Текст книги "Похищение благословенного ожерелья Фреи"

Дарья Сорокина
ПОХИЩЕНИЕ БЛАГОСЛОВЕННОГО ОЖЕРЕЛЬЯ ФРЕИ
Рождественский детектив

Фастингз, чертыхаясь, вошел в комнату. Он него веяло холодом и талым снегом. Мокрые каштановые волосы были растрепаны. Щит – облеплен снежками. Очевидно, доблестный мститель отважно оборонялся.

– Шутгарт ужасен в это время года! – Фастингз смахнул снег с наплечников, не тревожась о дорогом ковре из шерсти горного Гренделя, подарке одной знатной особы. Помнится, я спас ее дочь от тюрьмы. Несчастную девушку обвинили в убийстве отчима, однако бедняжка была невиновна.

– Дети? – спросил я, бросив взгляд на щит и латы Фастингза.

– Если бы. У всех массовое помутнение рассудка. Группа охотников закидала меня снежками на западных воротах Шутгарта. Я еле добежал до хранителя портала.

Я ухмыльнулся и погрузился в чтение Вестника Руны. Единственным шумом в комнате была возня Фастингза, сопровождаемая лязганьем доспехов и повторением одного и того же слова, в разных склонениях. Причем некоторые словоформы я слышал впервые и лишний раз поразился гибкости официального языка Эльморедена. Наконец он снял тяжелые сапоги и повалился в кресло. Судя по двум громким ударам по дереву, он закинул ноги на стол. Я стиснул зубы, но воздержался от лекции о ценности красного дерева.

Газета изобиловала красочными иллюстрациями: вот тематический карнавал на острове грез, темные эльфийки в соблазнительных красных полушубках и шапках с помпонами, миловидная девушка в костюме Фреи под руку с Сиррой, гном с выбеленной бородой и пресловутым костюмом некоего святого, который по древним поверьям приносил детям подарки на Рождество. Эта традиция уходила корнями в темные времена, еще до основания Эльморедена. И была связана с религией живших тогда людей. Что стало с той народностью, никто не знал: погибли от катаклизмов или переселились в неизведанные земли на юге за океаном. Они исчезли, а традиция осталась, и более того, стала очень популярной. Ее приурочили к пробуждению Фреи: в это время снежная королева находится на пике своей силы и обрушивает на земли Шутгарта метели и снегопады. Однако причуды погоды отнюдь не пугают туристов, и морозный город наводняет небывалое количество гостей.

Но для меня это время отличается относительным затишьем. Праздничная суета поглощает жителей из различных слоев общества, и на совершение изощренных преступлений у них просто нет времени.

Колонка «Происшествия» пестрила предупреждениями о возможных уличных кражах. Карманники оживлялись в это время, но раскрытие таких преступлений сводилось практически к нулю.

Я разочарованно отбросил газету и стал наматывать изрядно отросшую прядь иссиня-черных волос на палец. Очередь в парикмахерскую занять было просто невозможно. Салоны оккупировали знатные дамы, готовые отдать целое состояние за причудливые сооружения на голове. На обычную стрижку времени не было ни у одного мастера.

Равномерный храп Фастингза действовал на меня усыпляюще. Я подавил чудовищный зевок, и подперев рукой щеку смотрел как вечернее небо Руны разрывается радужными фейерверками. Свист, взрыв, шипение. Похожие звуки как раз издавал Фастингз.

Я уже почти уснул, когда раздался равномерный стук в дверь. Тук-тук-тук-тук. Стучали долго и настойчиво. Я вскочил и бросился к двери. По пути я сшиб табуретку, и она с грохотом упала на пол. Фастингз громко всхрапнул, но не проснулся.

Мое сердце забилось в предвкушении. Воображение рисовало безутешную дворянку или барона, да кого-угодно, кому нужна помощь детектива. Ах да, меня зовут Тер. Я Жрец Шиллен, но основное мое занятие заключается в использовании моего интеллекта для раскрытия любого рода преступлений, с которыми не справляются правоохранительные органы Эльморедена.

Я распахнул дверь, потирая ушибленную коленку. Сердце мгновенно рухнуло. И почему я не подумал о праздничных торговцах, попрошайках или колядках? Гномка сделала глубокий реверанс.

