнил, но выполнить его пока не сумел. Его приятель, работавший в том отделении, где занимались делом об убийстве Ваго, заступал на смену только сегодня днем.

– И, соответственно, только сегодня он сможет раздобыть для вас хоть какую-то информацию, – закончил свой небогатый на это утро отчет Вася.

– Никакой надежды на ментов, – разочарованно буркнула Леся, вернув трубку Кире. – Какой-то жалкой информации и той от них не добьешься. И добро бы мы для себя старались. Им же раскрываемость повышаем. А им пошевелиться лень.

– Все самим, – радостно напевала Кира. – Все самим делать приходится. Безобразие какое-то! Честное слово!

Но улыбалась она при этом настолько жизнерадостно, что можно было понять: ей это очень и очень нравится.

– Раз адреса офиса Ваго у нас пока что нет, а время мы терять не можем, так поехали разбираться с Сафаилом, – предложила она подруге.

– И как мы это будем делать? – с опаской поинтересовалась Леся, которую эмоциональный рассказ двух Кать о бывшем муже одной из них изрядно встревожил и даже напугал.

– Не знаю, – как-то легкомысленно отозвалась обычно деловитая и собранная Кира. – Думаю, что на месте сориентируемся.

В отличие от Ваго, о котором подруги пока что не знали ровным счетом ничего, кроме его домашнего адреса, о Сафаиле у них был, благодаря его бывшей жене, самый подробный отчет. Имелся адрес его городской квартиры, название поселка, где находился загородный дом. Номера и марки трех его любимых машин, которыми он пользовался чаще, чем остальными авто из своего гаража.

У них также было описание объекта изучения, примерный распорядок его дня. И даже гастрономические и бытовые привычки своего бывшего мужа Катька дотошно описала подругам.

В частности, девушки знали, что ровно в двенадцать часов дня Сафаил обедал один или в обществе деловых партнеров в небольшом ресторанчике на Петроградской стороне, удачно сочетающем в своей кухне и интерьере восточные и европейские мотивы. Это было его любимое место в обеденное время. И мужчина никогда ему не изменял.

Вот в этот ресторан и направились сейчас подруги.

– Посадите нас рядом со столиком господина Сафаила, – попросила Кира у подскочившего к ним услужливого метрдотеля.

Кира делала ставку главным образом на то, что Сафаил был в ресторане постоянным клиентом. И его имя должно было быть хорошо известно как метрдотелю, так и всем официантам. К тому же наплыв посетителей еще пока не начался. Подруги пришли в ресторан, когда часы над входной дверью только пробили половину двенадцатого. Почти все столики были еще свободны.