– Здравствуйте Терролионнис… – Я прервал гномку до того, как она произнесет мое чудовищно длинное имя до конца. Где-то в глубине комнаты мерзко захихикал Фастингз. От грохота табуретки он не проснулся, но мелодичные звуки моего имени действовали на него как крик кукабурры по утрам.

– Мне ничего не нужно.

– О! – Гномка стала рыться в карманах причудливого передника. Выглядела она словно готичная лолита. Волосы, забранные в высокий пучок, обнажали розовую кожу шеи. Строгое черное платье было очень женственным, и создание, которому на вид было не более четырнадцати лет, выглядело очень соблазнительно в наряде горничной. Однако эти маленькие девочки всегда ловят не неожиданность. Злодей, преследующий такую кроху в темном переулке с грязными мыслишками на уме, рискует обнаружить внушительный молот у себя в затылке. Неизвестно где и как эти прелестницы прячут свое смертоносное дробящее оружие.

– Прошу, – она протянула мне письмо с печатью в виде изящной розы. Я сразу узнал в ней символ Лорда замка Руны. У меня перехватило дыхание.

Я пригласил посланницу в комнату. Она терпеливо ждала, сложив крохотные руки на передничке и снисходительно оглядывала мою приемную и царящий в ней беспорядок. Фастингз вскочил с кресла, поклонился гостье и тут же продемонстрировал свою военную выправку. О, Шиллен, для этого старого ловеласа нет ничего святого!

Я взял со стола свои очки в роговой оправе и, сломав печать, выудил долгожданное письмо. Признаться, если бы это было простое приглашением на ужин, я бы сам стал преступником, за неимением других развлечений. Я бы детально разработал громкое идеальное убийство. Ну, например, Фастингза, который оглядывал гномку весьма сальным взглядом. Я взмолился к Шиллен, и как бы это ни было кощунственно, просил от нее головоломку в виде изощренного преступления.

«Уважаемый Терал…(сколько же людей знают мое полное имя, и о боги, в состоянии написать его без ошибок?)

Дело, с которым я к вам обращаюсь, носит весьма деликатный характер. Я не могу изложить вам все детали. Однако, я надеюсь, что у вас найдется возможность в это праздничное время помочь мне. Я жду вас как можно скорее в замке Руны. Каппа проводит вас.»

Графиня Геверлин.

Я пробежал глазами по записке, пытаясь угадать еще не известный мне секрет. Пока меня терзало три загадки. Почему рука графини так дрожала во время написания письма? Почему она так боится огласки? Ведь она даже запечатала письмо. От слуг? Ну, и третье: что же собственно случилось.

Я подмигнул Фастингзу и тот, закатив глаза, пробормотал что-то вроде: «О нет! Опять…»Не задавая лишних вопросов, он начал торопливо облачаться в доспехи. Даже не знаю, чтобы случилось со мной, если бы Фастингз не сопровождал меня во время моих расследований. Меня убила бы шальная стрела или в меня всадили бы нож в темном углу. Фастингз пусть не склонен к сложным умозаключением, зато силен и быстр, он не раз спасал меня от неминуемой гибели, принимая на себя как магические атаки так и смертоносные стрелы, мечи и клинки. Едва противник переключал свое внимание на мстителя, как я взывал к способностям, данным мне от Шиллен, и усиливал своего телохранителя. Несколько секунд – и злодей уже лежит на земле, облаченный в кандалы.

– Ответ положительный? – спросила Каппа.

– О да! – ответил я, не утруждаясь скрыть свою радость и энтузиазм.

Я накинул плащ и схватил свой заветный чемоданчик с разными приспособлениями, помогающими мне снять отпечатки пальцев, взломать сложные замки, обнаружить следы крови на любых поверхностях ну и другие зелья и предметы, назначение которых известны только мне.

Через 15 минут мы были уже у Северных ворот. Я не удивился, когда увидел карету с запряженными ездовыми драконами. Юноша, завидев нас, спрыгнул с козел и услужливо открыл дверь.

– Приятной дороги, господа, – Каппа поклонилась и, захлопнув дверь, последовала за кучером.

Всю дорогу мы ехали молча. Фастингз знал, что в такие моменты я слишком возбужден для бесед и мой мозг занят продумыванием возможного преступления. Убийство? Похищение? Любовная интрижка? Кража? Я жадно оглядывал пейзаж за окном: вдалеке краснело море, медленно проглатывая вечернее светило. Медленно, как же медленно! Я готов был выпрыгнуть из кареты и бежать к замку, обгоняя фыркающих драконов. Вскоре колеса застучали по каменным плитам, и крылатые фигуры моста замка Руны приветливо приглашали нас внутрь. Я жадно вдыхал соленый вкус моря и тайны.

Карета подъехала к черном входу. Каппа знаками показала нам сохранять тишину, мы проскользнули через вход для прислуги и, миновав кухню, оказались в тронном зале. Высокие своды оказывали успокаивающее воздействие. Казалось, что это вовсе не то место, за власть над которым тысячи воинов проливали кровь, а храм, величественный и священный. Каппа почти толкала меня вперед, недовольная моей внезапной нерасторопностью. Пройдя сквозь лабиринт коридоров, мы оказались в личной опочивальне графини. Девушка необычайной красоты нервно мерила шагами комнату. Она то заламывала руки, то складывала их и закрывала глаза в немой мольбе.

Каппа тихонько кашлянула.

– О, вы пришли! – Геверлин, бросилась ко мне и сжала мою руку. Я чувствовал как мои щеки обдало огнем. Признаться, я всегда был холоден в отношении к другим расам. Лишь темные эльфийки могли тронуть мое сердце. Но эта камаэль была поистине неземной красоты. В ней столкнулись тьма и свет, столкнулись не в борьбе, а в гармонии. Тьма и свет, нежно ласкающие друг друга. Ее волнистые темные волосы обрамляли нежное личико. Кровавые глаза смотрели с печальной надеждой. Губы цвета персика. О, как нещадно она кусала их. Я был готов последовать примеру Фастнгза и, рухнув на колени, пообещать ей выполнить любую ее просьбу.

– О право это лишнее, господа, – графиня была крайне смущена, увидев нас на коленях, словно двух верных слуг.

– Каппа, не могла бы ты…

Гномка, не дожидаясь продолжения фразы, поклонилась и выскользнула из комнаты.

– Простите, что заставила вас приехать так поздно, но я в отчаянии. Я не могла приехать сама, так как это вызвало бы лишние вопросы у слуг и мужа.

Ах, мужа! – глупо было и подумать, что такая женщина может быть одинока. Конечно, Лорд замка Ретчет – уважаемый господин, но, ох, я уже ненавижу его. Ну что же, это хотя бы вернет мне ясность рассудка. Чего не скажешь о Фастингзе: бедняга, похоже, забыл, как правильно дышать.

– Что вы. Ваше приглашение – это огромная честь для меня, а ваше доверие – лучшая награда.

– Господин Тералли…

– Тер, графиня, просто Тер.

– Господин Тер. Я стала жертвой ужасной кражи, – девушка закрыла лицо руками, пряча слезы.

– Не стоит расстраиваться раньше времени! Прошу вас, расскажите нам все. Господин Тер, найдет вашу пропажу, пренепременно, – Фастингз, казалось, готов был расплакаться вместе с графиней.

– Присядьте.

Диван был покрыт великолепной замшей. С десяток искусных гномов, вероятно, создавали это произведение искусства. Даже этот солдафон скромно присел на краешек, боясь испортить ткань. Мерзавец… заботился бы так о моем ковре, кресле и чайном столике.

– Мой муж подарил мне на день рождения удивительный артефакт. Другого такого нет во всем Эльморедене. Он подарил мне благословенное ожерелье Фреи…

Геверлин выждала паузу, чтобы мы с Фастингзом перевели дух от услышанного. О Шиллен! Благословенное ожерелье Фреи.

– Я была не седьмом небе от счастья, когда муж подарил его мне. Долгое время он был холоден ко мне. Все свои силы он тратил на управление кланом, на выбор верной политики. Постоянные войны и конфликты обременяли его. Но это обязательные издержки для любого лидера. И вот он дарит мне это. Редчайший артефакт, о котором мечтает любой воин или маг. Я чувствовала себя такой значимой в его жизни. Ведь он мог отдать его одному из своих талантливых полководцев, но он выбрал меня. Я решила непременно отпраздновать это с друзьями, устроив небольшую вечеринку по случаю рождества. Я заказала у нашего кланового мастера костюмы для гостей. Я мечтала выступить в роли Фреи, моя подруга Иелиам выбрала образ Сирры, друг семьи и самый талантливый воин титан Кразвольд был Кегором, сокрушетелем Фреи. Мой друг детства Дементис явился в белых одеждах и помогал с декорациями. Его познания в магии воды, помогли превратить тронный зал в точную копию чертогов Фреи. Амонетис решила развлечь гостей танцем. О, вы конечно же знаете ее, она самый талантливый призрачный танцор Эльморедена. Она даже основала школу для начинающих танцоров и обучает представителей любых рас. Так вот, Амонетис была восхитительна в обличии смертоносной Аэнкинель – воительницы кошмаров. Ретчет также пригласил своих собратьев по оружию, но они рано покинули замок, ссылаясь на защиту крепости наших ближайших союзников. К полуночи остались только самые близкие мне люди, в том числе авантюрист Гилбред и кузнец Румании, который и подготовил костюмы.

– Можете припомнить что-то подозрительное? Оставляли ли вы ожерелье без присмотра?

– О нет. Ожерелье почти всегда было на мне

– Почти?

– Первую часть вечера я носила его и показывала моим друзьями.

– Вы снимали ожерелье или передавали его кому-нибудь?

– Нет, никто не касался ожерелья. Разве что Амонетис во время танца, но она подходила ко всем гостям и подносила клинок к шее каждого. Но я не могу представить, что она могла бы…

– Подозревать друзей всегда тяжело, но, госпожа, я не про прошу вас обвинять кого бы то ни было, меня интересуют лишь факты.

– О да, Амонетис касалась моей шеи, но это было частью танца. После я немного переутомилась и решила переодеться. На меня накатило странное наваждение: непонятно откуда взявшаяся усталость. Ожерелье я поместила в витрину, она сделана из непробиваемого стекла, а замок…Ни одна отмычка не в состоянии взломать его. Сам по себе замок тоже артефакт.

– Кто бы мог открыть витрину?

– Только я и мой муж. Замок с секретом, не зная которого нельзя открыть витрину, даже имея ключ.

– А где хранился ключ?

– У меня, – графина протянула руку и продемонстрировала изысканное кольцо. – Оно открывает замок, но никто не мог знать этого. Никто, кроме меня и моего мужа.

– Вы говорили, что на вечере присутствовал Авантюрист

– Да, – девушка опустила глаза и погрустнела.

– Он вел себя подозрительно?

– Он разговаривал со мной, когда я убирала ожерелье, но, поверьте, его оно совершенно не интересовало, мы говорили о другом.

– О чем?

– Я не могу сказать вам, простите.

– Что ж, ваше дело, но это может затруднить поиски.

– Не думаю, он бы никогда не украл ничего у меня и моего мужа. Он предан нашей семье.

– Хорошо, а что насчет парочки светлых эльфов. Брат и сестра да?

– Двоюродные. Весь вечер они не вставали из-за стола. Лишь один раз, кажется, они разругались между собой и тихонько вышли поговорить. Очевидно, они не хотели, чтобы ссору видели другие гости, но они вернулись через пятнадцать минут. Они были все еще расстроены, но за весь вечер больше не позволили себе повысить голос друг на друга.

– Титан?

– Это капитан королевской стражи. Верный соратник моего мужа, он не раз бывал в чертогах Принтесса и самой Фреи. Мы просили его продемонстрировать свою силу на витрине. Даже когда титан довел себя до состоянии всепоглощающий ярости, его меч не поцарапал витрину, а лишь отскочил со звоном. Я, кажется, не очень нравлюсь ему.

– С чего вы взяли?

– Он считает, что отношения со мной мешают Лорду Ретчету в управлении кланом. А то, что он подарил мне ожерелье, Кразвольд и вовсе считает возмутительным.

– Он говорил вам об этом?

– Да, он сказал это за столом: вы знаете орков, они говорят открыто о том, что у них на уме. Но тем не менее, даже если это он, не представляю, как и когда ему удалось это сделать.

– Вы подозреваете его?

– Я не хочу никого обвинять.

– Понимаю, могу ли взглянуть на эту удивительную витрину?

– Да прошу.

Я последовал за Геверлин, обдумывая ту скудную информацию, которой я располагал. Судя по всему, все гости вели себя подозрительно, но была ли у них возможность похищения? Мне все еще не хватало информации.

Справа от трона располагалась та самая витрина. Она излучала нежно-синее свечение. Все сооружение было сделано из стекла. Ножки, замок, крышка. Внутри на голубой замшевой подушечке лежало…ожерелье Фреи…

– Что это? Вы же сказали, что ожерелье украдено?

– Ах, украдено благословенное ожерелье, а это копия, вместо оригинала кто-то положил копию, только опытный ювелир может обнаружить разницу.

– Как же вы узнали, что это копия?

– Все просто: благословенное ожерелье в отличие от простого наделяет небывалыми магическими способностями. Я ощущала это сама, когда муж подарил мне его.

– Ах…значит кто-то ловко подменил украшение, очевидно в надежде, что вы не узнаете. Вы говорили, что обращались к мастеру за костюмами, он видел ожерелье?

– Да, он присутствовал на вечере, не уставая восхищаться работой ледяных слуг Фреи. Сказал, что мечтает научится делать такие ожерелья.

– Интересно. Что ж, я думаю нам пора: я слышал карету за окном, верно, Лорд Ретчет вернулся. Думаю, наше присутствие вызовет много вопросов, а вы, как я понимаю, не хотите расстраивать мужа.

– Да, простите, я провожу вас до двери.

Добирались до дома мы уже своим ходом. Благо, я осмотрительно захватил ожерелья великих волков и призванные им существа домчали нас до города еще до того момента, как всевидящее око Луны озарило землю свои ярким светом.

За чашечкой горячего чая Фастингз оживился:

– У вас уже есть идеи?

– Никаких, – честно признался я. – Думаю, нам нужно навестить этих гостей и узнать их версии того злополучного вечера. Так что советую вам, Фастингз, хорошенько выспаться: у нас много дел.

Я встал из-за стола и побрел в свою комнату. И долго не мог уснуть, видя перед собой несчастное личико Геверлин, гадая как можно взломать не ломаемое. Вскоре я не выдержал и, вскочив с кровати, помчался прочь из города. Я бежал, не разбирая дороги, и одной Шиллен известно, как я миновал снежный лабиринт и оказался в чертогах Фреи. Снежная королева ухмыльнулась:

– Что-то потерял?

– Ожерелье верни, ожерелье!

– Ты ошибаешься мерзкий эльф, оно принадлежит МНЕ!

Снежная королева яростно поднялась с трона и быстрым шагом направилась ко мне. Через секунду ее рука уже сжимала мое горло. Синими губами она прильнула к моим, и я почувствовал страшный холод, который волнами расходился по моему телу.

– Фастингз какого ашкенаса?! – я беспомощно смахивал с лица струи ледяной воды.

– Сами же хотели проснуться по раньше, – буркнул мститель.

– Тебя не учили? А… ладно, брось, – спорить с ним не было времени. Наспех переодевшись и, пережевав остатки ужина, я направился к гильдии воинов. Кразвольд, на мое счастье, каждое утро тренировался в залах Руны.

* * *

– Чего вам? – огромный Орк смерил меня презрительным взглядом.

– Меня зовут Тер, и не могли бы мы поговорить с минуту наедине о деле, которое носит весьма деликатный характер?

– Я не трогал ту девицу, он сама висла на мне! – орк энергично замахал руками. – Паагрио свидетельница, ох уж все эти просьбы: «Покажи мускулы…покажи мускулы», ну, я показал, а она давай визжать…

– Э, нет, я по другому вопросу.

Орк заметно расслабился.

– А что случилось?

– Я бы хотел узнать о костюмированном вечере, который графиня давала в замке Руны.

– Вечер как вечер. Тратится граф на эту особу и ее постоянные празднества. А еще подарил ей ожерелье Фреи, – орк сжал кулаки с такой силой, что зеленая кожа на костяшках пальцев побелела.

– Вот об ожерелье я бы и хотел поговорить.

– А что с ним?

– Оно было украдено.

– Ах позвольте, вы думаете, что это сделал я? – выдохнул титан, – От вас, господин Тер, я не ожидал такой предвзятости. Ведь вы сами темный эльф, и я думал, что в отношении орков вы сохраняете политкорректность.

– Я никого не обвиняю! Напротив, считаю вас весьма объективным свидетелем. Вы капитан королевской стражи: управление людьми требует большой ответственности и знания психологии. Кто, по-вашему, мог украсть ожерелье?

– Хм… Парочка светлых эльфов вела себя очень подозрительно. Ругались почем зря. Словно спектакль разыгрывали, чтобы по-тихому слинять. И долго их не было. Вполне могли взломать витрину и выудить ожерелье, – орк на минуту задумался, его брови сошлись на переносице, отражая мучительный процесс, затем его лицо озарилось – У Гнома глазки блестели, когда на ожерелье смотрел. Все вздыхал: «Мне бы его хоть да на денек, изучить сделать чертежи». Точно мог умыкнуть вещицу.

– А танцовщица?

– Да что вы прелестная и уважаемая особа. Да еще и богата. Зачем ей рисковать дружбой графини и своей репутацией?

– Графиня сказала, что вас просили продемонстрировать свои силы на витрине?

– Да крепкая штука. Признаться, был удивлен, что от моего удара не осталось даже царапины. Однако замок на прочность я не проверял. Гилбред сказал, что не видел ничего подобного. А знаете, ему достаточно просто взглянуть на замок, чтобы понять принцип, по которому он работает.

– Гилбред – талантливый авантюрист, у него была возможность незаметно украсть ожерелье, вы так не думаете?

От возмущения орк поперхнулся:

– Да как можно? Гил никогда, никогда не сделает такого! Хотя я бы на его месте проучил бы ее.

– За что?

– Не в моих правилах распускать сплетни, поговорите с Гилом сами и вы поймете, что он честный малый.

– Что же, спасибо за помощь…

Я чувствовал, как разочарование волнами раскатывается по моему телу. Этого Гила окружают секреты, и никто не хочет ими делится. Как меня это раздражает, ну ничего не поделаешь, кодекс чести.

– Подождите! – Орк догнал меня и немного смущенно добавил. – Я не во всю силу бил по витрине.

– То есть?

– Я так набрался, что к концу вечера с трудом мог поднять меч. Не знаю, где они купили эти напитки, но со мной такое было впервые. Из меня слово вытянули всю силу. Слабость вскоре прошла, но мне было по-настоящему страшно. Я старался не подавать виду, и потому ударил по витрине, как меня и просили, но возможно не такая она уж и прочная.

– Интересно, – я чувствовал как уголки рта сами собой дернулись вверх, – очень интересно.

* * *

– Ну ты и лис! Вы капитан стражи, бла-бла, знание психологии бла-бла, – Фастингз поправлял невидимые очки и изображал мой разговор с орком.

– В моем деле немного лести частенько спасает положение.

Мы стояли в очереди у хранителя портала и я обдумывал услышанное. Подозреваемых уже было предостаточно. Но теперь стало ясно, что прочность витрины под сомнением. Да и что мешало Гилу соврать о сложности замка? И потом, странное наваждение, которое испытали Геверлин и Кразвольд. Случайность? Вряд ли. Возможно, кто-то опоил присутствующих, и пока графиня была слаба и не осознавала, что происходит, украл ожерелье. Судя по всему, слабость напала на них как раз после танца Амонетис и во время ссоры брата и сестры. Как все гладко, кроме одной детали: светлые эльфы и такая сильная темная магия – понятия несочетаемые. А Амонетис…могла ли она в свой танец вплести роковое движение, которое повергло гостей в состояние оцепенения? Насколько я знаю, танцовщицы полностью обездвиживают жертву, а не парализуют частично.

Что ж, навестить семейство эльфов все же придется.

Находиться на земле светлых для меня всегда было тяжким испытанием. Их Древо жизни враждебно относится к нашему виду. Я чувствовал, словно сотни тонких вампирических нитей вонзились в мое тело и стали вытягивать из меня силу.

– О да, Ева, я тоже рад тебя видеть. – я шутливо поклонился Древу и, бросив беглый взгляд на карту города, отправился искать дом Иелиам.

Прелестное личико девы наполнилось отвращением, когда я поприветствовал ее. Я прекрасно понимал, что ее единственным желанием было захлопнуть дверь перед моим носом. Однако, я и сам не испытывал никакого удовольствия находиться в присутствии светлой. Возможно, лица эльфов можно было бы назвать совершенными, если бы не вечное выражение надменности и собственного превосходства на них.

– Темная гончая.

– О, я рад что, что вы знаете одно из множества моих прозвищ.

– Вы ничего не докажете!

– Простите? – Не устаю удивляться эффекту, который я произвожу.

– Не нужно прикидываться! – В голосе Иелиам слышались истеричные нотки. – Сколько вы хотите за то, чтобы тайна осталась тайной?

– Чтобы тайна осталась тайной, вам достаточно просто остановиться на секунду и позволить мне сказать: зачем я пришел, – девушка определенно начинала меня раздражать. – Я пришел поговорить о вечере у графини Геверлин.

Иелиам взорвалась:

– Нет! Я не буду с вами ни о чем говорить! Вы не вправе судить меня, вы сами принадлежите к расе, лишенной во многих отношениях моральных устоев.

– Ну, во всех расах воровство не считается приемлемым.

– Что? – Удивленным лицо девушки назвать было сложно. Это был коктейль из удивления, смущения, злости и непонимания.

– Иелиам, довольно. Тер не будет опускаться до распространения слухов и выуживания информации личного характера. Простите мою сестру, – высокий эльф вышел из соседней комнаты. Он положил руку девушке не плечо, и та мгновенно успокоилась, на ее лице появилось выражение покорности и невыразимой печали. Та же печаль была и в глазах ее брата.

– Вы сказали что-то о воровстве. Мы с сестрой ничего не крали, – спокойно ответил Дементис.

– Не сомневаюсь, однако странное поведение вашей сестры было похоже на признание в чем-то постыдном или незаконном.

– Ох да, действительно постыдном, – эльф опустил глаза. – Но это наш общий стыд и грех, и он не повредит никому, кроме нас.

– Снова секреты и недомолвки. Что же, приступлю сразу к делу. Ожерелье графини Геверлин было украдено. Вы вели себя довольно подозрительно. Из-за чего вы ссорились? Куда уходили?

Юноша нервно рассмеялся. Иелиам сжала его руку.

– Простите Господин Тер, но это не имеет отношения к украденному ожерелью, и боюсь это действительно не ваше дело. Передайте Геверлин, что нам очень жаль, что артефакт украден. И если вам интересно, то мы заметили одного странного человека в замке.

– Когда?

– Мы вышли в коридор, чтобы успокоиться после ссоры, и увидели весьма подозрительного человека, хотя, может, и не человека. Он был в плаще с капюшоном.

– Почему вы не сообщили страже замка?

– Он разговаривал с Лордом Ретчетом.

– В каком ключе велась беседа?

– Сложно сказать, я не любитель подслушивать, но они говорили о деньгах – это все, что я мог разобрать. А теперь извините.

– Последний вопрос. Гости жаловались на внезапный приступ слабости во время вечера. Вы испытывали что-то подобное? Ухудшение зрения, вялость?

– Нет, – удивленно ответил Эльф. – Хотя, признаюсь, я был расстроен тем вечером и выпил лишнего, но надо отдать должное поставщикам Графини. Это не то пойло, которым почуют в трактирах, от второй чарки которого отказывают ноги.

– Что же, спасибо за помощь.

Все стало только хуже. Все ведут себя подозрительно, у каждого есть секрет, но вел бы настоящий преступник себя так нелепо? Неужели он бы так просто выдавал свое волнение? Нет, настоящий преступник состряпал бы байку поинтереснее незнакомца в коридоре. Да и потом, ведь я легко могу это проверить, поговорив с Лордом Ретчетом, и узнав был ли этот незнакомец в замке или нет? И кто он такой? Какие беседы о деньгах может вести лорд с подозрительными личностями? Да еще и эти приступы слабости. Остается надежда на Амонетис.

* * *

 
Пусть щек ее не тронул сладостный румянец,
А кожу хладную не балует загар,
Ее стремительный и страстный танец
Растопит в сердце каждого пожар.
 

Приветствовать меня, цитируя стихи, которые я написал ей будучи неопытным, безумно влюбленным юнцом, стало для Амонетис неизменной традицией. Вначале меня это ужасно смущало, я краснел, слушая свои строки, которые казались мне недостойными красоты этой девушки. Мне казалось, что она издевается надо мной. Но когда по прошествии многих лет, она все еще помнила каждую строчку, посвященную ей, я чувствовал не смущение – я был польщен.

Амонетис протянула мне руку и улыбнулась:

– Я безумно рада видеть тебя, Тер, ох жаль, у меня совсем нет времени сейчас, – она виновато покосилась на дверь залы, в которой с десяток учеников разминались, готовясь к уроку.

– Дело чрезвычайно важное, Нэт. Мне нужна твоя помощь.

– Ты приглашен на званный ужин и тебе непременно нужно выучить пару изящных па? А иначе ума не приложу, чем я могу помочь тебе. Это ведь ты у нас помогаешь в разных щекотливых ситуациях.

– Не поверишь, я бессилен.

– Не верю, – комплимент из ее уст для вдохновленного поклонника был самой сладкой музыкой.

– Ладно, постараюсь быть кратким. Вчера во время костюмированной вечеринки у Графини Геверлин было украдено ожерелье.

В отличие от предыдущих свидетелей, Амонетис не выглядела удивленной.

– Этого следовало ожидать: слишком ценная вещица, да и весь вечер шел наперекосяк, – Нэт нахмурилась.

– О чем ты?

– Этот мерзкий орк отпускал в адрес хозяйки весьма дерзкие замечания. Я удивлена, почему Ретчет не вышвырнул мерзавца или хотя бы не заткнул ему рот. Несмотря на то, что он правая рука Лорда, публично оскорблять женщину – это низко. И конечно, всему виной было это несчастное ожерелье, слишком многие хотели заполучить его.

– Многие?

– Заместители Лорда: Кразвольд, Архонест, да и Дементис не отказался бы от этой вещицы.

– Архонест некромант?

– Да, довольно известный маг. Он во многом помог Лорду подняться, и если бы не его чудовищная сила, Ретчет не только потерял бы свои захваченные земли, но и любой его поход был бы обречен. Тоже можно сказать и о Кразвольде, правда второй скуден интеллектом и вряд ли умыкнул бы артефакт.

– Разве Архонест был на вечере?

– Он был ужасно обижен тем, как Ретчет распорядился ожерельем и бойкотировал вечер. Но что-то мне подсказывает, что в замок он все-таки явился.

– С чего ты взяла?

– Гаденыш наколдовал вампирический туман: больше минуты мы провели в полумертвом состоянии. Он вполне мог украсть ожерелье.

– Ты сказала, Дементис тоже имел виды на украшение.

– Он конечно был недоволен, но это не самая большая проблема в его жизни.

– О чем ты?

– Ты ведь уже допрашивал их?

– Да и.?

– О, Шиллен! Тер, ты теряешь хватку! Неужели ты не заметил? Эти двое любовники, и просто ужасные актеры. Признаюсь, их показная ссора очень меня повеселила. Наверняка парочка выбежала из залы, чтобы вдоволь поприжиматься друг к дружке.

Я идиот. Как я мог не увидеть эти взгляды! Враждебность Иелиам объяснялась не страхом, что я обвиню их в краже, а тем, что я раскрою их секрет и предам огласке. Жрица Евы, испытывающая влечение к своему двоюродному брату: вот так скандал! Парочку бы непременно отлучили от церкви.

– Нэт, ты великолепна!

Девушка задорно улыбнулась.

– Я знаю.

– Тебе известно, что-нибудь о долгах Лорда?